Статья по предмету Культура и искусство

181. Заметки к предыстории прагматизма
Статьи Культура и искусство

Хорошо известно, что идеи, популярно изложенные Пирсом в ряде статей на страницах таких изданий, как Journal of Speculative Philosophy и Popular Science Monthly, во многом перекликались с положениями, которых придерживались самые разные мыслители, начиная уже с середины XIX в., но именно Пирс впервые придал им четкий и законченный вид, сформулировав в результате оригинальную теорию познания, ставшую идейным фундаментом его прагматической семиотики [2]. Первая из этих статей, «Закрепление убеждения» [3], послужила, по мнению исследователей, отправной точкой сформулированной Пирсом в более поздний период «теории исследования». В принципе данную работу принято рассматривать в качестве попытки примирения конфликтующих друг с другом постулатов религии и положений естественной науки, в особенности учитывая то, как эти постулаты и положения сосуществуют в эволюционной теории Ч. Дарвина. При этом, однако, нельзя не учитывать два момента. Во-первых, центральное для упомянутой работы понятие убеждения как установки, в опоре на которую человек обнаруживает готовность совершить то или иное действие, Пирс, как полагают, позаимствовал у психолога Александра Бэйна [4]; во-вторых, Пирс понимал эволюционизм вообще как направление, которое должно вновь восстановить утверждавшуюся, по его мнению, еще в метафизике Аристотеля и позднее в ее схоластических интерпретациях у Фомы Аквинского и Дунса Скота идею закона как «энергетически присутствующей» в мире разумности. Все основные теории органической эволюции, как он полагал, имеют свои параллели и в других областях эволюционного процесса; в этом смысле к некоторым моментам развития научного знания вообще, и к идее научного закона в частности он считал приложимой, в равной степени, как теорию Дарвина, так и теорию Ламарка. Кроме того, в качестве иллюстрации эволюционного понятия закона Пирс также рассматривал и философию Гассенди. Такое принятие эволюционизма не столько в качестве отдельной теории, сколько как в целом верного направления мысли тесно связано с излюбленным Пирсом представлением об исторической непрерывности и, в то же время, объективной реальности общих идей. Попытка интерпретации схоластического реализма Дунса Скота при помощи фундаментального для эволюционизма понятия непрерывности нашла свое наиболее отчетливое выражение в так называемой «максиме прагматизма», подробное рассмотрение которой здесь не представляется возможным [5]. Остается лишь отметить то, что, пожалуй, наиболее радикальный и последовательный приверженец идей прагматизма, Карл Поппер, разворачивая свою эпистемологию объективного знания, применяет к идее научного прогресса именно эволюционную теорию Чарльза Дарвина [6].
182. Заметки о религии, теологии и религиоведении
Статьи Культура и искусство

Трудность этой задачи видна хотя бы потому, что теология никоим образом не является только апологетикой, но также - и даже преимущественно - имеет своей целью прояснение для верующего, что же он, собственно, исповедует ("Что я имею в виду, говоря, что Бог троичен или что человек-Иисус является Богом?"). При этом она следит за тем, чтобы при таком прояснении, к коему имплицтно обращается всякий верующий (например, когда он он говорит о своей вере, воспитывая своих детей) не возникали ложные толкования. Это предполагает, что теология обладает своей материей, каковая включает в себя нечто большее, чем просто фактические убеждения сообщества верующих, в том числе и выводя эти убеждения из практики данного сообщества. Здесь очевидно различие между теологией и религиеведением. Последнее стремится понять фактические убеждения сообщества верующих, в том числе выводя их из практики данного сообщества. Скажем, из все учащающихся повторных браков разведенных католиков можно сделать вывод о том, что большинство католиков уже не верит в нерасторжимость брачных уз. Теология, напротив, бдительно отстаивает "правильные" убеждения. Для этого ей требуется масштаб, каковым для христиан-католиков является сложное сочетание Св.Писания, традиции и авторитетных решений (например, Соборов). Задача теологии затрудняется тем, что каждый из этих масштабов может отчасти ставиться под сомнение верующим, в том числе и от имени самой веры. Отрывок из Св.Писания может оказаться поздней вставкой, а потому быть неаутентичным; в традиции мы находим высказывания, которые были отменены последующими высказываниями; Собор может впоследствии считаться неподлинным и т.д. Поэтому для теологии центральное место занимает учение о сообществе верующих; помимо всего прочего, в нем аритикулируются масштабы, которых должна держаться сама теология.
183. Зарождение основ художественной культуры Древней Греции
Статьи Культура и искусство

Среди разновременных построек святилища Аполлона в Фермоне как пример самого древнего сакрального памятника принято рассматривать т. наз. мегарон Б, функционировавший как храм с X в. до Р.Х., либо с самого начала IX в. до Р.Х57. Мегарон Б выстроен недалеко от мегарона А, жилой постройки микенского времени58, относимой к апсидальному типу59 и состоящей из нескольких помещений (входвестибюль, замкнутый в анты и большое прямоугольное в плане помещение с очагом, которое завершается овальной апсидой). Как и мегарон А, мегарон Б состоит из входавестибюля и главного помещения с очагом. Главное помещение имеет более прямоугольный план, следы апсиды, завершающей здание не прослеживаются. Стены мегарона Б были слегка наклонены внутрь, что вызвало предположение о возможности использование в качестве перекрытия свода, образованного сходящимися стенами60. Постройка выполнена из необожжённого кирпича, проложенного деревянными балками61. Как отмечает Б.Р. Виппер, "в постройке Б нужно отличать …два разнородных, хронологически и конструктивно, элемента: ядро здания, его целла, является, несомненно, более древней частью и первоначально тоже служило жилым помещением, мегароном. На юг мегарон Б открывался портиком с антами, причём концепция ант вполне соответствовала раннеэлладским традициям, как их можно было наблюдать в мегароне второго троянского стиля"62. В X или в самом начале IX вв. до Р.Х. произошло превращение мегарона в храм путём замены очага алтарём и окружения целлы колоннадой63. Целла обнесена колоннадой с трёх сторон по овальной линии, спереди колоннада поставлена в прямой ряд, благодаря "…этому размещению колонн и покрытие храма имело двойственный характер: спереди оно заканчивалось фронтоном, а сзади коническим сводом или трем скатами"64. В VII в. до Р.Х. на месте разрушенного мегарона Б был выстроен храм Аполлона, "… сохранивший… в своей узкой, длинной целле, разделённой на два корабля, память об элладских традициях65". Б.Р. Виппер указывает, что "история святилища Аполлона в Фермосе имеет исключительно важное значение для изучения генезиса греческого храма. Первоначальная концепция греческого храма возникла не из микенского мегарона, а из более древних традиций элладского жилого дома, и только в позднейшей эволюции отдельных конструктивных форм всплывают некоторые пережитки микенского мегарона, как, например, более пологий скат крыши, колонны между антами в портике, форма капители, большее равновесие между длиной продольных и поперечных стен храма и т.п."66.
184. Зеркало японской души - Аниме и его любители
Статьи Культура и искусство

Ответить на вопрос, что такое аниме, одновременно и просто, и сложно. Формулировка «японские мультики» слишком однобока и не дает практически никакого представления о том, что же этот жанр представляет собой на самом деле. При первом знакомстве практически с любым аниме в глаза бросаются прежде всего визуальные особенности японской мультипликации. Тут вам и пресловутые гипертрофированные глаза, а порой и другие части тела, и нередко самые безумные прически и расцветки волос, и другие стилистические особенности, призванные придать каждому герою неповторимую внешность и раскрыть через нее внутренний мир персонажа. Но даже это только верхушка айсберга. Одной лишь яркой картинки, как бы ни была совершенна прорисовка аниме, наверняка не хватило бы, чтобы оно превратилось в настоящий культ как в Японии, так и за ее пределами.
185. Злато и булат
Статьи Культура и искусство

Среди бесчисленных сокровищ, хранящихся и поныне в Лавре, редкостный интерес представляют изделия из так называемой коробьи новгородской Ивана Грозного. Про эту коробью (т. е. сундук) Грозного в описи за 1641 год сказано: "... в ней дачи блаженные памяти г[осу]д[а]ря ц[а]ря и великого князя Ивана Васильевича всея Руси по ц[а]р[е]в[и]че по кн[я]зе Иване Ивановиче и по апальных". Иными словами, царем были вложены ценности за упокой души казненных или отправленных в ссылку открытых, явных или мнимых недругов царя. Вот амулет-змеевик, сделанный из яшмы и обрамленный в золото. На лицевой стороне амулета умелец четырнадцатого века вырезал Спасителя, сидящего на престоле; на обороте резчик изобразил голову медузы с тянущимся из нее множеством змей. Дорогой старинный амулет, что должен был хранить человека от несчастий, не помог его последнему владельцу. А был им сын Грозного - Иван, которого, как известно, деспотичный царь убил в припадке гнева.
186. Значение праздника Воздвижения Креста Господня
Статьи Культура и искусство

Отсюда те неисчислимые блага, которые излиты на нас Крестом. «Сей добрый кормчий, наполнив изобилием всю жизнь нашу и умирив ее, доставил еще нам в будущности вечную жизнь» (св. Ефрем Сирин, слово на Честной Крест). «Крестом избавились мы от вражды и Крестом утвердились в дружбе с Богом. Крест сочетал людей с ликом ангелов, сделав их природу чуждой всякого тленного дела и доставив им возможность проводить нетленную жизнь» (слово на Воздвижение Василия Селевкийского, приписываемое и св. Иоанну Златоусту). «Он сделал чистой землю, возвел наше естество на царский престол» (св. Иоанн Златоуст, слово на поклонение Кресту). «Этот Крест обратил на истинный путь вселенную, изгнал заблуждение, возвратил истину, землю сделал небом» (слово о Кресте, приписываемое св. Иоанну Златоусту). «Он положил конец беззаконным делам мира, пресек его безбожные учения, и мир не угождает уже более диавольским законам и не связывается узами смерти; (Крест) утвердил заповедь целомудрия и искоренил сладострастие; освятил правило воздержания и низложил господство похоти. В самом деле, какое добро получено нами помимо Креста? Какое из благ даровано нам не через Крест? Через Крест мы научились благочестию и познали силу Божественной природы; через Крест мы уразумели правду Божию и постигаем добродетель целомудрия; через Крест мы познали друг друга; через Крест мы познали силу любви и не отказываемся умереть друг за друга; благодаря Кресту мы презрели все блага мира и вменили их ни во что, ожидая будущих благ и невидимое принимая, как видимое. Крест проповедуется и истина по всей вселенной распространяется, и царство небесное удостоверяется (слово на Воздвижение Василия Селевкийского или Иоанна Златоуста).
187. Иванов Александр Андреевич
Статьи Культура и искусство

По существу, в библейских эскизах по-новому прозвучала тема героической личности и народа, ведущая тема в творчестве Иванова. Весной 1858 года художник вернулся на родину, в Петербург. Выставленная в залах Академии художеств картина "Явление Христа народу" и многочисленные этюды к ней были приняты холодно. Резкая и несправедливая критика обрушилась на художника. Но на родине Иванов обрел и замечательных друзей: В. В. Стасова, Н. Г. Чернышевского, с которыми он делился своими планами, обсуждал возможности создания новой русской художественной школы, учебных заведений для молодых художников, мечтал о путешествии по России, о новых национальных исторических полотнах. Жизнь А. А. Иванова оборвалась внезапно, он умер от холеры в июле 1858 года. А. И. Герцен откликнулся на смерть Иванова некрологом в "Колоколе"; с глубокой скорбью писал о художнике И. Н. Крамской, предсказывая огромное влияние нравственной силы искусства Иванова на будущие поколения художников.
188. Игра и игрушка в сфере повседневной культуры
Статьи Культура и искусство

Язык, как наиболее тонкая и чувствительная форма культуры, стремящаяся к оформлению сложных, но сущностных и актуальных феноменов человеческого бытия, в различных лингвокультурах фиксирует разными формальными способами соотношение мира игры и мира повседневности, включая «игрушки» и элементы игрового поведения в бытийный контекст. Но, в то же время, они как бы надстраиваются или даже возвышаются над обыденностью, выделяются в особую «надповседневную» сферу жизни и деятельности человека, а иногда как раз наоборот низвергаются в сферу «недокультуры», чего-то несерьёзного, недостойного. С одной стороны игрушки и игровые поведенческие модели вплетены в ткань обыденной жизни и выступают как её органичные неотъемлемые фрагменты. Так например в немецкой культуре есть поговорка “Jedes Tirchen hat sein Plesirchen” (У каждой зверушки свои погремушки (или игрушки)). Здесь игрушка не что иное, как сама жизнь, взятая в её личностном аспекте. Это жизненная канва, стиль, убеждения, возможно не вполне привычные, но твёрдые и, главное, индивидуальные, уникальные и в этом смысле единственные. В русском языке «игрушечный» как характеристика конкретного человека это признание его хрупкости, надмирности и, соответственно игра и её реалогические элементы возводится в ранг гиперреальности, некоего высшего, «хрустального», волшебного мира. А какое-нибудь грубое «Это вам не игрушечки!» в обыденной речи это наоборот низведение игры и её атрибутов и даже противопоставление «настоящей» жизни, подлинной реальности. То есть в языке игра выступает как амбивалентный элемент бытия культуры.
189. Игра как театральная социальная деятельность
Статьи Культура и искусство

Этот «порядок», складывающийся в жизни, не театр, хотя имеет с ним то общее, что втянутые в жизненную ситуацию обыкновенные люди, чтобы выдержать ее первоначально избранное определение, реально используют те же технические приемы и средства самовыражения, что и актеры. Но анализ «порядка взаимодействия» не сводится к выявлению форм и ритуалов его театрализации и представительского обмана. Коммуникационные акты, даже совершаемые с целью приукрашенного представления своей деятельности, подразумевают определенные моральные отношения с аудиторией. Впечатления, производимые участниками коммуникации истолковываются как скрытые обещания или претензии. А это уже материал для моральных суждений. Исполнители и публика, перед которой они стараются, действуют так, как будто между ними существует молчаливое обязательство поддерживать определенное равновесие противостояния и согласия. Это равновесие держится на часто бессознательном моральном познавательном соглашении не вводить друг друга в заблуждение слишком сильно, ибо производимые людьми впечатления это, иногда, единственный путь познания другого, его намерений и деятельности. Структура «порядка взаимодействия» формируется под влиянием моральных ограничений и потребностью прибегнуть к манипуляции впечатлениями. Жизненная практика человека театрализуется. И здесь его интересует аморальная проблема создания видимости впечатления, что соблюдены все нормы морали и законности.
190. Идеал любви и трагедия власти: митрополит Антоний (Храповицкий)
Статьи Культура и искусство

"Одно из печальных явлений нашей эмиграции как в Западной Европе, так и в Америке есть наличие нескольких русских православных юрисдикций. Патриарх Тихон издал 20 ноября 1920 г. указ, согласно которому русские православные епископы могут управлять своею епархиею самостоятельно, пока нет нормальных сношений с Матерью-Церковью. В этом указе сказано, что желательно, чтобы епископ старался соединяться при этом с соседними епископами. Митрополит Антоний (Храповицкий), обосновавшись в Сремских Карловцах в Югославии, основал там Высшее церковное управление. В Париже возникло другое средоточие зарубежной русской церкви с митрополитом Евлогием во главе. Указ патриарха Тихона "карловчане" стали произвольно толковать в том смысле, что будто не только соседние, а и все епархии за границею должны объединиться в одно целое с митрополитом Антонием во главе. Это притязание их, вообще канонически неоправданное, стало уже совершенно неприемлемым, когда патриарх Тихон признал, что поведение "карловчан" опасно для жизни русской православной церкви в СССР и 22 апреля (5 мая) издал за № 347 указ, которым упразднял Карловацкое высшее церковное управление "за чисто политические от имени церкви выступления, не имеющие церковно-канонического значения", то есть не обоснованные канонически <…> "Карловчане" не послушались указа патриарха, утверждая, что "указ этот несомненно написан под давлением большевиков и врагов церкви". Они продолжали свою деятельность, изменив только название своего "Управления", дав ему имя "Временный заграничный архиерейский синод". И этот синод был упразднен указом патриарха Тихона от 10 ноября 1923 г. за № 106. "Карловчане" не послушались и этого указа. Ссылка их на то, что указ патриарха вынужден давлением большевистского правительства, запутывает их в следующее положение. Они превозносят до небес патриарха Тихона за его стойкое поведение в борьбе с большевистскою властью и мечут громы и молнии против патриарха Сергия и патриарха Алексия за их компромиссы с советским правительством. Между тем если бы указ, упраздняющий их Управление, был издан патриархом Тихоном только под давлением советского правительства, это значило бы, что поведение его по существу не отличается от поведения патриархов Сергия и Алексия. В действительности, однако, зная все поведение патриарха Тихона, скорее следует понять возникновение указа так: давление со стороны советской власти было, но патриарх и сам по совести мог издать указ об упразднении карловацкого Управления в наказание "за чисто политические от имени церкви выступления", вредные для жизни русской церкви, находившейся под властью большевиков. Поэтому из всех юрисдикции русской церкви, существующих за границею, "карловацкая" наиболее сомнительна с точки зрения канонического права".
191. Идея реинкарнации в китайской классической литературе
Статьи Культура и искусство

Приказал буравить стену там и тут действительно, нашли футляр с сутрой и шпильки, а в седьмом свитке все было, как он сказал» [там же, с. 3086]. История цензора Цуя, поражавшая читателя не только удивительной находкой, рожденной воспоминанием о прошлом воплощении, но также кармическим выпадением памяти (не мог запомнить слов некогда обгоревшего конца свитка) и прилюдным признанием в том, что почтенный мандарин когда-то был женщиной, принадлежит к числу сравнительно пространных текстов (более 200 знаков). Зато всего в 133 знаках текста «Сын из семьи Ма» («.Ма цзя эр») [там же, с. 3087] содержится упоминание о трех последующих перевоплощениях в одной и той же деревне, а самое главное о некой отметине на теле, переходящей в следующую жизнь из прошлой и служащей одним из оснований для идентификации перевоплощения. Все эти, кстати, очень характерные признаки подобных рассказов продолжают и в наши дни время от времени будоражить общественное мнение соседней Индии, где интерес к теме реинкарнации традиционно высок. Узнавание вещей и родственников, рассказы о людях и событиях, которых ребенок в силу своего возраста просто не мог знать, легкость нахождения дороги «к прежнему дому», отметины, рубцы и раны на теле, которые стали как бы «предсмертной меткой», перешедшей в новую жизнь в качестве родимых пятен, очень часто приводят в подтверждение своих построений современные нам исследователи так называемого «явления сверхпамяти», т.е. памяти, не ограничивающейся одним рождением. Что же касается китайской литературной традиции, то тексты «Обширных записей годов Всеобщего Благоденствия» стоят здесь совершеннейшим особняком. Нет, тема реинкарнации на этом не обрывается, можно сказать даже развивается, пусть и не очень активно, однако происходит это уже совершенно в иных жанрах и формах. При этом, она никогда не выступает в качестве ведущей, а лишь дополняет темы и мотивы чисто традиционные, перечислять которые нет никакой возможности, ибо в сумме они составляют китайскую литературу. Подчеркнем лишь, что тема реинкарнации всегда возникает только в произведениях типа чуаньци (букв. «передаю необычное», «удивительное»), вне зависимости от того, к какому жанру, быличке, протоновелле, новелле, повести или роману, отнесет его литературоведение европейское. С точки зрения китайской традиции все это явления одного порядка, ибо излагаются случаи и события редчайшие, а потому весьма важные: ведь самые сокровенные и глубинные вещи являются миру редко. Однако с точки зрения все той же традиции подобные произведения не входят в сферу «высокой прозы», «изящной словесности», ибо являются всего лишь «малым поучением» (сяо шо), доступным простому народу. Таким образом, тема реинкарнации практически целиком остается в области простонародной литературы.
192. Идолопоклонство
Статьи Культура и искусство
193. Иерархия духовенства у инков
Статьи Культура и искусство

В первый месяц сезона дождей, в декабре, когда отмечался день зимнего солнцестояния, проходил самый великолепный праздник, который назывался "капак райми" ("большой праздник"). В это время в Куско, как часть общих торжеств, проводились обряды посвящения юношей в мужчин, причем они были настолько священны, что жителям столицы - не инкам строго предписывалось покинуть столицу и быть все это время как можно дальше от ее границ, на расстоянии не менее шести миль. После завершения ритуалов "ссыльные" возвращались в родные места, принеся с собой свежие сельскохозяйственные продукты с государственных земель и земель духовенства. Но до того, как они будут допущены на великий праздник под названием "уаракикой" и примут в течение нескольких дней участие в пирах, возлияниях и танцах, они должны были продемонстрировать свою полную лояльность Сапа Инке через ритуал причащения, в ходе которого им на золотых и серебряных блюдах подносились пирожки из кукурузной муки с кровью принесенных в жертву лам. После чего, по словам отца Кобо, жрецы говорили им: "То, что было под несено вам, - это пища золотого Солнца, и присутствовать ей в теле вашем как свидетелю; если только когда-нибудь, где-нибудь начнете злословить, не оказывать почтения Солнцу и Инке, то этот свидетель обо всем доложит, и тогда вам не сносить головы". И все эти люди, продолжал отец Кобо, давали торжественные обещания никогда ничего подобного в жизни не делать.
194. Иероним Кардан
Статьи Культура и искусство

Но Кардан не только ставит вопрос и скрыто решает его с философской точки зрения, он пытается еще уловить также его общественное значение. А для итальянского философа последнего периода Возрождения такая попытка весьма замечательна. «Манящая мысль о будущей жизни, говорит он, давала повод порочным людям выполнять свои преступные намерения. Эта же идея была причиной того, что честные люди позволяли, чтобы их несправедливо обижали. Гражданские законы, опираясь на эту химерическую поддержку, ослабляли свою необходимую суровость: вот каким образом это мнение принесло сильный вред роду человеческому». Здесь налицо не только гражданское осуждение догмы о бессмертии, но и признание этой догмы химерой, неосновательной выдумкой. В другом своем сочинении Кардан, однако, пытается доказать, что и отрицание бессмертия приносит страшный вред, уничтожая все сдержки, которыми религия обуздывает своеволие и пороки правителей и народов. В связи с таким его взглядом следует упомянуть, что он считал необходимым, во избежание смут, не позволять народу расуждать о религии. Оберегание народа от яда религиозного сомнения вообще было характерной чертой вольнодумства до XVIII-гo века, да и у многих просветителей XVIII-гo века эта черта весьма ярко присутствует. Здесь классовая принадлежность к имущим слоям толкала на высказывания, резко противоречащие теоретическим высказываниям… Тот же Кардан платонически, правда, восклицал: «Истину следует ставить выше всего, и я не счел бы нечестивым противиться из-за нее законам!».
195. Из истории русского пейзажа
Статьи Культура и искусство

Сохранился этюд Левитана, сделанный в совсем другой местности, но содержащий почти те же мотивы, что и картина „Озеро". Из него видно, что художник давно уже задумывал то, что нашло себе воплощение в картине. В картине формообразующее значение имеет не дорога и не река, а широко раскинувшееся озеро. Первый план срезан, на втором плане находится осока, за ней открывается вид на далекие холмистые берега. В основу построения пейзажа положен сложный ритмический ключ. Небо и земля в их взаимоотношении облака отражаются в воде, их тени набегают на отражение, плывут вслед за ними по поверхности воды. Большое разнообразие форм надутые, как пузыри, облака, мягко круглящиеся холмы, рябь на воде, торчащие стебли осоки. Облака, полузакрывающие друг друга, вносят в картину четкое чередование планов: мы мысленно двигаемся по ним, как по ступеням. И вместе с тем ничто не влечет зрителя в картину, не ведет его вглубь. Озеро не похоже на блюдечко, как в картине „Над вечным покоем". Оно постепенно раскрывается в последовательности планов, но не имеет ни начала и ни конца. Пейзаж широкий, вместе с тем высоко подымается кверху. Вся русская земля как бы стоит перед глазами зрителя от края до края, и над ней высокое небо. В эту картину вкраплен типичный пейзажный мотив, вроде тех, которым Левитан часто посвящал свои этюды: избы, полосы хлебного поля, красные осенние деревья и белая церковь на холме, а на другом холме еще одна деревня, подобно повторению облаков в воде, словно повторяет очертание первой. Картина приобретает панорамность, в деревне и церквах на холме чудится образ древнерусского города, града Китежа.
196. Из истории русской науки об искусстве
Статьи Культура и искусство

Впрочем, этими суждениями о XVIXVII веках не определяется конечная оценка Буслаевым всей культуры Древней Руси. Приступая к своему очерку „Общие понятия о русской иконописи", Буслаев ставит себе благородную задачу „отдать справедливость достоинствам западного и русского искусства". Он исходил при этом из предпосылки, что оба они восполняют друг друга. Эту плодотворную мысль Буслаев обосновывает многими примерами. Западные романтики, учителя Буслаева, критикой искусства нового времени помогли ему найти критерий и для оценки русской школы. Признавая виновной в сохранении старины на Руси недостаточность в ней просвещения, он вместе с тем находит неоспоримое преимущество России в том, что она убереглась от „тупого материализма и бессмысленной идеализации", двух крайностей западного художественного развития. „Мы не должны сожалеть, что у нас не было Джотто, замечает он, так как рано или поздно это привело бы к приторно сентиментальным и изысканным болон-цам". Это не было простой декларацией патриотических чувств. В этих словах заключены итоги настойчивых поисков положительных ценностей в русском искусстве. Для того чтобы их обнаружить и определить, Буслаев проводит параллели между русским и западным искусством. При всем своем глубоко почтительном, порой восторженном отношении к достижениям классического искусства на Западе, он в ряде случаев отдает предпочтение созданиям древнерусских мастеров. Так, например, он находит в русской иконе больше сдержанного величия, чем в живописи итальянских мастеров Возрождения с их „бесцеремонностью", „легковерностью" и „склонностью низводить таинство до степени детской забавы". Он признает искренность фра Анжелико, только что оцененного тогда западной наукой, но упрекает его в том, что его Мария выглядит „сокрушающейся грешницей". Образы святых в русской иконописи сдержанно милостивого Николы или задумчивой и углубленной в себя богоматери Буслаев противополагает произведениям западной школы и, в частности, кёльнского мастера Лох-нера, у которого, по выражению исследователя, „все возвышенное и строгое погрязло в подробностях".
197. Из сказания об Иакове и Исаве
Статьи Культура и искусство

(1) И он услышал речи сыновей Лавана, говоривших: «Забрал Иаков все, что принадлежит нашему отцу, и из того, что принадлежит нашему отцу, он создал себе все это богатство». (2) И взглянул Иаков на лицо Лавана, и вот, не таково оно, как вчера, третьего дня, (3) И сказал Яхве Иакову: «Вернись в страну твоих отцов и на твою родину, и Я буду с тобою». (4) И послал Иаков, и позвал Рахиль и Лию в поле к своему скоту. (5) И сказал он им: «Вижу я по лицу вашего отца, что не таков он ко мне, как вчера, третьего дня. Но Бог моего отца был со мной. (6) А вы знаете, что изо всех сил я работал на вашего отца. (7) И ваш отец обманывал меня и переменял мою плату десять раз, но не дал ему Бог причинить мне зло. (8) Когда он говорил: покрытые точками будут платой тебе, то рождали все овцы покрытых точками. А когда он говорил: пегие будут платой тебе, то рождали все овцы пегих. (9) И отобрал Бог скот вашего отца, и отдал мне, (10) И было в то время, когда спаривался скот, и я поднял свои глаза, и увидел во сне, и вот, пятнистые взбираются на овец, пегие, покрытые точками и пестрые. (11) И сказал мне посланец Божий во сие: Иаков! И я сказал: Вот я! (12) И он сказал: подними-ка свои глаза и взгляни: все пятнистые взбираются на овец, пегие покрытые точками и пестрые, ибо Я видел все, что Лаван делал тебе. (13) Я Бог, явившийся тебе в Бет-Эле, где ты помазал (священную) плиту, когда ты поклялся Мне клятвой. Теперь: встань, уходи из этой страны, и вернись в страну твою родину». (14) И отвечали Рахиль и Лия, и сказали: «Разве есть еще у нас доля и наследие в доме нашего отца? (15) Ведь он считал нас чужими, ибо он продал нас и проел серебро, полученное за нас, (16) ибо все богатство, которое отобрал Бог у нашего отца, оно принадлежит нам и нашим сыновьям. А теперь: все, что сказал Бог тебе, делай». (17) И стал Иаков, и посадил своих сыновей и своих жен на верблюдов. (18) И погнал он весь свой скот и все свое имущество, которое он приобрел, скот, купленный им, то, что он приобрел в Паддан-Араме, чтобы идти к Исааку, его отцу, в страну Ханаан. (19) А Лаван пошел стричь своих овец, и украла Рахиль идолов, которые были у ее отца. (20) И обманул Иаков Лавана-арамея тем, что не сказал ему, что бежит он. (21) И бежал он и все, что принадлежало ему, и он встал, и пересек реку, и обратился к горам Гилеад. (22) И возвестили Лавану на третий день, что бежал Иаков. (23) И он взял своих братьев с собою, и преследовал его семь дней, и догнал его в горах Гилеад. (24) И пришел Бог к Лавану-арамею во сне той ночью, и сказал ему: «Берегись, чтобы ты не вел разговор с Иаковом от хорошего к плохому». (25) И догнал Лаван Иакова, и Иаков расположил свой шатер на горе (Мицпа), а Лаван расположил своих братьев на горе Гилеад. (26) И сказал Лаван Иакову: «Что ты сделал? И обманул ты меня, и увел ты моих дочерей, как захваченных мечом! (27) Почему ты бежал тайком, и обманул меня, и не поведал мне? А я отправил бы тебя с радостью и с песнями, с игрой на бубне и на кифаре. (28) И ты не дал мне поцеловать моих сыновей и моих дочерей! Теперь ты поступил глупо. (29) Есть сила у меня, чтобы сделать тебе плохо, но Бог твоего отца прошлой ночью сказал мне, сказав: берегись, чтобы не вести разговор с Иаковом от хорошего к плохому. (30) А теперь: идти пусть идешь ты, ибо стремиться стремишься ты к дому твоего отца; но зачем же ты украл моих богов?» (31) И отвечал Иаков, и сказал Лавану: «Потому что я испугался, потому что я сказал: как бы ты не отнял своих дочерей у меня и все мое. (32) Если у кого-нибудь ты найдешь своих богов, он не будет жить! Перед нашими братьями ищи себе, что у меня, и возьми себе!» И не знал Иаков, что Рахиль украла их. (33) И вошел Лаван в шатер Иакова и в шатер Лии, и в шатры обеих рабынь, и не нашел, и вышел из шатра Лии, и вошел в шатер Рахили. (34) А Рахиль взяла идолов и положила их в верблюжье седло и села на них. И обыскал Лаван весь шатер, и не нашел. (35) И она сказала своему отцу: «Пусть не прогневается мой господин, что я не могу встать перед тобою, ибо то, что бывает с женщинами, у меня». И он искал и не нашел идолов. (36) И прогневался Иаков, и упрекал Лавана. И говорил Иаков, и сказал Лавану: «В чем моя вина, чем прегрешил я, что ты так яростен против меня? (37) Ведь ты обыскал все мои вещи; что ты нашел из вещей твоего дома, поставь здесь, перед моими братьями и твоими братьями, и пусть они рассудят между нами обоими. (38) Эти двадцать лет я был у тебя; твои овцы и козы не выкидывали, и баранов из твоего стада я не ел. (39) Растерзанное (диким зверем) я не приносил тебе; я возмещал (это), от меня ты требовал то, что у меня крали днем, и то, что у меня крали ночью. (40) Я был днем пожирала меня жара, и мороз ночью, и бежал мой сон от моих глаз. (41) Это были у меня двадцать лет; в твоем доме я работал на тебя четырнадцать лет за двух твоих дочерей и шесть лет за твой скот, и ты переменял мою плату десять раз. (42) Если бы Бог моего отца, Бог Авраама и Ужас Исаака не был со мною, ты отослал бы меня ни с чем. Мою нищету и тяжкий труд моих рук увидел Бог и совершил по правде этой ночью». (43) И отвечал Лаван, и сказал Иакову: «Эта дочери мои дочери, и эти сыновья мои сыновья, и этот скот мой скот, и все, что ты видишь, это мое! Но моим дочерям, что я сделаю им сегодня или их сынам, которых они родили?! (44) А теперь: пойдем, заключим договор я и ты, и он будет свидетелем между мною и тобою». (45) И взял Иаков камень, и воздвиг его (священной) плитою. (46) И сказал Иаков своим братьям: «Соберите камни!» И они взяли камни и сделали насыпь, и они ели там на насыпи. (47) И назвал ее Лаван Йегар-шахадута, а Иаков назвал ее Галед. (48) И сказал Лаван: «Эта насыпь свидетель между мною и между тобою сегодня. Поэтому она называется Галед (49) и Мицпа», ибо он сказал: «Пусть следит Яхве за мною и за тобою, когда мы расстанемся друг с другом. (50) Если ты будешь притеснять моих дочерей и если ты возьмёшь жен сверх моих дочерей, нет человека меж нами; смотри: Бог свидетель между мною и между тобою». (51) И сказал Лаван Иакову: «Вот эта насыпь и вот эта (священная) плита, которую я воздвиг между мною и между тобою. (52) Свидетель эта насыпь и свидетель эта (священная) плита, что я не перейду к тебе за эту насыпь, и ты не перейдешь ко мне за эту насыпь и за эту (священную) плиту, чтобы (сотворить) зло. (53) Бог Авраама и Бог Нахора пусть будут судьями между нами, Бог их отца!» И поклялся Иаков Ужасом своего отца Исаака, (54) и принес жертву Иаков на горе, и позвал своих братьев есть хлеб, и они ели хлеб и ночевали на горе.
198. Измененные состояния изменяющегося субъекта в контексте кризиса логоцентризма
Статьи Культура и искусство

Итак, в осевое время древняя оргиастичность последовательно вытеснялась иными формами ритуалов и религиозных переживаний. Утверждался новый тип субъекта жизнедеятельности, субъект истории, провозглашающий новую религию религию спасения. Ригоризм и репрессивность религий спасения за исключением буддизма и родственных ему направлений (джайнизм, чарвака) диктовались, как нам представляется, непримиримой конкурентной борьбой за духовную энергию людей, которой они (эти религии) "питались". Однако режим "питания" изменился за счет коренного изменения статуса знакового -комплекса в системе культуры. Собственно, эти трансформации и позволяют говорить о логоцентризме как таковом. В логоцентрическую эпоху массовое сознание, при всей его скрытой архаичности и традиционализме, совершило тем не менее некоторый отрыв от древнего синкретического состояния, где знаковый комплекс, несмотря на свою высокую "духовную нагруженность", был по преимуществу указателем, отсылающим к самому прафеномену. Все более эмансипируясь, знак оставался все-таки "средством связи" переживающего сознания с дискретными "адресатами" партиципации, удостоверяемыми посредством интериоризации в ритуальное пространство. В логоцентрической культуре эта связь (пуповина, связующая человека с природой) оказалась разорванной, и знаковый комплекс принял на себя все партипационные устремления человека. Поэтому в религиях Спасения знаковый комплекс никогда не был набором пустых форм. Эти формы служили аккумуляторами духовной энергии, подлежащей трансляции в двух направлениях: от субъекта к "месту" аккумуляции и обратно. Став между человеком и первичным прафеноменом, Логос нарушил древнюю связывающую их органическую эмпатию. Зато он восстановил ее и усилил на новом "культуроцентрическом" уровне благодаря трансцендентности означаемого.
199. Изображение Литургии в сербской монументальной живописи XIII-XIV вв.
Статьи Культура и искусство

С другой стороны, в тексте толкования на Литургию, носящем название "Софрония патриарха Иерусалимского слово…", но на самом деле принадлежащем не знаменитому ученому Отцу VIII в., а "позднейшему неизвестному компилятору, жившему не ранее XII в."7, говорится, что сама Литургия "совершеннейшим образом изображает все домостроительство нашего спасения, начиная от зачатия Гласа и Слова… и кончая Его последним возшествием на небеса и вторым оттуда пришествием, изображает не отрывочно и бессвязно, но поставляя все во взаимную связь"8. То есть в соответствии с приведенными словами "изобразительность Литургии уже программирует возникновение росписи"9. А поскольку, как говорит автор, она "все поставляет во взаимную связь", то и храмовую роспись в ее совокупности можно рассматривать как единый и всеобъемлющий образ ее "истока и образца (Литургии А.В.)"10.
200. Изобразительное искусство Италии 15 века
Статьи Культура и искусство

Подобно большинству скульпторов Возрождения, Лука делла Роббиа начал свое художественное образование в золотых дел мастерских, но рано занялся скульптурой в мраморе. Одной из первых его работ являются рельефы кафедры для певчих во Флорентийском соборе, исполненные между 1431 и 1438 гг. в соревновании с Донателло. Слова церковного псалма «Хвалим господа», написанные на архитраве кафедры, иллюстрированы различными рельефами, изображающими игру юных музыкантов на трубах, арфах, тимпанах, органе и хоровое пение. Подобно Яну ван Эйку, работавшему в 14201430-х гг. над Гентским алтарем, Лука делла Роббиа на боковых стенках кафедры дал глубоко поэтическое изображение ангелов, поющих псалмы. Но главная заслуга этого мастера и его школы состояла в создании нового типа скульптуры Возрождения благодаря использованию глазурной техники, применявшейся раньше только для изготовления аптечных сосудов, кружек, тарелок, горшков, ваз и т. п. Техника глазури, известная с древних времен ассирийцам и персам, в средние века была завезена в Испанию и на Балеарские острова, в частности на остров Майорку (отчего она получила название майолики), где достигла высокого расцвета. Пизанские мореплаватели перенесли глазурную технику на итальянскую почву, и она уже в 14 в. благодаря своей дешевизне получила широкое распространение во Флоренции, Сиене, Умбрии, Венеции, Фаэнце и Урбино. Лука делла Роббиа первый применил технику глазури в круглой скульптуре и рельефах, давая их в сочетании с архитектурой. Медальоны из майолики с ее ярко-синими, белыми, желтыми, зелеными и светло-коричневыми тонами чрезвычайно оживляли стены зданий. Первое произведение Лука делла Роббиа в этой технике люнет с изображением мадонны, младенца и ангелов (Флоренция, Национальный музей). Он участвовал также в декоративном оформлении капеллы Пацци. Многочисленные майоликовые рельефы Лука делла Роббиа, обрамленные яркими гирляндами из цветов и плодов, рассеяны по всем европейским музеям.

Blog

Статья по предмету Культура и искусство