Книги, научные публикации Pages:     | 1 |   ...   | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |   ...   | 15 |

ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ.М. Достоевскiй.М. Достоевскiй БРАТЬЯ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ КАРАМАЗОВЫ Р О М А Н Ъ Р О М А Н Ъ ImWerdenVerlag Mnchen Ч Москва 2007 Истинно, ...

-- [ Страница 8 ] --

Затмъ Грушенька о всхъ дальнйшихъ сношенiяхъ съ этимъ новымъ соперникомъ Митеньк уже ничего не сообщала. Такимъ образомъ и ма ло-по-малу онъ совсмъ даже забылъ объ офицер. Онъ думалъ только о томъ что что бы тамъ ни вышло и какъ бы дло ни обернулось, а надви гавшаяся окончательная сшибка его съ едоромъ Павловичемъ слиш комъ близка и должна разршиться раньше всего другаго. Замирая ду шой, онъ ежеминутно ждалъ ршенiя Грушеньки и все врилъ что оно произойдетъ какъ бы внезапно, по вдохновенiю. Вдругъ она скажетъ ему: "Возьми меня, я на вки твоя" Ч и все кончится: онъ схватитъ ее и увезетъ на край свта тотчасъ же. О, тотчасъ же увезетъ какъ можно, какъ можно дальше, если не на край свта, то куда-нибудь на край Россiи, женится тамъ на ней и поселится съ ней inсоgnitо, такъ чтобъ ужь никто не зналъ объ нихъ вовсе, ни здсь, ни тамъ и нигд. Тогда, о тогда начнется тотчасъ же совсмъ новая жизнь! Объ этой другой, об новленной и уже "добродтельной" жизни ("непремнно, непремнно добродтельной") онъ мечталъ поминутно и изступленно. Онъ жаждалъ этого воскресенiя и обновленiя. Гнусный омутъ, въ которомъ онъ завязъ самъ своею волей, слишкомъ тяготилъ его и онъ, какъ и очень многiе въ такихъ случаяхъ, всего боле врилъ въ перемну мста: только бы не эти люди, только бы не эти обстоятельства, только бы улетть изъ этого проклятаго мста и Ч все возродится, пойдетъ по новому! Вотъ во что онъ врилъ и по чемъ томился.

Но это было лишь въ случа перваго, счастливаго ршенiя вопроса.

Было и другое ршенiе, представлялся и другой, но ужасный уже ис ходъ. Вдругъ она скажетъ ему: "ступай, я поршила сейчасъ съ едоромъ Павловичемъ и выхожу за него замужъ, а тебя не надо" Ч и тогда... но тогда... Митя впрочемъ не зналъ что будетъ тогда, до самаго послдняго часу не зналъ, въ этомъ надо его оправдать. Намренiй опредленныхъ у него не было, преступленiе обдумано не было. Онъ только слдилъ, шпiонилъ и мучился, но готовился все-таки лишь къ первому счастливому исходу судьбы своей. Даже отгонялъ всякую дру гую мысль. Но здсь уже начиналась совсмъ другая мука, вставало од но совсмъ новое и постороннее, но тоже роковое и неразршимое об стоятельство.

Именно, въ случа если она скажетъ ему: "я твоя, увези меня", то какъ онъ ее увезетъ? Гд у него на то средства, деньги? У него какъ разъ къ этому сроку изсякли вс до сихъ поръ не прерывавшiяся въ продолженiе столькихъ тъ его доходы отъ подачекъ едора Павлови ча. Конечно, у Грушеньки были деньги, но въ Мит на этотъ счетъ вдругъ оказалась страшная гордость: онъ хотлъ увезти ее самъ и на чать съ ней новую жизнь на свои средства, а не на ея;

онъ вообразить даже не могъ что возьметъ у нея ея деньги и страдалъ отъ этой мысли до мучительнаго отвращенiя. Не распространяюсь здсь объ этомъ факт, не анализую его, а лишь отмчаю: таковъ былъ складъ души его въ ту минуту. Могло все это происходить косвенно и какъ бы безсознательно даже отъ тайныхъ мукъ его совсти за воровски присвоенныя имъ день ги Катерины Ивановны: "предъ одной подлецъ и предъ другой тотчасъ же выйду опять подлецъ", думалъ онъ тогда, какъ самъ потомъ призна вался;

"да Грушенька коли узнаетъ, такъ и сама не захочетъ такого подлеца". Итакъ, гд же взять средства, гд взять эти роковыя деньги?

Иначе все пропадаетъ и ничего не состоится, "и единственно потому что не хватило денегъ, о позоръ!" Забгаю впередъ: то-то и есть что онъ можетъ-быть и зналъ гд достать эти деньги, зналъ можетъ-быть гд и лежатъ он. Подробне на этотъ разъ ничего не скажу, ибо потомъ все объяснится;

но вотъ въ чемъ состояла главная для него бда, и хотя не ясно, но я это выскажу;

чтобы взять эти лежащiя гд-то средства, чтобы имть право взять ихъ, надо было предварительно возвратить три тысячи Катерин Ивановн Ч иначе "я карманный воръ, я подлецъ, а новую жизнь я не хочу начи нать подлецомъ," ршилъ Митя, а потому ршилъ перевернуть весь мiръ, если надо, но непремнно эти три тысячи отдать Катерин Ивановн во что бы то ни стало и прежде всего. Окончательный процессъ этого ршенiя произошелъ съ нимъ такъ-сказать въ самые послднiе часы его жизни, именно съ послдняго свиданiя съ Алешей, два дня тому назадъ вечеромъ, на дорог, посл того какъ Грушенька оскорбила Катерину Ивановну, а Митя, выслушавъ разказъ о томъ отъ Алеши, сознался что онъ подлецъ и веллъ передать это Катерин Ивановн, "если это мо жетъ сколько-нибудь ее облегчить". Тогда же, въ ту ночь, разставшись съ братомъ, почувствовалъ онъ въ изступленiи своемъ что лучше ему даже "убить и ограбить кого-нибудь, но долгъ Кат возвратить". "Пусть ужь лучше я предъ тмъ, убитымъ и ограбленнымъ Ч убiйцей и воромъ выйду и предъ всми людьми, и въ Сибирь пойду, чмъ если Катя въ прав будетъ сказать что я ей измнилъ и у нея же деньги укралъ, и на ея же деньги съ Грушенькой убжалъ добродтельную жизнь начинать!

Этого не могу!" Такъ со скрежетомъ зубовъ изрекъ Митя и дйст вительно могъ представлять себ временами что кончитъ воспаленiемъ въ мозгу. Но пока боролся...

Странное дло: казалось бы что тутъ при такомъ ршенiи, кром отчаянiя, ничего уже боле для него не оставалось;

ибо гд взять вдругъ такiя деньги, да еще такому голышу какъ онъ? А между тмъ онъ до конца все то время надялся что достанетъ эти три тысячи, что он придутъ, слетятъ къ нему какъ-нибудь сами, даже хоть съ неба. Но такъ именно бываетъ съ тми которые, какъ и Дмитрiй едоровичъ, всю жизнь свою умютъ лишь тратить и мотать доставшiяся по наслдству деньги даромъ, а о томъ какъ добываются деньги не имютъ никакого понятiя. Самый фантастическiй вихрь поднялся въ голов его сейчасъ посл того какъ онъ третьяго дня разстался съ Алешей и спуталъ вс его мысли. Такимъ образомъ вышло что началъ онъ съ самаго дикаго предпрiятiя. Да можетъ-быть именно въ этакихъ положенiяхъ у этакихъ людей самыя невозможныя и фантастическiя предпрiятiя представляют ся первыми возможнйшими. Онъ вдругъ поршилъ пойти къ купцу Самсонову, покровителю Грушеньки, и предложить ему одинъ "планъ", достать отъ него подъ этотъ "планъ" разомъ всю искомую сумму;

въ план своемъ съ коммерческой стороны онъ не сомнвался нисколько, а сомнвался лишь въ томъ какъ посмотритъ на его выходку самъ Самсо новъ, если захочетъ взглянуть не съ одной только коммерческой сторо ны. Митя хоть и зналъ этого купца въ лицо, но знакомъ съ нимъ не былъ и даже ни разу не говорилъ съ нимъ. Но почему-то въ немъ, и да же уже давно, основалось убжденiе, что этотъ старый развратитель, дышащiй теперь на ладонъ, можетъ-быть вовсе не будетъ въ настоящую минуту противиться, если Грушенька устроитъ какъ-нибудь свою жизнь честно и выйдетъ за "благонадежнаго человка" замужъ. И что не толь ко не будетъ противиться, но что и самъ желаетъ того и, навернись только случай, самъ будетъ способствовать. По слухамъ ли какимъ, или изъ какихъ-нибудь словъ Грушеньки, но онъ заключилъ тоже что ста рикъ можетъ-быть предпочелъ бы его для Грушеньки едору Павловичу.

Можетъ-быть многимъ изъ читателей нашей повсти покажется этотъ разчетъ на подобную помощь и намренiе взять свою невсту такъ сказать изъ рукъ ея покровителя слишкомъ ужь грубымъ и небрезгли вымъ со стороны Дмитрiя едоровича. Могу замтить лишь то что про шлое Грушеньки представлялось Мит уже окончательно прошедшимъ.

Онъ глядлъ на это прошлое съ безконечнымъ состраданiемъ и ршилъ со всмъ пламенемъ своей страсти что разъ Грушенька выговоритъ ему что его любитъ и за него идетъ, то тотчасъ же и начнется совсмъ новая Грушенька, а вмст съ нею и совсмъ новый Дмитрiй едоровичъ, безо всякихъ уже пороковъ, а лишь съ однми добродтелями: оба они другъ другу простятъ и начнутъ свою жизнь уже совсмъ по новому. Что же до Кузьмы Самсонова, то считалъ онъ его въ этомъ прежнемъ прова лившемся прошломъ Грушеньки за человка въ жизни ея роковаго, ко тораго она однако никогда не любила и который, это главное, уже тоже "прошелъ", кончился, такъ что и его уже нтъ теперь вовсе. Да къ тому же Митя его даже и за человка теперь считать не могъ, ибо извстно было всмъ и каждому въ город что это лишь больная развалина, со хранившая отношенiя съ Грушенькой такъ-сказать лишь отеческiя, а совсмъ не на тхъ основанiяхъ какъ прежде, и что это уже давно такъ, уже почти годъ какъ такъ. Во всякомъ случа тутъ было много и простодушiя со стороны Мити, ибо при всхъ порокахъ своихъ это былъ очень простодушный человкъ. Вслдствiе этого-то простодушiя своего онъ между прочимъ былъ серiозно убжденъ что старый Кузьма, соби раясь отходить въ другой мiръ, чувствуетъ искреннее раскаянiе за свое прошлое съ Грушенькой, и что нтъ теперь у нея покровителя и друга боле преданнаго какъ этотъ безвредный уже старикъ.

На другой же день посл разговора своего съ Алешей въ пол, посл котораго Митя почти не спалъ всю ночь, онъ явился въ домъ Сам сонова около десяти часовъ утра и веллъ о себ доложить. Домъ этотъ былъ старый, мрачный, очень обширный, двухэтажный, съ надворными строенiями и съ флигелемъ. Въ нижнемъ этаж проживали два женатые сына Самсонова со своими семействами, престарлая сестра его и одна незамужняя дочь. Во флигел же помщались два его прикащика, изъ которыхъ одинъ былъ тоже многосемейный. И дти и прикащики тснились въ своихъ помщенiяхъ, но верхъ дома занималъ старикъ одинъ и не пускалъ къ себ жить даже дочь, ухаживавшую за нимъ, и которая въ опредленные часы и въ неопредленные зовы его должна была каждый разъ взбгать къ нему на верхъ снизу, несмотря на дав нишнюю одышку свою. Этотъ "верхъ" состоялъ изъ множества большихъ парадныхъ комнатъ, меблированныхъ по купеческой старин, съ длин ными скучными рядами неуклюжихъ креселъ и стульевъ краснаго дерева по стнамъ, съ хрустальными люстрами въ чехлахъ, съ угрюмыми зерка лами въ простнкахъ. Вс эти комнаты стояли совсмъ пустыми и не обитаемыми, потому что больной старикъ жался лишь въ одной комнатк, въ отдаленной маленькой своей спаленк, гд прислуживала ему старуха-служанка, съ волосами въ платочк, да "малый", пребы вавшiй на залавк въ передней. Ходить старикъ изъ-за распухшихъ ногъ своихъ почти совсмъ уже не могъ и только изрдка поднимался со своихъ кожаныхъ креселъ, и старуха, придерживая его подъ руки, про водила его разъ-другой по комнат. Былъ онъ строгъ и неразговорчивъ даже съ этою старухой. Когда доложили ему о приход "капитана", онъ тотчасъ же веллъ отказать. Но Митя настаивалъ и доложился еще разъ.

Кузьма Кузьмичъ опросилъ подробно малаго: что дескать каковъ съ ви ду, не пьянъ ли? Не буянитъ ли? И получилъ въ отвтъ что "тверезъ, но уходить не хочетъ". Старикъ опять веллъ отказать. Тогда Митя, все это предвидвшiй и нарочно на сей случай захватившiй съ собой бумагу и карандашъ, четко написалъ на клочк бумаги одну строчку: "По самонужнйшему длу близко касающемуся Аграфены Александровны," и послалъ это старику. Подумавъ нсколько, старикъ веллъ малому ввести постителя въ залу, а старуху послалъ внизъ съ приказанiемъ къ младшему сыну сейчасъ же явиться къ нему на верхъ. Этотъ младшiй сынъ, мущина вершковъ двнадцати и силы непомрной, брившiй лицо и одвавшiйся по-нмецки (самъ Самсоновъ ходилъ въ кафтан и съ бо родой), явился немедленно и безмолвно. Вс они предъ отцомъ трепета ли. Пригласилъ отецъ этого молодца не то чтобъ изъ страху предъ ка питаномъ, характера онъ былъ весьма не робкаго, а такъ лишь на всякiй случай, боле чтобъ имть свидтеля. Въ сопровожденiи сына, взявшаго его подъ руку, и малаго, онъ выплылъ наконецъ въ залу. Надо думать что ощущалъ онъ и нкоторое довольно сильное любопытство. Зала эта, въ которой ждалъ Митя, была огромная, угрюмая, убивавшая тоской душу комната, въ два свта, съ хорами, со стнами "подъ мраморъ" и съ тремя огромными хрустальными люстрами въ чехлахъ. Митя сидлъ на стульчик у входной двери и въ нервномъ нетерпнiи ждалъ своей уча сти. Когда старикъ появился у противоположнаго входа, саженъ за де сять отъ стула Мити, то тотъ вдругъ вскочилъ и своими твердыми, фронтовыми, аршинными шагами пошелъ къ нему на встрчу. Одтъ былъ Митя прилично, въ застегнутомъ сюртук, съ круглою шляпой въ рукахъ и въ черныхъ перчаткахъ, точь въ точь какъ былъ дня три тому назадъ въ монастыр, у старца, на семейномъ свиданiи съ едоромъ Павловичемъ и съ братьями. Старикъ важно и строго ожидалъ его стоя и Митя разомъ почувствовалъ что пока онъ подходилъ, тотъ его всего разсмотрлъ. Поразило тоже Митю чрезвычайно опухшее за послднее время лицо Кузьмы Кузьмича: нижняя и безъ того толстая губа его ка залась теперь какою-то отвисшею лепешкой. Важно и молча поклонился онъ гостю, указалъ ему на кресло подл дивана, а самъ медленно, опи раясь на руку сына и болзненно кряхтя, сталъ усаживаться напротивъ Мити на диванъ, такъ что тотъ, видя болзненныя усилiя его, немедлен но почувствовалъ въ сердц своемъ раскаянiе и деликатный стыдъ за свое теперешнее ничтожество предъ столь важнымъ имъ обезпокоен нымъ лицомъ.

Ч Что вамъ, сударь, отъ меня угодно? проговорилъ усвшись на конецъ старикъ, медленно, раздльно, строго, но вжливо.

Митя вздрогнулъ, вскочилъ было, но слъ опять. Затмъ тотчасъ же сталъ говорить громко, быстро, нервно, съ жестами, и въ ршительномъ изступленiи. Видно было что человкъ дошелъ до черты, погибъ и ищетъ послдняго выхода, а не удастся, то хоть сейчасъ и въ воду. Все это въ одинъ мигъ вроятно понялъ старикъ Самсоновъ, хотя лицо его оставалось неизмннымъ и холоднымъ какъ у истукана.

"Благороднйшiй Кузьма Кузьмичъ вроятно слыхалъ уже не разъ о моихъ контрахъ съ отцомъ моимъ, едоромъ Павловичемъ Карамазо вымъ, ограбившимъ меня по наслдству посл родной моей матери....

такъ какъ весь городъ уже трещитъ объ этомъ.... потому что здсь вс трещатъ объ томъ чего не надо.... А кром того могло дойти и отъ Гру шеньки.... виноватъ: отъ Аграфены Александровны.... отъ многоува жаемой и многочтимой мною Аграфены Александровны...." такъ началъ и оборвался съ перваго слова Митя. Но мы не будемъ приводить дослов но всю его рчь, а представимъ лишь изложенiе. Дло дескать заключа ется въ томъ, что онъ, Митя, еще три мсяца назадъ, нарочито совтовался (онъ именно проговорилъ "нарочито", а не нарочно) съ ад вокатомъ въ губернскомъ город, "со знаменитымъ адвокатомъ, Кузьма Кузьмичъ, Павломъ Павловичемъ Корнеплодовымъ, изволили вроятно слышать? Лобъ обширный, почти государственный умъ.... васъ тоже знаетъ.... отзывался въ лучшемъ вид...." оборвался въ другой разъ Ми тя. Но обрывы его не останавливали, онъ тотчасъ же черезъ нихъ пере скакивалъ и устремлялся все дале и дале. Этотъ де самый Корнепло довъ, опросивъ подробно и разсмотрвъ документы какiе Митя могъ представить ему (о документахъ Митя выразился неясно и особенно спша въ этомъ мст), отнесся что на счетъ деревни Чермашни, кото рая должна бы дескать была принадлежать ему, Мит, по матери, дйствительно можно бы было начать искъ и тмъ старика-безобразника огорошить... "потому что не вс же двери заперты, а юстицiя ужь знаетъ куда пролзть". Однимъ словомъ, можно бы было надяться даже де ты сячъ на шесть додачи отъ едора Павловича, на семь даже, такъ какъ Чермашня все же стоитъ не мене двадцати пяти тысячъ, то-есть наврно двадцати восьми, Ч "тридцати, тридцати, Кузьма Кузьмичъ, а я, представьте себ, и семнадцати отъ этого жестокаго человка не вы бралъ!..." Такъ вотъ я, дескать, Митя, тогда это дло бросилъ, ибо не умю съ юстицiей, а прiхавъ сюда поставленъ былъ въ столбнякъ встрчнымъ искомъ (здсь Митя опять запутался и опять круто пере скочилъ): такъ вотъ дескать, не пожелаете ли вы, благороднйшiй Кузьма Кузьмичъ, взять вс права мои на этого изверга, а сами мн дайте три только тысячи.... Вы ни въ какомъ случа проиграть вдь не можете, въ этомъ честью, честью клянусь, а совсмъ напротивъ можете нажить тысячъ шесть или семь вмсто трехъ.... А главное дло чтобъ это кончить "даже сегодня же". "Я тамъ вамъ у нотарiуса что ли или какъ тамъ.... Однимъ словомъ, я готовъ на все, выдамъ вс документы какiе потребуете, все подпишу.... и мы эту бумагу сейчасъ же и совер шили бы, и еслибы можно, еслибы только можно, то сегодня же бы ут ромъ.... Вы бы мн эти три тысячи выдали.... такъ какъ кто же противъ васъ капиталистъ въ этомъ городишк.... и тмъ спасли бы меня отъ....

однимъ словомъ спасли бы мою бдную голову для благороднйшаго дла, для возвышеннйшаго дла можно сказать.... ибо питаю благороднйшiя чувства къ извстной особ, которую слишкомъ знаете и о которой печетесь отечески. Иначе бы и не пришелъ еслибы не отече ски. И, если хотите, тутъ трое состукнулись бами, ибо судьба это Ч страшилище, Кузьма Кузьмичъ! Реализмъ, Кузьма Кузьмичъ, реализмъ!

А такъ какъ васъ давно уже надо исключить, то останутся два ба, какъ я выразился, можетъ-быть не ловко, но я не литераторъ. То-есть одинъ лобъ мой, а другой Ч этого изверга. Итакъ: выбирайте;

или я или из вергъ? Все теперь въ вашихъ рукахъ Ч три судьбы и два жребiя.... Из вините, я сбился, но вы понимаете.... я вижу по вашимъ почтеннымъ глазамъ что вы поняли.... А если не поняли, то сегодня же въ воду, вотъ!" Митя оборвалъ свою нелпую рчь этимъ "вотъ", и вскочивъ съ мста ждалъ отвта на свое глупое предложенiе. Съ послднею фразой онъ вдругъ и безнадежно почувствовалъ что все лопнуло, а главное что онъ нагородилъ страшной ахинеи. "Странное дло, пока шелъ сюда все казалось хорошо, а теперь вотъ и ахинея!" вдругъ пронеслось въ его безнадежной голов. Все время пока онъ говорилъ старикъ сидлъ не подвижно и съ ледянымъ выраженiемъ во взор слдилъ за нимъ. Вы державъ его однако съ минутку въ ожиданiи, Кузьма Кузьмичъ изрекъ наконецъ самымъ ршительнымъ и безотраднымъ тономъ:

Ч Извините-съ, мы эдакими длами не занимаемся.

Митя вдругъ почувствовалъ что подъ нимъ слабютъ ноги.

Ч Какъ же я теперь, Кузьма Кузьмичъ, пробормоталъ онъ блдно улыбаясь. Ч Вдь я теперь пропалъ, какъ вы думаете?

Ч Извините-съ...

Митя все стоялъ и все смотрлъ неподвижно въ упоръ, и вдругъ замтилъ что что-то двинулось въ лиц старика. Онъ вздрогнулъ.

Ч Видите, сударь, намъ такiя дла несподручны, медленно про молвилъ старикъ, Ч суды пойдутъ, адвокаты, сущая бда! А если хоти те, тутъ есть одинъ человкъ, вотъ къ нему обратитесь...

Ч Боже мой, кто же это!.... вы воскрешаете меня, Кузьма Кузь мичъ, залепеталъ вдругъ Митя.

Ч Не здшнiй онъ, этотъ человкъ, да и здсь его теперь не нахо дится. Онъ по крестьянству, сомъ торгуетъ, прозвищемъ Лягавый. У едора Павловича вотъ уже годъ какъ торгуетъ въ Чермашн этой ва шей рощу, да за цной расходятся, можетъ слышали. Теперь онъ какъ разъ прiхалъ опять и стоитъ теперь у батюшки Ильинскаго, отъ Во ловьей станцiи верстъ двнадцать что ли будетъ, въ сел Ильинскомъ.

Писалъ онъ сюда и ко мн по этому самому длу, то-есть на счетъ этой рощи, совта просилъ. едоръ Павловичъ къ нему самъ хочетъ хать.

Такъ еслибы вы едора Павловича предупредили, да Лягавому предло жили вотъ то самое что мн говорили, то онъ можетъ-статься...

Ч Генiальная мысль! восторженно перебилъ Митя. Ч Именно онъ, именно ему въ руку! Онъ торгуетъ, съ него дорого просятъ, а тутъ ему именно документъ на самое владнiе, ха-ха-ха! И Митя вдругъ захохо талъ своимъ короткимъ деревяннымъ смхомъ, совсмъ неожиданнымъ, такъ что даже Самсоновъ дрогнулъ головой.

Ч Какъ благодарить мн васъ, Кузьма Кузьмичъ, киплъ Митя.

Ч Ничего-съ, склонилъ голову Самсоновъ.

Ч Но вы не знаете, вы спасли меня, о, меня влекло къ вамъ предчувствiе.... Итакъ къ этому попу!

Ч Не стоитъ благодарности-съ.

Ч Спшу и лечу. Злоупотребилъ вашимъ здоровьемъ. Вкъ не за буду, русскiй человкъ говоритъ вамъ это, Кузьма Кузьмичъ, р-русскiй человкъ!

Ч Тэ-эксъ.

Митя схватилъ было старика за руку чтобы потрясть ее, но что-то злобное промелькнуло въ глазахъ того. Митя отнялъ руку, но тотчасъ же упрекнулъ себя во мнительности. "Это онъ усталъ...." мелькнуло въ ум его.

Ч Для нея! для нея, Кузьма Кузьмичъ! Вы понимаете что это для нея! рявкнулъ онъ вдругъ на всю залу, поклонился, круто повернулся и тми же скорыми, аршинными шагами, не оборачиваясь, устремился къ выходу. Онъ трепеталъ отъ восторга. "Все вдь ужь погибало, и вотъ Ангелъ Хранитель спасъ," неслось въ ум его. "И ужь если такой длецъ какъ этотъ старикъ (благороднйшiй старикъ, и какая осанка!) указалъ этотъ путь, то.... то ужь конечно выигранъ путь. Сейчасъ и летть. До ночи вернусь, ночью вернусь, но дло побждено. Неужели же старикъ могъ надо мной насмяться?" Такъ восклицалъ Митя, шагая въ свою квартиру, и ужь конечно иначе и не могло представляться уму его, то-есть: или дльный совтъ (отъ такого-то дльца) Ч со знанiемъ дла, со знанiемъ этого Лягаваго (странная фамилiя!) или Ч или ста рикъ надъ нимъ посмялся! Увы! послдняя-то мысль и была единст венно врною. Потомъ, уже долго спустя, когда уже совершилась вся катастрофа, старикъ Самсоновъ самъ сознавался смясь что тогда осмялъ "капитана". Это былъ злобный, холодный и насмшливый человкъ, къ тому же съ болзненными антипатiями. Восторженный ли видъ капитана, глупое ли убжденiе этого "мота и расточителя" что онъ, Самсоновъ, можетъ поддаться на такую дичь какъ его "планъ", ревнивое ли чувство на счетъ Грушеньки во имя которой "этотъ сорванецъ" при шелъ къ нему съ какою-то дичью за деньгами, Ч не знаю что именно по будило тогда старика, но въ ту минуту когда Митя стоялъ предъ нимъ, чувствуя что слабютъ его ноги и безсмысленно восклицалъ что онъ пропалъ, Ч въ ту минуту старикъ посмотрлъ на него съ безконечною злобой и придумалъ надъ нимъ посмяться. Когда Митя вышелъ, Кузь ма Кузьмичъ блдный отъ злобы обратился къ сыну и веллъ распоря диться чтобы впредь этого оборванца и духу не было, и на дворъ не впускать, не то...

Онъ не договорилъ того чмъ угрожалъ, но даже сынъ, часто видавшiй его во гнв, вздрогнулъ отъ страху. Цлый часъ спустя ста рикъ даже весь трясся отъ злобы, а къ вечеру заболлъ и послалъ за "лкаремъ".

II.

Лягавый.

Итакъ, надо было "скакать", а денегъ на лошадей все-таки не было ни копйки, то-есть были два двугривенныхъ, и это все, все что остава лось отъ столькихъ тъ прежняго благосостоянiя! Но у него лежали дома старые серебряные часы, давно уже переставшiе ходить. Онъ схва тилъ ихъ и снесъ къ Еврею-часовщику, помщавшемуся въ своей лавчонк на базар. Тотъ далъ за нихъ шесть рублей. "И того не ожи далъ!" вскричалъ восхищенный Митя (онъ все продолжалъ быть въ восхищенiи), схватилъ свои шесть рублей и побжалъ домой. Дома онъ дополнилъ сумму, взявъ въ займы три рубля отъ хозяевъ, которые дали ему съ удовольствiемъ, несмотря на то что отдавали послднiя свои деньги, до того любили его. Митя въ восторженномъ состоянiи своемъ открылъ имъ тутъ же что ршается судьба его и разказалъ имъ, ужасно спша разумется, почти весь свой "планъ", который только-что пред ставилъ Самсонову, затмъ ршенiе Самсонова, будущiя надежды свои и проч. и проч. Хозяева и допрежь сего были посвящены во многiя его тайны, потому-то и смотрли на него какъ на своего человка, совсмъ не гордаго барина. Совокупивъ такимъ образомъ девять рублей, Митя послалъ за почтовыми лошадьми до Воловьей станцiи. Но такимъ обра зомъ запомнился и обозначился фактъ что "наканун нкотораго событiя въ полдень у Мити не было ни копйки и что онъ чтобы достать денегъ, продалъ часы и занялъ три рубля у хозяевъ, и все при свидтеляхъ."

Отмчаю этотъ фактъ заране, потомъ разъяснится для чего такъ длаю.

Поскакавъ на Воловью станцiю, Митя хоть и сiялъ отъ радостнаго предчувствiя что наконецъ-то кончитъ и развяжетъ "вс эти дла", тмъ не мене трепеталъ и отъ страху: что станется теперь съ Грушенькой въ его отсутствiе? Ну какъ разъ сегодня-то и ршится наконецъ пойти къ едору Павловичу? Вотъ почему онъ и ухалъ ей не сказавшись и зака завъ хозяевамъ отнюдь не открывать куда онъ длся, если откуда нибудь придутъ его спрашивать. "Непремнно, непремнно сегодня къ вечеру надо вернуться", повторялъ онъ, трясясь въ телг, "а этого Ля гаваго пожалуй и сюда притащить.... для совершенiя этого акта...." такъ замирая душою мечталъ Митя, но увы, мечтанiямъ его слишкомъ не су ждено было совершиться по его "плану".

Вопервыхъ, онъ опоздалъ, отправившись съ Воловьей станцiи про селкомъ. Проселокъ оказался не въ двнадцать, а въ восемнадцать верстъ. Вовторыхъ, Ильинскаго "батюшки" онъ не засталъ дома, тотъ отлучился въ сосднюю деревню. Пока розыскалъ тамъ его Митя, отпра вившись въ эту сосднюю деревню все на тхъ же, уже измученныхъ лошадяхъ, наступила почти уже ночь. "Батюшка", робкiй и ласковый на видъ человчекъ, разъяснилъ ему немедленно что этотъ Лягавый, хоть и остановился было у него съ первоначалу, но теперь находится въ Су хомъ Поселк, тамъ у снаго сторожа въ изб сегодня ночуетъ, потому что и тамъ тоже съ торгуетъ. На усиленныя просьбы Мити сводить его къ Лягавому сейчасъ же и "тмъ такъ-сказать спасти его", батюшка хоть и заколебался въ начал, но согласился однако проводить его въ Сухой Поселокъ, видимо почувствовавъ любопытство;

но на грхъ посовтовалъ дойти "пшечкомъ", такъ какъ тутъ всего какая-нибудь верста "съ небольшимъ излишкомъ" будетъ. Митя разумется согласил ся и зашагалъ своими аршинными шагами, такъ что бдный батюшка почти побжалъ за нимъ. Это былъ еще не старый и очень осторожный человчекъ. Митя и съ нимъ тотчасъ же заговорилъ о своихъ планахъ, горячо, нервно требовалъ совтовъ насчетъ Лягаваго и проговорилъ всю дорогу. Батюшка слушалъ внимательно, но посовтовалъ мало. На вопросы Мити отвчалъ уклончиво: "не знаю, охъ, не знаю, гд же мн это знать" и т. д. Когда Митя заговорилъ о своихъ контрахъ съ отцомъ насчетъ наслдства, то батюшка даже испугался, потому что состоялъ съ едоромъ Павловичемъ въ какихъ-то зависимыхъ къ нему отношенiяхъ. Съ удивленiемъ впрочемъ освдомился почему онъ назы ваетъ этого торгующаго крестьянина Горсткина Лягавымъ, и разъяс нилъ обязательно Мит, что хоть тотъ и впрямь Лягавый, но что онъ и не Лягавый потому что именемъ этимъ жестоко обижается, и что назы вать его надо непремнно Горсткинымъ, "иначе ничего съ нимъ не со вершите, да и слушать не станетъ", заключилъ батюшка. Митя нсколько и наскоро удивился и объяснилъ что такъ называлъ его самъ Самсоновъ. Услышавъ про это обстоятельство батюшка тотчасъ же этотъ разговоръ замялъ, хотя и хорошо бы сдлалъ еслибы разъяснилъ тогда же Дмитрiю едоровичу догадку свою: что если самъ Самсоновъ послалъ его къ этому мужичку, какъ къ Лягавому, то не сдлалъ ли сего почему-либо на смхъ, и что нтъ ли чего тутъ неладнаго? Но Мит не когда было останавливаться "на такихъ мелочахъ". Онъ спшилъ, ша галъ, и только придя въ Сухой Поселокъ догадался что прошли они не версту и не полторы, а наврное три;

это его раздосадовало, но онъ стерплъ. Вошли въ избу. Лсникъ, знакомый батюшки, помщался въ одной половин избы, а въ другой, чистой половин, черезъ сни, рас положился Горсткинъ. Вошли въ эту чистую избу и засвтили сальную свчку. Изба была сильно натоплена. На сосновомъ стол стоялъ потухшiй самоваръ, тутъ же подносъ съ чашками, допитая бутылка рому, не совсмъ допитый штофъ водки и объдки пшеничнаго хлба. Самъ же прiзжiй лежалъ протянувшись на скамь, со скомканною верхнею одеженкой подъ головами вмсто подушки, и грузно храплъ. Митя сталъ въ недоумнiи. "Конечно надо будить: мое дло слишкомъ важное, я такъ спшилъ, я спшу сегодня же воротиться", затревожился Митя;

но батюшка и сторожъ стояли молча не высказывая своего мннiя. Митя подошелъ и принялся будить самъ, принялся энергически, но спящiй не пробуждался. "Онъ пьянъ, ршилъ Митя, но что же мн длать, Госпо ди, что же мн длать!" И вдругъ въ страшномъ нетерпнiи принялся дергать спящаго за руки, за ноги, раскачивать его за голову, приподы мать и садить на лавку, и все-таки посл весьма долгихъ усилiй добился лишь того что тотъ началъ нелпо мычать и крпко, хотя и не ясно вы говаривая, ругаться.

Ч Нтъ, ужь вы лучше повремените, изрекъ наконецъ батюшка, Ч потому онъ видимо не въ состоянiи.

Ч Весь день пилъ, отозвался сторожъ.

Ч Боже! вскрикивалъ Митя, Ч еслибы вы только знали какъ мн необходимо и въ какомъ я теперь отчаянiи!

Ч Нтъ ужь лучше бы вамъ повременить до утра, повторилъ ба тюшка.

Ч До утра? Помилосердуйте, это невозможно! И въ отчаянiи онъ чуть было опять не бросился будить пьяницу, но тотчасъ оставилъ, по нявъ всю безполезность усилiй. Батюшка молчалъ, заспанный сторожъ былъ мраченъ.

Ч Какiя страшныя трагедiи устраиваетъ съ людьми реализмъ! про говорилъ Митя въ совершенномъ отчаянiи. Потъ лился съ его лица.

Воспользовавшись минутой, батюшка весьма резонно изложилъ что хотя бы и удалось разбудить спящаго, но будучи пьянымъ онъ все же не спо собенъ ни къ какому разговору, "а у васъ дло важное, такъ ужь врне бы оставить до утреца..." Митя развелъ руками и согласился.

Ч Я, батюшка, останусь здсь со свчей и буду ловить мгновенiе.

Пробудится и тогда я начну... За свчку я теб заплачу, обратился онъ къ сторожу, Ч за постой тоже, будешь помнить Дмитрiя Карамазова.

Вотъ только съ вами, батюшка, не знаю теперь какъ быть: гд же вы ляжете?

Ч Нтъ, я ужь къ себ-съ. Я вотъ на его кобылк и доду, пока залъ онъ на сторожа. Ч За симъ прощайте-съ, желаю вамъ полное удовольствiе получить.

Такъ и поршили. Батюшка отправился на кобылк, обрадованный что наконецъ отвязался, но все же смятенно покачивая головой и разду мывая: не надо ли будетъ завтра заблаговременно увдомить о семъ лю бопытномъ случа благодтеля едора Павловича, "а то неровенъ часъ узнаетъ, осердится и милости прекратитъ". Сторожъ, почесавшись, мол ча отправился въ свою избу, а Митя слъ на лавку ловить, какъ онъ вы разился, мгновенiе. Глубокая тоска облегла какъ тяжелый туманъ его душу. Глубокая, страшная тоска! Онъ сидлъ, думалъ, но обдумать ни чего не могъ. Свчка нагорала, затрещалъ сверчокъ, въ натопленной комнат становилось нестерпимо душно. Ему вдругъ представился садъ, ходъ за садомъ, у отца въ дом таинственно отворяется дверь, а въ дверь пробгаетъ Грушенька... Онъ вскочилъ съ лавки.

Ч Трагедiя! проговорилъ онъ скрежеща зубами, машинально по дошелъ къ спящему и сталъ смотрть на его лицо. Это былъ сухопарый, еще не старый мужикъ, съ весьма продолговатымъ лицомъ, въ русыхъ кудряхъ и съ длинною тоненькою рыжеватою бородкой, въ ситцевой рубах и въ черномъ жилет, изъ кармана котораго выглядывала цпочка отъ серебряныхъ часовъ. Митя разсматривалъ эту физiономiю со страшною ненавистью и ему почему-то особенно ненавистно было что онъ въ кудряхъ. Главное то было нестерпимо обидно что вотъ онъ, Митя, стоитъ надъ нимъ со своимъ неотложнымъ дломъ, столько пожертво вавъ, столько бросивъ, весь измученный, а этотъ тунеядецъ, "отъ кото раго зависитъ теперь вся судьба моя, храпитъ какъ ни въ чемъ ни быва ло, точно съ другой планеты". "О, иронiя судьбы!" воскликнулъ Митя и вдругъ, совсмъ потерявъ голову, бросился опять будить пьянаго мужи ка. Онъ будилъ его съ какимъ-то остервеннiемъ, рвалъ его, толкалъ, даже билъ, но провозившись минутъ пять и опять ничего не добившись въ безсильномъ отчаянiи воротился на свою лавку и слъ.

Ч Глупо, глупо! восклицалъ Митя, Ч и... какъ это все безчестно!

прибавилъ онъ вдругъ почему-то. У него страшно начала болть голова:

"бросить разв? Ухать совсмъ" мелькнуло въ ум его. "Нтъ ужь до утра. Вотъ нарочно же останусь, нарочно! Зачмъ же я и прiхалъ посл того? Да и ухать не на чемъ, какъ теперь отсюда удешь, о, без смыслица!" Голова его однако разбаливалась все больше и больше. Неподвижно сидлъ онъ и уже не помнилъ какъ задремалъ и вдругъ сидя заснулъ.

Повидимому онъ спалъ часа два или больше. Очнулся же отъ нестерпи мой головной боли, нестерпимой до крику. Въ вискахъ его стучало, темя болло;

очнувшись онъ долго еще не могъ войти въ себя совершенно и осмыслить что съ нимъ такое произошло. Наконецъ-то догадался что въ натопленной комнат страшный угаръ и что онъ можетъ-быть могъ умереть. А пьяный мужикъ все лежалъ и храплъ;

свчка оплыла и го това была погаснуть. Митя закричалъ и бросился, шатаясь, черезъ сни въ избу сторожа. Тотъ скоро проснулся, но услыхавъ что въ другой изб угаръ, хотя и пошелъ распорядиться, но принялъ фактъ до стран ности равнодушно, что обидно удивило Митю.

Ч Но онъ умеръ, онъ умеръ, и тогда... что тогда? восклицалъ предъ нимъ въ изступленiи Митя.

Двери растворили, отворили окно, открыли трубу, Митя притащилъ изъ сней ведро съ водой, сперва намочилъ голову себ, а затмъ, найдя какую-то тряпку, окунулъ ее въ воду и приложилъ къ голов Лягаваго.

Сторожъ же продолжалъ относиться ко всему событiю какъ-то даже пре зрительно и, отворивъ окно, произнесъ угрюмо: "ладно и такъ", и по шелъ опять спать, оставивъ Мит зажженный желзный фонарь. Митя провозился съ угорвшимъ пьяницей съ полчаса, все намачивая ему го лову, и серiозно уже намревался не спать всю ночь, но измучившись прислъ какъ-то на одну минутку чтобы перевести духъ, и мгновенно закрылъ глаза, затмъ тотчасъ же безсознательно протянулся на лавк и заснулъ какъ убитый.

Проснулся онъ ужасно поздно. Было примрно уже часовъ девять утра. Солнце ярко сiяло въ два оконца избушки. Вчерашнiй кудрявый мужикъ сидлъ на лавк уже одтый въ поддевку. Предъ нимъ стоялъ новый самоваръ и новый штофъ. Старый вчерашнiй былъ уже допитъ, а новый опорожненъ боле чмъ на половину. Митя вскочилъ и мигомъ догадался что проклятый мужикъ пьянъ опять, пьянъ глубоко и невоз вратимо. Он глядлъ на него съ минуту выпучивъ глаза. Мужикъ же по глядывалъ на него молча и лукаво, съ какимъ-то обиднымъ спокойствiемъ, даже съ презрительнымъ какимъ-то высокомрiемъ, какъ показалось Мит. Онъ бросился къ нему.

Ч Позвольте, видите... я... вы вроятно слышали отъ здшняго сторожа въ той изб: я поручикъ Дмитрiй Карамазовъ, сынъ старика Карамазова, у котораго вы изволите рощу торговать...

Ч Это ты врешь! вдругъ твердо и спокойно отчеканилъ мужикъ.

Ч Какъ вру? едора Павловича изволите знать?

Ч Никакого твоего едора Павловича не изволю знать, какъ-то грузно ворочая языкомъ проговорилъ мужикъ.

Ч Рощу, рощу вы у него торгуете;

да проснитесь, опомнитесь.

Отецъ Павелъ Ильинскiй меня проводилъ сюда... Вы къ Самсонову пи сали и онъ меня къ вамъ прислалъ... задыхался Митя.

Ч В-врешь! отчеканилъ опять Лягавый. У Мити похолодли ноги.

Ч Помилосердуйте, вдь это не шутка! Вы можетъ-быть хмльны.

Вы можете же наконецъ говорить, понимать... иначе... иначе я ничего не понимаю!

Ч Ты красильщикъ!

Ч Помилосердуйте, я Карамазовъ, Дмитрiй Карамазовъ, имю къ вамъ предложенiе... выгодное предложенiе... весьма выгодное... именно по поводу рощи.

Мужикъ важно поглаживалъ бороду.

Ч Нтъ, ты подрядъ снималъ и подлецъ вышелъ. Ты подлецъ!

Ч Увряю же васъ что вы ошибаетесь! въ отчаянiи ломалъ руки Митя. Мужикъ все гладилъ бороду и вдругъ лукаво прищурилъ глаза.

Ч Нтъ, ты мн вотъ что укажи: укажи ты мн такой законъ что бы позволено было пакости строить, слышишь ты! Ты подлецъ, понима ешь ты это?

Митя мрачно отступилъ и вдругъ его какъ бы "что-то ударило по бу", какъ онъ самъ потомъ выразился. Въ одинъ мигъ произошло ка кое-то озаренiе въ ум его, "загорлся свточъ, и я все постигъ". Въ остолбеннiи стоялъ онъ недоумвая какъ могъ онъ, человкъ все же умный, поддаться на такую глупость, втюриться въ этакое приключенiе и продолжать все это почти цлыя сутки, возиться съ этимъ Лягавымъ, мочить ему голову.... "Ну, пьянъ человкъ, пьянъ до чертиковъ и будетъ пить запоемъ еще недлю, Ч чего же тутъ ждать? А что если Самсоновъ меня нарочно прислалъ сюда? А что если она.... О Боже, что я надлалъ!"...

Мужикъ сидлъ, глядлъ на него и посмивался. Будь другой слу чай и Митя можетъ-быть убилъ бы этого дурака со злости, но теперь онъ весь самъ ослаблъ какъ ребенокъ. Тихо подошелъ онъ къ лавк, взялъ свое пальто, молча надлъ его и вышелъ изъ избы. Въ другой изб сто рожа онъ не нашелъ, никого не было. Онъ вынулъ изъ кармана мелочью пятьдесятъ копекъ и положилъ на столъ, за ночлегъ, за свчку и за безпокойство. Выйдя изъ избы онъ увидалъ что кругомъ только съ и ничего больше. Онъ пошелъ наугадъ, даже не помня куда поворотить изъ избы Ч направо или налво;

вчера ночью, спша сюда съ батюшкой, онъ дороги не замтилъ. Никакой мести ни къ кому не было въ душ его, даже къ Самсонову. Онъ шагалъ по узенькой сной дорожк безсмыс ленно, потерянно, съ "потерянною идеей" и совсмъ не заботясь о томъ куда идетъ. Его могъ побороть встрчный ребенокъ, до того онъ вдругъ обезсиллъ душой и тломъ. Кое-какъ онъ однако изъ су выбрался:

предстали вдругъ сжатыя обнаженныя поля на необозримомъ пространств: "Какое отчаянiе, какая смерть кругомъ!" повторялъ онъ все шагая впередъ и впередъ.

Его спасли прозжiе: извощикъ везъ по проселку какого-то старич ка-купца. Когда поровнялись, Митя спросилъ про дорогу и оказалось что т тоже дутъ на Воловью. Вступили въ переговоры и посадили Ми тю попутчикомъ. Часа черезъ три дохали. На Воловьей станцiи Митя тотчасъ же заказалъ почтовыхъ въ городъ, а самъ вдругъ догадался что до невозможности голоденъ. Пока впрягали лошадей, ему смастерили яичницу. Онъ мигомъ сълъ ее всю, сълъ весь большой ломоть хлба, сълъ нашедшуюся колбасу и выпилъ три рюмки водки. Подкрпившись, онъ ободрился и на душ его опять прояснло. Онъ летлъ по дорог, погонялъ ямщика и вдругъ составилъ новый и уже "непреложный" планъ какъ достать еще сегодня же до вечера "эти проклятыя деньги".

"И подумать, только подумать что изъ-за этихъ ничтожныхъ трехъ ты сячъ пропадаетъ судьба человческая!" воскликнулъ онъ презрительно.

"Сегодня же поршу!" И еслибы только не безпрерывная мысль о Грушеньк и о томъ не случилось ли съ ней чего, то онъ сталъ бы мо жетъ-быть опять совсмъ веселъ. Но мысль о ней вонзалась въ его душу поминутно какъ острый ножъ. Наконецъ прiхали и Митя тотчасъ же побжалъ къ Грушеньк.

III.

Золотые прiиски.

Это было именно то посщенiе Мити про которое Грушенька съ та кимъ страхомъ разказывала Ракитину. Она тогда ожидала своей "еста феты" и очень рада была что Митя ни вчера, ни сегодня не приходилъ, надялась что авось Богъ дастъ не придетъ до ея отъзда, а онъ вдругъ и нагрянулъ. Дальнйшее намъ извстно: чтобы сбыть его съ рукъ, она мигомъ уговорила его проводить ее къ Кузьм Самсонову, куда будто бы ей ужасно надо было идти "деньги считать", и когда Митя ее тотчасъ же проводилъ, то прощаясь съ нимъ у воротъ Кузьмы, взяла съ него общанiе придти за нею въ двнадцатомъ часу чтобы проводить ее об ратно домой. Митя этому распоряженiю тоже былъ радъ: "Просидитъ у Кузьмы, значитъ не пойдетъ къ едору Павловичу.... если только не жетъ", прибавилъ онъ тотчасъ же. Но на его глазъ кажется не гала.

Онъ былъ именно такого свойства ревнивецъ что въ разлук съ люби мою женщиной тотчасъ же навыдумывалъ Богъ знаетъ какихъ ужасовъ о томъ что съ нею длается и какъ она ему тамъ "измняетъ", но прибжавъ къ ней опять, потрясенный, убитый, увренный уже безвоз вратно что она успла-таки ему измнить, съ перваго же взгляда на ея лицо, на смющееся, веселое и ласковое лицо этой женщины Ч тотчасъ же возраждался духомъ, тотчасъ же терялъ всякое подозрнiе и съ ра достнымъ стыдомъ бранилъ себя самъ за ревность. Проводивъ Грушень ку, онъ бросился къ себ домой. О, ему столько еще надо было успть сегодня сдлать! Но по крайней мр отъ сердца отлегло. "Вотъ только надо бы поскоре узнать отъ Смердякова не было ли чего тамъ вчера вечеромъ, не приходила ли она, чего добраго, къ едору Павловичу, ухъ!" пронеслось въ его голов. Такъ что не усплъ онъ еще добжать къ себ на квартиру какъ ревность уже опять закопошилась въ неуго монномъ сердц его.

Ревность! "Отелло не ревнивъ, онъ доврчивъ", замтилъ Пушкинъ, и уже одно это замчанiе свидтельствуетъ о необычайной глубин ума нашего великаго поэта. У Отелло просто разможжена душа и помути лось все мiровоззрнiе его, потому что погибъ его идеалъ. Но Отелло не станетъ прятаться, шпiонить, подглядывать: онъ доврчивъ. Напротивъ, его надо было наводить, наталкивать, разжигать съ чрезвычайными усилiями чтобъ онъ только догадался объ измн. Не таковъ истый рев нивецъ. Невозможно даже представить себ всего позора и нравствен наго паденiя съ которыми способенъ ужиться ревнивецъ безо всякихъ угрызенiй совсти. И вдь не то чтобъ это были все пошлыя и грязныя души. Напротивъ, съ сердцемъ высокимъ, съ любовью чистою, полною самопожертвованiя, можно въ то же время прятаться подъ столы, под купать подлйшихъ людей и уживаться съ самою скверною грязью шпiонства и подслушиванiя. Отелло не могъ бы ни за что примириться съ измной, Ч не простить не могъ бы, а примириться, Ч хотя душа его незлобива и невинна какъ душа младенца. Не то съ настоящимъ рев нивцемъ: трудно представить себ съ чмъ можетъ ужиться и прими риться и что можетъ простить иной ревнивецъ! Ревнивцы-то скоре всхъ и прощаютъ, и это знаютъ вс женщины. Ревнивецъ чрезвычайно скоро (разумется посл страшной сцены въ начал) можетъ и спосо бенъ простить, напримръ, уже доказанную почти измну, уже виднные имъ самимъ объятiя и поцлуи, еслибы, напримръ, онъ въ то же время могъ какъ-нибудь увриться что это было "въ послднiй разъ" и что соперникъ его съ этого часа уже исчезнетъ, удетъ на край земли, или что самъ онъ увезетъ ее куда-нибудь въ такое мсто, куда ужь больше не придетъ этотъ страшный соперникъ. Разумется, примиренiе произойдетъ лишь на часъ, потому что еслибы даже и въ самомъ дл исчезъ соперникъ, то завтра же онъ изобртетъ другаго, новаго и при ревнуетъ къ новому. И казалось бы что въ той любви за которою надо такъ подсматривать, и чего стоитъ любовь которую надобно столь уси ленно сторожить? Но вотъ этого-то никогда и не пойметъ настоящiй ревнивецъ, а между тмъ между ними, право, случаются люди даже съ сердцами высокими. Замчательно еще то что эти самые люди съ высо кими сердцами, стоя въ какой-нибудь каморк, подслушивая и шпiоня, хоть и понимаютъ ясно "высокими сердцами своими" весь срамъ, въ ко торый они сами добровольно залзли, но однако въ ту минуту, по край ней мр пока стоятъ въ этой каморк, никогда не чувствуютъ угрызенiй совсти. У Мити при вид Грушеньки пропадала ревность и на мгновенiе онъ становился доврчивъ и благороденъ, даже самъ пре зиралъ себя за дурныя чувства. Но это значило только что въ любви его къ этой женщин заключалось нчто гораздо высшее чмъ онъ самъ предполагалъ, а не одна лишь страстность, не одинъ лишь "изгибъ тла", о которомъ онъ толковалъ Алеш. Но за то, когда исчезала Грушенька, Митя тотчасъ же начиналъ опять подозрвать въ ней вс низости и ко варства измны. Угрызенiй же совсти никакихъ при этомъ не чувство валъ.

Итакъ ревность закипла въ немъ снова. Во всякомъ случа надо было спшить. Первымъ дломъ надо было достать хоть капельку де негъ на перехватку. Вчерашнiе девять рублей почти вс ушли на проздъ, а совсмъ безъ денегъ, извстно, никуда шагу ступить нельзя.

Но онъ вмст съ новымъ планомъ своимъ обдумалъ гд достать и на перехватку еще давеча на телг. У него была пара хорошихъ дуэль ныхъ пистолетовъ съ патронами, и если до сихъ поръ онъ ея не зало жилъ, то потому что любилъ эту вещь больше всего что имлъ. Въ трактир "Столичный городъ" онъ уже давно слегка познакомился съ однимъ молодымъ чиновникомъ и какъ-то узналъ въ трактир же что этотъ холостой и весьма достаточный чиновникъ до страсти любитъ оружiе, покупаетъ пистолеты, револьверы, кинжалы, развшиваетъ у себя по стнамъ, показываетъ знакомымъ, хвалится, мастеръ растолко вать систему револьвера, какъ его зарядить, какъ выстрлить и проч.

Долго не думая Митя тотчасъ къ нему отправился и предложилъ ему взять въ закладъ пистолеты за десять рублей. Чиновникъ съ радостью сталъ уговаривать его совсмъ продать, но Митя не согласился и тотъ выдалъ ему десять рублей, заявивъ что процентовъ не возьметъ ни за что. Разстались прiятелями. Митя спшилъ, онъ устремился къ едору Павловичу на зады, въ свою бесдку, чтобы вызвать поскоре Смердя кова. Но такимъ образомъ опять получился фактъ что всего за три, за четыре часа до нкотораго приключенiя, о которомъ будетъ мною гово рено ниже, у Мити не было ни копйки денегъ и онъ за десять рублей заложилъ любимую вещь, тогда какъ вдругъ, черезъ три часа, оказались въ рукахъ его тысячи.... Но я забгаю впередъ.

У Марьи Кондратьевны (сосдки едора Павловича) его ожидало чрезвычайно поразившее и смутившее его извстiе о болзни Смердяко ва. Онъ выслушалъ исторiю о паденiи въ погребъ, затмъ о падучей, прiзд доктора, заботахъ едора Павловича;

съ любопытствомъ узналъ и о томъ что братъ Иванъ едоровичъ уже укатилъ давеча утромъ въ Москву. "Должно-быть раньше меня прохалъ черезъ Воловью", поду малъ Дмитрiй едоровичъ, но Смердяковъ его безпокоилъ ужасно: "какъ же теперь, кто сторожить будетъ, кто мн передастъ?" Съ жадностью началъ онъ разспрашивать этихъ женщинъ, не замтили ль он чего вчера вечеромъ? Т очень хорошо понимали о чемъ онъ разузнаетъ и разуврили его вполн: никого не было, ночевалъ Иванъ едоровичъ, "все было въ совершенномъ порядк". Митя задумался. Безъ сомннiя надо и сегодня караулить, но гд: здсь или у воротъ Самсонова? Онъ ршилъ что и здсь и тамъ, все по усмотрнiю, а пока, пока.... Дло въ томъ что теперь стоялъ предъ нимъ этотъ "планъ", давешнiй, новый и уже врный планъ, выдуманный имъ на телг, и откладывать исполненiе котораго было уже невозможно. Митя ршилъ пожертвовать на это часъ: "въ часъ все поршу, все узнаю и тогда, тогда, вопервыхъ, въ домъ къ Самсонову, справлюсь тамъ ли Грушенька и мигомъ обратно сюда, и до одиннадцати часовъ здсь, а потомъ опять за ней къ Самсо нову чтобы проводить ее обратно домой." Вотъ какъ онъ ршилъ.

Онъ полетлъ домой, умылся, причесался, вычистилъ платье, одлся и отправился къ госпож Хохлаковой. Увы, "планъ" его былъ тутъ. Онъ ршился занять три тысячи у этой дамы. И главное, у него вдругъ, какъ-то внезапно, явилась необыкновенная увренность что она ему не откажетъ. Можетъ-быть подивятся тому что если была такая увренность, то почему же онъ заране не пошелъ сюда, такъ-сказать въ свое общество, а направился къ Самсонову, человку склада чужаго, съ которымъ онъ даже и не зналъ какъ говорить. Но дло въ томъ что съ Хохлаковой онъ въ послднiй мсяцъ совсмъ почти раззнакомился, да и прежде знакомъ былъ мало, и сверхъ того очень зналъ что и сама она его терпть не можетъ. Эта дама возненавидла его съ самаго нача ла просто за то что онъ женихъ Катерины Ивановны, тогда какъ ей по чему-то вдругъ захотлось чтобы Катерина Ивановна его бросила и вы шла замужъ за "милаго, рыцарски образованнаго Ивана едоровича, у котораго такiя прекрасныя манеры". Манеры же Мити она ненавидла.

Митя даже смялся надъ ней и разъ какъ-то выразился про нее что эта дама "настолько жива и развязна насколько не образована". И вотъ да веча утромъ на телг его озарила самая яркая мысль: "Да если ужь она такъ не хочетъ чтобъ я женился на Катерин Ивановн, и не хочетъ до такой степени (онъ зналъ что почти до истерики), то почему бы ей отка зать мн теперь въ этихъ трехъ тысячахъ, именно для того чтобъ я на эти деньги могъ, оставивъ Катю, укатить на вки отсюдова? "Эти изба лованныя высшiя дамы, если ужь захотятъ чего до капризу, то ужь ни чего не щадятъ, чтобы вышло по ихнему. Она же къ тому такъ богата," разсуждалъ Митя. Что же касается собственно до "плана", то было все то же самое что и прежде, то-есть предложенiе правъ своихъ на Чер машню, Ч но уже не съ комерческою цлью, какъ вчера Самсонову, не прельщая эту даму, какъ вчера Самсонова, возможностью стяпать вмсто трехъ тысячъ кушъ вдвое, тысячъ въ шесть или семь, а просто какъ благородную гарантiю за долгъ. Развивая эту новую свою мысль Митя доходилъ до восторга, но такъ съ нимъ и всегда случалось при всхъ его начинанiяхъ, при всхъ его внезапныхъ ршенiяхъ. Всякой новой мысли своей онъ отдавался до страсти. Тмъ не мене, когда сту пилъ на крыльцо дома госпожи Хохлаковой, вдругъ почувствовалъ на спин своей ознобъ ужаса: въ эту только секунду онъ созналъ вполн и уже математически ясно что тутъ вдь послдняя уже надежда его, что дальше уже ничего не остается въ мiр, если тутъ оборвется, "разв зарзать и ограбить кого-нибудь изъ-за трехъ тысячъ, а боле ниче го...." Было часовъ семь съ половиною, когда онъ позвонилъ въ коло кольчикъ.

Сначала дло какъ бы улыбнулось: только что онъ доложился, его тотчасъ же приняли съ необыкновенною быстротой. "Точно вдь ждала меня", мелькнуло въ ум Мити, а затмъ вдругъ, только что ввели его въ гостиную, почти вбжала хозяйка и прямо объявила ему что ждала его....

Ч Ждала, ждала! Вдь я не могла даже и думать что вы ко мн придете, согласитесь сами, и однако я васъ ждала, подивитесь моему ин стинкту, Дмитрiй едоровичъ, я все утро была уврена что вы сегодня придете.

Ч Это дйствительно, сударыня, удивительно, произнесъ Митя, мшковато усаживаясь, Ч но.... я пришелъ по чрезвычайно важному длу.... наиважнйшему изъ важнйшихъ, для меня то-есть, сударыня, для меня одного, и спшу....

Ч Знаю что по наиважнйшему длу, Дмитрiй едоровичъ, тутъ не предчувствiя какiя-нибудь, не ретроградныя поползновенiя на чудеса (слышали про старца Зосиму?), тутъ, тутъ математика: вы не могли не придти, посл того какъ произошло все это съ Катериной Ивановной, вы не могли, не могли, это математика.

Ч Реализмъ дйствительной жизни, сударыня, вотъ что это такое!

Но позвольте однакожь изложить...

Ч Именно реализмъ, Дмитрiй едоровичъ. Я теперь вся за реа лизмъ, я слишкомъ проучена на счетъ чудесъ. Вы слышали что померъ старецъ Зосима?

Ч Нтъ, сударыня, въ первый разъ слышу, удивился немного Ми тя. Въ ум его мелькнулъ образъ Алеши.

Ч Сегодня въ ночь, и представьте себ...

Ч Сударыня, прервалъ Митя, Ч я представляю себ только то что я въ отчаяннйшемъ положенiи и что если вы мн не поможете, то все провалится, и я провалюсь первый. Простите за тривiальность выраже нiя, но я въ жару, я въ горячк...

Ч Знаю, знаю что вы въ горячк, все знаю, вы и не можете быть въ другомъ состоянiи духа, и что бы вы ни сказали, я все знаю напередъ. Я давно взяла вашу судьбу въ соображенiе, Дмитрiй едоровичъ, я слжу за нею и изучаю ее.... О, поврьте что я опытный душевный докторъ, Дмитрiй едоровичъ.

Ч Сударыня, если вы опытный докторъ, то я за то опытный боль ной, слюбезничалъ черезъ силу Митя, Ч и предчувствую что если вы ужь такъ слдите за судьбой моею, то и поможете ей въ ея гибели, но для этого позвольте мн наконецъ изложить предъ вами тотъ планъ съ которымъ я рискнулъ явиться.... и то чего отъ васъ ожидаю.... Я при шелъ, сударыня...

Ч Не излагайте, это второстепенность. А на счетъ помощи я не первому вамъ помогаю, Дмитрiй едоровичъ. Вы вроятно слышали о моей кузин Бельмесовой, ея мужъ погибалъ, провалился, какъ вы ха рактерно выразились, Дмитрiй едоровичъ, и что же, я указала ему на коннозаводство и онъ теперь процвтаетъ. Вы имете понятiе о коннозаводств, Дмитрiй едоровичъ?

Ч Ни малйшаго, сударыня, Ч охъ, сударыня, ни малйшаго!

вскричалъ въ нервномъ нетерпнiи Митя и даже поднялся было съ мста. Ч Я только умоляю васъ, сударыня, меня выслушать, дайте мн только дв минуты свободнаго разговора, чтобъ я могъ сперва изложить вамъ все, весь проектъ съ которымъ пришелъ. Къ тому же мн нужно время, я ужасно спшу!.... прокричалъ истерически Митя, почувство вавъ что она сейчасъ опять начнетъ говорить и въ надежд перекричать ее: Ч Я пришелъ въ отчаянiи.... въ послдней степени отчаянiя, чтобы просить у васъ взаймы денегъ три тысячи, взаймы, но подъ врный, подъ врнйшiй залогъ, сударыня, подъ врнйшее обезпеченiе! По звольте только изложить...

Ч Это вы все потомъ, потомъ! замахала на него рукой въ свою очередь гжа Хохлакова, Ч да и все что бы вы ни сказали я знаю все на передъ, я уже говорила вамъ это. Вы просите какой-то суммы, вамъ нужны три тысячи, но я вамъ дамъ больше, безмрно больше, я васъ спасу, Дмитрiй едоровичъ, но надо чтобы вы меня послушались!

Митя такъ и прянулъ опять съ мста.

Ч Сударыня, неужто вы такъ добры! вскричалъ онъ съ чрезвычай нымъ чувствомъ. Ч Господи, вы спасли меня. Вы спасаете человка, сударыня, отъ насильственной смерти, отъ пистолета.... Вчная благо дарность моя...

Ч Я вамъ дамъ безконечно, безконечно больше чмъ три тысячи!

прокричала гжа Хохлакова съ сiяющею улыбкой смотря на восторгъ Ми ти.

Ч Безконечно? Но столько и не надо. Необходимы только эти ро ковыя для меня три тысячи, а я со своей стороны пришелъ гарантиро вать вамъ эту сумму съ безконечною благодарностью и предлагаю вамъ планъ, который...

Ч Довольно, Дмитрiй едоровичъ, сказано и сдлано, отрзала гжа Хохлакова съ цломудреннымъ торжествомъ благодтельницы. Ч Я общала васъ спасти и спасу. Я васъ спасу какъ и Бельмесова. Что думаете вы о золотыхъ прiискахъ, Дмитрiй едоровичъ?

Ч О золотыхъ прiискахъ, сударыня! Я никогда ничего о нихъ не думалъ.

Ч А за то я за васъ думала! Думала и передумала! Я уже цлый мсяцъ слжу за вами съ этою цлью. Я сто разъ смотрла на васъ ко гда вы проходили и повторяла себ: вотъ энергическiй человкъ которо му надо на прiиски. Я изучила даже походку вашу и ршила: этотъ человкъ найдетъ много прiисковъ.

Ч По походк, сударыня? улыбнулся Митя.

Ч А что жь, и по походк. Что же, неужели вы отрицаете что можно по походк узнавать характеръ, Дмитрiй едоровичъ? Естест венныя науки подтверждаютъ то же самое. О, я теперь реалистка, Дмитрiй едоровичъ. Я съ сегодняшняго дня, посл всей этой исторiи въ монастыр, которая меня такъ разстроила, совершенная реалистка и хочу броситься въ практическую дятельность. Я излчена. Довольно!

какъ сказалъ Тургеневъ.

Ч Но, сударыня, эти три тысячи которыми вы такъ великодушно меня общали ссудить....

Ч Васъ не минуютъ, Дмитрiй едоровичъ, тотчасъ же перерзала гжа Хохлакова, Ч эти три тысячи все равно что у васъ въ карман, и не три тысячи, а три миллiона, Дмитрiй едоровичъ, въ самое короткое время! Я вамъ скажу вашу идею: вы отыщете прiиски, наживете миллiоны, воротитесь и станете дятелемъ, будете и насъ двигать на правляя къ добру. Неужели же все предоставить Жидамъ? Вы будете строить зданiя и разныя предпрiятiя. Вы будете помогать бднымъ, а т васъ благословлять. Нынче вкъ желзныхъ дорогъ, Дмитрiй едоровичъ. Вы станете извстны и необходимы министерству финан совъ, которое теперь такъ нуждается. Паденiе нашего кредитнаго рубля не даетъ мн спать, Дмитрiй едоровичъ, съ этой стороны меня мало знаютъ....

Ч Сударыня, сударыня! въ какомъ-то безпокойномъ предчувствiи прервалъ опять Дмитрiй едоровичъ, Ч я весьма и весьма можетъ-быть послдую вашему совту Ч умному совту вашему, сударыня, Ч и от правлюсь можетъ-быть туда.... на эти прiиски.... и еще разъ приду къ вамъ говорить объ этомъ.... даже много разъ.... но теперь эти три тысячи которыя вы такъ великодушно.... О, он бы развязали меня, и если мож но сегодня.... То-есть видите ли у меня теперь ни часу, ни часу време ни.....

Ч Довольно, Дмитрiй едоровичъ, довольно! настойчиво прервала гжа Хохлакова;

Ч вопросъ: дете вы на прiиски или нтъ, ршились ли вы вполн, отвчайте математически.

Ч ду, сударыня, потомъ.... Я поду куда хотите, сударыня.... но теперь....

Ч Подождите же! крикнула гжа Хохлакова, вскочила и бросилась къ своему великолпному бюро съ безчисленными ящичками и начала выдвигать одинъ ящикъ за другимъ, что-то отыскивая и ужасно торо пясь.

"Три тысячи!" подумалъ замирая Митя, "и это сейчасъ, безо вся кихъ бумагъ, безъ акта.... о, это по джентльменски! Великолпная жен щина, и еслибы только не такъ разговорчива...."

Ч Вотъ! вскрикнула въ радости гжа Хохлакова возвращаясь къ Мит, Ч вотъ что я искала!

Это былъ крошечный серебряный образокъ на шнурк, изъ тхъ какiе носятъ иногда вмст съ натльнымъ крестомъ.

Ч Это изъ Кiева, Дмитрiй едоровичъ, съ благоговнiемъ продол жала она, Ч отъ мощей Варвары Великомученицы. Позвольте мн са мой вамъ надть на шею и тмъ благословить васъ на новую жизнь и на новые подвиги.

И она дйствительно накинула ему образокъ на шею и стала было вправлять его. Митя въ большомъ смущенiи принагнулся и сталъ ей по могать и наконецъ вправилъ себ образокъ чрезъ галстукъ и воротъ ру башки на грудь.

Ч Вотъ теперь вы можете хать! произнесла гжа Хохлакова, тор жественно садясь опять на мсто.

Ч Сударыня, я такъ тронутъ... и не знаю какъ даже благодарить...

за такiя чувства, но... еслибы вы знали какъ мн дорого теперь время!...

Эта сумма которую я столь жду отъ вашего великодушiя... О, сударыня, если ужь вы такъ добры, такъ трогательно великодушны ко мн (вос кликнулъ вдругъ во вдохновенiи Митя), то позвольте мн вамъ от крыть... что впрочемъ вы давно уже знаете... что я люблю здсь одно существо... Я измнилъ Кат... Катерин Ивановн я хочу сказать. О, я былъ безчеловченъ и безчестенъ предъ нею, но я здсь полюбилъ дру гую... одну женщину, сударыня, можетъ-быть презираемую вами, потому что вы все уже знаете, но которую я никакъ не могу оставить, никакъ, а потому теперь, эти три тысячи...

Ч Оставьте все, Дмитрiй едоровичъ! самымъ ршительнымъ то номъ перебила гжа Хохлакова. Ч Оставьте, и особенно женщинъ. Ваша цль Ч прiиски, а женщинъ туда незачмъ везти. Потомъ, когда вы возвратитесь въ богатств и слав, вы найдете себ подругу сердца въ самомъ высшемъ обществ. Это будетъ двушка современная, съ познанiями и безъ предразсудковъ. Къ тому времени какъ разъ созретъ теперь начавшiйся женскiй вопросъ, и явится новая женщина...

Ч Сударыня, это не то, не то... сложилъ было умоляя руки Дмитрiй едоровичъ.

Ч То самое, Дмитрiй едоровичъ, именно то что вамъ надо, чего вы жаждете сами не зная того. Я вовсе не прочь отъ теперешняго жен скаго вопроса, Дмитрiй едоровичъ. Женское развитiе и даже политиче ская роль женщины въ самомъ ближайшемъ будущемъ Ч вотъ мой иде алъ. У меня у самой дочь, Дмитрiй едоровичъ, и съ этой стороны меня мало знаютъ. Я написала по этому поводу писателю Щедрину. Этотъ писатель мн столько указалъ, столько указалъ въ назначенiи женщины что я отправила ему прошлаго года анонимное письмо въ дв строки:

"Обнимаю и цлую васъ, мой писатель, за современную женщину, про должайте." И подписалась: "мать". Я хотла было подписаться "совре менная мать", и колебалась, но остановилась просто на матери: больше красоты нравственной, Дмитрiй едоровичъ, да и слово "современная" напомнило бы имъ Современникъ, Ч воспоминанiе для нихъ горькое въ виду ныншней цензуры... Ахъ Боже мой, что съ вами?

Ч Сударыня, вскочилъ наконецъ Митя, складывая предъ ней руки ладонями въ безсильной мольб, Ч вы меня заставите заплакать, суда рыня, если будете откладывать то что такъ великодушно...

Ч И поплачьте, Дмитрiй едоровичъ, поплачьте! Это прекрасныя чувства... вамъ предстоитъ такой путь! Слезы облегчатъ васъ, потомъ возвратитесь и будете радоваться. Нарочно прискачете ко мн изъ Си бири чтобы со мной порадоваться...

Ч Но позвольте же и мн, завопилъ вдругъ Митя, Ч въ послднiй разъ умоляю васъ, скажите, могу я получить отъ васъ сегодня эту общанную сумму? Если же нтъ, то когда именно мн явиться за ней?

Ч Какую сумму, Дмитрiй едоровичъ?

Ч Общанныя вами три тысячи... которыя вы такъ великодушно...

Ч Три тысячи? Это рублей? Охъ, нтъ, у меня нтъ трехъ тысячъ, съ какимъ-то спокойнымъ удивленiемъ произнесла гжа Хохлакова. Митя обомллъ...

Ч Какже вы... сейчасъ... вы сказали... вы выразились даже что он все равно какъ у меня въ карман...

Ч Охъ, нтъ, вы меня не такъ поняли, Дмитрiй едоровичъ. Если такъ, то вы не поняли меня. Я говорила про прiиски... Правда, я вамъ общала больше, безконечно больше чмъ три тысячи, я теперь все при поминаю, но я имла въ виду одни прiиски.

Ч А деньги? А три тысячи? нелпо воскликнулъ Дмитрiй едоровичъ.

Ч О, если вы разумли деньги, то у меня ихъ нтъ. У меня теперь совсмъ нтъ денегъ, Дмитрiй едоровичъ, я какъ разъ воюю теперь съ моимъ управляющимъ и сама на дняхъ заняла пятьсотъ рублей у Мiусова. Нтъ, нтъ, денегъ у меня нтъ. И знаете, Дмитрiй едоровичъ, еслибъ у меня даже и были, я бы вамъ не дала. Вопервыхъ, я никому не даю въ займы. Дать въ займы значитъ поссориться. Но вамъ, вамъ я особенно бы не дала, любя васъ не дала бы, чтобы спасти васъ не дала бы, потому что вамъ нужно только одно: прiиски, прiиски и прiиски!...

Ч О, чтобы чортъ!... взревлъ вдругъ Митя и изо всхъ силъ уда рилъ кулакомъ по столу.

Ч А, ай! закричала Хохлакова въ испуг и отлетла въ другой ко нецъ гостиной.

Митя плюнулъ и быстрыми шагами вышелъ изъ комнаты, изъ дому, на улицу, въ темноту! Онъ шелъ какъ помшанный, ударяя себя по гру ди, по тому самому мсту груди по которому ударялъ себя два дня тому назадъ предъ Алешей, когда видлся съ нимъ въ послднiй разъ вече ромъ, въ темнот, на дорог. Что означало это битье себя по груди по этому мсту и на что онъ тмъ хотлъ указать, Ч это была пока еще тайна, которую не зналъ никто въ мiр, которую онъ не открылъ тогда даже Алеш, но въ тайн этой заключался для него боле чмъ позоръ, заключались гибель и самоубiйство, онъ такъ ужь ршилъ, если не дос танетъ тхъ трехъ тысячъ чтобъ уплатить Катерин Ивановн и тмъ снять съ своей груди, "съ того мста груди" позоръ, который онъ но силъ на ней и который такъ давилъ его совсть. Все это вполн объяс нится читателю въ послдствiи, но теперь, посл того какъ исчезла послдняя надежда его, этотъ столь сильный физически человкъ, толь ко-что прошелъ нсколько шаговъ отъ дому Хохлаковой, вдругъ залил ся слезами какъ малый ребенокъ. Онъ шелъ и въ забытьи утиралъ кула комъ слезы. Такъ вышелъ онъ на площадь и вдругъ почувствовалъ что наткнулся на что-то всмъ тломъ. Раздался пискливый вой какой-то старушонки, которую онъ чуть не опрокинулъ.

Ч Господи, чуть не убилъ! Чего зря шагаешь, сорванецъ!

Ч Какъ, это вы? вскричалъ Митя разглядвъ въ темнот стару шонку. Это была та самая старая служанка которая прислуживала Кузьм Самсонову и которую слишкомъ замтилъ вчера Митя.

Ч А вы сами кто таковы, батюшка? совсмъ другимъ голосомъ проговорила старушка, Ч не признать мн васъ въ темнот-то.

Ч Вы у Кузьмы Кузьмича живете, ему прислуживаете?

Ч Точно такъ, батюшка, сейчасъ только къ Прохорычу сбгала....

Да чтой-то я васъ все признать не могу?

Ч Скажите, матушка, Аграфена Александровна у васъ теперь?

вн себя отъ ожиданiя произнесъ Митя: Ч Давеча я ее самъ проводилъ.

Ч Была, батюшка, приходила, посидла время и ушла.

Ч Какъ? Ушла? вскричалъ Митя: Ч Когда ушла?

Ч Да въ ту пору и ушла же, минутку только и побыла у насъ.

Кузьм Кузьмичу сказку одну разказала, разсмшила его, да и убжала.

Ч Врешь проклятая! завопилъ Митя.

Ч А-ай! закричала старушонка, но Мити и слдъ простылъ;

онъ побжалъ что было силы въ домъ Морозовой. Это именно было то время когда Грушенька укатила въ Мокрое, прошло не боле четверти часа посл ея отъзда. еня сидла со своею бабушкой, кухаркой Матреной, въ кухн, когда вдругъ вбжалъ "капитанъ". Увидавъ его еня закри чала благимъ матомъ.

Ч Кричишь? завопилъ Митя: Ч Гд она? Но не давъ отвтить еще слова обомлвшей отъ страху ен, онъ вдругъ повалился ей въ ноги:

Ч еня, ради Господа Христа нашего, скажи, гд она?

Ч Батюшка, ничего не знаю, голубчикъ Дмитрiй едоровичъ, ни чего не знаю, хоть убейте ничего не знаю, заклялась забожилась еня, Ч сами вы давеча съ ней пошли....

Ч Она назадъ пришла!...

Ч Голубчикъ, не приходила, Богомъ клянусь не приходила!

Ч Врешь, вскричалъ Митя, Ч ужь по одному твоему испугу знаю гд она!...

Онъ бросился вонъ. Испуганная еня рада была что дешево отдлалась, но очень хорошо поняла что ему было только некогда, а то бы ей можетъ не сдобровать. Но убгая онъ все же удивилъ и еню, и старуху Матрену одною самою неожиданною выходкой: на стол стояла мдная ступка, а въ ней пестикъ, небольшой мдный пестикъ въ чет верть аршина всего длиною. Митя, выбгая и уже отворивъ одною рукой дверь, другою вдругъ на лету выхватилъ пестикъ изъ ступки и сунулъ себ въ боковой карманъ, съ нимъ и былъ таковъ.

Ч Ахъ Господи, онъ убить кого хочетъ! всплеснула руками еня.

IV.

Въ темнот.

Куда побжалъ онъ? Извстно: "гд же она могла быть какъ не у едора Павловича? Отъ Самсонова прямо и побжала къ нему, теперь то ужь это ясно. Вся интрига, весь обманъ теперь очевидны".... Все это летло какъ вихрь въ голов его. На дворъ къ Марь Кондратьевн онъ не забжалъ: "Туда не надо, отнюдь не надо.... чтобы ни малйшей тре воги.... тотчасъ передадутъ и предадутъ.... Марья Кондратьевна очевид но въ заговор, Смердяковъ тоже, тоже, вс подкуплены!" У него созда лось другое намренiе: онъ обжалъ большимъ крюкомъ, чрезъ пере улокъ, домъ едора Павловича, пробжалъ Дмитровскую улицу, перебжалъ потомъ мостикъ и прямо попалъ въ уединенный переулокъ на задахъ, пустой и необитаемый, огороженный съ одной стороны плет немъ сосдскаго огорода, а съ другой крпкимъ высокимъ заборомъ, об ходившимъ кругомъ садъ едора Павловича. Тутъ онъ выбралъ мсто и кажется то самое, гд, по преданiю, ему извстному, Лизавета Смердя щая перелзла когда-то заборъ. "Если ужь та смогла перелзть", Богъ знаетъ почему мелькнуло въ его голов, Ч "то какже бы я-то не перелзъ?" И дйствительно, онъ подскочилъ и мигомъ снаровилъ схва титься рукой за верхъ забора, затмъ энергически приподнялся, разомъ влзъ и слъ на забор верхомъ. Тутъ вблизи въ саду стояла банька, но съ забора видны были и освщенныя окна дома. "Такъ и есть, у старика въ спальн освщено, она тамъ!" и онъ спрыгнулъ съ забора въ садъ.

Хоть онъ и зналъ что Григорiй боленъ, а можетъ-быть и Смердяковъ въ самомъ дл боленъ, и что услышать его некому, но инстинктивно при таился, замеръ на мст и сталъ прислушиваться. Но всюду было мерт вое молчанiе и какъ нарочно полное затишье, ни малйшаго втерка.

"И только шепчетъ тишина", мелькнулъ почему-то этотъ стишокъ въ голов его, Ч "вотъ только не услышалъ бы кто какъ я перескочилъ;

кажется нтъ." Постоявъ минутку онъ тихонько пошелъ по саду, по трав;

обходя деревья и кусты, шелъ долго, скрадывая каждый шагъ, къ каждому шагу своему самъ прислушиваясь. Минутъ съ пять добирался онъ до освщеннаго окна. Онъ помнилъ что тамъ подъ самыми окнами есть нсколько большихъ, высокихъ, густыхъ кустовъ бузины и калины.

Выходная дверь изъ дома въ садъ въ вой сторон фасада была запер та, и онъ это нарочно и тщательно высмотрлъ проходя. Наконецъ дос тигъ и кустовъ и притаился за ними. Онъ не дышалъ. "Переждать те перь надо, подумалъ онъ, если они слышали мои шаги и теперь прислу шиваются, то чтобы разуврились.... какъ бы только не кашлянуть, не чихнуть"....

Онъ переждалъ минуты дв, но сердце его билось ужасно и мгновенiями онъ почти задыхался. "Нтъ, не пройдетъ сердцебiенiе, по думалъ онъ, Ч не могу дольше ждать." Онъ стоялъ за кустомъ въ тни;

передняя половина куста была освщена изъ окна. "Калина, ягоды, какiя красныя!" прошепталъ онъ не зная зачмъ. Тихо, раздльными неслышными шагами подошелъ онъ къ окну и поднялся на цыпочки. Вся спаленка едора Павловича предстала предъ нимъ какъ на ладони. Это была небольшая комнатка вся раздленная поперекъ красными ширмоч ками, "китайскими", какъ называлъ ихъ едоръ Павловичъ. "Китайскiя", пронеслось въ ум Мити, "а за ширмами Грушенька". Онъ сталъ разгля дывать едора Павловича. Тотъ былъ въ своемъ новомъ полосатомъ шелковомъ халатик, котораго никогда еще не видалъ у него Митя, подпоясанномъ шелковымъ же шнуркомъ съ кистями. Изъ-подъ ворота халата выглядывало чистое щегольское блье, тонкая голландская ру башка съ золотыми запонками. На голов у едора Павловича была та же красная повязка, которую видлъ на немъ Алеша. "Разодлся", по думалъ Митя. едоръ Павловичъ стоялъ близь окна повидимому въ за думчивости, вдругъ онъ вздернулъ голову, чуть-чуть прислушался и, ничего не услыхавъ, подошелъ къ столу, налилъ изъ графина полрюмоч ки коньячку и выпилъ. Затмъ вздохнулъ всею грудью, опять постоялъ, разсянно подошелъ къ зеркалу въ простнк, правою рукой припод нялъ немного красную повязку со ба и сталъ разглядывать свои синяки и болячки, которые еще не прошли. "Онъ одинъ," подумалъ Митя, "по всмъ вроятностямъ одинъ." едоръ Павловичъ отошелъ отъ зеркала, вдругъ повернулся къ окну и глянулъ въ него. Митя мигомъ отскочилъ въ тнь.

"Она можетъ-быть у него за ширмами, можетъ-быть уже спитъ", кольнуло его въ сердце. едоръ Павловичъ отъ окна отошелъ. "Это онъ въ окошко ее высматривалъ, стало-быть ея нтъ: чего ему въ темноту смотрть?.... нетерпнiе значитъ пожираетъ...." Митя тотчасъ подско чилъ и опять сталъ глядть въ окно. Старикъ уже сидлъ предъ столи комъ видимо пригорюнившись. Наконецъ облокотился и приложилъ пра вую ладонь къ щек. Митя жадно вглядывался.

"Одинъ, одинъ!" твердилъ онъ опять. "Еслибъ она была тутъ, у него было бы другое лицо." Странное дло: въ его сердц вдругъ закипла какая-то безсмысленная и чудная досада на то что ея тутъ нтъ. "Не на то что ея тутъ нтъ," осмыслилъ и самъ отвтилъ Митя себ тотчасъ же, Ч "а на то что никакъ наврно узнать не могу, тутъ она или нтъ". Ми тя припоминалъ потомъ самъ что умъ его былъ въ ту минуту ясенъ не обыкновенно и соображалъ все до послдней подробности, схватывалъ каждую черточку. Но тоска, тоска невднiя и нершимости наростала въ сердц его съ быстротой непомрною. "Здсь она наконецъ или не здсь?" злобно закипло у него въ сердц. И онъ вдругъ ршился, про тянулъ руку и потихоньку постучалъ въ раму окна. Онъ простучалъ ус ловный знакъ старика со Смердяковымъ: два первые раза потише, а по томъ три раза поскоре: тукъ-тукъ-тукъ, Ч знакъ обозначавшiй что "Грушенька пришла". Старикъ вздрогнулъ, вздернулъ голову, быстро вскочилъ и бросился къ окну. Митя отскочилъ въ тнь. едоръ Павло вичъ отперъ окно и высунулъ всю свою голову.

Ч Грушенька, ты? Ты что ли? проговорилъ онъ какимъ-то дрожа щимъ полушепотомъ. Ч Гд ты маточка, ангелочикъ, гд ты? Онъ былъ въ страшномъ волненiи, онъ задыхался.

"Одинъ!" ршилъ Митя.

Ч Гд же ты? крикнулъ опять старикъ и высунулъ еще больше го лову, высунулъ ее съ плечами, озираясь на вс стороны, направо и налво;

Ч иди сюда;

я гостинчику приготовилъ, иди, покажу!...

"Это онъ про пакетъ съ тремя тысячами," мелькнуло у Мити.

Ч Да гд же?.... Али у дверей? Сейчасъ отворю...

И старикъ чуть не вылзъ изъ окна, заглядывая направо, въ сторо ну гд была дверь въ садъ, и стараясь разглядть въ темнот. Чрезъ се кунду онъ непремнно побжалъ бы отпирать двери, не дождавшись отвта Грушеньки. Митя смотрлъ съ боку и не шевелился. Весь столь противный ему профиль старика, весь отвисшiй кадыкъ его, носъ крюч комъ, улыбающiйся въ сладостномъ ожиданiи, губы его, все это ярко бы ло освщено косымъ свтомъ лампы слва изъ комнаты. Страшная, не истовая злоба закипла вдругъ въ сердц Мити: "Вотъ онъ, его сопер никъ, его мучитель, мучитель его жизни!" Это былъ приливъ той самой внезапной, мстительной и неистовой злобы про которую, какъ бы пред чувствуя ее, возвстилъ онъ Алеш въ разговор съ нимъ въ бесдк четыре дня назадъ, когда отвтилъ на вопросъ Алеши: "какъ можешь ты говорить что убьешь отца?" "Я вдь не знаю, не знаю, сказалъ онъ тогда;

можетъ не убью, а можетъ убью. Боюсь что ненавистенъ онъ вдругъ мн станетъ "своимъ лицомъ въ ту самую минуту". Ненавижу я его кадыкъ, его носъ, его глаза, его безстыжую насмшку. Личное омерзнiе чувствую. Вотъ это го боюсь, вотъ и не удержусь...."

Личное омерзнiе наростало нестерпимо. Митя уже не помнилъ се бя и вдругъ выхватилъ мдный пестикъ изъ кармана....

.........................................................

Богъ, какъ самъ Митя говорилъ потомъ, сторожилъ меня тогда:

какъ разъ въ то самое время проснулся на одр своемъ больной Григорiй Васильевичъ. Къ вечеру того же дня онъ совершилъ надъ со бою извстное ченiе, о которомъ Смердяковъ разказывалъ Ивану едоровичу, то-есть вытерся весь съ помощiю супруги водкой съ ка кимъ-то секретнымъ крпчайшимъ настоемъ, а остальное выпилъ съ "нкоторою молитвой", прошептанною надъ нимъ супругой, и залегъ спать. Марья Игнатьевна вкусила тоже и какъ не пьющая заснула подл супруга мертвымъ сномъ. Но вотъ совсмъ неожиданно Григорiй вдругъ проснулся въ ночи, сообразилъ минутку и хоть тотчасъ же опять почув ствовалъ жгучую боль въ поясниц, но поднялся на постели. Затмъ опять что-то обдумалъ, всталъ и наскоро одлся. Можетъ-быть угрызенiе совсти кольнуло его за то что онъ спитъ, а домъ безъ сторо жа "въ такое опасное время". Разбитый падучею Смердяковъ лежалъ въ другой каморк безъ движенiя. Марья Игнатьевна не шевелилась:

"ослабла баба", подумалъ глянувъ на нее Григорiй Васильевичъ и кряхтя вышелъ на крылечко. Конечно, онъ хотлъ только глянуть съ крылечка, потому что ходить былъ не въ силахъ, боль въ поясниц и въ правой ног была нестерпимая. Но какъ разъ вдругъ припомнилъ что калитку въ садъ онъ съ вечера на замокъ не заперъ. Это былъ человкъ аккуратнйшiй и точнйшiй, человкъ разъ установившагося порядка и многолтнихъ привычекъ. Хромая и корчась отъ боли сошелъ онъ съ крылечка и направился къ саду. Такъ и есть, калитка совсмъ настежъ.

Машинально ступилъ онъ въ садъ: можетъ-быть ему что померещилось, можетъ услыхалъ какой-нибудь звукъ, но глянувъ налво увидалъ от воренное окно у барина, пустое уже окошко, никто уже изъ него не вы глядывалъ. "Почему отворено, теперь не то!" подумалъ Григорiй и вдругъ, какъ разъ въ то самое мгновенiе прямо предъ нимъ въ саду за мелькало что-то необычайное. Шагахъ въ сорока предъ нимъ какъ бы пробгалъ въ темнот человкъ, очень быстро двигалась какая-то тнь.

"Господи!" проговорилъ Григорiй и, не помня себя, забывъ про свою боль въ поясниц, пустился на перерзъ бгущему. Онъ взялъ короче, садъ былъ ему видимо знакоме чмъ бгущему;

тотъ же направлялся къ бан, пробжалъ за баню, бросился къ стн.... Григорiй слдилъ его не теряя изъ виду и бжалъ не помня себя. Онъ добжалъ до забора какъ разъ въ ту минуту когда бглецъ уже перелзалъ заборъ. Вн себя завопилъ Григорiй, кинулся и вцпился обими руками въ его ногу.

Такъ и есть, предчувствiе не обмануло его;

онъ узналъ его, это былъ онъ "извергъ-отцеубивецъ"!

Ч Отцеубивецъ! прокричалъ старикъ на всю окрестность, но толь ко это и усплъ прокричать;

онъ вдругъ упалъ какъ пораженный гро момъ. Митя соскочилъ опять въ садъ и нагнулся надъ поверженнымъ.

Въ рукахъ Мити былъ мдный пестикъ и онъ машинально отбросилъ его въ траву. Пестикъ упалъ въ двухъ шагахъ отъ Григорiя, но не въ траву, а на тропинку, на самое видное мсто. Нсколько секундъ разсматри валъ онъ лежащаго предъ нимъ. Голова старика была вся въ крови;

Ми тя протянулъ руку и сталъ ее ощупывать. Онъ припомнилъ потомъ ясно что ему ужасно захотлось въ ту минуту "вполн убдиться" проломилъ онъ черепъ старику или только "огорошилъ" его пестикомъ по темени?

Но кровь лилась, лилась ужасно и мигомъ облила горячею струей дрожащiе пальцы Мити. Онъ помнилъ что выхватилъ изъ кармана свой блый новый платокъ, которымъ запасся идя къ Хохлаковой, и прило жилъ къ голов старика, безсмысленно стараясь оттереть кровь со ба и съ лица. Но и платокъ мигомъ весь намокъ кровью. "Господи, да для че го это я?" очнулся вдругъ Митя, "коли ужь проломилъ, то какъ теперь узнать.... Да и не все ли теперь равно!" прибавилъ онъ вдругъ безна дежно, Ч "убилъ, такъ убилъ.... Попался старикъ и лежи!" громко про говорилъ онъ, и вдругъ кинулся на заборъ, перепрыгнулъ въ переулокъ и пустился бжать. Намокшiй кровью платокъ былъ скомканъ у него въ правомъ кулак и онъ на бгу сунулъ его въ заднiй карманъ сюртука.

Онъ бжалъ сломя голову, и нсколько рдкихъ прохожихъ, повстрчавшихся ему въ темнот, на улицахъ города, запомнили потомъ какъ встртили они въ ту ночь неистово бгущаго человка. Летлъ онъ опять въ домъ Морозовой. Давеча еня, тотчасъ по уход его, бро силась къ старшему дворнику Назару Ивановичу и "Христомъ-Богомъ" начала молить его чтобъ онъ "не впускалъ ужь больше капитана ни се годня, ни завтра". Назаръ Ивановичъ, выслушавъ, согласился, но на грхъ отлучился на верхъ къ барын, куда его внезапно позвали, и на ходу, встртивъ своего племянника, парня тъ двадцати, недавно только прибывшаго изъ деревни, приказалъ ему побыть на двор, но за былъ приказать о капитан. Добжавъ до воротъ Митя постучался. Па рень мигомъ узналъ его: Митя не разъ уже давалъ ему на чай. Тотчасъ же отворилъ ему калитку, впустилъ и, весело улыбаясь, предупреди тельно поспшилъ увдомить что "вдь Аграфены Александровны те перь дома-то и нтъ-съ".

Ч Гд же она, Прохоръ? вдругъ остановился Митя.

Ч Давеча ухала, часа съ два тому, съ Тимоеемъ, въ Мокрое.

Ч Зачмъ? крикнулъ Митя.

Ч Этого знать не могу-съ, къ офицеру какому-то, кто-то ихъ по звалъ оттудова и лошадей прислали....

Митя бросилъ его и какъ полоумный вбжалъ къ ен.

V.

Внезапное ршенiе.

Та сидла въ кухн съ бабушкой, об собирались ложиться спать.

Надясь на Назара Ивановича, он изнутри опять таки не заперлись.

Митя вбжалъ, кинулся на еню и крпко схватилъ ее за горло.

Ч Говори сейчасъ, гд она, съ кмъ теперь въ Мокромъ? завопилъ онъ въ изступленiи.

Об женщины взвизгнули.

Ч Ай скажу, ай, голубчикъ Дмитрiй едоровичъ, сейчасъ все ска жу, ничего не потаю, прокричала скороговоркой на смерть испуганная еня: Ч она въ Мокрое къ офицеру похала.

Ч Къ какому офицеру? вопилъ Митя.

Ч Къ прежнему офицеру, къ тому самому, къ прежнему своему, пять тъ тому который былъ, бросилъ и ухалъ, тою же скороговоркой протрещала еня.

Дмитрiй едоровичъ отнялъ руки, которыми сжималъ ей горло. Онъ стоялъ предъ нею блдный какъ мертвецъ и безгласный, но по глазамъ его было видно что онъ все разомъ понялъ, все, все разомъ съ полслова понялъ до послдней черточки и обо всемъ догадался. Не бдной ен, конечно, было наблюдать въ ту секунду, понялъ онъ или нтъ. Она какъ была, сидя на сундук, когда онъ вбжалъ, такъ и осталась теперь, вся трепещущая и, выставивъ предъ собою руки, какъ бы желая защититься, такъ и замерла въ этомъ положенiи. Испуганными расширенными отъ страха зрачками глазъ впилась она въ него неподвижно. А у того какъ разъ къ тому об руки были запачканы въ крови. Дорогой, когда бжалъ, онъ должно-быть дотрогивался ими до своего ба, вытирая съ лица потъ, такъ что и на бу, и на правой щек остались красныя пятна размазанной крови. Съ еней могла сейчасъ начаться истерика, старуха же кухарка вскочила и глядла какъ сумашедшая, почти потерявъ сознанiе. Дмитрiй едоровичъ простоялъ съ минуту и вдругъ маши нально опустился возл ени на стулъ.

Онъ сидлъ и не то чтобы соображалъ, а былъ какъ бы въ испуг, точно въ какомъ-то столбняк. Но все было ясно какъ день: этотъ офи церъ Ч онъ зналъ про него, зналъ вдь отлично все, зналъ отъ самой же Грушеньки, зналъ что мсяцъ назадъ онъ письмо прислалъ. Значитъ мсяцъ, цлый мсяцъ это дло велось въ глубокой отъ него тайн до самаго теперешняго прiзда этого новаго человка, а онъ-то и не ду малъ о немъ! Но какъ могъ, какъ могъ онъ не думать о немъ? Почему онъ такъ-таки и забылъ тогда про этого офицера, забылъ тотчасъ же какъ узналъ про него? Вотъ вопросъ который стоялъ предъ нимъ какъ какое-то чудище. И онъ созерцалъ это чудище дйствительно въ испуг, похолодвъ отъ испуга.

Но вдругъ онъ тихо и кротко, какъ тихiй и ласковый ребенокъ, за говорилъ съ еней, совсмъ точно и забывъ что сейчасъ ее такъ перепу галъ, обидлъ и измучилъ. Онъ вдругъ съ чрезвычайною и даже удиви тельною въ его положенiи точностью принялся разспрашивать еню. А еня хоть и дико смотрла на окровавленныя руки его, но тоже съ уди вительною готовностью и поспшностью принялась отвчать ему на ка ждый вопросъ, даже какъ бы спша выложить ему всю "правду правдин скую". Мало-по-малу, даже съ какою-то радостью начала излагать вс подробности и вовсе не желая мучить, а какъ бы спша изо всхъ силъ отъ сердца услужить ему. До послдней подробности разказала она ему и весь сегодняшнiй день, посщенiе Ракитина и Алеши, какъ она, еня, стояла на сторожахъ, какъ барыня похала и что она прокричала въ окошко Алеш поклонъ ему, Митеньк, и чтобы "вчно помнилъ какъ любила она его часочекъ". Выслушавъ о поклон, Митя вдругъ усмхнулся и на блдныхъ щекахъ его вспыхнулъ румянецъ. еня въ ту же минуту сказала ему уже ни крошечки не боясь за свое любопытство:

Ч Руки-то какiя у васъ, Дмитрiй едоровичъ, вс-то въ крови!

Ч Да, отвтилъ машинально Митя, разсянно посмотрлъ на свои руки и тотчасъ забылъ про нихъ и про вопросъ ени. Онъ опять погру зился въ молчанiе. Съ тхъ поръ какъ вбжалъ онъ прошло уже минутъ двадцать. Давешнiй испугъ его прошелъ, но видимо имъ уже овладла вполн какая-то новая непреклонная ршимость. Онъ вдругъ всталъ съ мста и задумчиво улыбнулся.

Ч Баринъ, что съ вами это такое было? проговорила еня, опять показывая ему на его руки, Ч проговорила съ сожалнiемъ, точно самое близкое теперь къ нему въ гор его существо.

Митя опять посмотрлъ себ на руки.

Ч Это кровь, еня, проговорилъ онъ со страннымъ выраженiемъ смотря на нее, Ч это кровь человческая и, Боже, зачмъ она проли лась! Но... еня... тутъ одинъ заборъ (онъ глядлъ на нее какъ бы зага дывая ей загадку), одинъ высокiй заборъ и страшный на видъ, но... зав тра на разсвт, когда "взлетитъ солнце", Митенька черезъ этотъ за боръ перескочитъ... Не понимаешь, еня, какой заборъ, ну да ничего...

все равно, завтра услышишь и все поймешь... а теперь прощай! Не помшаю и устранюсь, сумю устраниться. Живи, моя радость... любила меня часокъ, такъ и помни на вки Митеньку Карамазова.... Вдь она меня все называла Митенькой, помнишь?

И съ этими словами вдругъ вышелъ изъ кухни. А еня выхода это го испугалась чуть не больше еще чмъ когда онъ давеча вбжалъ и бросился на нее.

Ровно десять минутъ спустя Дмитрiй едоровичъ вошелъ къ тому молодому чиновнику, Петру Ильичу Перхотину, которому давеча зало жилъ пистолеты. Было уже половина девятаго и Петръ Ильичъ, напив шись дома чаю, только-что облекся снова въ сюртукъ чтобъ отправиться въ трактиръ "Столичный Городъ" поиграть на биллiард. Митя захва тилъ его на выход. Тотъ, увидвъ его и его запачканное кровью лицо, такъ и вскрикнулъ.

Ч Господи! да что это съ вами?

Ч А вотъ, быстро проговорилъ Митя, Ч за пистолетами моими пришелъ и вамъ деньги принесъ. Съ благодарностiю. Тороплюсь, Петръ Ильичъ, пожалуста поскоре.

Петръ Ильичъ все больше и больше удивлялся: въ рукахъ Мити онъ вдругъ разсмотрлъ кучу денегъ, а главное, онъ держалъ эту кучу и вошелъ съ нею какъ никто деньги не держитъ и никто съ ними не вхо дитъ: вс кредитки несъ въ правой рук, точно на показъ, прямо держа руку предъ собою. Мальчикъ, слуга чиновника, встртившiй Митю въ передней, сказывалъ потомъ что онъ такъ и въ переднюю вошелъ съ деньгами въ рукахъ, стало-быть и по улиц все также несъ ихъ предъ собою въ правой рук. Бумажки были все сторублевыя, радужныя, при держивалъ онъ ихъ окровавленными пальцами. Петръ Ильичъ, потомъ на позднйшiе вопросы интересовавшихся лицъ: сколько было денегъ?

заявлялъ что тогда сосчитать на глазъ трудно было, можетъ-быть дв тысячи, можетъ-быть три, но пачка была большая, "плотненькая". Самъ же Дмитрiй едоровичъ, какъ показывалъ онъ тоже потомъ, "былъ какъ бы тоже совсмъ не въ себ, но не пьянъ, а точно въ какомъ-то восторг, очень разсянъ, а въ то же время какъ будто и сосредоточенъ, точно объ чемъ-то думалъ и добивался и ршить не могъ. Очень торопился, отвчалъ рзко, очень странно, мгновенiями же былъ какъ будто вовсе не въ гор, а даже веселъ".

Ч Да съ вами-то что, съ вами-то что теперь? прокричалъ опять Петръ Ильичъ, дико разсматривая гостя. Ч Какъ это вы такъ раскрове нились, упали что-ли, посмотрите!

Онъ схватилъ его за локоть и поставилъ къ зеркалу. Митя, увидавъ свое запачканное кровью лицо, вздрогнулъ и гнвно нахмурился.

Ч Э, чортъ! Этого не доставало, пробормоталъ онъ со злобой, бы стро переложилъ изъ правой руки кредитки въ вую и судорожно вы дернулъ изъ кармана платокъ. Но и платокъ оказался весь въ крови (этимъ самымъ платкомъ онъ вытиралъ голову и лицо Григорiю): ни од ного почти мстечка не было благо, и не то что началъ засыхать, а какъ-то заскорузъ въ комк и не хотлъ развернуться. Митя злобно шваркнулъ его объ полъ.

Ч Э, чортъ! нтъ ли у васъ какой тряпки.... обтереться бы....

Ч Такъ вы только запачкались, а не ранены? Такъ ужь лучше вы мойтесь, отвтилъ Петръ Ильичъ. Ч Вотъ рукомойникъ, я вамъ подамъ.

Ч Рукомойникъ? Это хорошо.... только куда же я это дну? въ ка комъ-то совсмъ ужь странномъ недоумнiи указалъ онъ Петру Ильичу на свою пачку сторублевыхъ, вопросительно глядя на него, точно тотъ долженъ былъ ршить, куда ему двать свои собственныя деньги.

Ч Въ карманъ суньте, али на столъ вотъ здсь положите, не про падутъ.

Ч Въ карманъ? Да, въ карманъ. Это хорошо.... Нтъ, видите ли, это все вздоръ! вскричалъ онъ какъ бы вдругъ выходя изъ разсянности.

Ч Видите: мы сперва это дло кончимъ, пистолеты-то, вы мн ихъ от дайте, а вотъ ваши деньги.... потому что мн очень, очень нужно..... и времени, времени ни капли.....

И снявъ съ пачки верхнюю сторублевую онъ протянулъ ее чиновни ку.

Ч Да у меня и сдачи не будетъ, замтилъ тотъ: Ч у васъ мельче нтъ?

Ч Нтъ, сказалъ Митя, поглядвъ опять на пачку и какъ бы неувренный въ словахъ своихъ попробовалъ пальцами дв-три бумаж ки сверху, Ч нтъ, все такiя же, прибавилъ онъ и опять вопросительно поглядлъ на Петра Ильича.

Ч Да откуда вы такъ разбогатли? спросилъ тотъ. Ч Постойте я мальчишку своего пошлю сбгать къ Плотниковымъ. Они запираютъ поздно, Ч вотъ не размняютъ ли. Эй, Миша! крикнулъ онъ въ перед нюю.

Ч Въ лавку къ Плотниковымъ Ч великолпнйшее дло! крик нулъ и Митя какъ бы осненный какою-то мыслью. Ч Миша, Ч обер нулся онъ къ вошедшему мальчику, Ч видишь, бги къ Плотниковымъ и скажи что Дмитрiй едоровичъ веллъ кланяться и сейчасъ самъ бу детъ.... Да слушай, слушай: чтобы къ его приходу приготовили шампан скаго, этакъ дюжинки три, да уложили какъ тогда когда въ Мокрое здилъ.... Я тогда четыре дюжины у нихъ взялъ (вдругъ обратился онъ къ Петру Ильичу) Ч они ужь знаютъ, не безпокойся Миша, повернулся онъ опять къ мальчику. Ч Да слушай: чтобы сыру тамъ, пироговъ страсбургскихъ, сиговъ копченыхъ, ветчины, икры, ну и всего, всего, что только есть у нихъ, рублей этакъ на сто или на сто двадцать, какъ прежде было.... Да слушай: гостинцевъ чтобы не забыли, конфетъ, грушъ, арбуза два или три, аль четыре, Ч ну нтъ, арбуза-то одного довольно, а шоколаду, леденцовъ, монпансье, тягушекъ Ч ну всего что тогда со мной въ Мокрое уложили, съ шампанскимъ рублей на триста чтобы было.... Ну, вотъ и теперь чтобы также точно. Да вспомни ты, Миша, если ты Миша.... Вдь его Мишей зовутъ? опять обратился онъ къ Петру Ильичу.

Ч Да постойте, перебилъ Петръ Ильичъ съ безпокойствомъ его слушая и разсматривая, Ч вы лучше сами пойдете, тогда и скажете, а онъ перевретъ.

Ч Перевретъ, вижу что перевретъ! Эхъ, Миша, а я было тебя поцловать хотлъ за коммиссiю.... Коли не переврешь, десять рублей теб, скачи скорй.... Шампанское, главное шампанское чтобы выкати ли, да и коньячку, да и краснаго, и благо, и всего этого какъ тогда...

Они ужь знаютъ какъ тогда было.

Ч Да слушайте вы! съ нетерпнiемъ уже перебилъ Петръ Ильичъ.

Ч Я говорю: пусть онъ только сбгаетъ размнять, да прикажетъ чтобы не запирали, а вы пойдете и сами скажете... Давайте вашу кредитку.

Маршъ, Миша, одна нога тамъ, другая тутъ! Петръ Ильичъ кажется на рочно поскорй прогналъ Мишу, потому что тотъ какъ сталъ предъ гос темъ, выпуча глаза на его кровавое лицо и окровавленныя руки съ пуч комъ денегъ въ дрожавшихъ пальцахъ, такъ и стоялъ, разиня ротъ отъ удивленiя и страха и вроятно мало понялъ изо всего того что ему нака зывалъ Митя.

Ч Ну, теперь пойдемте мыться, сурово сказалъ Петръ Ильичъ. Ч Положите деньги на столъ, али суньте въ карманъ... Вотъ такъ, идемъ.

Да снимите сюртукъ.

И онъ сталъ ему помогать снять сюртукъ и вдругъ опять вскрик нулъ.

Ч Смотрите, у васъ и сюртукъ въ крови!

Ч Это... это не сюртукъ. Только немного тутъ у рукава... А это вотъ только здсь, гд платокъ лежалъ. Изъ кармана просочилось. Я на платокъ-то у ени слъ, кровь-то и просочилась, съ какою-то удиви тельною доврчивостью тотчасъ же объяснилъ Митя. Петръ Ильичъ вы слушалъ нахмурившись.

Ч Угораздило же васъ;

подрались должно-быть съ кмъ, пробор моталъ онъ.

Начали мыться. Петръ Ильичъ держалъ кувшинъ и подливалъ воду.

Митя торопился и плохо было намылилъ руки. (Руки у него дрожали, какъ припомнилъ потомъ Петръ Ильичъ.) Петръ Ильичъ тотчасъ же веллъ намылить больше и тереть больше. Онъ какъ будто бралъ какой то верхъ надъ Митей въ эту минуту, чмъ дальше тмъ больше.

Замтимъ кстати: молодой человкъ былъ характера не робкаго.

Ч Смотрите, не отмыли подъ ногтями;

ну, теперь трите лицо, вотъ тутъ: на вискахъ, у уха.... Вы въ этой рубашк и подете? Куда это вы дете? Смотрите, весь обшлагъ праваго рукава въ крови.

Ч Да, въ крови, замтилъ Митя, разсматривая обшлагъ рубашки.

Ч Такъ перемните блье.

Ч Некогда. А я вотъ, вотъ видите... продолжалъ съ тою же доврчивостью Митя уже вытирая полотенцемъ лицо и руки и надвая сюртукъ, Ч я вотъ здсь край рукава загну, его и не видно будетъ подъ сюртукомъ... Видите!

Ч Говорите теперь, гд это васъ угораздило? Подрались что ли съ кмъ? Не въ трактир ли опять, какъ тогда? Не опять ли съ капитаномъ какъ тогда, били его и таскали? какъ бы съ укоризною припомнилъ Петръ Ильичъ. Ч Кого еще прибили... али убили пожалуй?

Ч Вздоръ! проговорилъ Митя.

Ч Какъ вздоръ?

Ч Не надо, сказалъ Митя и вдругъ усмхнулся: Ч Это я стару шонку одну на площади сейчасъ раздавилъ.

Ч Раздавили? Старушонку?

Ч Старика! крикнулъ Митя, смотря Петру Ильичу прямо въ лицо, смясь и крича ему какъ глухому.

Ч Э, чортъ возьми, старика, старушонку... Убили что ли кого?

Ч Помирились. Сцпились Ч и помирились. Въ одномъ мст. Ра зошлись прiятельски. Одинъ дуракъ... онъ мн простилъ... теперь ужь наврно простилъ... Еслибы всталъ, такъ не простилъ бы, Ч подмиг нулъ вдругъ Митя, Ч только знаете, къ чорту его, слышите, Петръ Ильичъ, къ чорту, не надо! Въ сiю минуту не хочу! ршительно отрзалъ Митя.

Ч Я вдь къ тому что охота же вамъ со всякимъ связываться...

какъ тогда изъ пустяковъ съ этимъ штабсъ-капитаномъ... Подрались и кутить теперь мчитесь Ч весь вашъ характеръ. Три дюжины шампан скаго, Ч это куда же столько?

Ч Браво! давайте теперь пистолеты. Ей-Богу, нтъ времени. И хотлъ бы съ тобой поговорить, голубчикъ, да времени нтъ. Да и не надо вовсе, поздно говорить. А! гд же деньги, куда я ихъ длъ?

вскрикнулъ онъ и принялся совать по карманамъ руки.

Ч На столъ положили... сами... вонъ он лежатъ. Забыли? Под линно деньги у васъ точно соръ аль вода. Вотъ ваши пистолеты. Стран но, въ шестомъ часу давеча заложилъ ихъ за десять рублей, а теперь эвона у васъ, тысячъ-то. Дв или три небось?

Ч Три небось, засмялся Митя, суя деньги въ боковой карманъ панталонъ.

Ч Потеряете этакъ-то. Золотые прiиски у васъ что ли?

Ч Прiиски? золотые прiиски! изо всей силы закричалъ Митя и за катился смхомъ. Ч Хотите, Перхотинъ, на прiиски? Тотчасъ вамъ од на дама здсь три тысячи отсыплетъ, чтобы только хали. Мн отсыпа ла, ужь такъ она прiиски любитъ! Хохлакову знаете?

Ч Не знакомъ, а слыхалъ и видалъ. Неужто это она вамъ три ты сячи дала? Такъ и отсыпала? недоврчиво глядлъ Петръ Ильичъ.

Ч А вы завтра, какъ солнце взлетитъ, вчно юный-то ебъ какъ взлетитъ, хваля и славя Бога, вы завтра пойдите къ ней, Хохлаковой-то, и спросите у ней сами: отсыпала она мн три тысячи али нтъ? Справь тесь-ка.

Ч Я не знаю вашихъ отношенiй... коли вы такъ утвердительно го ворите, значитъ дала... А вы денежки-то въ лапки, да вмсто Сибири-то по всмъ по тремъ... Да куда вы въ самомъ дл теперь, а?

Ч Въ Мокрое.

Ч Въ Мокрое? Да вдь ночь!

Ч Былъ Мастрюкъ во всемъ, сталъ Мастрюкъ ни въ чемъ! прого ворилъ вдругъ Митя.

Ч Какъ ни въ чемъ? Это съ такими-то тысячами да ни въ чемъ?

Ч Я не про тысячи. Къ чорту тысячи! Я про женскiй нравъ гово рю:

"Легковренъ женскiй нравъ И измнчивъ, и пороченъ."

Я съ Улиссомъ согласенъ, это онъ говоритъ.

Ч Не понимаю я васъ?

Ч Пьянъ что ли?

Ч Не пьянъ, а хуже того.

Ч Я духомъ пьянъ, Петръ Ильичъ, духомъ пьянъ, и довольно, до вольно...

Ч Что это вы, пистолетъ заряжаете?

Ч Пистолетъ заряжаю.

Митя дйствительно раскрывъ ящикъ съ пистолетами отомкнулъ рожокъ съ порохомъ и тщательно всыпалъ и забилъ зарядъ. Затмъ взялъ пулю и, предъ тмъ какъ вкатить ее, поднялъ ее въ двухъ паль цахъ предъ собою надъ свчкой.

Ч Чего это вы на пулю смотрите? съ безпокойнымъ любопытст вомъ слдилъ Петръ Ильичъ.

Ч Такъ. Воображенiе. Вотъ еслибы ты вздумалъ эту пулю всадить себ въ мозгъ, то, заряжая пистолетъ, посмотрлъ бы на нее или нтъ?

Ч Зачмъ на нее смотрть?

Ч Въ мой мозгъ войдетъ, такъ интересно на нее взглянуть какова она есть... А впрочемъ вздоръ, минутный вздоръ. Вотъ и кончено, при бавилъ онъ, вкативъ пулю и заколотивъ ее паклей. Ч Петръ Ильичъ, милый, вздоръ, все вздоръ и еслибы ты зналъ до какой степени вздоръ!

Дай-ка мн теперь бумажки кусочекъ.

Ч Вотъ бумажка.

Ч Нтъ, гладкой, чистой, на которой пишутъ. Вотъ такъ. И Митя, схвативъ со стола перо, быстро написалъ на бумажк дв строки, сло жилъ вчетверо бумажку и сунулъ въ жилетный карманъ. Пистолеты вложилъ въ ящикъ, заперъ ключикомъ и взялъ ящикъ въ руки. Затмъ посмотрлъ на Петра Ильича и длинно, вдумчиво улыбнулся.

Ч Теперь идемъ, сказалъ онъ.

Ч Куда идемъ? Нтъ, постойте... Это вы пожалуй себ въ мозгъ ее хотите послать, пулю-то... съ безпокойствомъ произнесъ Петръ Ильичъ.

Ч Пуля вздоръ! Я жить хочу, я жизнь люблю! знай ты это. Я зла токудраго еба и свтъ его горячiй люблю... Милый Петръ Ильичъ, умешь ты устраниться?

Ч Какъ это устраниться?

Ч Дорогу дать. Милому существу и ненавистному дать дорогу. И чтобъ и ненавистное милымъ стало, Ч вотъ какъ дать дорогу! И сказать имъ: Богъ съ вами, идите, проходите мимо, а я....

Ч А вы?

Ч Довольно, идемъ.

Ч Ей Богу скажу кому-нибудь (глядлъ на него Петръ Ильичъ), чтобы васъ не пустить туда. Зачмъ вамъ теперь въ Мокрое?

Ч Женщина тамъ, женщина, и довольно съ тебя, Петръ Ильичъ, и шабашъ!

Ч Послушайте, вы хоть и дики, но вы мн всегда какъ-то нрави лись.... я вотъ и безпокоюсь.

Ч Спасибо теб, братъ. Я дикiй, говоришь ты. Дикари, дикари! Я одно только и твержу: дикари! А да, вотъ Миша, а я-то его и забылъ.

Вошелъ въ попыхахъ Миша съ пачкой размнянныхъ денегъ и от рапортовалъ что у Плотниковыхъ "вс заходили" и бутылки волокутъ, и рыбу, и чай Ч сейчасъ все готово будетъ. Митя схватилъ десятирубле вую и подалъ Петру Ильичу, а другую десятирублевую кинулъ Миш.

Ч Не смть! вскричалъ Петръ Ильичъ. Ч У меня дома нельзя, да и дурное баловство это. Спрячьте ваши деньги, вотъ сюда положите, че го ихъ сорить-то? Завтра же пригодятся, ко мн же вдь и придете де сять рублей просить. Что это вы въ боковой карманъ все суете? Эй по теряете!

Ч Слушай, милый человкъ, подемъ въ Мокрое вмст?

Ч Мн-то зачмъ туда?

Ч Слушай, хочешь сейчасъ бутылку откупорю, выпьемъ за жизнь!

Мн хочется выпить, а пуще всего съ тобою выпить. Никогда я съ тобою не пилъ, а?

Ч Пожалуй, въ трактир можно, пойдемъ, я туда самъ сейчасъ от правляюсь.

Ч Некогда въ трактир, а у Плотниковыхъ въ лавк, въ задней комнат. Хочешь, я теб одну загадку загадаю сейчасъ.

Ч Загадай.

Митя вынулъ изъ жилета свою бумажку, развернулъ ее и показалъ.

Четкимъ и крупнымъ почеркомъ было на ней написано:

"Казню себя за всю жизнь, всю жизнь мою наказую!" Ч Право скажу кому-нибудь, пойду сейчасъ и скажу, проговорилъ, прочитавъ бумажку, Петръ Ильичъ.

Ч Не успешь, голубчикъ, идемъ и выпьемъ, маршъ!

Лавка Плотниковыхъ приходилась почти черезъ одинъ только домъ отъ Петра Ильича, на углу улицы. Это былъ самый главный бакалейный магазинъ въ нашемъ город, богатыхъ торговцевъ, и самъ по себ весь ма не дурной. Было все что и въ любомъ магазин въ столиц, всякая бакалея: вина "разлива братьевъ Елисевыхъ", фрукты, сигары, чай, са харъ, кофе и проч. Всегда сидли три прикащика и бгали два разсыль ныхъ мальчика. Хотя край нашъ и обднлъ, помщики разъхались, торговля затихла, а бакалея процвтала попрежнему и даже все лучше и лучше съ каждымъ годомъ: на эти предметы не переводились покупате ли. Митю ждали въ лавк съ нетерпнiемъ. Слишкомъ помнили какъ онъ недли три-четыре назадъ забралъ точно такъ же разомъ всякаго товару и винъ на нсколько сотъ рублей чистыми деньгами (въ кредитъ то бы ему ничего конечно не поврили), помнили что такъ же какъ и те перь въ рукахъ его торчала цлая пачка радужныхъ и онъ разбрасы валъ ихъ зря, не торгуясь, не соображая и не желая соображать на что ему столько товару, вина и проч.? Во всемъ город потомъ говорили что онъ тогда, укативъ съ Грушенькой въ Мокрое, "просадилъ въ одну ночь и слдующiй затмъ день три тысячи разомъ и воротился съ кутежа безъ гроша, въ чемъ мать родила". Поднялъ тогда Цыганъ цлый та боръ (въ то время у насъ закочевавшiй), которые въ два дня вытащили де у него у пьянаго безъ счету денегъ и выпили безъ счету дорогаго ви на. Разказывали, смясь надъ Митей, что въ Мокромъ онъ запоилъ шампанскимъ сиволапыхъ мужиковъ, деревенскихъ двокъ и бабъ за кормилъ конфетами и страсбургскими пирогами. Смялись тоже у насъ, въ трактир особенно, надъ собственнымъ откровеннымъ и пубичнымъ тогдашнимъ признанiемъ Мити (не въ глаза ему конечно смялись, въ глаза ему смяться было нсколько опасно) что отъ Грушеньки онъ за всю ту "эскападу" только и получилъ что "позволила ему свою ножку поцловать, а боле ничего не позволила".

Когда Митя съ Петромъ Ильичемъ подошли къ лавк, то у входа нашли уже готовую тройку, въ телг покрытой ковромъ, съ колоколь чиками и бубенчиками и съ ямщикомъ Андреемъ, ожидавшимъ Митю. Въ лавк почти совсмъ успли "сладить" одинъ ящикъ съ товаромъ и жда ли только появленiя Мити чтобы заколотить и уложить его на телгу.

Петръ Ильичъ удивился.

Ч Да откуда поспла у тебя тройка? спросилъ онъ Митю.

Ч Къ теб бжалъ, вотъ его, Андрея, встртилъ и веллъ ему прямо сюда къ лавк и подъзжать. Времени терять нечего! Въ про шлый разъ съ Тимоеемъ здилъ, да Тимоей теперь тю-тю-тю, впередъ меня съ волшебницей одной укатилъ. Андрей, опоздаемъ очень?

Ч Часомъ только разв прежде нашего прибудутъ, да и того не будетъ, часомъ всего упредятъ! поспшно отозвался Андрей. Ч Я Тимоея и снарядилъ, знаю какъ подутъ. Ихъ зда не наша зда, Дмитрiй едоровичъ, гд имъ до нашего. Часомъ не потрафятъ раньше!

съ жаромъ перебилъ Андрей, еще не старый ямщикъ, рыжеватый, сухо щавый парень въ поддвк и съ армякомъ на вой рук.

Ч Пятьдесятъ рублей на водку, коли только часомъ отстанешь.

Ч За часъ времени ручаемся, Дмитрiй едоровичъ, эхъ получа сомъ не упредятъ, не то что часомъ!

Митя хоть и засуетился распоряжаясь, но говорилъ и приказывалъ какъ-то странно, въ разбивку, а не по порядку. Начиналъ одно и забы валъ окончанiе. Петръ Ильичъ нашелъ необходимымъ ввязаться и по мочь длу.

Ч На четыреста рублей, не мене какъ на четыреста, чтобы точь въ-точь по тогдашнему, командовалъ Митя. Ч Четыре дюжины шампан скаго, ни одной бутылки меньше.

Ч Зачмъ теб столько, къ чему это? Стой! завопилъ Петръ Иль ичъ. Ч Это что за ящикъ? съ чмъ? Неужели тутъ на четыреста руб лей?

Ему тотчасъ же объяснили суетившiеся прикащики со слащавою рчью что въ этомъ первомъ ящик всего лишь полдюжины шампанска го и "всякiе необходимые на первый случай предметы" изъ закусокъ, конфетъ, монпансье и проч. Но что главное "потребленiе" уложится и отправится сей же часъ особо, какъ и въ тогдашнiй разъ, въ особой телг и тоже тройкой и потрафитъ къ сроку, "разв всего только ча сомъ позже Дмитрiя едоровича къ мсту прибудетъ."

Ч Не боле часу, чтобъ не боле часу, и какъ можно больше мон пансье и тягушекъ положите;

это тамъ двки любятъ, съ жаромъ на стаивалъ Митя.

Ч Тягушекъ Ч пусть. Да четыре-то дюжины къ чему теб? Одной довольно, почти осердился уже Петръ Ильичъ. Онъ сталъ торговаться, онъ потребовалъ счетъ, онъ не хотлъ успокоиться. Спасъ однако всего одну сотню рублей. Остановились на томъ чтобы всего товару доставле но было не боле какъ на триста рублей.

Ч А чортъ васъ подери! вскричалъ Петръ Ильичъ какъ бы вдругъ одумавшись, Ч да мн-то тутъ что? Бросай свои деньги коли даромъ нажилъ!

Ч Сюда, экономъ сюда, не сердись, потащилъ его Митя въ заднюю комнату лавки: Ч вотъ здсь намъ бутылку сейчасъ подадутъ, мы и хлебнемъ. Эхъ, Петръ Ильичъ, подемъ вмст, потому что ты человкъ милый, такихъ люблю.

Митя услся на плетеный стульчикъ предъ крошечнымъ столикомъ, накрытымъ грязнйшею салфеткой. Петръ Ильичъ примостился напро тивъ него и мигомъ явилось шампанское. Предложили не пожелаютъ ли господа устрицъ, "первйшихъ устрицъ, самаго послдняго полученiя".

Ч Къ чорту устрицъ, я не мъ, да и ничего не надо, почти злобно огрызнулся Петръ Ильичъ.

Ч Некогда устрицъ, замтилъ Митя, Ч да и аппетита нтъ. Зна ешь, другъ, проговорилъ онъ вдругъ съ чувствомъ, Ч не любилъ я нико гда всего этого безпорядка.

Ч Да кто жь его любитъ! Три дюжины, помилуй, на мужиковъ, это хоть кого взорветъ.

Ч Я не про это. Я про высшiй порядокъ. Порядку во мн нтъ, высшаго порядка.... Но.... все это закончено, горевать нечего. Поздно, и къ чорту! Вся жизнь моя была безпорядокъ и надо положить порядокъ.

Каламбурю, а?

Ч Бредишь, а не каламбуришь.

Ч Слава высшему на свт, Слава высшему во мн!

Этотъ стишокъ у меня изъ души вырвался когда-то, не стихъ, а сле за.... самъ сочинилъ.... не тогда однако когда штабсъ-капитана за боро денку тащилъ....

Ч Чего это ты вдругъ о немъ?

Ч Чего я вдругъ о немъ? Вздоръ! Все кончается, все равняется, черта Ч и итогъ.

Ч Право мн все твои пистолеты мерещатся.

Ч И пистолеты вздоръ! Пей и не фантазируй. Жизнь люблю, слишкомъ ужь жизнь полюбилъ, такъ слишкомъ что и мерзко. Довольно!

За жизнь, голубчикъ, за жизнь выпьемъ, за жизнь предлагаю тостъ! По чему я доволенъ собой? Я подлъ, но доволенъ собой. И однакожь я му чусь тмъ что я подлъ, но доволенъ собой. Благословляю творенiе, сей часъ готовъ Бога благословить и Его творенiе, но.... надо истребить од но смрадное наскомое, чтобы не ползало, другимъ жизни не портило....

Выпьемъ за жизнь, милый братъ! Что можетъ быть дороже жизни! Ни чего, ничего! За жизнь и за одну царицу изъ царицъ.

Ч Выпьемъ за жизнь, а пожалуй и за твою царицу.

Выпили по стакану. Митя былъ хотя и восторженъ, и раскидчивъ, но какъ-то грустенъ. Точно какая-то непреодолимая и тяжелая забота стояла за нимъ.

Ч Миша.... это твой Миша вошелъ? Миша, голубчикъ, Миша, поди сюда, выпей ты мн этотъ стаканъ, за еба златокудраго, завтрашня го....

Ч Да зачмъ ты ему! крикнулъ Петръ Ильичъ раздражительно.

Ч Ну позволь, ну такъ, ну я хочу.

Ч Э-эхъ!

Миша выпилъ стаканъ, поклонился и убжалъ.

Ч Запомнитъ дольше, замтилъ Митя. Ч Женщину я люблю, женщину! Что есть женщина? Царица земли! Грустно мн, грустно, Петръ Ильичъ. Помнишь Гамлета: "Мн такъ грустно, такъ грустно, Горацiо.... Ахъ бдный Iорикъ!" Это я можетъ-быть Iорикъ и есть.

Именно теперь я Iорикъ, а черепъ потомъ.

Петръ Ильичъ слушалъ и молчалъ, помолчалъ и Митя.

Ч Это какая у васъ собачка? спросилъ онъ вдругъ разсянно при кащика, замтивъ въ углу маленькую хорошенькую болоночку съ чер ными глазками.

Ч Это Варвары Алексевны, хозяйки нашей болоночка, отвтилъ прикащикъ, Ч сами занесли давеча, да и забыли у насъ. Отнести надо будетъ обратно.

Ч Я одну такую же видлъ.... въ полку.... вдумчиво произнесъ Ми тя, Ч только у той задняя ножка была сломана.... Петръ Ильичъ, хотлъ я тебя спросить кстати: кралъ ты когда что въ своей жизни аль нтъ?

Ч Это что за вопросъ?

Ч Нтъ, я такъ. Видишь, изъ кармана у кого-нибудь, чужое? Я не про казну говорю, казну вс дерутъ и ты конечно тоже....

Ч Убирайся къ чорту.

Ч Я про чужое: прямо изъ кармана, изъ кошелька, а?

Ч Укралъ одинъ разъ у матери двугривенный, девяти тъ былъ, со стола. Взялъ тихонько и зажалъ въ руку.

Ч Ну и что же?

Ч Ну и ничего. Три дня хранилъ, стыдно стало, признался и от далъ.

Ч Ну и что же?

Ч Натурально, выскли. Да ты чего ужь, ты самъ не укралъ ли?

Ч Укралъ, хитро подмигнулъ Митя.

Ч Что укралъ? залюбопытствовалъ Петръ Ильичъ.

Ч У матери двугривенный, девяти тъ былъ, черезъ три дня от далъ. Сказавъ это, Митя вдругъ всталъ съ мста.

Ч Дмитрiй едоровичъ, не поспшить ли? крикнулъ вдругъ у две рей лавки Андрей.

Ч Готово? Идемъ! всполохнулся Митя. Ч Еще послднее сказанье и.... Андрею стаканъ водки на дорогу сейчасъ! Да коньяку ему кром водки рюмку! Этотъ ящикъ (съ пистолетами) мн подъ сиднье. Прощай, Петръ Ильичъ, не поминай лихомъ.

Ч Да вдь завтра воротишься?

Ч Непремнно.

Ч Разчетецъ теперь изволите покончить? подскочилъ прикащикъ.

Ч А, да, разчетъ! Непремнно!

Онъ опять выхватилъ изъ кармана свою пачку кредитокъ, снялъ три радужныхъ, бросилъ на прилавокъ и спша вышелъ изъ лавки. Вс за нимъ послдовали, и кланяясь, провожали съ привтствiями и пожеланiями. Андрей крякнулъ отъ только что выпитаго коньяку и вскочилъ на сиднье. Но едва только Митя началъ садиться какъ вдругъ предъ нимъ совсмъ неожиданно очутилась еня. Она прибжала вся запыхавшись, съ крикомъ сложила предъ нимъ руки и бухнулась ему въ ноги:

Ч Батюшка, Дмитрiй едоровичъ, голубчикъ, не погубите барыню!

А я-то вамъ все разказала!... И его не погубите, прежнiй вдь онъ, ихнiй! Замужъ теперь Аграфену Александровну возьметъ, съ тмъ и изъ Сибири вернулся.... Батюшка, Дмитрiй едоровичъ, не загубите чу жой жизни!

Ч Те-те-те, вотъ оно что! Ну, надлаешь ты теперь тамъ длъ!

пробормоталъ про себя Петръ Ильичъ. Ч Теперь все понятно, теперь какъ не понять. Дмитрiй едоровичъ, отдай-ка мн сейчасъ пистолеты, если хочешь быть человкомъ, воскликнулъ онъ громко Мит, Ч слы шишь Дмитрiй!

Ч Пистолеты? Подожди голубчикъ, я ихъ дорогой въ лужу выбро шу, отвтилъ Митя. Ч еня, встань, не лежи ты предо мной. Не погу битъ Митя, впредь никого ужь не погубитъ этотъ глупый человкъ. Да вотъ что, еня, крикнулъ онъ ей уже усвшись: Ч обидлъ я тебя даве ча, такъ прости меня и помилуй, прости подлеца.... А не простишь, все равно! Потому что теперь уже все равно! Трогай, Андрей, живо улетай!

Андрей тронулъ;

колокольчикъ зазвенлъ.

Ч Прощай, Петръ Ильичъ! Теб послдняя слеза!...

"Не пьянъ вдь, а какую ахинею поретъ!" подумалъ вслдъ ему Петръ Ильичъ. Онъ расположился было остаться присмотрть за тмъ какъ будутъ снаряжать возъ (на тройк же) съ остальными припасами и винами, предчувствуя что надуютъ и обсчитаютъ Митю, но вдругъ, самъ на себя разсердившись, плюнулъ и пошелъ въ свой трактиръ играть на биллiард.

Ч Дуракъ, хоть и хорошiй малый.... бормоталъ онъ про себя доро гой. Ч Про этого какого-то офицера "прежняго" Грушенькинова я слы халъ. Ну, если прибылъ, то.... Эхъ пистолеты эти! А, чортъ, что я его дядька что ли? Пусть ихъ! Да и ничего не будетъ. Горланы и больше ничего. Напьются и подерутся, подерутся и помирятся. Разв это люди дла? Что это за "устранюсь", "казню себя" Ч ничего не будетъ! Тысячу разъ кричалъ этимъ слогомъ пьяный въ трактир. Теперь-то не пьянъ.

"Пьянъ духомъ" Ч слогъ любятъ подлецы. Дядька я ему что ли? И не могъ не подраться, вся харя въ крови. Съ кмъ бы это? Въ трактир уз наю. И платокъ въ крови.... Фу, чортъ, у меня на полу остался.... напле вать!

Пришелъ въ трактиръ онъ въ сквернйшемъ расположенiи духа и тотчасъ же началъ партiю. Партiя развеселила его. Сыгралъ другую и вдругъ заговорилъ съ однимъ изъ партнеровъ о томъ что у Дмитрiя Ка рамазова опять деньги появились, тысячъ до трехъ, самъ видлъ, и что онъ опять укатилъ кутить въ Мокрое съ Грушенькой. Это было принято почти съ неожиданнымъ любопытствомъ слушателями. И вс они заго ворили не смясь, а какъ-то странно серiозно. Даже игру перервали.

Ч Три тысячи? Да откуда у него быть тремъ тысячамъ?

Стали разспрашивать дальше. Извстiе о Хохлаковой приняли со мнительно.

Ч А не ограбилъ ли старика, вотъ что?

Ч Три тысячи! Что-то не ладно.

Ч Похвалялся же убить отца вслухъ, вс здсь слышали. Именно про три тысячи говорилъ...

Петръ Ильичъ слушалъ и вдругъ сталъ отвчать на разспросы сухо и скупо. Про кровь которая была на лиц и на рукахъ Мити не упомя нулъ ни слова, а когда шелъ сюда хотлъ-было разказать. Начали тре тью партiю, мало-по-малу разговоръ о Мит затихъ;

но докончивъ тре тью партiю Петръ Ильичъ больше играть не пожелалъ, положилъ кiй и, не поужинавъ, какъ собирался, вышелъ изъ трактира. Выйдя на пло щадь онъ сталъ въ недоумнiи и даже дивясь на себя. Онъ вдругъ сооб разилъ что вдь онъ хотлъ сейчасъ идти въ домъ едора Павловича, узнать не произошло ли чего. "Изъ-за вздора, который окажется, раз бужу чужой домъ и надлаю скандала. Фу, чортъ, дядька я имъ что ли?" Въ сквернйшемъ расположенiи духа направился онъ прямо къ себ домой и вдругъ вспомнилъ про еню: "Э, чортъ, вотъ бы давеча разспросить ее, подумалъ онъ въ досад, все бы и зналъ." И до того вдругъ загорлось въ немъ самое нетерпливое и упрямое желанiе пого ворить съ нею и разузнать что съ полдороги онъ круто повернулъ къ дому Морозовой, въ которомъ квартировала Грушенька. Подойдя къ во ротамъ онъ постучался и раздавшiйся въ тишин ночи стукъ опять какъ бы вдругъ отрезвилъ и обозлилъ его. Къ тому же никто не откликнулся, вс въ дом спали. "И тутъ скандалу надлаю!" подумалъ онъ съ ка кимъ-то уже страданiемъ въ душ, но вмсто того чтобъ уйти оконча тельно принялся вдругъ стучать снова и изо всей уже силы. Поднялся гамъ на всю улицу. "Такъ вотъ нтъ же, достучусь, достучусь!" бормо талъ онъ, съ каждымъ звукомъ злясь на себя до остервеннiя, но съ тмъ вмст и усугубляя удары въ ворота.

VI.

Самъ ду!

А Дмитрiй едоровичъ летлъ по дорог. До Мокраго было два дцать верстъ съ небольшимъ, но тройка Андреева скакала такъ что мог ла поспть въ часъ съ четвертью. Быстрая зда какъ бы вдругъ освжила Митю. Воздухъ былъ свжiй и холодноватый, на чистомъ неб сiяли крупныя звзды. Это была та самая ночь, а можетъ и тотъ самый часъ, когда Алеша, упавъ на землю, "изступленно клялся любить ее во вки вковъ". Но смутно, очень смутно было въ душ Мити, и хоть мно гое терзало теперь его душу, но въ этотъ моментъ все существо его не отразимо устремилось лишь къ ней, къ его цариц, къ которой летлъ онъ чтобы взглянуть на нее въ послднiй разъ. Скажу лишь одно: даже и не спорило сердце его ни минуты. Не поврятъ мн можетъ-быть, если скажу что этотъ ревнивецъ не ощущалъ къ этому новому человку, но вому сопернику, выскочившему изъ-подъ земли, къ этому "офицеру" ни малйшей ревности. Ко всякому другому, явись такой, приревновалъ бы тотчасъ же и можетъ вновь бы намочилъ свои страшныя руки кровью, Ч а къ этому, къ этому "ея первому", не ощущалъ онъ теперь, летя на сво ей тройк, не только ревнивой ненависти, но даже враждебнаго чувства, Ч правда еще не видалъ его. "Тутъ ужь безспорно, тутъ право ея и его;

тутъ ея первая любовь, которую она въ пять тъ не забыла: значитъ только его и любила въ эти пять тъ, а я-то, я зачмъ тутъ подвернул ся? Что я-то тутъ и при чемъ? Отстранись, Митя, и дай дорогу! Да и что я теперь? Теперь ужь и безъ офицера все кончено, хотя бы и не явился онъ вовсе, то все равно все было бы кончено..."

Вотъ въ какихъ словахъ онъ бы могъ приблизительно изложить свои ощущенiя, еслибы только могъ разсуждать. Но онъ уже не могъ то гда разсуждать. Вся теперешняя ршимость его родилась безъ разсужденiй, въ одинъ мигъ, была сразу почувствована и принята цликомъ со всми послдствiями еще давеча, у ени, съ первыхъ словъ ея. И все-таки, несмотря на всю принятую ршимость, было смутно въ душ его, смутно до страданiя: не дала и ршимость спокойствiя. Слиш комъ многое стояло сзади его и мучило. И странно было ему это мгновенiями: вдь ужь написанъ былъ имъ самимъ себ приговоръ пе ромъ на бумаг: "казню себя и наказую";

и бумажка лежала тутъ, въ карман его, приготовленная;

вдь ужь заряженъ пистолетъ, вдь ужь ршилъ же онъ какъ встртитъ онъ завтра первый горячiй лучъ "еба златокудраго", а между тмъ съ прежнимъ, со всмъ стоявшимъ сзади и мучившимъ его, все-таки нельзя было разчитаться, чувствовалъ онъ это до мученiя и мысль о томъ впивалась въ его душу отчаянiемъ. Было одно мгновенiе въ пути что ему вдругъ захотлось остановить Андрея, вы скочить изъ телги, достать свой заряженный пистолетъ и покончить все не дождавшись и разсвта. Но мгновенiе это пролетло какъ искор ка. Да и тройка летла, "пожирая пространство", и по мр приближенiя къ цли опять-таки мысль о ней, о ней одной, все сильне и сильне захватывала ему духъ и отгоняла вс остальные страшные призраки отъ его сердца. О, ему такъ хотлось поглядть на нее хоть мелькомъ, хоть издали! "Она теперь съ нимъ, ну вотъ и погляжу какъ она теперь съ нимъ, со своимъ прежнимъ милымъ, и только этого мн и надо." И никогда еще не подымалось изъ груди его столько любви къ этой роковой въ судьб его женщин, столько новаго, неиспытаннаго имъ еще никогда чувства, чувства неожиданнаго даже для него самого, чувства нжнаго до моленiя, до исчезновенiя предъ ней. "И исчезну!" проговорилъ онъ вдругъ въ припадк какого-то истерическаго восторга.

Скакали уже почти часъ. Митя молчалъ, а Андрей, хотя и слово охотливый былъ мужикъ, тоже не вымолвилъ еще ни слова, точно опа сался заговорить и только живо погонялъ своихъ "одровъ", свою гндую, сухопарую, но рзвую тройку. Какъ вдругъ Митя въ страшномъ безпокойств воскликнулъ:

Ч Андрей! А что если спятъ?

Ему это вдругъ вспало на умъ, а до сихъ поръ онъ о томъ и не по думалъ.

Ч Надо думать что ужь легли, Дмитрiй едоровичъ.

Митя болзненно нахмурился: что въ самомъ дл, онъ прилетитъ...

съ такими чувствами... а они спятъ... спитъ и она можетъ-быть тутъ же...

Злое чувство закипло въ его сердц.

Ч Погоняй Андрей, катай Андрей живо! закричалъ онъ въ изступленiи.

Ч А можетъ еще и не полегли, разсудилъ помолчавъ Андрей. Ч Даве Тимоей сказывалъ что тамъ много ихъ собралось...

Ч На станцiи?

Ч Не въ станцiи, а у Пластуновыхъ, на постояломъ двор, вольная значитъ станцiя.

Ч Знаю;

такъ какъ же ты говоришь что много? Гд же много? Кто такiе? вскинулся Митя въ страшной тревог при неожиданномъ извстiи.

Ч Да сказывалъ Тимоей, все господа: изъ города двое, кто таковы Ч не знаю, только сказывалъ Тимоей двое изъ здшнихъ господъ, да тхъ двое, будто бы прiзжихъ, а можетъ и еще кто есть, не спросилъ я его толково. Въ карты, говорилъ, стали играть.

Ч Въ карты?

Ч Такъ вотъ можетъ и не спятъ коли въ карты зачали. Думать на до, теперь всего одиннадцатый часъ въ исход, не боле того.

Ч Погоняй Андрей, погоняй! нервно вскричалъ опять Митя.

Ч Что это, я васъ спрошу, сударь, помолчавъ началъ снова Анд рей, Ч вотъ только бы не осердить мн васъ, боюсь баринъ.

Ч Чего теб?

Ч Давеча едосья Марковна легла вамъ въ ноги, молила барыню чтобы вамъ не сгубить и еще кого... такъ вотъ, сударь, что везу-то я васъ туда... Простите, сударь, меня, такъ, отъ совсти, можетъ глупо что сказалъ.

Митя вдругъ схватилъ его сзади за плечи.

Ч Ты ямщикъ? ямщикъ? началъ онъ изступленно.

Ч Ямщикъ...

Ч Знаешь ты что надо дорогу давать. Что ямщикъ, такъ ужь ни кому и дороги не дать, дави дескать, я ду! нтъ, ямщикъ, не дави!

Нельзя давить человка, нельзя людямъ жизнь портить;

а коли испор тилъ жизнь Ч наказуй себя... если только испортилъ, если только загу билъ кому жизнь Ч казни себя и уйди.

Все это вырвалось у Мити какъ бы въ совершенной истерик. Анд рей хоть и подивился на барина, но разговоръ поддержалъ.

Ч Правда это, батюшка Дмитрiй едоровичъ, это вы правы что не надо человка давить, тоже и мучить, равно какъ и всякую тварь, пото му всякая тварь Ч она тварь созданная, вотъ хоть бы лошадь, потому другой ломитъ зря, хоша бы и нашъ ямщикъ... И удержу ему нтъ, такъ онъ и претъ, прямо теб такъ и претъ.

Ч Во адъ? перебилъ вдругъ Митя и захохоталъ своимъ неожидан нымъ короткимъ смхомъ. Ч Андрей, простая душа, Ч схватилъ онъ опять его крпко за плечи, Ч говори: попадетъ Дмитрiй едоровичъ Карамазовъ во адъ али нтъ, какъ по твоему?

Ч Не знаю, голубчикъ, отъ васъ зависитъ, потому вы у насъ... Ви дишь, сударь, когда Сынъ Божiй на крест былъ распятъ и померъ, то сошелъ Онъ со креста прямо во адъ и освободилъ всхъ гршниковъ, которые мучились. И застоналъ адъ объ томъ что ужь больше, думалъ, къ нему никто теперь не придетъ, гршниковъ-то. И сказалъ тогда аду Господь: "Не стони, аде, ибо прiидутъ къ теб отселева всякiе вельможи, управители, главные судьи и богачи, и будешь восполненъ такъ же точ но какъ былъ во вки вковъ, до того времени пока снова приду". Это точно, это было такое слово...

Ч Народная легенда, великолпно! Стегни вую, Андрей!

Ч Такъ вотъ, сударь, для кого адъ назначенъ, стегнулъ Андрей вую, Ч а вы у насъ, сударь, все одно какъ малый ребенокъ... такъ мы васъ почитаемъ... И хоть гнвливы вы, сударь, это есть, но за простодушiе ваше проститъ Господь.

Ч А ты, ты простишь меня, Андрей?

Ч Мн что же васъ прощать, вы мн ничего не сдлали.

Ч Нтъ, за всхъ, за всхъ ты одинъ, вотъ теперь, сейчасъ, здсь, на дорог, простишь меня за всхъ? Говори, душа простолюдина!

Ч Охъ, сударь! Боязно васъ и везти-то, странный какой-то вашъ разговоръ...

Но Митя не разслышалъ. Онъ изступленно молился и дико шепталъ про себя.

Ч Господи, прими меня во всемъ моемъ беззаконiи, но не суди ме ня. Пропусти мимо безъ суда Твоего... Не суди, потому что я самъ осу дилъ себя;

не суди, потому что люблю Тебя, Господи! Мерзокъ самъ, а люблю Тебя: во адъ пошлешь и тамъ любить буду, и оттуда буду кричать что люблю Тебя во вки вковъ... Но дай и мн долюбить... здсь, те перь долюбить, всего пять часовъ до горячаго луча Твоего.... Ибо люблю царицу души моей. Люблю и не могу не любить. Самъ видишь меня всего.

Прискачу, паду предъ нею: права ты что мимо меня прошла... Прощай и забудь твою жертву, не тревожь себя никогда!

Ч Мокрое! крикнулъ Андрей, указывая впередъ кнутомъ.

Сквозь блдный мракъ ночи зачернлась вдругъ твердая масса строенiй раскинутыхъ на огромномъ пространств. Село Мокрое было въ дв тысячи душъ, но въ этотъ часъ все оно уже спало и лишь кое-гд изъ мрака мелькали еще рдкiе огоньки.

Ч Гони, гони Андрей, ду! воскликнулъ какъ бы въ горячк Митя.

Ч Не спятъ! проговорилъ опять Андрей, указывая кнутомъ на по стоялый дворъ Пластуновыхъ, стоявшiй сейчасъ же на възд, и въ ко торомъ вс шесть оконъ на улицу были ярко освщены.

Ч Не спятъ! радостно подхватилъ Митя, Ч греми Андрей, гони вскачь, звени, подкати съ трескомъ. Чтобы знали вс кто прiхалъ! Я ду! Самъ ду! изступленно восклицалъ Митя.

Андрей пустилъ измученную тройку вскачь и дйствительно съ трескомъ подкатилъ къ высокому крылечку и осадилъ своихъ запарен ныхъ полузадохшихся коней. Митя соскочилъ съ телги и какъ разъ хо зяинъ двора, правда уходившiй уже спать, полюбопытствовалъ загля нуть съ крылечка, кто это таковъ такъ подкатилъ.

Ч Трифонъ Борисычъ, ты?

Хозяинъ нагнулся, вглядлся, стремглавъ сбжалъ съ крылечка и въ подобострастномъ восторг кинулся къ гостю.

Ч Батюшка, Дмитрiй едорычъ! васъ ли вновь видимъ?

Этотъ Трифонъ Борисычъ былъ плотный и здоровый мужикъ, сред няго роста, съ нсколько толстоватымъ лицомъ, виду строгаго и непри миримаго съ Мокринскими мужиками особенно, но имвшiй даръ быстро измнять лицо свое на самое подобострастное выраженiе, когда чуялъ взять выгоду. Ходилъ по-русски, въ рубах съ косымъ воротомъ и въ поддвк, имлъ деньжонки значительныя, но мечталъ и о высшей роли неустанно. Половина слишкомъ мужиковъ была у него въ когтяхъ, вс были ему должны кругомъ. Онъ арендовалъ у помщиковъ землю и самъ покупалъ, а обрабатывали ему мужики эту землю за долгъ, изъ котораго никогда не могли выйти. Былъ онъ вдовъ и имлъ четырехъ взрослыхъ дочерей;

одна была уже вдовой, жила у него съ двумя малолтками, ему внучками, и работала на него какъ поденщица. Другая дочка-мужичка была замужемъ за чиновникомъ, какимъ-то выслужившимся писареч комъ, и въ одной изъ комнатъ постоялаго двора на стнк можно было видть въ числ семейныхъ фотографiй, минiатюрнйшаго размра, фотографiю и этого чиновничка въ мундир и въ чиновныхъ погонахъ.

Дв младшiя дочери въ храмовой праздникъ, али отправляясь куда въ гости, надвали голубыя или зеленыя платья, сшитыя по-модному, съ обтяжкою сзади и съ аршиннымъ хвостомъ, но на другой же день утромъ, какъ и во всякiй день, подымались чмъ свтъ и съ березовыми вниками въ рукахъ выметали горницы, выносили помои и убирали соръ посл постояльцевъ. Несмотря на прiобртенныя уже тысячки, Три фонъ Борисычъ очень любилъ сорвать съ постояльца кутящаго, и помня что еще мсяца не прошло какъ онъ въ одни сутки поживился отъ Дмитрiя едоровича во время кутежа его съ Грушенькой двумя сотнями рубликовъ слишкомъ, если не всми тремя, встртилъ его теперь радо стно и стремительно, уже по тому одному какъ подкатилъ ко крыльцу его Митя почуявъ снова добычу.

Ч Батюшка, Дмитрiй едоровичъ, васъ ли вновь обртаемъ?

Ч Стой, Трифонъ Борисычъ, началъ Митя, Ч прежде всего самое главное: гд она?

Ч Аграфена Александровна? тотчасъ понялъ хозяинъ, зорко вгля дываясь въ лицо Мити, Ч да здсь и она.... пребываетъ....

Ч Съ кмъ, съ кмъ?

Ч Гости прозжiе-съ.... Одинъ-то чиновникъ, надоть быть изъ По ляковъ, по разговору судя, онъ-то за ней и послалъ лошадей отсюдова;

а другой съ нимъ товарищъ его, али попутчикъ, кто разберетъ, по штатски одты....

Ч Что же кутятъ? Богачи?

Ч Какое кутятъ! Небольшая величина, Дмитрiй едоровичъ.

Ч Не большая? Ну, а другiе?

Ч Изъ города эти, двое господъ.... Изъ Черней возвращались, да и остались. Одинъ-то, молодой, надоть быть родственникъ господину Мiусову, вотъ только какъ звать забылъ.... а другаго надо полагать вы тоже знаете: помщикъ Максимовъ, на богомолье, говоритъ, захалъ въ монастырь вашъ тамъ, да вотъ съ родственникомъ этимъ молодымъ гос подина Мiусова и здитъ....

Ч Только и всхъ?

Ч Только.

Ч Стой, молчи Трифонъ Борисычъ, говори теперь самое главное:

что она, какъ она?

Ч Да вотъ давеча прибыла и сидитъ съ ними.

Ч Весела? Смется?

Ч Нтъ, кажись не очень смется.... Даже скучная совсмъ сидитъ, молодому человку волосы расчесывала.

Ч Это Поляку, офицеру?

Ч Да какой же онъ молодой, да и не офицеръ онъ вовсе;

нтъ, су дарь, не ему, а Мiусовскому племяннику этому, молодому-то.... вотъ только имя забылъ.

Ч Калгановъ?

Ч Именно Калгановъ.

Ч Хорошо, самъ ршу. Въ карты играютъ?

Ч Играли да перестали, чай отпили, наливки чиновникъ потребо валъ.

Ч Стой, Трифонъ Борисычъ, стой душа, самъ ршу. Теперь отвчай самое главное: нтъ Цыганъ?

Ч Цыганъ теперь вовсе не слышно, Дмитрiй едоровичъ, согнало начальство, а вотъ Жиды здсь есть, на цимбалахъ играютъ и на скрип кахъ, въ Рождественской, такъ это можно бы за ними хоша и теперь по слать. Прибудутъ.

Ч Послать, непремнно послать! вскричалъ Митя. Ч А двокъ можно поднять какъ тогда, Марью особенно, Степаниду тоже, Арину.

Двсти рублей за хоръ!

Ч Да за этакiя деньги я все село теб подыму, хоть и полегли те перь дрыхнуть. Да и стоятъ ли, батюшка Дмитрiй едоровичъ, здшнiе мужики такой ласки, али вотъ двки? Этакой подлости да грубости та кую сумму опредлять! Ему ли, нашему мужику, цыгарки курить, а ты имъ давалъ. Вдь отъ него смердитъ, отъ разбойника. А двки вс сколько ихъ ни есть вшивыя. Да я своихъ дочерей теб даромъ подыму, не то что за такую сумму, полегли только спать теперь, такъ я ихъ ногой въ спину напинаю да для тебя пть заставлю. Мужиковъ намедни шам панскимъ поили Ч э-хъ!

Трифонъ Борисычъ напрасно сожаллъ Митю: онъ тогда у него самъ съ полдюжины бутылокъ шампанскаго утаилъ, а подъ столомъ сто рублевую бумажку поднялъ и зажалъ себ въ кулакъ. Такъ и осталась она у него въ кулак.

Ч Трифонъ Борисычъ, растрясъ я тогда не одну здсь тысячку.

Помнишь?

Ч Растресли, голубчикъ, какъ васъ не вспомнить, три тысячки у насъ небось оставили.

Ч Ну, такъ и теперь съ тмъ прiхалъ, видишь.

И онъ вынулъ и поднесъ къ самому носу хозяина свою пачку креди токъ.

Ч Теперь слушай и понимай: черезъ часъ вино придетъ, закуски, пироги и конфеты, Ч все тотчасъ же туда на верхъ. Этотъ ящикъ что у Андрея туда тоже сейчасъ на верхъ, раскрыть и тотчасъ же шампанское подавать.... А главное Ч двокъ, двокъ, и Марью чтобы непремнно....

Онъ повернулся къ телг и вытащилъ изъ-подъ сиднья свой ящикъ съ пистолетами.

Ч Разчетъ, Андрей, принимай! Вотъ теб пятнадцать рублей за тройку, а вотъ пятьдесятъ на водку... за готовность, за любовь твою...

Помни барина Карамазова!

Ч Боюсь я, баринъ... заколебался Андрей, Ч пять рублей на чай пожалуйте, а больше не приму. Трифонъ Борисычъ свидтелемъ. Ужь простите глупое слово мое...

Ч Чего боишься, обмрилъ его взглядомъ Митя, Ч ну и чортъ съ тобой коли такъ! крикнулъ онъ бросая ему пять рублей. Ч Теперь, Трифонъ Борисычъ, проводи меня тихо и дай мн на нихъ на всхъ перво-наперво глазкомъ глянуть, такъ чтобъ они меня не замтили. Гд они тамъ, въ голубой комнат?

Трифонъ Борисычъ опасливо поглядлъ на Митю, но тотчасъ же послушно исполнилъ требуемое: осторожно провелъ его въ сни, самъ вошелъ въ большую первую комнату, сосднюю съ той въ которой сидли гости, и вынесъ изъ нея свчу. Затмъ потихоньку ввелъ Митю и поставилъ его въ углу, въ темнот, откуда бы онъ могъ свободно разглядть собесдниковъ ими невидимый. Но Митя не долго глядлъ, да и не могъ разглядывать: онъ увидлъ ее и сердце его застучало, въ глазахъ помутилось. Она сидла за столомъ сбоку, въ креслахъ, а ря домъ съ нею, на диван, хорошенькiй собою и еще очень молодой Калга новъ;

она держала его за руку и кажется смялась, а тотъ не глядя на нее что-то громко говорилъ, какъ будто съ досадой, сидвшему чрезъ столъ напротивъ Грушеньки Максимову. Максимовъ же чему-то очень смялся. На диван сидлъ онъ, а подл дивана, на стул, у стны, ка кой-то другой незнакомецъ. Тотъ который сидлъ на диван развалясь курилъ трубку, и у Мити лишь промелькнуло что это какой-то толстова тый и широколицый человчекъ, ростомъ должно-быть не высокiй и какъ будто на что-то сердитый. Товарищъ же его, другой незнакомецъ, показался Мит что-то ужь чрезвычайно высокаго роста;

но боле онъ ничего не могъ разглядть. Духъ у него захватило. И минуты онъ не смогъ выстоять, поставилъ ящикъ на комодъ и прямо, холодя и зами рая, направился въ голубую комнату къ собесдникамъ.

Ч Ай! взвизгнула въ испуг Грушенька, замтивъ его первая.

VII.

Прежнiй и безспорный.

Митя скорыми и длинными своими шагами подступилъ вплоть къ столу.

Ч Господа, началъ онъ громко, почти крича, но заикаясь на каж домъ слов, Ч я... я ничего! Не бойтесь, воскликнулъ онъ, Ч я вдь ни чего, ничего, Ч повернулся онъ вдругъ къ Грушеньк, которая откло нилась на кресл въ сторону Калганова и крпко уцпилась за его руку.

Ч Я... Я тоже ду. Я до утра. Господа, прозжему путешественнику...

можно съ вами до утра? Только до утра, въ послднiй разъ, въ этой са мой комнат?

Это уже онъ докончилъ обращаясь къ толстенькому человчку, сидвшему на диван съ трубкой. Тотъ важно отнялъ отъ губъ своихъ трубку и строго произнесъ:

Ч Пане, мы здсь приватно. Имются иные покои.

Ч Да это вы, Дмитрiй едоровичъ, да чего это вы? отозвался вдругъ Калгановъ: Ч да садитесь съ нами, здравствуйте!

Ч Здравствуйте, дорогой человкъ... и безцнный! Я всегда ува жалъ васъ... радостно и стремительно отозвался Митя, тотчасъ же про тянувъ ему черезъ столъ свою руку.

Ч Ай, какъ вы крпко пожали! Совсмъ сломали пальцы, засмялся Калгановъ.

Ч Вотъ онъ такъ всегда жметъ, всегда такъ! весело отозвалась еще робко улыбаясь Грушенька, кажется вдругъ убдившаяся по виду Мити что тотъ не будетъ буянить, съ ужаснымъ любопытствомъ и все еще съ безпокойствомъ въ него вглядываясь. Было что-то въ немъ чрезвычайно ее поразившее, да и вовсе не ожидала она отъ него что въ такую минуту онъ такъ войдетъ и такъ заговоритъ.

Ч Здравствуйте-съ, сладко отозвался слва и помщикъ Макси мовъ. Митя бросился и къ нему.

Ч Здравствуйте, и вы тутъ, какъ я радъ что и вы тутъ! Господа, господа, я... (Онъ снова обратился къ пану съ трубкой, видимо прини мая его за главнаго здсь человка.) Я летлъ... Я хотлъ послднiй день и послднiй часъ мой провести въ этой комнат, въ этой самой комнат... гд и я обожалъ... мою царицу!.. Прости пане! крикнулъ онъ изступленно, Ч я летлъ и далъ клятву... О, не бойтесь, послдняя ночь моя! Выпьемъ, пане, мировую! Сейчасъ подадутъ вино... Я привезъ вотъ это. (Онъ вдругъ для чего-то вытащилъ свою пачку кредитокъ.) Позволь, пане! Я хочу музыки, грому, гаму, всего что прежде... Но червь, ненуж ный червь проползетъ по земл, и его не будетъ! День моей радости по мяну въ послднюю ночь мою!..

Онъ почти задохся;

онъ многое, многое хотлъ сказать, но выско чили одни странныя восклицанiя. Панъ неподвижно смотрлъ на него, на пачку его кредитокъ, смотрлъ на Грушеньку и былъ въ видимомъ недоумнiи.

Ч Ежели поволитъ моя крулева... началъ было онъ.

Pages:     | 1 |   ...   | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |   ...   | 15 |    Книги, научные публикации