Книги, научные публикации Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 15 |

ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ.М. Достоевскiй.М. Достоевскiй БРАТЬЯ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ КАРАМАЗОВЫ Р О М А Н Ъ Р О М А Н Ъ ImWerdenVerlag Mnchen Ч Москва 2007 Истинно, ...

-- [ Страница 10 ] --

Митя хоть и заговорилъ сурово, но видимо еще боле сталъ ста раться не забыть и не упустить ни одной черточки изъ передаваемаго.

Онъ разказалъ какъ онъ перескочилъ черезъ заборъ въ садъ отца, какъ шелъ до окна и обо всемъ наконецъ что было подъ окномъ. Ясно, точно, какъ бы отчеканивая, передалъ онъ о чувствахъ волновавшихъ его въ т мгновенiя въ саду, когда ему такъ ужасно хотлось узнать: у отца ли Грушенька или нтъ? Но странно это: и прокуроръ, и слдователь слу шали на этотъ разъ какъ-то ужасно сдержанно, смотрли сухо, вопро совъ длали гораздо меньше. Митя ничего не могъ заключить по ихъ лицамъ. "Разсердились и обидлись, подумалъ онъ, ну и чортъ!" Когда же разказалъ какъ онъ ршился наконецъ дать отцу знакъ что пришла Грушенька и чтобы тотъ отворилъ окно, то прокуроръ и слдователь совсмъ не обратили вниманiе на слово "знакъ", какъ бы не понявъ во все какое значенiе иметъ тутъ это слово, такъ что Митя это даже замтилъ. Дойдя наконецъ до того мгновенiя когда, увидвъ высунув шагося изъ окна отца, онъ вскиплъ ненавистью и выхватилъ изъ кар мана пестикъ, онъ вдругъ какъ бы нарочно остановился. Онъ сидлъ и глядлъ въ стну и зналъ что т такъ и впились въ него глазами.

Ч Ну-съ, сказалъ слдователь, Ч вы выхватили оружiе и... и что же произошло за тмъ?

Ч За тмъ? А затмъ убилъ... хватилъ его въ темя и раскроилъ ему черепъ... Вдь такъ по вашему, такъ? засверкалъ онъ вдругъ глаза ми. Весь потухшiй было гнвъ его вдругъ поднялся въ его душ съ не обычайною силой.

Ч По нашему, переговорилъ Николай Пареновичъ, Ч ну а по вашему?

Митя опустилъ глаза и долго молчалъ.

Ч По моему, господа, по моему вотъ какъ было, тихо заговорилъ онъ: Ч слезы ли чьи, мать ли моя умолила Бога, духъ ли свтлый обло бызалъ меня въ то мгновенiе Ч не знаю, но чортъ былъ побжденъ. Я бросился отъ окна и побжалъ къ забору... Отецъ испугался, и въ пер вый разъ тутъ меня разсмотрлъ, вскрикнулъ и отскочилъ отъ окна, Ч я это очень помню. А я черезъ садъ къ забору... вотъ тутъ-то и настигъ меня Григорiй, когда уже я сидлъ на забор...

Тутъ онъ поднялъ наконецъ глаза на слушателей. Т казалось съ совершенно безмятежнымъ вниманiемъ глядли на него. Какая-то судо рога негодованiя прошла въ душ Мити.

Ч А вдь вы, господа, въ эту минуту надо мной насмхаетесь!

прервалъ онъ вдругъ.

Ч Почему вы такъ заключаете? замтилъ Николай Пареновичъ.

Ч Ни одному слову не врите, вотъ почему! Вдь понимаю же я что до главной точки дошелъ: старикъ теперь тамъ лежитъ съ пролом ленною головой, а я Ч трагически описавъ какъ хотлъ убить и какъ уже пестикъ выхватилъ, я вдругъ отъ окна убгаю... Поэма! Въ сти хахъ! Можно поврить на слово молодцу! Ха-ха! Насмшники вы, гос пода!

И онъ всмъ корпусомъ повернулся на стул, такъ что стулъ за трещалъ.

Ч А не замтили ли вы, началъ вдругъ прокуроръ, какъ будто и вниманiя не обративъ на волненiе Мити, Ч не замтили ли вы, когда отбгали отъ окна: была ли дверь въ садъ, находящаяся въ другомъ конц флигеля, отперта или нтъ?

Ч Нтъ, не была отперта.

Ч Не была?

Ч Была заперта напротивъ, и кто жь могъ ее отворить? Ба, дверь, постойте! Какъ бы опомнился онъ вдругъ и чуть не вздрогнулъ, Ч а разв вы нашли дверь отпертою?

Ч Отпертою.

Ч Такъ кто жь ее могъ отворить, если не сами вы ее отворили?

страшно удивился вдругъ Митя.

Ч Дверь стояла отпертою и убiйца вашего родителя несомннно вошелъ въ эту дверь, и, совершивъ убiйство, этою же дверью и вышелъ, какъ бы отчеканивая, медленно и раздльно произнесъ прокуроръ. Это намъ совершенно ясно. Убiйство произошло очевидно въ комнат, а не черезъ окно, что положительно ясно изъ произведеннаго акта осмотра, изъ положенiя тла и по всему. Сомннiй въ этомъ обстоятельств не можетъ быть никакихъ.

Митя былъ страшно пораженъ.

Ч Да это же невозможно, господа! вскричалъ онъ совершенно по терявшись, я... я не входилъ... я положительно, я съ точностью вамъ го ворю, что дверь была заперта всe время пока я былъ въ саду и когда я убгалъ изъ сада. Я только подъ окномъ стоялъ и въ окно его видлъ, и только, только... До послдней минуты помню. Да хоть бы и не помнилъ, то все равно знаю, потому что знаки только и извстны были что мн да Смердякову, да ему, покойнику, а онъ, безъ знаковъ, никому бы въ мiр не отворилъ!

Ч Знаки? Какiе же это знаки? съ жаднымъ, почти истерическимъ любопытствомъ проговорилъ прокуроръ, и въ мигъ потерялъ всю сдер жанную свою осанку. Онъ спросилъ какъ бы робко подползая. Онъ по чуялъ важный фактъ ему еще неизвстный, и тотчасъ же почувствовалъ величайшiй страхъ что Митя можетъ-быть не захочетъ открыть его въ полнот.

Ч А вы и не знали! подмигнулъ ему Митя, насмшливо и злобно улыбнувшись. Ч А что коль не скажу? Отъ кого тогда узнать? Знали вдь о знакахъ-то покойникъ, я, да Смердяковъ, вотъ и вс, да еще небо знало, да оно вдь вамъ не скажетъ. А фактикъ-то любопытный, чортъ знаетъ что на немъ можно соорудить, ха-ха! Утшьтесь, господа, от крою, глупости у васъ на ум. Не знаете вы съ кмъ имете дло! Вы имете дло съ такимъ подсудимымъ который самъ на себя показываетъ, во вредъ себ показываетъ! Да-съ, ибо я рыцарь чести, а вы Ч нтъ!

Прокуроръ скушалъ вс пилюли, онъ лишь дрожалъ отъ нетерпнiя узнать про новый фактъ. Митя точно и пространно изложилъ имъ все что касалось знаковъ, изобртенныхъ едоромъ Павловичемъ для Смер дякова, разказалъ что именно означалъ каждый стукъ въ окно, просту чалъ даже эти знаки по столу и на вопросъ Николая Пареновича: что стало-быть и онъ, Митя, когда стучалъ старику въ окно, то простучалъ именно тотъ знакъ который означалъ: "Грушенька пришла" Ч отвтилъ съ точностью, что именно точно такъ и простучалъ, что дескать "Гру шенька пришла".

Ч Вотъ вамъ, теперь сооружайте башню! оборвалъ Митя и съ презрнiемъ опять отъ нихъ отвернулся.

Ч И знали про эти знаки только покойный родитель вашъ, вы и слуга Смердяковъ? И никто боле? еще разъ освдомился Николай Пареновичъ.

Ч Да, слуга Смердяковъ и еще небо. Запишите и про небо;

это бу детъ не лишнимъ записать. Да и вамъ самимъ Богъ понадобится.

И ужь конечно стали записывать, но когда записывали, то проку роръ вдругъ, какъ бы совсмъ внезапно наткнувшись на новую мысль, проговорилъ:

Ч А вдь если зналъ про эти знаки и Смердяковъ, а вы радикально отвергаете всякое на себя обвиненiе въ смерти вашего родителя, то вотъ не онъ ли, простучавъ условленные знаки, заставилъ вашего отца отпе реть себ, а затмъ и... совершилъ преступленiе?

Митя глубоко насмшливымъ, но въ то же время и страшно ненави стнымъ взглядомъ посмотрлъ на него. Онъ смотрлъ долго и молча, такъ что у прокурора глаза замигали.

Ч Опять поймали лисицу! проговорилъ наконецъ Митя, Ч прище мили мерзавку за хвостъ, хе-хе! Я вижу васъ насквозь, прокуроръ! Вы вдь такъ и думали что я сейчасъ вскочу, уцплюсь за то что вы мн подсказываете и закричу во все горло: "Ай, это Смердяковъ, вотъ убiйца!" Признайтесь что вы это думали, признайтесь, тогда буду про должать.

Но прокуроръ не признался. Онъ молчалъ и ждалъ.

Ч Ошиблись, не закричу на Смердякова! сказалъ Митя.

Ч И даже не подозрваете его вовсе?

Ч А вы подозрваете?

Ч Подозрвали и его.

Митя уткнулся глазами въ полъ.

Ч Шутки въ сторону, проговорилъ онъ мрачно, Ч слушайте: Съ самаго начала, вотъ почти еще тогда когда я выбжалъ къ вамъ давеча изъ-за этой занавски, у меня мелькнула ужь эта мысль: "Смердяковъ!" Здсь я сидлъ за столомъ и кричалъ что не повиненъ въ крови, а самъ всe думаю: "Смердяковъ!" И не отставалъ Смердяковъ отъ души. Нако нецъ теперь подумалъ вдругъ тоже: "Смердяковъ", но лишь на секунду:

тотчасъ же рядомъ подумалъ: "Нтъ, не Смердяковъ!" Не его это дло, господа!

Ч Не подозрваете ли вы въ такомъ случа и еще какое другое лицо? осторожно спросилъ было Николай Пареновичъ.

Ч Не знаю кто или какое лицо, рука небесъ или сатана, но.... не Смердяковъ! ршительно отрзалъ Митя.

Ч Но почему же вы такъ твердо и съ такою настойчивостью ут верждаете что не онъ?

Ч По убжденiю. По впечатлнiю. Потому что Смердяковъ человкъ нижайшей натуры и трусъ. Это не трусъ, это совокупленiе всхъ трусостей въ мiр вмст взятыхъ, ходящее на двухъ ногахъ.

Онъ родился отъ курицы. Говоря со мной онъ трепеталъ каждый разъ чтобъ я не убилъ его, тогда какъ я и руки не подымалъ. Онъ падалъ мн въ ноги и плакалъ, онъ цловалъ мн вотъ эти самые сапоги, буквально, умоляя чтобъ я его "не пугалъ". Слышите: "Не пугалъ" Ч что это за слово такое? А я его даже дарилъ. Это болзненная курица въ падучей болзни, со слабымъ умомъ и которую прибьетъ восьмилтнiй мальчиш ка. Разв это натура? Не Смердяковъ, господа, да и денегъ не любитъ, подарковъ отъ меня вовсе не бралъ.... Да и за что ему убивать старика?

Вдь онъ, можетъ-быть, сынъ его, побочный сынъ, знаете вы это?

Ч Мы слышали эту легенду. Но вдь вотъ и вы же сынъ отца ва шего, а вдь говорили же всмъ сами же вы что хотли убить его.

Ч Камень въ огородъ! И камень низкiй, скверный! Не боюсь! О господа, можетъ-быть вамъ слишкомъ подло мн же въ глаза говорить это! Потому подло что я это самъ говорилъ вамъ. Не только хотлъ, но и могъ убить, да еще на себя добровольно натащилъ что чуть не убилъ! Но вдь не убилъ же его, вдь спасъ же меня ангелъ хранитель мой, Ч вотъ этого-то вы и не взяли въ соображенiе.... А потому вамъ и подло, подло! Потому что я не убилъ, не убилъ, не убилъ! Слышите, прокуроръ:

не убилъ!

Онъ чуть не задохся. Во всe время допроса онъ еще ни разу не былъ въ такомъ волненiи.

Ч А что онъ вамъ сказалъ, господа, Смердяковъ-то? заключилъ онъ вдругъ помолчавъ. Ч Могу я про это спросить у васъ?

Ч Вы обо всемъ насъ можете спрашивать, съ холоднымъ и стро гимъ видомъ отвтилъ прокуроръ, Ч обо всемъ что касается фактиче ской стороны дла, а мы, повторяю это, даже обязаны удовлетворять васъ на каждый вопросъ. Мы нашли слугу Смердякова, о которомъ вы спрашиваете, лежащимъ безъ памяти на своей постел въ чрезрычайно сильномъ, можетъ-быть въ десятый разъ сряду повторявшемся припадк падучей болзни. Медикъ, бывшiй съ нами, освидтельствовавъ больна го, сказалъ даже намъ что онъ не доживетъ можетъ-быть и до утра.

Ч Ну, въ такомъ случа отца чортъ убилъ! сорвалось вдругъ у Мити, какъ будто онъ даже до сей минуты спрашивалъ всe себя: "Смер дяковъ или не Смердяковъ?" Ч Мы еще къ этому факту воротимся, поршилъ Николай Пареновичъ, Ч теперь же не пожелаете ли вы продолжать ваше показанiе дале.

Митя попросилъ отдохнуть. Ему вжливо позволили. Отдохнувъ онъ сталъ продолжать. Но было ему видимо тяжело. Онъ былъ измученъ, оскорбленъ и потрясенъ нравственно. Къ тому же прокуроръ, теперь уже точно нарочно, сталъ поминутно раздражать его прицпкой къ "ме лочамъ". Едва только Митя описалъ, какъ онъ, сидя верхомъ на забор, ударилъ по голов пестикомъ вцпившагося въ его вую ногу Григорiя и затмъ тотчасъ же соскочилъ къ поверженному, какъ прокуроръ оста новилъ его и попросилъ описать подробне какъ онъ сидлъ на забор.

Митя удивился.

Ч Ну, вотъ такъ сидлъ, верхомъ сидлъ, одна нога тамъ, другая тутъ...

Ч А пестикъ?

Ч Пестикъ въ рукахъ.

Ч Не въ карман? Вы это такъ подробно помните? Что жь, вы сильно размахнулись рукой?

Ч Должно-быть что сильно, а вамъ это зачмъ?

Ч Еслибъ вы сли на стулъ точно такъ какъ тогда на забор, и представили бы намъ наглядно, для уясненiя, какъ и куда размахнулись, въ какую сторону?

Ч Да ужь вы не насмхаетесь ли надо мной? спросилъ Митя высокомрно глянувъ на допрощика, но тотъ не мигнулъ даже глазомъ.

Митя судорожно повернулся, слъ верхомъ на стулъ и размахнулся ру кой:

Ч Вотъ какъ ударилъ! Вотъ какъ убилъ! Чего вамъ еще?

Ч Благодарю васъ. Не потрудитесь ли вы теперь объяснить: для чего собственно соскочили внизъ, съ какою цлью, и что собственно имя въ виду?

Ч Ну, чортъ... къ поверженному соскочилъ... Не знаю для чего!

Ч Бывши въ такомъ волненiи? И убгая?

Ч Да, въ волненiи и убгая.

Ч Помочь ему хотли?

Ч Какое помочь... Да, можетъ и помочь, не помню.

Ч Не помнили себя? То-есть были даже въ нкоторомъ безпамятств?

Ч О, нтъ, совсмъ не въ безпамятств, всe помню. Всe до нитки.

Соскочилъ поглядть и платкомъ кровь ему обтиралъ.

Ч Мы видли вашъ платокъ. Надялись возвратить поверженнаго вами къ жизни?

Ч Не знаю, надялся ли? Просто убдиться хотлъ, живъ или нтъ.

Ч А, такъ хотли убдиться? Ну и что жь?

Ч Я не медикъ, ршить не могъ. Убжалъ думая что убилъ, а вотъ онъ очнулся.

Ч Прекрасно-съ, закончилъ прокуроръ. Ч Благодарю васъ. Мн только и нужно было. Потрудитесь продолжать дале.

Увы, Мит и въ голову не пришло разказать, хотя онъ и помнилъ это, что соскочилъ онъ изъ жалости, и, ставъ надъ убитымъ, произнесъ даже нсколько жалкихъ словъ: "попался старикъ, нечего длать, ну и лежи". Прокуроръ же вывелъ лишь одно заключенiе, что соскакивалъ человкъ, "въ такой моментъ и въ такомъ волненiи" лишь для того толь ко чтобы наврное убдиться: живъ или нтъ единственный свидтель его преступленiя. И что стало-быть какова же была сила, ршимость, хладнокровiе и разчетливость человка даже въ такой моментъ... и проч.

и проч. Прокуроръ былъ доволенъ: "раздражилъ де болзненнаго человка "мелочами", онъ и проговорился".

Митя съ мученiемъ продолжалъ дале. Но тотчасъ же остановилъ его опять уже Николай Пареновичъ:

Ч Какимъ же образомъ могли вы вбжать къ служанк едось Марковой, имя столь окровавленныя руки и, какъ оказалось потомъ, лицо?

Ч Да я вовсе тогда и не замтилъ что я въ крови! отвтилъ Митя.

Ч Это они правдоподобно, это такъ и бываетъ, переглянулся про куроръ съ Николаемъ Пареновичемъ.

Ч Именно не замтилъ, это вы прекрасно, прокуроръ, одобрилъ вдругъ и Митя. Но дале пошла исторiя внезапнаго ршенiя Мити "уст раниться" и "пропустить счастливыхъ мимо себя". И онъ уже никакъ не могъ, какъ давеча, ршиться вновь разоблачать свое сердце и разказы вать про "царицу души своей". Ему претило предъ этими холодными "впивающимися въ него какъ клопы" людьми. А потому на повторенные вопросы заявилъ кратко и рзко:

Ч Ну и ршился убить себя. Зачмъ было оставаться жить: это само собой въ вопросъ вскакивало. Явился ея прежнiй, безспорный, ея обидчикъ, но прискакавшiй съ любовью посл пяти тъ завершить за коннымъ бракомъ обиду. Ну и понялъ что все для меня пропало.... А сзади позоръ, и вотъ эта кровь, кровь Григорiя.... Зачмъ же жить? Ну и пошелъ выкупать заложенные пистолеты чтобы зарядить и къ разсвту себ пулю въ башку всадить....

Ч А ночью пиръ горой?

Ч Ночью пиръ горой. Э чортъ, господа, кончайте скорй.

Застрлиться я хотлъ наврно, вотъ тутъ недалеко за околицей и рас порядился бы съ собою часовъ въ пять утра, а въ карман бумажку при готовилъ, у Перхотина написалъ, когда пистолетъ зарядилъ. Вотъ она бумажка, читайте. Не для васъ разказьваю! прибавилъ онъ вдругъ пре зрительно. Онъ выбросилъ имъ на столъ бумажку изъ жилетнаго своего кармана;

слдователи прочли съ любопытствомъ и, какъ водится, прiобщили къ длу.

Ч А руки все еще не подумали вымыть, даже и входя къ господину Перхотину? Не опасались стало-быть подозрнiй?

Ч Какихъ такихъ подозрнiй? Подозрвай Ч хоть нтъ, всe равно, я бы сюда ускакалъ и въ пять часовъ застрлился, и ничего бы не успли сдлать. Вдь еслибы не случай съ отцомъ, вдь вы бы ничего не узнали и сюда не прибыли. О, это чортъ сдлалъ, чортъ отца убилъ, че резъ чорта и вы такъ скоро узнали! Какъ сюда-то такъ скоро поспли?

Диво, фантазiя!

Ч Господинъ Перхотинъ передалъ намъ что вы, войдя къ нему, держали въ рукахъ... въ окровавленныхъ рукахъ.... ваши деньги...

большiя деньги... пачку сторублевыхъ бумажекъ, и что видлъ это и служившiй ему мальчикъ!

Ч Такъ, господа, помнится что такъ.

Ч Теперь встрчается одинъ вопросикъ. Не можете ли вы сооб щить, чрезвычайно мягко началъ Николай Пареновичъ, Ч откуда вы взяли вдругъ столько денегъ, тогда какъ изъ дла оказывается по раз чету времени даже что вы не заходили домой?

Прокуроръ немножко поморщился отъ вопроса поставленнаго такъ ребромъ, но не прервалъ Николая Пареновича.

Ч Нтъ, не заходилъ домой, отвтилъ Митя повидимому очень спокойно, но глядя въ землю.

Ч Позвольте же повторить вопросъ въ такомъ случа, какъ-то подползая продолжалъ Николай Пареновичъ. Ч Откуда же вы могли разомъ достать такую сумму, когда по собственному признанiю вашему еще въ пять часовъ того дня....

Ч Нуждался въ десяти рубляхъ и заложилъ пистолеты у Перхоти на, потомъ ходилъ къ Хохлаковой за тремя тысячами, а та не дала, и пр.

и всякая эта всячина, рзко прервалъ Митя, Ч да, вотъ господа, нуж дался, а тутъ вдругъ тысячи появились, а? Знаете, господа, вдь вы оба теперь трусите: а что какъ не скажетъ откуда взялъ? Такъ и есть: не скажу, господа, угадали, не узнаете, отчеканилъ вдругъ Митя съ чрез вычайною ршимостью. Слдователи капельку помолчали.

Ч Поймите, господинъ Карамазовъ, что намъ это знать сущест венно необходимо, тихо и смиренно проговорилъ Николай Пареновичъ.

Ч Понимаю, а все-таки не скажу.

Ввязался и прокуроръ и опять напомнилъ что допрашиваемый ко нечно можетъ не отвчать на вопросы, если считаетъ для себя это выгоднйшимъ и т. д., но въ видахъ того какой ущербъ подозрваемый можетъ самъ нанести себ своимъ умолчанiемъ и особенно въ виду во просовъ такой важности, которая....

Ч И такъ дале, господа, и такъ дале! Довольно, слышалъ эту рацею и прежде! опять оборвалъ Митя, Ч самъ понимаю какой важности дло и что тутъ самый существенный пунктъ, а все-таки не скажу.

Ч Вдь намъ что-съ, это вдь не наше дло а ваше, сами себ по вредите, нервно замтилъ Николай Пареновичъ.

Ч Видите, господа, шутки въ сторону, вскинулся глазами Митя и твердо посмотрлъ на нихъ обоихъ. Ч Я съ самаго начала уже предчув ствовалъ что мы на этомъ пункт сшибемся бами. Но въ начал когда я давеча началъ показывать, всe это было въ дальнйшемъ туман, всe плавало, и я даже былъ такъ простъ что началъ съ предложенiя "взаим наго между нами доврiя". Теперь самъ вижу что доврiя этого и быть не могло, потому что все же бы мы пришли къ этому проклятому забору!

ну вотъ и пришли! нельзя и кончено! Впрочемъ я вдь васъ не виню, нельзя же и вамъ мн врить на слово, я вдь это понимаю!

Онъ мрачно замолчалъ.

Ч А не могли ли бы вы, не нарушая нисколько вашей ршимости умолчать о главнйшемъ, не могли ли бы вы въ то же время дать намъ хоть малйшiй намекъ на то: какiе именно столь сильные мотивы могли бы привести васъ къ умолчанiю въ столь опасный для васъ моментъ на стоящихъ показанiй?

Митя грустно и какъ-то задумчиво усмхнулся.

Ч Я гораздо добре чмъ вы думаете, господа, я вамъ сообщу по чему, и дамъ этотъ намекъ, хотя вы того и не стоите. Потому, господа, умалчиваю, что тутъ для меня позоръ. Въ отвт на вопросъ: откуда взялъ эти деньги заключенъ для меня такой позоръ, съ которымъ не могло бы сравняться даже и убiйство, и ограбленiе отца, еслибъ я его убилъ и ограбилъ. Вотъ почему не могу говорить. Отъ позора не могу.

Что вы это, господа, записывать хотите?

Ч Да, мы запишемъ, пролепеталъ Николай Пареновичъ.

Ч Вамъ бы не слдовало это записывать, про "позоръ"-то. Это я вамъ по доброт только души показалъ, а могъ и не показывать, я вамъ такъ-сказать подарилъ, а вы сейчасъ лыко въ строку. Ну пишите, пиши те что хотите, презрительно и брезгливо заключилъ онъ, Ч не боюсь я васъ и.... горжусь предъ вами.

Ч А не скажете ли вы какого бы рода этотъ позоръ? пролепеталъ было Николай Пареновичъ.

Прокуроръ ужасно наморщился.

Ч Ни-ни, c'est fini, 24 не трудитесь. Да и не стоитъ мараться. Ужь и такъ объ васъ замарался. Не стоите вы, ни вы и никто.... Довольно господа, обрываю.

Проговорено было слишкомъ ршительно. Николай Пареновичъ пересталъ настаивать, но изъ взглядовъ Ипполита Кирилловича мигомъ усплъ усмотрть что тотъ еще не теряетъ надежды.

Ч Не можете ли по крайней мр объявить: какой величины была сумма въ рукахъ вашихъ, когда вы вошли съ ней къ господину Перхо тину, то-есть сколько именно рублей?

Ч Не могу и этого объявить.

Ч Господину Перхотину вы кажется заявляли о трехъ тысячахъ будто бы полученныхъ вами отъ госпожи Хохлаковой?

Ч Можетъ-быть и заявилъ. Довольно, господа, не скажу сколько.

Ч Потрудитесь въ такомъ случа описать какъ вы сюда похали и все что вы сдлали сюда прiхавъ?

Ч Охъ, объ этомъ спросите всхъ здшнихъ. А впрочемъ, пожалуй и я разкажу.

Онъ разказалъ, но мы уже приводить разказа не будемъ. Разказывалъ сухо, бгло. О восторгахъ любви своей не говорилъ вовсе. Разказалъ однако какъ ршимость застрлиться въ немъ прошла "въ виду новыхъ фактовъ". Онъ разказывалъ не мотивируя, не вдаваясь въ подробности.

Да и слдователи не очень его на этотъ разъ безпокоили: ясно было что и для нихъ не въ томъ состоитъ теперь главный пунктъ.

Ч Мы это всe провримъ, ко всему еще возвратимся при допрос свидтелей, который будетъ конечно происходить въ вашемъ присутствiи, заключилъ допросъ Николай Пареновичъ. Ч Теперь же позвольте обратиться къ вамъ съ просьбою выложить сюда на столъ вс ваши вещи, находящiяся при васъ, а главное вс деньги какiя только теперь имете.

Ч Деньги, господа? Извольте, понимаю что надо. Удивляюсь даже какъ раньше не полюбопытствовали. Правда, никуда бы не ушелъ, на виду сижу. Ну вотъ он, мои деньги, вотъ считайте, берите, вс кажется.

Онъ вынулъ всe изъ кармановъ, даже мелочь, два двугривенныхъ вытащилъ изъ боковаго жилетнаго кармана. Сосчитали деньги, оказа лось восемьсотъ тридцать шесть рублей сорокъ копекъ.

Ч И это всe? спросилъ слдователь.

Ч Всe.

Ч Вы изволили сказать сейчасъ, длая показанiя ваши, что въ лавк Плотниковыхъ оставили триста рублей, Перхотину дали десять, ямщику двадцать, здсь проиграли двсти, потомъ...

Николай Пареновичъ пересчиталъ все. Митя помогъ охотно. При помнили и включили въ счетъ всякую копйку. Николай Пареновичъ бгло свелъ итогъ.

Ч Съ этими восьмьюстами было стало-быть всего у васъ первона чально около полутора тысячъ?

Ч Стало-быть, отрзалъ Митя.

Ч Какъ же вс утверждаютъ что было гораздо боле?

Ч Пусть утверждаютъ.

Ч Да и вы сами утверждали.

Ч И я самъ утверждалъ.

Ч Мы еще провримъ все это свидтельствами еще не спрошен ныхъ другихъ лицъ;

о деньгахъ вашихъ не безпокойтесь, он сохранят ся гд слдуетъ и окажутся къ вашимъ услугамъ по окончанiи всего...

начавшагося... если окажется или, такъ-сказать, докажется что вы имете на нихъ неоспоримое право. Ну-съ, а теперь...

Николай Пареновичъ вдругъ всталъ и твердо объявилъ Мит что "принужденъ и долженъ" учинить самый подробный и точнйшiй ос мотръ "какъ платья вашего, такъ и всего"...

Ч Извольте, господа, вс карманы выверну если хотите.

И онъ дйствительно принялся было вывертывать карманы.

Ч Необходимо будетъ даже снять одежду.

Ч Какъ? Раздться? Фу чортъ! Да обыщите такъ! Нельзя ли такъ?

Ч Ни за что нельзя, Дмитрiй едоровичъ. Надо одежду снять.

Ч Какъ хотите, мрачно подчинился Митя, Ч только пожалуста не здсь, а за занавсками. Кто будетъ осматривать?

Ч Конечно за занавсками, въ знакъ согласiя наклонилъ голову Николай Пареновичъ. Личико его изобразило особенную даже важ ность.

VI.

Прокуроръ поймалъ Митю.

Началось нчто совсмъ для Мити неожиданное и удивительное.

Онъ ни за что бы не могъ прежде, даже за минуту предъ симъ, предпо ложить чтобы такъ могъ кто-нибудь обойтись съ нимъ, съ Митей Кара мазовымъ! Главное явилось нчто унизительное, а съ ихъ стороны "высокомрное и къ нему презрительное". Еще ничего бы снять сюртукъ, но его попросили раздться и дале. И не то что попросили, а въ сущно сти приказали;

онъ это отлично понялъ. Изъ гордости и презрнiя онъ подчинился вполн, безъ словъ. За занавску вошли кром Николая Пареновича, и прокуроръ, присутствовали и нсколько мужиковъ, "ко нечно для силы", подумалъ Митя, "а можетъ и еще для чего-нибудь".

Ч Что жь, неужели и рубашку снимать? рзко спросилъ было онъ, но Николай Пареновичъ ему не отвтилъ: онъ вмст съ прокуроромъ былъ углубленъ въ разсматриванiе сюртука, панталонъ, жилета и фу ражки, и видно было что оба они очень заинтересовались осмотромъ:

"Совсмъ не церемонятся", мелькнуло у Мити, "даже вжливости необ ходимой не наблюдаютъ."

Ч Я васъ спрашиваю во второй разъ: надо или нтъ снимать ру башку? проговорилъ онъ еще рзче и раздражительне.

Ч Не безпокойтесь, мы васъ увдомимъ, какъ-то начальственно даже отвтилъ Николай Пареновичъ. По крайней мр Мит такъ по казалось.

Между слдователемъ и прокуроромъ шло между тмъ заботливое совщанiе въ полголоса. Оказались на сюртук, особенно на вой пол, сзади, огромныя пятна крови, засохшiя, заскорузлыя и не очень еще размятыя. На панталонахъ тоже. Николай Пареновичъ, кром того, собственноручно, въ присутствiи понятыхъ, прошелъ пальцами по во ротнику, по обшлагамъ и по всмъ швамъ сюртука и панталонъ, очевид но чего-то отыскивая, Ч конечно денегъ. Главное не скрывали отъ Ми ти подозрнiй что онъ могъ и способенъ былъ зашить деньги въ платье.

"Это ужь прямо какъ съ воромъ, а не какъ съ офицеромъ," проворчалъ онъ про себя. Сообщали же другъ другу мысли свои при немъ до стран ности откровенно. Напримръ, письмоводитель, очутившiйся тоже за занавской, суетившiйся и прислуживавшiй, обратилъ вниманiе Нико лая Пареновича на фуражку, которую тоже ощупали: "Помните Гри денку писаря-съ, замтилъ письмоводитель: томъ жалованье здилъ получать на всю канцелярiю, а вернувшись, заявилъ что потерялъ въ пьяномъ вид, Ч такъ гд же нашли? Вотъ въ этихъ самыхъ кантикахъ, въ фуражк-съ, сторублевыя были свернуты трубочками-съ и въ канти ки зашиты." Фактъ съ Гриденкой очень помнили и слдователь и проку роръ, а потому и Митину фуражку отложили и ршили что все это надо будетъ потомъ пересмотрть серiозно, да и все платье.

Ч Позвольте, вскрикнулъ вдругъ Николай Пареновичъ, замтивъ ввернутый внутрь правый обшлагъ праваго рукава рубашки Мити, весь залитый кровью, Ч позвольте-съ, это какъ же, кровь?

Ч Кровь, отрзалъ Митя.

Ч То-есть это какая же-съ.... и почему ввернуто внутрь рукава?

Митя разказалъ какъ онъ запачкалъ обшлагъ, возясь съ Григорiемъ, и ввернулъ его внутрь еще у Перхотина, когда мылъ у него руки.

Ч Рубашку вашу тоже придется взять, это очень важно.... для ве щественныхъ доказательствъ. Митя покраснлъ и разсвирплъ.

Ч Что жь мн голымъ оставаться! крикнулъ онъ.

Ч Не безпокойтесь.... Мы какъ-нибудь поправимъ это, а пока по трудитесь снять и носки.

Ч Вы не шутите? Это дйствительно такъ необходимо? сверкнулъ глазами Митя.

Ч Намъ не до шутокъ, строго отпарировалъ Николай Пареновичъ.

Ч Что жь, если надо.... я.... забормоталъ Митя и, свъ на кровать, началъ снимать носки. Ему было нестерпимо конфузно: вс одты, а онъ раздтъ и, странно это, Ч раздтый, онъ какъ бы и самъ почувствовалъ себя предъ ними виноватымъ, и главное, самъ былъ почти согласенъ что дйствительно вдругъ сталъ всхъ ихъ ниже и что теперь они уже имютъ полное право его презирать. "Коли вс раздты, такъ не стыдно, а одинъ раздтъ, а вс смотрятъ Ч позоръ!" мелькало опять и опять у него въ ум: "Точно во сн, я во сн иногда такiе позоры надъ собою видывалъ." Но снять носки ему было даже мучительно: они были очень не чисты, да и нижнее блье тоже, и теперь это вс увидали. А главное, онъ самъ не любилъ свои ноги, почему-то всю жизнь находилъ свои большiе пальцы на обихъ ногахъ уродливыми, особенно одинъ грубый, плоскiй, какъ-то загнувшiйся внизъ ноготь на правой ног, и вотъ те перь вс они увидятъ. Отъ нестерпимаго стыда онъ вдругъ сталъ еще боле и уже нарочно грубъ. Онъ самъ сорвалъ съ себя рубашку.

Ч Не хотите ли и еще гд поискать, если вамъ не стыдно?

Ч Нтъ-съ, пока не надо.

Ч Что жь мн такъ и оставаться голымъ? свирпо прибавилъ онъ.

Ч Да, это пока необходимо.... Потрудитесь пока здсь приссть, можете взять съ кровати одяло и завернуться, а я.... я это всe улажу.

Вс вещи показали понятымъ, составили актъ осмотра и наконецъ Николай Пареновичъ вышелъ, а платье вынесли за нимъ. Ипполитъ Кирилловичъ тоже вышелъ. Остались съ Митей одни мужики и стояли молча, не спуская съ него глазъ. Митя завернулся въ одяло, ему стало холодно. Голыя ноги его торчали наружу и онъ все никакъ не могъ такъ напялить на нихъ одяло чтобъ ихъ закрыть. Николай Пареновичъ что-то долго не возвращался, "истязательно долго", "за щенка меня по читаетъ", скрежеталъ зубами Митя. "Эта дрянь прокуроръ тоже ушелъ, врно изъ презрнiя, гадко стало смотрть на голаго". Митя все-таки полагалъ что платье его тамъ гд-то осмотрятъ и принесутъ обратно.

Но каково же было его негодованiе когда Николай Пареновичъ вдругъ воротился совсмъ съ другимъ платьемъ, которое несъ за нимъ мужикъ.

Ч Ну, вотъ вамъ и платье, развязно проговорилъ онъ, повидимому очень довольный успхомъ своего хожденiя. Ч Это господинъ Калга новъ жертвуетъ на сей любопытный случай, равно какъ и чистую вамъ рубашку. Съ нимъ все это къ счастiю какъ разъ оказалось въ чемодан.

Нижнее блье и носки можете сохранить свои.

Митя страшно вскиплъ:

Ч Не хочу чужаго платья! грозно закричалъ онъ, Ч давайте мое!

Ч Невозможно.

Ч Давайте мое, къ чорту Калганова, и его платье и его самого!

Его долго уговаривали. Кое-какъ однако успокоили. Ему внушили что платье его, какъ запачканное кровью, должно "примкнуть къ собранiю вещественныхъ доказательствъ," оставить же его на немъ они теперь "не имютъ даже и права... въ видахъ того чмъ можетъ окон читься дло". Митя кое-какъ наконецъ это понялъ. Онъ мрачно замол чалъ и сталъ спша одваться. Замтилъ только, надвая платье, что оно богаче его стараго платья и что онъ бы не хотлъ "пользоваться".

Кром того "унизительно узко. Шута что ли я гороховаго долженъ въ немъ разыгрывать.... къ вашему наслажденiю?" Ему опять внушили что онъ и тутъ преувеличиваетъ, что господинъ Калгановъ, хоть и выше его ростомъ, но лишь немного, и разв только вотъ панталоны выйдутъ длинноваты. Но сюртукъ оказался дйствительно узокъ въ плечахъ:

Ч Чортъ возьми, и застегнуться трудно, заворчалъ снова Митя, Ч сдлайте одолженiе, извольте отъ меня сей же часъ передать господину Калганову что не я просилъ у него его платья, и что меня самого пере рядили въ шута.

Ч Онъ это очень хорошо понимаетъ и сожалетъ.... то-есть не о плать своемъ сожалетъ, а собственно обо всемъ этомъ случа.... про мямлилъ было Николай Пареновичъ.

Ч Наплевать на его сожалнiе! Ну куда теперь? Или всe здсь сидть?

Его попросили выйти опять въ "ту комнату". Митя вышелъ хмурый отъ злобы и стараясь ни на кого не глядть. Въ чужомъ плать онъ чув ствовалъ себя совсмъ опозореннымъ, даже предъ этими мужиками и Трифономъ Борисовичемъ, лицо котораго вдругъ зачмъ-то мелькнуло въ дверяхъ и исчезло: "На ряженаго заглянуть приходилъ," подумалъ Митя. Онъ услся на своемъ прежнемъ стул. Мерещилось ему что-то кошмарное и нелпое, казалось ему что онъ не въ своемъ ум.

Ч Ну что жь теперь, пороть розгами что ли меня начнете, вдь больше-то ничего не осталось, заскрежеталъ онъ обращаясь къ проку рору. Къ Николаю Пареновичу онъ и повернуться уже не хотлъ, какъ бы и говорить съ нимъ не удостоивая. "Слишкомъ ужь пристально мои носки осматривалъ, да еще веллъ, подлецъ, выворотить, это онъ на рочно чтобы выставить всмъ какое у меня грязное блье!" Ч Да вотъ придется теперь перейти къ допросу свидтелей, про изнесъ Николай Пареновичъ, какъ бы въ отвтъ на вопросъ Дмитрiя едоровича.

Ч Да-съ, вдумчиво проговорилъ прокуроръ, тоже какъ бы что-то соображая.

Ч Мы, Дмитрiй едоровичъ, сдлали что могли въ вашихъ же ин тересахъ, продолжалъ Николай Пареновичъ, Ч но, получивъ столь ра дикальный съ вашей стороны отказъ разъяснить намъ на счетъ происхожденiя находившейся при васъ суммы, мы, въ данную минуту....

Ч Это изъ чего у васъ перстень? перебилъ вдругъ Митя, какъ бы выходя изъ какой-то задумчивости и указывая пальцемъ на одинъ изъ трехъ большихъ перстней украшавшихъ правую ручку Николая Паре новича.

Ч Перстень? переспросилъ съ удивленiемъ Николай Пареновичъ.

Ч Да, вотъ этотъ.... вотъ на среднемъ пальц, съ жилочками, ка кой это камень? какъ-то раздражительно словно упрямый ребенокъ на стаивалъ Митя.

Ч Это дымчатый топазъ, улыбнулся Николай Пареновичъ, Ч хо тите посмотрть, я сниму....

Ч Нтъ, нтъ, не снимайте! свирпо крикнулъ Митя вдругъ опом нившись и озлившись на себя самого, Ч не снимайте, не надо.... Чортъ....

Господа, вы огадили мою душу! Неужели вы думаете что я сталъ бы скрывать отъ васъ, еслибы въ самомъ дл убилъ отца, вилять, гать и прятаться? Нтъ, не таковъ Дмитрiй Карамазовъ, онъ бы этого не вы несъ, и еслибъ я былъ виновенъ, клянусь не ждалъ бы вашего сюда прибытiя и восхода солнца, какъ намревался сначала, а истребилъ бы себя еще прежде, еще не дожидаясь разсвта! Я чувствую это теперь по себ. Я въ двадцать тъ жизни не научился бы столькому сколько уз налъ въ эту проклятую ночь!... И таковъ ли, таковъ ли былъ бы я въ эту ночь, и въ эту минуту теперь, сидя съ вами, Ч такъ ли бы я говорилъ, такъ ли двигался, такъ ли бы смотрлъ на васъ и на мiръ, еслибы въ са момъ дл былъ отцеубiйцей, когда даже нечаянное это убiйство Григорiя не давало мн покоя всю ночь, Ч не отъ страха, о, не отъ од ного только страха вашего наказанiя! Позоръ! И вы хотите чтобъ я та кимъ насмшникамъ какъ вы, ничего не видящимъ и ничему не врящимъ, слпымъ кротамъ и насмшникамъ, сталъ открывать и раз казывать еще новую подлость мою, еще новый позоръ, хотя бы это и спасло меня отъ вашего обвиненiя? Да лучше въ каторгу! Тотъ который отперъ къ отцу дверь и вошелъ этою дверью, тотъ и убилъ его, тотъ и обокралъ. Кто онъ Ч я теряюсь и мучаюсь, но это не Дмитрiй Карама зовъ, знайте это, Ч и вотъ всe что я могу вамъ сказать, и довольно, до вольно, не приставайте.... Ссылайте, казните, но не раздражайте меня больше. Я замолчалъ. Зовите вашихъ свидтелей!

Митя проговорилъ свой внезапный монологъ какъ бы совсмъ уже ршившись впредь окончательно замолчать. Прокуроръ всe время слдилъ за нимъ и, только-что онъ замолчалъ, съ самымъ холоднымъ и съ самымъ спокойнымъ видомъ вдругъ проговорилъ точно самую обык новенную вещь:

Ч Вотъ именно по поводу этой отворенной двери, о которой вы сейчасъ упомянули, мы, и какъ разъ кстати, можемъ сообщить вамъ, именно теперь, одно чрезвычайно любопытное и въ высшей степени важное, для васъ и для насъ, показанiе раненаго вами старика Григорiя Васильева. Онъ ясно и настойчиво передалъ намъ очнувшись, на раз спросы наши, что въ то еще время, когда, выйдя на крыльцо и заслы шавъ въ саду нкоторый шумъ, онъ ршился войти въ садъ чрезъ ка литку, стоявшую отпертою, то, войдя въ садъ, еще прежде чмъ замтилъ васъ въ темнот убгающаго, какъ вы сообщили уже намъ, отъ отвореннаго окошка, въ которомъ видли вашего родителя, онъ, Григорiй, бросивъ взглядъ налво и замтивъ дйствительно это отво ренное окошко, замтилъ въ то же время, гораздо ближе къ себ, и на стежъ отворенную дверь, про которую вы заявили что она все время, какъ вы были въ саду, оставалась запертою. Не скрою отъ васъ что самъ Васильевъ твердо заключаетъ и свидтельствуетъ что вы должны были выбжать изъ двери, хотя конечно онъ своими глазами и не видалъ какъ вы выбгали, запримтивъ васъ въ первый моментъ уже въ нкоторомъ отъ себя отдаленiи, среди сада, убгающаго къ сторон забора....

Митя еще съ половины рчи вскочилъ со стула.

Ч Вздоръ! завопилъ онъ вдругъ въ изступленiи, Ч наглый обманъ!

Онъ не могъ видть отворенную дверь, потому что она была тогда за перта.... Онъ жетъ!...

Ч Долгомъ считаю вамъ повторить что показанiе его твердое. Онъ не колеблется. Онъ стоитъ на немъ. Мы нсколько разъ его переспра шивали.

Ч Именно, я нсколько разъ переспрашивалъ! съ жаромъ подтвер дилъ и Николай Пареновичъ.

Ч Неправда, неправда! Это или клевета на меня или галюцинацiя сумашедшаго, продолжалъ кричать Митя: Ч просто-за-просто въ бреду, въ крови, отъ раны, ему померещилось когда очнулся.... Вотъ онъ и бре дитъ.

Ч Да-съ, но вдь замтилъ онъ отпертую дверь не когда очнулся отъ раны, а еще прежде того, когда только онъ входилъ въ садъ изъ флигеля.

Ч Да неправда же, неправда, это не можетъ быть! Это онъ со зло бы на меня клевещетъ.... Онъ не могъ видть.... Я не выбгалъ изъ две ри, задыхался Митя.

Прокуроръ повернулся къ Николаю Пареновичу и внушительно проговорилъ ему:

Ч Предъявите.

Ч Знакомъ вамъ этотъ предметъ? выложилъ вдругъ Николай Пареновичъ на столъ большой, изъ толстой бумаги, канцелярскаго размра конвертъ, на которомъ виднлись еще три сохранившiяся печа ти. Самый же конвертъ былъ пустъ и съ одного бока разорванъ. Митя выпучилъ на него глаза.

Ч Это.... это отцовскiй стало-быть конвертъ, пробормоталъ онъ, Ч тотъ самый въ которомъ лежали эти три тысячи.... и, если надпись, по звольте: "Цыпленочку".... вотъ: три тысячи, Ч вскричалъ онъ, Ч три тысячи, видите?

Ч Какже-съ, видимъ, но мы денегъ уже въ немъ не нашли, онъ былъ пустой и валялся на полу, у кровати, за ширмами.

Нсколько секундъ Митя стоялъ какъ ошеломленный.

Ч Господа, это Смердяковъ! закричалъ онъ вдругъ изо всей силы, Ч это онъ убилъ, онъ ограбилъ! Только онъ одинъ и зналъ гд спря танъ у старика конвертъ.... Это онъ Ч теперь ясно!

Ч Но вдь и вы же знали про конвертъ и о томъ что онъ лежитъ подъ подушкой.

Ч Никогда не зналъ: я и не видлъ никогда его вовсе, въ первый разъ теперь вижу, а прежде только отъ Смердякова слышалъ.... Онъ одинъ зналъ гд у старика спрятано, а я не зналъ.... совсмъ задыхался Митя.

Ч И однако жь вы сами показали намъ давеча что конвертъ ле жалъ у покойнаго родителя подъ подушкой. Вы именно сказали что подъ подушкой, стало-быть знали же гд лежалъ.

Ч Мы такъ и записали! подтвердилъ Николай Пареновичъ.

Ч Вздоръ, нелпость! Я совсмъ не зналъ что подъ подушкой. Да можетъ-быть вовсе и не подъ подушкой.... Я наобумъ сказалъ что подъ подушкой.... Что Смердяковъ говоритъ? Вы его спрашивали гд ле жалъ? Что Смердяковъ говоритъ? Это главное.... А я нарочно налгалъ на себя.... Я вамъ совралъ не думавши что лежалъ подъ подушкой, а вы теперь.... Ну знаете, сорвется съ языка и соврешь. А зналъ одинъ Смер дяковъ, только одинъ Смердяковъ и никто больше!... Онъ и мн не от крылъ гд лежитъ! Но это онъ, это онъ;

это несомннно онъ убилъ, это мн теперь ясно какъ свтъ, восклицалъ всe боле и боле въ изступленiи Митя, безсвязно повторяясь, горячась и ожесточаясь. Ч Поймите вы это и арестуйте его скоре, скорй.... Онъ именно убилъ когда я убжалъ и когда Григорiй лежалъ безъ чувствъ, это теперь яс но.... Онъ подалъ знаки и отецъ ему отперъ.... Потому что только онъ одинъ и зналъ знаки, а безъ знаковъ отецъ бы никому не отперъ....

Ч Но опять вы забываете то обстоятельство, всe также сдержанно, но какъ бы уже торжествуя замтилъ прокуроръ, Ч что знаковъ и по давать было не надо если дверь уже стояла отпертою, еще при васъ, еще когда вы находились въ саду...

Ч Дверь, дверь, бормоталъ Митя и безмолвно уставился на проку рора, онъ въ безсилiи опустился опять на стулъ. Вс замолчали.

Ч Да, дверь!... Это фантомъ! Богъ противъ меня! воскликнулъ онъ, совсмъ уже безъ мысли глядя предъ собою.

Ч Вотъ видите, важно проговорилъ прокуроръ, Ч и посудите те перь сами, Дмитрiй едоровичъ: съ одной стороны это показанiе объ от воренной двери, изъ которой вы выбжали, подавляющее васъ и насъ.

Съ другой стороны Ч непонятное, упорное и почти ожесточенное умолчанiе ваше на счетъ происхожденiя денегъ вдругъ появившихся въ вашихъ рукахъ, тогда какъ еще за три часа до этой суммы вы, по собст венному показанiю, заложили пистолеты ваши чтобы получить только десять рублей! Въ виду всего этого ршите сами: чему же намъ врить и на чемъ остановиться? И не претендуйте на насъ что мы "холодные ци ники и насмшливые люди", которые не въ состоянiи врить благород нымъ порывамъ вашей души.... Вникните напротивъ и въ наше положенiе....

Митя былъ въ невообразимомъ волненiи, онъ поблднлъ.

Ч Хорошо! воскликнулъ онъ вдругъ, Ч я открою вамъ мою тайну, открою откуда взялъ деньги!... Открою позоръ, чтобы не винить потомъ ни васъ, ни себя....

Ч И поврьте, Дмитрiй едоровичъ, какимъ-то умиленно радост нымъ голоскомъ подхватилъ Николай Пареновичъ, Ч что всякое ис креннее и полное сознанiе ваше, сдланное именно въ теперешнюю ми нуту, можетъ въ послдствiи повлiять къ безмрному облегченiю участи вашей и даже, кром того....

Но прокуроръ слегка толкнулъ его подъ столомъ и тотъ усплъ во время остановиться. Митя правда его и не слушалъ.

VII.

Великая тайна Мити. Освистали.

Ч Господа, началъ онъ все въ томъ же волненiи, Ч эти деньги... я хочу признаться вполн.... эти деньги были мои.

У прокурора и слдователя даже лица вытянулись, не того совсмъ они ожидали.

Ч Какъ же ваши, пролепеталъ Николай Пареновичъ, Ч тогда какъ еще въ пять часовъ дня, по собственному признанiю вашему....

Ч Э, къ чорту пять часовъ того дня и собственное признанiе мое, не въ томъ теперь дло! Эти деньги были мои, мои, то-есть краденыя мои.... не мои то-есть, а краденыя, мною украденныя, и ихъ было полто ры тысячи, и он были со мной, все время со мной....

Ч Да откуда же вы ихъ взяли?

Ч Съ шеи, господа, взялъ, съ шеи, вотъ съ этой самой моей шеи....

Здсь он были у меня на ше, зашиты въ тряпку и висли на ше, уже давно, уже мсяцъ какъ я ихъ на ше со стыдомъ и съ позоромъ носилъ!

Ч Но у кого же вы ихъ.... присвоили?

Ч Вы хотли сказать: "украли"? Говорите теперь слова прямо. Да, я считаю что я ихъ всe равно что укралъ, а если хотите, дйствительно "присвоилъ". Но по моему укралъ. А вчера вечеромъ такъ ужь совсмъ укралъ.

Ч Вчера вечеромъ? Но вы сейчасъ сказали что ужь мсяцъ какъ ихъ.... достали!

Ч Да, но не у отца, не у отца, не безпокойтесь, не у отца укралъ, а у ней. Дайте разказать и не перебивайте. Это вдь тяжело. Видите:

мсяцъ назадъ призываетъ меня Катерина Ивановна Верховцева, быв шая невста моя.... Знаете вы ее?

Ч Какже-съ, помилуйте.

Ч Знаю что знаете. Благороднйшая душа, благороднйшая изъ благородныхъ, но меня ненавидвшая давно уже, о, давно, давно.... и заслуженно, заслуженно ненавидвшая!

Ч Катерина Ивановна? съ удивленiемъ переспросилъ слдователь.

Прокуроръ тоже ужасно уставился.

Ч О, не произносите имени ея всуе! Я подлецъ что ее вывожу. Да, я видлъ что она меня ненавидла.... давно.... съ самаго перваго раза, съ самаго того у меня на квартир еще тамъ.... Но довольно, довольно, это вы даже и знать недостойны, это не надо вовсе.... А надо лишь то что она призвала меня мсяцъ назадъ, выдала мн три тысячи чтобъ отослать своей сестр и еще одной родственниц въ Москву (и какъ будто сама не могла послать!), а я.... это было именно въ тотъ роковой часъ моей жизни, когда я.... ну однимъ словомъ когда я только-что по любилъ другую, ее, теперешнюю, вонъ она у васъ теперь тамъ внизу си дитъ, Грушеньку.... я схватилъ ее тогда сюда въ Мокрое и прокутилъ здсь въ два дня половину этихъ проклятыхъ трехъ тысячъ, т.-е. полто ры тысячи, а другую половину удержалъ на себ. Ну вотъ эти полторы тысячи, которыя я удержалъ, я и носилъ съ собой не ше, вмсто ладон ки, а вчера распечаталъ и прокутилъ. Сдача въ восемьсотъ рублей у васъ теперь въ рукахъ, Николай Пареновичъ, это сдача со вчерашнихъ полутора тысячъ.

Ч Позвольте, какъ же это, вдь вы прокутили тогда здсь мсяцъ назадъ три тысячи, а не полторы, вс это знаютъ?

Ч Кто жь это знаетъ? Кто считалъ? Кому я давалъ считать?

Ч Помилуйте, да вы сами говорили всмъ что прокутили тогда ровно три тысячи.

Ч Правда, говорилъ, всему городу говорилъ, и весь городъ гово рилъ, и вс такъ считали, и здсь въ Мокромъ также вс считали что три тысячи. Только все-таки я прокутилъ не три, а полторы тысячи, а другiя полторы зашилъ въ ладонку;

вотъ какъ дло было, господа, вотъ откуда эти вчерашнiя деньги...

Ч Это почти чудесно... пролепеталъ Николай Пареновичъ.

Ч Позвольте спросить, проговорилъ наконецъ прокуроръ, Ч не объявляли ли вы хоть кому-нибудь объ этомъ обстоятельств прежде...

то-есть что полторы эти тысячи оставили тогда же, мсяцъ назадъ, при себ?

Ч Никому не говорилъ.

Ч Это странно. Неужели такъ-таки совсмъ никому?

Ч Совсмъ никому. Никому и никому.

Ч Но почему же такое умолчанiе? Что побудило васъ сдлать изъ этого такой секретъ? Я объяснюсь точне: вы объявили намъ наконецъ вашу тайну, по словамъ вашимъ столь "позорную", хотя въ сущности Ч то-есть конечно лишь относительно говоря Ч этотъ поступокъ, то-есть именно присвоенiе чужихъ трехъ тысячъ рублей, и безъ сомннiя лишь временное Ч поступокъ этотъ, на мой взглядъ по крайней мр, есть лишь въ высшей степени поступокъ легкомысленный, но не столь позор ный, принимая кром того во вниманiе и вашъ характеръ... Ну, поло жимъ даже и зазорный въ высшей степени поступокъ, я согласенъ, но зазорный, всe же не позорный... То-есть я веду собственно къ тому что про растраченныя вами эти три тысячи отъ госпожи Верховцевой уже многiе догадывались въ этотъ мсяцъ и безъ вашего признанiя, я слы шалъ эту легенду самъ... Михаилъ Макаровичъ напримръ тоже слы шалъ. Такъ что наконецъ это почти уже не легенда, а сплетня всего го рода. Къ тому же есть слды что и вы сами, если не ошибаюсь, кому-то признавались въ этомъ, то-есть именно что деньги эти отъ госпожи Вер ховцевой... А потому и удивляетъ меня слишкомъ что вы придавали до сихъ поръ, то-есть до самой настоящей минуты такую необычайную тайну этимъ отложеннымъ по вашимъ словамъ полутора тысячамъ, со прягая съ вашею тайной этою какой-то даже ужасъ... Не вроятно что бы подобная тайна могла стоить вамъ столькихъ мученiй къ признанiю...

потому что вы кричали сейчасъ даже что лучше на каторгу чмъ при знаться...

Прокуроръ замолкъ. Онъ разгорячился. Онъ не скрывалъ своей до сады, почти злобы, и выложилъ все накопившееся, даже не заботясь о красот слога, то-есть безсвязно и почти сбивчиво.

Ч Не въ полутора тысячахъ заключался позоръ, а въ томъ что эти полторы тысячи я отдлилъ отъ тхъ трехъ тысячъ, твердо произнесъ Митя.

Ч Но что же, раздражительно усмхнулся прокуроръ, Ч что именно въ томъ позорнаго что уже отъ взятыхъ зазорно, или если сами желаете, то и позорно, трехъ тысячъ вы отдлили половину по своему усмотрнiю? Важне то, что вы три тысячи присвоили, а не то какъ съ ними распорядились. Кстати, почему вы именно такъ распорядились, то есть отдлили эту половину? Для чего, для какой цли такъ сдлали, можете это намъ объяснить?

Ч О, господа, да въ цли-то и вся сила! воскликнулъ Митя: Ч отдлилъ по подлости, то-есть по разчету, ибо разчетъ въ этомъ случа и есть подлость... И цлый мсяцъ продолжалась эта подлость!

Ч Непонятно.

Ч Удивляюсь вамъ. А впрочемъ объяснюсь еще, дйствительно можетъ-быть непонятно. Видите, слдите за мной: Я присвояю три ты сячи ввренныя моей чести, кучу на нихъ, прокутилъ вс, на утро яв ляюсь къ ней и говорю: "Катя, виноватъ, я прокутилъ твои три тысячи" Ч ну что, хорошо? Нтъ, не хорошо, Ч безчестно и малодушно, зврь и до зврства не умющiй держать себя человкъ, такъ ли, такъ ли? Но всe же не воръ? Не прямой же вдь воръ, не прямой, согласитесь! Про кутилъ, но не укралъ! Теперь второй, еще выгоднйшiй случай, слдите за мной, а то я пожалуй опять собьюсь Ч какъ-то голова кружится, Ч итакъ второй случай: прокучиваю я здсь только полторы тысячи изъ трехъ, то-есть половину. На другой день прихожу къ ней и приношу эту половину: "Катя, возьми отъ меня, мерзавца и легкомысленнаго подлеца, эту половину, потому что половину я прокутилъ, прокучу стало-быть и эту, такъ чтобы отъ грха долой!" Ну какъ въ такомъ случа? Все что угодно, и зврь и подлецъ, но уже не воръ, не воръ окончательно, ибо еслибъ воръ, то наврно бы не принесъ назадъ половину сдачи, а при своилъ бы и ее. Тутъ же она видитъ что коль скоро принесъ половину, то донесетъ и остальныя, то-есть прокученныя, всю жизнь искать будетъ, работать будетъ, но найдетъ и отдастъ. Такимъ образомъ подлецъ, но не воръ, не воръ, какъ хотите не воръ!

Ч Положимъ что есть нкоторая разница, холодно усмхнулся прокуроръ. Ч Но странно все-таки что вы видите въ этомъ такую роко вую уже разницу?

Ч Да, вижу такую роковую разницу! Подлецомъ можетъ быть всякiй, да и есть, пожалуй, всякiй, но воромъ можетъ быть не всякiй, а только архиподлецъ. Ну да я тамъ этимъ тонкостямъ не умю... А толь ко воръ подле подлеца, вотъ мое убжденiе. Слушайте: я ношу деньги цлый мсяцъ на себ, завтра же я могу ршиться ихъ отдать, и я уже не подлецъ, но ршиться-то я не могу, вотъ что, хотя и каждый день ршаюсь, хотя и каждый день толкаю себя: "ршись, ршись подлецъ", и вотъ весь мсяцъ не могу ршиться, вотъ что! Что, хорошо по вашему, хорошо?

Ч Положимъ не такъ хорошо, это я отлично могу понять и въ этомъ я не спорю, сдержанно отвтилъ прокуроръ. Ч Да и вообще от ложимъ всякое препиранiе объ этихъ тонкостяхъ и различiяхъ, а вотъ опять-таки еслибы вамъ угодно было перейти къ длу. А дло именно въ томъ что вы еще не изволили намъ объяснить, хотя мы и спрашивали:

для чего первоначально сдлали такое раздленiе въ этихъ трехъ тыся чахъ, то-есть одну половину прокутили, а другую припрятали? Именно для чего собственно припрятали, на что хотли собственно эти отдленныя полторы тысячи употребить? Я на этомъ вопрос настаиваю, Дмитрiй едоровичъ.

Ч Ахъ, да и въ самомъ дл! вскричалъ Митя, ударивъ себя по бу, Ч простите, я васъ мучаю, а главнаго и не объясняю, а то бы вы въ мигъ поняли, ибо въ цли-то, въ цли-то этой и позоръ! Видите, тутъ все этотъ старикъ, покойникъ, онъ все Аграфену Александровну смущалъ, а я ревновалъ, думалъ тогда что она колеблется между мною и имъ: вотъ и думаю каждый день: что если вдругъ съ ея стороны ршенiе, что если она устанетъ меня мучить, и вдругъ скажетъ мн: "тебя люблю, а не его, увози меня на край свта." А у меня всего два двугривенныхъ;

съ чмъ увезешь, что тогда длать, Ч вотъ и пропалъ. Я вдь ее тогда не зналъ и не понималъ, я думалъ что ей денегъ надо и что нищеты моей она мн не проститъ. И вотъ я ехидно отсчитываю половину отъ трехъ тысячъ и зашиваю иглой хладнокровно, зашиваю съ разчетомъ, еще до пьянства зашиваю, а потомъ, какъ ужь зашилъ, на остальную половину ду пьян ствовать! Нтъ-съ, это подлость! поняли теперь?

Прокуроръ громко разсмялся, слдователь тоже.

Ч По моему даже благоразумно и нравственно что удержались и не вс прокутили, прохихикалъ Николай Пареновичъ, Ч потому что что же тутъ такого-съ?

Ч Да то что укралъ, вотъ что! О Боже, вы меня ужасаете непониманiемъ! Все время пока я носилъ эти полторы тысячи зашитыя на груди, я каждый день и каждый часъ говорилъ себ: "ты воръ, ты воръ!" Да я оттого и свирпствовалъ въ этотъ мсяцъ, оттого и дрался въ трактир, оттого и отца избилъ что чувствовалъ себя воромъ! Я даже Алеш, брату моему, не ршился и не посмлъ открыть про эти полторы тысячи: до того чувствовалъ что подлецъ и мазурикъ! Но знайте что по ка я носилъ, я въ тоже время каждый день и каждый часъ мой говорилъ себ: "Нтъ, Дмитрiй едоровичъ, ты можешь быть еще и не воръ". По чему? А именно потому что ты можешь завтра пойти и отдать эти пол торы тысячи Кат. И вотъ вчера только я ршился сорвать мою ладонку съ шеи, идя отъ ени къ Перхотину, а до той минуты не ршался, и только что сорвалъ, въ ту же минуту сталъ уже окончательный и без спорный воръ, воръ и безчестный человкъ на всю жизнь. Почему? По тому что вмст съ ладонкой и мечту мою пойти къ Кат и сказать: "я подлецъ, а не воръ" разорвалъ! Понимаете теперь, понимаете!

Ч Почему же вы именно вчера вечеромъ на это ршились? пре рвалъ было Николай Пареновичъ.

Ч Почему? Смшно спрашивать: потому что осудилъ себя на смерть, въ пять часовъ утра, здсь на разсвт: "Вдь всe равно, поду малъ, умирать подлецомъ или благороднымъ!" Такъ вотъ нтъ же, не все равно оказалось! Врите ли, господа, не то, не то меня мучило боль ше всего въ эту ночь что я старика-слугу убилъ, и что грозила Сибирь, и еще когда? когда увнчалась любовь моя и небо открылось мн снова! О, это мучило, но не такъ;

все же не такъ какъ это проклятое сознанiе, что я сорвалъ наконецъ съ груди эти проклятыя деньги и ихъ растратилъ, а стало-быть теперь уже воръ окончательный! О, господа, повторяю вамъ съ кровью сердца: много я узналъ въ эту ночь! Узналъ я что не только жить подлецомъ невозможно, но и умирать подлецомъ невозможно....

Нтъ, господа, умирать надо честно!...

Митя былъ блденъ. Лицо его имло изможденный и измученный видъ, несмотря на то что онъ былъ до крайности разгоряченъ.

Ч Я начинаю васъ понимать, Дмитрiй едоровичъ, мягко и даже какъ бы сострадательно протянулъ прокуроръ, Ч но все это, воля ваша, по моему лишь нервы.... болзненные нервы ваши, вотъ что-съ. И поче му бы напримръ вамъ, чтобъ избавить себя отъ столькихъ мукъ, почти цлаго мсяца, не пойти и не отдать эти полторы тысячи той особ ко торая вамъ ихъ доврила, и уже объяснившись съ нею, почему бы вамъ, въ виду вашего тогдашняго положенiя, столь ужаснаго, какъ вы его ри суете, не испробовать комбинацiю столь естественно представляющуюся уму, то-есть посл благороднаго признанiя ей въ вашихъ ошибкахъ, по чему бы вамъ у ней же и не попросить потребную на ваши расходы сум му, въ которой она, при великодушномъ сердц своемъ и видя ваше раз стройство, ужь конечно бы вамъ не отказала, особенно еслибы подъ до кументъ, или наконецъ хотя бы подъ такое же обезпеченiе которое вы предлагали купцу Самсонову и госпож Хохлаковой? Вдь считаете же вы даже до сихъ поръ это обезпеченiе цннымъ?

Митя вдругъ покраснлъ:

Ч Неужто же вы меня считаете даже до такой ужь степени подле цомъ? Не можетъ быть чтобы вы это серiозно!... проговорилъ онъ съ негодованiемъ, смотря въ глаза прокурору и какъ бы не вря что отъ него слышалъ.

Ч Увряю васъ что серiозно.... Почему вы думаете что не серi озно? удивился въ свою очередь и прокуроръ.

Ч О, какъ это было бы подло! Господа, знаете ли вы что вы меня мучаете! Извольте, я вамъ все скажу, такъ и быть, я вамъ теперь уже во всей моей инфернальности признаюсь, но чтобы васъ же устыдить, и вы сами удивитесь до какой подлости можетъ дойти комбинацiя чувствъ человческихъ. Знайте же что я уже имлъ эту комбинацiю самъ, вотъ эту самую про которую вы сейчасъ говорили, прокуроръ! Да, господа, и у меня была эта мысль въ этотъ проклятый мсяцъ, такъ что почти уже ршался идти къ Кат, до того былъ подлъ! Но идти къ ней, объявить ей мою измну, и на эту же измну, для исполненiя же этой измны, для предстоящихъ расходовъ на эту измну, у ней же, у Кати же, просить денегъ (просить, слышите, просить!) и тотчасъ отъ нея же убжать съ другою, съ ея соперницей, съ ея ненавистницей и обидчицей, Ч поми луйте, да вы съ ума сошли, прокуроръ!

Ч Съ ума не съ ума, но конечно я сгоряча не сообразилъ.... на счетъ этой самой вотъ женской ревности.... если тутъ дйствительно могла быть ревность, какъ вы утверждаете.... да, пожалуй, тутъ есть нчто въ этомъ род, усмхнулся прокуроръ.

Ч Но, это была бы ужь такая мерзость, свирпо ударилъ Митя ку лакомъ по столу, Ч это такъ бы воняло что ужь я и не знаю! Да знаете ли вы что она могла бы мн дать эти деньги, да и дала бы, наврно дала бы, изъ отмщенiя мн дала бы, изъ наслажденiя мщенiемъ, изъ презрнiя ко мн дала бы, потому что это тоже инфернальная душа и великаго гнва женщина! Я-то бы деньги взялъ, о, взялъ бы, взялъ, и тогда всю жизнь.... о Боже! Простите, господа, я потому такъ кричу, что у меня была эта мысль еще такъ недавно, еще всего только третьяго дня, именно когда я ночью съ Лягавымъ возился, и потомъ вчера, да, и вчера, весь день вчера, я помню это, до самаго этого случая....

Ч До какого случая? ввернулъ было Николай Пареновичъ съ лю бопытствомъ, но Митя не разслышалъ.

Ч Я сдлалъ вамъ страшное признанiе, мрачно заключилъ онъ. Ч Оцните же его, господа. Да мало того, мало оцнить, не оцните, а цните его, а если нтъ, если и это пройдетъ мимо вашихъ душъ: то то гда уже вы прямо не уважаете меня, господа, вотъ что я вамъ говорю, и я умру отъ стыда что признался такимъ какъ вы! О, я застрлюсь! Да я уже вижу вижу, что вы мн не врите! Какъ, такъ вы и это хотите запи сывать? вскричалъ онъ уже въ испуг.

Ч Да вотъ что вы сейчасъ сказали, въ удивленiи смотрлъ на него Николай Пареновичъ, Ч то-есть что вы до самаго послдняго часа все еще располагали идти къ госпож Верховцевой просить у нея эту сум му.... Увряю васъ что это очень важное для насъ показанiе, Дмитрiй едоровичъ, то-есть про весь этотъ случай.... и особенно для васъ, осо бенно для васъ важное.

Ч Помилосердуйте, господа, всплеснулъ руками Митя, Ч хоть этого-то не пишите, постыдитесь! Вдь я такъ-сказать душу мою разо рвалъ пополамъ предъ вами, а вы воспользовались и роетесь пальцами по разорванному мсту въ обихъ половинахъ.... О Боже!

Онъ закрылся въ отчаянiи руками.

Ч Не безпокойтесь такъ, Дмитрiй едоровичъ, заключилъ проку роръ, Ч все теперь записанное вы потомъ прослушаете сами и съ чмъ не согласитесь, мы по вашимъ словамъ измнимъ, а теперь я вамъ одинъ вопросикъ еще въ третiй разъ повторю: неужто въ самомъ дл никто, такъ-таки вовсе никто, не слыхалъ отъ васъ объ этихъ зашитыхъ вами въ ладонку деньгахъ? Это, я вамъ скажу, почти невозможно представить.

Ч Никто, никто, я сказалъ, иначе вы ничего не поняли! Оставьте меня въ поко.

Ч Извольте-съ, это дло должно объясниться и еще много къ тому времени впереди, но пока разсудите: у насъ можетъ-быть десятки свидтельствъ о томъ что вы именно сами распространяли, и даже кри чали везд о трехъ тысячахъ истраченныхъ вами, о трехъ, а не о полу тора, да и теперь, при появленiи вчерашнихъ денегъ, тоже многимъ успли дать знать что денегъ опять привезли съ собою три тысячи...

Ч Не десятки, а сотни свидтельствъ у васъ въ рукахъ, дв сотни свидтельствъ, дв сотни человкъ слышали, тысяча слышала! восклик нулъ Митя.

Ч Ну вотъ видите-съ, вс, вс свидтельствуютъ. Такъ вдь зна читъ же что-нибудь слово вс?

Ч Ничего не значитъ, я совралъ, а за мной и вс стали врать.

Ч Да зачмъ же вамъ-то такъ надо было "врать", какъ вы изъяс няетесь?

Ч А чортъ знаетъ. Изъ похвальбы можетъ-быть... такъ... что вотъ такъ много денегъ прокутилъ... Изъ того, можетъ, чтобъ объ этихъ за шитыхъ деньгахъ забыть... да, это именно оттого... чортъ... который разъ вы задаете этотъ вопросъ? Ну совралъ и кончено, разъ совралъ и ужь не хотлъ переправлять. Изъ-за чего иной разъ вретъ человкъ?

Ч Это очень трудно ршить, Дмитрiй едоровичъ, изъ-за чего вретъ человкъ, внушительно проговорилъ прокуроръ. Ч Скажите од нако, велика ли была эта, какъ вы называете ее, ладонка, на вашей ше?

Ч Нтъ, не велика.

Ч А какой напримръ величины?

Ч Бумажку сторублевую пополамъ сложить, вотъ и величина.

Ч А лучше бы вы намъ показали лоскутки? Вдь они гд-нибудь при васъ?

Ч Э, чортъ... какiя глупости... я не знаю гд они.

Ч Но позвольте однако: гд же и когда вы ее сняли съ шеи? Вдь вы, какъ сами показываете, домой не заходили?

Ч А вотъ какъ отъ ени вышелъ и шелъ къ Перхотину, дорогой и сорвалъ съ шеи и вынулъ деньги.

Ч Въ темнот?

Ч Для чего тутъ свчка? Я это пальцемъ въ одинъ мигъ сдлалъ.

Ч Безъ ножницъ, на улиц?

Ч На плошади кажется;

зачмъ ножницы? ветхая тряпка, сейчасъ разодралась.

Ч Куда же вы ее потомъ дли?

Ч Тамъ же и бросилъ.

Ч Гд именно?

Ч Да на площади же, вообще на площади! Чортъ ее знаетъ гд на площади. Да для чего вамъ это?

Ч Это чрезвычайно важно, Дмитрiй едоровичъ: вещественныя доказательства въ вашу же пользу, и какъ это вы не хотите понять? Кто же вамъ помогалъ зашивать мсяцъ назадъ?

Ч Никто не помогалъ, самъ зашилъ.

Ч Вы умете шить?

Ч Солдатъ долженъ умть шить, а тутъ и умнья никакого не на до.

Ч Гд же вы взяли матерiалъ, то-есть эту тряпку, въ которую за шили?

Ч Неужто вы не сметесь?

Ч Отнюдь нтъ, и намъ вовсе не до смха, Дмитрiй едоровичъ.

Ч Не помню гд взялъ тряпку, гд-нибудь взялъ.

Ч Какъ бы кажется этого-то ужь не запомнить?

Ч Да ей Богу же не помню, можетъ что-нибудь разодралъ изъ блья.

Ч Это очень интересно: въ вашей квартир могла бы завтра оты скаться эта вещь, рубашка можетъ-быть отъ которой вы оторвали ку сокъ. Изъ чего эта тряпка была;

изъ холста, изъ полотна?

Ч Чортъ ее знаетъ изъ чего. Постойте... Я кажется ни отъ чего не отрывалъ. Она была коленкоровая... Я кажется въ хозяйкинъ чепчикъ зашилъ.

Ч Въ хозяйкинъ чепчикъ?

Ч Да, я у ней утащилъ.

Ч Какъ это утащили?

Ч Видите, я дйствительно, помнится, какъ-то утащилъ одинъ чепчикъ на тряпки, а можетъ перо обтирать. Взялъ тихонько, потому никуда негодная тряпка, лоскутки у меня валялись, а тутъ эти полторы тысячи, я взялъ и зашилъ... Кажется именно въ эти тряпки зашилъ.

Старая коленкоровая дрянь, тысячу разъ мытая.

Ч И вы это твердо уже помните?

Ч Не знаю твердо ли. Кажется въ чепчикъ. Ну да наплевать!

Ч Въ такомъ случа ваша хозяйка могла бы по крайней мр при помнить что у нея пропала эта вещь?

Ч Вовсе нтъ, она и не хватилась. Старая тряпка, говорю вамъ, старая тряпка, гроша не стоитъ.

Ч А иголку откуда взяли, нитки?

Ч Я прекращаю, больше не хочу. Довольно! разсердился наконецъ Митя.

Ч И странно опять-таки что вы такъ совсмъ ужь забыли въ ка комъ именно мст бросили на площади эту... ладонку.

Ч Да велите завтра площадь выместь, можетъ найдете, усмхнулся Митя. Ч Довольно, господа, довольно, измученнымъ голо сомъ поршилъ онъ. Ч Вижу ясно: вы мн не поврили! Ни въ чемъ и ни на грошъ! Вина моя, а не ваша, не надо было соваться. Зачмъ, зачмъ я омерзилъ себя признанiемъ въ тайн моей! А вамъ это смхъ, я по глазамъ вашимъ вижу. Это вы меня, прокуроръ, довели! Пойте себ гимнъ, если можете... Будьте вы прокляты, истязатели!

Онъ склонился головой и закрылъ лицо руками. Прокуроръ и слдователь молчали. Чрезъ минуту онъ поднялъ голову и какъ-то безъ мысли поглядлъ на нихъ. Лицо его выражало уже совершившееся, уже безвозвратное отчаянiе и онъ какъ-то тихо замолкъ, сидлъ и какъ будто себя не помнилъ. Между тмъ надо было оканчивать дло:

слдовало неотложно перейти къ допросу свидтелей. Было уже часовъ восемь утра. Свчи давно уже какъ потушили. Михаилъ Макаровичъ и Калгановъ, все время допроса входившiе и уходившiе изъ комнаты, на этотъ разъ оба опять вышли. Прокуроръ и слдователь имли тоже чрезвычайно усталый видъ. Наставшее утро было ненастное, все небо затянулось облаками и дождь лилъ какъ изъ ведра. Митя безъ мысли смотрлъ на окна.

Ч А можно мн въ окно поглядть? спросилъ онъ вдругъ Николая Пареновича.

Ч О, сколько вамъ угодно, отвтилъ тотъ.

Митя всталъ и подошелъ къ окну. Дождь такъ и скъ въ маленькiя зеленоватыя стекла окошекъ. Виднлась прямо подъ окномъ грязная дорога, а тамъ дальше, въ дождливой мгл, черные, бдные, непригляд ные ряды избъ, еще боле казалось почернвшихъ и побднвшихъ отъ дождя. Митя вспомнилъ про "Феба златокудраго" и какъ онъ хотлъ застрлиться съ первымъ лучомъ его: "пожалуй въ такое утро было бы и лучше", усмхнулся онъ и вдругъ, махнувъ сверху внизъ рукой, повер нулся къ "истязателямъ":

Ч Господа! воскликнулъ онъ, Ч я вдь вижу что я пропалъ. Но она? Скажите мн про нее, умоляю васъ, неужели и она пропадетъ со мной? Вдь она невинна, вдь она вчера кричала не въ ум что "во всемъ виновата". Она ни въ чемъ, ни въ чемъ не виновата! Я всю ночь скорблъ съ вами сидя... Нельзя ли, не можете ли мн сказать: что вы съ нею теперь сдлаете?

Ч Ршительно успокойтесь на этотъ счетъ, Дмитрiй едоровичъ, тотчасъ же и съ видимою поспшностью отвтилъ прокуроръ, Ч мы не имемъ пока никакихъ значительныхъ мотивовъ хоть въ чемъ-нибудь обезпокоить особу которою вы такъ интересуетесь. Въ дальнйшемъ ход дла, надюсь, окажется то же... Напротивъ, сдлаемъ въ этомъ смысл всe что только можно съ нашей стороны. Будьте совершенно спокойны.

Ч Господа, благодарю васъ, я вдь такъ и зналъ что вы все-таки же честные и справедливые люди, несмотря ни на что. Вы сняли бремя съ души... Ну, что же мы теперь будемъ длать? Я готовъ.

Ч Да вотъ-съ, поспшить бы надо. Нужно неотложно перейти къ допросу свидтелей. Все это должно произойти непремнно въ вашемъ присутствiи, а потому...

Ч А не выпить ли сперва чайку? перебилъ Николай Пареновичъ, Ч вдь ужь кажется заслужили!

Поршили что если есть готовый чай внизу (въ виду того что Ми хаилъ Макаровичъ наврно ушелъ "почаевать"), то выпить по стаканчи ку и затмъ "продолжать и продолжать". Настоящiй же чай и "закусоч ку" отложить до боле свободнаго часа. Чай дйствительно нашелся внизу и его въ скорости доставили на верхъ. Митя сначала отказался отъ стакана который ему любезно предложилъ Николай Пареновичъ, но потомъ самъ попросилъ и выпилъ съ жадностью. Вообще же имлъ какой-то даже удивительно измученный видъ. Казалось бы при его бога тырскихъ силахъ что могла значить одна ночь кутежа и хотя бы самыхъ сильныхъ при томъ ощущенiй? Но онъ самъ чувствовалъ что едва си дитъ, а по временамъ такъ вс предметы начинали какъ бы ходить и вертться у него предъ глазами. "Еще немного и пожалуй бредить нач ну," подумалъ онъ про себя.

VIII.

Показанiе свидтелей. Дите.

Допросъ свидтелей начался. Но мы уже не станемъ продолжать нашъ разказъ въ такой подробности въ какой вели его до сихъ поръ. А потому и опустимъ о томъ какъ Николай Пареновичъ внушалъ каждо му призываемому свидтелю что тотъ долженъ показывать по правд и совсти и что въ послдствiи долженъ будетъ повторить это показанiе свое подъ присягой. Какъ наконецъ отъ каждаго свидтеля требовалось чтобъ онъ подписалъ протоколъ своихъ показанiй и пр. и пр. Отмтимъ лишь одно, что главнйшiй пунктъ на который обращалось все вниманiе допрашивавшихъ, преимущественно былъ всe тотъ же самый вопросъ о трехъ тысячахъ, то-есть было ли ихъ три или полторы въ первый разъ, то-есть въ первый кутежъ Дмитрiя едоровича здсь въ Мокромъ, мсяцъ назадъ, и было ли ихъ три или полторы тысячи вчера, во второй кутежъ Дмитрiя едоровича. Увы, вс свидтельства, вс до единаго, оказались противъ Мити и ни одного въ его пользу, а иныя изъ свидтельствъ такъ даже внесли новые, почти ошеломляющiе факты въ опроверженiе показанiй его. Первымъ спрошеннымъ былъ Трифонъ Бо рисычъ. Онъ предсталъ предъ допрашивающими безъ малйшаго страха, напротивъ съ видомъ строгаго и суроваго негодованiя противъ обвиняе маго и тмъ несомннно придалъ себ видъ чрезвычайной правдивости и собственнаго достоинства. Говорилъ мало, сдержанно, ждалъ вопро совъ, отвчалъ точно и обдуманно. Твердо и не обинуясь показалъ что мсяцъ назадъ не могло быть истрачено мене трехъ тысячъ, что здсь вс мужики покажутъ что слышали о трехъ тысячахъ отъ самого "Митрiй едорыча": "Однмъ Цыганкамъ сколько денегъ перебросали.

Имъ однмъ небось за тысячу перевалило."

Ч И пятисотъ, можетъ, не далъ, мрачно замтилъ на это Митя, Ч вотъ только не считалъ тогда, пьянъ былъ, а жаль....

Митя сидлъ на этотъ разъ сбоку, спиной къ занавскамъ, слушалъ мрачно, имлъ видъ грустный и усталый, какъ бы говорившiй: "Э, пока зывайте что хотите, теперь всe равно!" Ч Больше тысячи пошло на нихъ, Митрiй едорычъ, твердо опро вергъ Трифонъ Борисовичъ, Ч бросали зря, а он подымали. Народъ-то вдь этотъ воръ и мошенникъ, конокрады они, угнали ихъ отселева, а то они сами можетъ показали бы сколькимъ отъ васъ поживились. Самъ я въ рукахъ у васъ тогда сумму видлъ, Ч считать не считалъ, вы мн не давали, это справедливо, Ч а на глазъ, помню, многимъ больше было чмъ полторы тысячи.... Куды полторы! Видывали и мы деньги, могимъ судить....

На счетъ вчерашней же суммы Трифонъ Борисовичъ прямо пока залъ что Дмитрiй едоровичъ самъ ему, только что всталъ съ лошадей, объявилъ что привезъ три тысячи.

Ч Полно, такъ ли, Трифонъ Борисычъ, возразилъ было Митя, Ч неужто такъ-таки положительно объявилъ что привезъ три тысячи?

Ч Говорили, Митрiй едоровичъ. При Андре говорили. Вотъ онъ тутъ самъ Андрей, еще не ухалъ, призовите его. А тамъ въ зал, когда хоръ подчивали, такъ прямо закричали что шестую тысячу здсь остав ляете, Ч съ прежними, то-есть, оно такъ понимать надо. Степанъ да Семенъ слышали, да Петръ омичъ Калгановъ съ вами тогда рядомъ стоялъ, можетъ и они тоже запомнили....

Показанiе о шестой тысяч принято было съ необыкновеннымъ впечатлнiемъ допрашивающими. Понравилась новая редакцiя: три да три значитъ шесть, стало-быть три тысячи тогда, да три тысячи теперь, вотъ он и вс шесть, выходило ясно.

Опросили всхъ указанныхъ Трифономъ Борисовичемъ мужиковъ, Степана и Семена, ямщика Андрея и Петра омича Калганова. Мужики и ямщикъ не обинуясь подтвердили показанiе Трифона Борисыча.

Кром того особенно записали, со словъ Андрея, о разговор его съ Ми тей дорогой на счетъ того "куда, дескать я, Дмитрiй едоровичъ, попа ду: на небо аль въ адъ, и простятъ ли мн на томъ свт аль нтъ?" "Психологъ" Ипполитъ Кирилловичъ выслушалъ всe это съ тонкою улыбкой и кончилъ тмъ что и это показанiе о томъ куда Дмитрiй едоровичъ попадетъ порекомендовалъ "прiобщить къ длу".

Спрошенный Калгановъ вошелъ нехотя, хмурый, капризный, и раз говаривалъ съ прокуроромъ и съ Николаемъ Пареновичемъ такъ какъ бы въ первый разъ увидлъ ихъ въ жизни, тогда какъ былъ давнiй и ежедневный ихъ знакомый. Онъ началъ съ того что "ничего этого не знаетъ и знать не хочетъ". Но о шестой тысяч, оказалось, слышалъ и онъ признался, что въ ту минуту подл стоялъ. На его взглядъ денегъ было у Мити въ рукахъ "не знаю сколько". На счетъ того что Поляки въ картахъ передернули, показалъ утвердительно. Объяснилъ тоже, на по вторенные разспросы, что по изгнанiи Поляковъ дйствительно дла Мити у Аграфены Александровны поправились и что она сама сказала что его любитъ. Объ Аграфен Александровн изъяснялся сдержанно и почтительно, какъ будто она была самаго лучшаго общества барыня, и даже ни разу не позволилъ себ назвать ее "Грушенькой". Несмотря на видимое отвращенiе молодаго человка показывать, Ипполитъ Кирилло вичъ разспрашивалъ его долго и лишь отъ него узналъ вс подробности того что составляло такъ-сказать "романъ" Мити въ эту ночь. Митя ни разу не остановилъ Калганова. Наконецъ юношу отпустили и онъ уда лился съ нескрываемымъ негодованiемъ.

Допросили и Поляковъ. Они въ своей комнатк хоть и легли было спать, но во всю ночь не заснули, а съ прибытiемъ властей поскорй одлись и прибрались, сами понимая что ихъ непремнно потребуютъ.

Явились они съ достоинствомъ, хотя и не безъ нкотораго страху.

Главный, то-есть маленькiй панъ, оказался чиновникомъ двнадцатаго класса въ отставк, служилъ въ Сибири ветеринаромъ, по фамилiи же былъ панъ Муссяловичъ. Панъ же Врублевскiй оказался вольнопракти кующимъ дантистомъ, по-русски зубнымъ врачомъ. Оба они какъ вошли въ комнату, такъ тотчасъ же, несмотря на вопросы Николая Пареновича, стали обращаться съ отвтами къ стоявшему въ сторон Михаилу Макаровичу, принимая его, по невднiю, за главный чинъ и начальствующее здсь лицо и называя его съ каждымъ словомъ: "пане пулковнику". И только посл нсколькихъ разовъ и наставленiя самого Михаила Макаровича, догадались что надобно обращаться съ отвтами лишь къ Николаю Пареновичу. Оказалось что по-русски они умли даже весьма и весьма правильно говорить, кром разв выговора иныхъ словъ. Объ отношенiяхъ своихъ къ Грушеньк, прежнихъ и тепереш нихъ, панъ Муссяловичъ сталъ было заявлять горячо и гордо, такъ что Митя сразу вышелъ изъ себя и закричалъ что не позволитъ "подлецу" при себ такъ говорить. Панъ Муссяловичъ тотчасъ же обратилъ вниманiе на слово "подлецъ" и попросилъ внести въ протоколъ. Митя закиплъ отъ ярости.

Ч И подлецъ, подлецъ! Внесите это, и внесите тоже что несмотря на протоколъ, я все-таки кричу что подлецъ! прокричалъ онъ.

Николай Пареновичъ, хоть и внесъ въ протоколъ, но проявилъ при семъ непрiятномъ случа самую похвальную дловитость и умнiе распорядиться: посл строгаго внушенiя Мит онъ самъ тотчасъ же прекратилъ вс дальнйшiе разспросы касательно романической сторо ны дла и поскоре перешелъ къ существенному. Въ существенномъ же явилось одно показанiе пановъ, возбудившее необыкновенное любопыт ство слдователей: это именно о томъ какъ подкупалъ Митя, въ той комнатк, пана Муссяловича и предлагалъ ему три тысячи отступнаго, съ тмъ что семьсотъ рублей въ руки, а остальныя дв тысячи триста "завтра же утромъ въ город", причемъ клялся честнымъ словомъ, объ являя что здсь, въ Мокромъ, съ нимъ и нтъ пока такихъ денегъ, а что деньги въ город. Митя замтилъ было сгоряча что не говорилъ что наврно отдастъ завтра въ город, но панъ Врублевскiй подтвердилъ показанiе, да и самъ Митя, подумавъ съ минуту, нахмуренно согласился, что должно-быть такъ и было какъ паны говорятъ, что онъ былъ тогда разгоряченъ, а потому дйствительно могъ такъ сказать. Прокуроръ такъ и впился въ показанiе: оказывалось для слдствiя яснымъ (какъ и впрямь потомъ вывели) что половина или часть трехъ тысячъ, достав шихся въ руки Мит, дйствительно могла оставаться гд-нибудь при прятанною въ город, а пожалуй такъ даже гд-нибудь и тутъ въ Мок ромъ, такъ что выяснялось такимъ образомъ и то щекотливое для слдствiя обстоятельство что у Мити нашли въ рукахъ всего только во семьсотъ рублей, Ч обстоятельство бывшее до сихъ поръ хотя единст веннымъ и довольно ничтожнымъ, но всe же нкоторымъ свидтельствомъ въ пользу Мити. Теперь же и это единственное свидтельство въ его пользу разрушалось. На вопросъ прокурора: гд же бы онъ взялъ остальныя дв тысячи триста чтобъ отдать завтра пану, коли самъ утверждаетъ что у него было всего только полторы тысячи, а между тмъ заврялъ пана своимъ честнымъ словомъ, Митя твердо отвтилъ что хотлъ предложить "Полячишк" на завтра не деньги, а формальный актъ на права свои по имнiю Чермашн, т самыя права которыя предлагалъ Самсонову и Хохлаковой. Прокуроръ даже усмхнулся "невинности выверта".

Ч И вы думаете что онъ бы согласился взять эти "права" вмсто наличныхъ двухъ тысячъ трехсотъ рублей?

Ч Непремнно согласился бы, горячо отрзалъ Митя. Ч Поми луйте, да тутъ не только дв, тутъ четыре, тутъ шесть даже тысячъ онъ могъ бы на этомъ тяпнуть! Онъ бы тотчасъ набралъ своихъ адвокати шекъ, Полячковъ да Жидковъ, и не то что три тысячи, а всю бы Чер машню отъ старика оттягали.

Разумется показанiе пана Муссяловича внесли въ протоколъ въ самой полной подробности. На томъ пановъ и отпустили. О факт же передержки въ картахъ почти и не упомянули;

Николай Пареновичъ имъ слишкомъ былъ и безъ того благодаренъ и пустяками не хотлъ безпокоить, тмъ боле что все это пустая ссора въ пьяномъ вид за картами и боле ничего. Мало ли было кутежа и безобразiй въ ту ночь....

Такъ что деньги двсти рублей такъ и остались у пановъ въ карман.

Призвали затмъ старичка Максимова. Онъ явился робя, подо шелъ мелкими шажками, видъ имлъ растрепанный и очень грустный.

Все время онъ ютился тамъ внизу подл Грушеньки, сидлъ съ нею молча и "нтъ-нтъ да и начнетъ надъ нею хныкать, а глаза утираетъ синимъ клтчатымъ платочкомъ", какъ разказывалъ потомъ Михаилъ Макаровичъ. Такъ что она сама уже унимала и утшала его. Старичокъ тотчасъ же и со слезами признался что виноватъ что взялъ у Дмитрiя едоровича взаймы "десять рублей-съ, по моей бдности-съ" и что го товъ возвратить... На прямой вопросъ Николая Пареновича: не замтилъ ли онъ сколько же именно денегъ было въ рукахъ у Дмитрiя едоровича, такъ какъ онъ ближе всхъ могъ видть у него въ рукахъ деньги когда получалъ отъ него взаймы, Ч Максимовъ самымъ ршительнымъ образомъ отвтилъ что денегъ было "двадцать тысячъ съ".

Ч А вы видли когда-нибудь двадцать тысячъ гд-нибудь прежде?

спросилъ улыбнувшись Николай Пареновичъ.

Ч Какже-съ, видлъ-съ, только не двадцать-съ, а семь-съ, когда супруга моя деревеньку мою заложила. Дала мн только издали поглядть, похвалилась предо мной. Очень крупная была пачка-съ, все радужныя. И у Дмитрiя едоровича были всe радужныя...

Его скоро отпустили. Наконецъ дошла очередь и до Грушеньки.

Слдователи видимо опасались того впечатлнiя которое могло произве сти ея появленiе на Дмитрiя едоровича, и Николай Пареновичъ про бормоталъ даже нсколько словъ ему въ увщанiе, но Митя, въ отвтъ ему, молча склонилъ голову, давая тмъ знать что "безпорядка не про изойдетъ". Ввелъ Грушеньку самъ Михаилъ Макаровичъ. Она вошла со строгимъ и угрюмымъ лицомъ, съ виду почти спокойнымъ, и тихо сла на указанный ей стулъ напротивъ Николая Пареновича. Была она очень блдна, казалось что ей холодно и она плотно закутывалась въ свою прекрасную черную шаль. Дйствительно съ ней начинался тогда легкiй лихорадочный ознобъ Ч начало длинной болзни которую она потомъ съ этой ночи перенесла. Строгiй видъ ея, прямой и серiозный взглядъ и спокойная манера произвели весьма благопрiятное впечатлнiе на всхъ. Николай Пареновичъ даже сразу нсколько "ув лекся". Онъ признавался самъ, разказывая кое-гд потомъ, что только съ этого разу постигъ какъ эта женщина "хороша собой", а прежде хоть и видывалъ ее, но всегда считалъ чмъ-то въ род "уздной Гетеры". "У ней манеры какъ у самаго высшаго общества", восторженно сболтнулъ онъ какъ-то въ одномъ дамскомъ кружк. Но его выслушали съ самымъ полнымъ негодованiемъ и тотчасъ назвали за это "шалуномъ", чмъ онъ и остался очень доволенъ. Входя въ комнату Грушенька лишь какъ бы мелькомъ глянула на Митю, въ свою очередь съ безпокойствомъ на нее поглядвшаго, но видъ ея въ ту же минуту и его успокоилъ. Посл пер выхъ необходимыхъ вопросовъ и увщанiй, Николай Пареновичъ, хоть и нсколько запинаясь, но сохраняя самый вжливый однакоже видъ, спросилъ ее: "Въ какихъ отношенiяхъ состояла она къ отставному пору чику Дмитрiю едоровичу Карамазову?" На что Грушенька тихо и твер до произнесла:

Ч Знакомый мой былъ, какъ знакомаго его въ послднiй мсяцъ принимала.

На дальнйшiе любопытствующiе вопросы прямо и съ полною от кровенностью заявила что хотя онъ ей "часами" и нравился, но что она не любила его, но завлекала изъ "гнусной злобы моей", равно какъ и то го "старичка", видла что Митя ее очень ревновалъ къ едору Павлови чу и ко всмъ, но тмъ лишь тшилась. Къ едору же Павловичу совсмъ никогда не хотла идти, а только смялась надъ нимъ. "Въ тотъ весь мсяцъ не до нихъ мн обоихъ было;

я ждала другаго человка, предо мной виновнаго.... Только, думаю, заключила она, что вамъ нечего объ этомъ любопытствовать, а мн нечего вамъ отвчать, потому это особливое мое дло."

Такъ немедленно и поступилъ Николай Пареновичъ: на "романи ческихъ" пунктахъ онъ опять пересталъ настаивать, а прямо перешелъ къ серiозному, то-есть всe къ тому же и главнйшему вопросу о трехъ тысячахъ. Грушенька подтвердила что въ Мокромъ, мсяцъ назадъ, дйствительно истрачены были три тысячи рублей, и хоть денегъ сама и не считала, но слышала отъ самого Дмитрiя едоровича что три тысячи рублей.

Ч Наедин онъ вамъ это говорилъ или при комъ-нибудь, или вы только слышали какъ онъ съ другими при васъ говорилъ? освдомился тотчасъ же прокуроръ.

На что Грушенька объявила что слышала и при людяхъ, слышала какъ и съ другими говорилъ, слышала и наедин отъ него самого.

Ч Однажды слышали отъ него наедин или неоднократно?

освдомился опять прокуроръ и узналъ что Грушенька слышала неод нократно.

Ипполитъ Кириллычъ остался очень доволенъ этимъ показанiемъ.

Изъ дальнйшихъ вопросовъ выяснилось тоже что Грушеньк было извстно откуда эти деньги и что взялъ ихъ де Дмитрiй едоровичъ отъ Катерины Ивановны.

Ч А не слыхали ли вы хоть однажды что денегъ было промотано мсяцъ назадъ не три тысячи, а меньше, и что Дмитрiй едоровичъ убе регъ изъ нихъ цлую половину для себя?

Ч Нтъ, никогда этого не слыхала, показала Грушенька.

Дальше выяснилось даже что Митя напротивъ часто говорилъ ей во весь этотъ мсяцъ что денегъ у него нтъ ни копйки. "Съ родителя своего всe ждалъ получить", заключила Грушенька.

Ч А не говорилъ ли когда при васъ.... али какъ-нибудь мелькомъ, или въ раздраженiи, хватилъ вдругъ Николай Пареновичъ, Ч что намренъ посягнуть на жизнь своего отца?

Ч Охъ, говорилъ! вздохнула Грушенька.

Ч Однажды или нсколько разъ?

Ч Нсколько разъ поминалъ, всегда въ сердцахъ.

Ч И вы врили что онъ это исполнитъ?

Ч Нтъ, никогда не врила! твердо отвтила она, Ч на благород ство его надялась.

Ч Господа, позвольте, вскричалъ вдругъ Митя, Ч позвольте ска зать при васъ Аграфен Александровн лишь одно только слово.

Ч Скажите, разршилъ Николай Пареновичъ.

Ч Аграфена Александровна, привсталъ со стула Митя, Ч врь Богу и мн: въ крови убитаго вчера отца моего я не повиненъ!

Произнеся это, Митя опять слъ на стулъ. Грушенька привстала и набожно перекрестилась на икону.

Ч Слава Теб Господи! проговорила она горячимъ, проникновен нымъ голосомъ и еще не садясь на мсто и обратившись къ Николаю Пареновичу прибавила: Ч Какъ онъ теперь сказалъ тому и врьте!

Знаю его: сболтнуть что, сболтнетъ, али для смху, али съ упрямства, но если противъ совсти, то никогда не обманетъ. Прямо правду ска жетъ, тому врьте!

Ч Спасибо, Аграфена Александровна, поддержала душу! дрожа щимъ голосомъ отозвался Митя.

На вопросы о вчерашнихъ деньгахъ она заявила что не знаетъ сколько ихъ было, но слышала какъ людямъ онъ много разъ говорилъ вчера что привезъ съ собой три тысячи. А на счетъ того: откуда деньги взялъ, то сказалъ ей одной что у Катерины Ивановны "укралъ", а что она ему на то отвтила что онъ не укралъ и что деньги надо завтра же отдать. На настойчивый вопросъ прокурора: о какихъ деньгахъ гово рилъ что укралъ у Катерины Ивановны: о вчерашнихъ или о тхъ трехъ тысячахъ которыя были истрачены здсь мсяцъ назадъ, объявила что говорилъ о тхъ которыя были мсяцъ назадъ и что она такъ его поняла.

Грушеньку наконецъ отпустили, причемъ Николай Пареновичъ стремительно заявилъ ей что она можетъ хоть сейчасъ же воротиться въ городъ, и что если онъ съ своей стороны чмъ-нибудь можетъ способст вовать, напримръ на счетъ лошадей, или напримръ пожелаетъ она провожатаго, то онъ... съ своей стороны....

Ч Покорно благодарю васъ, поклонилась ему Грушенька, Ч я съ тмъ старичкомъ отправлюсь, съ помщикомъ, его довезу, а пока подо жду внизу, коль позволите, какъ вы тутъ Дмитрiя едоровича поршите.

Она вышла. Митя былъ спокоенъ и даже имлъ совсмъ ободрившiйся видъ, но лишь на минуту. Все какое-то странное физиче ское безсилiе одолвало его чмъ дальше тмъ больше. Глаза его закры вались отъ усталости. Допросъ свидтелей наконецъ окончился. При ступили къ окончательной редакцiи протокола. Митя всталъ и перешелъ съ своего стула въ уголъ, къ занавск, прилегъ на большой накрытый ковромъ хозяйскiй сундукъ и мигомъ заснулъ. Приснился ему какой-то странный сонъ, какъ-то совсмъ не къ мсту и не ко времени. Вотъ онъ будто бы гд-то детъ въ степи, тамъ гд служилъ давно, еще прежде, и везетъ его въ слякоть на телг, на пар, мужикъ. Только холодно буд то бы Мит, въ начал ноябрь и снгъ валитъ крупными мокрыми хлопьями, а падая на землю тотчасъ таетъ. И бойко везетъ его мужикъ, славно помахиваетъ, русая, длинная такая у него борода, и не то что старикъ, а такъ тъ будетъ пятидесяти, срый мужичiй на немъ зипу нишко. И вотъ не далеко селенiе, виднются избы черныя-пречерныя, а половина избъ погорла, торчатъ только одни обгорлыя бревна. А при възд выстроились на дорог бабы, много бабъ, цлый рядъ, всe худыя, испитыя, какiя-то коричневыя у нихъ лица. Вотъ особенно одна съ краю, такая костлявая, высокаго роста, кажется ей тъ сорокъ, а можетъ и всего только двадцать, лицо длинное, худое, а на рукахъ у нея плачетъ ребеночекъ, и груди-то должно-быть у ней такiя изсохшiя, и ни капли въ нихъ молока. И плачетъ, плачетъ дитя, и ручки протягиваетъ, голенькiя, съ кулаченками, отъ холоду совсмъ какiя-то сизыя.

Ч Что они плачутъ? Чего они плачутъ? спрашиваетъ лихо проле тая мимо нихъ Митя.

Ч Дите, отвчаетъ ему ямщикъ, Ч дите плачетъ. И поражаетъ Митю то, что онъ сказалъ по-своему, по-мужицки: "дите", а не дитя. И ему нравится что мужикъ сказалъ дите: жалости будто больше.

Ч Да отчего оно плачетъ? домогается, какъ глупый, Митя. Ч По чему ручки голенькiя, почему его не закутаютъ?

Ч А иззябло дите, промерзла одежонка, вотъ и не гретъ.

Ч Да почему это такъ? Почему? все не отстаетъ глупый Митя.

Ч А бдные, погорлые, хлбушка нту-ти, на погорлое мсто просятъ.

Ч Нтъ, нтъ, все будто еще не понимаетъ Митя, Ч ты скажи по чему это стоятъ погорлыя, матери, почему бдны люди, почему бдно дите, почему голая степь, почему они не обнимаются, не цлуются, по чему не поютъ псенъ радостныхъ, почему он почернли такъ отъ чер ной бды, почему не накормятъ дите?

И чувствуетъ онъ про себя, что хоть онъ и безумно спрашиваетъ, и безъ толку, но непремнно хочется ему именно такъ спросить и что именно такъ и надо спросить. И чувствуетъ онъ еще что подымается въ сердц его какое-то никогда еще небывалое въ немъ умиленiе, что пла кать ему хочется, что хочетъ онъ всмъ сдлать что-то такое чтобы не плакало больше дите, не плакала бы и черная изсохшая мать дити, чтобъ не было вовсе слезъ отъ сей минуты ни у кого, и чтобы сейчасъ же, сей часъ же это сдлать, не отлагая и несмотря ни на что, со всмъ безу держемъ Карамазовскимъ.

Ч А и я съ тобой, я теперь тебя не оставлю, на всю жизнь съ тобой иду, раздаются подл него милыя, проникновенныя чувствомъ слова Грушеньки. И вотъ загорлось всe сердце его и устремилось къ какому то свту, и хочется ему жить и жить, идти и идти въ какой-то путь къ новому зовущему свту, и скоре, скоре, теперь же, сейчасъ!

Ч Что? Куда? восклицаетъ онъ открывая глаза и садясь на свой сундукъ, совсмъ какъ бы очнувшись отъ обморока, а самъ свтло улы баясь. Надъ нимъ стоитъ Николай Пареновичъ и приглашаетъ его вы слушать и подписать протоколъ. Догадался Митя что спалъ онъ часъ или боле, но онъ Николая Пареновича не слушалъ. Его вдругъ пора зило что подъ головой у него очутилась подушка, которой однако не бы ло, когда онъ склонился въ безсилiи на сундукъ.

Ч Кто это мн подъ голову подушку принесъ? Кто былъ такой до брый человкъ! воскликнулъ онъ съ какимъ-то восторженнымъ, благо дарнымъ чувствомъ и плачущимъ какимъ-то голосомъ, будто и Богъ знаетъ какое благодянiе оказали ему. Добрый человкъ такъ потомъ и остался въ неизвстности, кто-нибудь изъ понятыхъ, а можетъ-быть и писарекъ Николая Пареновича распорядились подложить ему подушку изъ состраданiя, но вся душа его какъ бы сотряслась отъ слезъ. Онъ по дошелъ къ столу и объявилъ что подпишетъ все что угодно.

Ч Я хорошiй сонъ видлъ, господа, странно какъ-то произнесъ онъ, съ какимъ-то новымъ, словно радостью озареннымъ лицомъ.

IX.

Увезли Митю.

Когда подписанъ былъ протоколъ, Николай Пареновичъ торжест венно обратился къ обвиняемому и прочелъ ему "Постановленiе", гла сившее что такого-то года и такого-то дня, тамъ-то, судебный слдователь такого-то окружнаго суда, допросивъ такого-то (то-есть Митю) въ качеств обвиняемаго въ томъ-то и томъ-то (вс вины были тщательно прописаны) и принимая во вниманiе что обвиняемый, не при знавая себя виновнымъ во взводимыхъ на него преступленiяхъ, ничего въ оправданiе свое не представилъ, а между тмъ свидтели (такiе-то) и обстоятельства (такiя-то) его вполн уличаютъ, руководствуясь такими то и такими-то статьями Уложенiя о Наказанiяхъ, и т. д. постановилъ:

для пресченiя такому-то (Мит) способовъ уклониться отъ слдствiя и суда, заключить его въ такой-то тюремный замокъ, о чемъ обвиняемому объявить и копiю сего постановленiя товарищу прокурора сообщить и т.

д., и т. д. Словомъ Мит объявили что онъ отъ сей минуты арестантъ и что повезутъ его сейчасъ въ городъ, гд и заключатъ въ одно очень непрiятное мсто. Митя внимательно выслушавъ вскинулъ только пле чами.

Ч Что жь, господа, я васъ не виню, я готовъ... Понимаю что вамъ ничего боле не остается.

Николай Пареновичъ мягко изъяснилъ ему что свезетъ его тот часъ же становой приставъ Маврикiй Маврикiевичъ, который какъ разъ теперь тутъ случился...

Ч Стойте, перебилъ вдругъ Митя и съ какимъ-то неудержимымъ чувствомъ произнесъ обращаясь ко всмъ въ комнат: Ч господа, вс мы жестоки, вс мы изверги, вс плакать заставляемъ людей, матерей и грудныхъ дтей, но изъ всхъ Ч пусть ужь такъ будетъ ршено теперь Ч изъ всхъ я самый подлый гадъ! Пусть! Каждый день моей жизни я, бiя себя въ грудь, общалъ исправиться и каждый день творилъ все т же пакости. Понимаю теперь что на такихъ какъ я нуженъ ударъ, ударъ судьбы, чтобъ захватить его какъ въ арканъ и скрутить вншнею силой.

Никогда, никогда не поднялся бы я самъ собой! Но громъ грянулъ. При нимаю муку обвиненiя и всенароднаго позора моего, пострадать хочу и страданiемъ очищусь! Вдь можетъ-быть и очищусь, господа, а? Но ус лышьте однако въ послднiй разъ: въ крови отца моего не повиненъ!

Принимаю казнь не за то что убилъ его, а за то что хотлъ убить и мо жетъ-быть въ самомъ дл убилъ бы... Но все-таки я намренъ съ вами бороться и это вамъ возвщаю. Буду бороться съ вами до послдняго конца, а тамъ, ршитъ Богъ! Прощайте господа, не сердитесь что я за допросомъ кричалъ на васъ, о, я былъ тогда еще такъ глупъ... Чрезъ минуту я арестантъ и теперь, въ послднiй разъ, Дмитрiй Карамазовъ, какъ свободный еще человкъ, протягиваетъ вамъ свою руку. Прощаясь съ вами, съ людьми прощусь!..

Голосъ его задрожалъ и онъ дйствительно протянулъ было руку, но Николай Пареновичъ, всхъ ближе къ нему находившiйся, какъ-то вдругъ, почти судорожнымъ какимъ-то жестомъ, припряталъ свои руки назадъ. Митя мигомъ замтилъ это и вздрогнулъ. Протянутую руку свою тотчасъ же опустилъ.

Ч Слдствiе еще не заключилось, залепеталъ Николай Паре новичъ нсколько сконфузясь, Ч продолжать будемъ еще въ город, и я конечно съ моей стороны готовъ вамъ пожелать всякой удачи... къ ва шему оправданiю... Собственно же васъ, Дмитрiй едоровичъ, я всегда наклоненъ считать за человка такъ-сказать боле несчастнаго чмъ виновнаго... Мы васъ вс здсь, если только осмлюсь выразиться отъ лица всхъ, вс мы готовы признать васъ за благороднаго въ основ своей молодаго человка, но увы! увлеченнаго нкоторыми страстями въ степени нсколько излишней...

Маленькая фигурка Николая Пареновича выразила подъ конецъ рчи самую полную сановитость. У Мити мелькнуло было вдругъ что вотъ этотъ "мальчикъ" сейчасъ возьметъ его подъ руку, уведетъ въ дру гой уголъ и тамъ возобновитъ съ нимъ недавнiй еще разговоръ ихъ "о двочкахъ". Но мало ли мелькаетъ совсмъ постороннихъ и неидущихъ къ длу мыслей иной разъ даже у преступника ведомаго на смертную казнь.

Ч Господа, вы добры, вы гуманны, Ч могу я видть ее, проститься въ послднiй разъ? спросилъ Митя.

Ч Безъ сомннiя, но въ видахъ.... однимъ словомъ теперь ужь нельзя не въ присутствiи...

Ч Пожалуй присутствуйте!

Привели Грушеньку, но прощанiе состоялось короткое, малослов ное и Николая Пареновича не удовлетворившее. Грушенька глубоко поклонилась Мит.

Ч Сказала теб что твоя и буду твоя, пойду съ тобой на вкъ куда бы тебя ни ршили. Прощай безвинно погубившiй себя человкъ!

Губки ея вздрогнули, слезы потекли изъ глазъ.

Ч Прости, Груша, меня за любовь мою, за то что любовью моею и тебя сгубилъ!

Митя хотлъ и еще что-то сказать, но вдругъ самъ прервалъ и вы шелъ. Кругомъ него тотчасъ же очутились люди не спускавшiе съ него глазъ. Внизу у крылечка, къ которому онъ съ такимъ громомъ подка тилъ вчера на Андреевой тройк, стояли уже готовыя дв телги.

Маврикiй Маврикiевичъ, приземистый плотный человкъ, съ обрюзг лымъ лицомъ, былъ чмъ-то раздраженъ, какимъ-то внезапно случив шимся безпорядкомъ, сердился и кричалъ. Какъ-то слишкомъ уже суро во пригласилъ онъ Митю взлсть на телгу. "Прежде, какъ я въ трактир поилъ его, совсмъ было другое лицо у человка", подумалъ Митя влзая. Съ крылечка спустился внизъ и Трифонъ Борисовичъ. У воротъ столпились люди, мужики, бабы, ямщики, вс уставились на Ми тю.

Ч Прощайте Божьи люди! крикнулъ имъ вдругъ съ телги Митя.

Ч И насъ прости, раздались два-три голоса.

Ч Прощай и ты Трифонъ Борисычъ!

Но Трифонъ Борисычъ даже не обернулся, можетъ-быть ужь очень былъ занятъ. Онъ тоже чего-то кричалъ и суетился. Оказалось что на второй телг, на которой должны были сопровождать Маврикiя Маврикiевича двое сотскихъ, еще не всe было въ исправности. Мужи ченко, котораго нарядили было на вторую тройку, натягивалъ зипуниш ко и крпко спорилъ что хать не ему а Акиму. Но Акима не было;

за нимъ побжали;

мужиченко настаивалъ и молилъ обождать.

Ч Вдь это народъ-то у насъ, Маврикiй Маврикiевичъ, совсмъ безъ стыда! восклицалъ Трифонъ Борисычъ. Ч Теб Акимъ третьяго дня далъ четвертакъ денегъ, ты ихъ пропилъ, а теперь кричишь.

Доброт только вашей удивляюсь съ нашимъ подлымъ народомъ, Маврикiй Маврикiевичъ, только это одно скажу!

Ч Да зачмъ намъ вторую тройку? вступился было Митя, Ч подемъ на одной, Маврикiй Маврикичъ, небось не взбунтуюсь, не убгу отъ тебя, къ чему конвой!

Ч А извольте, сударь, умть со мной говорить, если еще не науче ны, я вамъ не ты, не извольте тыкать-съ, да и совты на другой разъ сберегите.... свирпо отрзалъ вдругъ Мит Маврикiй Маврикiевичъ, точно обрадовался сердце сорвать.

Митя примолкъ. Онъ весь покраснлъ. Чрезъ мгновенiе ему стало вдругъ очень холодно. Дождь пересталъ, но мутное небо все было обтя нуто облаками, дулъ рзкiй втеръ прямо въ лицо. "Ознобъ что ли со мной", подумалъ Митя передернувъ плечами. Наконецъ влзъ въ телгу и Маврикiй Маврикiевичъ, услся грузно, широко и, какъ бы не замтивъ, крпко потснилъ собою Митю. Правда, онъ былъ не въ дух и ему сильно не нравилось возложенное на него порученiе.

Ч Прощай Трифонъ Борисычъ! крикнулъ опять Митя, и самъ по чувствовалъ что не отъ добродушiя теперь закричалъ, а со злости, про тивъ воли крикнулъ. Но Трифонъ Борисычъ стоялъ гордо, заложивъ назадъ об руки и прямо уставясь на Митю, глядлъ строго и сердито и Мит ничего не отвтилъ.

Ч Прощайте Дмитрiй едоровичъ, прощайте! раздался вдругъ го лосъ Калганова, вдругъ откуда-то выскочившаго. Подбжавъ къ телг онъ протянулъ Мит руку. Былъ онъ безъ фуражки. Митя усплъ еще схватить и пожать его руку.

Ч Прощай милый человкъ, не забуду великодушiя! горячо вос кликнулъ онъ. Но телга тронулась и руки ихъ разнялись. Зазвенлъ колокольчикъ Ч увезли Митю.

А Калгановъ забжалъ въ сни, слъ въ углу, нагнулъ голову, за крылъ руками лицо и заплакалъ, долго такъ сидлъ и плакалъ, Ч пла калъ точно былъ еще маленькiй мальчикъ, а не двадцатилтнiй уже мо лодой человкъ. О, онъ врилъ въ виновность Мити почти вполн! "Что же это за люди, какiе же это посл того могутъ быть люди!" безсвязно восклицалъ онъ въ горькомъ унынiи, почти въ отчаянiи. Не хотлось даже и жить ему въ ту минуту на свт. "Стоитъ ли, стоитъ ли!" вос клицалъ огорченный юноша.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

К Н И Г А Д Е С Я Т А Я.

К Н И Г А Д Е С Я Т А Я.

М А Л Ь Ч И К И.

М А Л Ь Ч И К И.

I.

Коля Красоткинъ.

Ноябрь въ начал. У насъ сталъ морозъ градусовъ въ одиннадцать, а съ нимъ гололедица. На мерзлую землю упало въ ночь немного сухаго снгу, и втеръ "сухой и острый" подымаетъ его и мететъ по скучнымъ улицамъ нашего городка и особенно по базарной площади. Утро мутное, но снжокъ пересталъ. Не далеко отъ площади, по близости отъ лавки Плотниковыхъ, стоитъ небольшой, очень чистенькiй и снаружи и снутри домикъ вдовы чиновника Красоткиной. Самъ губернскiй секретарь Кра соткинъ померъ уже очень давно, тому назадъ почти тринадцать тъ, но вдова его, тридцатилтняя и до сихъ поръ еще весьма смазливая со бою дамочка, жива и живетъ въ своемъ чистенькомъ домик "своимъ ка питаломъ". Живетъ она честно и робко, характера нжнаго, но довольно веселаго. Осталась она посл мужа тъ восемнадцати, проживъ съ нимъ всего лишь около году и только что родивъ ему сына. Съ тхъ поръ, съ самой его смерти, она посвятила всю себя воспитанiю этого своего нещечка-мальчика Коли, и хоть любила его вс тринадцать тъ безъ памяти, но ужь конечно перенесла съ нимъ несравненно больше страданiй чмъ выжила радостей, трепеща и умирая отъ страха чуть не каждый день что онъ заболетъ, простудится, нашалитъ, ползетъ на стулъ и свалится и проч. и проч. Когда же Коля сталъ ходить въ школу и потомъ въ нашу прогимназiю, то мать бросилась изучать вмст съ нимъ вс науки чтобы помогать ему и репетировать съ нимъ уроки, бро силась знакомиться съ учителями и съ ихъ женами, ласкала даже това рищей Коли школьниковъ и лисила предъ ними чтобы не трогали Колю, не насмхались надъ нимъ, не прибили его. Довела до того что маль чишки и въ самомъ дл стали было чрезъ нее надъ нимъ насмхаться и начали дразнить его тмъ что онъ маменькинъ сынокъ. Но мальчикъ сумлъ отстоять себя. Былъ онъ смлый мальчишка, "ужасно сильный", какъ пронеслась и скоро утвердилась молва о немъ въ класс, былъ ло вокъ, характера упорнаго, духа дерзкаго и предпрiимчиваго. Учился онъ хорошо, и шла даже молва что онъ и изъ ариметики и изъ всемiрной исторiи собьетъ самого учителя Дарданелова. Но мальчикъ хоть и смотрлъ на всхъ свысока, вздернувъ носикъ, но товарищемъ былъ хорошимъ и не превозносился. Уваженiе школьниковъ принималъ какъ должное, но держалъ себя дружелюбно. Главное, зналъ мру, умлъ при случа сдержать себя самого, а въ отношенiяхъ къ начальст ву никогда не переступалъ нкоторой послдней и завтной черты за которою уже проступокъ не можетъ быть терпимъ, обращаясь въ безпо рядокъ, бунтъ и въ беззаконiе. И однако онъ очень, очень не прочь былъ пошалить при всякомъ удобномъ случа, пошалить какъ самый послднiй мальчишка, и не столько пошалить сколько что-нибудь на мудрить, начудесить, задать "экстрафеферу," шику, порисоваться. Глав ное, былъ очень самолюбивъ. Даже свою маму сумлъ поставить къ себ въ отношенiя подчиненныя, дйствуя на нее почти деспотически. Она и подчинилась, о, давно уже подчинилась, и лишь не могла ни за что пе ренести одной только мысли что мальчикъ ее "мало любитъ". Ей безпре рывно казалось что Коля къ ней "безчувственъ", и бывали случаи что она обливаясь истерическими слезами начинала упрекать его въ холод ности. Мальчикъ этого не любилъ, и чмъ боле требовали отъ него сер дечныхъ излiянiй, тмъ какъ бы нарочно становился неподатливе. Но происходило это у него не нарочно, а невольно, Ч таковъ ужь былъ ха рактеръ. Мать ошибалась: маму свою онъ очень любилъ, а не любилъ только "телячьихъ нжностей", какъ выражался онъ на своемъ школь ническомъ язык. Посл отца остался шкапъ въ которомъ хранилось нсколько книгъ;

Коля любилъ читать, и про себя прочелъ уже нкоторыя изъ нихъ. Мать этимъ не смущалась и только дивилась ино гда какъ это мальчикъ вмсто того чтобъ идти играть, простаиваетъ у шкапа по цлымъ часамъ надъ какою-нибудь книжкой. И такимъ обра зомъ Коля прочелъ кое-что чего бы ему нельзя еще было давать читать въ его возраст. Впрочемъ въ послднее время, хоть мальчикъ и не лю билъ переходить въ своихъ шалостяхъ извстной черты, но начались шалости испугавшiя мать не на шутку, Ч правда не безнравственныя какiя-нибудь, зато отчаянныя, головорзныя. Какъ разъ въ это то, въ iюл мсяц, во время ваканцiй, случилось такъ что маменька съ сын комъ отправились погостить на недльку въ другой уздъ, за семьде сятъ верстъ, къ одной дальней родственниц, мужъ которой служилъ на станцiи желзной дороги (той самой ближайшей отъ нашего города станцiи, съ которой Иванъ едоровичъ Карамазовъ мсяцъ спустя от правился въ Москву). Тамъ Коля началъ съ того что оглядлъ желзную дорогу въ подробности, изучилъ распорядки, понимая что но выми знанiями своими можетъ блеснуть возвратясь домой между школь никами своей прогимназiи. Но нашлись тамъ какъ разъ въ то время и еще нсколько мальчиковъ, съ которыми онъ и сошелся: одни изъ нихъ проживали на станцiи, другiе по сосдству, Ч всего молодаго народа отъ двнадцати до пятнадцати тъ сошлось человкъ шесть или семь, а изъ нихъ двое случились и изъ нашего городка. Мальчики вмст игра ли, шалили, и вотъ на четвертый или на пятый день гощенiя на станцiи состоялось между глупою молодежью одно преневозможное пари въ два рубля, именно: Коля, почти изо всхъ младшiй, а потому нсколько пре зираемый старшими, изъ самолюбiя или изъ безпардонной отваги, пред ложилъ что онъ, ночью, когда придетъ одиннадцатичасовой поздъ, ля жетъ между рельсами ничкомъ и пролежитъ недвижимо пока поздъ пронесется надъ нимъ на всхъ парахъ. Правда, сдлано было предва рительное изученiе, изъ котораго оказалось что дйствительно можно такъ протянуться и сплющиться вдоль между рельсами что поздъ ко нечно пронесется и не заднетъ лежащаго, но однакоже каково проле жать! Коля стоялъ твердо что пролежитъ. Надъ нимъ сначала смялись, звали гунишкой, фанфарономъ, но тмъ пуще его подзадорили. Глав ное, эти пятнадцатилтнiе слишкомъ ужь задирали предъ нимъ носъ и сперва даже не хотли считать его товарищемъ, какъ "маленькаго", что было уже нестерпимо обидно. И вотъ ршено было отправиться съ вече ра за версту отъ станцiи, чтобы поздъ снявшись со станцiи усплъ уже совсмъ разбжаться. Мальчишки собрались. Ночь настала безлунная, не то что темная, а почти черная. Въ надлежащiй часъ Коля легъ между рельсами. Пятеро остальныхъ державшихъ пари, съ замиранiемъ сердца, а наконецъ въ страх и съ раскаянiемъ ждали внизу насыпи подл до роги въ кустахъ. Наконецъ загремлъ вдали поздъ снявшiйся со станцiи. Засверкали изъ тьмы два красные фонаря, загрохотало при ближающееся чудовище. "Бги, бги долой съ рельсовъ!" закричали Кол изъ кустовъ умиравшiе отъ страха мальчишки, но было уже позд но: поздъ наскакалъ и промчался мимо. Мальчишки бросились къ Кол:

онъ лежалъ недвижимо. Они стали его теребить, начали подымать. Онъ вдругъ поднялся и молча сошелъ съ насыпи. Сойдя внизъ онъ объявилъ что нарочно лежалъ какъ безъ чувствъ чтобъ ихъ испугать, но правда была въ томъ что онъ и въ самомъ дл лишился чувствъ, какъ и при знался потомъ самъ, уже долго спустя, своей мам. Такимъ образомъ слава "отчаяннаго" за нимъ укрпилась на вки. Воротился онъ домой на станцiю блдный какъ полотно. На другой день заболлъ слегка нервною лихорадкой, но духомъ былъ ужасно веселъ, радъ и доволенъ.

Происшествiе огласилось не сейчасъ, а уже въ нашемъ город, проникло въ прогимназiю и достигло до ея начальства. Но тутъ маменька Коли бросилась молить начальство за своего мальчика и кончила тмъ что его отстоялъ и упросилъ за него уважаемый и влiятельный учитель Дарда неловъ, и дло оставили втун, какъ не бывшее вовсе. Этотъ Дардане ловъ, человкъ холостой и не старый, былъ страстно и уже многолтне влюбленъ въ госпожу Красоткину, и уже разъ, назадъ тому съ годъ, почтительнйше и замирая отъ страха и деликатности, рискнулъ было предложить ей свою руку, но она наотрзъ отказала, считая согласiе измной своему мальчику, хотя Дарданеловъ, по нкоторымъ таинст веннымъ признакамъ, даже можетъ-быть имлъ бы нкоторое право мечтать что онъ не совсмъ противенъ прелестной, но уже слишкомъ цломудренной и нжной вдовиц. Сумашедшая шалость Коли кажется пробила ледъ, и Дарданелову за его заступничество сдланъ былъ на мекъ о надежд, правда отдаленный, но и самъ Дарданеловъ былъ фе номеномъ чистоты и деликатности, а потому съ него и того было покамстъ довольно для полноты его счастiя. Мальчика онъ любилъ, хо тя считалъ бы унизительнымъ предъ нимъ заискивать, и относился къ нему въ классахъ строго и требовательно. Но Коля и самъ держалъ его на почтительномъ разстоянiи, уроки готовилъ отлично, былъ въ класс вторымъ ученикомъ, обращался къ Дарданелову сухо, и весь классъ твердо врилъ что во всемiрной исторiи Коля такъ силенъ что "собьетъ" самого Дарданелова. И дйствительно Коля задалъ ему разъ вопросъ:

Кто основалъ Трою? на что Дарданеловъ отвчалъ лишь вообще про народы, ихъ движенiя и переселенiя, про глубину временъ, про баснословiе, но на то кто именно основалъ Трою, то-есть какiя именно лица, отвтить не могъ, и даже вопросъ нашелъ почему-то празднымъ и несостоятельнымъ. Но мальчики такъ и остались въ увренности что Дарданеловъ не знаетъ кто основалъ Трою. Коля же вычиталъ объ ос нователяхъ Трои у Смарагдова, хранившагося въ шкап съ книгами ко торый остался посл родителя. Кончилось тмъ что всхъ даже мальчи ковъ стало наконецъ интересовать: Кто жь именно основалъ Трою, но Красоткинъ своего секрета не открывалъ, и слава знанiя оставалась за нимъ незыблемо.

Посл случая на желзной дорог, у Коли въ отношенiяхъ къ ма тери произошла нкоторая перемна. Когда Анна едоровна (вдова Красоткина) узнала о подвиг сынка, то чуть не сошла съ ума отъ ужа са. Съ ней сдлались такiе страшные истерическiе припадки продолжавшiеся съ перемежками нсколько дней что испуганный уже серiозно Коля далъ ей честное и благородное слово что подобныхъ ша лостей уже никогда не повторится. Онъ поклялся на колняхъ предъ образомъ и поклялся памятью отца, какъ потребовала сама госпожа Красоткина, причемъ "мужественный" Коля самъ расплакался какъ шестилтнiй мальчикъ отъ "чувствъ", и мать и сынъ во весь тотъ день бросались другъ другу въ объятiя и плакали сотрясаясь. На другой день Коля проснулся попрежнему "безчувственнымъ", однако сталъ молчаливе, скромне, строже, задумчиве. Правда, мсяца чрезъ пол тора онъ опять было попался въ одной шалости, и имя его сдлалось даже извстнымъ нашему мировому судь, но шалость была уже совсмъ въ другомъ род, даже смшная и глупенькая, да и не самъ онъ, какъ оказалось, совершилъ ее, а только очутился въ нее замшаннымъ.

Но объ этомъ какъ-нибудь посл. Мать продолжала трепетать и мучить ся, а Дарданеловъ по мр тревогъ ея всe боле и боле воспринималъ надежду. Надо замтить что Коля понималъ и разгадывалъ съ этой сто роны Дарданелова и ужь разумется глубоко презиралъ его за его "чув ства";

прежде даже имлъ неделикатность выказывать это презрнiе свое предъ матерью, отдаленно намекая ей что понимаетъ чего добива ется Дарданеловъ. Но посл случая на желзной дорог онъ и на этотъ счетъ измнилъ свое поведенiе: намековъ себ уже боле не позволялъ, даже самыхъ отдаленныхъ, а о Дарданелов при матери сталъ отзы ваться почтительне, что тотчасъ же съ безпредльною благодарностью въ сердц своемъ поняла чуткая Анна едоровна, но за то при малйшемъ самомъ нечаянномъ слов даже отъ посторонняго какого нибудь гостя о Дарданелов, если при этомъ находился Коля, вдругъ вся вспыхивала отъ стыда какъ роза. Коля же въ эти мгновенiя или смотрлъ нахмуренно въ окно, или разглядывалъ не просятъ ли у него сапоги каши, или свирпо звалъ "Перезвона," лохматую, довольно большую и паршивую собаку, которую съ мсяцъ вдругъ откуда-то прiобрлъ, втащилъ въ домъ и держалъ почему-то въ секрет въ комна тахъ, никому ее не показывая изъ товарищей. Тиранилъ же ужасно, обучая ее всякимъ штукамъ и наукамъ, и довелъ бдную собаку до того что та выла безъ него, когда онъ отлучался въ классы, а когда прихо дилъ, визжала отъ восторга, скакала какъ полоумная, служила, вали лась на землю и притворялась мертвою и проч., словомъ, показывала вс штуки которымъ ее обучили уже не по требованiю, а единственно отъ пылкости своихъ восторженныхъ чувствъ и благодарнаго сердца.

Кстати: я и забылъ упомянуть что Коля Красоткинъ былъ тотъ са мый мальчикъ котораго знакомый уже читателю мальчикъ Илюша, сынъ отставнаго штабсъ-капитана Снегирева, пырнулъ перочиннымъ ножич комъ въ бедро, заступаясь за отца, котораго школьники задразнили "мо чалкой".

II.

Дтвора Итакъ, въ то морозное и сиверкое ноябрьское утро, мальчикъ Коля Красоткинъ сидлъ дома. Было воскресенье, и классовъ не было. Но пробило уже одиннадцать часовъ, а ему непремнно надо было идти со двора "по одному весьма важному длу", а между тмъ онъ во всемъ дом оставался одинъ и ршительно какъ хранитель его, потому что такъ случилось что вс его старшiе обитатели, по нкоторому экстрен ному и оригинальному обстоятельству, отлучились со двора. Въ дом вдовы Красоткиной, чрезъ сни отъ квартиры которую занимала она са ма, отдавалась еще одна и единственная въ дом квартирка изъ двухъ маленькихъ комнатъ внаймы, и занимала ее докторша съ двумя мало тними дтьми. Эта докторша была однихъ тъ съ Анной едоровной и большая ея прiятельница, самъ же докторъ вотъ уже съ годъ захалъ куда-то сперва въ Оренбургъ, а потомъ въ Ташкентъ, и уже съ полгода какъ отъ него не было ни слуху, ни духу, такъ что еслибы не дружба съ гжою Красоткиной нсколько смягчавшая горе оставленной докторши, то она ршительно бы истекла отъ этого горя слезами. И вотъ надобно же было такъ случиться къ довершенiю всхъ угнетенiй судьбы что въ эту же самую ночь, съ субботы на воскресенье, Катерина, единственная служанка докторши, вдругъ и совсмъ неожиданно для своей барыни объявила ей что намрена родить къ утру ребеночка. Какъ случилось что никто этого не замтилъ заране, было для всхъ почти чудомъ.

Пораженная докторша разсудила, пока есть еще время, свезти Катерину въ одно приспособленное къ подобнымъ случаямъ въ нашемъ городк заведенiе у повивальной бабушки. Такъ какъ служанкою этой она очень дорожила, то немедленно и исполнила свой проектъ, отвезла ее, и сверхъ того осталась тамъ при ней. Затмъ уже утромъ понадобилось почему-то все дружеское участiе и помощь самой гжи Красоткиной, ко торая при этомъ случа могла кого-то о чемъ-то попросить и оказать какое-то покровительство. Такимъ образомъ об дамы были въ отлучк, служанка же самой гжи Красоткиной, баба Агаья, ушла на базаръ, и Коля очутился такимъ образомъ на время хранителемъ и караульщи комъ "пузырей," то-есть мальчика и двочки докторши, оставшихся оди нешенькими. Караулить домъ Коля не боялся, съ нимъ къ тому же былъ Перезвонъ, которому повелно было лежать ничкомъ въ передней подъ лавкой "безъ движенiй", и который именно поэтому каждый разъ какъ входилъ въ переднюю расхаживавшiй по комнатамъ Коля вздрагивалъ головой и давалъ два твердые и заискивающiе удара хвостомъ по полу, но увы, призывнаго свиста не раздавалось. Коля грозно взглядывалъ на несчастнаго пса, и тотъ опять замиралъ въ послушномъ оцпеннiи. Но если что смущало Колю, то единственно "пузыри". На нечаянное приключенiе съ Катериной онъ разумется смотрлъ съ самымъ глубо кимъ презрнiемъ, но осиротвшихъ пузырей онъ очень любилъ, и уже снесъ имъ какую-то дтскую книжку. Настя, старшая двочка, восьми уже тъ, умла читать, а младшiй пузырь, семилтнiй мальчикъ Костя, очень любилъ слушать когда Настя ему читаетъ. Разумется Красот кинъ могъ бы ихъ занять интересне, то-есть, поставить обоихъ рядомъ и начать съ ними играть въ солдаты или прятаться по всему дому. Это онъ не разъ уже длалъ прежде и не брезгалъ длать, такъ что даже въ класс у нихъ разнеслось было разъ что Красоткинъ у себя дома игра етъ съ маленькими жильцами своими въ лошадки, прыгаетъ за пристяж ную и гнетъ голову, но Красоткинъ гордо отпарировалъ это обвиненiе, выставивъ на видъ что со сверстниками, съ двнадцатилтними, дйст вительно было бы позорно играть "въ нашъ вкъ" въ лошадки, но что онъ длаетъ это для "пузырей", потому что ихъ любитъ, а въ чувствахъ его никто не сметъ у него спрашивать отчета. За то и обожали же его оба "пузыря". Но на сей разъ было не до игрушекъ. Ему предстояло од но очень важное собственное дло, и на видъ какое-то почти даже таин ственное, между тмъ время уходило, а Агаья, на которую можно бы было оставить дтей, все еще не хотла возвратиться съ базара. Онъ нсколько разъ уже переходилъ чрезъ сни, отворялъ дверь къ докторш и озабоченно оглядывалъ "пузырей", которые, по его прика занiю, сидли за книжкой, и каждый разъ какъ онъ отворялъ дверь мол ча улыбались ему во весь ротъ, ожидая что вотъ онъ войдетъ и сдлаетъ что-нибудь прекрасное и забавное. Но Коля былъ въ душевной тревог и не входилъ. Наконецъ пробило одиннадцать, и онъ твердо и оконча тельно ршилъ что если чрезъ десять минутъ "проклятая" Агаья не во ротится, то онъ уйдетъ со двора ея не дождавшись, разумется взявъ съ "пузырей" слово что они безъ него не струсятъ, не нашалятъ и не бу дутъ отъ страха плакать. Въ этихъ мысляхъ онъ одлся въ свое ватное зимнее пальтишко съ мховымъ воротникомъ изъ какого-то котика, навсилъ черезъ плечо свою сумку и, несмотря на прежнiя неоднократ ныя мольбы матери чтобъ онъ по "такому холоду", выходя со двора, все гда надвалъ калошки, только съ презрнiемъ посмотрлъ на нихъ про ходя чрезъ переднюю и вышелъ въ однихъ сапогахъ. Перезвонъ, завидя его одтымъ, началъ было усиленно стучать хвостомъ по полу, нервно подергиваясь всмъ тломъ, и даже испустилъ было жалобный вой, но Коля, при вид такой страстной стремительности своего пса, заключилъ что это вредитъ дисциплин, и хоть минуту а выдержалъ его еще подъ лавкой, и уже отворивъ только дверь въ сни вдругъ свистнулъ его.

Песъ вскочилъ какъ сумашедшiй и бросился скакать предъ нимъ отъ восторга. Перейдя сни Коля отворилъ дверь къ "пузырямъ". Оба по прежнему сидли за столикомъ, но уже не читали, а жарко о чемъ-то спорили. Эти дтки часто другъ съ другомъ спорили о разныхъ вызы вающихъ житейскихъ предметахъ, причемъ Настя, какъ старшая, всегда одерживала верхъ;

Костя же, если не соглашался съ нею, то всегда поч ти шелъ аппеллировать къ Кол Красоткину, и ужь какъ тотъ ршалъ, такъ оно и оставалось въ вид абсолютнаго приговора для всхъ сто ронъ. На этотъ разъ споръ "пузырей" нсколько заинтересовалъ Кра соткина, и онъ остановился въ дверяхъ послушать. Дтки видли что онъ слушаетъ и тмъ еще съ большимъ азартомъ продолжали свое препиранiе.

Ч Никогда, никогда я не поврю, горячо лепетала Настя, Ч что маленькихъ дтокъ повивальныя бабушки находятъ въ огород между грядками съ капустой. Теперь ужь зима, и никакихъ грядокъ нтъ, и бабушка не могла принести Катерин дочку.

Ч Фью! присвистнулъ про себя Коля.

Ч Или вотъ какъ: он приносятъ откуда-нибудь, но только тмъ которыя замужъ выходятъ.

Костя пристально смотрлъ на Настю, глубокомысленно слушалъ и соображалъ.

Ч Настя, какая ты дура, произнесъ онъ наконецъ твердо и не го рячась, Ч какой же можетъ быть у Катерины ребеночекъ когда она не замужемъ?

Настя ужасно загорячилась.

Ч Ты ничего не понимаешь, раздражительно оборвала она, Ч мо жетъ у нея мужъ былъ, но только въ тюрьм сидитъ, а она вотъ и роди ла.

Ч Да разв у нея мужъ въ тюрьм сидитъ? важно освдомился по ложительный Костя.

Ч Или вотъ что, стремительно перебила Настя, совершенно бро сивъ и забывъ свою первую гипотезу: у нея нтъ мужа, это ты правъ, но она хочетъ выйти замужъ, вотъ и стала думать какъ выйдетъ замужъ, и все думала, все думала, и до тхъ поръ думала, что вотъ онъ у ней и сталъ не мужъ, а ребеночекъ.

Ч Ну разв такъ, согласился совершенно побжденный Костя, Ч а ты этого раньше не сказала, такъ какъ же я могъ знать.

Ч Ну, дтвора, произнесъ Коля шагнувъ къ нимъ въ комнату, Ч опасный вы я вижу народъ!

Ч И Перезвонъ съ вами? осклабился Костя и началъ прищелки вать пальцами и звать Перезвона.

Ч Пузыри, я въ затрудненiи, началъ важно Красоткинъ, Ч и вы должны мн помочь: Агаья конечно ногу сломала, потому что до сихъ поръ не является, это ршено и подписано, мн же необходимо со двора.

Отпустите вы меня али нтъ?

Дти озабоченно переглянулись другъ съ другомъ, осклабившiяся лица ихъ стали выражать безпокойство. Они впрочемъ еще не понимали вполн чего отъ нихъ добиваются.

Ч Шалить безъ меня не будете? Не ползете на шкапъ, не сломае те ногъ? Не заплачете отъ страха одни?

На лицахъ дтей выразилась страшная тоска.

Ч А я бы вамъ за то могъ вещицу одну показать, пушечку мдную, изъ которой можно стрлять настоящимъ порохомъ.

Лица дтокъ мгновенно прояснились.

Ч Покажите пушечку, весь просiявшiй проговорилъ Костя.

Красоткинъ запустилъ руку въ свою сумку и вынувъ изъ нея ма ленькую бронзовую пушечку, поставилъ ее на столъ.

Ч То-то покажите! Смотри, на колескахъ, Ч прокатилъ онъ иг рушку по столу, Ч и стрлять можно. Дробью зарядить и стрлять.

Ч И убьетъ?

Ч Всхъ убьетъ, только стоитъ навести, Ч и Красоткинъ растол ковалъ куда положить порохъ, куда вкатить дробинку, показалъ на ды рочку въ вид затравки и разказалъ что бываетъ откатъ. Дти слушали со страшнымъ любопытствомъ. Особенно поразило ихъ воображенiе что бываетъ откатъ.

Ч А у васъ есть порохъ? освдомилась Настя.

Ч Есть.

Ч Покажите и порохъ, протянула она съ просящею улыбкой.

Красоткинъ опять слазилъ въ сумку и вынулъ изъ нея маленькiй пузырекъ, въ которомъ дйствительно было насыпано нсколько на стоящаго пороха, а въ свернутой бумажк оказалось нсколько крупи нокъ дроби. Онъ даже откупорилъ пузырекъ и высыпалъ немножко по роху на ладонь.

Ч Вотъ только не было бы гд огня, а то такъ и взорветъ и насъ всхъ перебьетъ, предупредилъ для эффекта Красоткинъ.

Дти разсматривали порохъ съ благоговйнымъ страхомъ еще уси лившимъ наслажденiе. Но Кост больше понравилась дробь.

Ч А дробь не горитъ? освдомился онъ.

Ч Дробь не горитъ.

Ч Подарите мн немножко дроби, проговорилъ онъ умоляющимъ голоскомъ.

Ч Дроби немножко подарю, вотъ, бери, только мам своей до меня не показывай, пока я не приду обратно, а то подумаетъ что это порохъ и такъ и умретъ отъ страха, а васъ выпоретъ.

Ч Мама насъ никогда не счетъ розгой, тотчасъ же замтила Нас тя.

Ч Знаю, я только для красоты слога сказалъ. И маму вы никогда не обманывайте, но на этотъ разъ Ч пока я приду. Итакъ, пузыри, мож но мн идти или нтъ? не заплачете безъ меня отъ страха?

Ч За-пла-чемъ, протянулъ Костя, уже приготовляясь плакать.

Ч Заплачемъ, непремнно заплачемъ! подхватила пугливою скоро говоркой и Настя.

Ч Охъ дти, дти, какъ опасны ваши та. Нечего длать, птенцы, придется съ вами просидть не знаю сколько. А время-то, время-то, ухъ!

Ч А прикажите Перезвону мертвымъ притвориться, попросилъ Костя.

Ч Да ужь нечего длать, придется прибгнуть и къ Перезвону. Ici Перезвонъ! И Коля началъ повелвать собак, а та представлять всe что знала. Это была лохматая собака, величиной съ обыкновенную двор няшку, какой-то сро-лиловой шерсти. Правый глазъ ея былъ кривъ, а вое ухо почему-то съ разрзомъ. Она взвизгивала и прыгала, служила, ходила на заднихъ лапахъ, бросалась на спину всми четырьмя лапами вверхъ и лежала безъ движенья какъ мертвая. Во время этой послдней штуки отворилась дверь, и Агаья, толстая служанка гжи Красоткиной, рябая баба тъ сорока, показалась на порог, возвратясь съ базара съ кулькомъ накупленной провизiи въ рук. Она стала, и держа въ вой рук на отвс кулекъ, принялась глядть на собаку. Коля, какъ ни ждалъ Агаьи, представленiя не прервалъ и, выдержавъ Перезвона опредленное время мертвымъ, наконецъ-то свистнулъ ему: собака вскочила и пустилась прыгать отъ радости что исполнила свой долгъ.

Ч Вишь, песъ! проговорила назидательно Агаья.

Ч А ты чего, женскiй полъ, опоздала? спросилъ грозно Красот кинъ.

Ч Женскiй полъ, ишь пупырь!

Ч Пупырь?

Ч И пупырь. Что теб что я опоздала, значитъ такъ надо коли опоздала, бормотала Агаья, принимаясь возиться около печки, но совсмъ не недовольнымъ и не сердитымъ голосомъ, а напротивъ очень довольнымъ, какъ будто радуясь случаю позубоскалить съ веселымъ барченкомъ.

Ч Слушай, легкомысленная старуха, началъ вставая съ дивана Красоткинъ, Ч можешь ты мн поклясться всмъ что есть святаго въ этомъ мiр и сверхъ того чмъ-нибудь еще что будешь наблюдать за пу зырями въ мое отсутствiе неустанно? Я ухожу со двора.

Ч А зачмъ я теб клястись стану? засмялась Агаья, Ч и такъ присмотрю.

Ч Нтъ, не иначе какъ поклявшись вчнымъ спасенiемъ души твоей. Иначе не уйду.

Ч И не уходи. Мн како дло, на двор морозъ, сиди дома.

Ч Пузыри, обратился Коля къ дткамъ, Ч эта женщина останется съ вами до моего прихода или до прихода вашей мамы, потому что и той давно бы воротиться надо. Сверхъ того дастъ вамъ позавтракать. Дашь чего-нибудь имъ, Агаья?

Ч Это возможно.

Ч До свиданiя, птенцы, ухожу со спокойнымъ сердцемъ. А ты, ба буся, Ч вполголоса и важно проговорилъ онъ, проходя мимо Агаьи, Ч надюсь, не станешь имъ врать обычныя ваши бабьи глупости про Кате рину, пощадишь дтскiй возрастъ. Ici Перезвонъ!

Ч И ну тебя къ Богу, огрызнулась уже съ сердцемъ Агаья. Ч Смшной! Выпороть самого-то, вотъ что, за такiя слова.

III.

Школьникъ.

Но Коля уже не слушалъ. Наконецъ-то онъ могъ уйти. Выйдя за ворота онъ оглядлся, передернулъ плечиками и проговоривъ: "морозъ!" направился прямо по улиц и потомъ направо по переулку къ базарной площади. Не доходя одного дома до площади онъ остановился у воротъ, вынулъ изъ кармашка свистульку и свистнулъ изо всей силы, какъ бы подавая условный знакъ. Ему пришлось ждать не боле минуты, изъ ка литки вдругъ выскочилъ къ нему румяненькiй мальчикъ, тъ десяти, тоже одтый въ теплое, чистенькое и даже щегольское пальтецо. Это былъ мальчикъ Смуровъ, состоявшiй въ приготовительномъ класс (то гда какъ Коля Красоткинъ былъ уже двумя классами выше), сынъ зажи точнаго чиновника, и которому, кажется, не позволяли родители водить ся съ Красоткинымъ какъ съ извстнйшимъ отчаяннымъ шалуномъ, такъ что Смуровъ очевидно выскочилъ теперь украдкой. Этотъ Смуровъ, если не забылъ читатель, былъ одинъ изъ той группы мальчиковъ кото рые два мсяца тому назадъ кидали камнями черезъ канаву въ Илюшу и который разказывалъ тогда про Илюшу Алеш Карамазову.

Ч Я васъ уже цлый часъ жду, Красоткинъ, съ ршительнымъ ви домъ проговорилъ Смуровъ, и мальчики зашагали къ площади.

Ч Запоздалъ, отвтилъ Красоткинъ. Ч Есть обстоятельства. Тебя не выпорютъ что ты со мной?

Ч Ну полноте, разв меня порютъ? И Перезвонъ съ вами?

Ч И Перезвонъ!

Ч Вы и его туда?

Ч И его туда.

Ч Ахъ кабы Жучка!

Ч Нельзя Жучку. Жучка не существуетъ. Жучка исчезла во мрак неизвстности.

Ч Ахъ, нельзя ли бы такъ, прiостановился вдругъ Смуровъ, Ч вдь Илюша говоритъ что Жучка тоже была лохматая и тоже такая же сдая, дымчатая какъ и Перезвонъ, Ч нельзя ли сказать что это та са мая Жучка и есть, онъ можетъ-быть и повритъ?

Ч Школьникъ, гнушайся жи, это разъ;

даже для добраго дла, два. А главное, надюсь ты тамъ не объявлялъ ничего о моемъ приход.

Ч Боже сохрани, я вдь понимаю же. Но Перезвономъ его не утшишь, вздохнулъ Смуровъ. Знаешь что: отецъ этотъ, капитанъ, мо чалка-то, говорилъ намъ что сегодня щеночка ему принесетъ, настояща го меделянскаго, съ чернымъ носомъ;

онъ думаетъ что этимъ утшитъ Илюшу, только врядъ-ли?

Ч А каковъ онъ самъ, Илюша-то?

Ч Ахъ, плохъ, плохъ! Я думаю у него чахотка. Онъ весь въ памяти, только такъ дышетъ-дышетъ, нехорошо онъ дышетъ. Намедни попро силъ чтобъ его поводили, обули его въ сапожки, пошелъ было, да и ва лится. "Ахъ, говоритъ, я говорилъ теб, папа, что это у меня дурныя сапожки, прежнiя, въ нихъ и прежде было не ловко ходить." Это онъ ду малъ что онъ отъ сапожекъ съ ногъ валится, а онъ просто отъ слабости.

Недли не проживетъ. Герценштубе здитъ. Теперь они опять богаты, у нихъ много денегъ.

Ч Шельмы.

Ч Кто шельмы?

Ч Доктора, и вся медицинская сволочь говоря вообще, и ужь разумется въ частности. Я отрицаю медицину. Безполезное учрежденiе.

Я впрочемъ все это изслдую. Что это у васъ тамъ за сентиментально сти однако завелись? Вы тамъ всмъ классомъ кажется пребываете?

Ч Не всмъ, а такъ человкъ десять нашихъ ходитъ туда, всегда, всякiй день. Это ничего.

Ч Удивляетъ меня во всемъ этомъ роль Алекся Карамазова: бра та его завтра или послзавтра судятъ за такое преступленiе, а у него столько времени на сентиментальничанье съ мальчиками!

Ч Совсмъ тутъ никакого нтъ сентиментальничанья. Самъ же вотъ идешь теперь съ Илюшей мириться.

Ч Мириться? Смшное выраженiе. Я впрочемъ никому не позво ляю анализовать мои поступки.

Ч А какъ Илюша будетъ теб радъ! Онъ и не воображаетъ что ты придешь. Почему, почему ты такъ долго не хотлъ идти? воскликнулъ вдругъ съ жаромъ Смуровъ.

Ч Милый мальчикъ, это мое дло, а не твое. Я иду самъ по себ, потому что такова моя воля, а васъ всхъ притащилъ туда Алексй Ка рамазовъ, значитъ разница. И почемъ ты знаешь, я можетъ вовсе не ми риться иду? Глупое выраженiе.

Ч Вовсе не Карамазовъ, совсмъ не онъ. Просто наши сами туда стали ходить, конечно сперва съ Карамазовымъ. И ничего такого не бы ло, никакихъ глупостей. Сначала одинъ, потомъ другой. Отецъ былъ ужасно намъ радъ. Ты знаешь, онъ просто съ ума сойдетъ коль умретъ Илюша. Онъ видитъ что Илюша умретъ. А намъ-то какъ радъ что мы съ Илюшей помирились. Илюша о теб спрашивалъ, ничего больше не при бавилъ. Спроситъ и замолчитъ. А отецъ съ ума сойдетъ или повсится.

Онъ вдь и прежде держалъ себя какъ помшанный. Знаешь, онъ благо родный человкъ, и тогда вышла ошибка. Все этотъ отцеубiйца вино ватъ что избилъ его тогда.

Ч А все-таки Карамазовъ для меня загадка. Я могъ бы и давно съ нимъ познакомиться, но я въ иныхъ случаяхъ люблю быть гордымъ.

Притомъ я составилъ о немъ нкоторое мннiе которое надо еще про врить и разъяснить.

Коля важно примолкъ;

Смуровъ тоже. Смуровъ разумется благоговлъ предъ Колей Красоткинымъ и не смлъ и думать равняться съ нимъ. Теперь же былъ ужасно заинтересованъ, потому что Коля объ яснилъ что идетъ "самъ по себ", и была тутъ стало-быть непремнно какая-то загадка въ томъ что Коля вдругъ вздумалъ теперь и именно сегодня идти? Они шли по базарной площади, на которой на этотъ разъ стояло много прiзжихъ возовъ и было много пригнанной птицы.

Городскiя бабы торговали подъ своими навсами бубликами, нитками и проч. Такiе воскресные създы наивно называются у насъ въ городк ярмарками, и такихъ ярмарокъ бываетъ много въ году. Перезвонъ бжалъ въ веселйшемъ настроенiи духа, уклоняясь безпрестанно на право и налво гд-нибудь что-нибудь понюхать. Встрчаясь съ други ми собачонками, съ необыкновенною охотой съ ними обнюхивался по всмъ собачьимъ правиламъ.

Ч Я люблю наблюдать реализмъ, Смуровъ, заговорилъ вдругъ Ко ля. Ч Замтилъ ты какъ собаки встрчаются и обнюхиваются? Тутъ ка кой-то общiй у нихъ законъ природы.

Ч Да, какой-то смшной.

Ч То-есть не смшной, это ты неправильно. Въ природ ничего нтъ смшнаго, какъ бы тамъ ни казалось человку съ его предразсуд ками. Еслибы собаки могли разсуждать и критиковать, то наврно бы нашли столько же для себя смшнаго, если не гораздо больше, въ соцiальныхъ отношенiяхъ между собою людей, ихъ повелителей, Ч если не гораздо больше;

это я повторяю потому что я твердо увренъ что глупостей у насъ гораздо больше. Это мысль Ракитина, мысль замча тельная. Я соцiалистъ, Смуровъ.

Ч А что такое соцiалистъ? спросилъ Смуровъ.

Ч Это коли вс равны, у всхъ одно общее имнiе, нтъ браковъ, а религiя и вс законы какъ кому угодно, ну и тамъ все остальное. Ты еще не доросъ до этого, теб рано. Холодно однако.

Ч Да. Двнадцать градусовъ. Давеча отецъ смотрлъ на термометр.

Ч И замтилъ ты, Смуровъ, что въ средин зимы, если градусовъ пятнадцать или даже восемнадцать, то кажется не такъ холодно, какъ напримръ теперь, въ начал зимы, когда вдругъ нечаянно ударитъ мо розъ какъ теперь въ двнадцать градусовъ, да еще когда снгу мало.

Это значитъ люди еще не привыкли. У людей все привычка, во всемъ, даже въ государственныхъ и въ политическихъ отношенiяхъ. Привычка Ч главный двигатель. Какой смшной однако мужикъ.

Коля указалъ на рослаго мужика въ тулуп, съ добродушною физiономiей, который у своего воза похлопывалъ отъ холода ладонями въ рукавицахъ. Длинная русая борода его вся заиндевла отъ мороза.

Ч У мужика борода замерзла! громко и задирчиво крикнулъ Коля проходя мимо него.

Ч У многихъ замерзла, спокойно и сентенцiозно промолвилъ въ отвтъ мужикъ.

Ч Не задирай его, замтилъ Смуровъ.

Ч Ничего, не осердится, онъ хорошiй. Прощай Матвй.

Ч Прощай.

Ч А ты разв Матвй?

Ч Матвй. А ты не зналъ?

Ч Не зналъ;

я наугадъ сказалъ.

Ч Ишь вдь. Въ школьникахъ небось?

Ч Въ школьникахъ.

Ч Что жь тебя порютъ?

Ч Не то чтобы, а такъ.

Ч Больно?

Ч Не безъ того.

Ч Эхъ жисть! вздохнулъ мужикъ отъ всего сердца.

Ч Прощай Матвй.

Ч Прощай. Парнишка ты милый, вотъ что.

Мальчики пошли дальше.

Ч Это хорошiй мужикъ, заговорилъ Коля Смурову. Ч Я люблю по говорить съ народомъ и всегда радъ отдать ему справедливость.

Ч Зачмъ ты ему совралъ что у насъ скутъ? спросилъ Смуровъ.

Ч Надо же было его утшить?

Ч Чмъ это?

Ч Видишь, Смуровъ, не люблю я когда переспрашиваютъ если не понимаютъ съ перваго слова. Иного и растолковать нельзя. По иде му жика школьника порютъ и должны пороть: что дескать за школьникъ если его не порютъ? И вдругъ я скажу ему что у насъ не порютъ, вдь онъ этимъ огорчится. А впрочемъ ты этого не понимаешь. Съ народомъ надо умючи говорить.

Ч Только не задирай пожалуста, а то опять выйдетъ исторiя какъ тогда съ этимъ гусемъ.

Ч А ты боишься?

Ч Не смйся, Коля, ей Богу боюсь. Отецъ ужасно разсердится.

Мн строго запрещено ходить съ тобой.

Ч Не безпокойся, ныншнiй разъ ничего не произойдетъ. Здравст вуй Наташа, крикнулъ онъ одной изъ торговокъ подъ навсомъ.

Ч Какая я теб Наташа, я Марья, крикливо отвтила торговка, далеко еще не старая женщина.

Ч Это хорошо что Марья, прощай.

Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 15 |    Книги, научные публикации