Книги, научные публикации Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 15 |

ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ.М. Достоевскiй.М. Достоевскiй БРАТЬЯ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ КАРАМАЗОВЫ Р О М А Н Ъ Р О М А Н Ъ ImWerdenVerlag Mnchen Ч Москва 2007 Истинно, ...

-- [ Страница 9 ] --

Ч Да что крулева, это королева что ли? перебила вдругъ Гру шенька. Ч И смшно мн на васъ, какъ вы вс говорите. Садись, Митя, и что это ты говоришь? Не пугай пожалуста. Не будешь пугать, не бу дешь? Коли не будешь, такъ я теб рада...

Ч Мн, мн пугать? вскричалъ вдругъ Митя, вскинувъ вверхъ свои руки. Ч О, идите мимо, проходите, не помшаю!.. И вдругъ онъ совсмъ неожиданно для всхъ и ужь конечно для себя самого бросился на стулъ и залился слезами, отвернувъ къ противоположной стн свою голову, а руками крпко обхвативъ спинку стула, точно обнимая ее.

Ч Ну вотъ, ну вотъ, экой ты! укоризненно воскликнула Грушенька.

Ч Вотъ онъ такой точно ходилъ ко мн, Ч вдругъ заговоритъ, а я ни чего не понимаю. А одинъ разъ также заплакалъ, а теперь вотъ въ дру гой Ч экой стыдъ! Съ чего ты плачешь-то? Было бы еще съ чего? приба вила она вдругъ загадочно и съ какимъ-то раздраженiемъ напирая на свое словечко.

Ч Я... я не плачу... Ну здравствуйте! повернулся онъ въ одинъ мигъ на стул, и вдругъ засмялся, но не деревяннымъ своимъ отрыви стымъ смхомъ, а какимъ-то неслышнымъ длиннымъ, нервознымъ и со трясающимся смхомъ.

Ч Ну, вотъ опять... Ну, развеселись, развеселись! уговаривала его Грушенька. Ч Я очень рада что ты прiхалъ, очень рада, Митя, слы шишь ты что я очень рада? Я хочу чтобъ онъ сидлъ здсь съ нами, по велительно обратилась она какъ бы ко всмъ, хотя слова ея видимо от носились къ сидвшему на диван. Ч Хочу, хочу! А коли онъ уйдетъ, такъ и я уйду, вотъ что! прибавила она съ загорвшимися вдругъ глаза ми.

Ч Что изволитъ моя царица Ч то законъ! произнесъ панъ, га лантно поцловавъ ручку Грушеньки. Ч Прошу пана до нашей компа ньи! обратился онъ любезно къ Мит. Митя опять привскочилъ было съ видимымъ намренiемъ снова разразиться тирадой, но вышло другое:

Ч Выпьемъ, пане! оборвалъ онъ вдругъ вмсто рчи. Вс разсмялись.

Ч Господи! а я думала онъ опять говорить хочетъ, нервозно вос кликнула Грушенька. Ч Слышишь Митя, настойчиво прибавила она, Ч больше не вскакивай, а что шампанскаго привезъ, такъ это славно. Я сама пить буду, а наливки я терпть не могу. А лучше всего что самъ прикатилъ, а то скучища.... Да ты кутить что ли прiхалъ опять? Да спрячь деньги-то въ карманъ! Откуда столько досталъ?

Митя, у котораго въ рук все еще скомканы были кредитки, очень всми и особенно панами замченныя, быстро и конфузливо сунулъ ихъ въ карманъ. Онъ покраснлъ. Въ эту самую минуту хозяинъ принесъ откупоренную бутылку шампанскаго на поднос и стаканы. Митя схва тилъ было бутылку, но такъ растерялся что забылъ что съ ней надо длать. Взялъ у него ее уже Калгановъ и разлилъ за него вино.

Ч Да еще, еще бутылку! закричалъ Митя хозяину и забывъ чок нуться съ паномъ, котораго такъ торжественно приглашалъ выпить съ нимъ мировую, вдругъ выпилъ весь свой стаканъ одинъ, никого не дож давшись. Все лицо его вдругъ измнилось. Вмсто торжественнаго и трагическаго выраженiя, съ которымъ онъ вошелъ, въ немъ явилось какъ бы что-то младенческое. Онъ вдругъ какъ бы весь смирился и при низился. Онъ смотрлъ на всхъ робко и радостно, часто и нервно хи хикая, съ благодарнымъ видомъ виноватой собачонки которую опять приласкали и опять впустили. Онъ какъ-будто все забылъ и оглядывалъ всхъ съ восхищенiемъ, съ дтскою улыбкой. На Грушеньку смотрлъ безпрерывно смясь и придвинулъ свой стулъ вплоть къ самому ея крес лу. Помаленьку разглядлъ и обоихъ пановъ, хотя еще мало осмысливъ ихъ. Панъ на диван поражалъ его своею осанкой, польскимъ акцен томъ, а главное Ч трубкой. "Ну что же такое, ну и хорошо что онъ ку ритъ трубку", созерцалъ Митя. Нсколько обрюзглое, почти уже сорокалтнее лицо пана съ очень маленькимъ носикомъ, подъ которымъ виднлись два претоненькiе востренькiе усика, нафабренные и нахаль ные, не возбудило въ Мит тоже ни малйшихъ пока вопросовъ. Даже очень дрянненькой паричокъ пана, сдланный въ Сибири съ преглупо зачесанными впередъ височками не поразилъ особенно Митю: "значитъ такъ и надо, коли парикъ," блаженно продолжалъ онъ созерцать. Дру гой же панъ, сидвшiй у стны, боле молодой чмъ панъ на диван, смотрвшiй на всю компанiю дерзко и задорно и съ молчаливымъ презрнiемъ слушавшiй общiй разговоръ, опять-таки поразилъ Митю только очень высокимъ своимъ ростомъ, ужасно не пропорцiональнымъ съ паномъ сидвшимъ на диван. "Коли встанетъ на ноги, будетъ верш ковъ одиннадцати," мелькнуло въ голов Мити. Мелькнуло у него тоже что этотъ высокiй панъ вроятно другъ и приспшникъ пану на диван, какъ бы "тлохранитель его", и что маленькiй панъ съ трубкой конечно командуетъ паномъ высокимъ. Но и это все казалось Мит ужасно какъ хорошо и безспорно. Въ маленькой собачк замерло всякое соперничест во. Въ Грушеньк и въ загадочномъ тон нсколькихъ фразъ ея онъ еще ничего не понялъ;

а понималъ лишь, сотрясаясь всмъ сердцемъ своимъ, что она къ нему ласкова, что она его "простила" и подл себя посадила. Онъ былъ вн себя отъ восхищенiя, увидвъ какъ она хлебну ла изъ стакана вино. Молчанiе компанiи какъ бы вдругъ однако порази ло его и онъ сталъ обводить всхъ ожидающими чего-то глазами: "что же мы однако сидимъ, что же вы ничего не начинаете, господа?" какъ бы говорилъ осклабленный взоръ его.

Ч Да вотъ онъ все вретъ, и мы тутъ все смялись, началъ вдругъ Калгановъ, точно угадавъ его мысль и показывая на Максимова.

Митя стремительно уставился на Калганова и потомъ тотчасъ же на Максимова.

Ч Вретъ? разсмялся онъ своимъ короткимъ деревяннымъ смхомъ, тотчасъ же чему-то обрадовавшись, Ч ха-ха!

Ч Да. Представьте, онъ утверждаетъ что будто бы вся наша кавалерiя въ двадцатыхъ годахъ переженилась на Полькахъ;

но это ужасный вздоръ, не правда ли?

Ч На Полькахъ? подхватилъ опять Митя и уже въ ршительномъ восхищенiи.

Калгановъ очень хорошо понималъ отношенiя Мити къ Грушеньк, догадывался и о пан, но его все это не такъ занимало, даже можетъ быть вовсе не занимало, а занималъ его всего боле Максимовъ. Попалъ онъ сюда съ Максимовымъ случайно и пановъ встртилъ здсь на по стояломъ двор въ первый разъ въ жизни. Грушеньку же зналъ прежде и разъ даже былъ у нея съ кмъ-то;

тогда онъ ей не понравился. Но здсь она очень ласково на него поглядывала;

до прiзда Мити даже ласкала его, но онъ какъ-то оставался безчувственнымъ. Это былъ мо лодой человкъ, тъ не боле двадцати, щегольски одтый, съ очень милымъ бленькимъ личикомъ и съ прекрасными густыми русыми воло сами. Но на этомъ бленькомъ личик были прелестные свтло-голубые глаза, съ умнымъ, а иногда и съ глубокимъ выраженiемъ, не по возрасту даже, несмотря на то что молодой человкъ иногда говорилъ и смотрлъ совсмъ какъ дитя и нисколько этимъ не стснялся, даже самъ это соз навая. Вообще онъ былъ очень своеобразенъ, даже капризенъ, хотя все гда ласковъ. Иногда въ выраженiи лица его мелькало что-то неподвиж ное и упрямое: онъ глядлъ на васъ, слушалъ, а самъ какъ будто упорно мечталъ о чемъ-то своемъ. То становился вялъ и нивъ, то вдругъ на чиналъ волноваться иногда повидимому отъ самой пустой причины.

Ч Вообразите, я его уже четыре дня вожу съ собою, продолжалъ онъ, немного какъ бы растягивая ниво слова, но безо всякаго фатов ства, а совершенно натурально. Ч Помните, съ тхъ поръ какъ вашъ братъ его тогда изъ коляски вытолкнулъ и онъ полетлъ. Тогда онъ ме ня очень этимъ заинтересовалъ и я взялъ его въ деревню, а онъ все те перь вретъ, такъ что съ нимъ стыдно. Я его назадъ везу...

Ч Панъ польской пани не видзлъ и муви что быть не мгло, замтилъ панъ съ трубкой Максимову.

Панъ съ трубкой говорилъ по-русски порядочно, по крайней мр гораздо лучше чмъ представлялся. Русскiя слова, если и употреблялъ ихъ, коверкалъ на польскiй ладъ.

Ч Да вдь я и самъ былъ женатъ на польской пани-съ, отхихик нулся въ отвтъ Максимовъ.

Ч Ну, такъ вы разв служили въ кавалерiи? Вдь это вы про кавалерiю говорили. Такъ разв вы кавалеристъ? ввязался сейчасъ Кал гановъ.

Ч Да, конечно, разв онъ кавалеристъ? ха-ха! крикнулъ Митя жадно слушавшiй и быстро переводившiй свой вопросительный взглядъ на каждаго кто заговоритъ, точно Богъ знаетъ что ожидалъ отъ кажда го услышать.

Ч Нтъ-съ, видите-съ, повернулся къ нему Максимовъ, Ч я про то-съ, что эти тамъ паннки... хорошенькiя-съ... какъ оттанцуютъ съ нашимъ уланомъ мазурку... какъ оттанцовала она съ нимъ мазурку, такъ тотчасъ и вскочитъ ему на колнки, какъ кошечка-съ... бленькая съ... а панъ-ойцъ и пани-матка видятъ и позволяютъ... и позволяютъ съ... а уланъ-то на завтра пойдетъ и руку предложитъ... вотъ-съ... и предложитъ руку, хи-хи! хихикнулъ закончивъ Максимовъ.

Ч Панъ лайдакъ! проворчалъ вдругъ высокiй панъ на стул и пе реложилъ ногу на ногу. Мит только бросился въ глаза огромный смаз ной сапогъ его съ толстою и грязною подошвой. Да и вообще оба пана были одты довольно засаленно.

Ч Ну, вотъ и лайдакъ! Чего онъ бранится? разсердилась вдругъ Грушенька.

Ч Пани Агриппина, панъ видзлъ въ польскомъ краю хлопокъ, а не шляхетныхъ паней, замтилъ панъ съ трубкой Грушеньк.

Ч Можешь на то раховаць! презрительно отрзалъ высокiй панъ на стул.

Ч Вотъ еще! Дайте ему говорить-то! Люди говорятъ, чего мшать?

Съ ними весело, огрызнулась Грушенька.

Ч Я не мшаю, пани, значительно замтилъ панъ въ паричк съ продолжительнымъ взглядомъ ко Грушеньк и, важно замолчавъ, снова началъ сосать свою трубку.

Ч Да нтъ, нтъ, это панъ теперь правду сказалъ, загорячился опять Калгановъ, точно Богъ знаетъ о чемъ шло дло. Ч Вдь онъ въ Польш не былъ, какъ же онъ говоритъ про Польшу? Вдь вы же не въ Польш женились, вдь нтъ?

Ч Нтъ-съ, въ Смоленской губернiи-съ. А только ее уланъ еще прежде того вывезъ-съ, супругу-то мою-съ, будущую-съ, и съ пани маткой и съ тантой и еще съ одною родственницей со взрослымъ сыномъ, это ужь изъ самой Польши, изъ самой.... и мн уступилъ. Это одинъ нашъ поручикъ, очень хорошiй молодой человкъ. Сначала онъ самъ хотлъ жениться, да и не женился, потому что она оказалась хромая....

Ч Такъ вы на хромой женились? воскликнулъ Калгановъ.

Ч На хромой-съ. Это ужь они меня оба тогда немножечко обману ли и скрыли. Я думалъ что она подпрыгиваетъ.... она все подпрыгивала, я и думалъ что она это отъ веселости....

Ч Отъ радости что за васъ идетъ? завопилъ какимъ-то дтски звонкимъ голосомъ Калгановъ.

Ч Да-съ, отъ радости-съ. А вышло что совсмъ отъ иной причины съ. Потомъ, когда мы обвнчались, она мн посл внца въ тотъ же ве черъ и призналась, и очень чувствительно извиненiя просила, чрезъ лу жу, говоритъ, въ молодыхъ годахъ однажды перескочила и ножку тмъ повредила, хи-хи!...

Калгановъ такъ и залился самымъ дтскимъ смхомъ и почти упалъ на диванъ. Разсмялась и Грушенька. Митя уже былъ на верху счастья.

Ч Знаете, знаете, это онъ теперь уже вправду, это онъ теперь не жетъ! восклицалъ обращаясь къ Мит Калгановъ. Ч И знаете, онъ вдь два раза былъ женатъ, Ч это онъ про первую жену говоритъ, Ч а вторая жена его, знаете, сбжала и жива до сихъ поръ, знаете вы это?

Ч Неужто? быстро повернулся къ Максимову Митя, выразивъ не обыкновенное изумленiе въ лиц.

Ч Да-съ, сбжала-съ, я имлъ эту непрiятность, скромно подтвер дилъ Максимовъ. Ч Съ однимъ мусью-съ. А главное, всю деревушку мою перво-наперво на одну себя предварительно отписала. Ты, говоритъ, человкъ образованный, ты и самъ найдешь себ кусокъ. Съ тмъ и по садила. Мн разъ одинъ почтенный архiерей и замтилъ: у тебя одна супруга была хромая, а другая ужь чрезчуръ легконогая, хи-хи!

Ч Послушайте, послушайте! такъ и киплъ Калгановъ, Ч если онъ и жетъ, Ч а онъ часто жетъ, Ч то онъ жетъ единственно чтобы доставить всмъ удовольствiе: это вдь не подло, не подло? Знаете, я люблю его иногда. Онъ очень подлъ, но онъ натурально подлъ, а? Какъ вы думаете? Другой подличаетъ изъ-за чего-нибудь, чтобы выгоду по лучить, а онъ просто, онъ отъ натуры.... Вообразите, напримръ, онъ претендуетъ (вчера всю дорогу спорилъ) что Гоголь въ Мертвыхъ Ду шахъ это про него сочинилъ. Помните, тамъ есть помщикъ Максимовъ, котораго выскъ Ноздревъ и былъ преданъ суду: "за нанесенiе помщику Максимову личной обиды розгами въ пьяномъ вид" Ч ну помните? Такъ что жь, представьте, онъ претендуетъ что это онъ и былъ и что это его выскли! Ну можетъ ли это быть? Чичиковъ здилъ, самое позднее, въ двадцатыхъ годахъ въ начал, такъ что совсмъ годы не сходятся. Не могли его тогда высчь. Вдь не могли, не могли?

Трудно было представить изъ-за чего такъ горячился Калгановъ, но горячился онъ искренно. Митя беззавтно входилъ въ его интересы.

Ч Ну, да вдь коли выскли! крикнулъ онъ хохоча.

Ч Не то чтобы выскли-съ, а такъ, вставилъ вдругъ Максимовъ.

Ч Какъ такъ? Или выскли, или нтъ?

Ч Ктура годзина, пане? (который часъ?) обратился со скучаю щимъ видомъ панъ съ трубкой къ высокому пану на стул. Тотъ вски нулъ въ отвтъ плечами: часовъ у нихъ у обоихъ не было.

Ч Отчего не поговорить? Дайте и другимъ говорить. Коли вамъ скучно, такъ другiе и не говори, вскинулась опять Грушенька, видимо нарочно привязываясь. У Мити какъ бы въ первый разъ что-то про мелькнуло въ ум. На этотъ разъ панъ отвтилъ уже съ видимою раз дражительностью:

Ч Пани, я ницъ не мувнъ противъ, ницъ не повдзялемъ. (Я не противорчу, я ничего не сказалъ.) Ч Ну да хорошо, а ты разказывай, крикнула Грушенька Макси мову. Ч Что жь вы вс замолчали?

Ч Да тутъ и разказывать-то нечего-съ, потому все это одн глупо сти, подхватилъ тотчасъ Максимовъ съ видимымъ удовольствiемъ и ка пельку жеманясь, Ч да и у Гоголя все это только въ вид аллегориче скомъ, потому что вс фамилiи поставилъ аллегорическiя: Ноздревъ-то вдь былъ не Ноздревъ, а Носовъ, а Кувшинниковъ Ч это уже совсмъ даже и не похоже, потому что онъ былъ Шкворневъ. А Фенарди дйствительно былъ Фенарди, только не Италiянецъ, а Русскiй, Пет ровъ-съ, и мамзель Фенарди была хорошенькая-съ, и ножки въ трико, хорошенькiя-съ, юпочка коротенькая въ блесткахъ, и это она вертлась, да только не четыре часа, а всего только четыре минутки-съ.... и всхъ обольстила...

Ч Да за что выскли-то, выскли-то тебя за что? вопилъ Калга новъ.

Ч За Пирона-съ, отвтилъ Максимовъ.

Ч За какого Пирона? крикнулъ Митя.

Ч За французскаго извстнаго писателя, Пирона-съ. Мы тогда вс вино пили въ большомъ обществ, въ трактир, на этой самой ярмарк. Они меня и пригласили, а я перво-наперво сталъ эпиграммы говорить: "Ты ль это Буало, какой смшной нарядъ." А Буало-то отвчаетъ что онъ въ маскарадъ собирается, то-есть въ баню-съ, хи-хи, они и приняли на свой счетъ. А я поскоре другую сказалъ, очень извстную всмъ образованнымъ людямъ, дкую-съ:

Ты Сафо, я Фаонъ, объ этомъ я не спорю, Но къ моему ты горю Пути не знаешь къ морю.

Они еще пуще обидлись и начали меня неприлично за это ругать, а я какъ разъ, на бду себ, чтобы поправить обстоятельства, тутъ и раз казалъ очень образованный анекдотъ про Пирона, какъ его не приняли во Французскую Академiю, а онъ, чтобъ отмстить, написалъ свою эпитафiю для надгробнаго камня:

Ci-gt Piron qui ne fut rien Pas mme acadmicien. Они взяли да меня и выскли.

Ч Да за что же, за что?

Ч За образованiе мое. Мало ли изъ-за чего люди могутъ человка высчь, кротко и нравоучительно заключилъ Максимовъ.

Ч Э, полно, скверно все это, не хочу слушать, я думала что веселое будетъ, оборвала вдругъ Грушенька. Митя всполохнулся и тотчасъ же пересталъ смяться. Высокiй панъ поднялся съ мста и съ высоко мрнымъ видомъ скучающаго не въ своей компанiи человка началъ ша гать по комнат изъ угла въ уголъ, заложивъ за спину руки.

Ч Ишь зашагалъ! презрительно поглядла на него Грушенька.

Митя забезпокоился, къ тому же замтилъ что панъ на диван съ раз дражительнымъ видомъ поглядываетъ на него.

Ч Панъ, крикнулъ Митя, Ч выпьемъ пане! И съ другимъ паномъ тоже: выпьемъ, панове! Онъ мигомъ сдвинулъ три стакана и разлилъ въ нихъ шампанское.

Ч За Польшу, панове, пью за вашу Польшу, за польскiй край! вос кликнулъ Митя.

Ч Бардзо ми то мило, пане, выпiемъ (это мн очень прiятно, пане, выпьемъ), важно и благосклонно проговорилъ панъ на диван и взялъ свой стаканъ.

Ч И другой панъ, какъ его, эй, ясневельможный, бери стаканъ!

хлопоталъ Митя.

Ч Панъ Врублевскiй, подсказалъ панъ на диван.

Панъ Врублевскiй, раскачиваясь, подошелъ къ столу и стоя при нялъ свой стаканъ.

Ч За Польшу, панове, ура! прокричалъ Митя, поднявъ стаканъ.

Вс трое выпили. Митя схватилъ бутылку и тотчасъ же налилъ опять три стакана.

Ч Теперь за Россiю, панове, и побратаемся!

Ч Налей и намъ, сказала Грушенька, Ч за Россiю и я хочу пить.

Ч И я, сказалъ Калгановъ.

Ч Да и я бы тоже-съ.... за Россеюшку, старую бабусеньку, подхи хикнулъ Максимовъ.

Ч Вс, вс! восклицалъ Митя. Ч Хозяинъ, еще бутылокъ!

Принесли вс три оставшiяся бутылки изъ привезенныхъ Митей.

Митя разлилъ.

Ч За Россiю, ура! провозгласилъ онъ снова. Вс, кром пановъ, выпили, а Грушенька выпила разомъ весь свой стаканъ. Панове же и не дотронулись до своихъ.

Ч Какъ же вы, панове? воскликнулъ Митя. Ч Такъ вы такъ-то?

Панъ Врублевскiй взялъ стаканъ, поднялъ его и зычнымъ голосомъ проговорилъ:

Ч За Россiю въ предлахъ до семьсотъ семьдесятъ втораго года!

Ч Ото бардзо пнкне! (Вотъ такъ хорошо!) крикнулъ другой панъ и оба разомъ осушили свои стаканы.

Ч Дурачье же вы, панове! сорвалось вдругъ у Мити.

Ч Па-не!! прокричали оба пана съ угрозою, наставившись на Митю какъ птухи. Особенно вскиплъ панъ Врублевскiй.

Ч Але не можно не мць слабосьци до своего краю? возгласилъ онъ. (Разв можно не любить своей стороны?) Ч Молчать! Не ссориться! Чтобы не было ссоръ! крикнула повели тельно Грушенька и стукнула ножкой объ полъ. Лицо ея загорлось, глаза засверкали. Только-что выпитый стаканъ сказался. Митя страшно испугался.

Ч Панове, простите! это я виноватъ, я не буду. Врублевскiй, панъ Врублевскiй, я не буду!...

Ч Да молчи хоть ты-то, садись, экой глупый! со злобною досадой огрызнулась на него Грушенька.

Вс услись, вс примолкли, вс смотрли другъ на друга.

Ч Господа, всему я причиной! началъ опять Митя, ничего не понявшiй въ возглас Грушеньки;

Ч ну, чего же мы сидимъ? Ну, чмъ же намъ заняться.... чтобы было весело, опять весело?

Ч Ахъ, въ самомъ дл ужасно не весело, ниво промямлилъ Калгановъ.

Ч Въ банчикъ бы-съ сыграть-съ, какъ давеча.... хихикнулъ вдругъ Максимовъ.

Ч Банкъ? Великолпно! подхватилъ Митя, Ч если только панове...

Ч Пузьно, пане! какъ бы нехотя отозвался панъ на диван..

Ч То правда, поддакнулъ и панъ Врублевскiй.

Ч Пузьно? Это что такое пузьно? спросила Грушенька.

Ч То значи поздно, пани, поздно, часъ позднiй, разъяснилъ панъ на диван.

Ч И все-то имъ поздно, и все-то имъ нельзя! почти взвизгнула въ досад Грушенька. Ч Сами скучные сидятъ, такъ и другимъ чтобы скучно было. Предъ тобой, Митя, они все вотъ этакъ молчали и надо мной фуфырились...

Ч Богиня моя! крикнулъ панъ на диван, Ч цо мувишь то сень стане. Видзенъ неласкенъ, и естемъ смутны. (Вижу нерасположенiе от того я и печальный.) Естемъ готувъ (я готовъ), пане, докончилъ онъ, обращаясь къ Мит.

Ч Начинай, пане! подхватилъ Митя выхватывая изъ кармана свои кредитки и выкладывая изъ нихъ дв сторублевыхъ на столъ.

Ч Я теб много, панъ, хочу проиграть. Бери карты, закладывай банкъ!

Ч Карты чтобъ отъ хозяина, пане, настойчиво и серiозно произ несъ маленькiй панъ.

Ч То найлпши спосубъ (самый лучшiй способъ), поддакнулъ панъ Врублевскiй.

Ч Отъ хозяина? Хорошо, понимаю, пусть отъ хозяина, это вы хо рошо, панове! Карты! скомандовалъ Митя хозяину.

Хозяинъ принесъ нераспечатанную игру картъ и объявилъ Мит что ужь сбираются двки, Жидки съ цимбалами прибудутъ тоже вроятно скоро, а что тройка съ припасами еще не успла прибыть. Ми тя выскочилъ изъ-за стола и побжалъ въ сосднюю комнату сейчасъ же распорядиться. Но двокъ всего пришло только три, да и Марьи еще не было. Да и самъ онъ не зналъ какъ ему распорядиться и зачмъ онъ выбжалъ: веллъ только достать изъ ящика гостинцевъ, леденцовъ и тягушекъ и одлить двокъ. Ч "Да Андрею водки, водки Андрею! при казалъ онъ наскоро, Ч я обидлъ Андрея!" Тутъ его вдругъ тронулъ за плечо прибжавшiй вслдъ за нимъ Максимовъ.

Ч Дайте мн пять рублей, прошепталъ онъ Мит: Ч я бы тоже въ банчикъ рискнулъ, хи-хи!

Ч Прекрасно, великолпно! Берите десять, вотъ! Онъ вытащилъ опять вс кредитки изъ кармана и отыскалъ десять рублей. Ч А проиг раешь, еще приходи, еще приходи...

Ч Хорошо-съ, радостно прошепталъ Максимовъ и побжалъ въ залу. Воротился тотчасъ и Митя и извинился что заставилъ ждать себя.

Паны уже услись и распечатали игру. Смотрли же гораздо привтливе, почти ласково. Панъ на диван закурилъ новую трубку и приготовился метать;

въ лиц его изобразилась даже нкая торжествен ность.

Ч На мйсца панове! провозгласилъ панъ Врублевскiй.

Ч Нтъ, я не стану больше играть, отозвался Калгановъ, Ч я да веча ужь имъ проигралъ пятьдесятъ рублей.

Ч Панъ былъ нещенсливый, панъ можетъ быть опять щенсливымъ, замтилъ въ его сторону панъ на диван.

Ч Сколько въ банк? Отвтный? горячился Митя.

Ч Слухамъ пане, можетъ сто, може двсьц, сколько ставить бу дешь.

Ч Миллiонъ! захохоталъ Митя.

Ч Панъ капитанъ можетъ слышалъ про пана Подвысоцкего?

Ч Какого Подвысоцкаго?

Ч Въ Варшав банкъ отвтный ставитъ кто идетъ. Приходитъ Подвысоцкiй, видитъ тысенцъ злотыхъ, ставитъ: ва-банкъ. Бнкеръ му ви: "пане Подвысоцки, ставишь злото, чи на гноръ?" Ч На гноръ, па не, муви Подвысоцкiй. Ч "Тмъ пй, пане." Бнкеръ мечетъ талью, Подвысоцкiй беретъ тысенцъ злотыхъ. Ч "Почекай пане", муви бнкеръ, вынулъ ящикъ и даетъ миллiонъ: "бери пане, ото есть твой рахунекъ" (вотъ твой счетъ)! Банкъ былъ миллiоннымъ. Ч Я не зналъ того, муви Подвысоцкiй. Ч "Пане Подвысоцки, муви бнкеръ, Ч ты ставилэсь на гноръ, и мы на гноръ." Подвысоцкiй взялъ миллiонъ.

Ч Это не правда, сказалъ Калгановъ.

Ч Пане Калгановъ, въ шляхетной компанiи такъ мувиць не пржи стои (въ порядочномъ обществ такъ не говорятъ).

Ч Такъ и отдастъ теб польскiй игрокъ миллiонъ! воскликнулъ Митя, но тотчасъ спохватился: Ч Прости, пане, виновенъ, вновь вино венъ, отдастъ, отдастъ миллiонъ, на гноръ, на польску честь! Видишь какъ я говорю по польски, ха-ха! Вотъ ставлю десять рублей, идетъ Ч валетъ.

Ч А я рубликъ на дамочку, на червонную, на хорошенькую, на па неночку, хи-хи! прохихикалъ Максимовъ, выдвинувъ свою даму и, какъ бы желая скрыть отъ всхъ, придвинулся вплоть къ столу и наскоро пе рекрестился подъ столомъ. Митя выигралъ. Выигралъ и рубликъ.

Ч Уголъ! крикнулъ Митя.

Ч А я опять рубликъ, я семпелечкомъ, я маленькимъ, маленькимъ семпелечкомъ, блаженно бормоталъ Максимовъ въ страшной радости что выигралъ рубликъ.

Ч Бита! крикнулъ Митя. Ч Семерку на пе!

Убили и на пе.

Ч Перестаньте, сказалъ вдругъ Калгановъ.

Ч На пе, на пе, удваивалъ ставки Митя, и что ни ставилъ на пе Ч все убивалось. А рублики выигрывали.

Ч На пе! рявкнулъ въ ярости Митя.

Ч Двсьц проигралъ, пане. Еще ставишь двсьц? освдомился панъ на диван.

Ч Какъ, двсти ужь проигралъ? такъ еще двсти! Вс двсти на пе! И выхвативъ изъ кармана деньги Митя бросилъ было двсти рублей на даму, какъ вдругъ Калгановъ накрылъ ее рукой:

Ч Довольно! крикнулъ онъ своимъ звонкимъ голосомъ.

Ч Что вы это? уставился на него Митя.

Ч Довольно, не хочу! Не будете больше играть.

Ч Почему?

Ч А потому. Плюньте и уйдите, вотъ почему. Не дамъ больше иг рать!

Митя глядлъ на него въ изумленiи.

Ч Брось, Митя, онъ можетъ правду говоритъ;

и безъ того много проигралъ, со странною ноткой въ голос произнесла и Грушенька. Оба пана вдругъ поднялись съ мста со страшно обиженнымъ видомъ.

Ч Жартуешь (шутишь), пане? проговорилъ маленькiй панъ, строго осматривая Калганова.

Ч Якъ снъ поважашь то робиць, пане! (Какъ вы смете это длать!) рявкнулъ на Калганова и панъ Врублевскiй.

Ч Не смть, не смть кричать! крикнула Грушенька. Ч Ахъ птухи индйскiе!

Митя смотрлъ на нихъ на всхъ поочередно;

но что-то вдругъ по разило его въ лиц Грушеньки и въ тотъ же мигъ что-то совсмъ новое промелькнуло и въ ум его, Ч странная новая мысль!

Ч Пани Агриппина! началъ было маленькiй панъ, весь красный отъ задора, какъ вдругъ Митя, подойдя къ нему, хлопнулъ его по плечу.

Ч Ясневельможный, на два слова.

Ч Чего хцешь, пане? (Что угодно?) Ч Въ ту комнату, въ тотъ покой, два словечка скажу теб хоро шихъ, самыхъ лучшихъ, останешься доволенъ.

Маленькiй панъ удивился и опасливо поглядлъ на Митю. Тотчасъ же однако согласился, но съ непремннымъ условiемъ чтобы шелъ съ ними и панъ Врублевскiй.

Ч Тлохранитель-то? Пусть и онъ, и его надо! Его даже непремнно! воскликнулъ Митя. Ч Маршъ, панове!

Ч Куда это вы? тревожно спросила Грушенька.

Ч Въ одинъ мигъ вернемся, отвтилъ Митя. Какая-то смлость, какая-то неожиданная бодрость засверкала въ лиц его;

совсмъ не съ тмъ лицомъ вошелъ онъ часъ назадъ въ эту комнату. Онъ провелъ па новъ въ комнатку направо, не въ ту, въ большую, въ которой собирался хоръ двокъ и накрывался столъ, а въ спальную, въ которой помщались сундуки, укладки и дв большiя кровати съ ситцевыми по душками горой на каждой. Тутъ на маленькомъ тесовомъ столик въ самомъ углу горла свчка. Панъ и Митя расположились у этого столи ка другъ противъ друга, а огромный панъ Врублевскiй сбоку ихъ, зало живъ руки за спину. Паны смотрли строго, но съ видимымъ любопыт ствомъ.

Ч Чмъ могенъ служиць пану? пролепеталъ маленькiй панъ.

Ч А вотъ чмъ, пане, я много говорить не буду: вотъ теб деньги, Ч онъ вытащилъ свои кредитки: Ч хочешь три тысячи, бери и узжай куда знаешь.

Панъ смотрлъ пытливо, во вс глаза, такъ и впился взглядомъ въ лицо Мити.

Ч Тржи тысенцы, пане? Онъ переглянулся съ Врублевскимъ.

Ч Тржи панове, тржи! Слушай пане, вижу что ты человкъ разум ный. Бери три тысячи и убирайся ко всмъ чертямъ, да и Врублевскаго съ собой захвати Ч слышишь это? Но сейчасъ же, сiю же минуту, и это на вки, понимаешь пане, на вки вотъ въ эту самую дверь и выйдешь.

У тебя что тамъ: пальто, шуба? Я теб вынесу. Сiю же секунду тройку теб заложатъ и Ч до видзнья пане! А?

Митя увренно ждалъ отвта. Онъ не сомнвался. Нчто чрезвы чайно ршительное мелькнуло въ лиц пана.

Ч А рубли, пане?

Ч Рубли-то вотъ какъ, пане: пятьсотъ рублей сiю минуту теб на извощика и въ задатокъ, а дв тысячи пятьсотъ завтра въ город Ч че стью клянусь будутъ, достану изъ-подъ земли! крикнулъ Митя.

Поляки переглянулись опять. Лицо пана стало измняться къ худ шему.

Ч Семьсотъ, семьсотъ, а не пятьсотъ, сейчасъ, сiю минуту въ руки!

надбавилъ Митя, почувствовавъ нчто нехорошее. Ч Чего ты панъ? Не вришь? Не вс же три тысячи дать теб сразу. Я дамъ, а ты и воро тишься къ ней завтра же... Да теперь и нтъ у меня всхъ трехъ тысячъ, у меня въ город дома лежатъ, лепеталъ Митя, труся и падая духомъ съ каждымъ своимъ словомъ, Ч ей Богу лежатъ, спрятаны...

Въ одинъ мигъ чувство необыкновеннаго собственнаго достоинства засiяло въ лиц маленькаго пана:

Ч Чи не потшебуешь еще чего? спросилъ онъ иронически. Ч Пфе!

А пфе! (стыдъ, срамъ!) И онъ плюнулъ. Плюнулъ и панъ Врублевскiй.

Ч Это ты оттого плюешься, пане, проговорилъ Митя какъ отчаян ный, понявъ что все кончилось, Ч оттого что отъ Грушеньки думаешь больше тяпнуть. Каплуны вы оба, вотъ что!

Ч Естемъ до живего доткнентнымъ! (Я оскорбленъ до послдней степени) раскраснлся вдругъ маленькiй панъ какъ ракъ и живо, въ страшномъ негодованiи, какъ бы не желая больше ничего слушать, вы шелъ изъ комнаты. За нимъ, раскачиваясь, послдовалъ и Врублевскiй, а за ними ужь и Митя, сконфуженный и опшенный. Онъ боялся Гру шеньки, онъ предчувствовалъ что панъ сейчасъ раскричится. Такъ и случилось. Панъ вошелъ въ залу и театрально всталъ предъ Грушень кой.

Ч Пани Агриппина, естемъ до живего доткнентнымъ! воскликнулъ было онъ, но Грушенька какъ бы вдругъ потеряла всякое терпнiе, точ но тронули ее по самому больному мсту.

Ч По-русски, говори по-русски, чтобы ни одного слова польскаго не было! закричала она на него. Ч Говорилъ же прежде по-русски, неу жели забылъ въ пять тъ! Она вся покраснла отъ гнва.

Ч Пани Агриппина...

Ч Я Аграфена, я Грушенька, говори по-русски или слушать не хо чу! Панъ запыхтлъ отъ гонора и, ломая русскую рчь, быстро и напы щенно произнесъ:

Ч Пани Аграфена, я пшiхалъ забыть старое и простить его, за быть что было допрежъ сегодня...

Ч Какъ простить? Это меня-то ты прiхалъ простить? перебила Грушенька и вскочила съ мста.

Ч Такъ есть, пани (точно такъ, пани), я не молодушны, я велико душны. Но я былемъ здзивены (былъ удивленъ) когда видлъ твоихъ любовниковъ. Панъ Митя въ томъ поко давалъ мн тржи тысенцы, чтобъ я отбылъ. Я плюнулъ пану въ физiю.

Ч Какъ? Онъ теб деньги за меня давалъ? истерически вскричала Грушенька. Ч Правда, Митя? Да какъ ты смлъ! Разв я продажная?

Ч Пане, пане, возопилъ Митя, Ч она чиста и сiяетъ, и никогда я не былъ ея любовникомъ! Это ты совралъ...

Ч Какъ смешь ты меня предъ нимъ защищать, вопила Грушень ка: Ч не изъ добродтели я чиста была и не потому что Кузьмы боялась, а чтобы предъ нимъ гордой быть и чтобы право имть ему подлеца ска зать когда встрчу. Да неужто жь онъ съ тебя денегъ не взялъ?

Ч Да бралъ же, бралъ! воскликнулъ Митя, Ч да только вс три тысячи разомъ захотлъ, а я всего семьсотъ задатку давалъ.

Ч Ну и понятно: прослышалъ что у меня деньги есть, а потому и прiхалъ внчаться!

Ч Пани Агриппина, закричалъ панъ, Ч я рыцарь, я шляхтичъ, а не лайдакъ! Я пшибылъ взять тебя въ супругу, а вижу нову пани, не ту что прежде, а упарту и безъ встыду (своенравную и безстыдную).

Ч А и убирайся откуда прiхалъ! Велю тебя сейчасъ прогнать и прогонятъ! крикнула въ изступленiи Грушенька. Ч Дура, дура была я что пять тъ себя мучила! Да и не за него себя мучила вовсе, я со зло бы себя мучила! Да и не онъ это вовсе! Разв онъ былъ такой? Это отецъ его какой-то! Это гд ты парикъ-то себ заказалъ? Тотъ былъ со колъ, а это селезень. Тотъ смялся и мн псни плъ... А я-то, я-то пять тъ слезами заливалась, проклятая я дура, низкая я, безстыжая!

Она упала на свое кресло и закрыла лицо ладонями. Въ эту минуту вдругъ раздался въ сосдней комнат слва хоръ собравшихся нако нецъ Мокринскихъ двокъ, Ч залихватская плясовая псня.

Ч То есть сдомъ! взревлъ вдругъ панъ Врублевскiй. Ч Хозяинъ, прогони безстыжихъ!

Хозяинъ, который давно уже съ любопытствомъ заглядывалъ въ дверь, слыша крикъ и чуя что гости перессорились, тотчасъ явился въ комнату.

Ч Ты чего кричишь, глотку рвешь? обратился онъ къ Врублевско му съ какою-то непонятною даже невжливостью.

Ч Скотина! заоралъ было панъ Врублевскiй.

Ч Скотина? А ты въ какiя карты сейчасъ игралъ? Я подалъ теб колоду, а ты мои спряталъ! Ты въ поддльныя карты игралъ! Я тебя за поддльныя карты въ Сибирь могу упрятать, знаешь ты это, потому оно все одно что бумажки поддльныя... И подойдя къ дивану онъ засунулъ пальцы между спинкой и подушкой дивана и вытащилъ оттуда нераспе чатанную колоду картъ.

Ч Вотъ она моя колода, не распечатана! Онъ поднялъ ее и пока залъ всмъ кругомъ: Ч я вдь видлъ оттелева какъ онъ мою колоду сунулъ въ щель, а своей подмнилъ, Ч шильникъ ты этакой, а не панъ!

Ч А я видлъ какъ тотъ панъ два раза передернулъ, крикнулъ Калгановъ.

Ч Ахъ какъ стыдно, ахъ какъ стыдно! воскликнула Грушенька, всплеснувъ руками и воистину покраснла отъ стыда. Ч Господи, экой, экой сталъ человкъ!

Ч И я это думалъ, крикнулъ Митя. Но не усплъ онъ это выгово рить какъ панъ Врублевскiй, сконфуженный и взбшенный, обратясь ко Грушеньк и грозя ей кулакомъ, закричалъ:

Ч Публична шельма! Но не усплъ онъ и воскликнуть какъ Митя бросился на него, обхватилъ его обими руками, поднялъ на воздухъ и въ одинъ мигъ вынесъ его изъ залы въ комнату направо, въ которую сейчасъ только водилъ ихъ обоихъ.

Ч Я его тамъ на полъ положилъ! возвстилъ онъ тотчасъ же воз вратившись и задыхаясь отъ волненiя, Ч дерется каналья, небось не придетъ оттуда!... Онъ заперъ одну половинку двери и, держа настежъ другую, воскликнулъ къ маленькому пану:

Ч Ясневельможный, не угодно ли туда же? Пшепрашамъ!

Ч Батюшка, Митрiй едоровичъ, возгласилъ Трифонъ Борисычъ, Ч да отбери ты у нихъ деньги-то, то что имъ проигралъ! Вдь все равно что воровствомъ съ тебя взяли.

Ч Я свои пятьдесятъ рублей не хочу отбирать, отозвался вдругъ Калгановъ.

Ч И я свои двсти, и я не хочу! воскликнулъ Митя, Ч ни за что не отберу, пусть ему въ утшенье останутся.

Ч Славно, Митя! Молодецъ, Митя! крикнула Грушенька и страшно злобная нотка прозвенла въ ея восклицанiи. Маленькiй панъ, багровый отъ ярости, но нисколько не потерявшiй своей сановитости, направился было къ двери, но остановился и вдругъ проговорилъ, обращаясь ко Грушеньк:

Ч Пани, ежели хцешь исьць за мною, идзьмы, если не Ч бывай здрова! (Пани, если хочешь идти за мной Ч пойдемъ, а если нтъ Ч то прощай!) И важно, пыхтя отъ негодованiя и амбицiи, прошелъ въ дверь.

Человкъ былъ съ характеромъ: онъ еще посл всего происшедшаго не терялъ надежды что пани пойдетъ за нимъ, Ч до того цнилъ себя. Ми тя прихлопнулъ за нимъ дверь.

Ч Заприте ихъ на ключъ, сказалъ Калгановъ. Но замокъ щелк нулъ съ ихъ стороны, они заперлись сами.

Ч Славно! злобно и безпощадно крикнула опять Грушенька. Ч Славно! Туда и дорога!

VIII.

Бредъ.

Началась почти оргiя, пиръ на весь мiръ. Грушенька закричала первая чтобъ ей дали вина: "Пить хочу, совсмъ пьяная хочу напиться, чтобы какъ прежде, помнишь, Митя, помнишь какъ мы здсь тогда спо знавались!" Самъ же Митя былъ какъ въ бреду и предчувствовалъ "свое счастье". Грушенька его впрочемъ отъ себя безпрерывно отгоняла:

"Ступай, веселись, скажи имъ чтобы плясали, чтобы вс веселились, "ходи изба, ходи печь", какъ тогда, какъ тогда!" продолжала она вос клицать. Была она ужасно возбуждена. И Митя бросался распоряжаться.

Хоръ собрался въ сосдней комнат. Та же комната въ которой до сихъ поръ сидли была къ тому же и тсна, разгорожена надвое ситцевою занавской, за которою опять-таки помщалась огромная кровать съ пухлою периной и съ такими же ситцевыми подушками горкой. Да и во всхъ четырехъ "чистыхъ" комнатахъ этого дома везд были кровати.

Грушенька расположилась въ самыхъ дверяхъ, Митя ей принесъ сюда кресло: также точно сидла она и "тогда", въ день ихъ перваго здсь ку тежа, и смотрла отсюда на хоръ и на пляску. Двки собрались вс тогдашнiя же;

Жидки со скрипками и цитрами тоже прибыли, а нако нецъ-то прибылъ и столь ожидаемый возъ на тройк съ винами и припа сами. Митя суетился. Въ комнату входили глядть и постороннiе, мужи ки и бабы, уже спавшiе, но пробудившiеся и почуявшiе небывалое угощенiе, какъ и мсяцъ назадъ. Митя здоровался и обнимался со зна комыми, припоминалъ лица, откупоривалъ бутылки и наливалъ всмъ кому попало. На шампанское зарились очень только двки, мужикамъ же нравился больше ромъ и коньякъ и особенно горячiй пуншъ. Митя распорядился чтобы былъ сваренъ шоколадъ на всхъ двокъ и чтобы не переводились всю ночь и кипли три самовара для чаю и пунша на всякаго приходящаго: кто хочетъ пусть и угощается. Однимъ словомъ, началось нчто безпорядочное и нелпое, но Митя былъ какъ бы въ сво емъ родномъ элемент, и чмъ нелпе всe становилось тмъ больше онъ оживлялся духомъ. Попроси у него какой-нибудь мужикъ въ т ми нуты денегъ, онъ тотчасъ же вытащилъ бы всю свою пачку и сталъ бы раздавать направо и налво безъ счету. Вотъ почему, вроятно чтобъ уберечь Митю, сновалъ кругомъ его почти безотлучно хозяинъ, Три фонъ Борисычъ, совсмъ ужь кажется раздумавшiй ложиться спать въ эту ночь, пившiй однако мало (всего только выкушалъ одинъ стаканчикъ пунша) и зорко наблюдавшiй по-своему за интересами Мити. Въ нужныя минуты онъ ласково и подобострастно останавливалъ его и уговаривалъ, не давалъ ему одлять какъ "тогда" мужиковъ "цыгарками и ренскимъ виномъ" и, Боже сохрани, деньгами, и очень негодовалъ на то что двки пьютъ ликеръ и дятъ конфеты: "Вшивость лишь одна, Митрiй едоровичъ, говорилъ онъ;

Ч я ихъ колнкомъ всякую напинаю, да еще за честь почитать прикажу, Ч вотъ он какiя!" Митя еще разъ вспомя нулъ про Андрея и веллъ послать ему пуншу: Ч "Я его давеча обидлъ", повторялъ онъ ослабвшимъ и умиленнымъ голосомъ. Калга новъ не хотлъ было пить и хоръ двокъ ему сначала не понравился очень, но выпивъ еще бокала два шампанскаго страшно развеселился, шагалъ по комнатамъ, смялся и все и всхъ хвалилъ, и псни, и музы ку. Максимовъ, блаженный и пьяненькiй, не покидалъ его. Грушенька, тоже начинавшая хмлть, указывала на Калганова Мит: "Какой онъ миленькiй, какой чудесный мальчикъ!" И Митя съ восторгомъ бжалъ цловаться съ Калгановымъ и Максимовымъ. О, онъ многое предчувст вовалъ;

ничего еще она ему не сказала такого и даже видимо нарочно задерживала сказать, изрдка только поглядывая на него ласковымъ, но горячимъ глазкомъ. Наконецъ она вдругъ схватила его крпко за руку и съ силой притянула къ себ. Сама она сидла тогда въ креслахъ у две рей.

Ч Какъ это ты давеча вошелъ-то, а? Какъ ты вошелъ-то!... я такъ испугалась. Какъ же ты меня ему уступить-то хотлъ, а? Неужто хотлъ?

Ч Счастья твоего губить не хотлъ! въ блаженств лепеталъ ей Митя. Но ей и не надо было его отвта:

Ч Ну, ступай.... веселись, отгоняла она его опять, Ч да не плачь, опять позову.

И онъ убгалъ, а она принималась опять слушать псни и глядть на пляску, слдя за нимъ взглядомъ, гд бы онъ ни былъ, но черезъ чет верть часа опять подзывала его и онъ опять прибгалъ.

Ч Ну, садись теперь подл, разказывай какъ ты вчера обо мн ус лышалъ что я сюда похала;

отъ кого отъ перваго узналъ?

И Митя начиналъ все разказывать, безсвязно, безпорядочно, горячо, но странно однако же разказывалъ, часто вдругъ хмурилъ брови и обры вался.

Ч Чего ты хмуришься-то? спрашивала она.

Ч Ничего.... одного больнаго тамъ оставилъ. Кабы выздоровлъ, кабы зналъ что выздороветъ, десять бы тъ сейчасъ моихъ отдалъ!

Ч Ну, Богъ съ нимъ, коли больной. Такъ неужто ты хотлъ завтра застрлить себя, экой глупый, да изъ-за чего? Я вотъ этакихъ какъ ты безразсудныхъ люблю, лепетала она ему немного отяжелвшимъ язы комъ. Ч Такъ ты для меня на все пойдешь? А? И неужто жь ты, дура чокъ, вправду хотлъ завтра застрлиться! Нтъ, погоди пока, завтра я теб можетъ одно словечко скажу.... не сегодня скажу, а завтра. А ты бы хотлъ сегодня? Нтъ, я сегодня не хочу.... Ну ступай, ступай те перь, веселись.

Разъ однако она подозвала его какъ бы въ недоумнiи и озабоченно.

Ч Чего теб грустно? Я вижу, теб грустно.... Нтъ, ужь я вижу, прибавила она, зорко вглядываясь въ его глаза. Ч Хоть ты тамъ и цлуешься съ мужиками и кричишь, а я что-то вижу. Нтъ, ты веселись, я весела и ты веселись.... Я кого-то здсь люблю, угадай кого?... Ай, по смотри: мальчикъ-то мой заснулъ, охмллъ сердечный.

Она говорила про Калганова: тотъ дйствительно охмллъ и за снулъ на мгновенiе, сидя на диван. И не отъ одного хмля заснулъ, ему стало вдругъ отчего-то грустно или, какъ онъ говорилъ, "скучно".

Сильно обезкуражили его подъ конецъ и псни двокъ, начинавшiя пе реходить, постепенно съ попойкой, въ нчто слишкомъ уже скоромное и разнузданное. Да и пляски ихъ тоже: дв двки переодлись въ медвдей, а Степанида, бойкая двка съ палкой въ рук, представляя вожака, стала ихъ "показывать". "Веселй, Марья, кричала она, Ч не то палкой!" Медвди наконецъ повалились на полъ какъ-то совсмъ ужь неприлично, при громкомъ хохот набравшейся, не въ прорзъ, всякой публики бабъ и мужиковъ. Ч "Ну и пусть ихъ, ну и пусть ихъ, говорила сентенцiозно Грушенька съ блаженнымъ видомъ въ лиц, Ч кой-то де некъ выйдетъ имъ повеселиться, такъ и не радоваться людямъ?" Калга новъ же смотрлъ такъ какъ будто чмъ запачкался: Ч "Свинство это все, эта вся народность", замтилъ онъ отходя, Ч "это у нихъ весеннiя игры когда они солнце берегутъ во всю тнюю ночь." Но особенно не понравилась ему одна "новая" псенка съ бойкимъ плясовымъ напвомъ, проптая о томъ какъ халъ баринъ и двушекъ пыталъ:

Баринъ двушекъ пыталъ, Двки любятъ али нтъ.

Но двкамъ показалось что нельзя любить барина:

Баринъ будетъ больно бить, А я его не любить.

халъ потомъ Цыганъ (произносилось Цыганъ) и этотъ тоже.

Цыганъ двушекъ пыталъ, Двки любятъ али нтъ?

Но и Цыгана нельзя любить, Цыганъ будетъ воровать, А я буду горевать.

И много прохало такъ людей, которые пытали двушекъ, даже солдатъ:

Солдатъ двушекъ пыталъ, Двки любятъ али нтъ, Но солдата съ презрнiемъ отвергли:

Солдатъ будетъ ранецъ несть, А я за нимъ....

Тутъ слдовалъ самый нецензурный стишокъ, проптый совершен но откровенно и произведшiй фуроръ въ слушавшей публик. Кончилось наконецъ дло на купц:

Купчикъ двушекъ пыталъ, Двки любятъ али нтъ?

И оказалось что очень любятъ, потому дескать что Купчикъ будетъ торговать, А я буду царевать.

Калгановъ даже озлился:

Ч Это совсмъ вчерашняя псня, замтилъ онъ вслухъ, Ч и кто это имъ сочиняетъ! Не достаетъ чтобы желзнодорожникъ аль Жидъ прохали и двушекъ пытали: эти всхъ бы побдили. И почти обидвшись, онъ тутъ же и объявилъ что ему скучно, слъ на диванъ и вдругъ задремалъ. Хорошенькое личико его нсколько поблднло и от кинулось на подушку дивана.

Ч Посмотри, какой онъ хорошенькiй, говорила Грушенька, подво дя къ нему Митю: Ч я ему давеча головку расчесывала;

волоски точно ленъ и густые....

И нагнувшись надъ нимъ въ умиленiи она поцловала его въ лобъ.

Калгановъ въ одинъ мигъ открылъ глаза, взглянулъ на нее, привсталъ и съ самымъ озабоченнымъ видомъ спросилъ: гд Максимовъ?

Ч Вотъ ему кого надо, засмялась Грушенька;

Ч да посиди со мной минутку. Митя, сбгай за его Максимовымъ.

Оказалось что Максимовъ ужь и не отходилъ отъ двокъ, изрдка только отбгалъ налить себ ликерчику, шоколату же выпилъ дв чаш ки. Личико его раскраснлось, а носъ побагровлъ, глаза стали влаж ные, сладостные. Онъ подбжалъ и объявилъ что сейчасъ "подъ одинъ мотивчикъ" хочетъ протанцовать танецъ саботьеру.

Ч Меня вдь маленькаго всмъ этимъ благовоспитаннымъ свтскимъ танцамъ обучали-съ....

Ч Ну ступай, ступай съ нимъ, Митя, а я отсюда посмотрю какъ онъ тамъ танцовать будетъ.

Ч Нтъ, и я, и я пойду смотрть, воскликнулъ Калгановъ, самымъ наивнымъ образомъ отвергая предложенiе Грушеньки посидть съ нимъ.

И вс направились смотрть. Максимовъ дйствительно свой танецъ протанцовалъ, но кром Мити почти ни въ комъ не произвелъ особенна го восхищенiя. Весь танецъ состоялъ въ какихъ-то подпрыгиванiяхъ съ вывертыванiемъ въ стороны ногъ, подошвами кверху, и съ каждымъ прыжкомъ Максимовъ ударялъ ладонью по подошв. Калганову совсмъ не понравилось, а Митя даже облобызалъ танцора.

Ч Ну, спасибо, усталъ можетъ, что глядишь сюда: конфетку хо чешь, а? Цыгарочку можетъ хочешь?

Ч Папиросочку-съ.

Ч Выпить не хочешь ли?

Ч Я тутъ ликерцу-съ... А шоколатныхъ конфеточекъ у васъ нтъ съ?

Ч Да вотъ на стол цлый возъ, выбирай любую, голубиная ты душа!

Ч Нтъ-съ, я такую-съ чтобы съ ванилью... для старичковъ-съ...

Хи-хи!

Ч Нтъ, братъ, такихъ особенныхъ нтъ.

Ч Послушайте! нагнулся вдругъ старичокъ къ самому уху Мити, Ч эта вотъ двочка-съ, Марьюшка-съ, хи-хи, какъ бы мн, еслибы мож но, съ нею познакомиться, по доброт вашей...

Ч Ишь ты чего захотлъ! Нтъ, братъ, врешь.

Ч Я никому вдь зла не длаю-съ, уныло прошепталъ Максимовъ.

Ч Ну, хорошо, хорошо. Здсь братъ только поютъ и пляшутъ, а впрочемъ, чортъ! подожди... Кушай пока, шь, пей, веселись. Денегъ не надо ли?

Ч Потомъ бы разв-съ, улыбнулся Максимовъ.

Ч Хорошо, хорошо...

Голова горла у Мити. Онъ вышелъ въ сни на деревянную верх нюю галлерейку, обходившую изнутри, со двора часть всего строенiя.

Свжiй воздухъ оживилъ его. Онъ стоялъ одинъ, въ темнот, въ углу и вдругъ схватилъ себя обими руками за голову. Разбросанныя мысли его вдругъ соединились, ощущенiя слились во едино и все дало свтъ.

Страшный, ужасный свтъ! "Вотъ если застрлиться, такъ когда же какъ не теперь?" пронеслось въ ум его. "Сходить за пистолетомъ, при нести его сюда и вотъ въ этомъ самомъ, грязномъ и темномъ углу и по кончить." Почти съ минуту онъ стоялъ въ нершимости. Давеча, какъ летлъ сюда, сзади него стоялъ позоръ, совершенное, содянное уже имъ воровство и эта кровь, кровь!.. Но тогда было легче, о, легче! Вдь ужь все тогда было покончено: ее онъ потерялъ, уступилъ, она погибла для него, исчезла, Ч о, приговоръ тогда былъ легче ему, по крайней мр казался неминуемымъ, необходимымъ, ибо для чего же было оста ваться на свт? А теперь? Теперь разв то что тогда? Теперь съ од нимъ по крайней мр привиднiемъ, страшилищемъ, покончено: этотъ ея "прежнiй", ея безспорный, фатальный человкъ этотъ исчезъ, не ос тавивъ слда. Страшное привиднiе обратилось вдругъ во что-то такое маленькое, такое комическое;

его снесли руками въ спальню и заперли на ключъ. Оно никогда не воротится. Ей стыдно, и изъ глазъ ея онъ уже видитъ теперь ясно кого она любитъ. Ну, вотъ теперь бы только и жить и... и нельзя жить, нельзя, о, проклятiе! "Боже оживи поверженнаго у забора! Пронеси эту страшную чашу мимо меня! Вдь длалъ же Ты чу деса, Господи, для такихъ же гршниковъ какъ и я! Ну что, ну что если старикъ живъ? О, тогда срамъ остальнаго позора я уничтожу, я ворочу украденныя деньги, я отдамъ ихъ, достану изъ-подъ земли... Слдовъ позора не останется, кром какъ въ сердц моемъ на вки! Но нтъ, нтъ, о, невозможныя, малодушныя мечты! о, проклятiе!" Но все же какъ бы лучъ какой-то свтлой надежды блеснулъ ему во тьм. Онъ сорвался съ мста и бросился въ комнаты Ч къ ней, къ ней опять, къ цариц его на вки! "Да неужели одинъ часъ, одна минута ея любви не стоятъ всей остальной жизни, хотя бы и въ мукахъ позора?" Этотъ дикiй вопросъ захватилъ его сердце. "Къ ней, къ ней одной, ее видть, слушать и ни о чемъ не думать, обо всемъ забыть, хотя бы толь ко на эту ночь, на часъ, на мгновенiе!" Предъ самымъ входомъ въ сни, еще на галлерейк, онъ столкнулся съ хозяиномъ Трифономъ Борисы чемъ. Тотъ что-то показался ему мрачнымъ и озабоченнымъ и кажется шелъ его разыскивать.

Ч Что ты, Борисычъ, не меня ли искалъ?

Ч Нтъ-съ, не васъ, какъ бы опшилъ вдругъ хозяинъ, Ч зачмъ мн васъ разыскивать? А вы... гд были-съ?

Ч Что ты такой скучный? не сердишься ли? погоди, скоро спать пойдешь... Который часъ-то?

Ч Да ужь три часа будетъ. Надо быть даже четвертый.

Ч Кончимъ, кончимъ.

Ч Помилуйте, ничего-съ. Даже сколько угодно-съ...

"Что съ нимъ?" мелькомъ подумалъ Митя и вбжалъ въ комнату гд плясали двки. Но ея тамъ не было. Въ голубой комнат тоже не было;

одинъ лишь Калгановъ дремалъ на диван. Митя глянулъ за занавсы Ч она была тамъ. Она сидла въ углу, на сундук, и скло нившись съ руками и съ головой на подл стоявшую кровать горько плакала, изо всхъ силъ крпясь и скрадывая голосъ чтобы не услыша ли. Увидавъ Митю она поманила его къ себ и когда тотъ подбжалъ, крпко схватила его за руку.

Ч Митя, Митя, я вдь любила его! начала она ему шепотомъ, Ч такъ любила его, вс пять тъ, все, все это время! Его ли любила, али только злобу мою? Нтъ, его! охъ, его! Я вдь гу что любила только злобу мою, а не его! Митя, вдь я была всего семнадцати тъ тогда, онъ тогда былъ такой со мной ласковый, такой развеселый, мн псни плъ.. Или ужь показался тогда такимъ дур мн, двчонк... А теперь, Господи, да это не тотъ, совсмъ и не онъ. Да и лицомъ не онъ, не онъ вовсе. Я и съ лица его не узнала. хала я сюда съ Тимоеемъ и все-то думала, всю дорогу думала: "какъ встрчу его, что-то скажу, какъ глядть-то мы другъ на друга будемъ?"... Вся душа замирала, и вотъ онъ меня тутъ точно изъ шайки помоями окатилъ. Точно учитель гово ритъ: все такое ученое, важное, встртилъ такъ важно, такъ я и стала въ тупикъ. Слова некуда ввернуть. Я сначала думала что онъ этого сво его длиннаго Поляка-то стыдится. Сижу, смотрю на нихъ и думаю: по чему это я такъ ничего съ нимъ говорить теперь не умю? Знаешь, это его жена испортила, вотъ на которой онъ, бросилъ меня тогда да женил ся... Это она его тамъ передлала. Митя, стыдъ-то какой! Охъ, стыдно мн, Митя, стыдно, охъ, за всю жизнь мою стыдно! Прокляты, прокляты пусть будутъ эти пять тъ, прокляты! И она опять залилась слезами, но Митину руку не выпускала, крпко держалась за нее.

Ч Митя, голубчикъ, постой, не уходи, я теб одно словечко хочу сказать, прошептала она и вдругъ подняла къ нему лицо: Слушай, ска жи ты мн, кого я люблю? Я здсь одного человка люблю. Который это человкъ? вотъ что скажи ты мн. Ч На распухшемъ отъ слезъ лиц ея засвтилась улыбка, глаза сiяли въ полутьм. Ч Вошелъ давеча одинъ соколъ, такъ сердце и упало во мн. "Дура ты, вотъ вдь кого ты лю бишь" Ч такъ сразу и шепнуло сердце. Вошелъ ты и все освтилъ. Да чего онъ боится? думаю. А вдь ты забоялся, совсмъ забоялся, гово рить не умлъ. Не ихъ же, думаю, онъ боится, Ч разв ты кого испу гаться можешь? Это меня онъ боится, думаю, только меня. Такъ вдь разказала же теб, дурачку, еня какъ я Алеш въ окно прокричала что любила часочекъ Митеньку, а теперь ду любить... другаго. Митя, Митя, какъ это я могла, дура, подумать что люблю другаго посл тебя! Проща ешь, Митя? Прощаешь меня или нтъ? Любишь? Любишь?

Она вскочила и схватила его обими руками за плечи. Митя нмой отъ восторга глядлъ ей въ глаза, въ лицо, на улыбку ея, и вдругъ, крпко обнявъ ее, бросился ее цловать.

Ч А простишь что мучила? Я вдь со злобы всхъ васъ измучила.

Я вдь старикашку того нарочно со злобы съ ума свела... Помнишь какъ ты разъ у меня пилъ и бокалъ разбилъ? Запомнила я это и сегодня тоже разбила бокалъ, за "подлое сердце мое" пила. Митя, соколъ, что жь ты меня не цлуешь? Разъ поцловалъ и оторвался, глядитъ, слушаетъ...

Что меня слушать! Цлуй меня, цлуй крпче, вотъ такъ. Любить, такъ ужь любить! Раба твоя теперь буду, раба на всю жизнь! Сладко рабой быть!... Цлуй! Прибей меня, мучай меня, сдлай что надо мной... Охъ, да и впрямь меня надо мучить... Стой! Подожди, потомъ, не хочу такъ...

Ч Оттолкнула она его вдругъ: Ч Ступай прочь, Митька, пойду теперь вина напьюсь, пьяна хочу быть, сейчасъ пьяная плясать пойду, хочу, хочу!

Она вырвалась отъ него изъ-за занавсокъ. Митя вышелъ за ней какъ пьяный. "Да пусть же, пусть, что бы теперь ни случилось Ч за ми нуту одну весь мiръ отдамъ", промелькнуло въ его голов. Грушенька въ самомъ дл выпила залпомъ еще стаканъ шампанскаго и очень вдругъ охмлла. Она услась въ кресл, на прежнемъ мст, съ бла женною улыбкой. Щеки ея запылали, губы разгорлись, сверкавшiе гла за посоловли, страстный взглядъ манилъ. Даже Калганова какъ будто укусило что-то за сердце и онъ подошелъ къ ней.

Ч А ты слышалъ какъ я тебя давеча поцловала, когда ты спалъ?

пролепетала она ему. Ч Опьянла я теперь, вотъ что... А ты не опьянлъ? А Митя чего не пьетъ? Что жь ты не пьешь, Митя, я выпила, а ты не пьешь....

Ч Пьянъ! И такъ пьянъ... отъ тебя пьянъ, а теперь и отъ вина хо чу. Онъ выпилъ еще стаканъ и Ч странно это ему показалось самому Ч только отъ этого послдняго стакана и охмллъ, вдругъ охмллъ, а до тхъ поръ все былъ трезвъ, самъ помнилъ это. Съ этой минуты все завертлось кругомъ него какъ въ бреду. Онъ ходилъ, смялся, загова ривалъ со всми и все это какъ бы ужь не помня себя. Одно лишь непод вижное и жгучее чувство сказывалось въ немъ поминутно, "точно горячiй уголь въ душ," вспоминалъ онъ потомъ. Онъ подходилъ къ ней, садился подл нея, глядлъ на нее, слушалъ ее... Она же стала ужасно какъ словоохотлива, всхъ къ себ подзывала, манила вдругъ къ себ какую-нибудь двку изъ хора, та подходила, а она или цловала ее и отпускала, или иногда крестила ее рукой. Еще минутку и она могла за плакать. Развеселялъ ее очень и "старикашка", какъ называла она Мак симова. Онъ поминутно подбгалъ цловать у нея ручки "и всякiй паль чикъ", а подъ конецъ проплясалъ еще одинъ танецъ подъ одну старую псенку, которую самъ же и проплъ. Въ особенности съ жаромъ под плясывалъ за припвомъ:

Свинушка хрю-хрю, хрю-хрю, Телочка му-му, му-му, Уточка ква-ква, ква-ква, Гусынька га-га, га-га.

Курочка по снюшкамъ похаживала, Тюрю-рю, рю-рю выговаривала, Ай, ай выговаривала!

Ч Дай ему что-нибудь, Митя, говорила Грушенька, Ч подари ему, вдь онъ бдный. Ахъ, бдные, обиженные!.. Знаешь, Митя, я въ мона стырь пойду. Нтъ, вправду, когда-нибудь пойду. Мн Алеша сегодня на всю жизнь слова сказалъ... Да... А сегодня ужь пусть попляшемъ.

Завтра въ монастырь, а сегодня попляшемъ. Я шалить хочу, добрые лю ди, ну и что жь такое, Богъ проститъ. Кабы Богомъ была всхъ бы лю дей простила: "милые мои гршнички, съ этого дня прощаю всхъ." А я пойду прощенiя просить: "Простите, добрые люди, бабу глупую, вотъ что." Зврь я, вотъ что. А молиться хочу. Я луковку подала. Злодйк такой какъ я молиться хочется! Митя, пусть пляшутъ, не мшай. Вс люди на свт хороши, вс до единаго. Хорошо на свт. Хоть и сквер ные мы, а хорошо на свт. Скверные мы и хорошiе, и скверные и хорошiе... Нтъ, скажите я васъ спрошу, вс подойдите и я спрошу:

скажите вы мн вс вотъ что: почему я такая хорошая? Я вдь хорошая, я очень хорошая... Ну такъ вотъ: почему я такая хорошая? Ч Такъ ле петала Грушенька, хмля все больше и больше, и наконецъ прямо объ явила что сейчасъ сама хочетъ плясать. Встала съ креселъ и пошатну лась: Ч Митя, не давай мн больше вина, просить буду Ч не давай. Ви но спокойствiя не даетъ. И все кружится, и печка, и все кружится. Пля сать хочу. Пусть вс смотрятъ какъ я пляшу... какъ я хорошо и пре красно пляшу...

Намренiе было серiозное: она вынула изъ кармана бленькiй бати стовый платочекъ и взяла его за кончикъ, въ правую ручку, чтобы ма хать имъ въ пляск. Митя захлопоталъ, двки затихли, приготовясь грянуть хоромъ плясовую по первому мановенiю. Максимовъ, узнавъ что Грушенька хочетъ сама плясать, завизжалъ отъ восторга и пошелъ было предъ ней подпрыгивать припвая:

Ножки тонки, бока звонки Хвостикъ закорючкой.

Но Грушенька махнула на него платочкомъ и отогнала его:

Ч Ш-шь! Митя, что жь нейдутъ? Пусть вс придутъ... смотрть.

Позови и тхъ, запертыхъ... За что ты ихъ заперъ? Скажи имъ что я пляшу, пусть и они смотрятъ какъ я пляшу...

Митя съ пьянымъ размахомъ подошелъ къ запертой двери и началъ стучать къ панамъ кулакомъ.

Ч Эй вы... Подвысоцкiе! выходите, она плясать хочетъ, васъ зо ветъ.

Ч Лайдакъ! прокричалъ въ отвтъ который-то изъ пановъ.

Ч А ты пдлайдакъ! Мелкiй ты подлеченочекъ;

вотъ ты кто.

Ч Перестали бы вы надъ Польшей-то насмхаться, сентенцiозно замтилъ Калгановъ, тоже не подъ силу себ охмлвшiй.

Ч Молчи, мальчикъ! Если я ему сказалъ подлеца, не значитъ что я всей Польш сказалъ подлеца. Не составляетъ одинъ лайдакъ Польши.

Молчи, хорошенькiй мальчикъ, конфетку кушай.

Ч Ахъ какiе! Точно они не люди. Чего они не хотятъ мириться?

сказала Грушенька и вышла плясать. Хоръ грянулъ: "Ахъ вы сни мои сни." Грушенька закинула было головку, полуоткрыла губки, улыбну лась, махнула было платочкомъ и вдругъ, сильно покачнувшись на мст, стала посреди комнаты въ недоумнiи.

Ч Слаба.... проговорила она измученнымъ какимъ-то голосомъ, Ч простите, слаба, не могу.... Виновата....

Она поклонилась хору, за тмъ принялась кланяться на вс четыре стороны поочередно:

Ч Виновата.... Простите....

Ч Подпила, барынька, подпила хорошенькая барынька, раздава лись голоса.

Ч Он напились-съ, разъяснялъ хихикая двушкамъ Максимовъ.

Ч Митя, отведи меня.... возьми меня, Митя, въ безсилiи прогово рила Грушенька. Митя кинулся къ ней, схватилъ ее на руки и побжалъ со своею драгоцнною добычей за занавски. "Ну, ужь я теперь уйду", подумалъ Калгановъ, и выйдя изъ голубой комнаты притворилъ за со бою об половинки дверей. Но пиръ въ зал гремлъ и продолжался, загремлъ еще пуще. Митя положилъ Грушеньку на кровать и впился въ ея губы поцлуемъ.

Ч Не трогай меня.... молящимъ голосомъ пролепетала она ему, Ч не трогай пока не твоя.... Сказала что твоя, а ты не трогай.... пощади....

При тхъ, подл тхъ нельзя. Онъ тутъ. Гнусно здсь....

Ч Послушенъ! Не мыслю.... благоговю!... бормоталъ Митя. Ч Да, гнусно здсь, о, презрнно. Ч И не выпуская ее изъ объятiй, онъ опус тился подл кровати на полъ, на колна.

Ч Я знаю, ты хоть и зврь, а ты благородный, тяжело выговарива ла Грушенька: Ч надо чтобъ это честно.... впредь будетъ честно.... и чтобъ и мы были честные, чтобъ и мы были добрые, не зври, а добрые....

Увези меня, увези далеко, слышишь.... Я здсь не хочу, а чтобы далеко, далеко....

Ч О да, да, непремнно! сжималъ ее въ объятiяхъ Митя, Ч увезу тебя, улетимъ.... О, всю жизнь за одинъ годъ отдамъ сейчасъ чтобы только знать про эту кровь!

Ч Какая кровь? въ недоумнiи переговорила Грушенька.

Ч Ничего! проскрежеталъ Митя. Ч Груша, ты хочешь чтобы чест но, а я воръ. Я у Катьки деньги укралъ.... Позоръ, позоръ!

Ч У Катьки? Это у барышни? Нтъ, ты не укралъ. Отдай ей, у ме ня возьми.... Что кричишь? Теперь всe мое Ч твое. Что намъ деньги?

Мы ихъ и безъ того прокутимъ.... Таковскiе чтобы не прокутили. А мы пойдемъ съ тобою лучше землю пахать. Я землю вотъ этими руками скрести хочу. Трудиться надо, слышишь? Алеша приказалъ. Я не лю бовница теб буду, я теб врная буду, раба твоя буду, работать на тебя буду. Мы къ барышн сходимъ и поклонимся оба, чтобы простила, и удемъ. А не проститъ, мы и такъ удемъ. А ты деньги ей снеси, а меня люби.... А ея не люби. Больше ея не люби. А полюбишь, я ее задушу.... Я ей оба глаза иголкой выколю....

Ч Тебя люблю, тебя одну, въ Сибири буду любить....

Ч Зачмъ въ Сибирь? А что жь, и въ Сибирь коли хочешь, все равно.... работать будемъ.... въ Сибири снгъ.... Я по снгу люблю хать.... и чтобы колокольчикъ былъ.... Слышишь, звенитъ колоколь чикъ.... Гд это звенитъ колокольчикъ? дутъ какiе-то.... вотъ и пере сталъ звенть.

Она въ безсилiи закрыла глаза и вдругъ какъ бы заснула на одну минуту. Колокольчикъ въ самомъ дл звенлъ гд-то въ отдаленiи и вдругъ пересталъ звенть. Митя склонился головою къ ней на грудь.

Онъ не замтилъ какъ пересталъ звенть колокольчикъ, но не замтилъ и того какъ вдругъ перестали и псни, и на мсто псенъ и пьянаго га ма во всемъ дом воцарилась какъ бы внезапно мертвая тишина. Гру шенька открыла глаза.

Ч Что это, я спала? Да.... колокольчикъ.... Я спала и сонъ видла:

будто я ду, по снгу.... колокольчикъ звенитъ, а я дремлю. Съ милымъ человкомъ, съ тобою ду будто. И далеко-далеко.... Обнимала-цловала тебя, прижималась къ теб, холодно будто мн, а снгъ-то блеститъ....

Знаешь, коли ночью снгъ блеститъ, а мсяцъ глядитъ, и точно я гд не на земл.... Проснулась, а милый-то подл, какъ хорошо...

Ч Подл, бормоталъ Митя, цлуя ея платье, грудь, руки. И вдругъ ему показалось что-то странное: показалось ему что она глядитъ прямо предъ собой, но не на него, не въ лицо ему, а поверхъ его головы, при стально и до странности неподвижно. Удивленiе вдругъ выразилось въ ея лиц, почти испугъ.

Ч Митя, кто это оттуда глядитъ сюда къ намъ? прошептала она вдругъ. Митя обернулся и увидлъ что въ самомъ дл кто-то раздви нулъ занавску и ихъ какъ бы высматриваетъ. Да и не одинъ какъ буд то. Онъ вскочилъ и быстро ступилъ къ смотрвшему.

Ч Сюда, пожалуйте къ намъ сюда, не громко, но твердо и настой чиво проговорилъ ему чей-то голосъ.

Митя выступилъ изъ-за занавски и сталъ неподвижно. Вся комна та была полна людьми, но не давешними, а совсмъ новыми. Мгновен ный ознобъ пробжалъ по спин его и онъ вздрогнулъ. Всхъ этихъ лю дей онъ узналъ въ одинъ мигъ. Вотъ этотъ высокiй и дебелый старикъ, въ пальто и съ фуражкой съ кокардой Ч это исправникъ, Михаилъ Ма карычъ. А этотъ "чахоточный" опрятный щеголь, "всегда въ такихъ вы чищенныхъ сапогахъ" Ч это товарищъ прокурора. "У него хронометръ въ четыреста рублей есть, онъ показывалъ." А этотъ молоденькiй, маленькiй, въ очкахъ.... Митя вотъ только фамилiю его позабылъ, но онъ знаетъ и его, видлъ: это слдователь, судебный слдователь, "изъ Правовднiя", недавно прiхалъ. А этотъ вотъ Ч становой, Маврикiй Маврикичъ, этого-то ужь онъ знаетъ, знакомый человкъ. Ну, а эти съ бляхами, эти зачмъ же? И еще двое какихъ-то, мужики.... А вотъ тамъ въ дверяхъ Калгановъ и Трифонъ Борисычъ....

Ч Господа.... Что это вы, господа? проговорилъ было Митя, но вдругъ, какъ бы вн себя, какъ бы не самъ собой, воскликнулъ громко, во весь голосъ:

Ч По-ни-маю!

Молодой человкъ въ очкахъ вдругъ выдвинулся впередъ и, под ступивъ къ Мит, началъ, хоть и осанисто, но немного какъ бы торо пясь:

Ч Мы имемъ къ вамъ.... однимъ словомъ, я васъ попрошу сюда, вотъ сюда, къ дивану.... Существуетъ настоятельная необходимость съ вами объясниться.

Ч Старикъ! вскричалъ Митя въ изступленiи, Ч старикъ и его кровь!... По-ни-маю!

И какъ подкошенный слъ, словно упалъ, на подл стоявшiй стулъ.

Ч Понимаешь? Понялъ! Отцеубiйца и извергъ, кровь старика-отца твоего вопiетъ за тобою! заревлъ внезапно, подступая къ Мит, ста рикъ-исправникъ. Онъ былъ вн себя, побагровлъ и весь такъ и трясся.

Ч Но это невозможно! вскричалъ маленькiй молодой человчекъ.

Ч Михаилъ Макарычъ, Михаилъ Макарычъ! Это не такъ, не такъ-съ!...

Прошу позволить мн одному говорить.... Я никакъ не могъ предполо жить отъ васъ подобнаго эпизода....

Ч Но вдь это же бредъ, господа, бредъ! восклицалъ исправникъ, Ч посмотрите на него: ночью, пьяный, съ безпутною двкой и въ крови отца своего.... Бредъ! бредъ!

Ч Я васъ изо всхъ силъ попрошу, голубчикъ Михаилъ Макарычъ, на сей разъ удержать ваши чувства, зашепталъ было скороговоркой ста рику товарищъ прокурора, Ч иначе я принужденъ буду принять....

Но маленькiй слдователь не далъ докончить;

онъ обратился къ Мит, и твердо, громко и важно произнесъ:

Ч Господинъ отставной поручикъ Карамазовъ, я долженъ вамъ объявить что вы обвиняетесь въ убiйств отца вашего, едора Павлови ча Карамазова, происшедшемъ въ эту ночь...

Онъ что-то и еще сказалъ, тоже и прокуроръ какъ будто что-то ввернулъ, но Митя хоть и слушалъ, но уже не понималъ ихъ. Онъ ди кимъ взглядомъ озиралъ ихъ всхъ....

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

К Н И Г А Д Е В Я Т А Я.

К Н И Г А Д Е В Я Т А Я.

П Р Е Д В А Р И Т Е Л Ь Н О Е С Л Д С Т В I Е.

П Р Е Д В А Р И Т Е Л Ь Н О Е С Л Д С Т В I Е.

I.

Начало карьеры чиновника Перхотина.

Петръ Ильичъ Перхотинъ, котораго мы оставили стучащимся изо всей силы въ крпкiя запертыя ворота дома купчихи Морозовой, кон чилъ разумется тмъ что наконецъ достучался. Заслышавъ такой не истовый стукъ въ ворота, еня, столь напуганная часа два назадъ и все еще отъ волненiя и "думы" не ршавшаяся лечь спать, была испугана теперь вновь почти до истерики: ей вообразилось что стучится опять Дмитрiй едоровичъ (несмотря на то что сама же видла какъ онъ ухалъ), потому что стучаться такъ "дерзко" никто не могъ кром его.

Она бросилась къ проснувшемуся дворнику, уже шедшему на стукъ къ воротамъ, и стала было молить его чтобы не впускалъ. Но дворникъ оп росилъ стучавшагося и узнавъ кто онъ и что хочетъ онъ видть едосью Марковну по весьма важному длу, отпереть ему наконецъ ршился.

Войдя къ едось Марковн все въ ту же кухню, причемъ "для сумленiя" она упросила Петра Ильича чтобы позволилъ войти и дворни ку, Петръ Ильичъ началъ ее разспрашивать и въ мигъ попалъ на самое главное: то-есть что Дмитрiй едоровичъ, убгая искать Грушеньку, захватилъ изъ ступки пестикъ, а воротился уже безъ пестика, но съ ру ками окровавленными: "И кровь еще капала, такъ и каплетъ съ нихъ, такъ и каплетъ!" восклицала еня, очевидно сама создавшая этотъ ужасный фактъ въ своемъ разстроенномъ воображенiи. Но окровавлен ныя руки видлъ и самъ Петръ Ильичъ, хотя съ нихъ и не капало, и самъ ихъ помогалъ отмывать, да и не въ томъ былъ вопросъ скоро ль они высохли, а въ томъ куда именно бгалъ съ пестикомъ Дмитрiй едоровичъ, то-есть наврно ли къ едору Павловичу, и изъ чего это можно столь ршительно заключить? На этомъ пункт Петръ Ильичъ настаивалъ обстоятельно и хотя въ результат твердо ничего не узналъ, но все же вынесъ почти убжденiе что никуда Дмитрiй едоровичъ и бгать не могъ какъ въ домъ родителя, и что стало-быть тамъ непремнно должно было нчто произойти. "А когда онъ воротился, съ волненiемъ прибавила еня, и я призналась ему во всемъ, то стала я его разспрашивать: отчего у васъ, голубчикъ Дмитрiй едоровичъ, въ крови об руки, то онъ будто бы ей такъ и отвтилъ: что эта кровь человческая и что онъ только-что сейчасъ человка убилъ, Ч такъ и признался, такъ мн во всемъ тутъ и покаялся, да вдругъ и выбжалъ какъ сумашедшiй. Я сла да и стала думать: куда это онъ теперь какъ сумашедшiй побжалъ? Подетъ въ Мокрое, думаю, и убьетъ тамъ ба рыню. Выбжала я этта его молить чтобы барыню не убивалъ, къ нему на квартиру, да у Плотниковыхъ лавки смотрю и вижу что онъ ужь отъзжаетъ и что руки ужь у него не въ крови (еня это замтила и за помнила)." Старуха, бабушка ени, сколько могла, подтвердила вс показанiя своей внучки. Разспросивъ еще кой-о-чемъ, Петръ Ильичъ вышелъ изъ дома еще въ большемъ волненiи и безпокойств чмъ какъ вошелъ въ него.

Казалось бы что всего пряме и ближе было бы ему теперь отпра виться въ домъ едора Павловича, узнать не случилось ли тамъ чего, а если случилось, то что именно, и уже убдившись неоспоримо, тогда только идти къ исправнику, какъ твердо уже положилъ Петръ Ильичъ.

Но ночь была темная, ворота у едора Павловича крпкiя, надо опять стучать, съ едоромъ же Павловичемъ знакомъ онъ былъ отдаленно Ч и вотъ онъ достучится, ему отворятъ, и вдругъ тамъ ничего не случи лось, а насмшливый едоръ Павловичъ пойдетъ завтра разказывать по городу анекдотъ, какъ въ полночь ломился къ нему незнакомый чинов никъ Перхотинъ чтобъ узнать не убилъ ли его кто-нибудь. Скандалъ!

Скандала же Петръ Ильичъ боялся пуще всего на свт. Тмъ не мене чувство увлекавшее его было столь сильно что онъ, злобно топнувъ но гой въ землю и опять себя выбранивъ, немедленно бросился въ новый путь, но уже не къ едору Павловичу, а къ госпож Хохлаковой. Если та, думалъ онъ, отвтитъ на вопросъ: она ли дала три тысячи давеча, въ такомъ-то часу, Дмитрiю едоровичу, то въ случа отрицательнаго отвта онъ тутъ же и пойдетъ къ исправнику, не заходя къ едору Пав ловичу;

въ противномъ же случа отложитъ все до завтра и воротится къ себ домой. Тутъ конечно прямо представляется, что въ ршенiи мо лодаго человка идти ночью, почти въ одиннадцать часовъ, въ домъ къ совершенно незнакомой ему свтской барын, поднять ее можетъ-быть съ постели съ тмъ чтобы задать ей удивительный по своей обстановк вопросъ заключалось можетъ-быть гораздо еще больше шансовъ произ вести скандалъ чмъ идти къ едору Павловичу. Но такъ случается иногда, особенно въ подобныхъ настоящему случаяхъ, съ ршенiями са мыхъ точнйшихъ и флегматическихъ людей. Петръ же Ильичъ, въ ту минуту, былъ уже совсмъ не флегматикомъ! Онъ всю жизнь потомъ вспоминалъ какъ непреоборимое безпокойство, овладвшее имъ посте пенно, дошло наконецъ въ немъ до муки и увлекало его даже противъ воли. Разумется онъ все-таки ругалъ себя всю дорогу за то что идетъ къ этой дам, но "доведу, доведу до конца!" повторялъ онъ въ десятый разъ, скрежеща зубами, и исполнилъ свое намренiе Ч довелъ.

Было ровно одиннадцать часовъ когда онъ вступилъ въ домъ гос пожи Хохлаковой. Впустили его во дворъ довольно скоро, но на во просъ: почиваетъ ли уже барыня или еще не ложилась Ч дворникъ не могъ отвтить въ точности, кром того что въ эту пору обыкновенно ложатся. "Тамъ наверху доложитесь;

захотятъ васъ принять то примутъ, а не захотятъ не примутъ." Петръ Ильичъ поднялся на верхъ, но тутъ пошло потрудне. Лакей докладывать не захотлъ, вызвалъ наконецъ двушку. Петръ Ильичъ вжливо, но настоятельно попросилъ ее доло жить барын, что вотъ дескать пришелъ здшнiй одинъ чиновникъ Пер хотинъ, по особому длу, и еслибъ не важное такое дло, то и не посмлъ бы придти Ч "именно, именно въ этихъ словахъ доложите", по просилъ онъ двушку. Та ушла. Онъ остался ждать въ передней. Сама госпожа Хохлакова, хотя еще не започивала, но была уже въ своей спальн. Была она разстроена съ самаго давешняго посщенiя Мити и уже предчувствовала что въ ночь ей не миновать обыкновеннаго въ та кихъ случаяхъ съ нею мигреня. Выслушавъ докладъ двушки и удивив шись, она однако раздражительно велла отказать, несмотря на то что неожиданное посщенiе въ такой часъ незнакомаго ей "здшняго чи новника" чрезвычайно заинтересовало ея дамское любопытство. Но Петръ Ильичъ на этотъ разъ уперся какъ мулъ: выслушавъ отказъ онъ чрезвычайно настойчиво попросилъ еще разъ доложить и передать именно "въ этихъ самыхъ словахъ", что онъ "по чрезвычайно важному длу, и он можетъ-быть сами будутъ потомъ сожалть если теперь не примутъ его". "Я точно съ горы тогда летлъ", разказывалъ онъ потомъ самъ. Горничная, удивленно оглядвъ его, пошла другой разъ доклады вать. Госпожа Хохлакова была поражена, подумала, разcпросила каковъ онъ съ виду и узнала что "очень прилично одты-съ, молодые и такiе вжливые". Замтимъ въ скобкахъ и мелькомъ что Петръ Ильичъ былъ довольно-таки красивый молодой человкъ и самъ это зналъ о себ.

Госпожа Хохлакова ршилась выйти. Была она уже въ своемъ домаш немъ шлафрок и въ туфляхъ, но на плечи она накинула черную шаль.

"Чиновника" попросили войти въ гостиную, въ ту самую въ которой да веча принимали Митю. Хозяйка вышла къ гостю со строго вопроситель нымъ видомъ и, не пригласивъ ссть, прямо начала съ вопроса: "что угодно?" Ч Я ршился обезпокоить васъ, сударыня, по поводу общаго зна комаго нашего Дмитрiя едоровича Карамазова, началъ было Перхо тинъ, но только что произнесъ это имя какъ вдругъ въ лиц хозяйки изобразилось сильнйшее раздраженiе. Она чуть не взвизгнула и съ яростью прервала его.

Ч Долго ли, долго ли будутъ меня мучить этимъ ужаснымъ человкомъ? вскричала она изступленно. Ч Какъ вы смли, милостивый государь, какъ вы ршились обезпокоить незнакомую вамъ даму въ ея дом и въ такой часъ.... и явиться къ ней говорить о человк который здсь же, въ этой самой гостиной, всего три часа тому, приходилъ убить меня, стучалъ ногами и вышелъ какъ никто не выходитъ изъ порядочна го дома. Знайте, милостивый государь, что я на васъ буду жаловаться, что я не спущу вамъ, извольте сей же часъ оставить меня.... Я мать, я сейчасъ же.... я.... я....

Ч Убить! Такъ онъ и васъ хотлъ убить?

Ч А разв онъ кого-нибудь уже убилъ? стремительно спросила госпожа Хохлакова.

Ч Соблаговолите выслушать, сударыня, только полминуты и я въ двухъ словахъ разъясню вамъ всe, съ твердостью отвтилъ Перхотинъ.

Ч Сегодня, въ пять часовъ пополудни, господинъ Карамазовъ занялъ у меня, по-товарищески, десять рублей и я положительно знаю что у него денегъ не было, а сегодня же въ девять часовъ онъ вошелъ ко мн, неся въ рукахъ на виду пачку сторублевыхъ бумажекъ примрно въ дв или даже въ три тысячи рублей. Руки же у него и лицо были вс окровавле ны, самъ же казался какъ бы помшаннымъ. На вопросъ мой откуда взялъ столько денегъ, онъ съ точностью отвтилъ что взялъ ихъ сейчасъ предъ тмъ отъ васъ и что вы ссудили его суммою въ три тысячи чтобъ хать будто бы на золотые прiиски....

Въ лиц госпожи Хохлаковой вдругъ выразилось необычайное и болзненное волненiе.

Ч Боже! Это онъ старика-отца своего убилъ! вскричала она всплеснувъ руками. Ч Никакихъ я ему денегъ не давала, никакихъ! О, бгите, бгите!... Не говорите больше ни слова! Спасайте старика, бгите къ отцу его, бгите!

Ч Позвольте, сударыня, итакъ вы не давали ему денегъ? Вы твер до помните что не давали ему никакой суммы?

Ч Не давала, не давала! Я ему отказала, потому что онъ не умлъ оцнить. Онъ вышелъ въ бшенств и затопалъ ногами. Онъ на меня бросился, а я отскочила.... И я вамъ скажу еще какъ человку отъ кото раго теперь ужь ничего скрывать не намрена что онъ даже въ меня плюнулъ, можете это себ представить? Но что же мы стоимъ? Ахъ сядьте.... Извините, я.... Или лучше бгите, бгите, вамъ надо бжать и спасти несчастнаго старика отъ ужасной смерти!

Ч Но если ужь онъ убилъ его?

Ч Ахъ, Боже мой, въ самомъ дл! Такъ что же мы теперь будемъ длать? Какъ вы думаете, что теперь надо длать?

Между тмъ она усадила Петра Ильича и сла сама противъ него.

Петръ Ильичъ вкратц, но довольно ясно изложилъ ей исторiю дла, по крайней мр ту часть исторiи которой самъ сегодня былъ свидтелемъ, разказалъ и о сейчашнемъ своемъ посщенiи ени, и сообщилъ извстiе о пестик. Вс эти подробности донельзя потрясли возбужденную даму, которая вкрикивала и закрывала глаза руками....

Ч Представьте, я все это предчувствовала! Я одарена этимъ свой ствомъ, все что я себ ни представлю, то и случится. И сколько, сколько разъ я смотрла на этого ужаснаго человка и всегда думала: вотъ человкъ который кончитъ тмъ что убьетъ меня. И вотъ такъ и случи лось.... То-есть если онъ убилъ теперь не меня, а только отца своего, то наврное потому что тутъ видимый перстъ Божiй, меня охранявшiй, да и сверхъ того самъ онъ постыдился убить, потому что я ему сама, здсь, на этомъ мст, надла на шею образокъ съ мощей Варвары Великому ченицы... И какже я была близка въ ту минуту отъ смерти, я вдь совсмъ подошла къ нему, вплоть, и онъ всю свою шею мн вытянулъ!

Знаете Петръ Ильичъ... (извините, васъ кажется, вы сказали, зовутъ Петромъ Ильичемъ) знаете, я не врю въ чудеса, но этотъ образокъ и это явное чудо со мною теперь Ч это меня потрясаетъ и я начинаю опять врить во все что угодно. Слыхали вы о старц Зосим?.. А впро чемъ я не знаю что говорю... И представьте вдь онъ и съ образкомъ на ше въ меня плюнулъ... Конечно только плюнулъ, а не убилъ, и... и вонъ куда поскакалъ! Но куда жь мы-то, намъ-то теперь куда, какъ вы думае те?

Петръ Ильичъ всталъ и объявилъ что пойдетъ теперь прямо къ ис правнику и все ему разкажетъ, а тамъ ужь какъ тотъ самъ знаетъ.

Ч Ахъ, это прекрасный, прекрасный человкъ, я знакома съ Ми хаиломъ Макаровичемъ. Непремнно, именно къ нему. Какъ вы наход чивы, Петръ Ильичъ, и какъ хорошо это вы все придумали;

знаете, я бы никакъ на вашемъ мст этого не придумала!

Ч Тмъ боле что я и самъ хорошiй знакомый исправнику, замтилъ Петръ Ильичъ всe еще стоя и видимо желая какъ-нибудь поскоре вырваться отъ стремительной дамы, которая никакъ не давала ему проститься съ ней и отправиться.

Ч И знаете, знаете, лепетала она, Ч придите сказать мн что тамъ увидите и узнаете... и что обнаружится... и какъ его ршатъ и куда осудятъ. Скажите, вдь у насъ нтъ смертной казни? Но непремнно придите, хоть въ три часа ночи, хоть въ четыре, даже въ половин пята го... Велите меня разбудить, растолкать если вставать не буду... О Боже, да я и не засну даже. Знаете, не похать ли мн самой съ вами?..

Ч Н-нтъ-съ, а вотъ еслибы вы написали вашею рукой сейчасъ три строки, на всякiй случай, о томъ что денегъ Дмитрiю едоровичу никакихъ не давали, то было бы можетъ-быть не лишне... на всякiй слу чай...

Ч Непремнно! восторженно прыгнула къ своему бюро госпожа Хохлакова. Ч И знаете, вы меня поражаете, вы меня просто потрясаете вашею находчивостью и вашимъ умнiемъ въ этихъ длахъ... Вы здсь служите? Какъ это прiятно услышать что вы здсь служите...

И еще говоря это она быстро начертала на полулист почтовой бу маги три крупныя слдующiя строчки:

"Никогда въ жизни моей я не давала взаймы несчастному Дмитрiю едоровичу Карамазову (такъ какъ онъ все же теперь несчастенъ) трехъ тысячъ рублей сегодня, да и никакихъ другихъ денегъ никогда, никогда! Въ томъ клянусь всмъ что есть святаго въ нашемъ мiр.

Хохлакова."

Ч Вотъ эта записка! быстро обернулась она къ Петру Ильичу. Ч Идите же, спасайте. Это великiй подвигъ съ вашей стороны.

И она три раза его перекрестила. Она выбжала провожать его да же до передней.

Ч Какъ я вамъ благодарна! Вы не поврите какъ я вамъ теперь благодарна за то что вы зашли ко мн къ первой. Какъ это мы съ вами не встрчались? Мн очень лестно бы было васъ принимать и впредь въ моемъ дом. И какъ это прiятно слышать что вы здсь служите... и съ такою точностью, съ такою находчивостью... Но васъ они должны цнить, васъ должны наконецъ понять, и все что я бы могла для васъ сдлать, то поврьте... О, я такъ люблю молодежь! Я влюблена въ моло дежь. Молодые люди это Ч основанiе всей теперешней страждущей на шей Россiи, вся надежда ея... О, идите, идите!...

Но Петръ Ильичъ уже выбжалъ, а то бы она его такъ скоро не вы пустила. Впрочемъ госпожа Хохлакова произвела на него довольно прiятное впечатлнiе, даже нсколько смягчившее тревогу его о томъ что онъ втянулся въ такое скверное дло. Вкусы бываютъ чрезвычайно многоразличны, это извстно. "И вовсе она не такая пожилая, подумалъ онъ съ прiятностью, напротивъ я бы принялъ ее за ея дочь."

Что же до самой госпожи Хохлаковой, то она была просто очарова на молодымъ человкомъ. "Столько умнья, столько аккуратности и въ такомъ молодомъ человк въ наше время, и все это при такихъ мане рахъ и наружности. Вотъ говорятъ про современныхъ молодыхъ людей что они ничего не умютъ, вотъ вамъ примръ и т. д. и т. д." Такъ что объ "ужасномъ происшествiи" она просто даже позабыла и только ужь ложась въ постель и вдругъ вновь вспомнивъ о томъ "какъ близка была отъ смерти", она проговорила: "Ахъ, это ужасно, ужасно!" Но тотчасъ же заснула самымъ крпкимъ и сладкимъ сномъ. Я бы впрочемъ и не сталъ распространяться о такихъ мелочныхъ и эпизодныхъ подробно стяхъ, еслибъ эта сейчасъ лишь описанная мною эксцентрическая встрча молодаго чиновника съ вовсе нестарою еще вдовицей не послу жила въ послдствiи основанiемъ всей жизненной карьеры этого точнаго и аккуратнаго молодаго человка, о чемъ съ изумленiемъ вспоминаютъ до сихъ поръ въ нашемъ городк и о чемъ можетъ-быть и мы скажемъ особое словечко, когда заключимъ нашъ длинный разказъ о братьяхъ Карамазовыхъ.

II.

Тревога.

Исправникъ нашъ Михаилъ Макаровичъ Макаровъ, отставной под полковникъ, переименованный въ надворные совтники, былъ человкъ вдовый и хорошiй. Пожаловалъ же къ намъ всего назадъ лишь три года, но уже заслужилъ общее сочувствiе тмъ, главное, что "умлъ соеди нить общество". Гости у него не переводились и казалось безъ нихъ онъ бы и самъ прожить не могъ. Непремнно кто-нибудь ежедневно у него обдалъ, хоть два, хоть одинъ только гость, но безъ гостей и за столъ не садились. Бывали и званые обды, подъ всякими, иногда даже неожи данными предлогами. Кушанье подавалось хоть и неизысканное, но обильное, кулебяки готовились превосходныя, а вина хоть и не блистали качествомъ, за то брали количествомъ. Во входной комнат стоялъ биллiардъ съ весьма приличною обстановкой, то-есть даже съ изображенiями скаковыхъ англiйскихъ лошадей въ черныхъ рамкахъ по стнамъ, что, какъ извстно, составляетъ необходимое украшенiе вся кой биллiардной у холостаго человка. Каждый вечеръ играли въ карты, хотя бы на одномъ только столик. Но весьма часто собиралось и все лучшее общество нашего города, съ маменьками и двицами, потанцо вать. Михаилъ Макаровичъ хотя и вдовствовалъ, но жилъ семейно, имя при себ свою давно уже овдоввшую дочь, въ свою очередь мать двухъ двицъ, внучекъ Михаилу Макаровичу. Двицы были уже взрослыя и окончившiя свое воспитанiе, наружности не непрiятной, веселаго нрава, и хотя вс знали что за ними ничего не дадутъ, все-таки привлекавшiя въ домъ ддушки нашу свтскую молодежь. Въ длахъ Михаилъ Мака ровичъ былъ не совсмъ далекъ, но должность свою исполнялъ не хуже многихъ другихъ. Если прямо сказать, то былъ онъ человкъ довольно таки необразованный и даже безпечный въ ясномъ пониманiи предловъ своей административной власти. Иныхъ реформъ современнаго царствованiя онъ не то что не могъ вполн осмыслить, но понималъ ихъ съ нкоторыми, иногда весьма замтными, ошибками и вовсе не по осо бенной какой-нибудь своей неспособности, а просто по безпечности сво его характера, потому что все некогда было вникнуть. "Души я, господа, боле военной чмъ гражданской", выражался онъ самъ о себ. Даже о точныхъ основанiяхъ крестьянской реформы онъ все еще какъ бы не прiобрлъ окончательнаго и твердаго понятiя, и узнавалъ о нихъ такъ сказать изъ года въ годъ, прiумножая свои знанiя практически и не вольно, а между тмъ самъ былъ помщикомъ. Петръ Ильичъ съ точностiю зналъ что въ этотъ вечеръ онъ непремнно у Михаила Мака ровича встртитъ кого-нибудь изъ гостей, но лишь не зналъ кого имен но. А между тмъ какъ разъ у него сидли въ эту минуту за ералашемъ прокуроръ и нашъ земскiй врачъ, Варвецкiй, молодой человкъ только что къ намъ прибывшiй изъ Петербурга, одинъ изъ блистательно окон чившихъ курсъ въ Петербургской Медицинской Академiи. Прокуроръ же, то-есть товарищъ прокурора, но котораго у насъ вс звали прокуро ромъ, Ипполитъ Кирилловичъ, былъ у насъ человкъ особенный, не старый, всего лишь тъ тридцати пяти, но сильно наклонный къ чахотк, при семъ женатый на весьма толстой и бездтной дам, само любивый и раздражительный, при весьма солидномъ однако ум и даже доброй душ. Кажется вся бда его характера заключалась въ томъ что думалъ онъ о себ нсколько выше чмъ позволяли его истинныя досто инства. И вотъ почему онъ постоянно казался безпокойнымъ. Были въ немъ къ тому же нкоторыя высшiя и художественныя даже пополз новенiя, напримръ на психологичность, на особенное знанiе души человческой, на особенный даръ познаванiя преступника и его преступленiя. Въ этомъ смысл онъ считалъ себя нсколько обижен нымъ и обойденнымъ по служб и всегда увренъ былъ что тамъ, въ высшихъ сферахъ, его не сумли оцнить и что у него есть враги. Въ мрачныя минуты грозился даже перебжать въ адвокаты по дламъ уго ловнымъ. Неожиданное дло Карамазовыхъ объ отцеубiйств какъ бы встряхнуло его всего: "Дло такое что всей Россiи могло стать извстно". Но это ужь я говорю забгая впередъ.

Въ сосдней комнат, съ барышнями, сидлъ и нашъ молодой су дебный слдователь Николай Пареновичъ Нелюдовъ, всего два мсяца тому прибывшiй къ намъ изъ Петербурга. Потомъ у насъ говорили и даже дивились тому что вс эти лица какъ будто нарочно соединились въ вечеръ "преступленiя" вмст въ дом исполнительной власти. А ме жду тмъ дло было гораздо проще и произошло крайне естественно: у супруги Ипполита Кирилловича другой день какъ болли зубы и ему надо же было куда-нибудь убжать отъ ея стоновъ;

врачъ же уже по существу своему не могъ быть вечеромъ нигд иначе какъ за картами.

Николай же Пареновичъ Нелюдовъ даже еще за три дня разчитывалъ прибыть въ этотъ вечеръ къ Михаилу Макаровичу такъ-сказать нечаян но чтобы вдругъ и коварно поразить его старшую двицу Ольгу Михай ловну тмъ, что ему извстенъ ея секретъ, что онъ знаетъ что сегодня день ея рожденiя и что она нарочно пожелала скрыть его отъ нашего общества, съ тмъ чтобы не созывать городъ на танцы. Предстояло мно го смху и намековъ на ея та, что она будто бы боится ихъ обнару жить, что теперь, такъ какъ онъ владтель ея секрета, то завтра же всмъ разкажетъ, и проч. и проч. Милый молоденькiй человчекъ былъ на этотъ счетъ большой шалунъ, его такъ и прозвали у насъ дамы ша луномъ и ему кажется это очень нравилось. Впрочемъ онъ былъ весьма хорошаго общества, хорошей фамилiи, хорошаго воспитанiя и хорошихъ чувствъ, и хотя жуиръ, но весьма невинный и всегда приличный. Съ ви ду онъ былъ маленькаго роста, слабаго и нжнаго сложенiя. На тонень кихъ и блдненькихъ пальчикахъ его всегда сверкали нсколько чрез вычайно крупныхъ перстней. Когда же исполнялъ свою должность, то становился необыкновенно важенъ, какъ бы до святыни понимая свое значенiе и свои обязанности. Особенно умлъ онъ озадачивать при до просахъ убiйцъ и прочихъ злодевъ изъ простонародья и дйствительно возбуждалъ въ нихъ если не уваженiе къ себ, то все же нкоторое удивленiе.

Петръ Ильичъ, войдя къ исправнику, былъ просто ошеломленъ: онъ вдругъ увидалъ что тамъ всe уже знаютъ. Дйствительно карты бросили, вс стояли и разсуждали и даже Николай Пареновичъ прибжалъ отъ барышень и имлъ самый боевой и стремительный видъ. Петра Ильича встртило ошеломляющее извстiе, что старикъ едоръ Павловичъ дйствительно и въ самомъ дл убитъ въ этотъ вечеръ въ своемъ дом, убитъ и ограбленъ. Узналось же это только сейчасъ предъ тмъ, слдующимъ образомъ.

Марья Игнатьевна, супруга поверженнаго у забора Григорiя, хотя и спала крпкимъ сномъ на своей постел и могла бы такъ проспать еще до утра, вдругъ однако же пробудилась. Способствовалъ тому страшный эпилептическiй вопль Смердякова, лежавшаго въ сосдней комнатк безъ сознанiя, Ч тотъ вопль которымъ всегда начинались его припадки падучей и которые всегда, во всю жизнь, страшно пугали Марью Иг натьевну и дйствовали на нее болзненно. Не могла она къ нимъ нико гда привыкнуть. Съ просонья она вскочила и почти безъ памяти броси лась въ коморку къ Смердякову. Но тамъ было темно, слышно было только что больной началъ страшно храпть и биться. Тутъ Марья Иг натьевна закричала сама и начала было звать мужа, но вдругъ сообра зила что вдь Григорiя-то на кровати, когда она вставала, какъ бы и не было. Она подбжала къ кровати и ощупала ее вновь, но кровать была въ самомъ дл пуста. Стало-быть онъ ушелъ, куда же? Она выбжала на крылечко и робко позвала его съ крыльца. Отвта конечно не полу чила, но за то услышала среди ночной тишины откуда-то какъ бы далеко изъ сада какiе-то стоны. Она прислушалась;

стоны повторились опять и ясно стало что они въ самомъ дл изъ саду. "Господи, словно какъ то гда Лизавета Смердящая!" пронеслось въ ея разстроенной голов? Роб ко сошла она со ступенекъ и разглядла что калитка въ садъ отворена.

"Врно онъ сердечный тамъ," подумала она, подошла къ калитк и вдругъ явственно услышала что ее зоветъ Григорiй, кличетъ: "Марья, Марья!" слабымъ, стенящимъ, страшнымъ голосомъ. "Господи, сохрани насъ отъ бды," прошептала Марья Игнатьевна и бросилась на зовъ и вотъ такимъ-то образомъ и нашла Григорiя. Но нашла не у забора, не на томъ мст гд онъ былъ поверженъ, а шаговъ уже за двадцать отъ забора. Потомъ оказалось что очнувшись онъ поползъ и вроятно ползъ долго, теряя по нскольку разъ сознанiе и вновь впадая въ безпамятство.

Она тотчасъ замтила что онъ весь въ крови и тутъ ужь закричала бла гимъ матомъ. Григорiй же лепеталъ тихо и безсвязно: "убилъ... отца убилъ... чего кричишь, дура... бги, зови"... Но Марья Игнатьевна не унималась и все кричала и вдругъ, завидвъ что у барина отворено окно и въ окн свтъ, побжала къ нему и начала звать едора Павловича.

Но заглянувъ въ окно увидала страшное зрлище: баринъ лежалъ на взничъ на полу, безъ движенiя. Свтлый халатъ и блая рубашка на груди были залиты кровью. Свчка на стол ярко освщала кровь и не подвижное мертвое лицо едора Павловича. Тутъ ужь въ послдней степени ужаса Марья Игнатьевна бросилась отъ окна, выбжала изъ сада, отворила воротный запоръ и побжала, сломя голову, на зады къ сосдк Марь Кондратьевн. Об сосдки, мать и дочь, тогда уже за почивали, но на усиленный и неистовый стукъ въ ставни и крики Марьи Игнатьевны проснулись и подскочили къ окну. Марья Игнатьевна без связно, визжа и крича, передала однако главное и звала на помощь.

Какъ разъ въ эту ночь заночевалъ у нихъ скитающiйся ома. Мигомъ подняли его и вс трое побжали на мсто преступленiя. Дорогою Ма рья Кондратьевна успла припомнить что давеча, въ девятомъ часу, слышала страшный и пронзительный вопль на всю окрестность изъ ихъ сада Ч и это именно былъ, конечно, тотъ самый крикъ Григорiя, когда онъ, вцпившись руками въ ногу сидвшаго уже на забор Дмитрiя едоровича, прокричалъ: "Отцеубивецъ!" "Завопилъ кто-то одинъ и вдругъ пересталъ", показывала бжа Марья Кондратьевна. Прибжавъ на мсто гд лежалъ Григорiй об женщины съ помощью омы перене сли его во флигель. Зажгли огонь и увидали что Смердяковъ всe еще не унимается и бьется въ своей коморк, скосилъ глаза, а съ губ его текла пна. Голову Григорiя обмыли водой съ уксусомъ и отъ воды онъ совсмъ уже опамятовался и тотчасъ спросилъ: "убитъ аль нтъ ба ринъ?" Об женщины и ома пошли тогда къ барину и, войдя въ садъ, увидали на этотъ разъ что не только окно, но и дверь изъ дома въ садъ стояла настежь отпертою, тогда какъ баринъ накрпко запирался самъ съ вечера каждую ночь вотъ уже всю недлю и даже Григорiю ни подъ какимъ видомъ не позволялъ стучать къ себ. Увидавъ отворенную эту дверь вс они тотчасъ же, об женщины и ома, забоялись идти къ ба рину, "чтобы не вышло чего потомъ". А Григорiй, когда воротились он, веллъ тотчасъ же бжать къ самому исправнику. Тутъ-то вотъ Марья Кондратьевна и побжала и всполошила всхъ у исправника. Прибытiе же Петра Ильича упредила всего только пятью минутами, такъ что тотъ явился уже не съ однми своими догадками и заключенiями, а какъ оче видный свидтель, еще боле разказомъ своимъ подтвердившiй общую догадку о томъ кто преступникъ (чему впрочемъ онъ, въ глубин души, до самой этой послдней минуты, все еще отказывался врить).

Ршили дйствовать энергически. Помощнику городоваго пристава тотчасъ же поручили набрать штукъ до четырехъ понятыхъ и по всмъ правиламъ, которыхъ уже я здсь не описываю, проникли въ домъ едора Павловича и слдствiе произвели на мст. Земскiй врачъ, человкъ горячiй и новый, самъ почти напросился сопровождать ис правника, прокурора и слдователя. Намчу лишь вкратц: едоръ Павловичъ оказался убитымъ вполн, съ проломленною головой, но чмъ? вроятне всего тмъ же самымъ оружiемъ которымъ пораженъ былъ потомъ и Григорiй. И вотъ какъ разъ отыскали и оружiе, выслу шавъ отъ Григорiя, которому подана была возможная медицинская по мощь, довольно связный, хотя слабымъ и прерывавшимся голосомъ пе реданный разказъ о томъ какъ онъ былъ поверженъ. Стали искать съ фонаремъ у забора и нашли брошенный прямо на садовую дорожку, на самомъ виду, мдный пестикъ. Въ комнат, въ которой лежалъ едоръ Павловичъ, никакого особеннаго безпорядка не замтили, но за ширма ми, у кровати его, подняли съ полу большой, изъ толстой бумаги, канце лярскихъ размровъ конвертъ съ надписью: "Гостинчикъ въ три тысячи рублей ангелу моему Грушеньк, если захочетъ придти", а внизу было приписано вроятно уже потомъ самимъ едоромъ Павловичемъ: "и цы пленочку". На конверт были три большiя печати краснаго сургуча, но конвертъ былъ уже разорванъ и пустъ: деньги были унесены. Нашли на полу и тоненькую розовую ленточку, которою былъ обвязанъ конвертъ.

Въ показанiяхъ Петра Ильича одно обстоятельство между прочими про извело чрезвычайное впечатлнiе на прокурора и слдователя, а имен но: догадка о томъ что Дмитрiй едоровичъ непремнно къ разсвту застрлится, что онъ самъ поршилъ это, самъ говорилъ объ этомъ Петру Ильичу, пистолетъ зарядилъ при немъ, записочку написалъ, въ карманъ положилъ и проч. и проч. Когда же де Петръ Ильичъ, все еще не хотвшiй врить ему, пригрозилъ что онъ пойдетъ и кому-нибудь разкажетъ чтобы пресчь самоубiйство, то самъ де Митя, осклабляясь, отвтилъ ему: "не успешь". Стало-быть надо было спшить на мсто, въ Мокрое, чтобы накрыть преступника прежде чмъ онъ пожалуй и въ самомъ дл вздумалъ бы застрлиться. "Это ясно, это ясно!" повторялъ прокуроръ въ чрезвычайномъ возбужденiи, "это точь въ точь у подоб ныхъ сорванцовъ такъ и длается: завтра убью себя, а предъ смертью кутежъ." Исторiя какъ онъ забралъ въ лавк вина и товару только раз горячила еще больше прокурора. "Помните того парня, господа, что убилъ купца Олсуфьева, ограбилъ на полторы тысячи и тотчасъ же по шелъ завился, а потомъ, не припрятавъ даже хорошенько денегъ, тоже почти въ рукахъ неся, отправился къ двицамъ." Задерживало однако всхъ слдствiе, обыскъ въ дом едора Павловича, формы и проч. Все это требовало времени, а потому и отправили часа за два прежде себя въ Мокрое становаго Маврикiя Маврикiевича Шмерцова, какъ разъ наканун поутру прибывшаго въ городъ за жалованьемъ. Маврикiю Маврикiевичу дали инструкцiю: прибывъ въ Мокрое и не поднимая ни какой тревоги слдить за "преступникомъ" неустанно до прибытiя над лежащихъ властей, равно какъ изготовить понятыхъ, сотскихъ и проч. и проч. Такъ Маврикiй Маврикiевичъ и поступилъ, сохранилъ incognito и лишь одного только Трифона Борисовича, стараго своего знакомаго, от части лишь посвятилъ въ тайну дла. Время это именно совпадало съ тмъ когда Митя встртилъ въ темнот на галлерейк разыскивавшаго его хозяина, причемъ тутъ же замтилъ что у Трифона Борисовича ка кая-то въ лиц и въ рчахъ вдругъ перемна. Такимъ образомъ ни Ми тя и никто не знали что за ними наблюдаютъ;

ящикъ же его съ пистоле тами былъ давно уже похищенъ Трифономъ Борисовичемъ и припря танъ въ укромное мсто. И только уже въ пятомъ часу утра, почти на разсвт, прибыло все начальство, исправникъ, прокуроръ и слдова тель въ двухъ экипажахъ и на двухъ тройкахъ. Докторъ же остался въ дом едора Павловича, имя въ предмет сдлать наутро вскрытiе трупа убитаго, но главное заинтересовался именно состоянiемъ больна го слуги Смердякова: "Такiе ожесточенные и такiе длинные припадки падучей, повторяющiеся безпрерывно въ теченiе двухъ сутокъ, рдко встртишь и это принадлежитъ наук", проговорилъ онъ въ возбужденiи отъзжавшимъ своимъ партнерамъ и т его поздравили, смясь, съ находкой. При семъ прокуроръ и слдователь очень хорошо запомнили что докторъ прибавилъ самымъ ршительнымъ тономъ что Смердяковъ до утра не доживетъ.

Теперь посл долгаго, но кажется необходимаго объясненiя мы воз вратились именно къ тому моменту нашего разказа на которомъ остано вили его въ предыдущей книг.

III.

Хожденiе души по мытарствамъ.

Мытарство первое.

Итакъ Митя сидлъ и дикимъ взглядомъ озиралъ присутствующихъ, не понимая что ему говорятъ. Вдругъ онъ поднялся, вскинулъ вверхъ руки и громко прокричалъ:

Ч Не повиненъ! Въ этой крови не повиненъ! Въ крови отца моего не повиненъ.... Хотлъ убить, но не повиненъ! Не я!

Но только что онъ усплъ прокричать это какъ изъ-за занавсокъ выскочила Грушенька и такъ и рухнулась исправнику прямо въ ноги.

Ч Это я, я окаянная, я виновата! прокричала она раздирающимъ душу воплемъ, вся въ слезахъ, простирая ко всмъ руки, Ч это изъ-за меня онъ убилъ!... Это я его измучила и до того довела. Я и того старич ка-покойничка бднаго измучила, со злобы моей, и до того довела! Я ви новатая, я первая, я главная, я виноватая!

Ч Да, ты виноватая! Ты главная преступница! Ты неистовая, ты развратная, ты главная виноватая, завопилъ грозя ей рукой исправникъ, но тутъ ужь его быстро и ршительно уняли. Прокуроръ даже обхва тилъ его руками.

Ч Это ужь совсмъ безпорядокъ будетъ, Михаилъ Макаровичъ, вскричалъ онъ, Ч вы положительно мшаете слдствiю... дло порти те.... почти задыхался онъ.

Ч Мры принять, мры принять, мры принять! страшно закипя тился и Николай Пареновичъ, Ч иначе положительно невозможно!...

Ч Вмст судите насъ! продолжала изступленно восклицать Гру шенька, все еще на колняхъ. Ч Вмст казните насъ, пойду съ нимъ теперь хоть на смертную казнь!

Ч Груша, жизнь моя, кровь моя, святыня моя! бросился подл нея на колни и Митя и крпко сжалъ ее въ объятiяхъ. Ч Не врьте ей, Ч кричалъ онъ, Ч не виновата она ни въ чемъ, ни въ какой крови и ни въ чемъ!

Онъ помнилъ потомъ что его оттащили отъ нея силой нсколько человкъ, а что ее вдругъ увели, и что опамятовался онъ уже сидя за столомъ. Подл и сзади него стояли люди съ бляхами. Напротивъ него черезъ столъ на диван сидлъ Николай Пареновичъ, судебный слдователь, и всe уговаривалъ его отпить изъ стоявшаго на стол ста кана немного воды: "Это освжитъ васъ, это васъ успокоитъ, не бойтесь, не безпокойтесь", прибавлялъ онъ чрезвычайно вжливо. Мит же вдругъ, онъ помнилъ это, ужасно любопытны стали его большiе перстни, одинъ аметистовый, а другой какой-то яркожелтый, прозрачный и тако го прекраснаго блеска. И долго еще онъ потомъ съ удивленiемъ вспоми налъ что эти перстни привлекали его взглядъ неотразимо даже во все время этихъ страшныхъ часовъ допроса, такъ что онъ почему-то всe не могъ отъ нихъ оторваться и ихъ забыть какъ совершенно не подходя щую къ его положенiю вещь. Налво, сбоку отъ Мити, на мст гд сидлъ въ начал вечера Максимовъ, услся теперь прокуроръ, а по правую руку Мити, на мст гд была тогда Грушенька, расположился одинъ румяный молодой человкъ, въ какомъ-то охотничьемъ какъ бы пиджак и весьма поношенномъ, предъ которымъ очутилась чернильни ца и бумага. Оказалось что это былъ письмоводитель слдователя, кото раго привезъ тотъ съ собою. Исправникъ же стоялъ теперь у окна, въ другомъ конц комнаты, подл Калганова, который тоже услся на стул у того же окна.

Ч Выпейте воды! мягко повторилъ въ десятый разъ слдователь.

Ч Выпилъ, господа, выпилъ.... но.... что жь, господа, давите, каз ните, ршайте судьбу! воскликнулъ Митя со страшно неподвижнымъ выпучившимся взглядомъ на слдователя.

Ч Итакъ вы положительно утверждаете что въ смерти отца вашего, едора Павловича, вы не виновны? мягко, но настойчиво спросилъ слдователь.

Ч Не виновенъ! Виновенъ въ другой крови, въ крови другаго ста рика, но не отца моего. И оплакиваю! Убилъ, убилъ старика, убилъ и повергъ.... Но тяжело отвчать за эту кровь другою кровью, страшною кровью, въ которой не повиненъ.... Страшное обвиненiе, господа, точно по бу огорошили! Но кто же убилъ отца, кто же убилъ? Кто же могъ убить если не я? Чудо, нелпость, невозможность!...

Ч Да, вотъ кто могъ убить.... началъ было слдователь, но проку роръ Ипполитъ Кирилловичъ (товарищъ прокурора, но и мы будемъ его называть для краткости прокуроромъ), переглянувшись со слдователемъ, произнесъ, обращаясь къ Мит:

Ч Вы напрасно безпокоитесь за старика слугу Григорiя Васильева.

Узнайте что онъ живъ, очнулся и несмотря на тяжкiе побои причинен ные ему вами, по его и вашему теперь показанiю, кажется, останется живъ несомннно, по крайней мр по отзыву доктора.

Ч Живъ? Такъ онъ живъ! завопилъ вдругъ Митя, всплеснувъ ру ками. Все лицо его просiяло: Ч Господи, благодарю Тебя за величайшее чудо содянное Тобою мн, гршному и злодю, по молитв моей!... Да, да, это по молитв моей, я молился всю ночь!... и онъ три раза перекре стился. Онъ почти задыхался.

Ч Такъ вотъ отъ этого-то самаго Григорiя мы и получили столь значительныя показанiя на вашъ счетъ, что.... сталъ было продолжать прокуроръ, но Митя вдругъ вскочилъ со стула.

Ч Одну минуту, господа, ради Бога одну лишь минутку;

я сбгаю къ ней....

Ч Позвольте! Въ эту минуту никакъ нельзя! Даже чуть не взвизг нулъ Николай Пареновичъ и тоже вскочилъ на ноги. Митю обхватили люди съ бляхами на груди, впрочемъ онъ и самъ слъ на стулъ....

Ч Господа, какъ жаль! Я хотлъ къ ней на одно лишь мгновенiе....

хотлъ возвстить ей что смыта, исчезла эта кровь которая всю ночь со сала мн сердце, и что я уже не убiйца! Господа, вдь она невста моя!

восторженно и благоговйно проговорилъ онъ вдругъ обводя всхъ гла зами. Ч О, благодарю васъ, господа! О, какъ вы возродили, какъ вы вос кресили меня въ одно мгновенiе!... Этотъ старикъ Ч вдь онъ носилъ меня на рукахъ, господа, мылъ меня въ корыт, когда меня трехлтняго ребенка вс покинули, былъ отцомъ роднымъ!...

Ч Итакъ вы.... началъ было слдователь.

Ч Позвольте, господа, позвольте еще одну минутку, прервалъ Ми тя, поставивъ оба локтя на столъ и закрывъ лицо ладонями, Ч дайте же чуточку сообразиться, дайте вздохнуть, господа. Все это ужасно потря саетъ, ужасно, не барабанная же шкура человкъ, господа!

Ч Вы бы опять водицы... пролепеталъ Николай Пареновичъ.

Митя отнялъ отъ лица руки и разсмялся. Взглядъ его былъ бодръ, онъ весь какъ бы измнился въ одно мгновенiе. Измнился и весь тонъ его: это сидлъ уже опять равный всмъ этимъ людямъ человкъ, всмъ этимъ прежнимъ знакомымъ его, вотъ точно такъ какъ еслибы вс они сошлись вчера, когда еще ничего не случилось, гд-нибудь въ свтскомъ обществ. Замтимъ однако кстати что у исправника Митя, въ начал его прибытiя къ намъ, былъ принятъ радушно, но потомъ, въ послднiй мсяцъ особенно, Митя почти не посщалъ его, а исправникъ, встрчаясь съ нимъ, на улиц напримръ, сильно хмурился и только лишь изъ вжливости отдавалъ поклонъ, что очень хорошо запримтилъ Митя. Съ прокуроромъ былъ знакомъ еще отдаленне, но къ супруг прокурора, нервной и фантастической дам, иногда хаживалъ съ самы ми почтительными однако визитами, и даже самъ не совсмъ понимая зачмъ къ ней ходитъ, и она всегда ласково его принимала, почему-то интересуясь имъ до самаго послдняго времени. Со слдователемъ же познакомиться еще не усплъ, но однако встрчалъ и его и даже гово рилъ съ нимъ разъ или два, оба раза о женскомъ пол.

Ч Вы, Николай Паренычъ, искуснйшiй какъ я вижу слдователь, весело разсмялся вдругъ Митя, Ч но я вамъ теперь самъ помогу. О, господа, я воскрешенъ.... и не претендуйте на меня что я такъ запросто и такъ прямо къ вамъ обращаюсь. Къ тому же я немного пьянъ, я это вамъ скажу откровенно. Я кажется имлъ честь... честь и удовольствiе встрчать васъ, Николай Паренычъ у родственика моего Мiусова....

Господа, господа, я не претендую на равенство, я вдь понимаю же кто я такой теперь предъ вами сижу. На мн лежитъ.... если только показанiя на меня далъ Григорiй.... то лежитъ, Ч о конечно ужь лежитъ Ч страшное подозрнiе! Ужасъ, ужасъ Ч я вдь понимаю же это! Но къ длу, господа, я готовъ и мы это въ одинъ мигъ теперь и покончимъ, по тому что, послушайте, послушайте господа. Вдь если я знаю что я не виновенъ, то ужь конечно въ одинъ мигъ покончимъ! Такъ ли? Такъ ли?

Митя говорилъ скоро и много, нервно и экспансивно и какъ бы ршительно принимая своихъ слушателей за лучшихъ друзей своихъ.

Ч Итакъ мы пока запишемъ что вы отвергаете взводимое на васъ обвиненiе радикально, внушительно проговорилъ Николай Пареновичъ и, повернувшись къ писарю, вполголоса продиктовалъ ему что надо за писать.

Ч Записывать? Вы хотите это записывать? Что жь, записывайте, я согласенъ, даю полное мое согласiе, господа.... Только видите.... Стойте, стойте, запишите такъ: "Въ буйств онъ виновенъ, въ тяжкихъ побояхъ нанесенныхъ бдному старику виновенъ. Ну тамъ еще про себя, внутри, въ глубин сердца своего виновенъ, Ч но это уже не надо писать (по вернулся онъ вдругъ къ писарю), это уже моя частная жизнь, господа, это уже васъ не касается, эти глубины-то сердца то-есть.... Но въ убiйств старика отца Ч не виновенъ!" Это дикая мысль! Это совершен но дикая мысль!... Я вамъ докажу и вы убдитесь мгновенно. Вы будете смяться, господа, сами будете хохотать надъ вашимъ подозрнiемъ!...

Ч Успокойтесь Дмитрiй едоровичъ, напомнилъ слдователь, какъ бы видимо желая побдить изступленнаго своимъ спокойствiемъ.

Ч Прежде чмъ будемъ продолжать допросъ я бы желалъ, если вы толь ко согласитесь отвтить, слышать отъ васъ подтвержденiе того факта что кажется вы не любили покойнаго едора Павловича, были съ нимъ въ какой-то постоянной ссор.... Здсь по крайней мр, четверть часа назадъ, вы кажется изволили произнести что даже хотли убить его:

"Не убилъ, воскликнули вы, но хотлъ убить!" Ч Я это воскликнулъ? Охъ, это можетъ быть, господа! Да, къ несчастiю, я хотлъ убить его, много разъ хотлъ.... къ несчастiю, къ несчастiю!

Ч Хотли. Не согласитесь ли вы объяснить, какiе собственно принципы руководствовали васъ въ такой ненависти къ личности ваше го родителя?

Ч Что жь объяснять, господа! угрюмо вскинулъ плечами Митя по тупясь. Ч Я вдь не скрывалъ моихъ чувствъ, весь городъ объ этомъ знаетъ, Ч знаютъ вс въ трактир. Еще недавно въ монастыр заявилъ въ кель старца Зосимы... Въ тотъ же день вечеромъ билъ и чуть не убилъ отца и поклялся что опять приду и убью, при свидтеляхъ... О, тысяча свидтелей! Весь мсяцъ кричалъ, вс свидтели!... Фактъ на лицо, фактъ говоритъ, кричитъ, но Ч чувства, господа, чувства, это ужь другое. Видите, господа (нахмурился Митя), мн кажется что про чув ства вы не имете права меня спрашивать. Вы хоть и облечены, я пони маю это, но это дло мое, мое внутреннее дло, интимное, но... такъ какъ я ужь не скрывалъ моихъ чувствъ прежде... въ трактир напримръ, и говорилъ всмъ и каждому, то... то не сдлаю и теперь изъ этого тайны. Видите, господа, я вдь понимаю что въ этомъ случа на меня улики страшныя: всмъ говорилъ что его убью, а вдругъ его и убили: какже не я въ такомъ случа? Ха-ха! Я васъ извиняю, господа, вполн извиняю. Я вдь и самъ пораженъ до эпидермы, потому что кто жь его убилъ наконецъ въ такомъ случа если не я? Вдь не правда ли?

Если не я, такъ кто же, кто же? Господа, Ч вдругъ воскликнулъ онъ, Ч я хочу знать, я даже требую отъ васъ, господа: гд онъ убитъ? Какъ онъ убитъ, чмъ и какъ? скажите мн, быстро спросилъ онъ, обводя проку рора и слдователя глазами.

Ч Мы нашли его лежащимъ на полу, навзничъ, въ своемъ кабинет, съ проломленною головой, проговорилъ прокуроръ.

Ч Страшно это, господа! вздрогнулъ вдругъ Митя и, облокотив шись на столъ, закрылъ лицо правою рукой.

Ч Мы будемъ продолжать, прервалъ Николай Пареновичъ. Ч Итакъ, что же тогда руководило васъ въ вашихъ чувствахъ ненависти?

Вы кажется заявляли публично что чувство ревности?

Ч Ну да, ревность, и не одна только ревность.

Ч Споры изъ-за денегъ?

Ч Ну да, и изъ-за денегъ.

Ч Кажется споръ былъ въ трехъ тысячахъ, будто бы не доданныхъ вамъ по наслдству.

Ч Какое трехъ! Больше, больше, вскинулся Митя, Ч больше шес ти, больше десяти можетъ-быть. Я всмъ говорилъ, всмъ кричалъ! Но я ршился ужь такъ и быть помириться на трехъ тысячахъ. Мн до зарзу нужны были эти три тысячи... такъ что тотъ пакетъ съ трeмя ты сячами, который я зналъ у него подъ подушкой, приготовленный для Грушеньки, я считалъ ршительно какъ бы у меня украденнымъ, вотъ что господа, считалъ своимъ, всe равно какъ моею собственностью...

Прокуроръ значительно переглянулся со слдователемъ и усплъ незамтно мигнуть ему.

Ч Мы къ этому предмету еще возвратимся, проговорилъ тотчасъ слдователь, Ч вы же позволите намъ теперь отмтить и записать именно этотъ пунктикъ: что вы считали эти деньги, въ томъ конверт, какъ бы за свою собственность.

Ч Пишите господа, я вдь понимаю же что это опять-таки на меня улика, но я не боюсь уликъ и самъ говорю на себя. Слышите, самъ! Ви дите господа, вы кажется принимаете меня совсмъ за иного человка чмъ я есть, прибавилъ онъ вдругъ мрачно и грустно. Ч Съ вами гово ритъ благородный человкъ, благороднйшее лицо, главное Ч этого не упускайте изъ виду Ч человкъ надлавшiй бездну подлостей, но все гда бывшiй и остававшiйся благороднйшимъ существомъ какъ сущест во, внутри, въ глубин, ну, однимъ словомъ, я не умю выразиться...

Именно тмъ-то и мучился всю жизнь что жаждалъ благородства, былъ такъ-сказать страдальцемъ благородства и искателемъ его съ фонаремъ, съ Дiогеновымъ фонаремъ, а между тмъ всю жизнь длалъ одн только пакости, какъ и вс мы, господа.. то-есть какъ я одинъ, господа, не вс, а я одинъ, я ошибся, одинъ, одинъ!... Господа, у меня голова болитъ, Ч страдальчески поморщился онъ, Ч видите, господа, мн не нравилась его наружность, что-то безчестное, похвальба и попиранiе всякой свя тыни, насмшка и безврiе, гадко, гадко! Но теперь, когда ужь онъ умеръ, я думаю иначе.

Ч Какъ это иначе?

Ч Не иначе, но я жалю что такъ его ненавидлъ.

Ч Чувствуете раскаянiе?

Ч Нтъ, не то чтобы раскаянiе, этого не записывайте. Самъ-то я не хорошъ, господа, вотъ что, самъ-то я не очень красивъ, а потому права не имлъ и его считать отвратительнымъ, вотъ что! Это, пожалуй, запишите.

Проговоривъ это Митя сталъ вдругъ чрезвычайно грустенъ. Уже давно постепенно съ отвтами на вопросы слдователя онъ становился все мрачне и мрачне. И вдругъ какъ разъ въ это мгновенiе разрази лась опять неожиданная сцена. Дло въ томъ что Грушеньку хоть даве ча и удалили, но увели не очень далеко, всего только въ третью комнату отъ той голубой комнаты въ которой происходилъ теперь допросъ. Это была маленькая комнатка въ одно окно, сейчасъ за тою большою комна той, въ которой ночью танцовали и шелъ пиръ горой. Тамъ сидла она, а съ ней пока одинъ только Максимовъ, ужасно пораженный, ужасно струсившiй и къ ней прилпившiйся какъ бы ища около нея спасенiя. У ихней двери стоялъ какой-то мужикъ съ бляхой на груди. Грушенька плакала, и вотъ вдругъ, когда горе ужь слишкомъ подступило къ душ ея, она вскочила, всплеснула руками и прокричавъ громкимъ воплемъ:

"горе мое, горе!" бросилась вонъ изъ комнаты къ нему, къ своему Мит, и такъ неожиданно что ее никто не усплъ остановить. Митя же, за слышавъ вопль ея, такъ и задрожалъ, вскочилъ, завопилъ и стремглавъ бросился къ ней на встрчу, какъ бы не помня себя. Но имъ опять сой тись не дали, хотя они уже увидли другъ друга. Его крпко схватили за руки;

онъ бился, рвался, понадобилось троихъ или четверыхъ чтобъ удержать его. Схватили и ее и онъ видлъ какъ она съ крикомъ прости рала къ нему руки, когда ее увлекали. Когда кончилась сцена онъ опом нился опять на прежнемъ мст, за столомъ, противъ слдователя, и выкрикивалъ обращаясь къ нимъ:

Ч Что вамъ въ ней? Зачмъ вы ее мучаете? Она невинна, невин на!...

Его уговаривали прокуроръ и слдователь. Такъ прошло нкоторое время, минутъ десять;

наконецъ въ комнату поспшно вошелъ отлучившiйся было Михаилъ Макаровичъ, и громко, въ возбужденiи, проговорилъ прокурору:

Ч Она удалена, она внизу, не позволите ли мн сказать, господа, всего одно слово этому несчастному человку? При васъ, господа, при васъ!

Ч Сдлайте милость, Михаилъ Макаровичъ, отвтилъ слдователь, Ч въ настоящемъ случа мы не имемъ ничего сказать противъ.

Ч Дмитрiй едоровичъ, слушай батюшка, началъ обращаясь къ Мит Михаилъ Макаровичъ, и всe взволнованное лицо его выражало горячее отеческое почти состраданiе къ несчастному, Ч я твою Аграфе ну Александровну отвелъ внизъ самъ и передалъ хозяйскимъ дочерямъ и съ ней тамъ теперь безотлучно этотъ старичокъ Максимовъ, и я ее уговорилъ, слышь ты? уговорилъ и успокоилъ, внушилъ что теб надо же оправдаться, такъ чтобъ она не мшала, чтобъ не нагоняла на тебя тоски, не то ты можешь смутиться и на себя неправильно показать, по нимаешь? Ну, однимъ словомъ говорилъ и она поняла. Она, братъ, ум ница, она добрая, она руки у меня стараго ползла было цловать, за тебя просила. Сама послала меня сюда сказать теб чтобъ ты за нее былъ спокоенъ, да и надо, голубчикъ, надо, чтобъ я пошелъ и сказалъ ей что ты спокоенъ и за нее утшенъ. Итакъ успокойся, пойми ты это. Я предъ ней виноватъ, она христiанская душа, да, господа, это кроткая душа и ни въ чемъ не повинная. Такъ какъ же ей сказать, Дмитрiй едоровичъ, будешь сидть спокоенъ аль нтъ?

Добрякъ наговорилъ много лишняго, но горе Грушеньки, горе человческое, проникло въ его добрую душу и даже слезы стояли въ глазахъ его. Митя вскочилъ и бросился къ нему.

Ч Простите, господа, позвольте, о, позвольте! вскричалъ онъ, Ч ангельская, ангельская вы душа, Михаилъ Макаровичъ, благодарю за нее! Буду, буду спокоенъ, веселъ буду, передайте ей по безмрной доброт души вашей что я веселъ, веселъ, смяться даже начну сейчасъ, зная что съ ней такой ангелъ-хранитель какъ вы. Сейчасъ всe покончу и только что освобожусь, сейчасъ и къ ней, она увидитъ, пусть ждетъ!

Господа, Ч оборотился онъ вдругъ къ прокурору и слдователю, Ч те перь всю вамъ душу мою открою, всю изолью, мы это мигомъ покончимъ, весело покончимъ Ч подъ конецъ вдь будемъ же смяться, будемъ? Но, господа, эта женщина Ч царица души моей! О, позвольте мн это ска зать, это-то я ужь вамъ открою... Я вдь вижу же что я съ благороднйшими людьми: это свтъ, это святыня моя, и еслибъ вы только знали! Слышали ея крики: "съ тобой хоть на казнь!" А что я ей далъ, я, нищiй, голякъ, за что такая любовь ко мн, стою ли я, неуклю жая, позорная тварь и съ позорнымъ лицомъ, такой любви, чтобъ со мной ей въ каторгу идти? За меня въ ногахъ у васъ давеча валялась, она, гордая и ни въ чемъ не повинная! Какже мн не обожать ея, не вопить, не стремиться къ ней какъ сейчасъ? О, господа, простите! Но теперь, теперь я утшенъ!

И онъ упалъ на стулъ и, закрывъ обими ладонями лицо, навзрыдъ заплакалъ. Но это были уже счастливыя слезы. Онъ мигомъ опомнился.

Старикъ исправникъ былъ очень доволенъ, да кажется и юристы тоже:

они почувствовали что допросъ вступитъ сейчасъ въ новый фазисъ.

Проводивъ исправника Митя просто повеселлъ.

Ч Ну господа, теперь вашъ, вашъ вполн. И... еслибъ только не вс эти мелочи, то мы бы сейчасъ же и сговорились. Я опять про мелочи.

Я вашъ, господа, но клянусь нужно взаимное доврiе, Ч ваше ко мн и мое къ вамъ, Ч иначе мы никогда не покончимъ. Для васъ же говорю.

Къ длу, господа, къ длу, и главное не ройтесь вы такъ въ душ моей, не терзайте ее пустяками, а спрашивайте одно только дло и факты, и я васъ сейчасъ же удовлетворю. А мелочи къ чорту!

Такъ восклицалъ Митя. Допросъ начался вновь.

IV.

Мытарство второе.

Ч Вы не поврите какъ вы насъ самихъ ободряете, Дмитрiй едоровичъ, вашею этою готовностью... заговорилъ Николай Пареновичъ съ оживленнымъ видомъ и съ видимымъ удовольствiемъ, засiявшимъ въ большихъ свтлосрыхъ на выкат, очень близорукихъ впрочемъ глазахъ его, съ которыхъ онъ за минуту предъ тмъ снялъ оч ки. Ч И вы справедливо сейчасъ замтили на счетъ этой взаимной на шей довренности, безъ которой иногда даже и невозможно въ подобной важности длахъ, въ томъ случа и смысл, если подозрваемое лицо дйствительно желаетъ, надется и можетъ оправдать себя. Съ нашей стороны мы употребимъ всe что отъ насъ зависитъ, и вы сами могли видть даже и теперь какъ мы ведемъ это дло... Вы одобряете Иппо литъ Кирилловичъ? обратился онъ вдругъ къ прокурору.

Ч О, безъ сомннiя, одобрилъ прокуроръ, хотя и нсколько сухо вато сравнительно съ порывомъ Николая Пареновича.

Замчу разъ навсегда: новоприбывшiй къ намъ Николай Пареновичъ, съ самаго начала своего у насъ поприща, почувствовалъ къ нашему Ипполиту Кирилловичу, прокурору, необыкновенное уваженiе, и почти сердцемъ сошелся съ нимъ. Это былъ почти единст венный человкъ который безусловно поврилъ въ необычайный психологическiй и ораторскiй талантъ нашего "обиженнаго по служб" Ипполита Кирилловича и вполн врилъ и въ то что тотъ обиженъ. О немъ слышалъ онъ еще въ Петербург. За то въ свою очередь молоденькiй Николай Пареновичъ оказался единственнымъ тоже человкомъ въ цломъ мiр котораго искренно полюбилъ нашъ "оби женный" прокуроръ. Дорогой сюда они успли кое въ чемъ сговориться и условиться на счетъ предстоящаго дла и теперь, за столомъ, востренькiй умъ Николая Пареновича схватывалъ на лету и понималъ всякое указанiе, всякое движенiе въ лиц своего старшаго сотоварища, съ полуслова, со взгляда, съ подмига глазкомъ.

Ч Господа, предоставьте мн только самому разказать и не пере бивайте пустяками, и я вамъ мигомъ все изложу, кипятился Митя.

Ч Прекрасно-съ. Благодарю васъ. Но прежде чмъ перейдемъ къ выслушанiю вашего сообщенiя, вы бы позволили мн только констатиро вать еще одинъ фактикъ, для насъ очень любопытный, именно о тхъ десяти рубляхъ которые вы вчера, около пяти часовъ, взяли взаймы подъ закладъ пистолетовъ вашихъ у прiятеля вашего Петра Ильича Перхотина.

Ч Заложилъ, господа, заложилъ, за десять рублeй, и что жь даль ше? Вотъ и все, какъ только воротился въ городъ съ дороги такъ и за ложилъ.

Ч А вы воротились съ дороги? Вы здили за городъ?

Ч здилъ, господа, за сорокъ верстъ здилъ, а вы и не знали?

Прокуроръ и Николай Пареновичъ переглянулись.

Ч И вообще еслибы вы начали вашу повсть со систематическаго описанiя всего вашего вчерашняго дня съ самаго утра? Позвольте, напримръ, узнать: зачмъ вы отлучались изъ города и когда именно похали и прiхали.... и вс эти факты....

Ч Такъ вы бы такъ и спросили съ самаго начала, громко разсмялся Митя, Ч и если хотите, то дло надо начать не со вчераш няго, а съ третьеваднешняго дня, съ самаго утра, тогда и поймете куда, какъ и почему я пошелъ и похалъ. Пошелъ я, господа, третьяго дня утромъ къ здшнему купчин Самсонову занимать у него три тысячи денегъ подъ врнйшее обезпеченiе, Ч это вдругъ приспичило, господа, вдругъ приспичило....

Ч Позвольте прервать васъ, вжливо перебилъ прокуроръ, Ч по чему вамъ такъ вдругъ понадобилась, и именно такая сумма, то-есть въ три тысячи рублей?

Ч Э, господа, не надо бы мелочи: какъ, когда и почему, и почему именно денегъ столько, а не столько, и вся эта гамазня.... вдь эдакъ въ трехъ томахъ не упишешь, да еще эпилогъ потребуется!

Всe это проговорилъ Митя съ добродушною, но нетерпливою фа мильярностью человка желающаго сказать всю истину и исполненнаго самыми добрыми намренiями.

Ч Господа, какъ бы спохватился онъ вдругъ, Ч вы на меня не ропщите за мою брыкливость, опять прошу: поврьте еще разъ что я чувствую полную почтительность и понимаю настоящее положенiе дла.

Не думайте что и пьянъ. Я ужь теперь отрезвился. Да и что пьянъ не мшало бы вовсе. У меня вдь какъ:

Отрезвлъ, поумнлъ Ч сталъ глупъ, Напился, оглуплъ Ч сталъ уменъ.

Ха-ха! А впрочемъ я вижу, господа, что мн пока еще неприлично острить предъ вами, пока то-есть не объяснимся. Позвольте наблюсти и собственное достоинство. Понимаю же я теперешнюю разницу: вдь я все-таки предъ вами преступникъ сижу, вамъ стало-быть въ высшей степени не ровня, а вамъ поручено меня наблюдать: не погладите же вы меня по головк за Григорiя, нельзя же въ самомъ дл безнаказанно головы ломать старикамъ, вдь упрячете же вы меня за него по суду, ну на полгода, ну на годъ въ смирительный, не знаю какъ тамъ у васъ при судятъ, хотя и безъ лишенiя правъ, вдь безъ лишенiя правъ, проку роръ? Ну такъ вотъ, господа, понимаю же я это различiе... Но согласи тесь и въ томъ что вдь вы можете самого Бога сбить съ толку такими вопросами: гд ступилъ, какъ ступилъ, когда ступилъ и во что ступилъ?

Вдь я собьюсь если такъ, а вы сейчасъ лыко въ строку и запишете, и что жь выйдетъ? Ничего не выйдетъ! Да наконецъ если ужь я началъ теперь врать, то и докончу, а вы, господа, какъ высшаго образованiя и благороднйшiе люди, меня простите. Именно закончу просьбой: разу читесь вы, господа, этой казенщин допроса, то-есть сперва де видите ли начинай съ чего-нибудь мизернаго, съ ничтожнаго: какъ дескать всталъ, что сълъ, какъ плюнулъ, куда плюнулъ, и "усыпивъ вниманiе преступника" вдругъ накрывай его ошеломляющимъ вопросомъ: "Кого убилъ, кого обокралъ?" Ха-ха! Вдь вотъ ваша казенщина, это вдь у васъ правило, вотъ на чемъ вся ваша хитрость-то зиждется! Да вдь это вы мужиковъ усыпляйте подобными хитростями, а не меня. Я вдь по нимаю дло, самъ служилъ, ха-ха-ха! Не сердитесь, господа, прощаете дерзость? крикнулъ онъ, смотря на нихъ съ удивительнымъ почти добродушiемъ. Ч Вдь Митька Карамазовъ сказалъ, стало-быть можно и извинить, потому умному человку неизвинительно, а Митьк извини тельно! Ха-ха!

Николай Пареновичъ слушалъ и тоже смялся. Прокуроръ хоть и не смялся, но зорко, не спуская глазъ, разглядывалъ Митю, какъ бы не желая упустить ни малйшаго словечка, ни малйшаго движенiя его, ни малйшаго сотрясенiя малйшей черточки въ лиц его.

Ч Мы однако такъ и начали съ вами первоначально, отозвался всe продолжая смяться Николай Пареновичъ, Ч что не стали сбивать васъ вопросами: какъ вы встали поутру и что скушали, а начали даже со слишкомъ существеннаго.

Ч Понимаю, понялъ и оцнилъ, и еще боле цню настоящую ва шу доброту со мной, безпримрную, достойную благороднйшихъ душъ.

Мы тутъ трое сошлись люди благородные и пусть все у насъ такъ и бу детъ на взаимномъ доврiи образованныхъ и свтскихъ людей, связан ныхъ дворянствомъ и честью. Во всякомъ случа позвольте мн считать васъ за лучшихъ друзей моихъ въ эту минуту жизни моей, въ эту мину ту униженiя чести моей! Вдь не обидно это вамъ, господа, не обидно?

Ч Напротивъ, вы все это такъ прекрасно выразили, Дмитрiй едоровичъ, важно и одобрительно согласился Николай Пареновичъ.

Ч А мелочи, господа, вс эти крючкотворныя мелочи прочь, вос торженно воскликнулъ Митя, Ч а то это просто выйдетъ чортъ знаетъ что, вдь не правда ли?

Ч Вполн послдую вашимъ благоразумнымъ совтамъ, ввязался вдругъ прокуроръ, обращаясь къ Мит, Ч но отъ вопроса моего однако не откажусь. Намъ слишкомъ существенно необходимо узнать для чего именно вамъ понадобилась такая сумма, то-есть именно въ три тысячи?

Ч Для чего понадобилась? Ну, для того, для сего... ну, долгъ от дать.

Ч Кому именно?

Ч Это положительно отказываюсь сказать, господа! Видите, не по тому чтобъ не могъ сказать, али не смлъ, али опасался, потому что все это плевое дло и совершенные пустяки, а Ч потому не скажу что тутъ принципъ: это моя частная жизнь и я не позволю вторгаться въ мою ча стную жизнь. Вотъ мой принципъ. Вашъ вопросъ до дла не относится, а все что до дла не относится есть моя частная жизнь! Долгъ хотлъ отдать, долгъ чести хотлъ отдать, а кому Ч не скажу.

Ч Позвольте намъ записать это, сказалъ прокуроръ.

Ч Сдлайте одолженiе. Такъ и записывайте: что не скажу и не скажу. Пишите, господа, что считаю даже безчестнымъ это сказать. Экъ у васъ времени-то много записывать!

Ч Позвольте васъ, милостивый государь, предупредить и еще разъ вамъ напомнить, если вы только не знали того, съ особеннымъ и весьма строгимъ внушенiемъ проговорилъ прокуроръ, Ч что вы имете полное право не отвчать на предлагаемые вамъ теперь вопросы, а мы, обратно, никакого не имемъ права вымогать у васъ отвты, если вы сами укло няетесь отвчать по той или другой причин. Это дло личнаго соображенiя вашего. Но наше дло состоитъ опять-таки въ томъ чтобы вамъ въ подобномъ теперешнему случа представить на видъ и разъяс нить всю ту степень вреда который вы сами же себ производите, отка зываясь дать то или другое показанiе. Затмъ прошу продолжать.

Ч Господа, я вдь не сержусь... я... забормоталъ было Митя, нсколько сконфуженный внушенiемъ, Ч вотъ-съ, видите, господа, этотъ самый Самсоновъ, къ которому я тогда пошелъ...

Мы конечно не станемъ приводить разказъ его въ подробности о томъ что уже извстно читателю. Разкащикъ нетерпливо хотлъ раз казать все до малйшей черточки и въ тоже время чтобы вышло поскорй. Но по мр показанiй ихъ записывали, а стало-быть необхо димо его останавливали. Дмитрiй едоровичъ осуждалъ это, но подчи нялся, сердился, но пока еще добродушно. Правда, вскрикивалъ иногда:

"господа, это самого Господа Бога взбситъ" или: "господа, знаете ли вы что вы только напрасно меня раздражаете?" но все еще, восклицая это, своего дружески экспансивнаго настроенiя пока не измнялъ. Такимъ образомъ онъ разказалъ какъ "надулъ" его третьяго дня Самсоновъ.

(Онъ уже догадывался теперь вполн что его тогда надули.) Продажа часовъ за шесть рублей, чтобы добыть на дорогу денегъ, совсмъ еще неизвстная слдователю и прокурору, возбудила тотчасъ же все чрез вычайное ихъ вниманiе и уже къ безмрному негодованiю Мити: нашли нужнымъ фактъ этотъ въ подробности записать, въ виду вторичнаго подтвержденiя того обстоятельства что у него и наканун не было уже ни гроша почти денегъ. Мало-по-малу Митя началъ становиться угрю мымъ. Затмъ, описавъ путешествiе къ Лягавому и проведенную въ угарной изб ночь и проч., довелъ свой разказъ и до возвращенiя въ го родъ и тутъ началъ самъ, безъ особенной уже просьбы, подробно описы вать ревнивыя муки свои съ Грушенькой. Его слушали молча и внима тельно, особенно вникли въ то обстоятельство что у него давно уже за велся наблюдательный пунктъ за Грушенькой у едора Павловича "на задахъ" въ дом Марьи Кондратьевны, и о томъ что ему свднiя пере носилъ Смердяковъ: это очень отмтили и записали. О ревности своей говорилъ онъ горячо и обширно и хоть и внутренно стыдясь того что выставляетъ свои интимнйшiя чувства такъ-сказать на "всеобщiй по зоръ", но видимо пересиливалъ стыдъ чтобы быть правдивымъ. Безуча стная строгость устремленныхъ пристально на него, во время разказа, взглядовъ слдователя и особенно прокурора, смутили его наконецъ до вольно сильно: "Этотъ мальчикъ Николай Пареновичъ, съ которымъ я еще всего только нсколько дней тому говорилъ глупости про женщинъ, и этотъ больной прокуроръ, не стоятъ того чтобъ я имъ это разказы валъ," грустно мелькнуло у него въ ум, "позоръ!" "Терпи, смиряйся и молчи", заключилъ онъ свою думу стихомъ, но опять-таки скрпился вновь чтобы продолжать дале. Перейдя къ разказу о Хохлаковой даже вновь развеселился и даже хотлъ было разказать объ этой барыньк особый недавнiй анекдотикъ, не подходящiй къ длу, но слдователь ос тановилъ его и вжливо предложилъ перейти "къ боле существенному".

Наконецъ, описавъ свое отчаянiе и разказавъ о той минут, когда выйдя отъ Хохлаковой, онъ даже подумалъ "скорй зарзать кого-нибудь, а достать три тысячи", его вновь остановили и о томъ что "зарзать хотлъ" записали. Митя безмолвно далъ записать. Наконецъ дло дош ло до той точки въ разказ когда онъ вдругъ узналъ что Грушенька его обманула и ушла отъ Самсонова тотчасъ же какъ онъ привелъ ее, тогда какъ сама сказала что просидитъ у старика до полуночи: "Если я тогда не убилъ, господа, эту еню, то потому только что мн было некогда," вырвалось вдругъ у него въ этомъ мст разказа. И это тщательно запи сали. Митя мрачно подождалъ и сталъ было повствовать о томъ какъ онъ побжалъ къ отцу въ садъ, какъ вдругъ его остановилъ слдователь и раскрывъ свой большой портфель, лежавшiй подл него на диван, вынулъ изъ него мдный пестикъ.

Ч Знакомъ вамъ этотъ предметъ? показалъ онъ его Мит.

Ч Ахъ да! мрачно усмхнулся онъ, Ч какъ не знакомъ! Дайте-ка посмотрть... А чортъ, не надо!

Ч Вы о немъ упомянуть забыли, замтилъ слдователь.

Ч А чортъ! Не скрылъ бы отъ васъ, небось безъ него бы не обош лось, какъ вы думаете? Изъ памяти только вылетло.

Ч Благоволите же разказать обстоятельно какъ вы имъ вооружи лись.

Ч Извольте, благоволю господа.

И Митя разказалъ какъ онъ взялъ пестикъ и побжалъ.

Ч Но какую же цль имли вы въ предмет вооружаясь такимъ орудiемъ?

Ч Какую цль? Никакой цли! захватилъ и побжалъ.

Ч Зачмъ же если безъ цли?

Въ Мит кипла досада. Онъ пристально посмотрлъ на "мальчика" и мрачно и злобно усмхнулся. Дло въ томъ что ему все стыдне и стыдне становилось за то что онъ сейчасъ такъ искренно и съ такими излiянiями разказалъ "такимъ людямъ" исторiю своей ревности.

Ч Наплевать на пестикъ! вырвалось вдругъ у него.

Ч Однако же-съ.

Ч Ну, отъ собакъ схватилъ. Ну, темнота... Ну, на всякiй случай.

Ч А прежде вы тоже брали, выходя ночью со двора, какое-нибудь оружiе, если боялись такъ темноты?

Ч Э, чортъ, тьфу! Господа, съ вами буквально нельзя говорить!

вскрикнулъ Митя въ послдней степени раздраженiя и, обернувшись къ писарю, весь покраснвъ отъ злобы, съ какою-то изступленною ноткой въ голос быстро проговорилъ ему:

Ч Запиши сейчасъ.... сейчасъ.... "что схватилъ съ собой пестикъ чтобы бжать убить отца моего.... едора Павловича.... ударомъ по голов!" Ну, довольны ли вы теперь господа? Отвели душу? прогово рилъ онъ, уставясь съ вызовомъ на слдователя и прокурора.

Ч Мы слишкомъ понимаемъ что подобное показанiе вы дали сей часъ въ раздраженiи на насъ и въ досад на вопросы которые мы вамъ представляемъ, которые вы считаете мелочными и которые въ сущности весьма существенны, сухо проговорилъ ему въ отвтъ прокуроръ.

Ч Да помилуйте же, господа! Ну, взялъ пестикъ.... Ну, для чего берутъ въ такихъ случаяхъ что-нибудь въ руку? Я не знаю для чего.

Схватилъ и побжалъ. Вотъ и всe. Стыдно, господа, passons, а то, кля нусь, я перестану разказывать!

Онъ облокотился на столъ и подперъ рукой голову. Онъ сидлъ къ нимъ бокомъ и смотрлъ въ стну, пересиливая въ себ дурное чувство.

Въ самомъ дл ему ужасно какъ хотлось встать и объявить что боле не скажетъ ни слова, "хоть ведите на смертную казнь".

Ч Видите, господа, проговорилъ онъ вдругъ съ трудомъ пересили вая себя, Ч видите. Слушаю я васъ и мн мерещится.... я, видите, вижу иногда во сн одинъ сонъ.... одинъ такой сонъ, и онъ мн часто снится, повторяется, что кто-то за мной гонится, кто-то такой котораго я ужас но боюсь, гонится въ темнот, ночью, ищетъ меня, а я прячусь куда нибудь отъ него за дверь или за шкапъ, прячусь унизительно, а главное что ему отлично извстно куда я отъ него спрятался, но что онъ будто бы нарочно притворяется что не знаетъ гд я сижу чтобы дольше про мучить меня, чтобы страхомъ моимъ насладиться.... Вотъ это и вы те перь длаете! На то похоже!

Ч Это вы такiе видите сны? освдомился прокуроръ.

Ч Да, такiе вижу сны.... А вы ужь не хотите ли записать? криво усмхнулся Митя.

Ч Нтъ-съ, не записать, но все же любопытные у васъ сны.

Ч Теперь ужь не сонъ! Реализмъ, господа, реализмъ дйствительной жизни! Я волкъ, а вы охотники, ну и травите волка.

Ч Вы напрасно взяли такое сравненiе.... началъ было чрезвычайно мягко Николай Пареновичъ.

Ч Не напрасно, господа, не напрасно! вскиплъ опять Митя, хотя и видимо облегчивъ душу выходкой внезапнаго гнва, началъ уже опять добрть съ каждымъ словомъ: Ч Вы можете не врить преступнику или подсудимому, истязуемому вашими вопросами, но благороднйшему человку, господа, благороднйшимъ порывамъ души (смло это кричу!) Ч нтъ! этому вамъ нельзя не врить.... права даже не имете.... но Ч молчи сердце, Терпи, смиряйся и молчи!

Ну, что же, продолжать? мрачно оборвалъ онъ.

Ч Какже, сдлайте одолженiе, отвтилъ Николай Пареновичъ.

V.

Третье мытарство.

Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 15 |    Книги, научные публикации