дома 27

Вид материала

Содержание

1.2. Национализация жилищного фонда в 1917 г. и первые шаги новой власти в жилищной сфере
1.3. Первая целевая жилищная программа – «Дома-коммуны»
Дома-коммуны переходного типа
Рисунок-схема. Проект дома-коммуны в Соцгороде автозавода Н.Новгорода

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 17

1.2. Национализация жилищного фонда в 1917 г. и первые шаги новой власти в жилищной сфере

Октябрьская революция 1917 года привела, как известно, к национализации не только производственного, финансового и иных фондов, отнесенных к категории «средств производства». Также были национализированы жилые дома, то есть жилой фонд стал собственностью государства. Управлять домами стали домкомы^⁵, которые впоследствии трансформировались в нынешние РЭУ и ДЕЗы. Большие, богатые квартиры в центре превратились в коммуналки, куда переселили рабочих с окраинных бараков и бедноту из ночлежек (путем принудительного «уплотнения»), что в течение крайне короткого срока привело к резкому падению качества жилья (зеркала разбиты, парадные входы заколочены, пальмы и фикусы завяли, ковровые дорожки украдены и т.д.).

Днем рождения советской системы жилищного устройства следует считать либо 20 августа 1918 года (по новому стилю), когда был опубликован Декрет Президиума ВЦИК «Об отмене права частной собственности на недвижимости в городах», либо 24 августа 1918 г. (также по новому стилю), когда был опубликован декрет Совета Народных Комиссаров «Об отмене права частной собственности на недвижимость в городах». В результате этого все жилье, которое в дореволюционной России было в основном частным, перешло в государственную собственность, (потом, правда, права собственности на частные односемейные дома вернули их прежним владельцам).

Поначалу новоиспеченным государственным многоквартирным домом не управлял вообще никто, и вселиться в него мог каждый желающий, к тому же и квартплата была отменена. Такое положение, очевидно, долго не могло сохраняться, и домом стал управлять домовой комитет (домком), выбираемый на собрании жильцов. Через некоторое время выяснилось, что домком управляет домом неэффективно, и после недолгих экспериментов с другими формами коллективного управления – жилтовариществом и ЖАКТом, он был заменен домоуправом – специальным уполномоченным советской власти. Это был уже фактически госчиновник. В дальнейшем управление многоквартирным домом перешло в специальные органы государственной и местной власти (ЖЭКи, РЭУ, ПРЭО, впоследствии ДЕЗы).

Первым и едва ли не центральным, определяющим все дальнейшее развитие российского жилищного устройства, следствием национализации жилья стала ситуация социально-жилищного смешения – на смену социальному расслоению по районам и жилым домам пришло смешение, когда в одном и том же доме стали жить люди различного культурного, социального и финансового уровня – вместе с профессорами, чиновниками и артистами селили буфетчиц, слесарей, уборщиц и т.д. В дальнейшем советская власть сознательно поддерживала такую политику «социальной однородности». Драма такого рода вынужденного коллективизма прекрасно описана в ранней советской литературе.

Во времена НЭПа, когда государство фактически расписалось в неэффективности централизованного жилищно-коммунального хозяйства, начали появляться дома, принципиально отличающиеся от государственных. Речь идет о ЖСК, жилищно-строительных кооперативах – домах коллективной собственности и управления, после насильственного перерыва, длившегося до конца сталинской эпохи, достигших расцвета к 70-м годам ХХ века. Этот вид жилого дома демонстрировал более высокую степень эффективности: кооперативные дома выглядели лучше и лучше обслуживались, чем обычные государственные, несмотря на то, что права собственности и управления были сильно ограничены.
^

1.3. Первая целевая жилищная программа – «Дома-коммуны»

Первые дома-коммуны

В 20-30-е годы ХХ века, когда происходили коренные социальные преобразования, назрела потребность в массовом строительстве жилищ. Необходимо было научиться строить быстро и экономично. Еще в 1919 году, на VIII съезде партии, был взят курс на преобразование быта путем развития сети общественного обслуживания, что должно было свести к минимуму домашнее хозяйство, раскрепостить женщину и создать благоприятные условия для культурного роста семьи. Так встал вопрос о реорганизации самого типа жилища. Возникла идея вынести ряд функций за пределы жилой квартиры, обобществить часть бытовых процессов, то есть по-иному организовать жилые комплексы. Практически осуществление этой задачи и привело к созданию комплексов, где жильцы могли бы пользоваться столовой, прачечной, душевыми, библиотекой-читальней, залом собраний, детскими учреждениями. В литературе по истории советской архитектуры строительство домов-коммун связывается лишь с Москвой и Ленинградом. На самом деле это явление получило широкое развитие и в других городах страны, в частности в Нижнем Новгороде^⁶.

В конце 20-х годов с новой силой разгорелась дискуссия о том, какими должны быть рабочие жилища. И большинство архитекторов, инженеров, социологов, участвующих в этих дебатах, отстаивали мнение, что для рабочих нужно строить дома-коммуны. Аргументы были следующие. Во-первых, делается вывод о невозможности обновления быта в старых домах: «приходится строить новый быт в старых жилищах. Полученный в наследство от старого строя жилищный фонд насквозь пропитан замшелой стариной переживших свою экономическую эпоху форм быта - каждый дом строился с таким расчетом, чтобы всякая семья имела возможность вести совершенно изолированное домашнее хозяйство». Поэтому необходимо было развернуть строительство домов, где была бы возможна коллективизация быта. Во-вторых, играли роль экономические соображения: считалось, что «коллективные жилища» дешевле. Экономический совет постановляет в 1927 году «обратить внимание ведомств РСФСР..., осуществляющих рабочее жилищное строительство, на целесообразность проведения в жизнь строительства типов домов с коллективным использованием вспомогательной площади (как-то: кухни, столовой, ванных, прачечных и пр.)». Принципиальными характеристиками домов-коммун становятся «выделение из квартиры функций питания, воспитания детей и стирки» и требование «Каждый должен жить на началах строжайшей регламентации и подчинения правилам внутреннего распорядка». Жизнь в домах-коммунах предполагала постоянный контроль товарищей, не позволяющий вести осуждаемую тогда «двойную жизнь» – «одно лицо на заводе, в учреждении с коммунистическими фразами на языке, другое лицо, лицо пошлой обывательщины – дома, в семье, в быту».

А

ктивность, возникшая в строительной отрасли Советской России к середине 20-х годов, позволила архитекторам-конструктивистам, каковыми являлись Гинзбург и Миленис, реализовать некоторые идеи новой архитектуры. Они считали, что функциональное назначение здания, применяемые материалы и конструкции должны определять архитектурную форму, и свою задачу видели в том, чтобы привести объемно-планировочную структуру и внешний вид здания в соответствие c его практическим применением.

Дом Гинзбурга узнаваем. В 20-е годы XX века его архитектурное решение коренным образом отличалось от старой классической архитектуры. Более того, на примере этого здания (причем единственного в России) можно изучать знаменитые принципы Ле Корбюзье. В глубине участка - вознесенный колоннами над землей, длинный параллелепипед, украшенный горизонтальными лентами окон. Здание имеет простую геометрическую форму. Монотонность белой плоскости его фасада нарушают лишь протяженные остекленные поверхности. Применение железобетонных конструкций, нового для того времени строительного материала, позволило проектировщикам преодолеть пространственную замкнутость, присущую классической архитектуре. Дом поддерживают опоры-колонны, освобождая под ним пространство. Эта новация в архитектуре также стала возможной с появлением железобетона. Она изменила облик жилого дома и ландшафт вокруг него. В здании новой архитектуры зодчие стремились воплотить свое понимание образцового жилья социалистической эпохи (дома-коммуны), где комфорт для отдельной семьи сочетался бы с развитыми формами общежития и централизованного бытового обслуживания. Новаторские решения позволили архитекторам экономично спланировать квартиры и рационально использовать всю площадь дома. Применение новых материалов - железобетона и крупноячеистого стекла - изменило традиционную планировку окон и расположило их лентами вдоль фасада. Большие остекленные поверхности позволили жителям наблюдать окружающую природу, не выходя из дома. Большинство квартир - двухэтажные, их также соединяют светлые остекленные коридоры. Проект предусматривал еще и общую кухню со столовой для жильцов, а также детский сад и ясли, что, к сожалению, не было осуществлено.

Жилой корпус дома протянулся с севера на юг на 85 метров. Первый этаж в здании вообще отсутствовал: все здание держалось на столбах-сваях. Квартиры в доме были без кухни и ванной. В такой компоновке заключалась главная идея Гинзбурга: ввиду острой нехватки площадей жилые квартиры освобождались от «коммунальных» функций. Кухня, столовая, прачечная и спортзал находились в отдельном корпусе бытового обслуживания.

В доме-коммуне на улице Орджоникидзе (Москва), построенным по проекту Ивана Николаева в 1929–1930 годах, впервые в России были применены новые технические решения – безбалочные перекрытия, фонари верхнего света, стальной и железобетонный каркасы, горизонтальные окна, открытые опоры под зданием, плоская кровля. То есть те принципы, которые сформулировал Ле Корбюзье, воплощенные им намного позже. Но самое интересное – это новая система жизни, которая была продиктована экспериментальным архитектурным подходом. В узком спальном восьмиэтажном корпусе длиной 200 м располагались 1000 спальных кабин на двух человек, площадью 6 кв.м каждая.

Предполагалось, что здесь будут жить 2000 отличников из московских вузов. При этом студентам запрещалось перевозить в новое жилище старую мебель – вся жизнь была подчинена требованиям нового коллективного быта. Двухэтажный учебный корпус, в котором по замыслу Николаева студенты должны были проводить большую часть дня, включал помещения для занятий с кабинами для индивидуальной подготовки, столовую и зрительный зал. На семи этажах санитарного корпуса, объединяющего здания в единое целое, располагались спортивный зал, медицинские кабинеты, а также раздевалки и душевые^⁷.

В 20-30-е годы в Нижнем Новгороде на основе новых идей коллективизации быта были сооружены четыре комплекса домов-коммун. Проект Соцгорода при автозаводе в Н. Новгороде был задуман по-новому: решено было построить город-коммуну - поселение с обобществленным бытом, коллективными формами жилища, состоящее из домов-коммун на 1000 человек каждый. В результате проведения в 1929 году Всесоюзного конкурса был принят проект, выполненный коллективом 18 студентов МВТУ под руководством архитектора А.Г. Мордвинова. В этом проекте квартал включал два дома-коммуны, каждый из которых состоял из семи жилых корпусов (см. рисунок-схему), двух яслей и одного детсада, а также общественно-культурного центра (клуба), обращенного к проезжей части. Таким образом, внутри квартала создавался единый детский сектор. Дом-коммуна предусматривал разделение жителей по возрастам. Центральный корпус предназначался для школьников. Второй этаж этого здания отводился под кружковые помещения и являлся продолжением клуба. По обе стороны от центрального блока располагались два корпуса молодежи. Вправо и влево к этим корпусам примыкали еще по два здания для взрослых, имеющих детей. Эти корпуса были связаны с двумя яслями. Все блоки между собой соединялись легкими переходами по второму этажу. Переходы были подняты на столбах, что давало возможность видеть пространство озелененного двора с игровыми площадками. Каждый блок имел комнаты по 9, 13 и 23 кв.м, которые располагались по обе стороны коридора. Кроме жилых комнат, в каждом корпусе размещался красный уголок для коллективного отдыха. В конце коридора находились общие кухни, туалеты и ванные для всего этажа.

Осенью 1930 года начали заселять первый из домов-коммун. Дом еще не был обеспечен водой и отоплением. Ясли и детский сад не были выстроены. В связи с острым недостатком в жилье дом заселяли, не дожидаясь окончания отделочных работ. Таким образом, он оказался без элементарнейших удобств. Заселение происходило более плотно, чем предполагалось: в комнату площадью 9 кв.м, рассчитанную на одного человека, вселялась семья из трех человек. Поэтому никакого опыта организации быта по-новому не удавалось провести.
^

Дома-коммуны переходного типа

16 мая 1930 года ЦК ВКП(б) принял постановление «О работе по перестройке быта». Оно было опубликовано в газете «Правда» 29 мая 1930 года. В нем осуждалось увлечение идеями ускоренного преобразования быта. Начался новый, более реалистичный этап в проектировании домов-коммун. Развернулась работа над созданием «жилища переходного типа», четкое обоснование которого было дано крупным общественным деятелем, архитектором, председателем секции соцрасселения и жилбытстроительства Института экономики Комакадемии в 20-е годы Н. А. Милютиным в статье «Основные вопросы жилищно-бытового строительства СССР» на страницах журнала «Советская архитектура» (1931, №1). Он писал: «Жилье должно быть жильем переходного типа, в котором была бы возможность жить семьей и пользоваться при желании формами обобществленного бытового обслуживания. Наряду с этим должна быть предоставлена возможность при желании самим готовить пищу, воспитывать своих детей и стирать белье». Экспериментальные дома такого типа были построены в г. Горьком.

В 1930 году в районе сормовского Дворца культуры на ул. Энгельса горьковским архитектором А.А. Яковлевым был запроектирован дом-коммуна из семи корпусов: пяти жилых, одного общественного и детского. Все эти здания сообщались между собой крытыми галереями на уровне второго этажа. В корпусе для холостых предусматривались однокомнатные квартиры, для малосемейных - двухкомнатные, для многосемейных - четырехкомнатные. Индивидуальные квартиры проектировались здесь наряду с обобществленными помещениями. Как и в доме-коммуне на Новинском бульваре в Москве архитектора М.Я. Гинзбурга, здесь была спланирована система квартир в двух уровнях. Оба уровня соединяются внутриквартирной лестницей. Нижний уровень занят коридором, прихожей и кухней, верхний - спальными комнатами.

Строительство дома началось. Но и этот эксперимент по строительству дома-коммуны переходного типа не был доведен до конца. По проекту был построен лишь жилой корпус для многосемейных с четырехкомнатными квартирами в двух уровнях. Корпус для малосемейных в 1932 году был перепроектирован А.А. Яковлевым в обычный секционный дом с трех- и четырехкомнатными квартирами, которые в условиях жилищного голода и быстрого роста населения были заселены покомнатно.

В 1930 году по инициативе рабочих, строителей, печатников и швейников организовалось жилищно-строительное кооперативное товарищество «Культурная революция», которое решило построить дом-коммуну переходного типа.

Газета «Нижегородская коммуна» 28 августа 1931 года писала по этому поводу: «Проект был одобрен комиссией Наркомата РКИ СССР и признан образцом всех домов-коммун СССР на сегодняшний день». Автор умело расположил комплекс на возвышенности, над Зеленским съездом, придав ему доминирующее значение, а также удачно решил объемно-пространственную композицию, состоящую из пяти самостоятельных зданий, соединенных крытыми переходами на уровне второго и пятого этажей. Дом-коммуна состоял из четырех шестиэтажных жилых корпусов и одного здания детского сада. Жилые блоки коридорно-секционного типа с одно-, двух- и трехкомнатными квартирами оборудовались лифтами. Однокомнатные квартиры должны были заселяться студенческой молодежью, двух- и трехкомнатные - семейными. В этих квартирах имелись кухонные ниши с вытяжными шкафами, где можно было поставить плитку и столик. Поэтажно располагались кухни, красные уголки, библиотеки-читальни. Двухэтажная столовая располагалась в центральном корпусе. В цокольных этажах размещались душевые, прачечные, ванные, хозяйственные и подсобные помещения. На плоской крыше - солярий^⁸.