Аллы Васильевны Сергеевой, кандидата филологических наук, автора многих учебник

Вид материала

Учебник

Подобный материал:

• «Связи с общественностью в условиях чрезвычайных ситуаций» Аннотация к диссертации, 83.66kb.
• Н. н получила диплом кандидата филологических наук по специальности: «Теория немецкого, 36.81kb.
• Специфика изучения произведений фантастики в 5-9-х классах средней школы, 547.75kb.
• Тема диссертации, 50.26kb.
• «Тобольская государственная социально-педагогическая академия им. Д. И. Менделеева», 345.4kb.
• Эволюция лирического героя в поэзии м. Турсун -заде, 1088.86kb.
• Пьесы исхаки на тему интеллигенции аспект «новой драмы» Диссертация на соискание ученой, 2879.13kb.
• А. А. Беловицкая доктор филологических наук, профессор Н. Д. Бурвикова Москва, Логос., 4088.96kb.
• Программа факультативного курса, 705.83kb.
• Iv фольклористика, 1780.45kb.

§ 8. Нравственность россиян: вчера, сегодня, завтра?..

«Все мы люди, все мы человеки»

Русская поговорка, смысл которой в том, что

всем нам свойственны слабости и недостатки,

не стоит их осуждать

Нравственные принципы не существуют в чистом виде, сами по себе, они всегда — результат истории, политических, хозяй­ственных и прочих отношений в обществе, и поэтому говорить

233

о такой тонкой материи, как нравственность любой нации, до­статочно сложно. Тем более что любой факт можно рассматри­вать двояко: все зависит от точки зрения.

Вчерашний россиянин с точки зрения нравственности выг­лядел, по крайней мере, неоднозначно. Как правило (хотя бы внешне), он демонстрировал свое пренебрежение к меркантиль­ности и практицизму, категорически осуждал проституцию (хотя повально был склонен к адюльтеру), придерживался традици­онных постулатов в семейной жизни (унаследованных из «До­мостроя»), как бы в шутку повторял, что «Без труда не вынешь рыбку из пруда» и втайне гордился «великой державой». Другое дело, что лживая двойственность советской жизни приучила его не всегда быть искренним и даже лгать, притворяться, извора­чиваться, изображая «трудовой энтузиазм», пренебрежение к достатку, ненависть к мещанству («жлобству») и преуспевшим спекулянтам, согласие с режимом... Да и кто бы стал с режимом спорить? Себе дороже...

В постсоветской России изменилась не только политическая система, жизненные ценности, но неуловимо изменилась и сама мораль, представление о нравственности, о порядочности или непорядочности человека. Изменилась даже сама точка отсчета в оценке нравственности. Например, такая особенность русских, как пренебрежение к материальной стороне дела на первый взгляд выглядит вполне невинным качеством, некоторым образом свя­занным с нравственностью. Однако сейчас оно может обернуть­ся опасной стороной в деловых отношениях с россиянами.

Зададимся простым вопросом: «Почему россияне часто не платят налоги?» Здесь в отличие от европейцев россиян, мягко говоря, нельзя считать законопослушными гражданами. Связано это не только с тем, что законы в России (и до советского времени, и в советское время, и сейчас), как правило, не соблюдались, а подменялись волевыми решениями — на уровне барина, чинов­ника, начальника и т.д. И этот стереотип поведения генетичес­ки на подсознательном уровне закрепился и дает о себе знать в самых разных ситуациях. Так, сегодня российские пешеходы и водители машин самые, пожалуй, недисциплинированные в мире. Тот же стереотип работает и в ситуации с налогами.

Русского может удивить, что француз, например, предпочи­тает сообщить налоговой полиции все до последней капли о со­стоянии своих заработков и расходов; он сообщает даже о нали­чии служебной машины или квартиры. Понятно, что французу тоже нелегко расстаться с лишними деньгами при повышении

234

налогов за подобные привилегии. Однако он твердо уверен: че­рез компьютерную систему налоговые службы знают о его мате­риальном состоянии дел решительно все, ничего нельзя утаить. Поэтому, с его точки зрения, лучше даже не пытаться вводить их в заблуждение, ибо это может очень дорого стоить, а лучше честно все заплатить и спокойно спать. Для русских такая логи­ка поведения еще непривычна.

Попутно стоит отметить, что в России самые низкие в мире налоги на доходы, составляющие только 13%. По предложению президента РФ налоги постоянно упрощаются — особенно для тех, кто рискует сегодня в России открыть свое дело. Самые боль­шие послабления сделаны для малого бизнеса (не более 20 работ­ников и не более 10 млн рублей годового дохода), который ос­вобождается от налогов на прибыль и на НДС, налога с продаж и единого социального налога. Государство делает много усилий для того, чтобы легализовать бизнес, чтобы граждане постепен­но привыкли платить налоги.

И тем не менее налоги не платят, налицо всеобщее стремле­ние скрыть доходы от налоговой полиции. И здесь имеет место не просто феномен жадности, нежелание расстаться с «лишни­ми» деньгами и т.п. Этому в немалой степени способствует и всеобщая экономическая неграмотность населения.

Известно, что при советской власти население России деся­тилетиями не имело даже базовой экономической грамотности, в том числе и для ведения своих личных дел. Все были поголов­но бедными и, в общем, не нуждались в умении рассчитывать свои мизерные доходы и расходы. Все с трудом доживали до получки и как-то сводили концы с концами. Такая экономическая сис­тема совпадала с традиционным пренебрежением русских к со­средоточенности на материальных благах. Экономической грамотой владели только профессионалы: экономисты, плановики и бух­галтеры. Это порождало в обществе преувеличенное уважение и даже трепет по отношению к экономически грамотным людям. А те, в свою очередь, пользовались властью и могли манипули­ровать не только работниками, которым и в голову не приходи­ло спорить о размерах своей зарплаты, но даже и руководителя­ми предприятий. Бухгалтер становился на любом предприятии самым важным человеком.

Сравним: кто такой бухгалтер на Западе? Это маленький винтик в общей машине, подконтрольный в любом своем действии. А если вы сравните роль бухгалтера в любом современном учреж­дении в России, то убедитесь, что здесь все иначе. Именно он

235

«правит бал», он руководит, командует всем коллективом и даже начальником, который зависит от него. Известны факты, когда бухгалтеры (например, в издательствах) сами себе назначали зар­плату выше, чем у руководителя. И их нельзя ни уволить, ни запугать: они полезны, поскольку могут прикрыть неблаговид­ные дела начальника, «замазать» их, помочь скрыть его эконо­мическую неграмотность или нечистоплотность. А могут и под­вести под суд. Лучше с ними не спорить, а наоборот, щедро по­делиться.

Подобная круговая порука, коррумпированная система воз­никла еще при советской власти, но именно сейчас она расцве­ла пышным цветом во всех государственных учреждениях Рос­сии как на территории страны, так и за ее пределами. В области бизнеса, по свидетельству зарубежных, да и российских бизнес­менов, стандарты делового поведения в России отличаются от общепринятых в мире.

Конечно, корректное отношение к доходам и налогам посте­пенно начинает утверждаться и в России. С трудом, потихоньку русские начинают осознавать, что деловое взаимодействие меж­ду партнерами регулируется не только экономическими и юри­дическими правилами. Оно должно, кроме того, подчиняться и деловой культуре, общепринятым «правилам игры». В этом заин­тересованы в первую очередь и сами российские бизнесмены. Именно по их инициативе разработаны кодексы предпринимательской этики и принята «Хартия бизнеса России».

Кодексы созданы, но до привычки соблюдать и уважать эти кодексы еще очень далеко. Все-таки русский человек традици­онно привык считать добродетелью, если ему удавалось госу­дарство как-то обвести вокруг пальца. Потому что государство в лице чиновников веками было враждебно его интересам и ни­когда их не защищало.

Известно, что россияне дружно отмечают снижение мораль­ных устоев общества в результате десятилетних перемен. Спра­ведливо, однако, говорить не столько о падении нравов и росте аморальности, цинизма россиян, сколько о смене приоритетов. Например, среди тех, кто сумел добиться материального благо­получия, особенно среди молодежи, растет популярность «мора­ли успеха», желание самоутвердиться в глазах окружающих, от­кровенный прагматизм, интерес к материальной выгоде для себя лично, без «высоких дум» о ближнем. Аналитики согласны в том, что это результат влияния «западных веяний», «западной мора­ли»,

236

Если бы дело ограничивалось только «западными веяния­ми», то было очень просто говорить о тенденциях развития бу­дущей России: наложи лекало «Запада» и делай выводы. Но не так все просто. В противоположность «морали успеха», по на­блюдению американского журналиста⁹⁷ в Москве, в поведении россиян появилось что-то «совсем новенькое», непохожее ни на прошлое, ни на новые «западные веяния». И доказательство этого — популярный персонаж Интернета и TV Масяня. Со­зданная питерским художником Олегом Куваевым в петербур­гской студии веб-сайта исключительно для отдыха, она снача­ла завоевала популярность в Интернете, а потом даже получи­ла место в сетке вещания популярной телепрограммы в России «Намедни». О ней все говорили с восторгом, так как она, ока­зывается, «открыла, чтд можно заниматься любимым делом и зарабатывать на этом большие деньги. Об этом можно только мечтать». Причина популярности этого образа (прямо скажем, неважно нарисованного) — особая жизненная философия, ко­торую можно выразить одним словом: «пофигизм». По этой фи­лософии оказывается, что теперь в России не стыдно быть без­работным, и вовсе не потому, что очень уж трудно найти ра­боту. Оказывается, способность и умение работать — не такое уж большое достоинство, главное — «деньги все равно будут». Неважно, каким образом. Ценность «труда» стремительно тает в глазах современных россиян, особенно молодых.

Как раньше в СССР, так сейчас на Западе такой образ жиз­ни считается постыдным: безработные люди невольно несут клеймо социальных паразитов. А в современной России отношение в этим людям совсем иное, не совпадающее ни с советским, ни с «за­падным» — чуть ли не восхищенное. Умение «доставать» деньги без особого труда, да еще и «с удовольствием» стало националь­ной мечтой. Наоборот, Масяня чувствует себя неловко, когда ее дружок видит ее за работой. Такая философия и превратила этот образ в популярный символ.

В общем, моральный облик современного россиянина совсем непрост, и утверждения о падении нравственности современных россиян небеспочвенны. Доказательство этой очевидной истины не требует особых социологических исследований. Однако имен­но социологам удалось прояснить не менее интересный парадокс: оказывается, моральные критерии россиян в последние годы сни­зились именно в сфере общественного поведения™. Например, го­раздо меньшее количество людей осуждает теперь покупку кра­деного, спекуляцию, невозвращение кредитов и займов, при-

237

своение найденных денег, даже политическое убийство, т.е. акты негативного общественного поведения.

А вот в том, что касается личной жизни, по крайней мере на словах, россияне стали более строгими. Так, на вопрос «Какое ваше самое заветное желание в жизни?» россияне дали такие ответы⁹⁸: «Жить в гармонии с собой и окружающими» (23%), «Обрести на­стоящее счастье» (11%), «Избавиться от своей неуверенности» (8%), «Обрести благополучие в браке» (7%), «Сделать правильный выбор духовного пути» (6%), «Ни в чем не завидовать другим (3%)» или «Избавиться от зависти»... Гораздо реже чисто прагматические желания: «Улучшить финансовое положение» (12%), «Открыть свое дело» (4%) или «Совершить выгодную сделку» (только 1%!).

В ответах опрошенных людей твердо осуждается моральная распущенность, пренебрежение своим долгом по отношению к семье, особенно к детям, нечестность и предательство по отно­шению к друзьям, нескромность стремительно разбогатевших людей — из тех, кто «Из грязи— да в князи». В общем, подобные ответы в ходе опроса общественного мнения не дают возможно­сти однозначно утверждать о растущем цинизме и аморальности россиян. Скорее наоборот: в сфере личной жизни они придержи­ваются традиционных ценностей.

Даже при том что у русских отмечено своеобразное отношение к собственности (см. ч. II, гл. 3, § 9), они воспринимают t острым стыдом, если их уличили в воровстве и непорядочности. Вот фран­цуз, например, в компании в порыве откровенности может со смехом как о забавном случае рассказать, как он утащил какую-то мелочь в универмаге, не расплатившись, или обманул кого-то при обме­не с выгодой для себя. Подобное поведение им воспринимается не в моральной плоскости, а как возможность «пощекотать» нервы или «проучить растяпу», получив при этом барыш. Русский, разу­меется, тоже может совершить подобное. Он, однако, не сможет в этом открыто признаться, тем более в компании, он будет хра­нить этот случай как постыдную тайну, а не рассказывать как о забавном случае из жизни и бахвалиться при этом.

Показательно, что в обществе снизился градус ненависти и презрения к проституткам. Их могут даже оправдывать тем, что они занялись этим не очень-то приятным делом «не от хорошей жизни», что их «жизнь заставила». А по отношению к валютным проституткам такие чувства вообще были неведомы. Вспомним знаменитый фильм «Интердевочка», заливший слезами о судьбе ностальгирующей проститутки всю перестроечную Россию. Уж какая там мораль...

238

Если же перевести проблему нравственности в сферу пред­принимательства, то оказывается, что интереснейшие результа­ты получены при сопоставлении оценок определенных амораль­ных действий с тем, выиграли или проиграли от реформ авторы этих оценок⁶⁸.

Выяснилось, что даже при общепризнанном падении обще­ственной морали, при всей коррумпированности экономики и государства приверженность традиционным моральным ценнос­тям остается экономически выгодной моделью поведения для де­ловых россиян. Так, среди тех, кто считает нормальным давать взятки, в полтора раза меньшее число людей улучшило свой материальный статус, чем среди тех, для кого это неприемлемо. Среди тех, кто не осуждает уклонение от налогов — в два раза меньше число людей, достигших успеха. Успехи же тех, кто при­нимает использование сексуальных связей в корыстных целях, стре­мится к нулю. И лишь те, кто приемлет сознательный обман для достижения своих целей, продемонстрировали свою несколько большую успешность по сравнению с теми, кто такой мораль­ный выбор отрицает.

§ 9. Как россияне относятся к государству?

«От старого отстали, к новому не при­стали»

«Хозяйство крепкую руку любит»

Русские народные пословицы

Один из самых спорных вопросов в переходный период (от советской системы к рынку) — это вопрос о роли государства в экономике и социальной сфере. Анализируя традиционные уста­новки русского архетипа (ч. II, гл. 3), мы убедились в том, что в сознании россиян существует зависимость между личностью и государством. Однако эти отношения со временем менялись.

Так, всего 10 лет назад государство еще воспринималось не­которыми социальными группами (особенно культурной и на­учно-технической элитой страны) — как «монстр», «империя зла» и т.д. Митинговая истерика периода начала перестройки требо­вала «уничтожить монстра» и «приобщиться ко всему цивилизо­ванному миру».

Во многом это была естественная реакция поколения, вы­росшего в условиях несвободы, тоталитарного государства, по­стоянного сдерживания личной инициативы. Не случайно все

239

начатые в стране преобразования проходили под флагом «разво­да» государства и общества, минимизации возможности вмеша­тельства государства в сферу частных интересов.

Однако большинство населения страны не ставило под со­мнение необходимость «сервисных» функций государства: социальной защиты, бесплатного здравоохранения и образования, той или иной степени регулирования экономики. Борясь с государством, россияне все-таки оставляли за ним его «отеческие» обязаннос­ти по отношению к ним самим. Так возник нынешний конф­ликт между государством и обществом. И единственный выход из него видится в «возвращении статуса государства», в первую очередь — в сферу регулирования социально-экономических про­цессов, где наблюдается его наибольший дефицит.

Оставив разрушительные идеи относительно государства, со­временные россияне постепенно начинают понимать, что «ры­нок» — такой же общественный институт, как и другие, и что его существование требует определенных правил, которые спо­собно контролировать государство. Поэтому представители по­чти всех российских политических партий и групп (в меньшей степени «либералы») выступают за государственный контроль над основными сферами экономики: коммунисты (45%), социалисты (40%), националисты (43%) и даже центристы (30%)⁸⁰.

Россияне продолжают верить, что государство должно зани­мать лидирующие позиции в экономике". Не поколебали эти убеж­дения ни обмены денег в начале 90-х годов, ни экономический кризис 1998 года.

Так, 88% россиян считают, что в ведении государства долж­на находиться электроэнергетика, 63% «отдают» ему и жилищ­но-коммунальное хозяйство». Обратите внимание, что в 1998 г. так считали только 42%. Большинство россиян (72%) считает, что машиностроительные и металлургические заводы должны быть обязательно государственными". Примерно поровну делятся мне­ния в отношении транспорта, а уж производство продуктов пи­тания 2/3 опрошенных готовы безоговорочно отдать частникам.

Большинство россиян не устраивает то, что государство прак­тически исчезло из социальной сферы, полностью переложив за­боты о здоровье, воспитании, образовании и т.п. на самих граж­дан. За десятилетия советской власти люди привыкли к тому, что государство отвечает за выплату пенсий в положенные сро­ки, что за каждый труд гарантированно выплачивается зарпла­та, что инвалиды и малоимущие граждане должны быть соци­ально защищены и что преступники должны быть обязательно

240

найдены и наказаны. Все это подразумевалось как само собой разумеющееся.

И когда вся эта налаженная система рухнула, граждане не могут понять: или государство уклоняется от своих обязаннос­тей, или оно не в состоянии нормально функционировать. От­сюда очень высокий уровень претензий к нему и обид.

Большинство населения России все претензии за беды, кото­рые на него обрушились, склонно предъявлять государству, ко­торое по-прежнему воспринимается единственной инстанцией, ответственной за все, что происходит в стране. Они пока еще не готовы увидеть другую сторону проблемы — ослабление инсти­тута российского государства. Именно сомнения россиян в спо­собности государства нормально функционировать влияют на «метания» российского общественного мнения — от демократии до авторитаризма.

Ослабленное российское государство утратило сейчас во многом свои силовые функции. Граждане России ответили на это тем, что перестали доверять государству и, в частности, его правоохра­нительным органам: так, только 11% населения доверяет мили­ции, а вот 71% — нет; суду соответственно — 12,5% и 64%¹⁰². Возросшая преступность, которой способствует коррумпирован­ность чиновников на всех уровнях, к сожалению, — неоспори­мая действительность в сегодняшней России. В такой ситуации граждане требуют от государства защиты и поддерживают меры по усилению государственных силовых структур.

В свете перечисленных подходов к роли государства вполне логично, что, отвечая на глобальный вопрос «Какова наиболее благоприятная для России политэкономинеская модель?», 37% россиян поддержали идею «смешанной экономики с сильным государственным сектором», 18% — централизованное планирование (социализм), и только 8% выступило за либеральную модель с минимумом го­сударственного участия. Интересно, что в 1994 г. (т.е. всего во­семь лет назад) таковых было почти вполовину больше — 12,5%. Таким образом, популярность либерально-экономических идей в России постепенно снижается¹⁰².

Но самое удивительное в том, что процент сторонников силь­ного госсектора не меняется в зависимости от возраста: ответы 18- и 55-летних дают примерно одинаковые результаты. Возможно, что это говорит о каком-то особенном традиционализме россий­ского общественного сознания. По мнению аналити-ков⁶⁸, идеа­лом для большинства россиян идеальным является «социальное государство», в основе которого лежит не столько индивидуаль-

241

_1б-3646

ная свобода, а идея солидарности как «общего блага». Такая мо­дель соединяет в себе, с одной стороны, активную роль госу­дарства в экономике и сильную систему социальной защиты, но с другой стороны, невмешательство государства в частную жизнь, политические и гражданские свободы. Эта модель не ка­жется им умозрительной и нереальной в далеком будущем. Рос­сиянам представляется, что они уже жили в системе именно та­кого государства — в СССР, особенно на брежневском этапе.

Более половины всех опрошенных убеждены, что СССР был первым государством в истории России, которое обеспечивало спра­ведливость для простых людей и сделало для них возможной при­личную жизнь. Такая парадоксальная идея не только результат идеологического «промывания мозгов» советского периода. Сама ситуация в постперестроечной России не давала людям позитив­ных моделей устройства жизни, наоборот, она постоянно под­талкивает их к идеализации прошлого.

Какие цели общественного развития избирают для себя рос­сияне? Из почти двух десятков целей развития общества полови­на опрошенных выбрала только две: повышение качества жизни и наведение порядка в стране. Все остальные цели, в том числе и нравственное возрождение общества, сохранение русских тради­ций, создание эффективной рыночной экономики, отступают перед этими двумя. Государство, по мнению россиян, обязано заниматься в первую очередь именно этими двумя суперпроб­лемами.

К слову, по российским традициям оно этим и занимается, взваливая на себя бремя социальных обязательств, и нагрузка эта растет. Так, бюджетные расходы" в 1998 году составляли 37% от ВВП, в 2001-м — 37,2%, а в 2002-м — 41% ВВП. Для сравне­ния: в странах с наивысшим темпом роста экономического раз­вития (Китай, Малайзия, Тайвань) эти расходы не выше 15— 20% ВВП, поскольку эти государства отказались от обязательств по выплатам пенсионного и других видов социального обеспе­чения. В России же эти выплаты — норма, и отказаться от них нельзя. Все бы хорошо, да вот из-за этого растет налоговая на­грузка на подымающийся российский бизнес.

После перестройки российское общество приняло важнейшие демократические ценности: равенство всех граждан перед зако­ном, свобода слова и печати, независимость суда, свободные вы­боры органов власти и т.д. Однако эти инструменты демокра­тии, позволяющие гражданам осуществлять свои права, пока еще ими освоены недостаточно. Так, право на свободный выбор про-

242

фессии, свобода передвижения по стране, право на забастовку еще не имеют для граждан особого значения. Даже в СМИ этим проблемам уделяется незначительное внимание.

Поэтому в сложившихся условиях россияне пока еще не слишком обращают внимание на легитимные формы политической и эко­номической самоорганизации. Они, скорее, надеются, что в силу каких-то неясных причин («чуда»?!) в стране вдруг наконец-то появится «хорошая власть», «правильный президент», который «все сделает», а дальше все пойдет «нормально». Вспомним, что па­терналистская модель государства входит в традиционный рус­ский архетип (см. об этом ч. II, гл. 3, § 7,8). Во всяком случае, граждане России совершенно категорически отвергают любые ре­волюционные средства переустройства общества. Только 12% оп­рошенных выступают за радикальную ломку системы, зато 62,4% — за постепенные эволюционные реформы. Таким образом, распро­страненный миф о том, что русским по причине их особой мен­тальности свойственно «бунтовать», эмпирически не подтверж­дается. Наоборот, русских все больше объединяет их неприятие социальных экспериментов.

Горький пройденный путь дал свои плоды.