На пути к построению педагогической антропологии (по следам Л. С. Выготского)
| Вид материала | Документы |
- Мезенцев Андрей, 4 класс по следам экспедиций, 257.11kb.
- Данный многосторонний анализ имеет целью осветить функционирование образовательного, 1790.95kb.
- История антропологических учений, 152.57kb.
- Рекомендации по «горячим» следам, 2284.68kb.
- Тема Социальная антропология в системе наук о человеке и обществе, 119.2kb.
- Автор: Тайсаев Джабраил Мубарикович | Опубликовано: 17., 3109.82kb.
- По горячим следам, 11.76kb.
- Удк: 78. 03 Е. Е. Ланкина, 118.97kb.
- 1. Человек как предмет педагогической антропологии, 1186.74kb.
- Проблема человека (К построению христианской антропологии, 448.72kb.
С.А.Смирнов
НА ПУТИ К ПОСТРОЕНИЮ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ
(по следам Л.С.Выготского)
Работа выполнена в рамках проекта,
осуществляемого по линии
Российского гуманитарного научного
фонда, № 95-06-17108
Вместо эпиграфа.
«...Еще вчера все было понятно и ясно: мы так сжились со вчерашним днем. У нас выработалась и укоренилась своя философия рабства, и вчера еще единою добродетелью была «готовность взойти на костер». Связанному в конце концов все ясно: что делать? Но сегодня неожиданно и внезапно, вдруг - руки развязаны, нечаянно обретена свобода распоряжаться собой, хочется что-то делать, двигаться, куда-то идти. Еще не создана свободная походка, еще нет свободных слов, еще не пережит сознанием совершившийся переворот, еще старая душа в старом теле живет, радуется, трепещет и встречает новый день. Новый день застал нас неготовыми... (см. 6).
Содержание.
1. Вместо введения. Конспект новой антропологии.
2. “Мой Гамлет”.
3. На пути к “вершинной психологии”
а. Новая наука о новом человеке. Психотехника.
б. Сверхкомпенсация и дефект.
в. “Инструментальный метод” и “культурные средства”.
г. “Культурное развитие” и “культурный возраст”.
^ 4. Перекличка голосов. Л.С.Выготский и “выготскианцы”.
а. От орудия - к скрипту.
б. Скрипт и миф.
в. Знак-посредник и взрослый-посредник.
^ 5. Миф по имени Лев Выготский.
1. Вместо введения. Конспект новой антропологии.
Эта работа посвящена двум мыслителям, которые с моей точки зрения, принадлежат к самым “локомотивным” авторам, чьи идеи именно сейчас переживают эпоху Возрождения. С идеями именно этих авторов, мне кажется, может быть связан прорыв в современной гуманитарной мысли о человеке и современном образовании.
Для меня новый проект культурной антропологии связан с именами Л.С.Выготского и М.М.Бахтина. Я попробую пройтись по следам этих авторов и по этому пути наметить некий проект культурной антропологии. Начну с Л.С.Выготского.
Но при этом хочется избежать двух крайностей.
Первое. Глупо идти след в след, по шагам пересказывать автора. Не хочется Л.С.Выготского превращать в источник для бесконечного цитирования.
И второе. Не хочется становиться автором, который использует тексты Л.С.Выготского как материал для доказательства своих сумасшедших идей (как это сделал, к примеру, А.Эткинд - см. 47).
Важно другое - Л.С.Выготский по-своему совершил прецедент задавания предельной рамки человека, осуществил опыт создания новой философии человека.
Меня не заботят точное цитирование или боязнь “улета” в сторону от его магистральных идей. Мне важно удержание этой рамки и важен ряд принципиальных ходов, которые Л.С.Выготский сделал, чтобы удержать эту рамку, поскольку они как строительные леса помогают выстраивать архитектонику этой новой антропологии.
Эти ходы следующие.
Первый ход.
Обозначение проблемы экзистенциального разрыва - как начала самоопределения человека на примере трагедии “Гамлет”. Экзистенциальное безумие Гамлета.
Второй ход.
Рождение в связи с этим темы борьбы со страхом и страстью и их преодоление. Борьба двух “гамлетов”. Тема овладения собственным поведением. Рождение психологии как практики овладения собственной психикой.
Отсюда - целый веер следующих ходов.
Третий ход.
Идея сверхкомпенсации как преодоления натурального дефекта и через этот механизм сверкомпенсации вхождение человека в культуру. Проблема аномалий натурального и культурного развития. Идея культурной дефектологии. Дефект как социальная и культурная проблема.
Четвертый ход.
Идея новой науки о новом человеке. Психотехника как психологическая практика по овладению собственной психикой, как искусство управления собственной душой. Принципы философии и практики в основании новой науки.
Пятый ход.
Идея инструментального метода в психологии и педологии. С помощью чего, какого орудия-средства человек овладевает собственным поведением и осуществляет практику культурного развития? Идея психологического орудия-посредника, “культурного средства”, опосредующего культурное развитие человека. Развитие личности через овладение культурным средством.
Шестой ход.
Идея культурного развития как степени овладения человеком культурных средств-медиаторов и формирование через это высших психических функций. Понятие интериоризации как механизма формирования этих функций, вживления их в индивида, прохождение функций дважды - как интерпсихических и как интрапсихических.
Седьмой ход.
Понятие личности осмысляется в терминах овладения, в контексте архитектоники культурных медиаторов. Личность и состоит из этих медиаторов, но уже освоенных и ставших частью второго, культурного, “неорганического” тела. Преодоление психологизма. Выход за пределы индивида. Социальная и культурная природа психического. Культурное развитие, развитие личности и формирование высших, “культурных” психических функций - все три процесса становятся синонимами.
Восьмой ход.
Идея “культурного возраста”. Неообходимость измерить и описать шаги культурного развития человека, отличного от паспортного, социального и интеллектуального возрастов. Поиск “мерок”, критериев, с помощью которых можно измерить культурный возраст.
Девятый ход.
Проблема одаренности. Природа одаренности. Натуральная и культурная одаренность. Культурное развитие при натуральном дефекте. Натуральная и культурная психическая отсталость.
Десятый ход.
Идея культурного опосредованного действия отрабатывается на разном материале и выливается в ряд самостоятельных направлений Например, игра - как тракт культурного развития человека. Или проблема умственной отсталости.
Одиннадцатый ход.
Идея смыслового поля. Формирование аффективных качеств личности. Единство интеллекта и аффекта.
Двенадцатый и последний ход, выходящий уже за пределы собственно исканий Л.С.Выготского и его текстов. Это сам миф по имени Лев Выготский. Траектория его судьбы. Парабола его личности. Страсти по Гамлету и Спинозе - как страсти личности самого Л.С.Выготского.
Теперь по порядку.
^ 2. “Мой Гамлет”.
В основании всяких изменений и трансформаций нашего сознания лежит прежде всего смена образа человека. Новые идеи в гуманитарных науках появляются в рамках новой антропологии, нового проекта человека.
В этом смысле, как мне представляется, Л.С.Выготский прежде всего выступал именно с новым проектом человека, он пытался осуществить опыт построения новой антропологии. Он задавал рамку философии человека. Это первое.
И второе. Л.С.Выготский предъявил также проект новой “неклассической” психологии, о чем много позже в своих последних работах напишет Д.Б.Эльконин (см. 44, с.477). Л.С.Выготский строил не новую науку классического образца, а вырабатывал особую практику культурного посредничества.
В этой практике он проделал большой Путь. У этого Пути было Начало. С этого начала я и начинаю свое изложение.
Фигура Л.С.Выготского настолько многогранна и сложна, что напрашивается необходимость разведения разных миров, в которых он пребывал. Можно говорить о той же “причастной вненаходимости” Л.С.Выготского , в которой находился его современник М.М.Бахтин.
И я бы хотел попробовать ухватить, во-первых, начало, обозначить ту точку, с которой начался Путь Л.С.Выготского, а во-вторых, в этом начале мне видится попытка Л.С.Выготского задать предельную рамку своего Пути.
Итак, на примере его дипломной работы о Гамлете 1915 года я бы хотел обозначить три момента.
1. Л.С.Выготский уже в 1915 году задал предельную рамку - рамку философской антропологии. Его волновали предельные вопросы бытия человека и вопросы становления человеческого в человеке.
2. Задавание этой рамки заключается в обозначении экзистенциального разрыва - осознания человеком своей предельности, осознания им вопроса Быть или Не быть; так рождается ситуация Гамлета; ужас от этого осознавания толкает человека на онтологическое самоопределение, самоопределение в бытии.
3. В этой ситуации Гамлета и рождается (уже тогда, а не в 29-30г.г.) идея Выготского об овладении человеком своим поведением. И эта проблема овладения порождает проблему культуры как степени овладения человеком своей психики с помощью “культурных медиаторов” (знаков-орудий).
То есть, идея построения новой психологии была заявлена не в 1926г. (времен работы «Исторического смысла...»), а уже в 1915 году, причем на специфическом для тогдашней психологии материале - художественном, на материале трагедии «Гамлет». И эта идея новой психологии как практики человека по овладению собственным поведением была заявлена в жанре задавания предельной рамки - как осознание экзистенциального разрыва.
Теперь по порядку. Когда Л. С.Выготский был еще учащимся частной гимназии в Гомеле, в Москву приехал знаменитый английский режиссер и актер Гордон Крэг. Он договорился со К.С. Станиславским о постановке «Гамлета» на сцене МХТ. Они ставили его несколько лет. В 1911 году состоялась премьера.
Гита Львовна Выгодская пишет в своей биографии отца, что премьера состоялась в 1916 году и что этот спектакль был особенно интересен студенту Выготскому, который часто ходил в МХТ (см. 17, с.43). Это либо опечатка, либо просто ошибка. Премьера «Гамлета» в постановке Г.Крэга состоялась 23 декабря 1911 года. И продержался спектакль три сезона (см. 36). Видел ли его Л.С.Выготский? Мы не знаем этого. Мы знаем, что он только летом 1913 года закончил частную гимназию в Гомеле и поступил в Московский императорский университет.
В августе-сентябре 1915 года он пишет черновик дипломной работы о «Гамлете». А в 1917г. он возвращается в Гомель. Мы не знаем, успел ли он посмотреть этот спектакль. Но как ни странно трактовки образа Гамлета Г.Крэгом и Л.С.Выготским весьма созвучны.
Основная идея Г.Крэга была в том, чтобы поставить “Гамлета” как трагедию человека, вокруг которого - мертвая материя, косная, грубая натура, с которой он борется и гибнет. Это трагедия борьбы активной личности и преодоления ею мертвой материи, материала. Здесь рождается идея активной художественной формы, которая укрощает стихию хаоса и преодолевает ее. Трагедия Гамлета - его одиночество, а фон его одиночества - «двор», мундирный мир.
Г.Крэг говорил, что надо отойти от черного угрюмого Гамлета. Главное в нем - это духовное мужество, это радостный человек с открытым лицом (см. 2). Он убеждал К.С.Станиславского: ”Вами должен овладеть экстаз. Вы должны дать себе волю. Рассудок здесь бессилен, он - Ваша слабость...” (см. 2, с.261).
Как бы ни трактовал Г.Крэг Гамлета - ясно одно. Трагедия эта - не про дворцовые интриги, а про космические страсти и эксзистенциальные надрывы, не про реальную историю, не про средние века, не про короля и королеву. Это сугубо индивидуальная личностная история человека, который заглянул в пропасть, в черноту небытия. Это драма борьбы Разума со Страхом, драма самоопределения и самопреодоления человека, который осуществляет акт второго рождения. В этом смысле трагедия эта - вне времени. Она - про общечеловеческую экзистенциальную ситуацию борьбы человека, пытающегося стать свободным, со своей душой-тюрьмой. Оковами его является онтологический страх, ужас, который охватывает тебя, когда ты однажды заглянул в пасть Небытия. Гамлет - это тема осознания страха и страсти, тема преодоления небытия. И прежде всего проблема борьбы с собственной душой-тюрьмой. Никакое королевство Гамлет не собирался исправлять.
Это тема начала, обновления жизни, второго рождения. Это тема - когда же придет настоящий день. Тот новый день, который «застал нас неготовыми». Это писал Выготский уже в 1917 , продолжая думать над темой «Гамлет». Об этом сказано в нашем эпиграфе (см. 6).
Так вот, тема Гамлета его волновала всю жизнь. Сквозь все его “труды и дни” проглядывает одна тема - тема Гамлета.
Из-за недостатка места остановимся на двух отрывках, которые выделяет Выготский.
Это эпизод дуэли Гамлета и Лаэрта и ключевой монолог «Быть или не быть».
Что говорит Гамлет Лаэрту перед дуэлью?
“Прошу прощенья, сэр. Я был не прав.
Но вы, как дворянин, меня простите.
Собравшиеся знают, да и вам
Могли сказать, в каком подчас затменье
Бывает ум мой. Все, чем мог задеть
Я ваши чувства, честь и положенье,
Прошу поверить, сделала болезнь.
Ответственен ли Гамлет? Не ответствен.
Раз Гамлет невменяем и нанес
Лаэрту оскорбленье, оскорбленье
нанес не Гамлет, а совсем другой,
Кто ж этому виной ? Его безумье.
А если так, то Гамлет сам истец,
И Гамлетов недуг - его обидчик.
Прошу во всеуслышанье при всех
Сложить с меня упрек в предумышленье.
Пусть знают все: я не желал вам зла.
Ошибкой я пустил стрелу над домом
И ранил брата” (пер. Б.Пастернака - см. 37, с.554).
Смотрите. Обычно понимают безумие Гамлета как его игру - он играет в мышеловку, чтобы поймать дядю-короля. Здесь же Гамлет говорит о другом - он действительно безумен.
Л.С.Выготский особо отмечает тему безумия Гамлета:
“Гамлет страдает тяжелой болезнью... в убийстве Полония, в схватке с Лаэртом он отрешен от самого себя... он сделал это (все вообще), не быв самим собой; это сделал не Гамлет, а его странная рассеянность, которая отдает его во власть какой-то силы, его безумие, его “затменье” (см. 12, с.277). Гамлет сам не свой. Так и в оригинале - “If Hamlet from himself” (см. 37, с.116).
И вот Гамлет признается в своем безумии. Потом, много позже, в 1929 году, Л.С.Выготский напишет - чем отличается больной человек от здорового? Больной не ведает о своем безумии, над ним довлеет, им управляет его болезнь, а здоровый управляет своей болезнью (см. 11 ). Эту тему он обозначил уже здесь в 1915г. - “что Гамлет сам делает и что с ним делается, он ли играет безумием, или оно им?” (см. 12, с.270). Гамлет не властен над собой, “чья-то неведомая рука совершает все это - не Гамлет. В этом все, весь смысл Гамлета.
Кстати, имя “Гамлет” происходит от древне-скандинавского Amlodi, означающее человека, который был или притворялся сумасшедшим.
Гамлет - жертва собственного безумия, он узник своего безумия, своей темноты. Темнота эта - от его души-тюрьмы. Он оказался в клетке страха и страсти. Он ослеплен и скован. Попытка обрести свободу, “легкое дыхание”, попытка выйти из тюрьмы слепой и пустой души - смысл поступка Гамлета.
И теперь, перед поединком, Гамлет признается в своем безумии, делая шаг навстречу смерти. Он совсем другой. Он, пишет Л.С.Выготский, готов. “Быть готовым - вот все. Вот все. Этого нельзя комментировать: это все. Таково состояние Гамлета теперь, таково его чувство роковой минуты, катастрофического “остатка дней”. Он ощущает под влиянием неотразимых предчувствий, такой скорбной тяжестью залегших в его сердце, в своей душе высшую готовность. Быть готовым - вот все. Гамлет готов. Не решился, а готов; не решимость, а готовность...
Он готов: пусть будет - Let be” (см. 12, с.278).
О готовности говорит Гамлет. “Я готов” - такова же последняя фраза самого Л.С.Выготского ночью 11 июня 1934 года. Минута пришла. Срок исполнился. Час пробил. Гамлет готов. Готов и Л.С.Выготский. Он это сказал уже в 1915. Потом повторил в 1934 году.
Трагедия Гамлета - о том, как он шел к этой готовности. Этот Путь головокружителен, поскольку в небольшой трагедии, начиная от монолога “Быть или не быть” и кончая поединком с Лаэртом - дистанция огромного размера.
Итак, готовность принять удел. До этого он не был готов. Не в этом ли его болезнь? Что за природа его болезни? Чем больна его душа? Болезнь его экзистенциального толка - страх, ужас сковывал его члены.
Посмотрим всем известный монолог.
“...А то кто снес бы униженья века,
Позор гоненья, выходки глупца,
Отринутую страсть, молчанье права,
Надменность власть имущих и судьбу
Больших заслуг перед судом ничтожеств,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала? Кто бы согласился
Кряхтя под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался, не склоняла воли.
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться.
Так всех нас в трусов превращает мысль,
Так блекнет цвет решимости природной
При тусклом свете бледного ума,
И замыслы с размахом и почином
Меняют путь и терпят неуспех
У самой цели...” (пер. Б.Пастернака - см. 37, с.497).
Да. Кто бы согласился терпеть этот удел, если бы, о ужас!... Если бы не страх перед небытием...
Человек, взглянувший в глазницы смерти, испытывает неизъяснимый ужас. Немеют члены. Скован рот. Чернота и немота. Небытие.
“Когда бы страх чего-то после смерти” - так в переводе М.Лозинского.
“Когда бы неизвестность после смерти” - так у Б.Пастернака.
В оригинале - “But that the dread of something after death” (см. 37, с.69 ).
Английское “dread” переводится не просто как некая боязнь, а именно ужас, тот экзистенциальный страх, который потом волновал С.Киркегарда - страх и трепет. Тот самый, глубинный, от осознания которого теряешь контроль над собой, ты сам не свой, не владеешь своими страстями, ты слепнешь и кидаешься во все тяжкие.
Раскол мира, трещина, которая проходит через сердце человека и делает его поэтом и философом - осознание трещины рождает ситуацию Гамлета.
И тогда следует фраза -
“Thus conscience does make cowards of us all” (см. 37 , с.69 )
Варианты русских переводов:
“Так всех нас в трусов превращает мысль” (Б.Пастернак)
“Так всех нас совесть обращает в трусов” (А.Кронеберг)
“Так трусами нас делает раздумье”(М.Лозинский).
“Так в трусов нас сознанье превращает”(А.Радлова).
“И эта мысль нас в трусов обращает” (П.Гнедич) (см. 37).
Более точный перевод английской кальки латинского слова conscientia - это совесть в смысле осознания, понимания, глубинного проникновения, ухватывания вести, голоса бытия, как тайное знание, весть, ведание.
Именно осознание небытия после смерти, страх собственной несостоятельности, ужас от того, что ты так и не Станешь в Бытии - мысль об этом ввергает в пропасть безумия.
Кто бы решился принимать тяжесть и немоготу этой юдоли, когда бы... Когда б не страх небытия после смерти! Осознание этого страха и изживание синдрома труса (помните, в чем обвинял Иешуа Понтия Пилата? В трусости!) - это рождает ситуацию Гамлета. Фактически, трагедия Гамлета - это рассказ о поединке одного Гамлета, труса и безумного с другим - с тем, кто осознал свое безумие.
Этим обозначением, выделением темы безумия Гамлета и его излечения Л.С.Выготский выделяет в нем два плана. План реальный, обыденный и план мистический. Эти же два плана он выделяет и в трагедии.
Гамлет, отмечает Выготский, расколот. Он раздвоен. Он живет в двух мирах, живет двумя жизнями одновременно. “Поэтому он постоянно у самой грани этой жизни, у самого ее предела, на ее пороге, у ее последней черты. Поэтому его бытие - это его болезненный и страстный день, его пророчески неясный как откровение духов, сон - не нормальное, не обычное состояние. Он точно лунатик. Его сознание поэтому тоже двойное” (см. 12, с.270).
И его второе, ночное сознание, нельзя назвать именем. Оно требует молчания. Остановки. В обыденной жизни мы спасаемся завесой слов. Там, где бездна, там он, мистически живущий на краю бездны, заглянувший в иной мир, умолкает. Остальное - молчанье. Таковы его последние слова Горацио.
“The rest is silence”.
Эти два плана Выготский выделяет по ходу изложения всего этюда о Гамлете.
Первый план - реальный, исторический, временной. Здесь - все конкретные события, вся интрига, вся кровь. И здесь - первый смысл трагедии. О нем Гамлет попросил перед смертью рассказать своего друга Горацио. Последний расскажет потомкам об этой истории, о жизни и смерти принца Гамлета.
Второй план - вневременной. Он сопряжен с чем-то мистическим, религиозным. Здесь - религия трагедии, то есть момент откровения. Этот второй смысл выходит за пределы собственно толкования пьесы. Этот второй смысл - “в особой философии, религиозности, то есть трагедия есть определенная религия жизни, религия жизни sub specie mortis или, вернее, религия смерти”(см. 12, с.290).
О первом смысле все сказано. Он - в фабуле. О нем сказано много слов. “Слова, слова, слова...”.
О втором - молчание. Его хранил ушедший Гамлет. И последние его слова: “остальное - молчанье”. Здесь искусство кончается. Начинается религия, у которой один образ, пишет Л.С.Выготский - смерть, одна добродетель - готовность.
В готовности принять удел - вся трагедия. В этом - все. Когда человек говорит Богу - я готов. Этим словом закончил свой Путь Гамлет. Этими словами начал и закончил свой Путь Л.С.Выготский.
Остальное - молчанье...
The rest is silens...