На пути к построению педагогической антропологии (по следам Л. С. Выготского)

Вид материала

Документы

Содержание 3. “На пути к “вершинной психологии”.

Подобный материал:

• Мезенцев Андрей, 4 класс по следам экспедиций, 257.11kb.
• Данный многосторонний анализ имеет целью осветить функционирование образовательного, 1790.95kb.
• История антропологических учений, 152.57kb.
• Рекомендации по «горячим» следам, 2284.68kb.
• Тема Социальная антропология в системе наук о человеке и обществе, 119.2kb.
• Автор: Тайсаев Джабраил Мубарикович | Опубликовано: 17., 3109.82kb.
• По горячим следам, 11.76kb.
• Удк: 78. 03 Е. Е. Ланкина, 118.97kb.
• 1. Человек как предмет педагогической антропологии, 1186.74kb.
• Проблема человека (К построению христианской антропологии, 448.72kb.

^ 3. “На пути к “вершинной психологии”.

а. Новая наука о новом человеке. Психотехника.

... После минуты молчания продолжим.

Теперь, делая следующий шаг, мы как бы спускаемся на следующий уровень. Из метаплана предельной рамки метафизики человека переходим в план методологии науки о человеке, “новой”, “неклассической” психологии.

Понятно, что изучая ту или иную проблему (будь то обучение аномальных детей или проблема высших психических функций), Л.С.Выготский ставил и проблему построения новой науки.

В этом смысле мы должны говорить о новых идеалах психологии, о новой парадигме в психологии, и на ее примере - о новой парадигме в гуманитарных науках, о проблеме, которая и сейчас актуальна в связи с “психологизацией” всей страны (см. 4; 26).

По большому счету на примере Л.С.Выготского видно, как происходит совпадение в одном месте разных планов - предмет психологии, природа психического и опыт конкретного исследователя (здесь - Л.С.Выготского).

Новая психология рождается в рамках нового понимания природы человека. Психология перестает быть только академической теорией с одной стороны и только эмпирической наукой с другой стороны. Происходит это благодаря некоему выверту. Психическое находится вне человека как отдельного физического и сенсорного существа. Фактически это означает, что психическое - вне привычного поля психики. Психическое - за рамками психологизма отдельного индивида. Парадоксальность классического психолога, который хочет понять психическое средствами академической науки (построенной по естественнонаучному образцу) - парадоксальность его позиции в том, что он хочет построить “естественную науку о неестественных вещах” (10, т.1, с.381).

Идея овладения человеком собственной психикой и выводит Л.С.Выготского за пределы психологизма.

Он шел как-то по диагонали. Не вдоль каких-то школ и концепций, не искал продолжений и приложений своим идеям, не строил саму по себе теорию нового человека, а пытался понять идею становления культурной природы человека, идею Пути, которая принципиально апсихологистична.

Понять Л.С.Выготского - значит выйти за рамки психологии, которая обречена быть эмпирической и изучающей отдельного человека.

И понять психологию неклассическую - значит понять самого Л.С.Выготского как человека Пути, понять сам миф Л.С.Выготского - как он сам пытался понять миф Гамлета.

В этой связи хороши замечания А.А.Пузырея, который провозгласил credo современной психологии, некоторые ценности, на которых базируется его собственная практика как психолога (см. 26):

- современная психология должна иметь дело с реальным человеком, с его реальными живыми проблемами;

- она должна иметь дело с полным человеком, с человеком Пути;

- для самого психолога его психология должна стать формой духовного становления, работы над собой, формой личностного роста;

- новая психология должна включаться в поиск нового человека (в евангельском смысле).

Опыт выращивания такой психологии, которая вовсе и не психология уже, а антропология как теория и практика становления полного, целостного человека, - такой опыт, мне кажется и демонстрировал Л.С.Выготский.

А началось все с осознания кризиса старой психологии. Осознание произошло задолго до написания знаменитого “Исторического смысла...”. Осознание шло через призму вопроса - что управляет поведением ? Этот вопрос ставился во всех психологических концепциях, но по-разному на него отвечали, поскольку по-разному понималась природа психического.

И несмотря на обилие (и тогда) психологических школ их (психологий) с точки зрения Л.С.Выготского всегда две - естественнонаучная и спиритуалистическая, натуралистическая и идеалистическая. То есть, всего есть два подхода к природе психики, и отсюда - две непримиримые науки, две конструкции знания. И между ними идет борьба (см. 10,т.1, с.381).

Проблема лежит не в материале, не в наблюдаемой эмпирике, считал Л.С.Выготский. И это сам показывал. Он имел такой же эмпирический материал, какой имели, например, Келлер или Бюлер. Но выводы делал иные. Материал в принципе везде одинаков. Различие - в методе, в методологии, в исходной позиции, угле зрения. Поэтому исходный природный эмпиризм психологии распадается, говорит Л.С.Выготский, на натурализм и идеализм (см. 10, т.1, с.383).

С одной стороны, психика понимается с точки зрения объяснительной психологии по принципу стимул-реакция, с точки зрения причинности условно говоря материального порядка. И здесь - вся реактология, бихевиоризм, натурализм разного толка. С другой стороны психика понимается интенционально, как некая духовная самодостаточная деятельность, причинно в материальной жизни не обусловленная. И здесь начинается описательная психология В.Дильтея.

Но и то, и другое, отмечает Л.С.Выготский, - учение о душе без души. Одинаково порочно выбирать между ними или собирать их в одну кучу. Надо менять исходную методологию. Не надо выбирать между ними. Надо идти по диагонали.

Не там ищете, коллеги!

Ни одна из психологий не годилась в качестве основания для новой науки о человеке. Это основание Л.С.Выготский обозначает в конце своей работы “Исторический смысл психологического кризиса”. И это основание он нашел давно - в лице метода К. Маркса. Отсюда - “марксоидный” жаргон.

Марксизм Л.С.Выготский принял искренне. Как особую религию. Исследователь М.Г.Ярошевский любит писать об одном эпизоде из жизни Л.С.Выготского, о котором ему рассказала Б.В.Зейгарник. Та вспоминала: “У Выготского была тяжелая болезнь. Он был гениальный человек, создавший советскую психологию. Его не понимали. Он бегал, я помню, как затравленный зверь, по комнате и говорил: “Я не могу жить, если партия считает, что я не марксист”. Если хотите, Выготский фактически убил себя, или, я так бы сказала: сделал все, чтобы не жить. Он намеренно не лечился” (см. 48, с.16).

Его поиск новой науки и мечты о новом обществе соединились. Пришел 1917 год. Год, когда он пишет слова, поставленные в эпиграфе данной работы. Это новый день, который “застал нас неготовыми”. Он принял новую эру как наступление тысячелетнего царства. Его истовость, вера в нового человека и в идеалы новой науки были глубоки и чисты. Это как первоначальное христианство - религия нищих, рабов и проституток, бродяг и люмпенов, культурных маргиналов.

И методология К.Маркса как новое учение. И метод восхождения от абстрактного к конкретному - как универсальный принцип содержательного анализа, реализованный уже в “Психологии искусства” и постоянно воспроизводимый в течение всего творчества. То есть, психологии нужен свой “Капитал”. Не решение вопроса и даже не рабочая гипотеза, а метод ее (гипотезы) построения (см. 10, т.1, с.420-421).

Итак, его мечты о новой эре, о счастье всех людей, мечты человека серебрянного века соединились с поисками новых идеалов науки о человеке. Он это сам подтверждает. Новая наука не может возникнуть в старом обществе. Старые течения не годятся для этого.

И здесь - все та же идея овладения своей психикой. “Прыжок из царства необходимости в царство свободы неизбежно поставит на очередь вопрос об овладении собственным существом, о подчинении его себе” (см. 10, т.1, с. 436).

В будущем обществе психология действительно будет наукой о новом человеке. Без этого перспектива марксизма и истории науки будет не полной. Но и эта наука о новом человеке бедет все же психологией - мы теперь держим в руках нить от нее (там же).

При этом новая наука является не отдельной наукой, она будет общим именем целой семьи наук. Это общая наука о новом человеке.

Известно, что Л.С.Выготский был знаком с работами М.Шелера. Но он читал его ранние вещи и, судя по всему, не был знаком с его работой “Положение человека в космосе”, вышедшей в 1928 году (во всяком случае, подтверждений я не нашел). В ней М.Шелер впервые ввел в оборот термин “философская антропология”. Л.С.Выготский называет имя “психология”, но кардинально депсихологизирует его, меняет его значение в сторону антропологии. Ему важна идея нового человека, понявшего себя, овладевшего собой. Ему новая наука дает средства понимания и овладения. Психология призвана не столько объяснить психику, сколько понять ее и овладеть ею - “овладеть правдой о личности и самой личностью”.

Да, марксоидные уши торчат-с! Одержимость всем и до конца овладеть, ухватить, понять. До конца. С риском свернуть себе шею. Но разве это вина? Разве это порок? Это болезнь. Та же самая, гамлетовская. Этот Л.С.Выготский - тот Гамлет, который был болен, до признания с Лаэртом. До прозрения. Это потом марксоидность будет резко исчезать. Уже в 1926 она не сильно выпячивается. А пока...

А пока - упор на принципы прикладной психологии - психотехники. Слово опять чужое. Взятое у Мюнстерберга. Но наполненное, как и сама психология, новым содержанием. Это и есть тот “камень, который презрели строители, встал во главу угла”.

Л.С.Выготский выделяет два исходных методологических принципа, которые сейчас выглядят вполне банально.

1. Это принцип практики. Практика должна подтвердить истинность психологии. Высокоорганизованная практика, церковь, военное дело, политика, промышленность, которые сознательно всегда регулировали и ориентировали психику (см. 10, т.1, с.387).

2. Это принцип философии. Именно практика, как конструктивный принцип науки, требует философии, то есть методологии науки.

Та психотехника, которая разрабатывалась у Г.Мюнстерберга - детская, несерьезная. Слишком вульгарна и прямолинейна. Ее, пишет Л.С.Выготский, называют “дачной психологией”.

Это очень злободневно. Та же ситуация и сейчас - когда психология вошла в каждый дом, когда предлагается психология на каждый день наравне с жевательной резинкой и гигиеническими прокладками.

Такая психотехника смехотворна, но это не значит, что она не нужна вовсе. “Принцип практики и философии ...- тот камень, который презрели строители и который стал во главу угла. В этом есть весь смысл кризиса” (см. 10, т.1, с.388).

Связка психотехники как практики овладения психикой и методологии становится фундаментом новой науки.

“Не Шекспир в понятиях, как для Дильтея, есть цель такой психологии, но психотехника - в одном слове, то есть научная теория, которая привела бы к подчинению и овладению психикой и искусственному управлению поведением” (10, т.1, с.389).

Именно искусственное управление поведением. Сугубо марксоидный ход. Он сам себя искусственно выстроил. Он сам был воплощением новой науки.

Но это - один из его шагов. Его зигзаг. Если мы будем понимать его не из перспективы собственного движения, а сугубо из 1926 года, в котором уже было много еще другого, что вывело его на новые рубежи (например, идея сверкомпенсации и овладения “культурным средством” в этом же 1926 году - об этом ниже), - если понимать его узко, то выводы его весьма прямолинейны и наивны. Например, принцип практики он понимает в превращении прикладной психологии в естественную науку (см. 10, т.1, с.393). И это есть. А философию свел к ее марксистской версии. Но по факту его же деятельности все было не так.

Нам важно брать не имена и версии. Нам важно брать и держать ту самую рамку, исходное основание. А оно остается - понимание второй природы человека, природы культуры, через которую человек пытается овладеть собой, то есть собой натуральным, заданным, сырым и еще не рожденным.

Да, Л.С.Выготский метался. Он искал. Его по большому счету не устраивала ни одна школа в психологии. Не устраивали его до конца и классики марксизма. Их он тоже пытался преодолеть, хотя и использовал марксоидные ходы и слова. Например: “теория психологического материализма (!) или диалектика психологии и есть то, что я называю общей психологией” (10, т.1, с.420).

При всей спорности его поисков - важно то, что он под наукой понимал теорию и практику искусственного управления психикой с помощью особых культурных орудий. Вот ключевая фраза: “... сама попытка научно подойти к душе, усилие свободной мысли овладеть психикой, сколь бы она ни затемнялась и ни парализовывалась мифологией, т.е. сама идея научного строения о душе содержит в себе весь будущий путь психологии” . (10, т.1, с.428).


б. Сверхкомпенсация и дефект.

Известно, что Л.С.Выготский на вопрос одной из анкет - где он чувствует себя наиболее подготовленным специалистом, отвечал - в области работы с глухонемыми детьми.

Именно в области дефектологии Л.С.Выготский формулировал свои главные идеи и проделывал свои содержательные ходы. Именно там черпал материал для выхода в область культурной антропологии.

Но это происходило потому, что до этого была поставлена методологическая рамка целостного человека. И если в структуре этой целостности возникает трещина, то это начало его, человека, второго, культурного рождения.

Человек имеет от своего первого рождения натуральную, вещную природу. Задача его культурного развития - в преодоллении собственной натуральности, мертвых вещных форм и компенсации натуральных дефектов, которые он получил от первого рождения.

Поэтому можно говорить (cum grano salis) вслед за Л.С.Выготским о естественной и культурной истории человека (точнее, естественная, натуральная природа просто не имеет истории).

Историю имеет личность - та вторая, обретенная форма, построенная через практику овладения человеком своей натуральной стихии.

Конечно, Л.С.Выготский в этой идее был не первый. Уже был В.Штерн с идеей целостной личности, с его противопоставлением вещи и личности. Был А.Адлер с идеей сверкомпенсации (см. 1).

У А.Адлера исходным основанием для идеи компенсации была клиническая практика. Из наблюдений за клиникой он констатировал, что каждый человек в своем индивидуальном опыте (отсюда - “индивидуальная психология”) переживает состояние собственной неполноценности и ущербности. Он стремится преодолеть свою природную слабость и социальную ущербность и хочет состояться в этой жизни, пребыть.

В основе этого стремления - исходная онтологическая интенция человека состояться в Бытии. И если на пути реализации этой интенции встречаются преграды, то человек испытывает состояние нецельности, неполноценности. Отсюда - эффект компенсации, стремление жить соответственно своей интенции, используя обходные пути (это уже добавка Л.С.Выготского - здесь пол-шага до идеи опосредования).

Острие же интенции направлено на достижение целостности. Это является, по А.Адлеру, конечной целью человека. Достижение это происходит за счет механизма компенсации как творческой силы, лежащей в основе развития человека.

А.Адлер построил некую универсальную и упрощенную схему объяснения поведения: онтологическая интенция - преграда - чувство неполноценности - сверкомпенсация через стремление к власти - невроз.

Л.С.Выготскому важно было понять некие вершинные вещи, не сводя их объяснение к единственной схеме. Он пошел дальше. Он берет понятие из какой-либо школы и по-своему его обыгрывает, преодолевая крайности и схематизм - будь то А.Адлер, В.Келер, К.Бюлер или Г.Мюнстерберг.

В принципе, ничего особенного в этой идее нет. Человек, рождаясь с физическим дефектом или переживая психический вывих, стремится компенсировать его за счет социального и культурного развития, через иные ходы, развивая в себе особые культурые качества личности. Но в этой хрестоматийности заложен принципиальный ход. Как устроена личность ? Какие такие содержательные процессы происходят в культуре и как можно ухватить культуру так же предметно, как и натуральные формы ? Имеет ли личность свое тело ? Можно ли о ней говорить предметно, конкретно, без предыхания и эпитетов ?

Так и появляется идея конкретной психологии человека (еще варианты - “генетическая”, “инструментальная”). Так называется одна из переломных работ 1929 года (рукопись не вошла в шеститомник), на основании которой создается “История развития высших психических функций” (см. 11).

Судя по всему, 1928-29 годы были переломными. От поисков и критики Л.С.Выготский переходит к содержательному построению новой антропологии, шаг за шагом вырываясь вперед.

Но вернемся к идее компенсации. Проблема ведь не в самом по себе органическом дефекте. Проблема - в его социальных последствиях и опять же в социальном и культурном преодолении дефекта.

Дефект, во-первых, - это не только минус, но и плюс. А во-вторых, он рождает компенсаторные силы, которые имеют уже особую природу - социо-культурную.

Глухой ребенок больше хочет говорить, чем нормальный. И его способы говорения - еще более культурные, поскольку к ним он вынужден идти окольными путями, преодолевая органический дефект.

В этом, культурном смысле, нет никакой принципиальной разницы между воспитанием зрячего и слепого ребенка (см. 13, с.91). Более того, опираясь на опыт А.Соколянского, Л.С.Выготский говорит, что учитывая мощь компенсаторного механизма, воспитание слепоглухонемых легче, чем воспитание глухонемых, а последних - легче, чем слепых, а слепых - легче, чем зрячих (см. 13, с.93).

Вывод Л.С.Выготского прост - натуральный дефект одновременно и изъян, и костыль, подпорка. В нем самом мы можем увидеть и трамплин для развития. Не надо в нем видеть только дефект. Не надо рассматривать ребенка с дефектом как “человека на четвереньках”.

“Нам нужны закаляющие и мужественные идеи” (13, с.96). Не лелеять дефект, не оберегать ребенка, не загонять его тем самым в резервации для неполноценных, а преодолевать дефект, превращая его в ресурс. Поэтому, в отличие от рефлектологии (а все дефектологи, идущие от физиологии - стихийные рефлектологи, не изжившие сами дефект натурализма), где ребенок берется горизонтально, в теории сверхкомпенсации он берется вертикально. Она выпрямляет его.

Их разговора о натуральных дефектах вытекает простой, но принципиальный вывод. Слабость и ущербность человека в чем-то (будь он и нормальный физически) - не есть его окончательный приговор. Она же - его сила, ибо заставляет искать обходные пути становления и реализации. В этом месте и рождается идея посреднического действия, обходного маневра человека и культурных средств, с помощью которых он совершает этот маневр - через овладение ими, независимо от того, есть у него органический дефект или нет.

Уже в 1928 году Л.С.Выготский пишет , что в процессе “культурного развития” ребенок овладевает особыми “культурными средствами” - например, языком или арифметическими символами. И через это овладение, через овладение этими знаками как средствами он осуществляет культурные формы поведения (см. 13, с.98).

Что получается ? Очевидные на первый взгляд вещи касательно развития и обучения аномальных детей задают методологически принципиальный ход для построения всей культурной антропологии. Этот ход - в задавании культурной рамки работы, в выделении практики формирования личностных качеств - как практики овладения натуральным материалом через культурные средства. Культура и понимается как практика овладения и преодоления натурально-вещных форм.


в. “Инструментальный метод” и “культурные средства”.

Традиционно, начиная с грехопадения Адама, в психологии и в целом в нашем сознании (в том числе научном) господствует парное баррикадное мышление. Оно основывается на допущении парного принципа устройства мира: бытие и сознание, материя и дух, природа и культура, среда и человек, мир и человек и т.д.

Это же парное мышление господствует и в психологии. Отсюда - либо психическое понимается как совокупность реакций на внешние стимулы (и здесь - весь бихевиоризм, рекатология, натурализм), либо психическое понимается как некий внутренний опыт озарений, догадок, душевных проявлений (и здесь - интуитивизм и субъективизм разного толка).

Эти акценты порождают разные методы. Первый - ничего, кроме фиксаций, замеров и описания телесных реакций. Тогда формируется лагерь описательной психологии. Второй - самонаблюдение, интроспекция. Тогда формируется чистая феноменология и понимающая психология Э.Гуссерля и В.Дильтея.

Ход Л.С.Выготского заключается не просто в преодолении рецидивов парного мышления, не просто в замене одной пары (например, тело-дух) - на другую пару (например, натура-культура).

Его ход - в попытке задать иной диагональный ход. Ход поперек, в иную “оптику мышления”.

Если предельно сжато, то этот ход предельно прост: человек не овладевает средой, и среда не овладевает человеком, а человек овладевает своим поведенем. Еще жестче - психическое появляется как феномен именно тогда, когда появляется акт овладения человеком собственным поведением. Здесь рождается новая антропология и неклассическая психология.

Эта практика овладения осуществляется через овладение внешне по отношению к отдельному индивиду заданными культурными средствами, имеющими собственную объективную историю - знак, символ, миф, понятие, имя. Эти средства становятся “психологическими орудиями” в руках человека. Психологическое орудие отличается от технического тем, что оно направлено на овладение человеком собственным поведением, а не на объект. Человек воздействует на свои естественные силы и через него (орудие) он овладевает собой (см. 10, т.3, с.106).

Проблема, кстати, в не в вещности или в знаковости орудия, то есть не в его субстрате. Иной раз, буквально цитируя Л.С.Выготского, исследователи считают, что овладение словом как главным орудием и привело к качественному скачку в филогенезе и онтогенезе. Орудие становится психологическим не потому, что оно не вещь, а потому, что используется в иной функции. Сам способ использования его, оперирования им - иной, нежели в техническим орудием. Об этом мы еще поговорим ниже, когда остановимся на типологии культурных средств или культурных медиаторов, как стали говорить американские последователи Л.С.Выготского (Дж.Вертч, М.Коул - см. 5; 23; 34).

Кроме того, Л.С.Выготский разводит стимул-объект и стимул-средство. Объект является внешним стимулом поведения человека и остается объектом. А стимул, к которому прибегает человек, чтобы овладеть им и через него - своими естественными силами, превращается в средство. И определяющий среди этих стимулов - знак (см. 10, т.3, с. 116-117).

Таким образом, человек через психологическое орудие изменяет не среду и не другого, а себя (там же, с.122-123). Но какого себя? Себя натурального, естественного, не владеющего собой, себя - раба ситуации, себя телесного и сенсорного.

Итак, Л.С.Выготский не просто преодолевал крайности той или иной концепции. Он не занимался зряшным делом взаимного дополнения одного другим. Хотя и это было. Но Дильтей и Павлов не соединимы!

Важно было задать иной ход. И этот ход - по принципу своему должен быть культурным и антропоориентированным.

А это и предполагает преодоление трех главных изъянов всякой психологии:

- сведение психики к телесности и сенсорике;

- сведение психики к сознанию;

- сведение сознания к индивидуальному сознанию.

Все психологии мира до сих пор изучают изолированного “робинзона”, причем, именно “двуногого без перьев”.

Неклассическая психология именно в том и заключается, что она выводит психическое за пределы отдельного телесного индивида. Высшие психические функции рождаются между людьми, за пределами их сенсорики и телесности. Точнее, говоря о высших психических функциях, мы вынуждены говорить о теле личности и теле культуры.

Крайности двух психологий, спиритуализма и натурализма, одинаково затемняли природу человеческих культурных качеств. Первый рассматривал психическое как проявление некоего духа. Поэтому главным методом было самонаблюдение, чистая феноменология. Второй натурализировал психику, считая, что психические функции являются продолжением телесных реакций. Здесь с помощью тестов замеряются фактически биологические свойства человека, его натуральные качества.

В то время как базовым механизмом собственно человеческого культурного развития является создание и использование искусственных (с точки зрения первой природы) средств-стимулов, культурных медиаторов, которые позволяют человеку овладевать своим поведением и через выводят его в пространство культуры (см. также 10, т.6, с77).

Через методику двойной стимуляции Л.С.Выготский и его ученики пытались не просто изучать механизмы искусственной стимуляции поведения человека, а фактически строить и тут же исследовать особое неорганическое пространство культуры, состоящее как раз иэ культурных медиаторов. Если человек ими овладевает, то они становятся его высшей психической функцией, частью его, но уже частью особого культурного неорганического тела. Через культурные медиаторы психические свойства выносятся за пределы индивидуального пространства и физического тела. И они могут даже наблюдаться!

Создавая знаковую операцию и наблюдая за ней, по ее ходу и структуре можно понять действительную природу высших психических функций.

Таким образом, так называемые внутренние функции становятся для наблюдателя внешними. Они же, будучи внешними для того, кто овладевает ими как средствами, становятся внутренними (знаменитая идея интериоризации). На ней мы остановимся чуть ниже.

Функциональная методика двойной стимуляции давно известна и подробно описана. В чем ее суть?

Схему бихевиористов S - R Л.С.Выготский дополнил третьим членом - искусственным стимулом-средством. Получился треугольник, шде А - объект-стимул, В - реакция на него, Х - посредническое действие со знаком-средством:


А В




Х

рис. 1.


Именно третьего члена всегда не хватало для объяснения того, откуда, с помощью чего у человека формируются культурные качества.

Вместо прямой связи А - В есть опосредованная А - Х, Х - В. В этом суть инструментального метода (отсюда - “инструментальная психология”).

Человек самого себя превращает в предмет овладения. А психологические орудия (вещь, знак, слово) сначала выступают как внешние средства-стимулы, а потом - как части личности, ставшие собственно продолжением ее, ее культурными формами.

Таким образом, понятие высшей психической функции, понятие культурного развития и понятие овладения собственными естественными процессами поведения у Л.С.Выготского являются тремя ключевыми и заменяющими друг друга понятиями. А в качестве дополнения, которое имлицитно присутствует у Л.С.Выготского - образование личности и является процессом овладения собственным поведеним через культурные медиаторы.

Оговоримся еще раз. Буквально понимать и цитировать Л.С.Выготского нельзя. Это опасно, поскольку если идти буквально по текстам, то его можно заподозрить во всех смертных грехах, которые совершала и совершает мировая психология. Он ведь пытался испозовать весь мировой опыт. Его экспериментальной площадкой была вся мировая практика.

Возьмем, к примеру, его тезис о взаимном наложении и переплетении в развитии ребенка двух процессов - онтогенетического культурного и филогенетического биологичекого развития. Он может показаться слишком прямолинейным (см. 10, т. 3, с.30-31).

Если же вчитаться, то мы заметим, что речь идет о сердцевинной идее неклассической психологии. В чем ее смысл ?

Каждый отдельный человек с рождения попадает не только в вещный и природный мир, но и в мир культуры. Последний так же имеет свою структуру, как и природа. Точнее, она имеет свою природу, свою , которая определенным образом структурирована. Эта структура состоит из набора культурных средств-медиаторов, которые человек использует как орудия, чтобы через них войти в культуру и обрести второе тело, уже культурное, тело личности, которое больше его первого органического тела. И именно это второе культурное тело овладевает первым, физическим телом. То есть одна часть человека, его личность, овладевает другой частью человека, его телом, точнее, любым натуральным процессом, довлеющим над ним.

Культура и личность, понятия всегда метафизические и метафорические, у Л.С.Выготского становятся инструментальными и конструктивными.

Личность тоже имеет свое тело, точнее, по М.М.Бахтину, свою архитектонику. Оно тоже из чего-то состоит. Из неких кирпичиков. Фактически, поиски Л.С.Выготским единицы психологии привели его как раз к идее единицы личности. Полный список таких единиц у Л.С.Выготского отсутствует. Есть только поиски, варианты. Это - знак, значение, смысл, переживание.

Но оставим это для историко-культурных исследований. Нам важно другое. Из чего состоит культурное тело? Из каких таких культурных средств, которые, по Л.С.Выготскому, на сцене появляются дважды - сначала как внешние социальные отношения между людьми, потом как внутренние качества личности (см. 10, т.3, с.145). Сначала человек имеет простую естественную биологически обусловленную структуру, потом - сложное культурно построенное целое.

Правда, здесь опять проявляется марксоидность Л.С.Выготского, его излишний социал-детерминизм. Внешнее и социальное для него синонимы. Если его понимать буквально, то высшая психическая функция появляется как внешнее социальное отношение, а потом как психическая функция. Это относится и к произвольному вниманию, и к памяти, и к воле, и к понятийному мышлению.

Конечно, Л.С.Выготский условно взял понятие личности, оговариваясь, что другого нет, понимая, что это понятие взято не адекватно.

Личность понимается Л.С.Выготским как надприродное, историческое, социальное образование в человеке. Этого, конечно, не достаточно. Точнее, это не про то. Личность нельзя сводить к типу социальности, хотя социотип и является одним из начал личности, прошедших этап овладения.

Главное же в личности состоит в том, что через личностное начало человек овладевает как естественными натуральными, “изнутри” (условно) данными, так и социальными, “извне” данными процессами. Овладение это происходит через культурные медиаторы, которые становятся частями личности, определяют ее архитектонику.

Такого буквально Л.С.Выготский не говорил. Но таков смысл всех его речей и действий, всей его биографии.

Таким образом, просто говорить о социальном происхождении высших психических функций - это сейчас общее место. И это даже не совсем верно. Прямого пути от социального к психическому просто нет.

Говорить о культурном происхождении личности - тоже тривиально и уже малосодержательно.

Человек совокупностью общественных отношений быть не может. Это схема. Даже если уточнять, как это делает Л.С.Выготский: “психологическая природа - совокупность общественных отношений, перенесенных вовнутрь и ставших функциями личности и формами ее структуры” (см. 11, с. 54).

Мало фиксировать социальную обусловленность личности. Важно ухватить механизм овладения процессами. Как организовать обучение и развитие, чтобы запускался механизм овладения и через него процесс образования личности? Причем, овладения не только вещными и знаковыми орудиями, но и культурными (символ, миф)?

В этом корень. Вопрос вопросов, отвечая на который мы будем отвечать и на вопрос - как устроена культура и в чем архитектоника личности ?

Но теперь дальше. Как устроено тело личности? Какие существуют в культуре медиаторы? Каков оптимальный их список? Возможна ли их типология?

И главное - через какую практику задается культурный медиатор? Как они предьявляются человеку? Как он делает некий предмет культурным медиатором или что делает этот предмет таковым ?

Понятно, что от идеи знака-посредника естественный ход - в сторону человека-посредника, который организует культурное пространство и задает ребенку (или любому неофиту, не овладевшему культурным средством) зону ближайшего развития.

Человек, не овладевший культурным средством и через это - какой-то частью своей личности, - это тот же “ребенок”, которому другой, “взрослый”, овладевший, демонстрирует образец действия с медиатором:


посредник


медиатор


зона зона

актуального ближайшего

опыта развития

рис. 2


То есть, схема, конечно, сложнее, чем просто треугольник Л.С.Выготского (который активно использует М.Коул при построении методики опосредованного чтения - см. 34).

Впрочем, у Л.С.Выготского есть более развернутый вариант (см. 11, с.58) :


S O S S







орудие знак


процесс интериоризации

рис.3


Л.С.Выготский фиксирует акт интериоризации, согласно которому объект из внешнего знака становится внутренним знаком-средством.

Понятно, что пафос Л.С.Выготского был направлен прежде всего против реактологии. Он в себе самом выжигал пятна этого учения. Идея овладения натуральными процессами и была посвящена этой борьбе. И главным сторонником в ней был, конечно, К.Маркс. Л.С.Выготскому важно было показать, что центры психической жизни рождаются не в коре головного мозга, а в социальных отношениях.

Но схема этого рождения, конечно, сложнее. Фактически, мы постепенно переходим к другому шагу - проблеме “культурного возраста”, культурного развития. Но об этом в следующей главе.

Пока же зафиксируем принципиальную позицию.

Традиционная психология и современная (будь то академическая или так называемая практическая) сводят формирование психических функций либо к дрессуре, наработке навыка, либо к интеллектуальным операциям, неким усилиям и озарениям. Психологи все дружно замеряют по тестам либо некий интеллект, либо натуральную одаренность, либо навык, либо некое “качество личности”, которое, якобы, уже есть где-то внутри (где?) человека. Но как измерить степень овладения своими натуральными процессами? И можно ли это сделать в принципе?

И последнее. По-хорошему, отвечать на вопрос - какие существуют медиаторы и какова их типология, - значит перерыть всю историю культуры, всю мифологию, всю историю религии, философии и искусства.

Но пока я могу предложить уже некий набор культурных медиаторов, оставив ответы на вопрос “откуда они?” для других исследований. Эти медиаторы следующие.

- вещь;

- знак (виды знаков: - знак-понятие;

- знак-образ;

- знак-символ;

- знак-имя).

- сценарий (скрипт) (вариант - миф) (см. подробнее о природе этих медиаторов - 32; о необходимости проработки вопроса касательно природы таких культурных медиаторов, как символ, миф, образ, и их роли в культурном развитии, писал В.П.Зинченко - см. 19; 20).

У каждого медиатора - своя история, свой тип овладения. И у каждого - свои реперы, свои характерные черты, с помощью которых их можно узнать, выделить, описать, положить как образец. И степень овладения каждым медиатором, показатель овладения - тоже свой.

Показать практику овладения медиатором - значит проделать следующую работу:

1. Выделить природу данного медиатора, отличную от всех других, и зафиксированную в культуре (например, отличие природы понятия от природы символа).

2. Описать базовую практику оперирования медиатором (например, символизация).

3. Выделить ключевые реперы, показатели, по которым узнается тот или иной медиатор .

4. Описать культурный код, согласно которому происходит овладение медиатором и который формируется в процессе обучения и развития.

Тем самым мы выходим за пределы объемов данной работы в область крупных междисциплинарных исследований и разработок. Пока же остановимся еще на некоторых главах из жизни Л.С.Выготского и параллельно - еще на некоторых идеях, которые могут быть положены в основание культурной педагогической антропологии.