Россия всегда славилась добрыми и участливыми людьми. Испокон веков благотворительность для русского человека являлась неотъемлемой частью жизни

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

И.В. Никитина

(Благовещенск)

Некоторые аспекты деятельности Русской православной церкви в сфере нравственного воспитания заключенных Приамурского края

Россия всегда славилась добрыми и участливыми людьми. Испокон веков благотворительность для русского человека являлась неотъемлемой частью жизни. Милосердие и участливое обращение ко всем людям не могли обойти стороной и людей, лишенных свободы. Проводником благотворительной деятельности, как правило, являлись служители Русской православной церкви. Издавна существовала традиция участливого отношения народа к «колодникам», «невольникам». Их оделяли деньгами, хлебом, одеждой. Преступников называли «несчастными», а преступление, которое они совершили – «несчастием». В «государственную роспись» необходимые на содержание арестантов суммы впервые стали вноситься лишь с 1785 г. Проявляя заботу о нравственном и физическом здоровье арестантов, государство активно взаимодействовало с благотворительными организациями и Русской православной церковью.

Необходимо отметить, что многие историки-исследователи обращались к вопросам истории благотворительности в отношении заключенных. Эту тему поднимали как в дореволюционных изданиях, так и в современных комплексных исследованиях. Так, например, Е.Д. Максимов составил историко-статистический очерк благотворительности и общественного призрения в России, описал особые благотворительные ведомства и учреждения.¹ История становления и развития «Общества попечительного о тюрьмах» подробно описана в монографии В.Н. Никитина «Тюрьма и ссылка (1560-1880 гг.)»² Довольно часто тема благотворительной деятельности в отношении заключенных и целесообразности существования церквей при тюремных учреждениях поднималась в дореволюционном периодическом издании «Тюремный вестник».³ Эту проблему поднимали так же современные дальневосточные историки - А.И. Костанов, М.Ф. Бурилова, Л.В. Драгунова, М.В. Гридяева и др.⁴

Признавая важную роль в поддержании стабильности общества и защите национальных интересов государства, в том числе и силовыми средствами, Русская православная церковь имела значительный опыт взаимодействия со специальными структурами России, к которым относились немногочисленные в то время спецслужбы и правоохранительные учреждения. Организационные основы и принципы, на которых осуществлялось взаимодействие Русской православной церкви и специальных структур, были различными и во многом зависели от предназначения ведомств.

Вплоть до XIX века тюремное миссионерство, хотя и имело статус благочестивой традиции, однако держалось за счет личной инициативы духовно преуспевающих пастырей и мирян. В начале XIX века данная инициатива получает общественную упорядоченность и организованность.

В штат тюремного ведомства традиционно входило наиболее значительное количество священнослужителей. В начале XIX в. эта практика получила нормативное закрепление. В мае 1831 г. Комитетом министров была утверждена тюремная инструкция, содержащая главу «О церкви», которая подробно регламентировала правовое положение тюремных церквей, порядок посещения арестантами церковных служб, отправления религиозных обрядов, а также предписывала тюремной администрации следить, «чтобы во время церковной службы не было со стороны арестантов никаких «непристойностей».⁵ В этот период возрастает роль священнослужителей в организации тюремного быта и религиозно-нравственного воспитания заключенных. Для духовенства Комитетом Попечительного Общества в 1842 году были разработаны Правила, содержащие темы для бесед с заключенными. Рекомендовалось проводить беседы с должным человеколюбием и состраданием к осужденным. Правила советовали соблюдать в беседах христианскую любовь, простоту, снисхождение, остерегаясь оскорблений и унижений несчастных. Указывалось располагать людей к признанию своей виновности перед богом и поставленной от него властью, утешать преступников в настоящем их положении, сопровождать поучения чтением подходящих мест из Священного Писания и соединять с этим общую молитву.⁶

В «Инструкции смотрителю губернского тюремного замка» содержались следующие правила относительно тюремных священников: «1) священник обязан проводить служения в канун воскресного дня, праздничных и торжественных дней, в сами эти дни, каждую среду и пятницу, в страстную неделю и все дни Святой Пасхи; 2) священник должен показывать пример всем служащим и содержащимся в тюремном замке; 3) дело священника – поучения в церкви, увещевания, наставления, назначенные чтения мест из церковных книг; 4) священник должен ознакомиться с нравственностью каждого арестанта, завоевать его доверие и приложить усилия к нравственному исправлению;….. 6) обязан посещать заключенных; 7) на священника возлагаются обязанности по обучению Закону Божьему и другим предметам несовершеннолетних арестантов».⁷ Здесь же указывалось, что священник несет троякого рода обязанности: 1) в отношении тюремной церкви; 2) в отношении тюремной школы; 3) в отношении заключенных в тюрьме. Особой заботой священника было приготовление заключенных к таинствам исповеди и причащения. Помимо этого священник руководил обучением назначенных в певчие арестантов, выполнял обязанности инспектора, наблюдая за правильностью школьного преподавания и за успеваемостью обучающихся, заведовал тюремной библиотекой и выдачей книг арестантам. Попечение о тюремной церкви возлагалось на смотрителя тюремного замка, священника и помощника смотрителя. В церкви тюремного замка для особо опасных преступников рекомендовалось оборудовать особые места. Заключенные, исповедовавшие другую религию, могли совершать свои обряды в одной из свободных комнат, для них приглашался их священник. Евреи, мусульмане и другие заключенные нехристианского исповедания могли для молитвы во время богослужения оставаться в своих камерах.⁸

Четко прослеживается стремление государства объединить усилия тюремной администрации и священников в воспитательном воздействии на заключенных. Начинается активное строительство (или оборудование в приспособленных помещениях) церквей и часовен при тюрьмах. Например, в 1886 г. благодаря ближайшему участию Епископа Гурия на частное пожертвование действительного статского советника камергера П.П. Сиверса в размере 6500 руб. построено отдельное здание тюремной церкви при Благовещенском тюремном замке. Церковь вмещала приблизительно 200 человек. 11 октября 1886 г. церковь была освящена Епископом Гурием во имя святых апостолов Петра и Павла. Здание имело крестообразный вид, с одним куполом, в котором помещалась звонница.⁹ При тюремной церкви г. Благовещенска находился священник и псаломщик. Богослужения в церкви осуществлялись каждое воскресенье и во все большие праздники. Так как существовала проблема с оплатой деятельности священнослужителя при тюрьме (о. Михаил Попов, находившийся при тюремной церкви с 19 сентября 1886 г. по 29 августа 1887 г., не получал жалования), Гурий, Епископ Камчатский, Курильский и Благовещенский назначил нового священника, чтобы он проводил праздничные и воскресные службы, с условием, что его будут доставлять до места.¹⁰ Но уже в «Отчете о работе комитета» за 1895 г. говорится, что священник «имеет постоянное жительство при тюремном замке и помещается в отделении тюремных надзирателей».¹¹ Там же отмечалось, что священник обращался к арестантам с поучениями с церковной кафедры, а так же вел с ними беседы в камерах. Заработная плата священника из казны составляла 300 руб. в год, а псаломщика – 100 руб. в год.

При тюрьме г. Владивостока до 1910 г. церкви не было. В 1910 г. Владивостокский комитет попечительного о тюрьмах общества представил Военному губернатору Приморской области расчет расходов по оборудованию церкви при Владивостокской тюрьме и просил Главное тюремной управление ассигновать требуемые средства. Ответ последовал только в марте 1911 г. Главное тюремное управление основные финансовые затраты возложило на Владивостокский комитет попечительного о тюрьмах общества, выделив в виде исключения Комитету пособие в размере 1000 руб., в то время как только на приобретение церковной утвари требовалось 2584 руб. Не смотря на трудности, церковь при Владивостокской тюрьме была выстроена, в том числе не без помощи общественности и добровольных пожертвований. Освящение церкви прошло 23 декабря 1912 г. Обряд совершил Архиепископ Никольск-Уссурийский Павел. В день освящения из средств Владивостокского тюремного комитета было выделено по 15 коп. на улучшение пищи заключенных и организовано чаепитие.¹² На 1915 г. при тюремной церкви числился хор, состоящий из арестантов. На первых порах они помогали в богослужениях по собственной воле и безвозмездно. Но потом, как свидетельствуют документы, тюремный священник ежемесячно платил церковному хору по 10 руб. Согласно указа Владивостокской духовной консистории от 31 июля 1915 г. в церковь при Владивостокской тюрьме назначен священник о. Хлебцевич, который затем переведен к Вяземской железнодорожной церкви, а вместо него, указом от 1 августа 1915 г. назначен о. Владимир Михальчук.¹³ Тюремный священник во Владивостоке получал заработную плату в размере 75 руб. в месяц.¹⁴ К 1915 г. своя церковь функционировала и при Никольск-Уссурийской тюрьме, в которую указом Владивостокской духовной консистории от 7 мая 1915 г. был назначен священник о. Андрей Подгорбунский.¹⁵

Формально священники, дьяконы и псаломщики с этого времени стали входить в состав тюремной администрации, что и было законодательно закреплено в 1887 г., когда их признали официальными должностными лицами аппарата управления мест лишения свободы. С этого времени в России появился самостоятельный институт тюремного духовенства, находившийся в подчинении местного епископата.

Прихожанами тюремных церквей были не только заключенные и тюремный персонал, но и чины конвойной стражи, которые относились к военному ведомству, но собственных церквей не имели.

Уже в 1911 г. в 273 тюремных церквах и 77 церквах, расположенных при тюрьмах, служили 346 священников, 30 дьяконов и 208 псаломщиков. В исправительных арестантских отделениях имелось еще 40 церквей, которые обслуживали 44 священника, 4 дьякона и 30 псаломщиков.¹⁶

Заметное место в воспитательном воздействии на заключенных, чинов тюремной и конвойной стражи отводилось тюремным библиотекам, для содержания которых выделялись специальные средства. Было определено, что «содержание библиотек с подбором книг духовно-религиозного содержания, организация чтений и устройство духовно-нравственных бесед возлагается на тюремных священников».¹⁷ Зачастую тюремные библиотеки обладали значительным книжным фондом. Так, библиотека при Благовещенском тюремном замке состояла из книг Священного писания и духовно-нравственного содержания. Администрацией тюрьмы для пополнения фондов библиотеки выписывались журналы «Воскресенье», «Русский паломник», «Ремесленная газета». При тюрьме осуществлялось обучение грамоте всех желающих арестантов. Например, в 1895 г. таковых насчитывалось 20 человек. Для них были приобретены канцелярские принадлежности, 20 экземпляров книг «Родное слово» и 10 экземпляров книг «Законы Божия». Обучал арестантов священник Михаил Попов.¹⁸ Стараниями тюремного духовенства создавались школы для малолетних заключенных, детей чинов тюремной и конвойной стражи. Священники не только заведовали этими школами, но и преподавали в них ряд предметов, в первую очередь Закон Божий.

Роль православного духовенства в тюрьмах постоянно возрастала. В соответствии с инструкцией Министерства юстиции от 28 декабря 1915 г. священники становились членами тюремного совещания по вопросам внутреннего распорядка. Инструкция предписывала общие молитвы заключенных утром, вечером, перед обедом и ужином.¹⁹ Деятельность тюремного духовенства постоянно находилась под контролем священноначалия. Члены Синода, епархиальные архиереи посещали места заключения, проводили богослужения, читали проповеди, вникали в нужды тюремных церквей.

Уровень воспитательного воздействия духовенства был наиболее высоким в тюремном ведомстве потому, что здесь обязанности священнослужителей были конкретизированы ведомственными инструкциями.

Для религиозно-нравственного воздействия на заключенных, чинов тюремной и конвойной стражи использовались возможности не только священнослужителей, но и значительного количества попечительских и патронажных организаций, которым разрешалось работать в местах заключения. На 1 января 1909 г. в Главном тюремном управлении было зарегистрировано более 50 таких организаций.²⁰ Члены их проводили в тюрьмах религиозные чтения, снабжали тюремные библиотеки, заключенных, чинов тюремной и конвойной стражи религиозной литературой. Так, в 1886 г. Епископ Гурий пожертвовал библиотеке при Благовещенском тюремном замке 36 брошюр духовно-нравственного содержания в количестве 51 экземпляра.²¹

Русская православная церковь и различные благотворительные организации, активно взаимодействуя с пенитенциарной системой Российского государства, осуществляли культурно-просветительскую деятельность в тюрьмах. За первую четверть своего существования Главное тюремное управление в своих отчетах практически не затрагивало тему просвещения арестантов в местах заключения. Архивные материалы говорят о слабой постановке этого дела в местах лишения свободы.

Как правило, в аппарат духовно-нравственного воздействия на заключенных входили тюремный священник (он же заведующий школой и библиотекой) и учитель (обычно библиотекарь псаломщик). Духовно-нравственное воздействие включало в себя школьную и внешкольную работу.

Формы духовно-нравственного воздействия на заключенных.

^ Школьная работа
Закон Божий	Отечествоведение		Церковное пение	Чтение		Письмо	Счет
^ Внешкольная работа
Богослужение		Церковные проповеди			Духовно-нравственное чтение
Библиотека
Литература духовно-нравственного содержания

В целях обеспечения организационных начал работы церкви в местах заключения в отчеты губернских попечительных о тюрьмах комитетов вводился специальный раздел о нравственно-религиозном воспитании заключенных.

Полагая, что «дело религиозно-нравственного воспитания арестантов составляет великую важность и не терпит отлагательства», губернские тюремные комитеты разрабатывали программы организации этой работы. В процессе реализации программ предлагалось уделять постоянное внимание использованию психологического воздействия на личность заключенного, особо учитывать человеческие слабости при формировании его взглядов и убеждений. Таким образом, Главное тюремное управление понимало под просветительской деятельностью в первую очередь требование исполнения обрядов по правилам господствовавшей православной церкви.

Некоторые губернаторы лично выступали перед арестантами с докладами. Так, Воронежский вице-губернатор в отчете Главному тюремному управлению говорил о том, что «превратился в лектора на политические темы для заключенных».²² К тексту своего доклада он приложил специально выпущенные для этого случая брошюрки, в которых разъяснялись такие понятия, как «бога бойтеся, царя чтите», «повиноваться государю нужно не только из-за страха, но и по совести» и т.д. В одной из бесед он доказывал уголовным заключенным, что политические заключенные – «подонки русского народа, что они радуются всему плохому: неурожаю, болезни и т.д.» Беседа явно ставила своей задачей настроить уголовных арестантов против политических заключенных. Таким образом, культурно-просветительская работа чаще всего сводилась к беседам о прославлении существующего режима и пропаганде идей правительства в отношении неугодных ему.

Такие случаи были единичными, в большинстве же дело религиозного воспитания не шло дальше раздачи арестантам книг и брошюр религиозного содержания. Многие занимались изданием собственных брошюр по религиозному воспитанию заключенных. Например, директор Пермского тюремного комитета протоиерей Попов издал несколько книг под такими названиями: «Молитвенник для заключенных» (1881 г.), «Руководство узнику в молитве» (1878 г.), «Беседы с заключенными». Журнал духовного ведомства «Церковный вестник» считал молитвенник Попова «небывалым явлением в литературе», а архиепископ казанский называл его «хлебом насущным для ежедневного питания души этих бедных существ» (то есть арестантов).²³ В обосновании необходимости выпуска такой литературы приводился довод, что «Человеку, нравственно и умственно малоразвитому, очень трудно самому общие, церковью установленные молитвы, применять к своим потребностям, вызываемым случайными, в общих молитвах не предусмотренными, обстоятельствами жизни…»²⁴

Однако Главное тюремное управление, констатируя факт наличия при некоторых местах заключения школ и небольших библиотек, приходит к выводу, что «те и другие частью по неимению денежных средств, а еще более по незнанию и равнодушию лиц, заведывающих оными, находится в весьма неудовлетворительном состоянии». Список литературы, рекомендуемой для формирования книжного фонда библиотек, состоял из 122 наименований книг на сумму 33 рубля 45 копеек, из них 28 – по Закону Божию, 31 – по словесности, 19 – по истории, 10 – по естествознанию, 16 – по сельскому хозяйству, 5 – по гигиене и медицине.²⁵

Этот перечень дает основание сделать вывод о том, что тюремная администрация и церковнослужители, проводя карательную линию правительства, исключали доступ к осужденным литературы, которая призывала к серьезным размышлениям по аспектам социально-политического и экономического развития страны.

Более полное представление об организации духовно-нравственного воздействия на заключенных можно составить из характеристики государственных расходов на эти цели. В 1913 г. было ассигновано: а) на содержание тюремных учителей и библиотекарей – 11128 рублей 36 копеек; б) на содержание церкви, церковных причтов и отправление богослужения – 151200 рублей 40 копеек; в) на содержание тюремных школ и библиотек – 14112 рублей 18 копеек.²⁶

Школьное обучение в тюрьме также находилось в ведении церкви. Из 668 тюрем России в 1904 г. только 120 имели постоянные школы с преподавателями в лице священника и псаломщика и редко со штатными преподавателями. Состав преподавателей определял и объем преподавания, которое сводилось к обучению Закону Божьему, чтению и письму.

Нужно отметить, что достаточно часто встречались случаи использования арестантами выдаваемой литературы не по назначению. В 1891 г. Главное тюремное управление вынуждено было издать циркуляр №11, в котором отметило, что арестанты, получая книги священно писания, вырывают из них листы для курения. Для борьбы с таким употреблением священного писания было предложено вычитать с заключенных из их заработка стоимость книги. Центральная администрация тюрем придавала религиозно-нравственным беседам с заключенными не только воспитательное значение, но даже «целебное» в физическом отношении: предлагалось вести такие беседы с больными чахоткой в виде одного из средств борьбы с чахоткой в тюрьмах (циркуляр 1910 г. № 28).²⁷

Под особым запретом была периодическая печать: вышедшие в свет номера газет, журналов и т.п. не могли быть выданы заключенным до истечения года со времени выхода соответствующего номера. Только война с Японией позволила сделать некоторые послабления. В 1905 г. было разрешено знакомство с военными новостями по телеграммам правительственных газет.

С установлением советской власти в России изменяется и вся система исполнения наказаний. 23 января 1918 г. Советской властью был обнародован закон об отделении церкви от государства и школы от церкви, по которому церковь перестала быть «юридическим лицом». Начинаются гонения на церковь, жертвами репрессий стали многие священнослужители, разворовывалось церковное имущество, по всей стране взрывались храмы. В 1932 г. В г. Благовещенске был взорван Шадринский собор. Благовещенская епархия просуществовала до 1935 г., то есть всего три года после начала антирелигиозной пятилетки. В обоих пенитенциарных учреждениях области церкви перестали функционировать уже в последний год существования ДВР. Как и с других церквей страны, с тюремных церквей области сняли колокола, чтобы использовать металл для нужд промышленности, а также, чтобы их звон «не мешал трудящимся».

В 1923 г. в помещении бывшей Благовещенской тюремной церкви разместились ликпункт и кружки заключенных по интересам. Позднее оно будет переоборудовано в три тюремные камеры верхнего этажа корпуса. К марту 1923 г. Пустовало помещение тюремной церкви на Соколовском стане. Была попытка приспособить это здание под клуб и школу, но, не имея плана по переоборудованию храма на светский манер и за отсутствием средств, оставили эту затею без внимания. Церковь пришла в запустение, была заброшена, а в последующем исчезла.²⁸ Таким образом, в советское время благотворительная просветительская деятельность Русской православной церкви была приостановлена.

Русская православная церковь сыграла важную роль в гуманизации системы исполнения наказания в России в конце XIX –начале ХХ вв. По инициативе священнослужителей в местах заключения создавались более гуманные условия существования для арестантов. При поддержке и непосредственном участии церкви в местах отбывания наказания строились храмы, создавались школы для заключенных, осуществлялась работа по нравственному воспитанию арестантов. Большой заслугой священнослужителей является инициатива создания библиотек при тюрьмах. Все это способствовало религиозному просвещению, нравственному воспитанию, образованию не только заключенных, но и тюремного персонала. На наш взгляд, взаимодействие Русской православной церкви с пенитенциарной системой было положительным опытом. С другой стороны, оценивая в целом характер идеологического воздействия на заключенных, следует отметить его существенную особенность – стремление придать развитию сознания личности нравственно-духовную направленность, ограничить его узкими рамками религиозного мышления. Этому способствовали все те меры, которые правительство активно использовало в отношении заключенных.

Накопленный в дореволюционной России опыт православного духовенства в духовном окормлении чинов специальных структур и благотворительных организаций в оказании помощи заключенным оказался востребованным в наши дни. Но использоваться он должен взвешенно. Введение священников в штат силовых структур, как это предлагается представителями Русской православной церкви, отдельными политиками и военными, противоречит действующему законодательству. Активно практикуется сегодня периодическое приглашение приходских священников для работы с верующими в тюрьмах и следственных изоляторах, создание по просьбе верующих молельных комнат, обеспечение библиотек религиозной литературой – вот только некоторые аспекты взаимодействия государственных структур с Русской православной церковью.

Например, в последние годы такая деятельность активно развивается на территории Дальнего Востока. В амурском учреждении ИЗ-28/1 на сегодняшний день содержится около 80 подростков и юношей от 14 до 18 лет. Т.к. большинство сидят за воровство и угоны автотранспорта, то только малый процент осужденных освобождают по условному сроку, остальных отправляют в воспитательную колонию в Биробиджан. Священник Роман Кравцов, настоятель Благовещенского кафедрального собора в святые праздники посещает ребят, проводит обряд крещения, беседует с оступившимися.²⁹

Секретарь Благовещенской Епархии Олег Волочай награжден Почетной грамотой Федеральной службы исполнения наказаний за большой личный вклад в развитие православного просвещения в местах лишения свободы и активную работу по духовно-нравственному воспитанию осужденных. Эту награду ему вручили на торжественном собрании, посвященном 128-летию образования уголовно-исполнительной системы Минюста России. В среднебельской колонии № 3 в 2002 г. построен храм-часовня в честь Иоанна Крестителя. В 2007 году планируется освятить часовню в Возжаевке. Православные общины действуют также в Тахтамыгде и Суражевке. В отрядах есть молельные комнаты, библиотечки православной литературы.³⁰ И таких примеров по всей стране немало.

На наш взгляд, именно в этом направлении необходимо продолжать работу. Однако (и опыт прошлого подтверждает это) должны быть четко определены нормативные рамки деятельности православных священнослужителей в тюремном ведомстве. Это важное условие недопущения конфликтов на религиозной почве и ущемления прав неверующих и верующих других конфессий.

____________________________________________

¹ Максимов Е.Д. Историко-статистический очерк благотворительности и общественного призрения в России. Б.м., Б.и., 1984; Он же. Очерки частной благотворительности в России // Трудовая помощь. 1897. - №2; Он же. Особые благотворительные ведомства и учреждения. СПб., 1903.

² Никитин В.Н. Тюрьма и ссылка (1560-1880 гг.). Историческое, законодательное, административное и бытовое положение заключенных, пересыльных, их детей и освобожденных из под стражи, со времени возникновения русской тюрьмы, до наших дней. СПб., 1903.

³ Правила учреждаемого обществом попечения о семьях ссыльнокаторжных Дома трудолюбия на о.Сахалин // Тюремный вестник. 1902. №2; Патронат. Очерк деятельности общества попечения о семьях ссыльнокаторжных за десять лет // Тюремный вестник. 1901. №10.

⁴ Бурилова М.Ф. Хабаровское благотворительное общество в 1885-1917 гг. // Духовная жизнь Дальнего Востока России. Материалы региональной научно-практической конференции, посвященной 2000-летию Христианства. Хабаровск, 24-26 октября 2000 г. Хабаровск, 2000; Гридяева М.В. Демографические процессы, административное развитие и становление социальной сферы на о.Сахалин в середине XIX – начале ХХ вв.: Дис. … канд. ист. наук / М.В. Гридяева. – Южно-Сахалинск, 2004; Драгунова Л.В. Православие и первые школы каторжного Сахалина // История государственности и церкви на Сахалине. Южно-Сахалинск, 2001; Костанов А.И. Русская православная церковь на Сахалине и Курильских островах. Южно-Сахалинск, 1992.

⁵ Гернет М.Н. История царской тюрьмы. Т. 1. М., 1952. С. 106.

⁶ Никитин В.Н. Тюрьма и ссылка (1560-1880 гг.). Историческое, законодательное, административное и бытовое положение заключенных, пересыльных, их детей и освобожденных из под стражи, со времени возникновения русской тюрьмы, до наших дней. СПб., 1903. С. 178.

⁷ Систематический сборник узаконений и распоряжений по тюремной части / сост. Б.Н. Коковцов и С.В. Рухлов. С.-Петербург, 1894. С. 96.

⁸Там же С. 327.

⁹ ГААО Ф. 43И Оп. 1. Д. 44. Л. 19.

¹⁰ ГААО Ф. 43И. Оп. 1. Д. 7. Л. 15.

¹¹ ГААО Ф. 43И. Оп. 1. Д. 45. Л. 13.

¹² РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 8. Д. 2395. Л. 11, 34.

¹³ РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 8. Д. 3225. Л. 21.

¹⁴ Там же.

¹⁵ РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 8. Д. 3225. Л. 26.

¹⁶ Гаген В.А. Духовно-нравственное и просветительское воздействие на заключенных // Тюремный вестник. 1913. № 8-9. С. 121.

¹⁷ Тюремный вестник. 1910. № 12. С. 1610.

¹⁸ ГААО Ф. 43 И. Оп. 1. Д. 45. Л. 13.

¹⁹ Государство, религия, церковь в России и за рубежом. Информационно-аналитический бюллетень №1 (29). М.: Изд-во РАГС, 2002. С 174.

²⁰ Тюремный вестник. 1910. №2. С. 164.

²¹ ГААО Ф. 43И. Оп. 1. Д. 7. Л. 14.

²² Гернет М.Н. История царской тюрьмы. Т. 3. М., 1961. С. 384.

²³ Там же. С. 385.

²⁴ Детков М.Г. Тюрьмы, лагеря и колонии России., М.: «Вердикт- Ш», 1999, С. 77.

²⁵ Гернет М.Н. История царской тюрьмы. Т. 3. М., 1961. С. 386.

²⁶ Там же.

²⁷ Там же. С. 26.

²⁸ РГИА ДВ. Ф.2422. Оп.1. Д.1198. Л.39.

²⁹ Сергеева Е. Крещение за колючей проволокой /Благовещенские епархиальные новости. 2007. № 5. С. 5.

³⁰ Награда за работу с осужденными./Благовещенские епархиальные новости. 2007. № 5. С. 6.

Blog

Россия всегда славилась добрыми и участливыми людьми. Испокон веков благотворительность для русского человека являлась неотъемлемой частью жизни

Содержание