Новости образования
| Вид материала | Документы |
- Новости, 457.99kb.
- Пресс-служба фракции «Единая Россия» Госдума, 1548.88kb.
- Новости Новости автомира, 47.52kb.
- А «Городские новости» в «Биржевые новости», 736.31kb.
- Новости Информацио, 1094.79kb.
- Новости образования и науки, 211.74kb.
- Лекция нобелевского лауреата 6 Business fm (Новости, 19: 29, 20: 20), (30 сентября, 1713.35kb.
- Новости новости подробно // культура, 51.93kb.
- Новости образования и науки, 179.51kb.
- Новости и комментарии в российских Интернет изданиях (на примере рбк и риа «Новости»), 56.48kb.
^ 1. Тема «Профессии»
При лексической работе над этой темой наших студентов удивляет то, что во многих наименованиях профессий в русском языке нет соответствующего коррелята женского рода. По своим языковым представлениям студенты толкуют это явление как показатель неравенства мужчин и женщин на работе. В этом случае достаточно лишь прокомментировать, что слова мужского рода «врач» или «нотариус» в России часто идентифицируются с женским занятием (до такой степени сильна данная ассоциация, что по этой причине они могут согласовываться с глаголами в форме прошедшего времени в женском роде).
^ 2. Тема «Дом / квартира»
На интересующем нас этапе обучения большинство учебных текстов, посвященных теме «Дом / квартира», носят описательный характер, несмотря на то, что подача лексического материала часто производится в форме диалога (например, хозяин показывает гостям квартиру). Лексический материал сводится к названиям комнат, из которых состоит дом / квартира. Поэтому нам кажется целесообразным не распространяться в комментариях, выходящих за рамки представляемого лексического набора типа «жилищные условия в России», «как приобрести жилье», «что такое коммуналка» и т.д.
На первый взгляд, предложенная тема не содержит особого страноведческого материала. Кроме того, необязательно работать над данной темой, ориентируясь на русские реалии. В противном случае необходимо делать некоторые замечания, чтобы возникла правильная ассоциация обозначающего с обозначаемым. Поэтому в первую очередь следует пояснить, что представления русских о функциональности разных комнат может не совпадать с испанскими. Например, прихожая или кухня.
В Испании прихожая – это, как правило, проходное помещение, имеющее скорее эстетическое, нежели утилитарное назначение, поэтому может и вообще отсутствовать в квартире. В Испании в прихожей не раздеваются и тем более не разуваются. Вид прихожей, где стоит обувь, шокирует испанцев не меньше, чем приглашение снимать обувь в гостях. Объяснив, чем связаны такие «странности» у русских (климатические условия, забота о том, чтобы гости чувствовали себя удобнее и т.д.), наши студенты меняют свою первую отрицательную оценку на противоположную.
Кухня средних размеров, кроме помещения для приготовления пищи, в русском быту может заменять комнату для отдыха семьи и приема гостей в неформальной обстановке, а также быть местом для курения. В Испании, даже если семья обычно завтракает, обедает и ужинает на кухне, не принято никого приглашать на кухню, а курят обычно в гостиной, поэтому испанский студент может попасть в неудобное положение, закурив после чашки кофе в гостиной, не спросив на это разрешения хозяев. Как видим, лексика языка тесно переплетается с культурой страны.
Помимо проведения лексических комментариев, в ходе урока приходится выяснять и другие вопросы бытового характера, которые можно назвать специфически русскими. В испанском культурно-бытовом контексте непонятно, почему горячая вода, наряду, например, с электричеством и газом, приводится в учебных текстах, как одно из удобств квартиры. Или есть вода, или нет воды в доме, а то, что имеется или не имеется именно горячая вода зависит он наличия / отсутствия «водонагревательной колонки», – рассуждают наши студенты, так как им в голову не приходит, что в больших российских городах горячая вода канализируется отдельно от холодной и одна теплоцентраль обслуживает несколько кварталов. Такой простой, хотя и любопытный, факт вызывает обычно большой интерес у наших учащихся.
Для иностранца, впервые попавшего в Россию, будет также полезна и информация о системе нумерации этажей, иначе он легко может попасть впросак. Создаются абсурдные ситуации именно из-за незнания таких «мелочей» и, например, нередко можно увидеть, как бедный иностранец борется с непослушным лифтом, нажимая раз за разом на кнопку первого этажа, хотя он и находится на первом этаже и т.д. Надо запомнить, что первый этаж в Испании является вторым (а иногда и третьим!) по русским меркам. Выходя из лифта в старых домах, испанец будет старательно закрывать внутренние дверцы кабины («ты че делаешь?» – отреагирует его русский знакомый), так как в Испании лифт не поедет обратно, если дверцы не закрыты. И, соответственно, наоборот: русские в Испании никогда не закрывают дверцы кабины, лифт блокируется на восьмом этаже, а снизу доносится крик “¡esa puerta-a-a!”, сопровождаемый неблагозвучной, но эмоциональной лексикой.
Сведения о существовании замков с цифровым кодом на дверях подъездов некоторых домов могут значительно облегчить пребывание в России. Иностранцы склонны думать, что кнопки с номерами на них соответствуют номерам квартир, и нажимают на эти кнопки в уверенности, что таким образом им откроют дверь. В связи с этим кодом возникает ряд неудобств либо из-за рассеянности хозяев, забывших предупредить гостя о существовании кода, либо из-за плохой памяти самого гостя, автоматически отбрасывающей кажущуюся ему лишней информацию. Как выйти из положения, зависит от фантазии пострадавшего: подождать, пока не подойдет сосед, кричать во дворе в надежде, что кто-нибудь подскажет и т.п.
^ 3. Тема «Городской транспорт»
Тема «городской транспорт» на первом курсе обычно представлена в форме стандартных ситуаций, с помощью которых предпринимается попытка обеспечить обычные коммуникативные потребности учащихся, если у них возникает необходимость воспользоваться городским транспортом в России.
Приступая к работе над данной темой, мы должны сначала не терять из виду ряд слов, значение которых не совсем ясно испанскому молодому поколению. Слово «трамвай» включено в пассивный словарный запас среднего носителя испанского языка. Однако исчезновение из каждодневной жизни такого вида транспорта в большинстве испанских городов привело к тому, что многие затрудняются ответить, что представляет собой трамвай. С другой стороны, термин «троллейбус», хотя и не находится полностью вне языкового сознания испанцев, но все же не вызывает точной ассоциации между словом и тем, что оно обозначает.
Сняв элементарные языковые трудности, можно перейти к другому типу комментариев - более практичного характера. Речь идет о таких вопросах, как выяснение стоимости и правил оплаты в городском транспорте. Например, объясняем студентам, что в автобусе, трамвае и троллейбусе нет кондукторов, которым пассажиры должны оплатить проезд, вход осуществляется по карточкам, приобретаемых в кассах. Для повышения мотивации и более реального представления описываемого очень важен фактор наглядности (схемы метро, карточки проезда, фотографии с разными видами транспорта и т.д.).
Особые комментарии потребуются в случае, если понадобится взять такси. Далеко не каждому испанцу придет в голову, что прежде чем садиться в такси надо сначала выяснить, повезут ли вас до желаемого места, а потом договориться о цене. Можно посоветовать альтернативный вариант – маршрутные автобусы, которые за разумную цену довезут нас, иногда не медленнее, чем на такси, до нужного пункта. Проблема в том, что «маршрутки» не останавливаются на каждой остановке и надо заранее предупредить, где мы собираемся выходить. Вполне понятно, что такой вид транспорта не пользуется популярностью среди первокурсников, решивших провести каникулы в России и за одно поупражняться в языке.
^ 4. Тема «Покупки / магазины»
Несмотря на любовь испанцев к времяпровождению в магазинах, применение на практике выученного материала по теме «Покупки / магазины» убедят их, что покупки в России требуют с их стороны помимо лингвистических способностей еще и математических навыков. Трудности, связанные с правильным восприятием на слух и произношением русских числительных вместе с системой работы некоторых русских магазинов непременно заставят иностранца задуматься. Однако нельзя пренебрегать умственными упражнениями, которые нам позволяют выполнять традиционные русские магазины. Так же как и в любом процессе обучения, необходима тренировка.
На уроках можно использовать эти особенности старых русских магазинов для игры со студентами при работе над темой «Числительные».
Приведенные выше примеры, которые каждый преподаватель или составитель учебных пособий может расширить по своему усмотрению, не являются простой информацией утилитарного характера, как это может показаться на первый взгляд. Они должны рассматриваться в рамках общей методики преподавания иностранного, в данном случае русского, языка. Подобные «лирические отступления» в ходе урока не просто отвлекают студента от утомительного труда усвоения грамматических форм, нося характер скрытых «переменок», но и переносят студента в живой, хотя и виртуальный, мир, в котором пребывает русский язык, анимируя в сознании студента кажущиеся «мертвыми» грамматические структуры.
Литература
- Лингвострановедение и текст: сборник статей./ Сост. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. М., 1987
- Пуиг М. Санчес, Караулов Ю.Н., Черкасова Г.А.. Ассоциативные нормы испанского и русского языков. Москва – Мадрид, 2001
- Karaúlov Yu., Puig M. Sánchez. Gramática Asociativa de la Lengua Rusa. Academia Rusa de Ciencias. Sección de Lengua y Literatura, 2000
^ Личное имя в общении русских и корейцев
Н.В. Пягай (Россия)
Личное имя (ЛИ) является языковой универсалией. Важные «понятийные опоры» русского ЛИ – «предметность, отдельность (индивид), одушевленность, личность (человек), пол (мужчина, женщина – для большинства русских имен), возможно, возраст – для некоторых форм имени» [7:53]. Перечисленные смыслы (кроме последнего) закодированы и в личных именах корейцев. Однако как явление языка и важная социально- историческая категория ЛИ русских и корейцев сформировались и функционируют по-разному. Рассмотрим общее и различное («лакуны») в единицах русского и корейского языков (РЯ и КЯ).
Павел – так означается индивид в кругу своей семьи. Это имя выбирается его родителями. В более широком служебном круге он именуется двухместным именем с прибавлением отчества: Павел Эдуардович. В многочисленном коллективе он выделяется именем трехместным: Павел Эдуардович Тимофеев. Собственное (личное) имя, осуществляя идентифицирующую номинацию объекта, есть функция количества индивидов, из которого нужно выделить данного. Ю.С. Степановым [4:390] предложена логарифмическая функция, позволяющая вычислить количество мест в структуре имени (lgN) для количества людей N, из которого нужно выделить данного индивида. Средний состав первого круга – 10 человек, второй – 10х10=100, третьего – 10х10х10=1000, тогда количество мест в имени соответственно составит 1, 2 и 3. Как в РЯ и КЯ выявляет важные разноуровневые отличительные признаки.
^ 1. Выбор имени. По русской (и шире, европейской) традиции, «самое интимное звено имени – первое, личное имя – заполняется под влиянием семейных традиций, памяти о том или ином родственнике, под влиянием увлечений или даже настроения мамы и папы» [4:391]. В России выбору имени придавалось особое значение: в православной традиции новорожденные нарекались по именам святых в церковном календаре, например, Николай, Екатерина. Такое имя судьбоносно. Неслучайно и в первые атеистические десятилетия были весьма популярны задающие личную судьбу имена типа Марлен, Октябрина, Вилор (Владимир Ильич Ленин – организатор революции). Именование человека по святцам, утрачивавшее актуальность на протяжении нескольких десятилетий вплоть до конца ХХ века, в последние 10-15 лет начинает понемногу входить в обиход (в некоторых социальных группах).
Корейская система имен и фамилий приобрела свой нынешний вид совсем недавно, в конце XIX века. Только в 1909 г. Начал действовать закон, который требовал, чтобы любой кореец – вне зависимости от пола и возраста – в обязательном порядке имел имя и фамилию. До этого фамилия была привилегией дворян. Фамилий в Корее немного (по данным переписи 1985 г. зарегистрировано 298 фамилий). Корейские фамилии, как правило, односложные (очень редко встречаются двухсложные). Корейские имена в большинстве случаев, наоборот, двухсложные, хотя иногда встречаются имена, состоящие из одного слога. По дальневосточной традиции имя всегда пишется после фамилии.
Двухместное корейское имя состоит из общего, традиционного иероглифа, в последовательности значений по вертикали поколений наследующего элемент из иероглифа, входящего в состав имени прямого восходящего предка по мужской линии, и второго, индивидуального, согласующегося по смыслу и не повторяющегося по горизонтали у представителей данного поколения. В родословных книгах можно проследить последовательное воспроизведение этой схемы на протяжении столетий.
Помимо собственно семьи, любой кореец с давних времен является членом и обширной клановой группировки, к которой относятся все люди, имеющие одинаковую фамилию и одинаковый «пон» - географическое название, которое указывает на местность, из которой произошел реальный или мифический предок данного рода. Носители одной фамилии могут иметь разный «пон» («понгван») и принадлежать к разным кланам. Например, существуют кланы Кимов из Кимхэ, Кёнчжу, Квансана, Кимнёна, Андона и так далее (всего 285 кланов носящих фамилию Ким).
До конца прошлого столетия в дворянских семьях женщины не имели официальных (то есть иероглифических, китайских) имен, их именовали по фамилии – часто с добавлением родового указателя, «пона». В официальных документах женщина всегда появлялась как «дочь такого-то» или «жена такого-то». В семье её, как правило, именовали по имени ребенка – «мать такого-то».
В КЯ в трехместной номинации фамилия как главное и общее для всех в роду занимает первое место, так как человек – прежде всего представитель своего рода, он же, наследующий от отца, представителя предыдущего поколения, иероглиф-предшественник, по общему для своего колена правилу получает иероглиф-преемник, он занимает второе/третье место, на третьем/втором месте, наконец, второй иероглиф имени, его индивидуальный. Иерархия мест такова: имя рода (фамилия), имя поколения, имя индивида.
При выборе ЛИ корейцев на готовой родовой матрице определяется место нового члена рода, все ячейки этой матрицы (потенциально) заполнены, поэтому еще до их появления на свет носителя имени его (имя) можно задавать перспективно с определенной вероятностью. Поэтому личное имя корейца не только выбирается, но в первую очередь определяется в соответствии с его соположением в семейной и родовой матрице. Наречение корейца именем – это поиск его координат по горизонтали и вертикали, где каждому отводится свое место и, соответственно, свое имя. Поэтому среди корейцев нет сыновей, носящих имя отца или братьев-тезок.
Таким образом, сама процедура выбора личного имени в русском и корейском лингвокультурном пространстве носит яркие черты национально-культурной специфики. В семиотике имен русских и корейцев есть значимое отличие. Русское ЛИ – это имя личности, корейское ЛИ – это имя члена рода.
Н.И. Формановская выделяет три ситуативных сферы функционирования разных форм имени в РЯ: а) называние 3-го лица; б) самоназывание 1-го лица в ситуации знакомства, а также называние 3-го лица при представлении посредником; в) обращение ко 2-му лицу при активизации вокативной, апеллятивной функции, только в коммуникативном режиме непосредственного общения» [7:56]. В тех же ситуациях актуализируются ЛИ и КЯ. Однако, будучи отличными по социально-историческим условиям формирования и семиотике, ЛИ-апеллятивы в РЯ и КЯ контрастируют по социолингвистическим параметрам, условиям выбора, парадигматике, синтагматике, прагматике. Рассмотрим «лакуны» в прагматике личных имен в РЯ и КЯ, их место в поле речевого этикета (РЭ) русских и корейцев.
^ 3. ЛИ-обращение в речевом этикете русских и корейцев. Являясь основной, апеллятивная функция ЛИ служит установлению и поддержанию контакта между участниками коммуникативного акта (КА). В этом смысле они неинформативны и выражают регулятивное, индексальное и эмоциональное содержание. Регулятивное содержание связано с установлением, поддержанием и размыканием контакта, индексальное содержание характеризует психологический склад и социальный статус говорящего, эмоциональное содержание является дополнительным значением обращения. Не вступая в синтаксический связи с другими словами в предложении, обращение имеет особую интонационную оформленность и особое коммуникативное предназначение – управление поведением адресата.
Дейктические и номинативные функции обращений обусловливают их связь как с адресантом, так и с адресатом. Н.Д. Арутюнова характеризует место апеллятов как «промежуточную между идентифицирующей и предикативной номинациями зону семантики, сочетающей черты этих двух принципиально разных типов имен», апеллятивы «осуществляют переход от идентифицирующей, объективной семантики к семантике субъективного типа» [1:119].
Соединяя номинацию с действием, обращения могут рассматриваться как прагматические вставки в текст – сложные речевые действия. Прагматические значения антропонимов включают разного рода формально не выраженные коннотации оценочные, эмоциональные, экспрессивные, социальные, психологические и культурологические. Как отмечает Н.И. Формановская, «обращения обладают собственными семантическими и прагматическими признаками, отличающими их от слов-конструктов; они могут получать дополнительные характеристики, в самом слове не содержащиеся или содержащиеся незначительно» [5:86]. Поэтому высок прагматический потенциал апеллятов: любое отклонение от прототипной модели несет информацию индексального либо эмоционального характера и побуждает адресата интерпретировать эти коннотации. Так, фамилия обычно следует за именем и отчеством: Вячеслав Петрович Иванов. Инверсия в устной речи типа «Абонент Иванов Вячеслав Петрович!» обычно несет коннотации отрицательной оценки.
В русском узусе обращение к любому лицу просто по имени (паспортному, имени-деривату или семейному прозвищу), по имени и отчеству или по фамилии/имени/имени и отчеству в сочетании с номинациями должности/звания строго регулируется в соответствии с возрастными и иными социальными признаками.
Использование имен собственных связано с указанием на статусное различие коммуникатов. При этом каждой социальной группе соответствует комплекс активно употребляемых номинаций, имеющий репертуар имен и способов их оформления. Варианты собственных имен – носители социальных и стилистических коннотаций, выполняют, таким образом, регулирующую функцию: Милованова, Галина Федоровна, Галина, Федоровна. К детям обращаются по имени, к подчиненным часто обращаются по фамилии.
Отсутствующее в КЯ, отчество в РЯ (при обращении по имени и отчеству) выражает уважение: ^ Виктор Антонович, Любовь Николаевна. Для носителя русской культуры в отчестве представлен старший по возрасту и жизненному опыту отец. Употребление одного отчества Антонович, Николаевна характеризует говорящего как представителя старшего поколения, не городского жителя, свидетельствует о невысоком уровне образования.
Регулирующий характер социальных признаков коммуникатов в обращениях проявляется и в регламентации официального/ неофициального характера дальнейшего общения и его тональность: обращение господин вице-презтдент исключает дружескую тональность и бытовой контекст, обращение Галь, а Галь исключает официальность. Выбор нейтральных или экспрессивных обращений маркирует характер межличностных отношений от нейтральных до фамильярных и грубых, определяет ожидания адресата относительно дальнейшего текста. Данный выбор языковой единицы при смене обращения к одному и тому же адресату «в пределах одной «порции» общения может говорить о многом – об улучшении или ухудшении отношений, во всяком случае о смене тональности общения» [6:121].
Среди апеллятов распространены суффиксальные образования имен собственных: ^ Галюнчик, Галюля, Галочка, Галюха, Галинушка, Галинка. Множественно-возможные оценочные обращения или обращения-отношения (регулятивы) отражают разные точки зрения и эмоционально-личностное отношение говорящего к адресату, оценку его свойств, с ними сочетается большое количество суффиксов субъективной оценки, характерных для русского языка: уменьшительные - Верёнок; ласкательные – Тольчик, Лизонька; суффиксы пренебрежительности – Ленка, Сашка; увеличительные – Игорище (последние три модели часто иронически-шутливо). В этой категории частотны культуроспецифичные семейные номинации, выраженные собственными именами. В семейном взаимодействии они выполняют контактоустанавливающую функцию, выражают личностно окрашенное отношение друг к другу, формируют установки, эксплицируют духовные ценности семьи. Имена собственные с суффиксами субъективной оценки как семейные номинации часто представляют «многочисленный ряд имен для конкретного человека» [2:307]. Так, длина ряда имени жены и мужа включают от пяти единиц и больше [2:306]. Такие имена в зависимости от ситуации общения часто выступают в игровой функции в семейном локусе и в «своем кругу».
Как известно, употребление диминутивов – одна из особенностей русской разговорной речи. Активно они используются в просторечии – как «выражение своеобразно понимаемой вежливости» [3:66]. В большей степени это воспроизведение словообразовательных моделей с суффиксами субъективной положительной оценки свойственно пожилой носительнице просторечия, их использование демонстрирует тенденцию к гиперкоррекции речи, стремление «говорить культурно». Богатый репертуар языковых средств РЯ для выражения субъективной оценки и эмоций в обращениях, способствующий свободному выражению чувств как характерологической особенности русского языка, окрашен яркой этнокультурной спецификой. При этом непредставленность эквивалентов этих номинаций в КЯ связана с важными этнокультурными установками: не выражать чувства и не обращаться к собеседнику открыто и прямо, личное, индивидуальное менее значимо, чем социальное.
Рассмотрим апеллятивное употребление ЛИ в двух показательных ролевых парах «близкие друзья детства» и «молодая пара до вступления в брак» («влюбленные») в двух матрицах общения (РЯ и КЯ).
Ролевая пара «друзья детства».
По правилам русского РЭ друзья детства, входящие в личную сферу говорящих сохраняют взаимные ты- формы общения, так же последовательно (на протяжении жизни) используют апеллятивы – ЛИ (устойчивость ролевой симметрии), признаки участников КА «мужского пола/женского пола», «одного пола/разного пола», «до/после вступления в брак», «до/после рождения детей» нерелевантны, признак КА «в присутствии третьих лиц» малозначим. В идентичной ролевой паре коммуниканты-носители КЯ переключаются на вариативные номинации в зависимости от указанных ситуативных переменных (для РЯ нерелевантных). При переключении кода обнаруживаются межъязыковые лакуны.
1) В КЯ устойчиво воспроизводимой номинации нет. Зафиксированы пять замещающих ее эквивалентов (всего десять форм): (1) одна форма господин/госпожа ХХ+ЛИ; (2) четыре формы терминов кровного родства (ТКР) брат1*;брат2*/ТКР сестра 1**; сестра 2**; (3) по две формы с включением ТКР папа/мама YY (ЛИ ребенка адресата) или папа мама/ребенка; (4) нулевая форма.
2) Все номинации характеризуются сдвигом, условиями переключения кода могут выступать различные ситуативные переменные (ситуативные переменные при переключении кода обозначены «СП 1, ….СП 7»): две гендерные оппозиции (первая из них - принадлежность адресата к противоположному/одинаковому полу, вторая – принадлежность/непринадлежность к мужскому полу), семейное положение (адресат женат/замужем, имеет/не имеет детей) и присутствие третьих лиц (социальный контроль). Инвариантным признаком является непрямой характер номинации.
3) В детстве обращавшиеся к друг другу на ты//ЛИ, по мере взросления и социализации коммуниканты (друзья детства) переключаются на другие способы. При этом между однополыми друзьями частность ты//ЛИ относительно более устойчива (СП 1). Если они разного пола, то при убывании частности ты//ЛИ употребляются: брат 1, / сестра 1; если они одного пола – соответственно брат 2/ сестра 2 (СП 2); к вступившим в брак – господин(госпожа) ХХ (ЛИ) (СП 3); после рождения детей – формы с включением ТКР папа/мама YY (ЛИ ребенка адресата) или папа мама/ребенка (СП 4); нулевая форма, которая более частотна в разнополых парах с адресантом женского пола (СП 5). Переключение на форму папа/мама YY (СП 6) свидетельствует о престижности статуса родителя (в целом и перед не имеющим детей коммуникантом). Данная форма более частотна в присутствии супруга/супруги адресата, что говорит также о важности социального контроля со стороны третьих лиц (СП 7). Последнее условие переключения кода представляет сканирование на социальной шкале в двух измерениях: дистанция между говорящим и слушателем (1), дистанция между говорящим, слушающим и наблюдателем (2).
4) Описанные ситуации обычно связаны со значительными трудностями в выборе подходящей формы, из-за высокой частотности нулевой формы. Условия сдвига при ее выборе: принадлежность адресанта к женскому полу, принадлежность адресанта к противоположному полу (обе гендерных оппозиции), его семейное положение (обе линии), присутствие третьих лиц (социальный контроль). Престижны: мужской пол, наличие супруга/ супруги и детей.
На основании сказанного можно предположить, что прямого указания на участников КА стараются избегать за счет использования вербального или ситуативного контекста, замещающих паралингвистических средств. В речевом поведении корейцев предусматривается расчет на интуицию собеседника, взаимосвязанные в сознании и поведении сердечность и вежливость, его эмпатию (постулат вежливости). Это связано с принципиальной линией корейского РЭ: не обращаться к собеседнику прямо, непрямые формы в целом более этикетны.
Таким образом, выявляется межъязыковая лакуна в стратегиях РЭ РЯ и КЯ. С точки зрения норм общения и речевого поведения носителей РЯ, успешность коммуникативного акта (КА) достигается при четком, недвусмысленном построении высказывания и текста (постулат манеры речи), что при выборе языковых средств обозначает, в частности, прямую номинацию участников КА (и третьих лиц). В КЯ успешность КА связана с непрямым обозначением участников КА, она обратно пропорциональна частности ЛМ, ориентирована на эмпатию.
*- подсистема ТКР РЯ мотивирована четырьмя дифференциальными признаками: поколение (1), генеалогическое расстояние (2), прямое/непрямое родство (3), пол альтера (4), для подсистемы ТКР КЯ релевантны еще четыре признака: пол эго (5), родство по отцовской/материнской линии (6), относительный возраст альтера среди родственников его поколений (7), пол связующего родственника (8). Русскому ТКР брат соответствуют пять (частичных) эквивалентов, среди которых: брат 1 – старший брат для эго-женщины; брат 2 – старший брат для эго-мужчины;
**- сестра 1 – старшая сестра для эго-мужчины, сестра 2 – старшая сестра для эго-женщины.
Рассмотрим еще одну типичную для РЯ пару коммуникантов, в которой в качестве их номинаций устойчиво симметрично используется ЛИ. Список таких пар примерно тот же, что и для употребления ты- форм общения, ограничен личной сферой говорящего. Сравним используемые в РЯ и КЯ парадигмы номинаций.
Ролевая пара «молодая пара до вступления в брак» («влюбленные»). В русской матрице общения представлены формы: 1) ЛИ и его дериваты с суффиксами субъективной оценки:Павел,Паш(а), Пашуля (Пашуль),…; 2)оценочные обращения: друг, подруга, лапа (лап), заяц (зай/зая), …, в том числе множественно-возможные оценочные регулятивы с суффиксами субъективной оценки, характерными для русского языка: уменьшительные – зайчонок; ласкательные – зайчик, курносик, лапонька; уменьшительно-уничижительные – шизик; суффиксы пренебрежительности – шалунишка; увеличительные – балбесина (последние три модели часто иронически-шутливо). Сочетание идентифицирующих и оценочных компонентов делает возможным расширение семантических границ этих номинаций. Часто у оценочных обращений гендерных фактор элиминируется – например, шизик, лапа употребимы по отношению и к мужчине и к женщине. Наличие разнообразного репертуара номинаций и представленные в нем языковые единицы национально-специфичны.
1). В КЯ устойчиво воспроизводимой симметричной номинации нет.
2). Все номинации характеризуются сдвигом, отмеченные формы:
(1) симметричное ЛИ; (2) симметричное Mr X/ Miss Z (X/Z – фамилия адресата); три конфигурации в варианте данной пары адресант женщина-адресант мужчина: (3) ассиметричное ТКР брат 1 (старший брат для женщины) – ЛИ; (4) ассиметричное ТКР дядя 1*** - ЛИ; (5) ZZ (ЛИ младший сестры адресата) + ТКР брат 1 (старший брат для женщины, в данном случае старший брат ZZ); (6) симметрично/асимметрично нулевая форма. Инвариантным признаком является непрямой характер номинации.
3). Важным условием нарушения симметрии и переключения кода при выборе номинации адресата является пол говорящего: ЛИ более частотны для адресантов-мужчин (СП 1), в целом менее официальные формы используются мужчинами (СП 2), они же реже отмечают затруднения при выборе формы, нет ни одной гендерэлиминирующей номинации (СП 3). ТКР отмечены только в речи женщин (СП 4). Отметим, что у мужчин больше вариантов (и трудностей) при выборе формы номинации адресата идентичного пола – мужчины, что говорит о том, что для женщины важнее гендер собеседника, а для мужчины – его социальный статус (СП 5). Все номинации, использующееся только женщинами, включают ТКР и заключают в себе сему «старший»: брат 3 – старший сиблинг; дядя 1 – «трижды старший», как мужчина, как представитель предыдущего поколения и как родственник-патрилатерат. Композит ZZ (ЛИ младший сестры адресата) + ТКР брат3 (старший брат для женщины, в данном случае старший брат ZZ) включает отсылку к младшему сиблингу одного пола с адресантом, то есть эмпатия осуществляется к однополому индивиду (СП 6). Иными словами, адресант идентифицирует себя с младшей сестрой (конфигурация 3 и 5) либо племянницей адресата (конфигурация 4).
Номинации с включением ТКР обозначают социальные роли адресата, при этом названные ТКР обозначают значимых родственников, в своей референтной группе у них самый высокий индекс авторитета и власти. Отмеченный поколенный сдвиг уравнивает дядю и старшего брата (только для женщины), следовательно, при равенстве возраста женщина «младше» мужчины по полу (СП 1,2 и 4). Перечисленные номинации актуализируются чаще в условиях социального контроля со стороны третьих лиц (СП 7). Таким образом, описанные случаи
***-дядя 1 – брат отца.
нарушения симметрии позволяют утверждать, что для носителей КЯ соотношение
полов мужской пол: женский пол можно представить в терминах престижности как «старший» пол: «младший» пол. Эмпатия к однополому индивиду говорит о том, что оппозицию идентичный пол: противоположный пол можно представить как пару «эмпати я» +(плюс): «эмпатия» – (минус), что говорит о двух разных стратегиях РЭ и КЯ, для женщин и для мужчин. Ни в одной из этих номинаций не нарушаются принципиальные культурные установки на андроцентризм, группировку по гендеру, престиж социального контроля. Для РЭ в русском лингвокультурном пространстве эти установки нерелевантны, хотя можно говорить о некоторых тенденциях в предпочтениях при выборе языковых единиц для коммуникантов женского и мужского пола.
Остальные формы используются симметрично: господин/госпожа ЛИ, Mr X/Miss Z (X/Z – фамилия адресата) и более частотны в отсутствии третьих лиц (социального контроля) (СП 7).
Mr X/Miss Z (X/Z – фамилия адресата) – заимствованные из английского языка формы. Как в современности РЯ, так и в КЯ наших дней проникновение англоязычных заимствований представляет весьма продуктивный процесс. Велико влияние этого языка на антропонимические системы обоих языков в целом (общее), тем не менее, здесь имеются значимые различия, перед нами один из таких случаев.
В сравнении с номинациями №№ 3-6 данная форма характеризует только пол коммуникантов (фамилии корейцев не имеют мужских и женских вариантов), женский или мужской, без коннотаций мужского пола «старший», «значимый», эти коннотации «снимаются». При переключении кода и выборе (данной) формы осуществляется смена объекта референции, понимаемого концептуально.
Заимствованная номинация Mr X/Miss Z (X/Z – фамилия адресата) редко встречается у людей среднего и старшего возраста, сохраняющих традиционные языковые формы и поддерживающих традиционные мировоззренческие установки и стереотипы поведения. В оригинальных корейских номинациях мужчина старший по рождению, женщина младшая, она более последовательно реконструирует ситуацию социального контроля со стороны наиболее авторитетных членов семейной референтной группы. Социальные роли адресанта – женщины могут успешно выполняться при наличии тех же социальных навыков, что и в семейной сфере, условия семейной группы фактически воспроизводятся. В новом концепте не выражено статусное превосходство мужчин. Не имеющая в КЯ важных традиционных этнокультурных коннотаций, заимствованная форма воспринимается не как нейтральная языковая единица, а нагруженная новыми коннотациями, являясь фрагментом другой культуры, западной, точнее американской, несущей информацию об ином мировоззрении и образе жизни.