Д. И. Народонаселение дореволюционной России: источники и методы работы с ними. Учебное пособие
| Вид материала | Учебное пособие |
- И. Б. Ардашкин Методы и технология социальной работы Учебное пособие, 2367.02kb.
- Учебное пособие для студентов исторических специальностей Павлодар, 1444.91kb.
- Регламентирующие методы управления, 75.96kb.
- Г. Р. Державина академия управления и сервиса кафедра менеджмента и маркетинга учебное, 1147.35kb.
- И. Г. Мосина стратегический менеджмент принципы и методы Учебное пособие, 3318.54kb.
- В. Е. Никитин биомедицинская этика учебное пособие, 1537.51kb.
- Учебное пособие «управление персоналом» для студентов заочного обучения специальности, 1516.37kb.
- Учебное пособие Коломна 2004 удк 37(018) (075., 1438.92kb.
- Учебное пособие для вузов, 757.74kb.
- Учебное пособие Иваново 1998 удк 621. 315., 858.3kb.
Пинаевский Д.И. Народонаселение дореволюционной России: источники и методы работы с ними. Учебное пособие по спецкурсу. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского университета, 2003
В учебном пособии дается описание, характеристика и источниковедческий анализ разнохарактерных по своему происхождению, задачам, методам и принципам создания источников по демографической истории императорской России (XVIII - нач. ХХ вв.): ревизский, церковный, административно-полицейский учет населения, переписи населения. Приводится авторская методика по сведению материалов из разных видов источников для получения сопоставимых и репрезентативных данных (на примере Архангельской и Вологодской губерний).
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие с.3
Введение с. 4
Глава 1. Источники по истории народонаселения Российской империи (XVIII - начало ХХ вв.) с. 5-
§1. Церковный учет населения с.5
§2. Ревизский учет населения (XVIII – первая половина XIX вв.) с.
§3. Административно-полицейский учет населения с.
§4.Первая Всеобщая перепись населения Российской империи (28 января 1897 г.) с.
^ Глава 2.Методика работы с источниками с.
Заключение с.
Словарь терминов с.
Рекомендательный библиографический список с.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемая работа является учебным пособием по спецкурсу “Народонаселение дореволюционной России (на примере Европейского Севера России)”, который читается студентам 3 курса дневной и заочной форм обучения исторического факультета, специализирующимся по кафедре “Отечественная история”. Автор дает развернутую характеристику различным типам источников по истории народонаселения дореволюционной России (церковный учет, ревизский учет, полицейско-административный учет населения, Первая Всеобщая перепись населения 1897 г.), проводит их сопоставительный анализ, предлагает методику работы с ними.
Учебное пособие содержит рекомендательный библиографический список, вопросы для самопроверки, словарь терминов.
Введение
По истории России XVI-XX вв. имеется огромный комплекс уникальных источников, содержащих ценнейшие материалы по численности, составу и размещению населения. Это - писцовые книги XVI-XVII вв., материалы подворных переписей XVII - начала XVIII вв., материалы ревизского и церковного учета XVIII-XIX вв., “экономические примечания” к генеральному межеванию XVIII-XIX вв., хозяйственные анкеты XVIII в., так называемые “топографические” (т.е. хозяйственные) описания наместничеств и губерний XVIII-XIX вв., военно-хозяйственные описания, материалы административно-полицейского и церковного учета населения, материалы всеобщих и местных переписей населения. Взятые в совокупности, они дают на несколько дат каждого столетия сведения о демографической ситуации и хозяйственном положении практически по подавляющему большинству районов на уровне населенных пунктов.
Источники по демографической истории Российской империи можно разделить на несколько типов. Это законодательные акты, делопроизводственная документация, статистические источники и описания.
Основные исходные данные, наиболее полно характеризующие динамические процессы, проходившие в населении, структуру населения, содержатся в делопроизводственной документации отчетного характера (ежегодные всеподданнейшие отчеты губернаторов) и в статистических источниках (материалы переписей населения; издания Центрального Статистического Комитета при Министерстве внутренних дел (далее ЦСК), в которых обобщались данные текущей статистики; церковный учет населения - метрические книги и клировые ведомости; материалы ревизских переписей и т.п.). Основной комплекс документов выходил из государственных учреждений и был, в рамках чиновничье-бюрократической системы управления Российской империей, жестко регламентирован существовавшими инструкциями. “Особенностью делопроизводства данного времени (XIX в. - Д.П.) является строгое регламентирование документов по их внешним признакам и по содержанию”. Для определения норм, правил составления губернаторских отчетов (далее ГО), характеристики методов получения и обработки первичных сведений, выявления полноты и достоверности полученных сведений, мы использовали законодательные акты, опубликованные в “Полном собрании законов Российской империи” (II-е собрание), в “Своде законов Российской империи”, а также в ведомственных сборниках циркуляров и распоряжений МВД.
^ Глава 1. Источники по истории народонаселения Российской империи (XVIII - начало ХХ вв.)
§1. Церковный учет населения
Церковный учет населения никогда не был самостоятельным видом учета населения в Российской империи и имел вспомогательные функции. К документам церковного учета населения относятся: метрические книги, исповедальные и клировые ведомости.
^ Метрические книги. В указе Синода от 20 февраля 1724 г. (ПСЗ, т. VII, № 4480 от 20 февраля 1724 г.) отмечалось, что еще с 1702 г. священники должны были вести метрические книги и экстракты из них ежегодно отсылать к архиереям. Однако священники не выполняли этих требований. Учитывая это, Синод разработал в 1724 г. подробную форму метрических книг и еще раз обязал священников содержать их в полном порядке. Эти указы положили начало систематическому учету православного населения и раскольников во всероссийском масштабе.
Несмотря на ряд недостатков (неполнота учета родившихся и особенно умерших, менее полный учет женского пола по сравнению с мужским, отсутствие вплоть до 30-х годов XIX в. сведений о движении населения других исповеданий и “иноверцев” и т.д.), метрические книги все же сообщают примерные сведения о движении православного населения за период с 1722 по 1917 гг.
Очевидно материалы метрических книг недостаточно регулярно присылались из ряда епархий в Синод в течении почти всего XVIII в. Так указ Синода от 23 ноября 1779 г. (ПСЗ, т. ХХ, № 14948 от 23 ноября 1779 г.) вновь требовал от всего духовенства России “исправно содержать метрические книги во всех приходских церквах и экстракты из них по-прежнему регулярно присылать в Синод”.
10 февраля1782 г. Сенат со своей стороны опубликовал указ о доставлении ему ежегодно из всех губернских правлений ведомостей о родившихся, умерших и сочетавшихся браком. В связи с этим местная гражданская администрация должна была получать такие сведения у духовенства, суммировать их по губерниям (а не по епархиям, так как до 1788 г. границы епархий и губерний не совпадали) (ПСЗ, т. XXII, № 16658 от 6 мая 1788 г.) и отсылать в Сенат. Указ этот также выполнялся не регулярно, ввиду чего Сенат был вынужден повторить его в 1825 г. (ПСЗ, т. XL, № 30507 от 28 сентября 1825 г.)
Ведомости церковного учета о естественном движении населения 60-80-х годов XVIII в., как правило, сообщали сведения о числе рождений, смертей и браков отдельно по каждому городу и уезду. Особо отмечались причины смерти и возраст умерших. Для православного населения и христиан-иностранцев были выделены специальные графы.
Данные метрических книг позволяют, несмотря на их известную условность, выделить районы ускоренного и замедленного естественного движения населения и установить некоторые причины этого процесса.
Сбор и систематическое печатание ведомостей о числе родившихся, умерших и сочетавшихся браком начинаются в общероссийском масштабе только с 1796 г. На основании синодского указа от 29 марта “О присылке метрических экстрактов в Синод из всех епархий о рождающихся, браком сочетающихся и умерших” (ПСЗ, т. XXIV, № 17192 от 29 марта 1794 г.) Синод требовал заблаговременно заготовлять экстракты в епархиях и присылать их в центр не позже января, а из дальних епархий - февраля каждого года.
Однако и в первой половине XIX в. записи в метрических книгах велись небрежно. Это отмечают многие указы первой половины XIX в. Так, например, синодский указ от 13 мая 1824 г. (ПСЗ, т. XXIX, № 29915 от 13 мая 1824 г., ПСЗ, т. XXIX, № 29915 от 13 мая 1824 г.) констатирует, что в Саратовской и других губерниях священники умерших и родившихся записывают “не в день рождения или смерти, но на память или с показания семейств...” и т.д. Сенатский указ от 7 февраля 1838 г. еще раз потребовал исправно вести записи в метрических книгах и несколько видоизменил их форму (2 ПСЗ, т. XIII, № 10956 от 7 февраля 1838 г.).
Несмотря на это, большинство историков и статистиков находило метрические ведомости достаточно точным и полным источником и сравнительно широко использовало их данные. Этим и следует объяснить тот факт, что в XIX в. церковному учету в целом уделялось даже больше внимания, чем гораздо более полным и точным материалам ревизского учета, а результаты административно-полицейских исчислений в значительной мере продолжали базироваться на данных церковного учета населения.
К числу серьезных недостатков сводных ведомостей церковного учета XVIII в. следует отнести отсутствие сведений о движении населения по отдельным сословиям. Лишь в последней четверти XVIII в. в них начинает особо учитываться дворянство.
Несмотря на отмеченные недостатки, материалы церковного учета о числе родившихся, умерших и браком сочетавшихся являются ценным источником естественного движения православного (а частично и всех других исповеданий) населения России.
^ Клировые ведомости. Полное наименование - “Клировые ведомости о числе исповедавшихся и причащавшихся и неисповедавшихся и непричащавшихся и о числе раскольников”. Законодательные акты свидетельствуют о том, что правительство на протяжении всего XVIII и XIX в. уделяло значительное внимание организации учета православного населения страны. Повышенный интерес не только духовной, но и светской властей к клировым ведомостям был вызван, конечно, не столько стремлением организовать учет численности православного населения России, сколько необходимостью установить степень религиозности населения. Все не исповедавшиеся в срок облагались высокими штрафами, и духовенство должно было следить за всеми прихожанами и “понуждать поданных греко-российского исповедания, чтобы оные повсягодно исповедались и причащались святых тайн” (ПСЗ, т. ХХ, № 15096 от 9 декабря 1780 г., стр. 1022-1023.) .
Клировые ведомости, как об этом свидетельствуют законодательные материалы, составлялись в течение почти всего XVIII и XIX вв. Как видно из указа от 7 марта 1722 г. (ПСЗ, т. VI, № 3914 от 7 марта 1722 г.), попытки собрать сведения о числе исповедавшихся и не явившихся на исповедь, причащавшихся и непричащавшихся предпринимались с 1702 г. Однако первоначально клировые ведомости составлялись лишь в Московской, Новгородской, Псковской и Нижегородской епархиях и то нерегулярно. Поэтому в новом указе с 1722 г. Предписывалось “по всем епархиям во всех градских и уездных приходах священникам учинить именные прихожанам своим всякого звания мужского и женского пола людям книги, в которых как православных, так и раскольников означать по домам...” (ПСЗ, т. VI, № 4052 от 16 июля 1722 г., стр. 739.).
Хотя учет населения по отдельным дворам был введен на территории всей России в 1722 г., форма ведомостей, на основании которых осуществлялся клировый учет, была выработана лишь в 1737 г. (ПСЗ, т. Х, № 7226 от 16 апреля 1737 г.). Клировые ведомости по отдельным приходам учитывали все православное население мужского и женского пола, выделяя каждое сословие. Затем на основании этих данных в каждой епархии составлялись подробные поуездные сводные ведомости, рассматривающие отдельно: малолетних детей до 7 лет, “возрастных детей” от 7 до 16 лет и взрослое население. Однако эти ведомости не сообщали полных сведений о численности каждого сословия в отдельности. Особо выделялись ими только духовенство, военнослужащие (рядовые и офицеры вместе), приказные чины, разночинцы, положенные в подушный оклад, разночинцы, не положенные в подушный оклад (в их числе значились и дворяне), посадские и цеховые, дворовые люди, крестьяне и раскольники. Приводились также поуездные данные о числе дворов и церквей.
Синод на основании поуездных клировых ведомостей, полученных из епархий, составлял “Генеральные экстракты о числе бывших и не бывших на исповеди и у причастия и о раскольниках” по несколько упрощенной форме. Эти экстракты сообщали по всем епархиям и уездам сведения о числе церквей, дворов и населения (мужского и женского полов) без разделения на возрастные подгруппы, но с указанием данных о духовенстве, военнослужащих, разночинцах, приказных служителях, посадских, дворовых людях, крестьянах и раскольниках.
Таким образом, сводные общероссийские клировые ведомости содержат ценные сведения об общей численности и частично сословном составе православного населения России как мужского, так и женского пола.
Группировка сословий в сводные рубрики позволяет выделить податные и неподатные группы населения в целом. Из неподатных категорий можно, однако, особо выделить только духовенство и приказных чинов, а из податных - посадских и дворовых людей. Дворянство включалось в большую группу “разночинцев”, где значилось вместе с находящимися в богадельнях, рассыльщиками, детьми боярскими и т.д., а все категории крестьянства объединялись в одну большую группу “поселян”. Такая группировка не дает возможности изучать по данным клировых ведомостей сословный состав населения России и вообще проследить изменения в численности и размещении большинства сословий России. Клировые ведомости неполно учитывают численность податных категорий, так как некоторая часть прописных по ревизиям, беглых и незаконно переселившихся уже выпадала из-под надзора духовенства. Отсутствие же вплоть до 30-х годов XIX в. Данных о численности “иноверцев” и лиц иных исповеданий еще более увеличивает неполноту этого источника.
Однако клировые ведомости остаются незаменимым источником для определения численности женского населения тех периодов, когда ревизии его не учитывали (I, II и VI ревизии), для уточнения численности регулярной армии и особенно семей военнослужащих (в первую очередь их детей и жен, так как эти сведения не всегда собирались военным ведомством) и некоторых неподатных сословий. Сопоставление численности духовенства по данным клировых ведомостей и материалам ревизий, проведенное известным исследователем В.М.Кабузаном, показало, что оба эти источника дают близкие цифры и различия не превышают несколько процентов. Это доказывает, что материалы клировых ведомостей о численности и, частично, о составе неподатных категорий заслуживают гораздо большего доверия, чем сведения о податных категориях, численность которых не уточнялась в ходе специальных поверок. Указанное обстоятельство имеет немаловажное значение, так как клировые ведомости являются единственным источником для учета примерной численности ряда неподатных категорий не учитывавшихся многими ревизиями XVIII и даже XIX в.
^ Исповедные ведомости. Начало составления “Ведомости о людях православного исповедания, бывших и не бывших у исповеди и святого причастия по <...> епархии за <...> год”, которая сокращенно называлась исповедальным экстрактом, или ведомостью, восходит к 1690 г., когда новгородский митрополит Корнилий по своей инициативе потребовал от подчиненых ему приходских священников, чтобы они составляли и представляли ему “сказки и именные исповедные росписи о прихожанах, бывших и не бывших у исповеди и святого причастия в великий пост”. Придуманная Корнилием мера преследовала цель выявить раскольников, которые не ходили исповедоваться в никонианские церкви. При напряженных отношениях между старообрядцами, официальной церковью и правительством после отрешения Софьи Алексеевны от власти в 1689 г. Борьба с расколом стала актуальной. Поэтому, надо полагать, составление исповедных ведомостей было поддержана в 1697 г. как патриархом Адрианом, так и Петром I и вскоре стало обязательным для всего белого духовенства страны. Теперь эта мера преследовала помимо полицейской цели (проверка политической лояльности), еще и фискальную: выявленные раскольники должны были платить повышенные подати, а неисповедовавшиеся - штраф “против доходу втрое”. Именными указами от 8 февраля 1716 г. и 17 февраля 1718 г. приходские священники и поповские старосты обязывались ежегодно составлять полный список (роспись, книгу) исповедовавшихся, неисповедавшихся и раскольников и копию с него представлять в духовные правления архиереям, а также в присутственные места для сбора штрафных денег (с разночинцев и посадских - по 1-3 руб., с крестьян - 5-15 коп., в зависимости от того, сколько лет пропускалась исповедь) (ПСЗ, т. V, № 2991 от 8 февраля 1716 г.; № 3169, 3183 от 17 февраля 1818 г.). Штрафы были отменены только в 1800 г. Указ от 16 июля 1722 г. дополнительно разъяснял, как вести именные приходские списки, как учитывать выбывших жителей и другие процедурные вопросы.
Несмотря на правительственные указы, как отмечает Б.Н.Миронов, “на местах приходские книги священники не завели, но они стали составлять именные росписи исповедавшихся и неисповедовавшихся… Ведомости о неисповедовавшихся велись более исправно, представлялись в соответствующие инстанции, с провинившихся брали штрафы.” Недовольство новыми порядками, вводимыми правительственными указами, высказывали не только приходские священники, но и прихожане, с которых взымались штрафы за пропуск исповеди. Рост недовольства как среди приходского клира, так и прихожан вынудил Синод указом от 31 марта 1726 г. отменить подачу исповедных и метрических ведомостей. Однако в 1728 г., несмотря на протесты духовенства, исповедные записи были вновь восстановлены в виде общего списка прихожан мужского и женского пола по сословиям и чинам с указанием на посещение или пропуск исповеди и на взятие штрафа с не бывших на исповеди. В духовных консисторпях на основе приходских списков должны были составляться исповедные экстракты по сословиям, которые в свою очередь передавались в Синод.
В 1737 г. для исповедных книг была придумана еще более сложная форма, включавшая 71 рубрику. В книгу по новой форме должны были вноситься все прихожане обоего пола от “престарелых до сущего младенца” по чинам и дворам с обозначением возраста. Копии таких книг из каждого прихода следовало отправлять в духовные правления, а составленные на их основе сводные ведомости по чинам, полу и возрасту – в Синод (2ПСЗ 1737. Т. Х. № 7226.). Священники протестовали и саботировали исполнение данного указа. Поэтому в течении 1737-1741 гг. Синоду и духовным правлениям только однажды, в 1737 г., по личному требованию Анны Иоановны, удалось собрать и обработать именные исповедные списки по всем 25 епархиям .
Протесты духовенства и практическая неисполнимость указа 1737 г. привели синодальных чиновников к мысли об изменении порядка исповедного учета. В 1742 г. по ходатайству Синода издается указ “О присылке из епархий об исповедовавшихся и неисповедовавшихся генеральных по форме экстрактов вместо поименных ведомостей” (2ПСЗ. 1742. Т. XI. № 9108.). Приходские списки должны были храниться в приходах. Форма исповедных ведомостей немного упрощалась (отменялась возрастная градация прихожан) и включала теперь 67 рубрик. Все население разбивалось на раскольников и семь сословных групп (духовенство, военные, статские, разночинцы, посадские – впоследствии купцы, мещане, цеховые и прочие городские обыватели, дворовые, крестьяне), а внутри этих групп – по полу. По каждой сословной группе требовались данные об исповедавшихся и причастившихся, о только исповедавшихся, о неисповедавшихся с указанием причин: по малолетству, по отлучкам и другим препятствиям, по опущению (нерадению). Сведения требовалось представлять отдельно по каждому горду и уезду. Это-то и создает возможность извлечения из исповедальных ведомостей данных о численности и социальной структуре православного населения по каждому городу и уезду, а в конечном итоге по каждой губернии и стране в целом.
В течение 1740-1750 гг. Синоду удалось наладить регулярный сбор и присылку из епархий исповедных ведомостей по установленной форме. Для поддержания церковного учета на должном уровне синодальные чиновники осуществляли постоянное наблюдение за поступлением исповедных ведомостей, контролировали их точность с арифметической точки зрения, штрафовали нерадивых священников. Неослабное внимание Синода к правильному ведению отчетности на местах обеспечило с середины XVIII в. регулярное поступление исповедных росписей из приходов в консистории, а исповедных экстрактов – из консисторий в Синод.
Форма исповедных ведомостей, установленная в 1737-1742 гг., так же как степень охвата ими различных социальных групп населения, оставалась без существенных изменений вплоть до 1917 г. Со временем ведомости становились четче по структуре в том смысле, что каждая графа содержала все более узкую и конкретную информацию. В 1841 г. из ведомостей исключили неопределенную сословную группу – “разночинцы”, после отмены крепостного права – “дворовые”; эти категории стали учитываться в других разрядах населения. На протяжении всего периода епархиальные исповедные экстракты не учитывали регулярную армию. Вследствие всего вышесказанного исповедные ведомости, поступавшие в Синод из епархий можно считать вполне однородными как по форме, так и по содержанию, что является их важным достоинством как исторического источника .
Приходские священники ежегодно составляли именные исповедные росписи, в которых переяислялись не отделбные лица, как того требовал указ, а целые семьи, сгруппированные по сословиям; для каждого члена семьи, включая грудных младенцев, указывались возраст и родственное отношение к главе семьи; в конце списка подводились итоги по сословным группам с разделением внутри них на мужчин, женщин и детей (к детям относились лица независимо от возраста и семейного положения, если жив был один из родителей и они жили одной семьей). Кроме этого священники составляли список неисповедовавшихся с указанием причин пропуска исповеди. Эти сведения поступали в духовные консистории, где обрабатывались в соответствии с формой, установленной в 1742 г., и отправлялись в Синод.
Исповедный учет фиксировал постоянное наличное население в приходах по сословиям, что при значительной численности и подвижности приходского населения, высокой смертности и рождаемости являлось трудоемкой задачей. В 1740-1783 гг. средний приход включал 60-100 дворов и 310-410 человек, в 1824 г. – 1250 человек , в последующем ввиду неизменности границ прихода число его прихожан возрастало. Если в 1824 г.на одного православного священника приходилось 1008 человек, на одного священно- и церковно служителя – 316 человек, то в 1860 г. соответственно – 1371 и 457 человек (включая детей). Значительные трудности представляла и подготовка в консистории сводного исповедного экстракта, суммирующего данные, поступающие из всех приходов епархии, которая в среднем объединяла в 1737 г.около 700 приходов, в 1783 г. – 530, в 1860 г. – 550 приходов, а центральные епархии – свыше тысячи приходов.
Исповедные ведомости дают сведения не только о численности населения, но и о его социальной структуре. В 1737-1842 гг. в них учитывались семь сословных групп, в 1843-1861 гг. – шесть, после 1861 г. – пять важнейших групп, не считая раскольников: “духовные”, “военные”, “статские”, “городские сословия”, “крестьяне”. Поскольку до реформ 1860-х годов принадлежность к сословной группе какого-либо лица косвенно указывало и на род его занятий, особенно если речь шла о сословных группах в целом, а не об отдельных индивидах, то исповедные ведомости создают возможность для некоторых ориентировочных выводов о профессиональной структуре населания.
Подводя итоги источниковедческого анализа церковного демографического учета, можно заключить, что он дает в руки исследователям достаточно надежные данные о численности, социальной и отчасти профессиональной структуре сельского и городского населения, позволяет более полно, чем другие виды демографического учета охарактеризовать уровень естественного движения населения, его половозрастной, вероисповедальный состав. Некоторую неточность церковного учета следует принимать в расчет, но это не должно останавливать исследование, ибо совершенно точных данных вообще нет. Крупнейший отечественный демограф первой половины XIX в. П.И.Кеппен отмечал: “У нас при настоящем положении статистики неуместно было бы доискиваться крайней точности; дай бог совладеть и со сведениями приблизительными, и 5% более или менее не заслуживают внимания ”.
§2. Ревизский учет населения (XVIII-первая половина XIX вв.)
Стремление Петра I превратить Россию в «полицейское государство», в котором был бы установлен абсолютный контроль государства над всеми сторонами жизнедеятельности общества и каждого конкретного индивида, заставляло его особое внимание обращать на определение численности населения. Указы о переписях населения появлялись с первых лет царствования Петра I беспрерывно. Характер почти всех этих указов сходен с характером наказов XVII века. Они имели целью меры чисто местные, частные и сословные, касались одной какой-либо части населения, с которой следовало собрать подать, либо деньгами в казну, либо людьми в войско. Петр I требует большей определенности при подаче сведений. Практически во всех его указах говориться: «писать по именам, с леты, отцы и прозвища», во многих указах требуется указывать род занятий. Можно предположить, что появление огромного числа указов с требованием подачи сведений (сказок) свидетельствует о неудовлетворительном их выполнении, а то и совершенном их не выполнении на местах.
Неудачи подворных переписей, необходимость пополнения казны деньгами, а армии рекрутами приводит Петра I к мысли о необходимости изменить саму систему проведения исчисления населения.
О необходимости такого реформирования говорили уже в ХVII веке, а в начале нового столетия было составлено несколько проектов, предусматривавших отказ от подворного учета населения и налогообложения. Наконец, 26 ноября 1718 года последовал указ Петра I «О введении ревизии и о распределении содержания войск по силу ревизских душ», по которому в России вместо подворного налогообложения вводилось «подушное»; теперь переписывались не дворы, а «души мужского пола», о которых в течение года следовало собрать сведения («сказки»): «Взять сказки у всех (дать на год сроку), чтобы правдивые принесли, сколько у кого в деревне душ мужеска полу, объявя им то, что кто утаит, то отдано будет тому, кто объявит о том…Расписчикам… смотреть, … правдою ли те росписи поданы, … то же смотреть и офицерам, а ежели переписчик поманит и не напишет, то о том доносить в военную и ревизионную коллегии… А буде кто как переписчик, так и офицер сей должности и указу пренебрегут, казнены будут смертию…”. Этот учет получил название «ревизия» (от позднее латинского слова «revisio», означавшего «пересмотр»). Первоначально Петр I собирался сделать ревизскую перепись всеобщей и повальной. Довольно быстро он отошел от этой идеи и распространил ревизию только на тяглое население.
22 января 1719 года Сенат издал указ «Об учинении общей переписи людей податного состояния, о подаче ревизских сказок и о взыскании за утайку душ», в котором уточнялся порядок проведения ревизии начеления: «Брать во всех губерниях сказки … сколько где в какой волости, селе или деревне крестьян, бобылей, задворных и деловых людей по имени есть мужеска полу, всех не обходя от самого старого до самого последнего младенца». Поначалу намеревались «ревизовать» только крестьян. В 1720-1721 годах было велено собрать сказки также о церковнослужителях, “посадских и разночинцев, живущих на посадах и в слободах». Высший контроль за проведением ревизии был возложен на камер-коллегию.
Проведение превой ревизии сопровождалось появлением огромного количества правительственных указов, дополняющих и уточняющих ранее изданные распоряжения, что вносило большую путаницу и неразбериху в дело проведения ревизии. Кроме того, постоянно менялись исполнители, отвечающие за проведение переписи. Перепись сопровождалась применением жестких карательных санкций. За малейшую утайку или неподачу сказок для приказчиков и старост предусматривалась смертная казнь, с провинившихся владельцев деревень отбиралось в пользу доносчика утаенное количество душ и сверх того, эти души наделялись землею в размере, равном крестьянскому наделу. Несмотря на все это, ход и результаты переписи были крайне неудовлетворительными. Ревизия шла весьма медленно: местные власти еще не освоились с новой формой учета, а население прежде не горело желанием подавать о себе сведения, тем более чреватые усилением налогового гнета. Представленные в конце концов (в конце 1719 – начале 1720 года) волостями «сказки» о крестьянах, «которые свою пашню имеют», оказались весьма неполными.
. 4 декабря 1719 года Сенату пришлось издать специальный указ, в котором говорилось, что «ни откуда присылки нет и по сие время, кроме что от немногих мест присланы, и то явились больше неисправные». С целью подтолкнуть ход переписи в губернии были посланы солдаты гвардии для отобрания тех сказок, которые были уже готовы, а там, где они вовсе еще не были поданы, эти «ревизоры» должны были нерадивых губернаторов заковать в цепи и держать под арестом в канцелярии до тех пор, пока не подадут сказок. Но и это не привело к ожидаемому результату. Тогда Петр вверил высший надзор за проведением переписей бригадиру Зотову, который был наделен неограниченными полномочиями. После этого ревизия окончательно приняла характер следственного дела, что только увеличило затруднения и боязнь при подаче сказок. Видя неудачу жестких мер, Петр пошел на смягчение требований. Были изданы указы, в которых было обещано прощение штрафов и наказаний за утаенных и прописных, уменьшить величину подати. Были назначены новые сроки подачи сказок. После этого перепись пошла значительно лучше. I мая 1722 года была назначена проверка результатов, выявившая значительные упущения. Проверка затянулась до 1727 года, но основные сведения удалось собрать к 1724 году.
Результаты первой ревизии: ревизия определила общий характер и основные черты всех последующих ревизий: 1) фискальный; 2) узкосословный; 3) полицейский. Изменила прежний характер сбора повинностей. Стала началом перехода крепостной зависимости крестьян от поземельной к личной.
В дальнейшем было проведено еще девять ревизий: в 1744-1747, 1762-1764, 1782, 1794-1795, 1811, 1815-1817, 1833-1835, 1850-1851 и 1857-1862 (на основной территории страны – 1857-1858) годах.
Из последующих ревизий необходимо выделить вторую и третью. В ходе проведения второй и третьей ревизской переписи они окончательно утрачивают характер повальной операции, окончательно оформляются принципы их проведения. Остальные ревизии являются уже фактически повторением окончательно установленной формы.
В декабре 1743 года последовала подробная инструкция о II ревизии (ПСЗ, т.XI № 8836, 16 декабря 1743 г. Инструкция посланным для учинения вновь ревизии). Из этой инструкции видно, что почти ничего нового не вводилось против прежней ревизии. Вся разница заключалась только в том, что в этой инструкции сгруппировались все постановления, разбросанные в первой ревизии по разным указам. Инструкция не вводила никаких изменений ни в способы производства, ни в образ подачи сказок. Правда, подача сказок раздробилась по ведомостям: от детей солдатских сказки стали присылать в военную коллегию, от Санкт-Петербургских, купцов – в главный комиссариат, от ямщиков – в ямскую канцелярию и т.д. Но само производство ревизии так же, как и при Петре, было поручено чинам, которые должны были на местах проводить проверку представленных материалов. Во главе всей ревизии стоял Сенат. Так запрещено было прикреплять малороссов к земле и велено перечислять их только для ведома; также забирали в солдаты всех, кого только возможно было брать и кто оказывался к тому годны. По-прежнему избавляли от повинностей крестившихся в православную веру иноземцев. В конце инструкции содержалось наставление штаб и обер-офицерам как вести себя, исполняя возложенную на них обязанность сбора и проверки переписного материала, как воздерживаться от взяток и от нанесения притеснения и обид жителям и прочее; в противном случае, предполагалось «отреша того от дела, чинить жестокое наказание плетьми или батоги, смотря по важности вины их, без упущения».
В ходе проведения второй ревизии собирались не столько сведения о наличном податном населении, сколько была сделана попытка собрать сведения о динамических процессах в населении и миграциях. Так, было велено справляться, где какое население, откуда и когда оно пришло, сколько людей вымерло и когда, после или прежде первой переписи, нет ли где утаенных и прописных; если кто не внес подушную плату за прежние года, с тех взять её без всякого послабления; если кто по какому случаю оказался не записанным в прежнюю ревизию, с тех взимали подушную плату за все годы, не приемля никаких отговорок «дабы впредь от подушного оклада таить никому не повадно было». За все сопротивления ревизским властям, за отказ в подаче сведений, равно как за упущения со стороны чиновников и членов генералитета следовало жёсткое наказание. Выполнение данного распоряжения осложнялось тем, что за 17 лет личный состав населения изменился почти наполовину. То население, которое было на одних местах, переселилось в другие; многие деревни исчезли с лица земли, зато возникли новые. Некоторые села были переименованы в города, да и самих городах произошли большие перемены. В результате происходили конфликты между местным населением и ревизорами. Помещики бранили ревизоров самыми непотребными словами, «чинили не малую ссору и драку», отказывались подавать сказки и т.д.; за подобные поступки велено было их штрафовать по военному артиклю. В ходе проведения ревизии во избежание наказаний, штрафов и незаконных поборов, возник совершенно новый класс «не помнящих родства»: «явились многие из подлых, объявляющие о себе, что не знают своих помещиков, ни того, где родились». Сенат издал постановление высылать таких людей в Петербург для разбирательства об их родне и состоянии. Это в свою очередь повело за собой непредвиденные последствия. В Астраханской губернии непомнящего родства от такого путешествия в столицу стали убегать в Персию, в степи на Кубанскую сторону, за реку Куму, в Бухару, за Яик, где начали промышлять звериною ловлею. Такие непредвиденные обстоятельства заставили правительство отменить свой указ и оставить «непомнящих родства» в покое (ПСЗ. т. XII. № 9125, 19 марта 1745 г.). Вероятно, такое же явление происходило и в других местах России, потому что в скором времени вышло новое постановление, которое на территории всей страны приказывало «непомнящих родства» писать по месту жительства, не высылая в Петербург (ПСЗ. т.XII. № 9136, 1 апреля 1745 г.). Многие люди во избежании переписи бежали к раскольникам, что вызвало новое постановление, по которому назначалась перепись раскольников, как мужского, так и женского пола, а за утайки приказывалось подвергать их тяжким наказаниям. Так как поляков и малороссов велено было считать только для ведома, то многие во избежании податей стали называть себя малороссами и поляками; таких людей, если они не доказывали своего происхождения, записывали за их помещиками и за обман судили по военным артикулам «без всякого милосердия» (ПСЗ. т.XII. № 9002, 9003, 24 и 26 июля 1747 г.). В результате вместо того, чтобы заняться с возможною быстротою счетом наличного населения, вторая ревизия, по примеру первой, вдалась в подробности, следствие, розыски и, преследуя отдельных лиц, упускала сотни. В ходе проведения второй ревизии были внесены изменения в принцип фиксации ревизских душ. Прежде записывали их в пяти книгах: в 1) писались души по прежней переписи; 2) умершие после той же переписи; 3) беглые; 4) новорожденные; 5) переведенные и прибывшие разными способами. Следствием такого порядка была страшная путаница: происходило, например, то, что крестьяне одного и того же села бывали записаны в разных книгах, так что затруднительно было составлять общий итог народонаселения. Во избежание таких беспорядков велено было писать всех в одной книге поименно и против каждого выставлять и детей, разделяя их на родившихся до переписи и родившихся после нее. Под каждым селением и деревней подписывали перечень. Переписные книги должны были быть сверяемы со сказками, что возлагалось на секретарей губернских и воеводских канцелярий. Секретарь обязан был скреплять каждый лист книги, которую, кроме того, подписывал еще офицер, состоящий при проверке ревизии.
Вторая ревизия закончилась около 1747 года (указ о завершении ревизии издан не был), но дополнительные сказки подавались до 1756 года.
Третья ревизия была назначена в 1861 году, спустя пятнадцать лет со времени окончания второй ревизии (ПСЗ. т.XV. № 11364, 28 ноября 1761 г. при Елизавете). Третья ревизия во многом отличалась от двух предыдущих. Первые две ревизии ясно показали низкую эффективность деятельность специальных ревизоров, посланных в губернии. Правительство Елизаветы Петровны решило изменить прежний порядок и возложить обязанность подачи сказок из сел и деревень на самих помещиков, без посредства ревизоров, «дабы все верноподданные Ее Императорского Величества от излишнего беспокойства сколько возможно избавлены были»; сказки из городов и посадов стали подаваться магистрами и ратушами; из земель дворцовых, государевых, синодальных, архиерейских и монастырских их управителями. Главный контроль над верной подачей сказок был возложен на губернские, провинциальные и воеводские канцелярии.
Правительство попыталось устранить один из главных недостатков ревизий – их чрезмерную продолжительность. В указе о проведении приказано было завершить перепись в пяти месяцев. Была утверждена новая единая печатная форма сказок, из которых впоследствии канцелярии должны были составлять краткие ведомости с указанием прибыли и убыли, против прежней ревизии. Но, невзирая на ожидания правительства, новая ревизия пошла также неудачно, как и первые две. Пятимесячный срок истёк, а сказки почти вовсе не были поданы. Неудача первой попытки провести третью ревизскую перепись была связана и со сменой на императорском престоле. 25 декабря 1861 года Елизавета Петровна скончалась. Императором стал Пётр III Фёдорович. Местные власти ожидали поступления новых указов о проведении ревизии. Весной 1862 года из Санкт-Петербурга пришло распоряжение на время прекратить ревизию до нового указа. Этот указ вышел только в феврале 1763 года. Данным указом срок ревизии продлевался до декабря этого же года (ПСЗ. т.XVI. №11753, 13 февраля 1763 г.). В указе в очередной раз предусматривалось жёсткое наказание за взяточничество. В частности в нем говорилось: «кто при подаче или производстве сего дела коснется, кто-б ни был, взятками или акциденцией, в чем бы оное не состояло …, то с таковым поступать, яко с сущим преступником». С уничтожением нарочных ревизоров взяточничество далеко не искоренилось, а только переместилось из одних рук в другие. Поступление сказок с мест в Санкт-Петербург осуществлялось крайне медленно, поэтому Екатерина II отодвинула срок завершения ревизии до 1 сентября 1764 года, а потом до января 1765 года. В 1765 году началась проверка поданных материалов. Таким образом, вместо 5 месяцев ревизия продлилась почти 4 года. Причиной тому было взяточничество и притеснение воевод и губернаторов, занявших место прежних ревизоров и грабивших не хуже их, что вполне доказывается множеством постановлений и указов, касающихся подобных злоупотреблений. Следствием недобросовестности губернаторов и воевод было всеобщее уклонение от подачи сказок.
Большое влияние на ход третьей ревизии оказали распространившиеся по стране слухи о скором освобождении крестьян от крепостной зависимости. Манифестом от 18 февраля 1762 года Петра III освободил дворян от обязательной государственной службы. В народе же право дворян владеть крестьянами было тесно связано с их обязанностью служить государству; народ был уверен в том, что дворяне были прикреплены к государственной службе, за что им в награду было дано право владеть крепостными. В первой половине XVIII в. дворяне, не носившие службы в двух поколениях, теряли право на владение населенными имениями. Равным образом младшие сыновья личных дворян не могли покупать поместий, если нигде не служили; им давалось это право только по прослужении семи лет в военной службе, десяти в гражданской и пятнадцати в купечестве. После освобождения дворян стали распространяться слухи о скором указе о крепостной свободе. Данные слухи усиливали брожение среди крестьян, которые стали отказываться от работ и от исполнения своих обязанностей помещикам, во многих местах вспыхнули бунты. Правительство жёстко, с применением военной силы подавляет крестьянское волнение. Однако жестокие меры не искоренили толков о воле, а еще более усилили их. Вместо открытого сопротивления властям и вооруженной силе народ обратился к бегству на Урал, Волгу, Дон. Все эти события повлияли крайне неблагоприятно как на ход ревизии, так и на её конечные результаты. Новшеством третьей ревизии стало то, что с неё в сказках стали фиксироваться и женщины, однако (в отличие от мужского населения) поданые о них сведения не подлежали проверке. Дворянство, духовенство, чиновники и другие сословия, не облагавшиеся податями, при третьей ревизии не переписывались, хотя спустя несколько лет после нее были собраны сведения и об этих категориях населения.
Четвёртая ревизия была назначена указом 16 ноября 1781 года (ПСЗ. т. XXI. № 15278, 16 ноября 1781 г.). При проведении четвёртой ревизии был учтён опыт третьей ревизии. В частности, окончательно отказались от посылки на места специальных ревизоров, так как «познано из опытов последней переписи, что она с надлежащей точностью, лучшим удобством и без отягощения народного исполнена была посредством сказок, подаваемых о каждом селении, без посылки нарочных ревизоров». Как и в предыдущей переписи, сказки городских жителей подавались магистрами и ратушами, а сельских жителей – выбранными сотскими и т.п.; по-прежнему сказки сосредоточились в казенных палатках, но не прямо, как было при третьей ревизии, а через городские, если сказки идут из магистров и ратуш, или через земские суды, если они идут из уездов. Таким образом в каждой губернии, в каждом уезде и городе для просмотра одних только сказок было создано по три инстанции. Кроме этого небольшие изменения были введены в процедуру составления сказок и в форму перечневых ведомостей (ПСЗ. т. XXI. № 15296, 10 декабря 1781 г.).
Указом от 16 ноября 1781 года проведение четвёртой ревизии необходимо было завершить к 1июля 1782 года на Европейской части России и к 1 января 1783 года в Сибири. Указ, объявивший о завершении четвёртой ревизии, издан не был. Трудно сказать, уложилось ли проведение ревизии в отведённые сроки, но известно, что указы по поводу ревизии встречаются ещё под 1787 г. В отличие от третьей ревизии, четвёртая дала более полные сведения о неподатных сословиях Российской империи.
Цель пятой ревизии была сформулирована следующим образом: «Для облегчения народного, дабы выбылые разным случаем люди исключены, прибылые же где следует написаны были». Пятая ревизия, начатая в 1794 году (ПСЗ. т. XXIII. № 17221, 23 июня 1794 г.) велась по примеру предыдущей и ничем существенным от нее не отличается; тот же способ производства, та же форма сказок и ведомостей. Завершить ревизию предполагалось к 1796 году, но как и прежде в определенные сроки не уложилась. Так в 1796 году велено поскорее окончить ревизию и на провинившихся налагать штраф в 5 копеек за душу. (ПСЗ. т. XXIII. № 17413, 10 января 1796 г.). Однако, несмотря на это, указы по поводу пятой ревизии продолжали выходить до 1808 года включительно. Прошеных и утаенных оказалось очень много. Велено было подать сведения о них к 1800 году, но это приказание осталось только на бумаге.
Шестая ревизская перепись была назначена 18 мая 1811 года. Срок для этой ревизии был положен 4-хмесячный для Европейской России и 10-тимесячный для Сибири. (ПСЗ. т. XXXI. № 24635). В каждом уезде учреждалась специальная была ревизская комиссия для непосредственного приёма сказок, состоящая из уездного предводителя дворянства и стряпчего. По истечении установленного срока ревизские комиссии были закрыты и все дела по ревизии сосредоточивались в казенных палатах, которые составляли общие перечни. Дополнительные сказки позволено было подавать до 1 января 1812 года в Европейской России и до 1 июля 1812 года для Сибири, но со штрафом 5 копеек за душу. После этого срока сказки уже не принимались, а прописными считались все те души, которые не вошли в сказки. Шестая ревизия учла только мужское население, причем многие неподатные сословия в ней не фиксировались. Положенные прежними законами личные наказания и взыскания за утайку людей и за не объявление прописных были отменены; но, чтобы по возможности предотвратить появление подобных утаек, приказано было ежегодно проверять число ревизских душ, читая поданные сказки на мирских сходках. Кто сам объявлял о пропуске, тот не подвергался штрафу, но если пропуск был открыт правительством, то за каждого прописного брался штраф в 500 рублей, сверх двойного оклада податей, кроме того, доносчик, если он был крепостной, получал свободу. Шестая ревизия была окончена менее чем за год. Ревизия была прекращена вдруг, без всяких поверок самим правительством перед разрывом с Францией и в виду угрозы войны.
Седьмая ревизия была назначена в 1815 году (ПСЗ. т. XXXIII. № 25882, 20 июня 1815 г.), после окончания войны с Наполеоном. Основной целью ревизии было выявить демографические потери, которые понесла страна в ходе военных действий 1812-1815 гг. Манифест о проведении седьмой ревизской переписи подтверждает все постановления и учреждения предшествовавшей переписи. Осуществление седьмой ревизии вместе с поверкой растянулась до 1825 года включительно (дополнительные сведения собирались даже во время производства восьмой переписи). Продолжительность ревизии объясняется положением государства после 1812 года, когда, с одной стороны, убыль населения, с другой – беспрерывные передвижения жителей из одной местности в другую, полагали большие препятствия успешному ходу переписи. Действительно, не взирая на двойной срок, назначенный для окончания ревизии, несмотря на беспрерывные предписания о скорейшем окончании, по пришествии последнего срока доставлены были сведения о числе душ из немногих казенных палат. Из большинства же территорий они вовсе не были присланы или же были доставлены не по надлежащей форме. К концу срока ревизии неисправности оказались в 28 губерниях (ПСЗ. т. XXXIV. № 26852, 10 мая 1817 г.) Пропуски были громадные, даже сравнительно с шестой, произведенной на скорую руку и очень поверхностно. Поэтому в 1817 году была назначена поверка (ПСЗ. т. XXXIV. № 27153. 22 ноября 1817 г.). Были предприняты различные меры для обеспечения её успешного хода. Так, были отменены наказания и штрафы за прописку (500 руб.); прекращены дела об утайках и прописных; наконец, назначен новый срок окончания ревизии – 1 июля 1818 года. После этого срока гражданские и военные губернаторы должны были через особых чиновников делать изыскания, не остается ли ещё где утаенных душ и в таком случае поступать с виновными по всей строгости законов без малейшего послабления. Срок прошел, однако вышепоименованных изысканий нигде ещё не было сделано. К 1822 году исследования были произведены только в шести губерниях (Архангельской, Вятской, Московской, Пермской, Таврической и Эстлянской); в остальных они не были ещё окончены или вовсе не начинались. В результате правительство пришло к заключению, что оно «не только не достигнет своей цели, чтобы прекратить утайку по ревизии людей, но еще подвергнется занчительной потере принадлежащих ей с прописных податей и пени …», - и на основании такого соображения решило: 1) закончить исследование о прописных к 1 июля 1822 года, после чего доставить в Министерство финансов ведомости о числе прописных в каждой губернии; 2) тех, которые подадут сказки во время исследования, не избавлять от штрафов; 3) все дела о прописке изъять из ведомства судов и на будущее время отдавать в губернские правления, которые должны налагать штрафы за утайку.
Из донесений губернаторов в 1822-1824-х гг. оказывается, что проверка результатов была произведена лишь в 11 губерниях (Волынской, Гродненской, Калужской, Курской, Лифляндской, Нижегородской, Подольской, Симбирской, Саратовской, Тамбовской и Тверской); в остальных она производилась очень медленно, а в Санкт-Петербургской и Олонецкой вовсе не начиналась. Беспрерывно приходили в Петербург жалобы от губернаторов на слишком короткий срок, назначенный для поверки и на недостаток средств и людей. Вняв этим жалобам, велено было указом 31 декабря 1824 года срок подачи дополнительных сказок продолжить еще на полгода (до июля 1825 г.). Ответственность за успешный ход дел возложена была на начальников губерний, которые в свою очередь должны были отрешать чиновников от должности за медленное производство поверки, но штраф (500 руб.) был отменен. В случае, если об утаённых донесет крепостной, то было велено его со всем его семейством отпускать на волю.
Наконец, манифестом по случаю коронования Николая I 22 августа 1826 года дела по ревизии были переданы совершенному забвению. Прописных велено было записывать до 1 июля 1827 года без взыскания 500-рублевой пени; двойные подати, пропуски и недоимки по ревизии были прощены (второе ПСЗ. т. I. № 540, 22 августа 1826 г.). Однако этим манифестом ревизия все-таки не кончилась. Почти до самого 1836 года (второе ПСЗ. т. X. № 8622, 26 ноября 1835 г.) продолжались дела по переписи; как то дела о прописных, взимание штрафов, подачи дополнительных сказок; дела по решению разных специальных вопросов и т.д.
Восьмая ревизия была объявлена манифестом от 16 июля 1833 года (второе ПСЗ. т. VIII. № 6265, 16 июня 1833 г.), т.е. еще до окончания проверки седьмой ревизии. В манифесте говорится, что переписи подвергаются все наличные люди податного состояния, подданые России, всякого возраста, пола, поколения или племени и закона, не исключая и тех, которые состоят на льготах, или вместо подушного оклада отбывают другие государственные повинности. На этом основании люди входят в перепись или для платежа податей и для отбывания других повинностей, или для одного только счёта народонаселения. Следовательно, в 1833 году в первый раз ясно и громко была выражена потребность администрации в получении полных данных о народонаселении страны. Первый срок ревизии был назначен к 1 мая, а в Сибири – к 1 августа 1834 года, второй – через три месяца после первой. Поверка возлагалась на особых чиновников, назначенных от правительства, и должна была быть окончена в один год. Восьмая ревизия была окончена в три года. На продление срока ревизии повлияли форс-мажорные обстоятельства, а именно сильная засуха в южных губерниях России в сентябре 1833. Под воздействием данной непростой ситуации правительство приказало на время прекратить производство ревизии.
Девятая ревизия была назначена указом от 1 января 1850 года (ПСЗ. т. XXV. № 23817, 1 января 1850 г.). В указе в первый раз подробно были перечислены все лица, которые по своему положению в обществе не входят в перепись, а именно все не платящие податей (дворяне, чиновники, домашние учителя, военные чины, почетные граждане, дети пасторов, отставные канцелярские служители, лица почтового и театрального ведомства, все принадлежащие военному ведомству, придворные служители и многие другие).
Девятая ревизия для многих губерний и племен изменила свой общий характер. При её проведении и старались учитывать нравы, образ жизни и т.п. разных народов и местностей России. Так, о самоедах Мезенского уезда и о Сибирских инородцах позволено было довольствоваться теми сведениями, «какие получить удобно» и не производить у них поверки. Для Бессарабии были утверждены особые положения о ревизии. Особое внимание уделялось разъяснению целей ревизии среди населения. Населению объявляли, что перепись делается для их же пользы и благосостояния, для облегчения платежа податей, равномерного разложения повинностей и.т. п. Девятая ревизия закончилась в два года, за исключением Сибири, где она продолжалась ещё во время десятой ревизии).
Десятая ревизия, как и седьмая, была назначена вследствие значительной убыли в народе: с одной стороны, вследствие военных действий, с другой – вследствие бывших в войсках эпидемических болезней, убыли, от которой «многие состояние могли бы быть обременены платежом излишних податей и исправлениям повинностей, несоразмерных с населением». Манифест вышел 26 августа 1856 года (ПСЗ. т. XXXI. № 30877, 26 августа 1856 г.), а подробный устав 3 июня 1857 года. В нем назначался для Европейской России двенадцати, а для Сибири – четырнадцатимесячный срок подачи сказок; второстепенный срок для поправки ошибок и прочего, для первой – трёх, для второй – четырёхмесячный (второе ПСЗ. т. XXXII. № 31918, 3 июня 1857). Принципы проведения десятой ревизии нисколько не отличались от положений девятой. Десятая ревизия была кончена в 1860 году, за исключением некоторых районов Сибири.
К недостаткам ревизского учета следует отнести, во-первых, отсутствие сведений о женщинах в сказках I, II, VI ревизий; во-вторых, раздельную фиксацию (с отдельной подачей сказок) крестьянского населения и духовенства, в результате чего во многих сохранившихся сказках нет сведений о церковнослужителях; в-третьих, в ревизских сказках не сведений о национальном составе населения, о причинах переселений и смерти; в-четвертых, само население стремилось по возможности уклониться от переписи, чтобы избежать налогообложения (проверки ревизий показывали значительное количество «утаенных душ». VIII-X ревизии, по предположению ведущего российского исследователя этой проблемы В.М.Кабузана, несколько точнее, чем предшественников; в-пятых, сроки проведения ревизий были не одинаковы и слишком растянуты во времени.
Но несмотря на то, что эти документы не дают полной картины изучаемого явления, они являются важнейшим источником при изучении историко-демографического развития Европейского Севера. Важно, что в ревизских сказках содержатся богатые сведения о населении. В них фиксировалось большинство населенных пунктов и их жителей с указанием на прибывших и убывших после ревизии, с датами смерти и датами и направлениями ухода людей. Материалы ревизского учета охватывали практически всю территорию Европейского Севера, составлялись на протяжении полутора веков каждые 20-30 лет (а иногда и чаще), в целом сопоставимы между собой и позволяют проследить динамику демографического развития страны в целом и её отдельных регионов.
§3. Административно-полицейский учет населения
С 60-х годов XVIII в., после того, как в Сенате был создан 1-й Департамент, в обязанности которого входило собирание сведений о народонаселении, церковному учету начинает уделяться большое внимание. От этого периода в архивах сохранились материалы по губерниям и епархиям. С 1780-х годов собирание сведений о числе рождений, браков и смертей официально было возложено на Сенат. Хотя и теперь они присылались с мест нерегулярно, однако в фондах Сената в РГАДА сохранились за ряд лет сравнительно полные данные всероссийского значения. С 1796 по 1914 г. Материалы о естественном движении православного населения опубликованы и доступны для использования. С 1917 по 1917 г. Эти материалы хотя и не опубликованы, но сравнительно полно сохранилась в РГИА.
Административно-полицейский учет населения был введен в России в конце XVIII в. В его обязанности входило определение примерной численности населения в период между ревизиями. Однако вплоть до середины XIX в. Он не может быть признан вполне самостоятельным видом учета населения, т.к. его данные всецело основывались на материалах ревизского и церковного учетов.
9 апреля 1778 г. Сенатский указ предписал губернаторам и наместническим правлениям ежегодно присылать в Сенат ведомости о числе душ, “в городах по губерниям в их ведомстве состоящих” (ПСЗ, т. ХХ, № 14733 от 19 апреля 1778 г.) Указ обращал внимание местных властей на перемещения охваченных ревизиями категорий населения из одной губернии в другую и на необходимость своевременного учета всех этих официально разрешенных или самовольных переселений. Таким образом, местные власти по этому указу должны были учитывать механическое перемещение только ревизского населения. Получалось, что собранные сведения лишь с небольшими уточнениями дублировали уже известные ревизские данные. По всей видимости, такие ведомости нерегулярно присылались в Сенат, что вынудило последний 25 августа 1780 г. повторить свое требование (ПСЗ, т. ХХ. № 15049 от 25 августа 1780 г.) и неоднократно возвращаться к этому вопросу в дальнейшем.
По всей вероятности, сведения о численности и движении податного и частично неподатного населения в период между ревизиями губернаторы начали включать в виде составной части в свои отчеты. По крайней мере специальные донесения или отчеты, сообщающие лишь сведения о движении населения, отсутствуют на только в XVIII, но и в XIX в.
С 60-х годов XVIII в. В ряде губерний России составлялись географические и исторические описания. В 1880-х годах , наряду с ними, повсеместно составлялись топографические и камеральные описания и т.д. Все они содержат интересные данные о численности, сославе и движении населения России, основанные на материалах ревизскогои церковного учетов и дополненные сведениями о численности населения, не учитываемого ревизиями. Последние собирались местной администрацией.
С 1858 г. на смену ревизиям приходит текущий административно-полицейский учет населения, который определял численность и состав (половой, сословный, вероисповедальный и др.) наличного населения всей империи. Центральным правительственным органом, на который была возложена задача “собрания, критической проверки и обработки,… согласно с требованиями администрации и нации, статистических сведений по всей империи и по официальным источникам”, а также опубликование полученных и обработанных сведений, стал ЦСК.
На местах сбор и обработку первичного статистического материала осуществляли губернские статистические комитеты (далее ГСК). ГСК возглавлялся губернатором и состоял из "непременных" членов (вице-губернатора, губернского предводителя дворянства, губернского прокурора, члена духовной консистории, инспектора врачебной управы и других представителей губернской администрации), а также действительных и почетных членов (представителей местной интеллигенции, торгово-промышленных слоев, “проявлявших верноподданические чувства и благонамеренность”). Основная часть работы возлагалась на секретаря комитета, получавшего мизерное жалование. “Труд” остальных членов ГСК не оплачивался. Работу в уездах курировали члены-корреспонденты, а сама работа по сбору статистических материалов, требуемых ГСК возлагалась на уездные полицейские управления. Запрашиваемые сведения доставлялись становыми приставами. Губернские, уездные и городские итоги слагались из “отдельных показаний по ведомостям, собираемым городской и земскою полициею по нижайшим единицам управления (кварталам и станам)”. Уездным полицейским управлениям поручалось “составление ведомостей о находящихся в уезде церквях, монастырях, благотворительных и учебных заведениях, заводах, фабриках, о числе селений и жителей уезда; о всех живущих в городах, вновь прибывающих и убывающих и отправляющих в оные разные должности и работы по найму; о рождающихся, вступающих в брак и умирающих…” Все эти сведения должны были доставляться “прямо губернатору”, но поступали в ГСК и губернскую канцелярию и использовались при составлении ежегодных всеподданейших отчетов губернаторов на высочайшее имя. Помимо текущего учета населения, ГСК проводил местные переписи населения. Главной целью этих переписей было исчисление наличного населения, его социальной, профессиональной и некоторых других характеристик на территории всей губернии либо на какой-то определенной ее части или отдельной сословной группы населения. В Вологодской губернии в 60-е гг. XIX в. был проведен ряд таких переписей. Первой, пожалуй, можно считать перепись 1860 г. в ходе которой производилось исчисление наличного населения губернии на основании полицейских ведомостей, составленных под наблюдением уездных членов-корреспондентов ГСК. Проведение переписи было вызвано необходимостью разъяснения противоречия между сведениями полиции и духовной консистории о приросте населения за 1859 г.. Полученные в ходе переписи материалы о численности наличного населения были признаны “заслуживающими полного вероятия”. На базе полученного опыта ГСК разработал и провел две однодневные переписи населения: в марте 1863 г. в г. Вологде и в 1866 г. - сельского населения губернии. К сожалению осветить какие-либо подробности проведения этих переписей не представляется возможным.
Архангельским ГСК переписи населения были проведены в 1864 г. (в городах, посадах и Шенкурском уезде), в 1865 и 1870 г. (по всей губернии), в 1872 г. (в городах и посадах).
Перепись 1864 г. проводилась следующим образом. В городах и посадах раздавались переписные листки по домам для выписывания в них поименно всех проживающих. В Шенкурском уезде переписные листки раздавались по деревням, “для выписывания числовых данных о жителях каждой деревни особо”. По всей видимости, непосредственное проведение переписи было возложено на полицейские и административные органы, либо же на домовладельцев в городах. О методах и порядке проведения переписей 1865, 1870 и 1872 гг. имеющиеся источники ничего не сообщают, ограничиваясь упоминанием об их проведении. Сводная таблица результатов переписи 1870 г. по городам и уездам с распределением населения по сословиям и вероисповеданиям хранится в РГИА.
Собранные в ходе переписей сведения о численности населения считались более достоверными, чем получаемые в результате текущего учета населения. На их основе ГСК уточняли количественные данные за предшествующие годы и использовали их как исходную точку для последующих исчислений населения. Результаты переписей включались в губернаторские отчеты.
Губернские отчеты (далее ГО) были частью административной статистики Министерства внутренних дел и представляли собой комплекс материалов, фиксировавших состояние губерний за год. Несмотря на бюрократическое происхождение этого документа, он “содержит такое обилие разнообразных, упорядоченных сведений, что его значение как незаменимого источника для изучения социально-экономической истории России XIX в. неоспоримо”.
Обстоятельный и глубокий источниковедческий анализ губернаторского отчета как исторического источника был проведен в работах Н.П.Дятловой, Н.Н.Улашика, А.С.Нифонтова, Б.Г.Литвака. Особенно интересны работы Н.П.Дятловой, сделавшей обзор важнейших законодательных актов о ГО, и Б.Г.Литвака, рассмотревшего историю формуляра ГО на протяжении всего XIX в. Большинство исследователей высоко оценивают значение ГО как исторического источника, особо подчеркивая, что работа с данным типом документов требует большой осторожности, критического анализа, и проверки его материалов сведениями из других источников.
Отчеты губернаторов стали составляться в России после административных реформ Петра I. Однако на протяжении XVIII в. они писались по произвольной форме, носили нерегулярный характер и предназначались для различных высших и центральных органов власти. Циркуляр МВД от 4 ноября 1804 г. требовал представления ежегодных отчетов о состоянии губерний, причем особый упор делался на экономическую жизнь губернии. Однако, и в течение первой трети XIX в. предоставление отчетов губернаторами было, по всей видимости, нерегулярным. МВД неоднократно приходилось издавать циркуляры, в которых устанавливалась обязательность представления годовых отчетов. Да и единой формы по их составлению не было. Только 2 июня 1831 г. был издан циркуляр МВД, утвердивший форму “всеподданейших донесений”, разработанную МВД при консультации с другими ведомствами и обсужденную Комитетом Министров.
“Общий наказ гражданским губернаторам” от 3 июня 1837 г. утвердил “программу общего отчета о состоянии губернии и управления ею”, что определило его формуляр, состоящий из текстовой части и приложений в виде ведомостей. Формуляр отчета и правила его заполнения просуществовали без каких-либо радикальных изменений до 1870 г. Характерно, что “после 1837 г. в циркулярах МВД гораздо больше внимания уделяется своевременности доставления годовых отчетов, чем совершенствованию их формы”. Отчеты должны были подаваться к 1 марта следующего за отчетным года, что приводило к спешке в его подготовке и, как результат, большому количеству неточностей.
В 1842 и 1853 гг. были изданы два циркуляра МВД, которыми текстовая часть отчета была в целях единообразия “заклиширована”. К циркулярам 1842 и 1853 гг. прилагался “образцовый расчет”. “Образец” непосредственно влиял на составителя отчета, заставляя его предельно обезличивать, унифицировать реальные жизненные казусы. В результате текстовая часть отчета превращалась в заурядное канцелярское сочинение, в котором практически не было места для проявления личных качеств и мыслей губернатора. “Приложение” к отчету состояло из 27 ведомостей, расположенных в строгой нумерации. Строгость нумерации специально оговаривалась в инструкции. Вопросам народонаселения губернии в “Приложении” к отчету были посвящены ведомости № 23 - “О состоянии народонаселения в губернии”; № 25 - “О раскольниках по различным их толкам”; № 26 - “Об иноверцах”; № 15 - “Статистические сведения”.
Реформы 1860-х гг. не могли не повлиять на всю деятельность губернатора и, следовательно, на формуляр его отчета. Но потребовалось почти десятилетие, чтобы внести изменения в формуляр. Новый формуляр ГО был установлен положением Комитета Министров от 19 июня 1870 г. Департамент общих дел МВД следующим образом комментировал новый подход к составлению ГО: “отчет губернатора должен быть непосредственным донесением государю императору о благосостоянии и нуждах края... В отчет этот не должно входить все то, что... не может и не должно заслуживать высочайшего внимания”. Т.е. отныне губернатор сам определяет, что существенно и несущественно для царя. Это свидетельствует о своеобразном “раскрепощении” местной администрации. Она уже не подвергается тому мелочному контролю и регламентации, существовавшей в первой половине и середине XIX в. Положение утвердило традиционное деление отчета на “Всеподданейший отчет начальника губернии” и “Приложение к всеподданейшему отчету”. Но, в отличие от предыдущего времени, вторая часть имела и другое название - “Обзор губернии за отчетный год”. Срок представления отчета был продлен до 1 мая, а для отдаленных губерний до 1 июля, что создавало условия для более тщательного сбора и обработки требуемых сведений.
Во внутренней структуре текстовой части ГО каких-либо существенных изменений не произошло. Членение ее на блоки оставалось прежним, но степень информативности содержащихся там сведений значительно снизилась за счет переноса их в “Обзор”.
В отличии от прежних “Приложений”, которые были именно приложениями к тексту ГО, “Обзор” приобрел полусамостоятельное значение. Он представлял собой не просто набор “ведомостей”, а связное изложение фактов и комментариев к ним. “Обзор” состоял из шести разделов: 1) естественные и производительные силы губернии и экономическая деятельность ее населения; 2) подати и повинности; 3) общественное благоустройство и благочиние; 4) народное здравие и общественное призрение; 5) народное просвещение; 6) результаты периодических переписей и не ежегодно собираемые сведения. С конца 1870-х гг. “Обзоры” стали размножаться типографским способом, но весьма ограниченным тиражом.
Сведения, касавшиеся вопросов народонаселения, содержались в разделе 1, пункт е) “движение населения (приложение: ведомость № 3)”. В разъяснениях к новым требованиям отмечалось: “Сведения о движении населения должны быть вносимы в обзор ежегодно, а именно: ежегодно должен быть исчислен избыток рождений над смертными случаями и процент приращения населения по целой губернии. Если избыток этот ощутительно уклоняется от обыкновенных пропорций или если его вовсе нет, а также если смертность значительно усилилась, то необходимо объяснить причины этих явлений. В заключении статьи о движении населения должны быть сообщены сведения о всех значительных выселениях из губерний, а также переселениях в губернию, с показанием откуда и куда направилась, или откуда и куда прибыла колонизация, в каком количестве и куда именно в течении отчетного года прибыли и выбыли переселенцы и какими материальными средствами обладали они”. В Разделе 3, пункт д) “Раскол” должны были содержаться “сведения о замечательных случаях присоединения раскольников к православию; случаи усиления раскола и причины этого явления; характер раскола в губернии; отношение раскольников к местным властям и православному населению”. Особый интерес представляет раздел 6. Он был новым в формуляре отчета. Его введение отражало стремление Министерства внутренних дел к организации периодических переписей населения раз в пять лет, что так и не было реализовано. Для нашего исследования особый интерес представляет первая рубрика этого раздела - “численный состав населения (приложение: литерные ведомости А (Население