Кардинал Казимир Свентек был признан Свидетелем веры 4 Новости 5 Реколекции
| Вид материала | Лекции |
- М. А. Суслов. «Кащей развитого социализма», или Человек, которого многие считали «серым, 762.18kb.
- Казимир малевич малевич казимир Северинович, 301.29kb.
- Эта книга прежде всего мои воспоминания, 3890.67kb.
- Информационно-библиографический отдел, 650.13kb.
- © "Неизвестные страницы Русской истории", 1189.02kb.
- В 1942 году закончил педагогическое училище и был мобилизован в армию. Сэтого года, 8887.2kb.
- Мониторинг сми за 24. 02. 2011г, 240.65kb.
- К. П. Брюллов классик русской живописи. Путь его в искусстве был стремителен и удачен., 49.88kb.
- Слово о казачьем роде, 2572.74kb.
- Борис башилов “златой век” екатерины II масонство в царствование екатерины, 1271.95kb.
Забытые корни милосердия
3. Загадочное новое начало христиан
Тезис 12: Образцом для человеческого поведения не может быть античность, часто определяемая как «благородная». Только христиане своей благотворительной деятельностью преодолевают социальные и религиозные барьеры. Они на практике свидетельствуют и возвещают исходящее от Бога спасение перед лицом и ради всех людей.
Забота о нуждающихся была чем-то почти совершенно чуждым позднеантичному обществу. Поэтому язычников должно было удивлять поведение группы людей, способных разделить чужую нужду, помогавших и взаимно поддерживавших друг друга. Мир, в котором жили первые христиане, руководствовался в своем существовании другими нормами. Сенека (†65), крупный философ и гуманист, описывал правильную, по его мнению, реакцию на любую форму нужды в следующих терминах: «Мудрец будет оберегать себя от того, чтобы волноваться судьбой несчастного, его душа должна оставаться бесстрастной перед болью, которую он хочет умерить: сострадание - слабость, болезнь»59.
Отсюда понятно высказывание одного историка, в несколько утрированной форме заключившего: «мир до Христа был миром без любви»60.
Помимо Египта во всем остальном античном мире милосердие не считалось добродетелью. Помощь, оказываемая потерпевшим кораблекрушение или пострадавшим от природного бедствия, не считалась моральным долгом, но была случайным актом сострадания. Вложение личных средств - одна из форм античного меценатства - в виде крупных публичных пожертвований на сооружение театров, терм и библиотек имело в виду, скорее, приобретение дарителем популярности, чем утоление горя и нужды.
По помощи, оказываемой обществом людям, страдающим от каких-либо заболеваний, можно судить и о положении дел с любовью к ближнему. В поздней античности отсутствовали учреждения, где больные могли бы найти уход и лечение. Конечно же, при египетских храмах или эллинских святилищах Эскулапа возводились приюты длябольных. Их двери, однако, были открыты лишь для богатых паломников, надеявшихся получить исцеление от своего божества или улучшить состояние своего здоровья благодаря помощи жрецов-медиков. Valetudinaria - госпитали для рабов и солдат - также не имели основной целью выздоровление своих пациентов, но поддержание их сил для несения военной службы или работы. Епископ Василий Кесарейский (†379) был первым, кто основал настоящие в собственном смысле этого слова госпитали61.
В Риме слабые и больные рабы вывозились на остров на реке Тибр, где вверялись воле бога Эскулапа. Отношение к немощным рабам в античности было настолько бесчеловечным, что император Клавдий (†54) вынужден был издать специальный закон, предписывавший их лечить.
29 - Продолжение следует
59 Цитировано по AH, стр. 13.
60 G. Uhlhorn, Die christliche Liebestaetigkeit, Stuttgart 1895, стр. 7.
61 См. ED, стр. 241, со ссылкой на D. Jetter, Grundzuege der Hospitalgeschichte, Darmstadt 1973.
^ ЛИТУРГИЧЕСКАЯ СТРАНИЦА
Евхаристия
- наше посвящение
Продолжение, начало в предыдущем номере.
Иудейский ритуал Пасхи проходил в два этапа: на первом этапе в полдень 14 нисана в Иерусалимском Храме заколаем был агнец, а второй этап состоял в жертве примирения, совершавшейся в семейном кругу во время пасхального ужина в ночь с 14 на 15 нисана. Ко временам Иисуса Пасха стала воспоминанием не только об исходе из Египта, но и о прочих вмешательствах Бога в историю Израиля: воспоминанием и ежегодным празднованием четырех важнейших ночей истории: ночи сотворения, когда свет воссиял во тьме; той ночи, когда Авраам приносил в жертву Исаака; ночи исхода Израиля из Египта; и будущей ночи, когда должен был придти Мессия.
Иудейская Пасха была, таким образом, воспоминанием (по Исх 12, 42), но одновременно была и ожиданием. Драма состояла в том, что когда ожидаемый Мессия пришел, они не узнали Его и «сделали с Ним, что хотели», убив Его как раз в пасхальные торжества. Но именно убив Его, они осуществили прообраз, свершили то, что ожидалось, т.е. жертвоприношение истинного Агнца Божьего. В те дни, когда Иерусалим, как обычно, кишел людьми, прибывшими на празднование Пасхи, никто не знал, что в одной из «горниц» этого города осуществляется то, чего ждали веками: Иисус взял хлеб и, возблагодарив, преломил его и подал своим ученикам со словами: «Это Тело Мое, которое за вас предается; творите это в память обо Мне» (Лк 22, 19). Слово «память» должно было напомнить ученикам то же слово, умещенное в книге Исхода, и тем самым обратить их внимание на установление новой Пасхи. Сохраняется то же древнее воспоминание, но отныне оно изменяет или, лучше, наполняет свое содержание. С этого мгновения Пасха станет воспоминанием о другом жертвоприношении и другом переходе, о другом «песах». «Благословенна последняя ночь! В тебе преисполнилась ночь египетская. Господь наш той ночью ел маленького пасхального агнца и Сам стал великим Агнцем пасхальным. Агнец великий заместил агнца малого, торжество заместило торжество. Смотри, агнец преходящий и Агнец, который уже не прейдет! Образ и его исполнение!».
^ 2. Евхаристия как событие
Итак, сегодня мы живем в полноте времен. Так что Евхаристия сегодня – это уже не прообраз, но свершившийся факт. Вся ее суть и ее отличие от прообразов заключены в восклицании Апостола: «Пасха наша, Христос, заклан за нас» (1 Кор 5, 7). Поэтому вместе с Мелитоном Сардским мы можем назвать Евхаристию «старым и новым таинством: старым в его прообразе, а новым в его свершении».
Но в чем, собственно говоря, состояло событие, легшее в основу Евхаристии и ставшее свершением новой Пасхи? На этот вопрос евангелия предлагают нам два различных и взаимодополняющих друг друга ответа, которые, взятые вместе, помогают более полно понять эту тайну. Иудейская Пасха, как мы говорили уже выше, состояла из двух частей: заклания агнца в Храме и жертве мирной дома. Евангелист Иоанн особое внимание уделяет именно храмовому закланию. В его представлении христианская Пасха, а значит и Евхаристия, была установлена в тот момент, когда Иисус как истинный Агнец Божий был заклан на кресте. Он настойчиво обращает внимание читателя на постепенное приближение «часа» Иисуса, времени Его «прославления», т.е. Его смерти. Для Иоанна земная жизнь Иисуса была движением во времени и пространстве к моменту Его распятия на Кальварии пополудни 14 нисана как раз в то самое время, когда в Храме начинали заколать агнцев. Чтобы еще более подчеркнуть это совпадение, Иоанн указывает на тот факт, что не была сломана ни одна кость Иисуса (ср. Ин 19, 36 и Исх 12, 46). Евангелист как бы присваивает себе в этом месте слова Иоанна Крестителя и провозглашает миру Христа распятого: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин 1, 29).
Трое других евангелистов, напротив, сосредотачивают свое внимание на Последней Вечере. Именно во время этой Вечери или, говоря точнее, во время установления Евхаристии совершается для них переход от древней Пасхи к новой. Можно даже сказать, что Вечеря у них – это предвкушение и, одновременно, осуществление пасхального заклания Христа, как символические поступки пророков были когда-то предвкушением предвещаемого события. Ведь когда пророк совершает символический поступок, как, например, Иеремия, разбивающий кувшин (см. Иер 19, 1сл.), или Иезекииль, ложащийся на землю (см. Иез 4, 4сл.), это не просто театральная иллюстрация устного сообщения. Это «творческое предзнаменование приближающегося события, которое должно произойти тут же после предзнаменования. В тот самый момент, когда пророк с помощью ограниченного знамения вводит будущее в историю, это будущее начинает уже свершаться, т.е. пророческое знамение – это ничто иное, как высшая форма пророческого изречения» (Г. фон Рад). «Пророческое знамение – это конкретное осуществление слова Божьего и событие, предвкушающее историю, предвозвещенную словом Божьим.
^ По книге Раньеро Канталамесса «Евхаристия - наше посвящение»,
Переработал Арман Нурланов
Продолжение следует.
Адевнтовский зов: «свидетельствовать о Свете»
Иоанн Креститель – последний из пророков, он в подлинном смысле этого слова – адвентовский пророк. Так что в Евангелиях нам представлен адвентовский персонаж.
«Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете».
И когда его спросили, кто он такой, Иоанн ответил, что он – не Мессия, не Илия и не пророк. Он лишь голос Другого, более важного, чем он сам: идущий за ним сильнее его (ср. Мф 3, 11). Позднее он скажет, что он – не Жених, но лишь друг Жениха; Жених должен расти, а он, Иоанн, умаляться (ср. 3, 29сл.). Иоанн – человек, характеризуемый только негативными предложениями, сам себя во всем характеризующий негативно: этими «не» и этими «лишь». То же самоотрицание мы видим и в его делах. «Я крещу вас в воде», - говорит он, чтобы противопоставить тем самым себя Тому, Кто будет крестить «Духом Святым и огнем». И своими словами
«Вот Агнец Божий»
он не столько всем своим слушателям, сколько, прежде всего, своим ученикам указывает на Иисуса. Безо всякого эгоцентризма он передает другому людей, зависевших ранее от него; не для себя, но для Грядущего желал он их приобрести. Тот Грядущий – средоточие всей его жизни; лишь ради Него одного пришел Иоанн на этот свет. Существование Крестителя состояло лишь в том, чтобы свидетельствовать о Христе.
И для нас речь может идти лишь о том же. И для нас также в средоточии нашего мира должен стоять Иисус, а не мы сами. Наша жизнь также должна характеризоваться скорее посредством «не» и «лишь», чем посредством «я» и «мое». Слово Господа нашего здесь звучит однозначно:
«Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк 8, 35);
и далее: «Кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк 10, 44); а в заключение: «Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк 17, 10).
Предтеча
Еще предвозвещая его рождение, ангел говорил о том, что Креститель в духе и силе Илии будет предшествовать Господу (Лк 1, 17). Иоанн – это тот, кто предшествует, не спутник или последователь, но Предтеча. Как Предтеча он должен был образовать для Господа готовый ко встрече с Ним народ. Будучи Предтечей, который должен указывать народу на Христа, Иоанн не мог быть колеблемой ветром тростью. Сам Господь свидетельствует о том, что он не был таким (Мф 11, 7сл.). Т.е. Иоанн, выражаясь современным языком, не был ни рабом духа времени, ни бездумным приверженцем господствующих взглядов. Он был тем, кто, не оглядываясь направо и налево, шел прямым путем, на который его наставил Бог; его взгляд неизменно был направлен на Мессию, Которого он предвозвещал.
^ Каждый да станет подобием Иоанна
То, что Иоанн пережил до нас, мы должны попытаться пережить подобно ему. По сути, Церковь как целое – подобие Иоанна. Каждый священник должен быть подобием Иоанна, равно как и каждый христианин вообще. Мы должны быть предтечами, а не спутниками. Мы не можем позволить себе подчиниться ни духу времени, ни господствующим взглядам. Мы должны неизменно и неизменимо идти по нашему пути, и при этом взгляд наш всегда должен быть сосредоточен на Господе Иисусе Христе. И при этом, по словам Крестителя, надлежит
^ Христу возрастать в нас; и Он будет возрастать лишь в том случае, если мы «умалимся», т.е. отдадим в Его полное распоряжение все наше сердце и всю нашу жизнь.
Здесь можно вспомнить слова Отца Церкви Августина: «Иоанн умалялся как обезглавленный, Иисус же возрастал как Распятый». Крест стал славою Иисуса. И под сенью креста умаление Крестителя означало его возрастание. Не он удаляется в тень, но скорее Христос возрастает в нем. Именно так должны понимать мы умаление Иоанна.
Послушаем же еще раз Августина! В одной из своих проповедей он говорит о том, что Иоанн – это vox, а Христос – verbum. Иоанн – это голос, Христос же – Слово, о котором говорит этот голос. Креститель сам себя называет «глас вопиющего в пустыне». Он знает, кто он такой, и не хочет казаться большим, чем он есть. Себя он предоставляет Слову как голос. И он может возвещать лишь то, что от Слова. Ведь голос однажды умолкнет, как голос Иоанна или наши голоса, Слово же пребудет вовек.
Господь Иисус Христос – это Слово, проникающее все, могучее и ласковое Слово, преисполняющее человеческие сердца. Мы можем подобно Иоанну быть лишь голосом, говорящим о Слове, косноязычно о слове бормочущим.
Но мы должны говорить о Слове, и в том благодать, что мы можем о Нем говорить. Мы должны говорить о Слове, даже если это будет речью в пустыне или даже речью в пустыню. Слово Господне было к Иоанну в пустыне, говорит нам евангелие (Лк 3, 2). В Ветхом завете понимание пустыни всегда двузначно: это место особой близости Божьей и, в то же время, место искушения бесовскими силами. Если мы хотим быть подобием Иоанна, то мы сможем им быть лишь в пустыне. Мы сможем им быть лишь в близости Божьей, т.е. в молитве. Но нам не следует удивляться тому, что мы по-прежнему подвержены искушениям и действительно искушаемы. Ведь именно опыт того, что мы, говоря как голос о Слове, говорим в пустыню, в далекий от Бога мир, не слышащий ни голоса, ни слова, именно этот опыт может обескуражить нас и даже стать для нас искушением. И тогда надлежит прислушаться к словам Крестителя: «Вот Агнец Божий» (Ин 1, 36). Мы должны быть с Агнцем Иисусом Христом, Которому, несмотря на Его кажущееся бессилие посреди волков, принадлежит, как говорит о том Откровение, «сила и богатство, и премудрость и крепость, и честь и слава и благословение» (5, 12).
У этого Агнца Божьего мы всегда найдем и ту радость, к которой призывает Апостол в Радостное воскресенье Адвента.
^ Из „Schweizerisches Katholisches Sonntagsblatt“, 49(12.12)/1999
Дорогие читатели,
редакция нашей газеты в этом году, как обычно, подготовила три католических календаря: большой литургический календарь, малый литургический календарь с чтениями на каждый день, удобный для ежедевного пользования, и перекидной календарь. Перекидной в этом году посвящен Году Евхаристии. В нем вы найдет цитаты из папской энциклики «Церковь из Евхаристии» на фоне пейзажей разноликой казахстанской природы. Все эти календари вы сможете уже очень скоро приобрести в Ваших приходах.