Ширяев михаил фёдорович дебри сна пессимистическая драма
| Вид материала | Документы |
- Инвалид Великой Отечественной войны Михаил Федорович Иванов, несмотря на почтенный, 127.43kb.
- По соразмерности и достоинству устроения и упорядочения общественной жизни, 392.51kb.
- Задачи семинара: Обсудить физиологическую значимость сна в различные периоды жизни, 319.04kb.
- Логисты преисподней (производственная драма), 4404.64kb.
- А. Сухово-Кобылин / Из самой реальнейшей жизни с кровью вырванная драма, 75.05kb.
- «Интер-логистик», 630.21kb.
- Апноэ и длительными остановками сердца во время сна, 358.47kb.
- Ларионов Михаил Федорович, 37.99kb.
- Нарушения сна у детей, 145.12kb.
- Колодкин Александр Александрович Липатов Николай Иванович Баташан Михаил Владимирович, 1904.74kb.
ШИРЯЕВ МИХАИЛ ФЁДОРОВИЧ
ДЕБРИ СНА
Пессимистическая драма
ЭПИГРАФ
Я разве только я? Я — только краткий миг
Чужих существований. Боже правый,
Зачем ты создал мир, и милый и кровавый,
И дал мне ум, чтоб я его постиг!
Н.А.Заболоцкий. «Во многом знании —
Немалая печаль…»
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Отшельник Ян – бывший академик, маршал и премьер-министр Поднебесья, ныне пенсионер Всеподнебесного значения, отшельничает, клон тибетского отшельника;
^ Адам – очень древний мужчина, бывший Царь Поднебесья, на пенсии, трудится по мере сил и здоровья, клон известного польского поэта;
Ева – его супруга, бывшая Царица Поднебесья, ныне домохозяйка, прабабушка того же множества потомков, клон известной болгарской целительницы;
^ Ян — гениальный молодой человек, офицер, поэт и будущий муж своих невест, клон Отшельника Яна;
Герой – неженатый мужчина средних лет, историк и воздухоплаватель, тоже клон Отшельника Яна;
^ Поэт – молодой мужчина, филолог и астроном, разведён, тоже клон Отшельника Яна;
Русалки — молоденькие девушки, спортсменки-пловчихи, не замужем, клоны знаменитой французской рекордсменки Мира по синхронному плаванию;
^ Шуты – молодые парни, будущие народные артисты, не женаты, клоны известного греческого композитора;
Фея Трав – очень привлекательная женщина бальзаковского возраста, разведена, талантливая писательница, клон известной китайской писательницы;
^ Дочки Жёлтого Дракона — очень миловидные девушки, аквалангистки, клоны известной тайской танцовщицы;
Нептун — древний старичок, бывший Царь Средиземноморья и адмирал, женат не был, в настоящее время занимается благотворительностью, клон известного сицилийского мафиози;
^ Жёлтый Дракон — ровесник Нептуна, контр-адмирал, бывший министр водного хозяйства и энергетики Поднебесья, в настоящее время член Совета Драконов Азии, женат, клон известного корейского изобретателя;
^ Барышни Чин, Чон, Чок, Ке, Ка, Сим, Пэк и Нанян — невесты Яна,
чрезвычайно привлекательные молодые девушки, народные артистки Поднебесья, приверженки эпистолярного способа знакомства с женихами, клоны известной японской программистки;
^ Диктор — народный артист Поднебесья, клон известного русского сказочника.
КАРТИНА 1
Занавес поднимается.
В долине между гор около крутой скалы расположена сакля – жилище
Отшельника Яна. Рядом с саклей возвышается каменная стелла, на которой
сверкает позолотой какая-то надпись. Между саклей и стеллой за столом сидит Отшельник Ян и что-то пишет гусиным пером на листах бумаги,
двумя огромными стопками лежащими по обе стороны от него.
Отшельник (прекратив писать, говорит глухим голосом): Я долго спал! И в Дебрях Сна плутал всю Жизнь! И Летаргии моей мне cуть теперь ясна: она – Мамаша Амнезии, то бишь Беспамятства Людей (чему и я подвержен ныне), лишённых опыта, идей, и склонных только к чертовщине. К тому и я склоняться стал, коль ныне взялся на бумагу пером гусиным пьедестал мостить Отшельнику и Магу, под коим сам себя помнил, поскольку прошлого не помню. (Встаёт и безнадёжно взмахивает рукой.) И даже то, что словом «Нил» назвали Реку преогромну, в которой Нильский Крокодил. Ведь и у нас, в краю Тибетском, совсем недавно он ходил, под флагом, правда, всё ж Турецком… (С извинительной интонацией.) Скорей всего не «ом», а «им», но я прошу у Вас прощенья таким ошибочкам моим – Вам лучше знать, где исправленья обязан сделать был бы я. (Садится.) Покинув Дебри Сновидений (ушла коль прочь болезнь моя), я чрез Торосы Пробужденья бреду сейчас как бы в бреду в маршруте ко Вулканам Яви, куда с собою приведу вкусивших Сна того отравы Людей, стремящихся к Добру и Зла отбросивших вериги…(Встаёт и идёт к сакле.) А кто не верит, что не вру, узнать то в тексте может книги, где «экспозиции» «картин» Людей тех жизненных этапов (в Литтруд завёрнутых один) играют роль их Эскулапов… (Заходит в саклю. Через минуту выходит, держа в руках толстую книгу и ноутбук.) Итак, Читатель, если Ты мне доверяешь хоть немного, то полистай сии листы, в которых смысла нет иного, чем описать подробно дни, из коих Жизнь моя сложилась, включив в себя Болезни Сны, в чьих Дебрях в Прошлом заблудилась Душа несчастная моя; и Пробуждения Торосы, из-за которых прямо я не мог ответить на вопросы, куда направить шаг с утра, чтоб днем всё сделать непременно для поддержания "нутра" (так говорят обыкновенно о человеческой Душе) в достойном Homo состояньи, а не того, кого Le chien рычанье слышится в названьи; и огнедышащий Вулкан Страстей в Душе, присущих Яви (но не Путан иль Пуритан, а Человека скромной славы). Их пролистав, вчитайся вновь, уже внимательнее, в строки о том, как Муж, Поэт, Герой в одном лице был просто в шоке, вернувшись к Яви после Сна и не заметив их различья: и Явь отнюдь не радостна, и Сон поган до неприличья…(Возвращаясь к столу, садится.)
А впрочем, так, Читатель мой! Имеешь ныне Ты возможность, включив компьютер, на дисплей движенья вывести героев сей книги, (что Мне всех милей), с Души волнительным настроем! (Включает ноутбук. На экране дисплея появляется изображение самого Отшельника Яна. Экран медленно увеличивается в размерах и занимает всю сцену. Реальный Отшельник Ян исчезает, а виртуальный продолжает его речь стоя.) Итак, Друзья, пред Вами Сон, что Мне приснился не намедни… А в нём Поэт — мой первый Клон, юнец же Ян — мой Клон последний. А про Героя Я скажу, что Клоном был Он серединным…Я до сих пор ещё дрожу, узнав о том, что Я невинным свидетелем явился в том, что и Адама с Евой Клоны, вновь на Земле построив дом, взялись громить Земли Законы… И прочей Личности Двойник пред мной прошёл, обличьем близкий к оригиналу, и возник сюжет Истории столь склизкий, что появляться ныне Мне с ним неудобно всё ж в Главлите, и Я винюсь в чужой вине!.. Но Сон мой всё же посмотрите! (Уходит со сцены. Через минуту снова заходит и, стоя посреди сцены, продолжает.)
В Рай поселились Он, Она! Тихонько жили, безмятежно… Но так случилось, (о-ба-на!), что Жизнь их стала не безгрешна… И вот Господь за это Их изгнал за Райскую Окрестность! С тех пор История Двоих – уже Всемирная Известность! Он был, конечно, Сам Адам; Она была, конечно, Ева; и рядом нету больше Дам – одна Божественная Дева… Но Время шло! Не торопясь, Потомки Евы и Адама – кто Космонавт, кто Свинопас, Мурза, Солдат, Пилот иль Лама, Балда, Учёный иль Ветврач, Король, Принцесса иль Бомжиха, Преступник, Судия, Палач, Поэт, Герой, Министр, Ткачиха, Рыбак, Строитель иль Горняк, Певицы, Гении, Студенты, Миллиардер, Святой, Бедняк, Шуты и проч. – все дивиденды от Жизни брали, кто как мог, взамен ей ренту возвращая как окончательный итог, но жить на том не прекращая…(Пауза.)
И в те Счастливые Века Адам и Ева испытали потребность знать, к чему Река с двумя дружила Берегами и почему затем Она обоих бросила… Ведь ныне Она – мильонная Жена у Океана! Роль Рабыни приятней ль ей, чем та борьба, что шла в теснимой Берегами такими разными… Судьба ль такой начертана Богами? Иль то Стихии дикой Плод?.. (Уходит со сцены.)
^ Занавес опускается.
КАРТИНА 2
Занавес поднимается.
За несколько лет до этого. Черноморское побережье Кавказа. На берегу впадающей в море речки стоит дом Адама и Евы. Вдали видна Солнечная Дубрава, где обитает Поэт.
Адам, как истинный Мужчина, искал Добра и Зла Восход… И Правды в чём Первопричина…И Ева, Добрая Душа и Ангел Неземного Счастья, из Дома вышла не спеша, чтоб в Поисках принять Участье… И тут им встретился Герой Земли всех Будущих Историй – летел Герой по-над Горой и пел Покою Мораторий:
Герой: Я к Берегу Лазурному стремлюсь
под парусом мечты своей заветной
и верю – цели Я своей добъюсь
в стремленьи к ней, возможно, безответном…
Пусть Ветры дуют прямо Мне в лицо,
и Берег изменяет очертанья,
и Волны наливаются Свинцом –
Я рад всем этим благам Мирозданья!
Я Горы сворочу, коль захочу,
и в Бездну Океана смело ринусь,
а под конец такое «отмочу»,
что Мне «поставят» в «табель Жизни» «минус»…
Того не знаю Я, зачем он Мне,
но Жизнь без «минусов» безвкусно пресна…
В аллюр пущусь на Бешеном Коне
и пусть летит вослед тревоги песня …
^ Адам: Каков Герой!
Ева (в восхищеньи): "И сколь отважен! Только б в Храм Он не забыл зайти в движеньи!.."
Герой же далее полёт свой продолжает над Планетой и гимн борьбе опять поёт, руля «Хвостатою Кометой»:
Герой: Я в этом Мире уж давно как свой!
И всё Мне здесь до капельки знакомо!
Здесь на Меня не бросит взгляд косой
никто из всех живущих ныне Homo!
Я так живу: на Гору взмыв, с Горы
ныряю вниз до самой кромки Взморья –
с вечерней Мглы до утренней
Зари то вверх, то вниз витаю между Гор Я –
так Я могу сказать всем про себя –
любуюсь Гор игривым очертаньем,
когда их Главы Тучи теребят,
томимы Ветра тесным расписаньем…
Порой им Вихрь препятствия чинит
к сближенью – экий Баловень Природы –
и лижут Тучи горестно Гранит
Подножья Гор, лишённые свободы!
А Горы с горя Власы-Ледники
сплетают Гребнями-Хребтами в косы,
и в Души Гор – Пещеры, Родники
роняют Тучи Слёзы – Дождь и Росы…
^ Адам: А что же далее?
Герой: Теперь
Картина Мира, Праотцы, ужасна…
Такой же, как и Я, Стихия – Зверь,
и также, как и Я, Она – бесстрастна!
Уж нету Кос – они теперь Ручьи;
Пещеры, Родники – забиты; грозно
бросает Камни в них Борей; Лучи
Светил пронзают Толщу Туч бесслёзно…
Вот Дыма плотный запах рвётся ввысь,
а Ветр юлит, от запаха сбегая,
и вскоре перешел почти на рысь,
себя от Дыма тем оберегая…
То ^ Homo в Недрах Костр разжёг большой,
желая Sapiens-приставку званья тем оправдать, что жертвует с Душой
громадным багажом Природы знанья…
Ева (печально речь продлила): Глубокий смысл в Его словах… Не так ли Нам Философ Мах сказал однажды: «В Знанье – Сила!»" –
Адам (ответил грустно Ей): Не помню, Ева! Много ж лет прошло с тех пор, когда Мы Маха благословили на Тот Свет…Вот натерпелся же Он страха перед кончиною своей, сомненьем в Вере угнетаем! Пойдем за чаем скоротаем остаток нынешнего дня?! Меня Герой совсем расстроил! Коль Человек дойдёт до дна, из Недр изъяв весь Gas and Oil, что будет позже делать Он, коль Бог введёт не Наше Время…
Ева: Наверно, будет Самогон сжигать! И это лемма!
^ И домой печально двинулись Супруги. А по дороге видят, как «Лукойл» вонзает в Недра буры, струги…
Занавес опускается.
КАРТИНА 3
Занавес поднимается.
Прошло ещё немало лет на перепутии столетий… И Ева новенький сюжет узрела, вновь Героя встретив. Обстановка повторяет предыдущую.
Герой: Грубеют Души наши раньше наших Тел! Удар наносят, в общем, и с улыбкой… Сколь часто вертим Мы охотничий вертел, завидя Лани силуэт вдруг гибкий… И вот, сей тезис вроде ясно осознав – а Я имею уж седые пряди – вновь «пролистать» решил неписаный Устав той Жизни, что когда-то, может, грядет! Вот «вижу» первую его «страницу» Я, «читаю»: Люди все – Родня по крови; у всех у них едина конституция, единый взгляд на Бытия устои… – Постой, – подумал, – погоди! Поймай-ка смысл в «строках» сиих коротких утаённый! Не в них ли спрятан Жизни со Смертью компромисс, от Жизни нами ныне отлучённый?! Пока не ясно. Надобно еще «читать» «страницу два» заветного «Устава»: Должны друг друга Люди радостью питать – тогда и будет им и честь, и слава! А вдруг «споткнётся» кто из них вдруг невзначай о Злобы ненавистнейшей «коряги», ему совет: Скорее это Ты кончай, не то узнаешь горький вкус тюряги, – «читаю» той «странички» мнимой мнимый текст, – иль обживешь Окрестности Урана…
«Читая» ж дальше «текст Устава», «слышу» «треск»: в «Фундамент» Бытия – удар «тарана» в лице извечного влечения полов друг к другу для рождения Потомства – взамен для Жизни «конченых» седых голов всю Жизнь все ждут любовного знакомства… Сей «треск» мешает далее «читать» «Устав», вниманье Мне сбивает постоянно; и Я «читать» «Устава» «строки» перестал, и … сам пошёл «таранить» непрестанно…
Ева: Где раздобыл Он сей Устав? Его с Адамом Мы писали, совсем от Жизни не устав – но что устанем, уже знали ещё тогда, когда Потоп Господь решил спустить на Землю… Хотели тем поставить «стоп» для Злобы, ибо не приемлю, как и Адам, такой черты в характере Моих Потомков… Как хорошо, Герой, что Ты воспроизвел Устав столь громко! Ведь Люди, может быть, поймут Греховность в Злобе пребыванья и сбросят в «омут» сей «хомут» от Твоего напоминанья! ( Герой услышал Евы речь, несясь во «бреющем» полёте по-над Землёй.) Предостеречь Их должен Ты: не так живёте…
Герой: Стараюсь, в общем, как могу! Но очень многие не слышат… У них неладно, знать, в мозгу, коль видно – «едет» уже «крыша»?!
Герой воскликнул, торопясь полёт закончить побыстрее; и вскоре скрылся, пронесясь как Вихрь левее Устья Псеи… А в это время вдруг Адам стопы ко Солнечной Дубраве, Поэт где свой раскинул стан, случайно, в общем-то, направил… Поэт же, чтя авторитет сего Божественного Мужа, пред Ним явил менталитет того, с наукой кто всё ж дружит.
Поэт: При свечах электрических Я стал писать доклад о массах сверхкритических, приведших во разлад шкалу аналитических и атомных весов… Я описал тенденцию скоплений всех Частиц накапливать инерцию и свойство их границ «тушить» люминесценцию рентгеновских «X-ов»…И расписал явление распада Вещества, когда его скопление в процентах больше ста, чем есть в обыкновении на чашечке весов… Так вот! По расписанию в один злосчастный миг придет ко Мирозданию – а в выводах Я лих – вершина осознания, итог: толпа «иксов»!
Адам (размышляя): Ну что наука!? Это блажь Людей чрезмерно любопытных! Не лучше б опыта им стаж освоить с Эры Первобытных…Что же дальше? К чему Нам, Людям, разум дан? Не для того ль, чтоб жили краше?!
^ Ева (тоже подошла к Поэту со своим вопросом): А где Бессмертия Игла, к примеру, всех Великороссов?
Поэт (ответил Еве, упёршись взглядом в грешну Землю): В День Ангела Любви Моей – Татьяны – ко Мне дошла явлений многих суть, и потому, презрев покой диванный, отправился Я тотчас в дальний Путь…И вот, рюкзак забросивши за плечи и посох в руки взяв, иду Я вдаль, а по Пути Татьяны вспомнил речи о том, как сохранить при треньи сталь…И вспомнил Я понятье «комплексонов», и графики адгезий образцов, и свой рассказ про новых Эдисонов, и Танин – про уральских Кузнецов… И вспомнились ещё Мне Огневушка и Рудознатцы всяческих мастей, Москвы пейзажа колорит – Царь-пушка и даже сам Бессмертный Царь Кощей… И вот пока Кощея вспоминал Я, мне мысль нелепая пришла на ум: «Ну почему же вот Кощей-каналья бессмертен, но смертен Петр, Иван, Наум… Ужель разгадка только в лабиринте хитросплетений сказок о Царях?! Ужель Игла целей в Яйце, не в Спирте, за сотни лет не превратившись в «пух и прах»…И Я уж было не полез на Древо, чтоб снять Сундук, где Заяц тот сидел, в котором Утка отсыпалась смело, а в ней Игла – Бессмертию Предел! Но Я спешил. И это помешало изъять в Ветвях запрятанный Сундук… И Я решил не брать Бессмертья Жало, пока взамен такое ж не найду… Но вот готов второй Ответ!
^ Ева: Тебе внимательно Я внемлю!
Поэт: Вот шумный Город позади остался и Сельский Дух Меня заполонил, а Я с ним встрече грустно улыбался и низко долу голову склонил!
О, Сельский Дух! Ты – кладезь вдохновенья и Врачеватель всех душевных ран! Что ждет Меня здесь – вечного забвенья приют иль славы вечной гордый стан?! Молчит пока сей Властелин душевный, ответ Мне сразу не спешит давать… И вспомнил Я обычай очень древний до зорьки рано утречком вставать…И вот бреду по Лугу спозаранку, Росой отмыв весь лоск свой городской, кичливых поз отбросивши осанку – и снова Я по-дедовски простой… И на Меня осел весенний гомон всей Живности, вспорхнув с Травы Лугов… Вон у Ромашки стебелёк надломан – то след копыт коровьих иль рогов…Там Пчёлка ранняя витает в Небе, нацелясь хоботком Цветочкам в грудь, а здесь вот, с Озера, сорвался Лебедь и полетел… один…куда-нибудь…А Жаворонок!? Эта Чудо-птица, взобравшись утром в Неба синеву, к себе вздымает песней Людей лица, крича им гордо сверху: «Я – живу!» И понял Я, что нету Мне забвенья, доколь жива Трава, звенит Капель… и Мир доколь в плену движенья, что Маю дарит Брат его Апрель… И в Град вернулся Я неторопливо, взирая на искусственный ландшафт…Вода бурлит по трубам говорливо и рвёт их в ярости, крича «Пиф-паф!» Трамвай скользит по рельсам монотонно, дугой искря в
смятеньи часа «пик»; по трассам мчат «КАМАЗы» многотонно,
вогнав в глушитель Газа смертный крик… То плач Природы, Человеком сжатой в тиски стальные… Выход потеряв, Его клянет Она почти что матом, взывая к Пра-отцам и -матерям …
Ева (с обидой в голосе): А Мы-то тут причём, скажи?! Ты во Лжи погряз, как во трясине ила! Ведь Мы Природой дорожим и изменять Её не смеем! То Вы, Потомки, пережим Природе сделали на шее…
^ Но тут Божественный Супруг, браду величественну гладя, его спросил, нахмурясь вдруг.
Адам: Недаром ведь, скажи Нам, «Дядя», Москву не отдали Врагу?! Ему не стала всё ж подвластна?
Поэт: Я могу Вам рассказать о силе братства: Вот снова вижу Я себя в дороге – вновь поезд вдаль Меня размеренно несёт, Народ сидит вокруг совсем не строгий и с окон уж давно растаял зимний лёд… А Я смотрю на деревень мельканье, полей широких нескончаемый размах… И вспомнил Я ту пору ликованья Людей Земли, когда пришёл фашистам крах!!! Прошли они почти что Пол-Союза: Одесса, Ровно, Киев, Харьков, Сталинград… Стонал Народ от жёсткого нагруза тогда, но всё ж раздавлен был фашистский гад!.. Вот танк стоит на постаменте прочном, зияя жерлом пушки в ясный Небосвод – когда бы он стрелял не очень точно, сейчас бы в рабстве был России весь Народ… Вот поезд проезжает мимо балок, где тысячи Детей и Женщин, Стариков собой пугали – после Жизни – Галок, фашистских Жизни норм не восприняв оков… Вот Ветераны гордо в День Победы рядами редкими по улицам идут – всех Наций и Союза все Полпреды… И в честь Их ярок всюду Праздничный Салют! Они сейчас всё реже вспоминают, как Жизнью жертвовали юною своей, но братство фронтовое прославляют – оно для Них всех ценностей Земли ценней!!!
^ Занавес опускается.
КАРТИНА 4
Занавес поднимается.
Обстановка та же.
Герой (вдруг слово вставил тут, по расписанью пролетая по-над Дубравою порой, Земли Историю листая): Но по развалинам Советского Союза не думали Они идти! И никогда не думали Они, что на Буржуев «пузо» горбить вновь будут Внуки Их – «Лжегоспода»…И плачут Ветераны горькими слезами, что дело Их всуе «похерили» Сыны… Но верят всё же, что Их Внуки … позже … сами Руси вернут былую славу как Страны!
Адам (главу склонив к Земле печально): Да, было Время! Богатыри – не Вы! Задам ещё вопрос: Ты тривиально Мне рассказать способен ли, о чём мечтали те Солдаты, что в бой за Родину пошли, чтоб защитить родные хаты?
Герой: Фронтовика уместны здесь рассказы о буднях фронтовых тех грозных лет: «… «полуторку» водил, а не «КАМАЗы»…«Баранку» жал – не пистолет…в атаку не ходил – был «на подвозе»…Ранений не имел – контужен был…но, как и все, раздевшись на морозе Я тыщи вшей в кальсонах молча бил…в окопы прыгал, прячась от фугасных… от танков драпал, не бросая руль…давил в «паштет» трофейные колбасы, хоть был в желудке «абсолютный нуль»…Одной газетой грелся Я в окопе…и горло надрывал, крича: Давай! Толкай! – застряв в грязи на Перекопе… И рвал губами черствый каравай, махрой пропитанный уже с неделю…» И часто видел Воин этот Сон, в котором были «кадры» про Емелю, что Щуку выловил зимой…, а Он Емеле «помогал» лежать на печке и со сметаной «наминать» блины, с Принцессой на санях катить по речке… Как сладок Сон такой посредь войны!"
^ Закончив с пафосом Рассказ о фронтовых солдатских буднях, Поэт слезинку вытер с глаз…
Ева: Для Женщин тоже тяжко трудна была военная пора! Всё для фронта Они и даже Детвора старались сделать … Из-за Понта, где дует яростный Борей, в ту пору тоже помогали, чтоб победили поскорей…
Герой (сверху крикнул вдруг): Вот этим Вы Меня «достали»!!! Что эта помощь по сравненью с к Союзу двинувшей горой фашистской силой?! К посрамленью Советской Армии заслуг, всего Советского Народа немало западных потуг, а также всяческого сброда внутри Союза…и того, что от Него сейчас осталось! Хотите, Я Вам «итого» здесь приведу, чтоб не казалось, что зря не отдали Москву, Столицу тесного Союза Народов, склонных ко родству без унижающего «юза» вдоль подозрительности «льда»,
имеет место что сегодня?! Вот что недавно Мне Балда сказал, Чертей доставши со дна: Я – Пилигрим по воле злого рока! Брожу по Свету в поисках Любви! Не избежать Мне длительного срока, но Я иду, как все сейчас, «на Вы»…Вот город Рига нынче – заграница! А в Грозном – настоящая война! Не Фрунзе, а Бишкек теперь столица, и Сов. Союз уж боле не Страна… К нам капитал с Буржуями вернулся и равенство, и братство растоптал… Тьма Президентов вылезла на сцену, а вслед за ними Спикеры палат… Все полюбили враз и Фунт, и Йену… и «отпевали» Рубль и Бир Манат…Духовность стала Золушкой-изгоем, Порнуха – Героиней кинодня. Девицы на «панель» шагают строем и водку «глушат» до графина дна…«Крутые Парни» тискают рулетку, «Хозяин» Конвоиров разогнал, а Подконвойный бывший Малолетку с согласья Мамы в сауне «пинал»… Я, как Вы знаете, большой Любитель водичку в озере чуть помутить! Но что творит России Управитель, того и Я не смог бы сотворить! И Я подумал: А щелчок туда ли Я направляю в сказке про Попа?! Ведь близорук Я есьмь – не вижу дали – и не туда ведёт Меня стопа! Мне б в Кремль идти с той длинною верёвкой и взять с Него положенный оброк за то, что сделал Жизнь Людей издёвкой и всех на Смерть голодную обрёк!!! А вот Попа бы Мне беречь, лелеять, поскольку только Он Душой здоров и всех зовёт зерно Любви посеять и тем Господний обрести Покров!!!
^ Герой замолк. Молчат Адам, Поэт и Ева.
Адам (осторожно скосив глаза по сторонам, шепнул): Да разве можно такие речи повторять?! Ведь Мы с Тобою не на кухне!!! Вон, видишь, к Нам идет отряд из СГБ. Сейчас все «ухнем» на Колыму иль в Анадырь! А Нам туда совсем не к спеху! Укрыться, что ли в Монастырь?! Так это сколько будет смеху среди Моих Потомков, а? Адама с Евой – да в «кутузку»!!! Я видел, впрочем, однова, на казнь вели как Яна Гусску! Так то был Ян. А Я – Адам!!! Из уваженья к сединам и к сану этим Господам из СГБ как Бедуинам нельзя жестоко поступать со Мною, с Евой, с Поколеньем,
кому ведь Мы – Отец и Мать (и Эсгэбэшникам с их рвеньем)…
^ Занавес опускается.