Которым мы обязаны своим здоровьем. Эти многочисленные эскулапы в течение многих веков бросали семена, плоды которых мы собираем и поныне

Вид материала

Документы

Содержание 100 Великих врачей 100 Великих врачей 100 Великих врачей 100 Великих врачей

Подобный материал:

• 0100000 продукция сельского хозяйства, 6204.05kb.
• Последнее обновление 10. 02., 84.33kb.
• Проблемы экологического права и экологическая ситуация в россии. О. В. Мосин введение., 1106.51kb.
• Пояснительная записка к программе «Ювелирное искусство», 52.25kb.
• Реферат по информатике: Работу выполнили: ученицы 11 класса, 256.61kb.
• Законодательство систематически, 438.22kb.
• -, 1024.87kb.
• Пояснительная записка к годовому отчету за 2005 год по ОАО «плоды приазовья», 52.62kb.
• Витамины в жизни людей, 537.08kb.
• Ко дню рождения Сахибкирана Амира Темура, 47.95kb.

его сразу во второй класс. С 16 августа 1867 года он приступил к занятиям. Позже

в "Автобиографии", вспоминая то время, Бехтерев напишет: "Полагаю, что не было

сколько-нибудь известной популярной книги по естествознанию... которая бы не

побывала в моих руках и не была бы более или менее проштудирована с

соответствующими выписками. Нечего говорить, что такие книги того времени, как

Писарева, Португалова, Добролюбова, Дрейпера, Шелгунова и других, перечитывались

с увлечением по много раз. Нашумевшая в то время теория Дарвина была, между

прочим, предметом самого внимательного изучения с моей стороны".

Полученные им во время учебы в гимназии знания позволили Бехтереву в шестнадцать

с половиной лет поступить в знаменитую Медико-хирургическую академию в

Петербурге, тогда как туда принимали только абитуриентов, достигших 17 лет. В 21

год, закончив обучение, он

БЕХТЕРЕВ

447

остался в академии для научного усовершенствования под руководством крупнейшего

русского психиатра Ивана Павловича Мержеевского (1838-1908). В 24 года Бехтерев

блестяще защищает докторскую диссертацию на тему "Опыт клинического исследования

температуры тела при некоторых формах душевных заболеваний".

1 июня 1884 года, в 27-летнем возрасте, его как особо талантливого ученого,

имеющего немало собственных исследований, опубликованных на русском и

иностранных языках, командируют на два года за границу. Бехтерев стажируется в

лабораториях и клиниках таких всемирно известных специалистов, как лейпцигский

невролог Пауль Флексиг (1847- 1929), один из основоположников современной

нейроморфологии, выдающийся парижский невропатолог Шарко и Вильгельм Вундт,

основоположник экспериментальной психологии. Бехтерев оставил у них хорошее о

себе впечатление, поразив их широтой интересов и глубиной познаний. Следует

отметить, что благодаря посещению клиники Шарко, в которой вовсю кипела работа

по изучению гипноза, Бехтерев научился лечить с помощью гипноза и внушения.

Весной 1885 года Бехтерев отправляется в Мюнхен, где знакомится с клиникой и

лабораториями знаменитого немецкого психоневролога Бернарда фон Гуддена,

трагически погибшего через год, 13 июня, в воскресенье, при спасении

душевнобольного короля Людвига II в Штарнбергском озере. Летние месяцы 1885 года

молодой ученый провел в Вене. Там его интересовали методы работы "старого

знатока мозга" анатома и психиатра Мейнерта. По возвращении в Россию в июле 1885

года 28-летний Бехтерев был назначен приказом министра народного просвещения

профессором и заведующим кафедрой психиатрии Казанского университета.

Весной 1893 года 37-летнего ученого начальник Военно-медицинской академии В.В.

Пашутин (1845-1901), один из создателей патофизиологической школы в России,

приглашает на должность руководителя кафедры психиатрии и невропатологии

Петербургской Военно-медицинской академии, в которой он когда-то получил свое

образование. Это произошло после отставки "за выслугой лет" Ивана Павловича

Мержеевского. Кстати, новое название академия получила в 1881 году после

преобразования ее в военно-медицинское учебное заведение.

Всемирно признанный ученый, академик Бехтерев отличался многогранностью научных

интересов. Во всех энциклопедиях после его имени называются сразу три

специальности: неврология, психология и психиатрия, и в каждой из них он оставил

глубокий след. Перу Бехтерева принадлежит множество работ, посвященных гипнозу,

назовем некоторые из них: "Об объективных признаках внушений, испытываемых в

гипнозе" (1905 г.); "К вопросу о врачебном значении гипноза" (1893 г.);

"Врачебное значение гипноза" (1900 г.); "О гипнотизме" (1911 г.) и т.д.

448

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

В конце 1927 года В. М. Бехтерев должен был участвовать в работе I Всесоюзного

съезда невропатологов и психиатров и I Всесоюзного съезда, посвященного проблеме

воспитания и обучения детей. В Москве он поселился в доме старого знакомого,

профессора университета I СИ. Благоволина. 22 декабря на открывшемся съезде

невропатологов и психиатров В.М. Бехтерева избрали почетным председателем. В тот

же день состоялось его последнее публичное выступление: он сделал доклад о

коллективном лечении внушением под гипнозом больных наркоманиями и, в частности,

алкоголизмом, а также различными формами неврозов; он рассказал о методике

коллективной гипнопсихоте-рапии и о ее преимуществах перед индивидуальным

методом лечения, I что связано с возникающей при этом своеобразной взаимной

индук- | цией больных

На следующий день он руководил заседанием съезда, посвященным | проблеме

эпилепсии. Заседание происходило в здании Института пси-хоневропрофилактики

Наркомздрава на Кудринской улице. После заседания В.М. Бехтерев изъявил желание

познакомиться с некоторыми лабораториями института В сопровождении директора и

крупных московских психиатров он посетил лабораторию морфологии центральной

нервной системы и отдел патофизиологии труда, которым руководил бывший ученик

В.М. Бехтерева - Ильин.

Вечером того же дня он был на спектакле в Большом театре, а в 23 часа 40 минут

24 декабря 1927 года крупнейший нейроморфолог, невропатолог и психиатр В.М.

Бехтерев скончался, оставив собственную школу и сотни учеников, в том числе 70

профессоров. Однако ни один из его учеников не смог заменить покойного ученого-

энциклопедиста, наделенного блестящими организаторскими способностями.

Психоневрологическая академия, созданная им, вскоре распалась.

СЕРБСКИЙ

(1858-1917)

Не многие, наверное, знают, почему Центральному научно-исследовательскому

институту судебной психиатрии в Москве присвоено имя русского врача-психиатра

В.П. Сербского Кстати, сам институт возник на базе Центрального приемного покоя,

организованного А. Н Бернш-тейном, заведовавшим первой психологической

лабораторией в Москве при Психиатрической клинике Московского университета

Владимир Петрович Сербский был крупнейшим судебным психиатром, одним из наиболее

ярких представителей и создателей того направления в русской психиатрии, которое

известно под именем московской, или корсаковской, психиатрической школы. Он был

не только

СЕРБСКИЙ

449

крупнейшим судебным психиатром, он был творцом русской судебной психиатрии как

самостоятельной научной дисциплины; впервые в отечестве начал преподавать курс

судебной психиатрии, и в этом его огромная заслуга.

Много страниц в книге жизни Владимира Петровича Сербского оказались вырванными,

и потому в нашем рассказе о нем имеются существенные белые пятна, особенно что

касается периода детства и юности. Жизненный путь Сербского в некоторых деталях

похож на линию жизни выдающегося французского психиатра Филиппа Пинеля. Как в

свое время его именитый собрат, Сербский окончил физико-математический

факультет, а затем медицинский факультет университета и с таким же усердием

добивался правовых гарантий для психических больных.

Владимир Сербский родился в небольшом городке Богородске Московской губернии в

семье врача Окончив 2-ю Московскую гимназию, он в семнадцатилетнем возрасте

поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского

университета, которое окончил в 1880 году со степенью кандидата естественных

наук. Почему он решил поступать на медицинский факультет только что оконченного

им университета, никому неведомо. Известно только то, что его приняли сразу на

3-й курс, и в 1883 году он окончил медфак, получив на 5-м курсе серебряную

медаль за работу "Клиническое значение альбуминурии".

Врачебную деятельность Владимир Петрович начал в том же 1883 году в частной

психиатрической лечебнице М.Ф Беккера. Эта лечебница для душевнобольных,

называемая по месту своего нахождения "Красносельской", была первым в Москве

уголком московской психиатрической, или корсаковской, школы В стенах этой

знаменитой в летописях русской психиатрии лечебницы воспитывалось первое

поколение учеников Сергея Сергеевича Корсакова В П. Сербский, Н.Н Баженов, А А

Токарский, С Н. Успенский В этой связи Н Н Баженов имел основание сказать, что

Первая московская психиатрическая клиника душевных болезней была не на Девичьем

поле, а около Сокольников: в этой старой частной лечебнице родилось в Москве

клиническое преподавание психиатрии.

450

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

Под влиянием С.С. Корсакова и по приглашению тамбовского губернского земства

доктор Сербский поехал в 1885 году в Тамбов, с тем чтобы заведовать земской

психиатрической лечебницей и принять участие в реорганизации психиатрии в

губернии. В Тамбове он пробыл с 1885 по 1887 год и уехал оттуда: борьба с

нестеснением душевнобольных оказалась ему не под силу. Прошло более ста лет, как

Пинель снял цепи с душевнобольных, однако в провинциальных российских больницах

изменения происходили медленно. Уставший от провинциального разгильдяйства

доктор Сербский отправляется за границу. В Вене он занимается у Оберштейнера и

Мейнерта и посещает ряд других психиатрических заведений.

Когда в 1887 году открылась психиатрическая клиника Московского университета

(первая по времени клиника будущего клинического городка на Девичьем поле),

построенная на пожертвования В.А. Морозовой, Сербский избирается в нее

Московским медицинским факультетом на должность ассистента. Первое-знакомство

Сербского с психиатрией происходило под руководством С.С. Корсакова,

заведовавшего психиатрической клиникой Московского университета. Сначала, с 1887

года, Владимир Петрович работал в его клинике старшим ассистентом, а после

защиты в 1891 году докторской диссертации и получения в 1892 году звания приват-

доцента стал читать в университете курс психиатрии; с 1903 года он избирается

профессором, а после смерти С.С. Корсакова - заведующим кафедрой психиатрии

Московского университета. Забегая вперед, отметим, что спустя восемь лет он

покинет университет в знак протеста против действия реакционного министра

просвещения Л.А. Кассо.

Профессор Сербский, точно так же как и его учитель, вырос на идеях французских

психиатров, главным образом Мореля и Маньяна. Не этим ли объясняется, что

Сербский был жестким противником учения немецкого психиатра Крепелина, правда,

лишь формально, а не по существу. Он действительно критически относился к

высказыванию Крепелина о раннем слабоумии, указывая на невозможность выделения

психозов на основании заранее предопределенного прогноза; вел с Кре-пелиным

полемику в прессе, как на русском, так и на французском, английском языках. В

эту полемику он вносил много иронии, юмора, подчас, по словам Ганнушкина,

довольно тяжеловесного. И в то же время Сербский близко стоял к Крепелину. в

целом ряде клинических подходов он прямо совпадает с Крепелиным.

Из сделанного Сербским в области клиники необходимо отметить его работы о

кататонии, о галлюцинациях, о везаниях (лат. vesania - безумие), о раннем

слабоумии, об органических заболеваниях головного мозга; все эти работы

отличаются обстоятельностью, силой критического анализа,

СЕРБСКИЙ

451

умением просто и ясно излагать. При оценке психических нарушений у больных

доктор Сербский придавал большое значение соматическим нарушениям и деятельности

организма как целого, то есть был клиници-стом-соматиком. При оценке того или

иного случая он брал в расчет не только картину психической жизни пациента, не

только состояние его нервной системы, он старался подробным образом определить

состояние всего организма больного и свести к одной причине, к одному

заболеванию изменения как психические, так и соматические.

Клинический анализ получил особенно яркое проявление в его докторской

диссертации "Формы психиатрического расстройства, описываемые под именем

кататонии" (1890 г). В диссертации Сербского случаи, иллюстрирующие главы,

посвященные острому слабоумию, амен-ции и острой паранойе, относятся к острой

шизофрении. Он доказал несостоятельность учения Кальбаума о кататонии как

самостоятельной болезни и установил впервые, что кататонический симптомокомплекс

может наблюдаться при различных психозах. Будучи одним из оппонентов, Сергей

Сергеевич Корсаков 21 марта 1891 года в отзыве на диссертацию Сербского говорит,

что данная работа "является одним из лучших произведений русской психиатрической

литературы". Эта поистине классическая работа до сих пор сохраняет свое

принципиальное значение для клинической психиатрии.

Большой интерес представляют работы Сербского о полиневрити-ческом психозе

(Корсакова болезнь), об органических психозах, о смешанных формах (везаниях), об

острых психозах, ряд полемических статей (частью на французском и английском

языках), "К вопросу о раннем слабоумии" (1902 г.), в которых дан исторический

обзор и детально описана клиническая картина с глубоким анализом изучаемых

состояний. Им написаны "Краткая терапия душевных болезней" (1911 г.), изданная

дважды, в которой он высказал ряд важных положений по психогигиене и

профилактике психических заболеваний, а также учебник ("Психиатрия", 1912 г.),

который выдержал 4 издания, и руководство по общей и частной психиатрии.

Помимо клинической психиатрии, Владимир Петрович много сделал в области судебной

психиатрии. Он был первым преподавателем Московского университета, читавшим с

1892 года лекции по судебной психиатрии студентам юридического и медицинского

факультетов. Результатом этих занятий стали два тома "Судебной психиатрии" (в

1895 г. издан первый том, в 1900 г. - второй том), явившиеся первым в России

руководством, в котором освещались вопросы судебно-психиатрической теории и

практики, законодательства для психических больных.

Владимиру Петровичу принадлежит разработка основных теоретических положений и

организационных принципов отечественной судеб-

ПИ" "ii

452

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

СЕРБСКИЙ

453

ной психиатрии. Он боролся за постановку и клиническое ведение су-дебно-

психиатрической экспертизы. По его утверждению, эксперт не может ограничивать

свою задачу лишь установлением наличия или отсутствия психической болезни при

совершении преступления (медицинский критерий), он должен определить и степень

ее, так как преступник не потому становится невменяемым, что он болен, а потому,

что болезнь лишает его способности свободы суждения и свободы выбора того или

другого образа действия (юридический критерий). Исходя из необходимости двух

указанных критериев, Сербский принципиально отрицал возможность так называемой

"уменьшенной вменяемости", допускать которую склонны были многие врачи и юристы,

как отечественные, так и особенно иностранные.

Профессор Сербский оставался верен лучшим традициям и заветам медицинской этики.

В 1906 году он выгнал из своей клиники полицейских, разыскивающих

революционеров. В августе в его клинику явился пристав 1-го участка

Хамовнической части и заявил, что он имеет предписание осмотреть больных с целью

выявления среди них скрывающихся преступников. Он предъявил предписание,

подписанное всесильным градоначальником Рейнботом. В те времена такие

предписания полагалось исполнять немедленно и беспрекословно. Однако доктор

Сербский категорически отказался его исполнять. При этом он объяснил, что осмотр

психических больных посторонними лицами, а полицейским тем более, может

повредить психике больных, многие из которых страдают манией преследования.

Пристав, встретивший решительный отпор, после переговоров по телефону со своим

начальством заявил, что московский градоначальник решительно требует произвести

проверку и дает полчаса на размышление, после чего к осмотру приступят

насильственно. На что Сербский ответил: "Мои научные убеждения не могут

измениться ни через полчаса, ни через более продолжительное время; возложенная

на меня по закону как на директора клиники забота о здоровье душевнобольных не

позволяет мне ни при каких условиях дать согласие на меры, от которых может

пострадать здоровье пациентов". Полиция, видя непреклонность Сербского,

отступила. Мало того, Сербский подал жалобу на полицию, требовал привлечь

пристава и градоначальника к судебной ответственности.

Доктор Сербский был человеком непреклонным, прямолинейным, без тени

чинопочитания, он был борцом не по темпераменту, а исключительно по чувству

долга. Образ его действий можно было всегда предсказать, поскольку он не выносил

ложь и лицемерие, они ему были противны органически. Это был честный,

принципиальный, не поступавшийся принципами гражданин и врач. Об этом

красноречиво свидетельствуют приведенные ниже два случая.

В начале 1907 года в Московской тюремной больнице был найден мертвым в своей

камере некто Шмидт, обвинявшийся в участии и организации Декабрьского

вооруженного восстания в Москве. Судебные власти видели в Шмидте опасного

преступника и одного из вдохновителей Московского вооруженного восстания. Шмидт

страдал психической болезнью. Факт его заболевания был установлен экспертизой, в

которой принимал участие и Сербский. Судебные власти из конъюнктурных

соображений говорили, что врачи, наблюдавшие Шмидта, ошиблись, считая его

психически здоровым. В результате Шмидт, оставшись без надзора, разбил стекло в

окне своей камеры и осколком перерезал себе сонную артерию. Случай этот вызвал в

обществе бурю справедливого негодования в адрес лиц, которые не признавали его

больным. Профессор Сербский выступил на страницах "Русских Ведомостей" и

развернул резкую полемику с юристами.

В том же 1907 году бывший член I Государственной думы Недоносков совершил

убийство. Несколькими экспертизами, в которых участвовал Сербский, было

выяснено, что он душевнобольной. Несмотря на это, судебные власти, будучи

пристрастными к ненавистным правительству политическим деятелям (Недоносков был

в оппозиции к правительству), отвергли диагноз "душевное заболевание" и

приговорили Недо-носкова к 4-летнему заключению. По поводу этого приговора

Сербский также выступил с целым рядом докладов и статей как в общей, так и в

специализированной прессе. Он не мог молчать, обличая явную несправедливость.

"За почти 30 лет моего служения психиатрии, - говорил Сербский, - я всегда

считал своим нравственным долгом отстаивать всеми доступными мне средствами

права и интересы душевнобольных. Все равно, нарушались ли они невежеством

служителей, считающих необходимым наказать больного, или недостатком образования

тех, кто устраивает охоту на уже и без того наказанных самой болезнью людей".

По воспоминаниям доктора Ганнушкина, восемь лет проработавшего с Сербским и

хорошо его знавшего, вырисовывается многомерный портрет этого человека. Владимир

Петрович был простой, прямой, даже несколько грубоватый человек; он казался

суровым, даже жестким, на самом деле за этим скрывалась детская доверчивость,

подчас даже наивность, он был крайне добрым человеком. Серьезный на вид,

медлительный и несловоохотливый, он скрывал под своей суровой внешностью большую

доброту и душевную мягкость, которые раскрывались в полной мере прежде всего в

отношении к больным.

Владимир Петрович был скромным человеком, отнюдь не честолюбивым, не

стремившимся быть заметным и останавливать на себе внимание других, никогда не

искавший популярности. Однако это не мешало ему исповедовать принцип

единоначалия в управлении. В соответствии ере-

454

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

волюционным духом тех лет на съездах русских психиатров постоянно

пропагандировали автономно-коллегиальный стиль руководства. Вопреки этим

настроениям Сербский отказался вводить коллегиальное управление в своей клинике.