Интерпретация лингвокультурного фона в произведениях англоязычных

Вид материала

Автореферат

Содержание Анохина Светлана Петровна Николай Абрамович Шехтман Татьяна Германовна Никитина Общая характеристика работы Цель работы состоит в исследовании проблемы интерпретации лингвокультурного фона произведения и требует решения следующих задач Научная новизна Теоретическая значимость Практическая ценность Методологической и теоретической базой На защиту выносятся следующие положения Апробация работы. Структура работы. Основное содержание работы В первой главе «Прецедентность как репрезентант языковой культуры» Второй параграф «Прецедентность как знак культуры» Во второй главе «Хронотоп прецедентных феноменов» Во втором параграфе «Источники и иерархия прецедентных феноменов» Третья глава «Функционирование лингвокультурных феноменов» Первый параграф «Вступительные замечания: правила интерпретации» Вторым параграфом «Прецедентные феномены в текстах Дж. О. Джойса: роман «Улисс» и сборник рассказов «Дублинцы» ... Полное содержание

Подобный материал:

• Лабораторная работа 2 «Покрытие шрифтом фона», 11.73kb.
• Доклад использование метафор в англоязычных экономических текстах, 113.34kb.
• Структурно-семантические и функциональные характеристики английского лингвокультурного, 562.68kb.
• Киреева ирина ивановна, 384.17kb.
• Городского округа Саранск Секция «Романо-германские языки» Ученическая научно-исследовательская, 501.72kb.
• Класс анализ текста интерпретация поэтического текста, 55.18kb.
• Петербург в произведениях н. В. Гоголя, 262.47kb.
• Семантические и прагматические характеристики английского лингвокультурного кода «артефакты», 420.1kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине «Интерпретация текста» для специальности, 324.84kb.
• Терминологизация как функция языка и культуры: системно-языковые, социально-культурные, 385.25kb.

На правах рукописи


АРИСТОВ АЛЕКСЕЙ ЮРЬЕВИЧ


ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЛИНГВОКУЛЬТУРНОГО ФОНА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ АВТОРОВ


Специальность 10.02.04 – германские языки


АВТОРЕФЕРАТ


диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук


Тольятти – 2008

Работа выполнена на кафедре романо-германской филологии негосударственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Волжский университет имени В.Н.Татищева» (институт)


Научный руководитель доктор филологических наук, профессор
^

Анохина Светлана Петровна,

заведующий кафедрой русского и иностранных языков

ГОУ ВПО «Поволжский государственный университет сервиса»


Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

^ Николай Абрамович Шехтман,

заведующий кафедрой теории и практики перевода

ГОУ ВПО «Оренбургский государственный педагогический университет»


кандидат филологических наук,

доцент кафедры теории и практики перевода

^ Татьяна Германовна Никитина,

НОУ ВПО «Международный институт рынка»


Ведущая организация: ГОУ ВПО «Самарский государственный экономический университет» (кафедра иностранных языков)


Защита состоится «19» февраля 2009 г. в 11:00 на заседании диссертационного совета Д 212.216.03 в ГОУ ВПО «Самарский государственный педагогических университет» по адресу: г. Самара, ул. М. Горького, 65/67, ауд. 9.


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Самарского государственного педагогического университета по адресу: г. Самара, ул. М. Горького, 65/67.


Текст автореферата размещен на следующем электронном адресе: www.sgpu.info

Автореферат разослан «__» _______ 2008 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент Елена Борисовна Борисова

^ Общая характеристика работы

Реферируемая диссертация выполнена в русле исследований, посвященных изучению феномена прецедентности, который занял одну из ключевых позиций в комплексном исследовании дискурса. Исследование лингвокультурного фона произведения всегда являлось одной из неизбежных составляющих филологического анализа текста. С появлением классической лингвистики (начиная с Вильгельма фон Гумбольдта) был четко сформулирован вопрос о взаимном влиянии языка и мышления, определяющем этот фон. Ю. Н. Караулов в своих работах [Караулов, 1987] дал определение прецедентного феномена. В. В. Красных [Красных, 2003] уже описывает прецедентный феномен как некий маркер для отделения «своих» от «чужих» в процессе межкультурной коммуницкации. К настоящему моменту уже существует ряд работ, исследующих функционирование прецедентных феноменов в речи. Прецедентным феноменам посвящены монографии Ю. Н. Караулова, Г. Г. Слышкина и другие работы [Слышкин, 2000, 2002; Захаренко, Красных, Гудков, Багаева, 1997; Рождественский, 2002; Комиссаров, 1997; Миньяр-Белоручев, 1980]. Отдельным аспектам культурно-специфического текста, но без сопоставления их с прецедентными текстами посвящены работы Е. В. Гусевой и А. А. Харьковской. Последнее время интерес к феномену прецедентности особенно возрос.

Тем не менее, феномен прецедентности и прецедентные тексты исследованы ещё далеко не окончательно, а потому дальнейшие изыскания могут быть небесполезными. Большинство из рассмотренных нами работ посвящено фундаментальному изучению самого феномена («стационарно»). Попытки проследить диахроническое существование прецедентных феноменов выполнялись, в основном, не лингвистами и в ином ракурсе. Кроме того, определение и классификация прецедентных феноменов, данные Ю. Н. Карауловым, приводится в последних работах без каких-либо изменений, даже несмотря на то, что это иной раз противоречит рассматриваемому материалу. В. В. Красных [Красных, 2003] перекладывает это определение в отношении к прецедентному тексту, но ее исследование прецедентного текста ограничивается исключительно его маркерами. В подобном же ключе выполняются и позднейшие исследования [Петрова, 2008], тогда как функционирование самого прецедентного текста как вербализуемого прецедентного феномена остается за рамками исследования.

Таким образом, актуальность тематики данного исследования обусловлена необходимостью изучения собственно прецедентного текста как основной составляющей лингвокультурного фона, а также необходимостью совмещения синхронического и диахронического подходов к анализу рассматриваемых явлений.

Данное исследование позволяет взглянуть на прецедентные и культурно-маркированные феномены в их взаимосвязях как на способ вербализации лингвокультурного фона произведения.

Объектом исследования является лингвокультурный фон произведения. Предмет исследования – способ вербализации лингвокультурного фона в тексте произведения.

^ Цель работы состоит в исследовании проблемы интерпретации лингвокультурного фона произведения и требует решения следующих задач:

1. Описать понятия «язык» и «культура» в их взаимосвязи;

2. Рассмотреть понятие «прецедентный феномен» в качестве знака культуры, а также причины появления подобного феномена;

3. Дифференцировать понятие «прецедентный феномен» с другими смежными понятиями;

4. Исследовать хронотоп прецедентного феномена и его возможные источники;

5. Систематизировать способы вербализации лингвокультурного фона.

В основу исследования положена следующая гипотеза: история любой литературной традиции есть по существу история набора прецедентных феноменов, воплощаемых в разных формах.

^ Научная новизна исследования состоит в синхроническом разграничении прецедентных и смежных с ними феноменов (прецедентная структура, догмат), а также в диахроническом описании хронотопа прецедентных феноменов. Кроме того определенная научная новизна присутствует и в описании способов вербализации лингвокультурного фона в целом в виде прецедентных и культурно-маркированных феноменов. Различие вербализованных и вербализуемых прецедентных феноменов ранее не являлось предметом специального исследования. Исследования феномена прецедентного текста обычно ограничивались изучением его маркеров. Условиям возникновения и статусу прецедентного текста среди остальных прецедентных феноменов чаще уделялось меньшее внимание.

^ Теоретическая значимость работы заключается в развитии теории прецедентности и методологии исследования лингвокультурного фона произведения, а именно в выявлении способа его вербализации, в описании его специфики, в описании функционирования прецедентного феномена как знака знака. В исследовании также вводится и обосновывается понятие хронотопа прецедентных феноменов, исследуются причины и механизм появления прецедентных феноменов, иерархия прецедентных феноменов.

^ Практическая ценность работы определяется возможностью использования основных положений и выводов в лекционных курсах и семинарских занятиях по интерпретации текста и переводу, в спец. курсах и спец. семинарах по когнитивной лингвистике и по филологическому анализу художественного текста.. Результаты исследования могут быть использованы также при подготовке переводчиков для уменьшения количества ошибок, связанных с культурной спецификой стран исходного языка, возникающих при переводе культурно-специфических текстов.

Материалом исследования послужили следующие тексты:

• J. Joyce, Ulysses: The Corrected Text.
  
• J. Joyce, Dubliners.
  
• L. Carroll, Alice’s Adventures in Wonderland.
  
• L. Carroll, Through the Looking-Glass.
  
• V. Nabokov, Lolita.
  

Кроме названных здесь, со вспомогательной целью использовался ряд других текстов на разных языках общим объемом более 1100 страниц.

В работе использовались следующие методы исследования: метод контекстуального анализа, метод лингвистического описания, гипотетико-дедуктивный и индуктивный методы, метод интерпретационного анализа, метод лингвопоэтического анализа художественного текста, метод количественного подсчета.

^ Методологической и теоретической базой работы послужили труды отечественных и зарубежных ученых в следующих областях: 1) лингвистики [В. фон Гумбольдт, 1984 и др.; Потебня, 1989; Бодуэн де Куртенэ, 1983 и др., Гальперин, 2007; Рождественский, 2002; Миньяр-Белоручев, 1980;], 2) когнитивной лингвистики и теории прецедентности [Захаренко, Красных, Гудков, Багаева, 1997; Караулов, 1987; Красных, 2003; Слышкин, 2000, 2002; Кибрик, 1994; Горбунова, 2008; Анохина, 2005; Попова, 2007], 3) межкультурной коммуникации и общей теории перевода [Гудков, 2000; Гарбовский; Комиссаров, 1997 и др.; Кубрякова, 1999; Брандес, 2006; Изместьева, 2008; Кузьмина, 2007], 4) литературоведения [Бахтин, 1975; Выготский, 1968; Барт, 1994 и др.], культурологии [Лосев, 2003 и др.; Тронский, 1983; Брестед, Тураев, 2003; Гумилев, 2004 и др.; Алексеев, Першиц, 2004; Маслова, 2001], 5) семиотики [Эко, 2005 и др.; Мечковская, 2004; Почепцов, 2001].


^ На защиту выносятся следующие положения:

1. Для корректной интерпретации лингвокультурного фона произведения необходимо выявить в нем следующие феномены: 1) прецедентные феномены широкого ареала распространения, не требующие комментария для иноязычного читателя; 2) прецедентные феномены более узкого ареала распространения, требующие комментария (чаще коннотация таких феноменов); 3) иные культурно-маркированные феномены, безусловно требующие комментария (в том числе и феномены, требующие разъяснения своего основного значения).

2. Прецедентные феномены обладают диахроническим существованием, то есть вертикальной иерархией источников. Данное утверждение означает и то, что прецедентный феномен является связующим звеном не только ареала своего распространения (объединяя ареал, в котором он не требует комментария), но и всех эпох своего существования. Прецедентный текст, став знаком, передает свой лингвокультурный фон сквозь пространство и время, смыкая культурные элементы воедино, сохраняя традицию.

3. Диахронический анализ феномена прецедентности позволяет выявить ряд конституирующих признаков прецедентных феноменов. В качестве важнейших конституирующих признаков прецедентности мы признаем ее образцовость и событийность. Прецедентный феномен всегда имеет своим основанием ситуацию, становясь в дальнейшем образцом для именования подобных ситуаций. Такая ситуация может быть вербализована в виде прецедентного текста, который, в свою очередь, вербализуется в обыденной речи в виде прецедентных имен и высказываний, которые становятся, таким образом, знаком знака.

4. Наиболее близкими к статусу универсальных прецедентных феноменов являются конфессиональные прецедентные феномены как обладающие наиболее широкими пространственно-временными рамками устойчивого существования.

5. Существует ряд феноменов, которые могут именоваться прецедентными, но не были еще описаны в научной литературе. Из этих феноменов в данной работе рассматриваются прецедентная структура (в качестве вербализованного феномена наравне с прецедентным именем и высказыванием) и догмат (в качестве вербализуемого феномена наравне с прецедентным текстом и ситуацией в ее определении Ю. Н. Карауловым).


^ Апробация работы. Основные положения работы докладывались на научных конференциях «Татищевские чтения: Актуальные проблемы науки и практики» (Тольятти, 2004, 2005, 2007 и 2008 гг.), на Всероссийской научной конференции «Дискурсивный континуум: текст – интертекст – гипертекст» (Самара, 2006 г.), на международной конференции «Перевод: язык и культура» (Воронеж, 2008 г.). По материалам исследования опубликовано 10 работ.

^ Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка теоретических источников, списка использованных словарей и справочников, списка источников языкового материала.


^ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ


Во введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются его цель и задачи, определяются материал и методы исследования, определяется научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту.


^ В первой главе «Прецедентность как репрезентант языковой культуры» изложены теоретические положения, которые послужили основой данного исследования. В первом параграфе «Понятия «язык», «культура». Их взаимосвязь» описан общий ход исследования феномена взаимовлияния языка и культуры. Исследование влияния лингвокультурного фона на процесс создания текста признается одной из первостепенных задач при интерпретации. Указывается на существование культурно-специфических текстов, то есть текстов, понимание которых реципиентами-инофонами невозможно без лингвокультурного комментария. Это существование обуславливается тем, что язык является не только средством общения, но и средством передачи и распространения опыта различных культур. Все языки мира отражают в определенной степени одну и ту же объективную действительность, но отражают ее в разных плоскостях, в зависимости от культурно-исторических традиций народа, от его коллективного сознания. Одним из многочисленных примеров такого «разновидения» является смысловой тип перевода, когда переводное выражение должно отражать видение денотата носителем переводного языка, а не исходить из исходного выражения. He is a true sportsman будет в таком случае обозначать «действительно честного человека», который мог и не заниматься спортом. Классическая наука передала последующим исследователям идею о неразрывной и взаимообуславливающей связи языка и культуры, непосредственное описание которой составляет одну из задач современного языкознания. Вильгельм фон Гумбольдт называл язык миром, «который внутренняя работа духовной силы призвана поставить между собою и предметами» [Гумбольдт В., 1984]. А. А. Потебня писал, что «слово для самого говорящего есть средство объективировать свою мысль. Это не значит, чтобы слово было средством выражать уже готовую мысль, ибо если бы мысль уже раз была готова, то зачем ее объективировать» [Потебня, 1989]. Слово отображает объективный мир, претворяя его в субъективное мировидение, но слово есть и метод познания самого объективного мира.

Ни язык, ни речь нельзя признать первичным явлением, но только основанным на процессе мышления. Культура в таком случае понимается не как простая совокупность «культурных фактов» (культурно-специфических), но как концептосфера, обладающая маркерами данной культуры. И прецедентный феномен, будучи одним из способов вербализации концепта, является частью той культуры, в которой он распространен. Таким образом, выстраивается цепочка взаимосвязи (вернее, некий круг от нематериализованной к материализованной культуре): концептосфера – концепт – понятие как часть концепта и как одна из основных единиц мышления – прецедентный феномен – культура, постигаемая через набор текстов – культура, вербализованная в языке. Каждый текст представляет как индивидуальную авторскую, так и коллективную картину мира, видимую тем обществом, частью которого в той или иной степени является автор.

Эта связь текста с культурой является обоюдонаправленной: можно анализировать культуру на основе ее составляющих, и в то же время можно синтезировать новые продукты культуры, продолжающие ее традицию и одновременно с этим являющиеся ее новыми компонентами. Соответственно, каждый текст можно рассматривать и как продукт культуры, и как составляющую культуры. Такая же двоичная связь имеется не только между текстом и культурой, его породившей, но и между текстом и его автором, и между автором и его культурным окружением, замыкая, таким образом, триаду. Поэтому первоочередной задачей исследования является в последующих главах установление этой триады: культурная традиция – автор – текст.


^ Второй параграф «Прецедентность как знак культуры» состоит из двух разделов: «Понятие феномена прецедентности» и «Ареал исследования». Здесь были описаны такие составляющие лингвокультурного фона как прецедентный феномен и культурно-маркированный феномен. Составляющие лингвокультурного фона могут быть обозначены как лингвокультурные феномены или как знаки культуры. Тем не менее для настоящего исследования большую значимость представляет анализ прецедентных феноменов как наиболее фундаментальных (и более универсальных, чем культурно-маркированные феномены) составляющих лингвокультурного фона. Истолковано различие между понятиями прецедентного феномена, не требующего комментария, и культурно-маркированного феномена, требующего комментария. Прокомментирована роль прецедентности как ведущего фактора установления границ лингвокультурного фона и роль культурной маркированности как «указателя» на культурную специфику текста, на его «замкнутость», требующую комментария. Была выявлена природа прецедентного феномена как знака знака, его обязательная ситуативность.

Классическое определение Ю. Н. Караулова называет прецедентными феноменами «феномены: 1) значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, 2) имеющие сверхличностный характер и, наконец, 3) такие, обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной личности» [Караулов, 1987]. Отличительным признаком прецедентного феномена является его эталонность: «Прецедент не что иное, как пример-образец или оправдание-образец, а совокупность прецедентных текстов – это совокупность эталонных, имеющих внутреннюю когнитивно-эмотивную и аксиологическую форму текстов, обращение к которым мотивировано для рецепиентов» [Сорокин, 1978]. Ряд феноменов носят статус пограничных между явлениями прецедентных феноменов и культурно-маркированных феноменов. Дифференцируя прецедентные феномены и аллюзии, также выступающие в качестве интертекстовых отсылок, следует указать на характер ассоциативного механизма тех и других. Если прецедентные имена всегда ассоциируются непосредственно с конкретным прототипическим событием, то имена аллюзивные – с прототипическим объектом. Так, взятое в отдельности имя собственное «Давид» лишено как прецедентного, так и аллюзивного характера, так как является одним из широко распространенных в наше время имен. Имя собственное «Голиаф» является в отдельности только именем аллюзивным, но не прецедентным. В настоящее время это имя не распространено, отсюда вытекает его обязательная ассоциация у реципиента с именем филистимлянина великана Голиафа (2 Цар. 17:4). Аллюзивно это имя обозначает высокий рост и большую силу человека. Но взятые вместе имена Давида и Голиафа обретают прецедентный характер, относя реципиента к ситуации известного поединка. Прецедентно это сочетание указывает на избавление слабого от сильного («кто подобен Тебе, избавляющему слабого от сильного, бедного и нищего от грабителя его?» (Пс. 34:10)) и одоление силы («И узнает весь этот сонм, что не мечем и копьем спасает Господь» (1 Цар. 17:47)).

Для большей наглядности это положение было проиллюстрировано через обозначение широты охвата феноменов термином с помощью кругов Эйлера. На прилагаемой ниже схеме соответственно обозначены:

1. квазиуниверсальные прецедентные феномены;

2. национальные прецедентные феномены;

3. культурно-маркированные феномены, в том числе:

a. реалии;

b. аллюзии.



Данная схема показывает, что существуют феномены, которые являются национальными прецедентными и квазиуниверсальными прецедентными одновременно. В то же время существуют феномены, являющиеся культурно-маркированными и национальными прецедентными одновременно. Аллюзии и реалии по этой схеме являются исключительно культурно-маркированными, причина чего будет объяснена ниже. Существуют феномены, являющиеся только культурно-маркированными, но не прецедентными, и феномены, являющиеся только национальными прецедентными, но не культурно-маркированными. Выражаясь терминами логики, множества феноменов, ограниченные понятиями квазиуниверсального и национального прецедентного феномена, находятся в отношении пересечения. В таком же отношении находятся множества феноменов, ограниченные понятиями национального прецедентного и культурно-маркированного феномена. То есть,

{1}∩{2} и {2}∩{3}

В то же время множества феноменов, ограниченные понятиями реалии и аллюзии, находятся в отношении включения в множество феноменов, ограниченных понятием культурно-маркированного феномена. То есть,

{3}∍{4, 5}

Наличие реалий и аллюзий характеризует текст как культурно-специфический, но ни в коем случае как прецедентный. Для прецедентного текста в свою очередь маркерами являются прецедентное имя и прецедентное высказывание. Другим принципиальным отличием прецедентного текста от культурно-маркированного является возможность первого входить в когнитивную базу носителя языка (и культуры). Таким образом, прецедентный текст может содержать в себе квазиуниверсальные и национальные прецедентные феномены, реалии, аллюзии и другие культурно-маркированные феномены. Но при этом прецедентным будет являться и текст, содержащий в себе только прецедентные феномены, но не содержащий культурно-маркированные феномены. То есть,

ПТ=[(1)+(2)]+[(3.a)(3.b)],

ПТ=[(1)+(2)]

Во втором разделе параграфа проводился анализ ареала исследования, целью которого является первоначальное объяснение принципа отбора текстов для их последующего анализа на характер прецедентности и культурной специфики, то есть на характер их роли в становлении лингвокультурного фона. Основным вопросом этого раздела был вопрос о том, в каком времени и в каком пространстве возможно наличие (и где, соответственно, следует проводить поиск) прецедентных феноменов, в наибольшей степени приближающихся к статусу универсальных. Исследование шло в порядке исторической хронологии. Предметом исследования, в таком случае, стали мифы как первичная квинтэссенция прецедентных феноменов, а так как миф есть развернутое имя (божества) [Лосев, 2003], то анализ коснулся и вопроса о «первобогах». Анализ ареала прецедентных текстов позволил с уверенностью утверждать, что круг прецедентных феноменов является одним из определяющих границы культуры, или вербализацией концептосферы той или иной культуры.

Круг прецедентных феноменов, характерный для определенной культуры, и остальные составные части этой культуры являются взаимообуславливающими и взаимовлияющими. Таким образом, для того, чтобы сделать вывод о принадлежности прецедентного феномена к области культуры, необходимо обратить пристальное внимание на хронотоп прецедентных феноменов. Отсутствие такого обозрения сделало бы исследование языкового материала простой совокупностью отдельных наблюдений.

Поэтому на основании теоретических положений, изложенных в первой главе, во второй главе проводится анализ хронотопа прецедентных феноменов, которые в дальнейшем в свою очередь явились объектом более частного анализа в третьей главе настоящего исследования.


^ Во второй главе «Хронотоп прецедентных феноменов» анализируются прецедентные феномены в их хронотопе. В первом параграфе «Понятие хронотопа прецедентных феноменов» была рассмотрена и сама иерархичность прецедентных феноменов, и их источники. Не делая выводов о возможности безусловного определения текста как потенциально прецедентного, мы, тем не менее, приблизились к другой возможности, – а именно к вскрытию диахронических связей прецедентного феномена. На такое понимание филологического анализа как указание всех возможных связей текста с другими (синхронических и диахронических) указывают как отечественные, так и западные исследователи (из последних особенно связанные с пост-структуралистским направлением: Р. Барт, У. Эко и др.).

Кроме событийности, еще одним явным признаком прецедентного феномена является его образцовость, определяющая его существование как прецедентного в последующих текстах. Таким образом, к синхроническому определению прецедентного феномена, данного Ю. Н. Карауловым, следует добавить еще два конституирующих признака, выявляемых при диахроническом анализе существования феномена: событийность и образцовость. Иными словами, прецедентным может являться феномен, опирающийся на некое событие в прошлом и являющийся образцом для речетворчества в будущем. Таким образом диахронически прецедентный феномен занимает следующее положение:



Метафоричность присуща прецедентности в «настоящем», а потому не отображена на диахронической схеме.

В связи с участием прецедентных феноменов в возможности речетворчества, а особенно в свете непрекращающейся глобализации всех сфер человеческой деятельности, мы задались вопросом, возможно ли существование какого-либо лингвокультурного фона в текстах, написанных на искусственных языках. Был сделан вывод, что если искусственные слова созданы для того, чтобы выражать «дух произведения», для создания дополнительного эстетического эффекта, то текст, в целом, можно назвать культурно-специфическим, но ни в коем случае не прецедентным. Подобного рода словоновшества увеличивают культурную специфику текста, но уменьшают степень его потенциальной прецедентности. Многое из юмора сказок Толкиена (“The Hobbit”, “Roverandom”) и Кэрролла (“Alice’s Adventures in Wonderland”, “Through the Looking-Glass”) невозможно понять без соответствующих знаний британского университетского быта времени жизни автора. В данном случае культурная специфика несет и смысловую нагрузку, и дополнительный эстетический эффект. Если искусственный язык несёт только дополнительный эстетический эффект (помогает адресату понять подтекст) и не несёт смысловой нагрузки (как в случае с заклинаниями на «тайных языках»), или же она незначительна (как в случае с топонимами и отдельными вкраплениями в поздних произведениях Толкиена), то в таком случае тоже следует признать культурную специфику подобных текстов, так как значение искусственных слов может быть понято только исходя из знаний контекста, мифологии, теоретических воззрений автора. Отсутствие эстетического эффекта было обнаружено только в текстах, написанных на эсперанто. Это может быть объяснено интернациональностью этого языка. Слова на эсперанто в своей массе однозначны и практически лишены какого-либо дополнительного эффекта. Можно предположить, что это связано со сравнительно малой распространённостью и с малой используемостью эсперанто.

Принимая во внимание все вышесказанное, можно определить хронотоп прецедентных феноменов как вертикальную иерархически зависимую диахроническую последовательность взаимообусловленных прецедентных феноменов.

Термин «культурно-специфический текст» был введен в научный оборот сравнительно давно. Тем не менее, расширяя понятие, обозначаемое данным термином таким образом, чтобы оно охватывало и другие подобные феномены, требуется заменить его на понятие «культурно-маркированные феномены» для большей точности. В таком случае культурно-специфическим текстом является текст, содержащий в себе культурно-маркированные феномены, в то время, как прецедентным текстом может являться как текст, полностью вербализуемый в качестве прецедентного, так и текст, содержащий в себе прецедентные феномены.

Второй случай имеет два принципиально различающихся варианта: во-первых, текст может вербализоваться посредством имен и высказываний, становящихся в таком случае прецедентными. Такие тексты принято называть «классическими», они безусловно являются прецедентными по причинам, названным выше (С. 9 автореферата). Эти тексты выделяют из себя новые прецедентные феномены: можно назвать такое явление эманацией прецедентных феноменов из текста-источника. Во-вторых, текст может содержать в себе внешние по отношению к нему прецедентные феномены. В таком случае текст не становится прецедентным, сколько бы ни заключил в себя инородных элементов. Если структура повествования «Алхимика» Пауло Коэльо повторяет структуру новеллы из «Декамерона» Боккаччо, то «Алхимик» от этого не станет «классическим» произведением.

Схематически вышесказанное можно изобразить следующим образом:



1. культурно-специфический текст;

А. внешние культурно-маркированные феномены;

2. прецедентный текст;

В. внутренние прецедентные феномены;

С. внешние прецедентные феномены.


^ Во втором параграфе «Источники и иерархия прецедентных феноменов» продолжается исследование временного ареала распространения прецедентных феноменов и их хронотопа, приводятся примеры «прамифов».

Теоретически мы подходим к утверждению, что прецедентный феномен является своего рода атомом культуры, то есть мельчайшей неделимой необходимой ее составляющей. Культура в таком случае оказывается набором прецедентных феноменов, принимаемых всеми членами лингво-культурного сообщества. Приставка национально- или конфессионально- уже перестает иметь определяющее значение для определения прецедентного феномена.

Соответственно, следует признать и наличие неперечисленных у Ю. Н. Караулова и других исследователей типов прецедентных феноменов. Во-первых, следует обратить внимание на возможность существования прецедентной структуры, так как анализ прецедентных текстов выявляет тот факт, что обращение к ним может возобновляться в дискурсе и без посредства прецедентных имен и высказываний, а лишь с помощью новой вербализации его структуры (случаи с «переделками» у Кэрролла и с стилевыми подражаниями у Джойса). Таким образом, к числу вербализованных в речи прецедентных феноменов (имя и высказывание) следует добавить и структуру.

Во-вторых, необходимо обратить внимание и на вербализуемые прецедентные феномены, в среде которых пока было установлено, хотя и тоже не достаточно изучено, существование прецедентного текста. В нашей работе указывается на возможный прецедентный характер догмата. Во-первых, догмат значим для воцерковленной христианской личности в познавательном и эмоциональном отношениях. Во-вторых, догмат имеет сверхличностный характер. В-третьих, обращение к догматам постоянно возобновляется среди лингво-культурного сообщества. Кроме этих трех признаков прецедентного феномена, названных Ю. Н. Карауловым, следует упомянуть о том, что догмат выполняет функцию различения «своих» и «чужих» (функция прецедентных феноменов по В. В. Красных, 2003), а также обладает свойством эталонности (свойство прецедентных феноменов по В. В. Красных, 2003).

С другой стороны, следует отметить, что догмат, как и текст, не являются знаком знака, но зато догмат, как и текст, относит реципиента к предшествующему событию, тогда как прецедентные имя и высказывание, не обладая непосредственной событийностью, являются знаком знака, относя реципиента к предшествующему событию через первоначальный текст, вербализацией которого они являются. Соответственно, такая характеристика прецедентного феномена как событийность может быть отнесена только к вербализуемым феноменам (текст, ситуация у Караулова), тогда как характеристика прецедентного феномена как знака знака, а также метафоричность могут быть отнесены к вербализованным феноменам (имя, высказывание у Караулова).

Иллюстрацией данных теоретических предположений послужил анализ конкретных текстов трех англоязычных авторов в третьей главе данного исследования.


^ Третья глава «Функционирование лингвокультурных феноменов» посвящена изучению примеров вербализации лингвокультурного фона, проблем его интерпретации, возможных проблем комментария и перевода.

^ Первый параграф «Вступительные замечания: правила интерпретации» посвящен переходным вопросам, связанным с интерпретацией прецедентных текстов. Текст нами понимается как знак большего объема, чем высказывание, вслед за И. Р. Гальпериным: «Текст в нашем понимании является графическим отображением «кусочка действительности» [Гальперин, 2007] и Д. Б. Гудковым: «Мы понимаем под текстом продукт речемыслительной деятельности, вербально выраженный и знаково зафиксированный, обладающий, с точки зрения его автора, информативной и содержательной самодостаточностью; значение текста не равно простой сумме составляющих его единиц». [Гудков, 2000] Точно также и само толкование текста мы понимаем вслед за И. Р. Гальпериным как «процесс раскрытия содержательно-концептуальной информации, желание преодолеть поверхностную структуру текста, его доступное содержание и проникнуть в его глубинный смысл, то есть в его концептуальную информацию» [Гальперин, 2007].

В этом же параграфе делается попытка увидеть, какие прецедентные тексты вербализуются в литературе наиболее «демократического» характера, то есть рассчитанной на наиболее обыкновенного читателя – в массовой литературе. Как любая цитата, прецедентный текст указывает самим собой на возможность применения обозначаемой им ситуации к той ситуации, в которой происходит цитирование. Так, взаимосвязанными являются два критерия определения В. В. Красных: чем более актуален текст, тем чаще он цитируется и, соответственно, чем чаще текст цитируется, тем более актуальным он становится, так как при произнесении цитаты возникает ассоциативная связь между ней и обозначаемым ей понятием (как, впрочем, и при произнесении любого слова). Второй критерий определения В. В. Красных (известность текста представителям национально-лингво-культурного сообщества) выделяет из прецедентных феноменов культурно-маркированные феномены и не маркированные. В любом случае прецедентный феномен в качестве знака используется для связи двух ситуаций (той, в которой феномен используется, и той, которая являлась фактом, вербализуемым посредством феномена, или той, которую обозначал прецедентный текст, вербализуемый посредством феномена), что особенно хорошо видно на примере рассмотренных нами прецедентных структур.

Кроме текстов массовой культуры, существуют тексты, служащие знаками культуры всего национально-лингво-культурного сообщества (тексты, считающиеся классическими). Эти тексты в силу своего характера не могут быть часто воспроизведены вновь и вербализуются с помощью определенных маркеров. Из числа этих текстов для исследования мы отобрали как наиболее характерные произведения Дж. Джойса (Ulysses, Dubliners), Л. Кэрролла (Alice’s Adventures in Wonderland, Through the Looking-Glass) и В. В. Набокова (Lolita). На материале отобранных текстов мы сделали три вывода. Во-первых, по вопросу, как такой текст вербализуется, следует считать, что в то время, как сам текст является знаком определенной культуры, его маркером могут являться прецедентные имена и высказывания, которые в таком случае становятся знаками знака. (Например, имя Леопольда Блума ничего нам не говорило бы, не будь он персонажем джойсовского «Улисса».) Во-вторых, прецедентность феномена зависит исключительно от ситуации его употребления. И в-третьих, прецедентные феномены образуют своего рода временную иерархию, которой мы посвятили вторую главу нашего исследования.

Что касается временной иерархии прецедентных феноменов, или их хронотопа, то наиболее важным для нас будет являться определение прецедентного феномена как образца. Как таковой феномен будет обладать постоянством как формы, так и содержания в разнообразных текстах одного национально-лингво-культурного сообщества. При этом при переходе из одной культуры в другую феномены могут менять свое значение или даже смысл. Наиболее интернациональными являются конфессиональные прецедентные феномены.


^ Вторым параграфом «Прецедентные феномены в текстах Дж. О. Джойса: роман «Улисс» и сборник рассказов «Дублинцы» начинается анализ художественных произведений англоязычных авторов. Особенности текста Джойса заключаются в том, что 1) текст постоянно «ссылается сам на себя», его персонажи, а также некоторые образы являются сквозными, более полное понимание которых зависит от знакомства с другими произведениями Джойса. (Ряд персонажей (Стивен Дедал, Боб Доран, Эмили Синико, Том Кернан) и тем является общим для “Ulysses”, “Dubliners”, “A Portrait of the Artist as a Young Man” и “Finnegans Wake”.) 2) Кроме того, в его тексте имеется множество ссылок на произведения других авторов, на городские анекдоты и на реальные события. (Реальные и прецедентные имена, Байрон, Шекспир, Гауптман, оперы и оперетты, городской фольклор, Библия.) 3) Интерпретация «Улисса», наконец, является невозможным без обладания определенными сферами фонового знания. (Жизнь автора, политическое положение в Дублине и всей Ирландии, топография города.)

«Улисс» содержит в себе большое количество как культурно-специфических, так и прецедентных феноменов. Если первые безусловно требуют переводческого комментария, то из вторых только те, которые являются культурно-маркированными и не являются прецедентными для переводной культуры. Все случаи интердискурса и автоссылок требуют комментария. Источниками прецедентных феноменов у Джойса являются Библия (Леопольд Блум пишет на песке “I am A…” [Joyce, 1986:312]), Шекспир, выделяемый отдельно по причине его высокой значимости для любого англоязычного творчества (постоянные размышления Стивена Дедала [Джойс, 1993:157, 308, 632]), другие классические авторы (персонажи «Дублинцев» цитируют Байрона [Joyce, 2001:58-59], читают Вордсворта [Joyce, 2001:77], переводят Гауптмана [Joyce, 2001:77], исполняют баллады Т. Мура [Joyce, 2001:13, 36]), тексты массового характера, популярные в начале XX века (оперы, вроде «Дон Жуана» [Джойс, 1993:51] и уличные песни [Joyce, 2001:44]), собственные тексты, написанные ранее (упоминавшиеся выше случаи с переходящими персонажами). Сам «Улисс» уже является прецедентным текстом как для последующих произведений Джойса, так и для других произведений позднейшей англоязычной и иной литературы. В то же время тексты Джойса, постоянно вращаясь вокруг темы оставленной автором Ирландии, богато насыщены реалиями местной специфики (Martin Canningham – известный дублинский чиновник).

Западными исследователями предпринимаются неоднократные попытки проследить «историю» одного из образов «Улисса», например имен основных персонажей «Стивен» и «Блум»: символику, вложенную в них автором, их встречаемость в предыдущих произведениях Джойса («Портрет художника в юности», «Стивен-герой»), их использование в позднейших произведениях. Такой анализ показывает смысловую наполненность этих прецедентных имен в наше время и отчасти значение самого прецедентного текста (романа «Улисс») как знака.


^ Третий параграф «Прецедентные феномены в сказках Л. Кэрролла (Ч. Доджсона)» состоит из двух разделов: «Сквозь Зеркало и что там увидела Алиса» и «Алиса в Зазеркалье», посвященных, соответственно, каждый отдельной сказке. Произведения Кэрролла, как и Джойса, содержат большое количество как культурно-специфических так и прецедентных феноменов. В текстах сказок встречаются прецедентные имена (the Duchess [Кэрролл, 1982:94]) и имена-реалии (a Duck and a Dodo, a Lory and an Eaglet [Carroll, 2000:32]), представленные начальными строками, заглавиями и цитатами прецедентные высказывания (“The sun was shining on the sea…” – первая строка песни Моржа и Плотника, а также «Сна Юджина Адама» Томаса Гуда). Кроме того, все подражания таким же образом являются аллюзиями на прецедентные для викторианской эпохи тексты. Мы условно назвали такой тип вербализации прецедентного текста «прецедентной структурой». В качестве примера такой структуры можно вновь привести уже упомянутую песню Моржа и Плотника, которая после первой цитатной строки является вполне самостоятельным произведением, сохраняя, тем не менее, размер и сам стиль «Сна Юджина Адама».

Насыщенность художественных текстов прецедентными феноменами может обуславливаться не только культурной спецификой традиции их создания, но и авторской индивидуальностью отдельного конкретного творца, создающей «абсурдные» с точки зрения традиционности тексты, становящиеся, тем не менее, прецедентными. Для творчества Л. Кэрролла характерным является то, что другие тексты и образы использовались в большинстве своем в качестве прототипов создания новых текстов или образов. Образы Шалтая-Болтая, Валета Червей, Льва и Единорога, хоть и были взяты из детских сказок, тем не менее были подвергнуты авторской обработке.

Как результат проведенного анализа был сделан вывод, что культурный фон сказок оказывается уже принадлежащим другой традиции, но и сама эта традиция претерпела большие изменения за последнее время. Таким образом, как для современного издания на языке оригинала, так и для современного издания перевода будет требоваться переводческий комментарий.

Особенностью текста Кэрролла является наличие следующих типов интертекстовых отсылок: 1) переделки известных песен и стихов; (Следует обратить особое внимание, что переделки Кэрролла составлялись не с целью осмеяния, а именно с целью узнавания их читателем, то есть в качестве знаков прецедентных текстов.) 2) подражание известному стилю; 3) упоминание или прямое цитирование известных песен и стихов, а также учебника истории; 4) образное обыгрывание в сюжете пословиц и поговорок (grinned like a Cheshire-Cat); 5) личностные прототипы (реально существовавшие люди: знакомые авторы, не знакомые автору, портрет реально существовавшего человека).


Название четвертого параграфа «Прецедентные феномены в романе В. В. Набокова «Лолита»: сравнение английской и русской версий» вполне отражает его содержание. Перевод также является одним из способов межкультурной коммуникации, успешность которой во многом определяется знанием коммуникантами прецедентных феноменов в содержании коммуникации. Поэтому в третьей главе данной работы было уделено внимание и проблемам перевода текстов, насыщенных прецедентными и культурно-маркированными феноменами. Одним из лучших материалов для подобного анализа представляется «Лолита» В. В. Набокова, так как и английский оригинал, и русскоязычный поздний вариант выполнены одним и тем же автором. Решение общих проблем перевода также приближает научную мысль к извечной проблеме эффективности межкультурной коммуникации. Этот роман, как известно, был первоначально написан на английском языке, а затем переведен самим автором на русский язык, что и предоставило нам уникальную возможность проследить принципы отбора основного и второстепенного при переводе. Его читателями оказались носители двух разных языковых культур и, соответственно, двух разных концептосфер, в чём-то совпадающих, а в чём-то различных. И если переводчику приходится каждый раз догадываться, что имел в виду автор под тем или иным образом, то в случае с «Лолитой» автор переводил текст самостоятельно.

Источниками прецедентных феноменов у Набокова являются Библия, Шекспир, другие классические авторы (Джойс, Браунинг и иные). Особо следует заметить, что насыщенность текста прецедентными феноменами, восходящими к Шекспиру и другим англоязычным авторам, относит роман к кругу англоязычной литературы, несмотря на русское происхождение писателя. Имеются и ссылки на неанглоязычных писателей (Достоевский, Флобер). Сама «Лолита» неизбежно послужила источником прецедентного имени (Лолита), которое имеет хождение в наше время уже вне всякой связи с романом.

В результате анализа романа были сделаны следующие выводы:

- Большое количество французских слов и фраз было сокращено до минимума, при этом, практически каждая из них была снабжена переводом, вынесенным в конец книги.

- Все прецедентные феномены, по своей природе не требующие комментария, были сохранены практически без изменений, а автором предполагалось знание (и узнавание) их и русскоязычным читателем.

- Ряд имен, прецедентных для англоязычной литературы, но не являющихся таковыми для русскоязычных, превратившись таким образом из феноменов прецедентных в культурно-маркированные, получил в русском тексте авторский комментарий. Таким образом, в русском варианте романа комментировались феномены, специфические для англоязычной культуры, но неизвестные русской культуре, тогда как прецедентные феномены, для понимания которых требуется общая эрудиция, оставались без комментария. Ср.:

We always admire her as she passes by. Mr. Pim watched Pippa suck in the concoction. [Nabokov, 2004:229]

Мы с Бианкой всегда восхищаемся ею, когда она проходит мимо. Мистер Пим (проходящий мимо в известной трагикомедии) смотрел как Пиппа (проходящая мимо у Браунинга) всасывает свою нестерпимую смесь. [Набоков, 1990:290]

- Русский текст не является переводом английского оригинала, но его русским вариантом.


^ В заключении подводятся итоги работы и намечаются его перспективы. В результате проведенного исследования появилась уверенность в том, что связь культуры и языка находит отражение в национальном стереотипе поведения и культурно-специфических текстах, причём культурно-специфические тексты порождаются именно национальным стереотипом поведения. Перевод в таком случае, должен быть в значительной степени обусловлен и речевыми и литературными традициями народа-носителя языка оригинала. Изучение феномена языковой картины мира и проблемы межкультурного общения позволили выявить определенные причины возникновения прецедентного текста (текст, известный подавляющему большинству представителей сообщества; текст, соответствующий представлениям сообщества о текстах подобного рода; текст, содержащий известный реальный факт). Результаты анализа также позволили в некоторой мере считать обязательным условием прецедентности того или иного феномена стоящую за ним ситуативность, также как и последующую ему образцовость.

Проведенный анализ ситуаций, в которых возможно возникновение культурно-специфических текстов, на материале произведений англоязычных писателей позволил выявить наличие в нем феноменов разного рода, вербализующих лингвокультурный фон произведения, что, в свою очередь, требует особого подхода к интерпретации данного произведения. Было указано на комментарий и перевод как на особые виды межкультурной коммуникации, равно как и на ряд специфических проблем, встающих перед переводчиком и комментатором.

Результаты исследования являются базой для дальнейшего изучения способов вербализации лингвокультурного фона в тексте и проблем, возникающих при его интерпретации. Необходимым представляется дальнейшее исследование хронотопа прецедентных феноменов, их вертикальная классификация и описание иерархической зависимости для конкретных случаев. Подобного рода исследования обязательно приведут к вопросу о возможности существования архетипических прецедентных феноменов в плане хронотопа и об условности универсальных прецедентных феноменов в плане ареала их распространения. Другой задачей, требующей решения, является выявление необходимых текстовых и внетекстовых компонентов, делающих данный текст прецедентным. Иными словами, это вопрос о возможности определения текста как потенциально прецедентного. Безусловно, важный вклад в исследование данной проблемы внесут и работы, посвященные определению иных компонентов лингвокультурного фона произведения и разработке методов их интерпретации.


^ Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:


Научные статьи, опубликованные в научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Прецедентные феномены сказки Ч. Доджсона (Л. Кэрролла) «Алиса в Стране Чудес» // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. № 32 (70): Аспирантские тетради. Ч. I. (Общественные и гуманитарные науки): Научный журнал. – СПб., 2008. – С. 44-50. – 0,5 п.л.
   
   Научные статьи, опубликованные в других изданиях:
   

2. Существуют ли культурно-специфические тексты на искусственных языках? // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. Серия «Филология». Вып. 4. – Тольятти: изд-во ВУ, 2004. – C. 265-273. – 0,5 п.л.
   
3. Прецедентные феномены романа Джеймса О. Джойса «Улисс» в аспекте перевода // «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» // Гуманитарные науки и образование: опыт, проблемы, перспективы / материалы международной научной конференции. – Тольятти: изд-во ВУ, 2005. – C. 176-179. – 0,2 п.л.
   
4. Иерархия прецедентных текстов // «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» // Гуманитарные науки и образование. Актуальные проблемы современных региональных СМИ. / материалы международной научной конференции. – Тольятти: изд-во ВУ, 2006. – C. 79-83. – 0,25 п.л.
   
5. Евразийское, ностратическое и индоевропейское единство. Проблема направления лингвогенеза. Ареал исследования прецедентных текстов. // «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» // Гуманитарные науки и образование. Ч. 2. / материалы международной научной конференции. – Тольятти: изд-во ВУ, 2007. – C. 15-23. – 0,5 п.л.
   
6. Прецедентный текст vs. культурно-специфический текст (в соавторстве с С. П. Анохиной) // Научное обозрение. № 2. – М., 2006. – C. 149-156. – 0,3 п.л.
   
7. Интердискурс романа «Улисс» и сборника рассказов «Дублинцы» Джеймса Огастина Джойса // «Дискурсивный континуум: текст – Интертекст – гипертекст» / материалы всероссийской научной конференции (май 2006 г.) – Самара: изд-во СПГУ, 2007. – С. 308-311. – 0,19 п.л.
   
8. Две Лолиты. Общий сравнительный анализ английского и русского текстов // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. Серия «Филология». Вып. 7. – Тольятти: изд-во ВУ, 2007. – C. 3-13. – 0,5 п.л.
   
9. Прецедентная структура в текстах массового характера // «Перевод: язык и культура» / материалы международной конференции – Воронеж: изд-во ВГУ, 2008. – С. 145-160. – 0,56 п.л.
   
10. Интертекст как пространство схождения цитаций // «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» // Гуманитарные науки и образование: опыт, проблемы, перспективы. Ч. 2. / материалы V юбилейной международной научно-практической конференции. – Тольятти: изд-во ВУ, 2008. – C. 3-7. – 0,3 п.л.