Сказание об уране и гее, и творениях их

Вид материала

Содержание

Наказание за мудрость или сказание о кентавре хироне
Хирон о старости
Уход Хирона с Пелиона
Смерть Хирона
Сказание о медузе- горгоне
Не следует состязаться с богами

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

^ НАКАЗАНИЕ ЗА МУДРОСТЬ ИЛИ СКАЗАНИЕ О КЕНТАВРЕ ХИРОНЕ

Трудно жить, когда кругом мрак. Еще труднее жить, когда погаснет истина. Как тяжка ночь незнания и как она беспросветна. Поиски крупиц истины напоминает поимку искры или мерцания звездного дождя. Вся жизнь кентавра Хирона и был поиск крупиц знаний, разбросанных по покрывалу живой жизни. Знание – скука и тоска, если некому служить этим знаниям. Уж лучше ничего не знать, чем таиться в тисках их, не ведая кому их передать Этих мытарств был лишен Хирон. Знания его служили и людям, и титанам. У него были постоянно ученики, среди них были и Актеон, и Язон, и даже бог Асклепий. Мог гордиться ими Хирон. Но он был бессмертен и знал истинную цену гордости. Не к лицу она бессмертному титану, величайшему мудрецу среди бессмертных.

Кентавр Хирон, сын бога Крона,

А мать его – «Великая Сосна»

Всю мощь души своей огромной

Расходовал на то, чтобы весна

Царила в душах всех существ,

Он тайны знал камней, растений,

Почти всегда сопутствовал успех,

Но жил в плену надежды и сомнений.

Он платы за спасенье не просил,

В пещере жил, быт крайне скромный,

Служение здоровью посвятил

Кентавр Хирон, сын бога Крона.

Со смертью бился чудо-врач,

И часто в битвах побеждая,

Он боль чужую чувствовал и плач,

Да, что там говорить, его судьба такая!

Со всеми мирно уживался,

Не знали руки стрел или меча,

Подробно в бедах, ранах разбирался,

Не действовал сплеча и сгоряча.

К целебному зелью из трав

Он добавлял щепотки минералов,

Но были и такие из отрав,

Что знаний мудрецу не доставало.

Им недовольны на Олимпе боги,

Он мудрость дарит смертным и героям,

Он кладезь тайн и знаний многих,

И боги от того не ведают покоя.

Высказывания Хирона

Охотникам учитель говорил:

«Лесной закон не нарушайте,

Без лютости отваги, в правде сил,

И без нужды зверей не убивайте!

* * *

Спросил Хирона как-то Актеон:

«По золоту волос кто серебро провел?»

«Утрату я познал,- ответил скорбно он,

Харикло умерла, ее Танат увел!»

* * *

Бог Аполлон принес в гнезде младенца,

На берегу потока положил,

И Окирроэ, нимфа, с легким сердцем,

Взяла его к себе, хоть бог и не просил.

Хирон увидел дочь и усмехнулся:

«Ты знаешь, хоть кого ты принесла?

Корми его, пока он не проснулся,

Асклепий – бог врачей и ремесла

Так близкого ко мне. Но превзойдет,-

Таких как он, рождается немного,-

Он – бог земной, на небо не взойдет,

Он ненавистен олимпийским богам!

* * *

«Как много на свете слепых развелось,

Те смотрят чужими глазами,

Прозреть от рожденья иным довелось,

Закрыли глаза свои сами.

Те слепы от яда, а те от вина,

Утратили зрение сами.

Быть может, причина таким не видна,

Ведь видят чужими глазами.»

* * */

Хирон героев уважал,

Не осуждал ошибки и уступки,

Когда герой сражался, не бежал,

Использовав все время, до минутки.

* * *

«Трусость без подвига – дело людское,

Это – сплошная забота!

У олимпийцев – победа без боя,

Забава скорей, не работа!»

* * *

«Подвиги – дело великих героев,

Дело – достойное песен.

Истина – то, что меня беспокоит,

Мир для учения тесен!»

* * *

«Исцеляйте раны пением,

Письмена – слова дождя,

Не прочесть их без терпения,

Записать их все нельзя.

Письмена читают птицы,

Звери, рыбы и трава,

Письменам должно учиться,

Будут ведомы слова

В них все тайны исцеленья.

Солнца, звезд – язык иной,

В них – послания вселенной,

Тайны вечности большой!»

* * *

Многим кажется, что зрячи!

Это – зрячесть слепоты,

Нет без знания удачи,

Нет небесной красоты.

Если солнце в твоем сердце,

Прочь уходит темнота,

И куда, бедняге, деться,

С нею боль и пустота!»!

^ Хирон о старости

Два вида старости назвал Хирон:

Когда к бездействию попал в полон.

Вторую – зрелой мудростью зовут,

Покрыта белым снегом голова,

Но четки фразы и слова,

Проходит стороной, когда ее не ждут!

Корень познания

Как-то прогуливались Учитель, мудрый Кентавр Хирон и юный бог Асклепий. Разговор шел о путях познания истины. Вместо ответа Хирон выкопал из земли два корня...

Два корешка Хирон достал,

Очистил их, омыл водою.

«Попробуй их?» - кентавр сказал,

Служа как путеводною звездою.

Коротким, черным был один,

Второй белее снега, длинный,

Был горек первый, как полынь,

Второй вкус сладкий, как у дыни!

«Когда сорвешь ты корни с грядки,

Их долго следует жевать,

И тот, что горек, станет сладкий,

Горчицей сладкий отдавать.

Такие и познаний корни,

Коль горек он, то сладок плод,

Ученье мудрости путь горький,

А сладок – все наоборот».

«А у богов?» - спросил Асклепий.

«Забрали сладость всю они,

Живя беспечно, часто слепы,

Хоть день и ночь горят огни.

Беда у смертных есть одна:

Познал плодов познаний сладость,

На горизонте смерть видна,

Их передать ему бы надо...

Так нет, уносит все с собой,

И снова горечь остается.

И так назначено судьбой,

Над их ученостью смеется!»

И помолчав, погладив по голове задумавшегося юного бога, золотистокожий кентавр продолжал:

Есть тайны ягоды, листа и корня,

И у былинки есть своя,

Кому-то служат просто кормом,

А для кого-то – страшный яд.

Познание в дожде, послушай шум дождя,

В нем капельки друг с другом спорят,

Возможно, что о важном говорят,

Нет, не пусты у капель разговоры.

Звук солнца и луны, и звезд – иной,

В них для бессмертных тайны,

Комета начертит свой путь ночной,

К нам озарение придет совсем случайно.

Кто прочитает все их до конца,

Откроет тайны жизни вечной,

Пред ними тайны жизни матери, отца –

Ничтожно малы, быстротечны!

Бог морей Посейдон преследует внучку Хирона Меланиппу.

Как-то юная женщина-кентавр, внучка мудрого Хирона, прогуливаясь с Актеоном. Забралась в дебри орешника..

Вокруг была масса орехов мягких, сочных, восковой зрелости. Меланиппа решила полакомиться ими...

Внучка Хирона Меланиппа,

Ударяя о землю копытом,

Сочные орехи собирала.

Звук покой ее нарушил,

Обернулась, стала слушать,

Вздох глубокий дева услыхала.

Раз невидим – значит бог.

Под собой, не чуя ног,

Меланиппа повернула к дому.

Слышит громкие слова,

Словно рушится скала:

«Уступи желаньям Посейдона!!

Опалило пламенем ей спину,

Нет у Меланиппы господина...

Впереди открылся ее дом.

Из пещеры вышел ее дед,-

Внучку защищал от зол и бед,-

И ему открылся Посейдон:

«Уступи, Хирон бессмертный богу,

Ты и так себе позволил много,

Внучку Меланиппу мне отдай!

Иль волной, повыше Пелиона,

Я залью, что ты считаешь домом,

Смою ею я цветущий край!»

«Не грози бедою мне, Кронид,

Нужно, клятву дав, ее хранить,

Стиксом клятву вы давали мне,

Между нами мир был поделен:

Вам Олимп, а мне – мой Пелион,

Здесь приказы не дают волне!..

Твой отец был Крон, но и мой был Крон,

Ты забыл об этом Посейдон»

Мы с тобою братья по отцу,

В гости я тебя не приглашал,

Может, заблудившись, прибежал?

А угрозы – богу не к лицу!»

Ярости не в силах превозмочь,

Вырвалась наружу бога мощь,

Край уступа отвалил ногой,

И сурово глянув на Хирона,

Он сбежал и рухнул с Пелиона,

Бог морей ушел к себе, домой.

Хирон– о зверях и зверстве

Трудно зверю не звереть в борьбе, -

Мигом растерзают его звери.

Почему, покорствуя судьбе,

И незвери иногда звереют?

Зверь привык, умеет умирать.

Зверем мысли человека бьются,

Им придется тело отдавать,

Мысли у иного остаются.

Зверь звереет, чтобы есть и пить,

И при виде самки, он звереет.

Человек желает полюбить,

И звереет, если он сильнее.

^ Уход Хирона с Пелиона

После ухода внучки Меланиппы, остался в своей пещере Хирон один. Бродил он днем по осенним горам. В яркие цвета оделись горы. Там свет зари пробивается, там ярким пламенем пылает листва дерев. Молча стоит на опушке леса кентавр, прислушивается о чем говорят травы, какие тайны поверяют друг другу осенние спелые ягоды. А сколько тайн, не пересчитать: и коротких, и длинных, и сладких, и горьких, сонных и бодрящих, жгучих и терпких.

Говорили травы о том, что не стало покоя на Пелионе. Что дикие кентавры, напившись вина бога Диониса, затевают не только ссоры между собой, но и многочисленные племена лапифов трогают. Ждет беды Хирон. Нет среди лапифов Тезея, который мог бы удержать древолюдей от необдуманных действий. Да и самому Хирону не справиться с самовольными кентаврами. Боги на Олимпе потирают руки в предвкушении битв между лапифами и кентаврами. Сами боги и спровоцировали битвы эти. И пришла беда...

Лапифы с кентаврами бились три дня,

Но воинов много лапифов,

Десятками пали под ноги коня,

Но много кентавров убито.

Виновны в той битве кентавры бы ли.

Для боя – серьезна причина,

Лапифов-красавиц с собой увели,

Восстали лапифы-мужчины.

Узнав о разбое, встревожен Хирон,

Придется уйти с Пелиона,

А как убеждал, как советовал он

Чтить святость титанов законы.

Но выпили много хмельного вина,

Законы, советы – забыли,

Хотя не решает вопросов война,

Но к Фолу-кентавру уплыли.

Сколько добра сделал Хирон за время проживания на Пелионе древолюдям, скольких спас, скольких излечил от недугов. Все забыто разъяренными лапифами. Еще заря-Эос не умылась росой, а лапифы пришли к пещере Хирона

Он ожидал их у входа в пещеру. Не видно волшебного копья могучего титана, только лира в руках. Пощипывает сильными пальцами Хирон струны, извлекая нежные печальные звуки. Перебивая друг друга, бросают древолюди обвинения Хирону. Молчит Хирон, выжидая. Были среди лапифов немало сторонников кентавра Хирона, но совет лапифов постановил: «Изгнать Хирона с Пелиона!»

Выслушал обвинения кентавр, сказал спокойно:

«Я уйду! Клятвы верности не нарушу. Не вы, ни кентавры в бедах не виноваты. Смеются, потирают руки от веселья сейчас на Олимпе, видя действия ваши. Не вы ли, друзья, собрались рядом, пили с кентаврами зелье Вакха-Диониса? Не оно ли вскружило вам головы?.. Не стану я биться с вами! Сами себя побьете! Не Хирона вы изгоняете. Вместе с Хироном уйдет и правда титанов. Оставлю я вам корни знаний»...

Перебивают Хирона молодые лапифы, кричат: «Уходи, Хирон, с Пелиона!»

И ушел Хирон, простившись с могилой своей верной подруги Харикло.

^ Смерть Хирона

Лежал на подстилке из сухих листьев и травы Хирон. Молчал. Только иногда волнами проходили судороги по когда-то мощному телу кентавра. Золотистая кожа местами почернела от яда. Только можно было догадываться, какие муки приходится терпеть бессмертному. Вокруг расположились верные друзья. Вздохнув, Хирон сказал:

«Отдаю я вам свое бессмертие. Не могу я, титан, быть только зверем».

Первым мысль кентавра понял Фкникс: «Ты уходишь от нас Хирон, уходишь из живой жизни! Но, ты ведь титан, а задумал не титаново дело?

Пьяный вечно Силен, оторвавшись от бурдюка с вином, заметил:

-Ты, что, отрезвел Хирон? Ты ведь, как и я, вечно птьян. Я пьян от вина, ты пьян от мудрости своей. Раз отдаешь бессмертие, значит, нет у тебя желания опьяняться живой жизнью...

Вставил и последний из циклопов на земле, мудрейший Телем:

«Ты решил, Хирон, как должен решать только титан. Если он не может быть и дальше титаном, он становится тенью...

Остановил движением руки друзей своих Хирон, приглашая к вниманию, и сказал сокрушенно:

«Не безразлична мне титанова правда. Тот, кому она безразлична, живет мертвой жизнью, а не живой.

И весело жить живой жизнью, пока смеется здоровьем тело. А мое тело стало только плакать. Такое тело не может рождать знания. Само бессмертие мое стало тенью. Так зачем держаться мне за него?»

Я ухожу от вас, друзья. Перед уходом я хотел бы распорядиться своим имуществом. Мое бессмертие я делю на две равные половины. Первую я отдаю тебе, Геракл. Оно пригодится тебе в твоих блужданиях, в поисках подвигов. Вторую половину я отдаю, лежащему без сознания Асклепию, пораженному молниями Зевса. Он получит бессмертие после моего ухода. Тебе, Пелей, я отдаю свое волшебное копье. Никогда не участвовало оно в неправом деле. Надеюсь, в руках твоих оно не осквернится кривдой! Тебе, Тересий, я передаю дар прозрения, которое у тебя отняли боги! Телем, я бы отдал тебе все, что ты б пожелал. Но, знаю я, тебе ничего не нужно. Мудрости хватает у тебя самого... Но, осталась у меня капелька амброзии, долго хранилась у меня, так долго, что и счет годам потеря. С годами росла сила ее бессмертия. Ее я и отдаю тебе. Ее я хранил для того, кто мудр так же, как мудры мы с тобой

Я говорю о Прометее. Ему, после освобождения, отдашь ты эту каплю. Не говори только ему, откуда она... Вот она лежит в чашечке цветка бессмертника, возьми ее!»

Хирон поднялся с ложа и, хромая, направился в свой последний путь. Друзья остались стоять на месте, взглядом провожая уходящего кентавра. Понимали они, что следует оставить Хирона одного с мыслями его перед уходом в вечность.

Все живое провожало Хирона. Скорбь охватила природу. Смолкли в трауре ветры. На Олимп взошли боги, чтобы отдать последний долг великому сыну Крона. Такого еще не знал мир, чтобы в ясный день на небесах одновременно находились солнце, луна и звезды. У входа в Аид стояли смерть и жизнь. Обе поклонились спускающемуся в мир теней Хирону. Даже трехглавый адский пес цербер низко опустил голову перед отдавшим свое бессмертие титаном.

От смертных мук страдал Хирон,

Но умереть не может,

Как боги, был бессмертен он,

Но, знать, бессмертье ложно...

Случайно ранен был стрелой

С лернейской гидры ядом.

Печаль повисла над страной,

Друзья с Хироном тут же, рядом:

Геракл и пьяненький Силен,-

Сном смертным спит Асклепий,

Пелей и Феникс, и Телем...

Хирон – готов был к смерти

Отдал бессмертие Хирон

Гераклу и Асклепию,

Копье Пелею дарит он,

Телем и так бессмертный.

Хирон идет в последний путь,

Печальна вся природа,

Луна и звезды, солнце тут,

И боги, и народы...

^ СКАЗАНИЕ О МЕДУЗЕ- ГОРГОНЕ

Детьми Урана и Геи были морской титан Форкий, по прозвищу Морской Старик и морская титанида Кето,

По прозванию Пучина. От этих титанов родилось шесть дочерей. Три красавицы, похожие на лебедей, серебрно-медые, названные в народе Грайями – старухами. Три дочери родились с золотыми крыльями (Сфено, Эвриала и Медуза) В народе их назвали молниеокими. Самой красивой, самой вольной, самой отважной и сильной была Медуза – Властительная. Разметает свои золотые волосы Медуза по небесам, как сетью ловит юных красавацев.Но нет ни одного, кому бы сердце ее принадлежало. Когда к власти пришли Крониды, самым мятежным племенем бога Урана были названо племя Форкидово. Зависть сковала сердце Афины-Паллады, когда увидела она Медузу-Горгону в полете. Стала метать свое золотое копье чуть ли не до самого солнца и вновь его ловить, вызывающе глядя на Горгону. Заметила Медуза богиню, синем пламенем вспыхнули ее глаза. Ударила ладонью по огромной скале, сорвалась скала, метнулась к морской глади, но успела Медуза подцепить ее ногой, метнуть под самые ноги Афины. При этом дерзко засмеялась бессмертная титанида. Оттолкнула копьем упавшую скалу Паллада, упала в море скала, островом стала. Осмотрели соперницы друг друга, не уступят друг другу. А потом долго Афина нашептывала отцу на ухо, расписывая опасность титаниды для Олимпа. Решено было... Ночью, когда разметалась на вольных лугах Медуза-Горгона, опустилось покрывалом туча черная. Золотые волосы горгоны клубком змей стали

И из бедер, и из шеи выросли у нее змеи. Изо рта огромные клыки появились. Чудовищем стала Медуза, а глаза прежде синие, черными от горя стали, непереносимыми для всякого живого. Кто глянет в эти глаза, каменным становится.

Так в чем виновата Медуза-Горгона?

В чем сестры ее виноваты?

Не в том ли, что сила Медузы бездонна,

Что сестры ее «староваты»?

Хоть помнят и их молодыми поэты.-

Как были прекрасными Граи!

Как с крыльями девы носились по ветру,

Смеясь меж собой и играя!

Отеком им был Форкий, а мать их – Пучина,

Как лебеди, девы красивы.

Быть может, и это явилось причиной,

Что боги Горгон невзлюбили

Бессмертны Горгоны и юные вечно,

Бессмертны прекрасные Граи,

И кривдою их окружили, конечно,

Напали звериною стаей.

И сделала Кривда Медузу такою,

Как видеть ее захотела.

Под взглядом Медузы все в мире живое,

На веки-веков каменело!

Потом Афина послала к Горгоне героя Персея, и тот, чтобы избежать страшного взгляда Медузы, подкрался к спящей титаниде, И, глядя в щит, как в зеркало, отсек голову Горгоне...

^ НЕ СЛЕДУЕТ СОСТЯЗАТЬСЯ С БОГАМИ

Сколько было героев, сколько было простых людей, знавших прекрасно свое дело, и думавших, что боги уступают им в искусстве. Беда поджидала всех, кто имел неосторожность вступить с ними в состязание... Мифы сохранили множество имен несчастных. Я остановлю внимание на Арахне, состязавшейся с богиней Афиной в искусстве вышивания, и Марсие, решившем, что его игра на флейте превосходит игру бога Аполлона на кифаре...

Что состязание, что спор,

Вступая в них, подумай долго…

Известно нам, что с давних пор

С Олимпом спорить нету толка.

Его возможно превзойти

На ниве знаний и уменья.

От наказанья не уйти,-

Власть не забудет пораженья.

Примеров этому не счесть,

А выводов немного:

С богами в спор не нужно лезть

Высоким, низким слогом

Случилось, местная ткачиха,

Иль вышивальщица она,

Ну, разве ждала она лихо,

Простая, смертная жена?

На состязанье вышивала –

Работа чудная была.

Толпа поклонниц ликовала...

И разнесла о том Молва:

Под вышивальщицы личиной, -

Такой пример неповторим, -

Скрывалась гордая Афина –

Был признан труд ее вторым.

Вы представляете досаду

Привыкшей первой быть всегда.

А победительница рада,

Не ждала, что придет беда...

Глаза Афины гнев метали,

Готовые Арахну сжечь.

Уста раскрылись и сказали...

Какою гневной была речь:

«Да, все уменье показала,

Ты можешь тонко вышивать...

Ты с тонкой нитью жизнь связала,

И ею корм свой добывать!»

Жены головка стала малой,

Огромным стал ее живот,

По нити тонкой побежала,

И непрерывно ткет и ткет.

Пример ее, - урок другим:

С богиней рядом бродит лихо,

И вывод может быть один:

Поспоришь, станешь паучихой!

У Марсия такое ж с Аполлоном,

Он состязаться захотел.

Для олимпийца нет законов,

И жалок спорщика удел:

С него живого сняли кожу

И натянули на каркас...

Под солнцем всякое быть может,

Как у богов, так и у нас!

Литературно-художественное издание.

Котельников Петр Петрович

«Пантикапей-Боспор-Керчь»

Произведения. Том 27.

В авторской редакции.

Бумага офсетная. Усл.-печ. л. 7. Тираж 100 экз.

Дизайн Е. Синельникова.

Верстка А. Лахманов.

Blog

Сказание об уране и гее, и творениях их

Содержание