Сказание об уране и гее, и творениях их

Вид материала

Документы

Содержание Сказание об адонисе Сказание об аиде и персефоне Амфитрион и алкмена. Сказание о гере и младенце геракле. Сказание об алоадах Дар аполлона Перед богами скромен будь Аркадия - страна счастливых

Подобный материал:

• Рекомендательная литература для учащихся 5-7 классов, 33.33kb.
• Ильин Г. Ф. Старинное индийское сказание о героях древности "Махабхарата", 1866.6kb.
• Ефремов Андрей Георгиевич, Рижский Пушкинский лицей Система мифических персонажей, 112.71kb.
• Программа развития разума на земле гее. Мир минералов, 1247.35kb.
• С. Э. Нуралова к ф. н.,доцент Русская литература, 857.11kb.
• Репроцессинг отработанного ядерного топлива в регенерированное сырье для аэс, 80.44kb.
• Жития святых, 7938.16kb.
• Вэтом уроке мы рассмотрим планеты, 4418.04kb.
• Тематическое планирование по литературе 6 класс, 94.36kb.
• Тематическое планирование по литературе в 6 классе, 179.91kb.

^ СКАЗАНИЕ ОБ АДОНИСЕ

Сказание об Адонисе перекочевало в древне-греческую мифологию из ассирийско-финикийских верований. На ассирийского царя Тианта и его дочь Киниру пал гнев Афродиты (Астарты), Причина: дочь царя не почитала богиню любви. Богиня внушила дочери страсть к отцу. Отец вступил в преступную страсть с дочерью, а затем проклял ее. Боги превращают несчастную в миртовое дерево. Из треснувшего ствола мирта появляется удивительной красоты мальчик – Адонис. Воспитание поручено жене Аида Персефоне. Афродита не желает расстаться с Адонисом. Зевс повелевает, - половину времени Адонис проводит у Персефоны, а половину с Афродитой, став ее возлюбленным.

Но, оказывается, и богиня Артемида воспылала чувствами к красивому юноше. Но тот отдал предпочтение Афродите. Разгневанная Артемида насылает на юношу дикого кабана, который смертельно ранит красавца. Афродита горько оплакивает возлюбленного и превращает его в цветок. Этого мало, в святилище Афродиты в Библе происходили оргии в честь Адониса, сопровождавшиеся священной проституцией. Первый день оплакивали его гибель, на второй день предавались любовной страсти в честь его воскрешения.

Да, ревность женщины ужасна,

Коль предпочтенье не дано,

Покоя ожидать напрасно.

Гнев испытать всем суждено.


Не исключенье – Афродита,

Ее Адонис – обречен.

Он будет кабаном убитый,

В цветок красивый превращен.


И в честь любимого богиня

Любовь в святилище своем,

Чтоб прославляли его имя,

Зажжет пылающим огнем.


^ СКАЗАНИЕ ОБ АИДЕ И ПЕРСЕФОНЕ

Аид означает – «безвидный», «невидимый» в греческой мифологии – владыка царства мертвых, название Аид означает и само царство теней. Он царствует вместе с Персефоной, (дочь Зевса и Деметры), которую Аид похитил, когда она собирала цветы на лугу. В поисках пропавшей дочери, Деметра забыла о своих обязанностях, землю охватил голод. Зевсу пришлось вмешаться. Согласно его повелению, Персефона треть года будет проводить в Аиде, а две трети на земле, с матерью и другими богами. Хотя Аид и внушает ужас своей неотвратимостью, но уважением никогда не пользовался. Да и обманывали смертные бога подземного царства не раз, и не два. Не радовали глаз владения Аида. Ни асфоделевый луг, где блуждают тени умерших, ни мрачные глубины Эреба, ни реки Кокит, Стикс, Флегетон и Лета. Ведет тени умерших ко входу в царство бог Гермес, перевозит через Стикс перевозчик Харон. Чтоб не ушли из царства мертвых, души, пересекая Лету, теряли память они о прошлом, а стерег их трехглавый пес Цербер. Судят мертвых судьи Минос, Эак и Радаманф. Праведных ждут острова блаженства – Элизиум и благодатные Елисейские поля. Неправедные тени настигает плеть, рвущая их в клочья. Аид – самый несчастный из богов. Ему не приносят жертв, ему не суждено иметь потомство, да и жену от добыл незаконным путем Он бывает и физически слаб перед греческими героями. Побеждал его не раз Геракл.

Крон побежден, низвергнут был в Тартар,

Его наследство поделили дети.

Из Зевса рук власть получают в дар,

Интриг плетут густые сети.


Зевс на земле, а в море – Посейдон.

А брату младшему подземный мир достался,

Но не ворчит, доволен царством он.

И в гости на Олимп не собирался.


Нет, не найти жены среди теней,

Но под землей не действуют законы,

И выбрав из чреды один из лучших дней,

Аид похитил на прогулке Персефону.


Деметра опечалена была,

Земля родить плоды в достатке перестала.

Зевс повелел, отбросил все дела,

Чтоб знать богов законы соблюдала.


Треть времени Аидова жена,

Красавица, богиня Персефона

С Аидом в царстве мертвых быть должна,

Все остальное с матерью и дома.


Все говорят – бог смерти некрасив,

Живые чувства богу не знакомы,

Что смерть сама забрала много сил,

Вот почему проводит время дома.


Сил не хватает прибыть на Олимп,

К тому же не стремится и подняться,

Не светит над челом у бога нимб,

И света стал подземный бог бояться.


Почтение к тому не велико,

Когда оно не чувственно, не видно,

Находится, к тому же, далеко.

И богу смерти от того обидно!


Нет в царстве смены ночи, дней,

И не царят в нем музыка и пенье.

Печален мир заброшенных теней,

В нем находиться – адское терпенье!


В одежду тени не одеть,

Подвижные, забыв о плоти,

Их яростно стегает плеть,

Но крика нет, летят одни лохмотья.


У всех – бессмертная душа,

Хотя у душ бесчисленные лица.

В мир тьмы вступают без гроша,

И нет надежды возродиться.


Ведь тела нет, есть только тень,

Нет света и его не будет,

Тень не рождает светлый день.

Кто тень бездушную осудит?


Несчастней бога не найти,

Терпеть Аиду не хватает сил,

Хоть в царстве смерти сходятся пути...

Аида как-то пристыдил Ахилл:


«Поденщиком служить у бедняка

Почетнее, чем быть царем у мертвых!»

Порою жизнь бывает и горька,

И радости границы слишком стерты,


И все же есть желаний тьма,

Пока бунтует в теле нашем кровь.

Есть радости от творчества ума!

Какое счастье дарит нам любовь!


Сизифу удалось Аида обмануть,

Орфей чуть не увел с собою Эвридику.

Геракл не раз в Аид проделал путь,

Не страшны для него чудовищные лики

Геракл уводит из Аида Цербера.


^ АМФИТРИОН И АЛКМЕНА.

Внук Персея – Амфитрион, сын тиринфского царя Алкея стал мужем Алкмены, женщины, обладавшей исключительной красотой. Она была дочерью царя Микен Электриона. Будучи племянником Электриона, Амфитрион, по сути, был женат на двоюродной сестре. Между тестем и зятем установились дружеские, доверительные отношения. Казалось, счастье во всем сопутствует Амфитриону. Но, Зевс, глава пантеона олимпийских богов воспылал любовной страстью к замужней женщине. Просить помощи у Афродиты он не решался, боясь, что это дойдет до слуха его жены, и Гера станет помехой в любовных плутнях.

Зевс опьянен любовной страстью

К красавице земной - Алкмене.

Он обладал огромной властью,

И частой склонностью к измене.


Но здесь не дева, а жена,

Красавица, к тому ж строптива,

Вниманием окружена...

Но, что поделать,- так красива!..


Глаз не отвесть, ну, как тут быть?

Что предпринять? На что решиться?

Не ест, ни пьет Зевс и не спит,

И не понять, что с ним творится?


Супругов, знает, надо разлучить,

Потом принять иные меры,

И постепенно приучить,

Вниманья избегая Геры...


О том не ведал внук Персея,

Но богом Зевсом предан он.

На Пафос был поход затеян.

Вел войско царь Электрион.


Дядя Амфитриона Электрион вел войну с телебоями, обитавшими на острове Тафос. В этой войне погибли сыновья Электриона. Царь решил возглавить войско сам и временно вручил правление над страною Амфитриону. Во время проводов, случайно, бросив дубинку в быка, Амфитрион попал ею в тестя. Тот пал мертвым. Пришлось Амфитриону с Алкменой бежать из Микен. Принял его царь Фив Креонт. В долгу Амфитрион не оказался. Он совершил немало подвигов, служа царю. Убил тевмесскую лису, опустошавшую окрестности и всегда уходившую от преследователей. Победил бессмертногоТерелая. Пока Амфитрион отсутствовал, Зевс, приняв его образ, провел не одну ночь в страстных объятиях с Алкменой. Красавица родила двух близнецов. Один, названый Ификлом, был сыном Амфитриона, второй – Геракл был сыном Зевса. О любовной связи мужа проведала Гера. Она обрушила град несчастий на Амфитриона и его семью. О том, что происходило с плодом любви Зевса, Гераклом, которого всей душой возненавидела, скажу ниже. В битве с беотийцами пал Амфитрион. Вдову долго преследовал Эрисфей. Алкмена настояла на смерти своего врага, когда он попал в плен. И, наконец, после бренной жизни, находясь в Аиде, на островах блаженных, Алкмена вышла замуж за судью преисподней Радаманфа.


Пытаясь поразить дубинкою быка,

Амфитрион попал случайно в тестя,

Удара сила слишком велика.

Скончался царь на том же самом месте.


Бежать пришлось, оставлены Микены,

Приняли Фивы беглецов,

Амфитриона и Алкмену,

Беглец очищен мудрецом.


Пришлось за это, правда, послужить,

Свершая подвиги, походы,

Доверье тестя заслужить,

Приятным стать фиванскому народу.


Не ведал греческий герой,

Кто совратил его Алкмену.

Бог приходил вечернею порой,

Чтоб не заметила красавица подмену.


На землю тьма легла крутая,

И трое суток солнца нет,

И волю Зевса выполняя,

Земле не дарит солнце свет.


Нет слов, чтоб описать мгновенья,

Коряв и неуклюж мой слог,

Алкмене дарит наслажденье,

Любовью упиваясь бог.


Двух близнецов Алкмена родила:

Один от мужа, а другой - от бога,

Ификлом и Алкидом нарекла,

А сыну бог отмерил силы много...


Любимым Зевс бессмертья не дарил,

Не ценны были и слова.

Амфитрион в бою убитым был.

С детьми осталась бедная вдова.


Настало время, в мир теней ушла,

На острове блаженных проживала.

По смерти мужа там себе нашла –

Женою Радаманфа стала.


^ СКАЗАНИЕ О ГЕРЕ И МЛАДЕНЦЕ ГЕРАКЛЕ.

Ненависть к сыну Зевса Гераклу (В детстве названном Алкидом) возникла у жены громовержца Геры еще тогда, когда он находился в утробе Алкмены. В день, когда Гераклу было суждено появиться на свет, Зевс, находясь в собрании богов поклялся, что младенец из его потомков, который родится в этот день, будет властвовать над Микенами и соседними народами. Пылая от ревности и негодования, Гера сделала так, что задержала роды Алкмены и ускорила на два месяца роды Никиппы – жены микенского царя Сфенела. Родился сын, которого назвали Эфрисфей. Он тоже был внуком Персея и правнуком Зевса. Опрометчиво данная Зевсом клятва лишала Геракла прав на престол. И этого мало, мстительная Гера послала двух гигантских змей из болот, чтобы ночью те задушили младенца Алкида. Сила, дарованная Зевсом сыну, спасла того от смерти,- он задушил змей.

Семьи хранительница Гера,

Дочь Крона и несчастной Реи,

Сестра, жена родного брата,

Перечить Зевсу не посмеет.


Хотя страдание и боль

В груди надежно прячет Гера,

И к смертной пылкую любовь

Не измеряет божьей мерой.


У ней столетие за день

Так незаметно пролетает.

Соперница пред нею тень

В тартар, к Аиду, улетает.


Но, как бессмертную понять?

Ведет, как женщина простая.

Преследует не только мать,

Дитя, младенца не прощает.


Как сладостна богине месть, -

Ей Зевса не простить измены, -

И горе долго будет несть,

Ребенка потеряв, Алкмена!


Ночь тихая. Глубокий сон

Объял Алкмену, Амфитрида.

Во тьму весь дом был погружен,

Ни зги вокруг не видно.


А из болота две змеи

Ползли, чуть шелестя травою,

Раздвоив языки свои

Толкнулись в двери головою.


Во тьме раздался детский стон,

Родители стремглав вбежали.

Исчез мгновенно крепкий сон, -

Двух змей огромных увидали.


В мельканье света и теней

Уже закончились их муки,

Сжимали крепко шеи змей

Геракла крохотные руки.





^ СКАЗАНИЕ ОБ АЛОАДАХ

Внуки бога морей Посейдона – От и Эфиальт славились непомерной силой и гигантским ростом Уже к девяти годам они были ростом в семнадцать метров и в ширину четыре. Рано возмужав, гиганты решили похитить богинь Геру и Артемиду, сделав их своими женами. Посланный усмирить «младенцев» бог войны Арес, был ими связан и помещен на тринадцать месяцев в медный сосуд. И только Гермес, обладавший даром закрывать и открывать все емкости (сравните со словом – герметический) освободил брата из заточения. Кичась своей силой, Эфиальт и От,

заявляли, что они взгромоздят горы Оссу и Пелион на Олимп и сами, без приглашения, взойдут на небо. Братья поразили себя копьями, целясь в пробегавшую между ними лань. Ланью той была Артемида.

Гиганты Эфиальт и От, -

Тщеславие не знало меры, -

Задумали пойти в поход,

Похитить Артемиду, Геру.


Цепями скован был Арес,

И в медном заключен сосуде.

Освободил его Гермес,

Извлекший хитростью оттуда.


Пугали Зевса и богов,

Что на Олимп навалят Оссу,

Хоть замысел и был таков,

Осуществить его не просто.


Угроза была не пустой

Загромоздить Олимп горами.

Но пали жертвою простой,

Друг друга заколовши сами.


^ ДАР АПОЛЛОНА

Аполлон наградил красавицу Кассандру, дочь Приама и Гекубы, даром пророчества, ожидая от нее любовной взаимности. Кассандра отказала богу, выйдя замуж за Гектора. Аполлон отомстил, сделав так, что все пророчества, все слова молодой женщины не стали принимать всерьез, даже тогда, когда пророчества касались жизни или смерти города Трои, где она проживала. Она опознала Париса, виновника троянской войны, когда тот явился на состязание в Трою. Она убеждала Париса от бракосочетания с женой царя Менелая Еленой. Она уговаривала троянцев не вводить в Трою ахейского коня, в котором скрывались греки. Она скорбно оплакивала смерть мужа, погибшего от рук Ахилла. В ночь падения Трои она пыталась спастись в храме Афины, припав к ее статуе. Аякс оторвал ее от изваяния и тут же, у ног изображения богини, изнасиловал Кассандру. Потом она, как военная добыча, попала к Агамемнону, и была убита женой Клитеместрой, увидевшей в ней соперницу.

События предвидеть – божий дар,

Но, превратиться, может в наказание,

Знать о беде, предчувствовать удар,

Способна лишь молиться в ожидании.


Когда произойдет,- не в силах помешать –

Кассандры вещей – суть такая.

Пытается пророчество вещать,

Но даже близкие ее не понимают


Не дар, страдание одно,

ПАророчеству ее никто не верит,

За весь народ страдать ей суждено,

Пред истиной ее захлопывают двери.


Пытается предотворить войну.

Париса долго, долго убеждала.

И далее, попытку не одну,

Но истина ее побед не одержала.


«Прошу вас не вводить ахейского коня!» -

Кричит она в пророчестве экстаза.

Но бедную пророчицу бранят.

Троянцы не послушались ни разу.


Не слушали ее, и пала Троя,

Над городом витает тлен,

Сражаясь, Гектор пал героем.

Кассандра гибнет, попадая в плен.


^ ПЕРЕД БОГАМИ СКРОМЕН БУДЬ

Беллерофонт, сын коринфского царя Главка, внук Сизифа. Один из главных греческих героев. Первоначально имел имя Гиппоной. После убийства родного брата Беллера получил имя Беллерофонт, что означало «Убийца Беллера». Убив брата, опасаясь мести, бежал в Арголиду, где его гостеприимно встретил тиринфский царь Прет.

Жена Прета, Сфенебея безумно влюбилась в юного красавца Беллерофонта, но была отвергнута тем. Тогда в гневе Сфенебея пожаловалась мужу на то, что гость пытался лишить ее чести. Законы гостеприимства не позволяли Прету убить гостя. Прет послал Беллерофонта с посланием к своему тестю Иобату. В нем была высказана просьба расправиться с посланником. Иобат не решился прямо исполнить убийство. Он избрал другой путь, давая гостю поручения, выполнение которых сулило верную смерть. Беллерофонт отбил нападение многочисленного и могущественного племени солимов, успешно сражался один против множества амазонок. Иобат устроил засаду против героя, но вся засада была перебита. Сражался герой и с чудовищной химерой, соединявшей в себе туловище козла, с головою льва и ядовитым хвостом змеи. В помощь боги дали Беллерофонту крылатого коня Пегаса. Увидев, что Беллерофонт честен, неподкупен, грозен и могуч, Иобат не только оставил желание уничтожить его, но выдал за него любимую дочь Филоною и сделал его наследником престола. Умирая, Иобат рассказал Беллерофонту о чем его просил когда-то Прет. Желая отомстить Сфенебее, Беллерофонт убедил ее в своей любви и предложил прокатать ее на Пегасе. Находясь в воздухе, он сбросил Сфенебею на землю, та погибла. Неизвестно по какой причине Беллерофонт потерял расположение богов и стал безумным. Поговаривали, что герой решил на Пегасе взлететь на небо и посетить Олимп. Боги поступили с ним так же, как он поступил с Сфенебеей. Пегас, паря в воздухе, сбросил Беллерофонта, тот упал на землю и стал слепым калекой. Скитаясь, он жил подаянием. Прозрел только перед смертью.

Когда имеешь дело с многими богами,

То каждого из них остерегайся,

Не путайся случайно под ногами,

Не часто на глаза им попадайся.


Беллерофонт был истинно герой,

Сражался с огнедышащей химерой,

С хвостом змеи и львиной головой,

Людям вредившей свыше меры.


Любимцем олимпийцев стал,

И в помощь получил коня Пегаса,

Беллерофонт так часто воевал,

На отдых не хватало ему часа.


Начав свои дела с убийства брата,

Сфенебеей он оклеветан был,

И в Ликию был послан, к Иобату,

Чтоб тот его, там, как-то погубил.


И царь давал такие поручения,

Которые не в силах одолеть

Никто из смертных. Все сомнения,

Герой отбросив прочь, обманывает

смерть.


Царь Иобат пришельца полюбил,

Стал тестем, дочь отдавши в жены.

Беллерофонт любимцем Зевса был,

Почетом и вниманьем окруженный.


По смерти Иобата стал царем,

Но пошатнулась божья милость,

Пегас пока находится при нем.

У богов подозренье появилось:


«Используя крылатого коня,

Беллерофонт достигнет неба!»

И смертного, во всех грехах виня,

Все сделали, чтоб там он не был.


Пегасом он в полете сброшен был,

Калекой2 стал Беллерофонт, ослеп.

Герой забвение добыл,

В скитаниях провел остатки лет.


Беллерофонт становится безумным

За то, что возгордиться он посмел.

В Аид идя, одолевали думы.

Но, кажется, он, наконец, прозрел:


«И ясный взгляд, и чистые глаза,

Не говорят о том, что – зрячий...

Когда минует божия гроза,

Ты понимаешь, думаешь иначе...


Что дар богов таит в себе успех,

Но в даре том скрывается подвох...

О даре том не говори при всех,

Иначе стал немым, ослеп, оглох!»


^ АРКАДИЯ - СТРАНА СЧАСТЛИВЫХ

Земля была уже седой, а мудрость – юной, а потому и слишком беспечной. А беспечность рождает неурядицы, да и просто беды. И тартар – царство теней возник тогда, боги неугодных низвергают туда. Но не был тартар тюрьмой для бессмертных. Выйти оттуда можно было при смене богов. Но, кто знает, когда произойдет та смена? Даже Мойре, богине судьбы, не ведомо это. Боги жили весело и беспечно, пускаясь в бесконечные любовные приключения, далекие от людской морали. Мир на земле был неприветлив, грозил постоянно гибелью. Но, было на земле было одно счастливое местечко, называемое Аркадией. Где оно было? Может, я и ошибаюсь, но это была Тира, большой, прекрасный остров. Жил на этом острове титан Атлант, один из сверхмогучих сыновей титана Япета, томившегося в недрах тартара. Было у него семь веселых дочерей, от матери Плеоны, назывались они плеядами, семь дочерей плачущих по погибшему брату Гиаду, назывались – гиадами.

В Аркадии ясной, цветущей, счастливой

Нет пропастей грозных, печальных долин.

Вздымалась высоко гора горделиво

С названием странным – гора Санторин.


Высокие горы страну защищали

От бурных морей, да и ветров лихих.

Резвились здесь девы, не зная печали,

Не ведая зла и деяний плохих.


Шесть юных красавиц были озорными,

Седьмая печальной и тихой была.

И тайнами сердца делилась своими

Лишь с тучкою легкой, что в небе плыла.


Она полюбила Сизифа, титана,

Могучий, красивый и смелый умом.

Меропа стыдится сказать ему прямо,

Что тайну одну она знает о нем.


Меропа бессмертна, она – титанида,

Бессмертие где-то Сизиф утерял,

Не гложет «пустая» титана обида –

Не раз в своей жизни Сизиф умирал.


Коварству у Зевса Сизиф научился,

Бессовестно лгать, чистым взором смотреть.

Две жизни прожил, пред судьбой

не склонился.

С усмешкой встречает он новую смерть.


И боги бессмертьем его наградили,

Но в мире не нашем, а в мире ином,

Сизиф, напрягая последние силы,

Огромнейший камень катит на подъем.


Меропа осталась, утратив Сизифа,

Одна, без сестер и родного отца.

Ушла в мир забвенья спокойно и тихо,

Никто титаниды не знает конца.

Если история плеяд стала известна миру, поскольку яркими были чудо-девы, взор привлекающими не только богов, но и богинь. Веселые, искрящиеся смехом. Звенят серебряными колокольчиками голоса их, белеют жемчужины зубов в веселых улыбках. Стремительные в движениях, способны они превращаться в красивых кобылиц, мчащихся по зеленым просторам полей. Или, превращающихся в голубок, взлетающих в синеву небес. А кто вспомнит о вечно плачущих гиадах? Бессмертные, но нашедшие смерть в мире живых...

Вспомнит ли жизнь о них хоть когда-то?

Счастлив титан Атлант, младший сын неукротимого титана Япета. Не участвовал он в битве титанов с богами, Не замышлял ничего дурного. Есть у него свой мир, и иного мира ему не надо. Что ему боги-крониды? Что ему Олимп? Чужд ему мир богов. Живет он своей титановой правдой. Встречает его по утрам титан Гиперион, он же еще называется Гелиосом Хохочет радостно Атлант, протягивая ему свои руки. Погружает ноги свои в толщу вод титана Океана, брата по крови, такого же огромного и могучего. Нет сыновей у титана, но он не печалится. Зато дочери каковы?.. Смотрит на них Атлант, не нарадуется.

Утром просыпается титан...

Так, стада его необозримы.

Ноги омывает Океан,

Видит он прекрасные картины.


Солнце освещает, не печет,

И Атлант взирает брату в очи.

Время не бежит и не течет.

Времени хватает, между прочим.


Сколько лет минуло и веков,

Пролетели, не оставив следа.

Здесь, в стране, не ведают оков.

И не знали, что такое беды?


Быт простой, да и еда простая:

Хлеб ячменный, козий сыр,

Аркадия страна и небольшая,

Но для него - огромный мир.


Здесь хорошо и все тут мило,

Речная гладь и тень дубров,

Течет тут жизнь неторопливо,

И климат мягкий, не суров.

Завистливы боги. Не по душе им радость и счастье других. В счастье забывают про богов и богинь, детей Крона, Не приносят жертв в их честь. Не несутся на Олимп моления. В счастье – непослушание возможно. Счастье Атланта раздражает богов: вдруг и другие последуют его примеру?.. Предупреждала Атланта титанида Плеона, родившая ему дочерей:

Был счастлив Атлант и огромно могуч,

Он мыл в облаках свои руки,

Пуская меж пальцев скопления туч,

В веселье простом и от скуки...


Плеона ему говорила всегда:

«Атлант, почему ты беспечен?

Уверен ли ты – не коснется беда?

Ведь в мире земном ты не вечен!


Ты вспомни, чем кончили брат и отец,

Титаны бессмертными были?

Тебя ожидает такой же конец,

Ты станешь и прахом, и пылью.


Низвергнут в тартар, где вечная ночь-

Конец всех титанов таков...

И будет твоя любимая дочь

Служить, ублажая богов!»


В ответ Атлант ей говорил:

«Здесь живу, иного мне не надо,

Аркадия, гора – и есть мой мир,

Здесь я пасу мое коровье стадо»...

Предупреждал его и титан Тайгет, вечно угрюмый, дремучий, владелец непроходимых лесных чащ. «Взгляни на меня, Атлант. Я весь в колючках и кочках, в щелях и теснинах, в рогатинах бесчисленных – подступись, не порадуешься, оставляя клочья одежды и плоти в чащобах. Зато внутри у меня и луга зеленые, пастбища вольные, просторные»

Дальше продолжал твердить Тайгет:

«Здесь, конечно, жить тебе привольно,

Только ты – создатель своих бед,

Боги твоим счастьем недовольны!


Мудр Атлант, да только прям,

Распахнул души своей ворота,

И в борьбе титан всегда упрям,

Что ему ущелья, да болота?..


Пуще Зевса, берегись себя,

Гнев ломает, иссушает тело.

Правду, сердцем пламенным любя,

Служишь ты неправедному делу!


На Олимпе правды не ищи,

Он похож на выжженное поле.

Все приемы Зевса хороши –

Ложь, коварство, в них – твоя неволя!»


Говорил Атлант ему с усмешкой:

«Не суюсь я в Зевсовы дела.

Выводы, дружок, твои поспешны,

Нас к борьбе судьба не привела»...


Время шло, не слушался титан

Ни советов, ни молений друга.

Говорил с ним древний Океан,

О беде твердила вся округа...


Олимпийцы собрались на совет. Каждый предлагал свой путь свержения Атланта. Арес, бог войны, предложил самый простой и эффективный – пойти войной на Аркадию. Зевс прервал его словами: «Ты знаешь силу титана?

Я не знаю ее размеров! Однако, Мойра сказала мне, что она неисчислимая. Воевать на его земле – это наша гибель! Нужно выманить его сюда. Пусть великан Орион загонит его дочерей на небеса... Не стерпит Атлант, придет...

У бессмертных есть особый след,

Не рыдают, не роняют слез.

Не пропал в тартаре и Япет,

Не исчезли и титаны звезд.


Солнце также светит и луна,

Также голубеет небосклон.

Людям та охота не видна –

С луком тяжким вышел Орион.


Лук натянут, а в колчане стрел,

С острием колючим, золотым,

Поражает стрелами он дев,

Оставаясь вечно молодым.


Звездным он охотником прослыл,

Но сегодня дело, не забава,

От богов заданье получил –

Принесет ли та охота славу?


Дочерей Атланта не убить,

Цель одна, чтоб в небеса взлетели.

Кто лелеять будет их, любить?

Знать о том охотник и не смеет!


В облике красивых кобылиц

По полям носились чудо-девы,

Тут же превратились в чудо-птиц,

Веселились, прыгали и пели...


Здесь охотник лук свой натянул,

Но напрасно - девушки проворны.

Он услышал только легкий гул

В зарослях густых зелено-черных.


Кинулся за ними Орион,

От него те взмыли в небеса,

Легкие и быстрые, как сон,

Серебром звенели голоса.


Девы превратились в звездных дев,

Орион на небесах остался.

Зевс им оставаться повелел,

И ночами ими любовался.


Может, Орион тому не рад –

Стал созвездьем в небесах огромных,

Не достать стрелой ему плеяд,

Дочерей Атланта, буйно-скромных.


Громкий стон сменился ревом гнева,

Вздохом отозвался мир живой.

Улетели в небо чудо-девы,

Провожает их титанов вой.


Гера, жена Зевса, от своего главного свидетеля и доносчика, тысячеглазого Аргуса, узнала, что у одной из плеяд – Майи, от Зевса родился сын. Еще маленький, но в плутовстве непревзойденный. Ревнива Гера. Ох, как ревнива!

Да, и как не ревновать, когда Зевс стал заглядываться и на остальных дочерей Атланта. Надо сообщить Атланту, чтобы он выступил против Зевса. Гера сама титанида, только утратившая титанову правду. Расчет Геры удивительно прост: одолеет титан бога, она, Гера, станет властительницей мира. Не одолеет, ну, что ж, можно полюбоваться самим зрелищем битвы. Послала Гера к Атланту своего посланца, тысячеглазого Аргуса, умеющего завораживать своими глазами любого. Аргусу Панопту удалось возмутить Атланта так, чтобы тот решился на сражение с богами-олимпийцами.


Собирался на Олимп Атлант,

К бою всех титанов приглашая.

Там титан поднялся, там и там...

Правда титанов всегда украшает


Армия титанов небольшая.


Пусть немного, но большая сила,

И сильней Атланта в мире нет.

И богинь всех Гера пригласила –

Славить соискателя побед!


Кто-то верит, кто-то и не верит,

Но сказать об этом не посмеет,

Замысел какой-то есть у Геры,

Тайны создавать она умеет.


Условия для сражения созданы, Атлант не умеет уклоняться, действует прямо и открыто,- это в духе всех титанов.

Признаться вам, как тяжко мне

Писать о битвах и войне

Между людьми, титанами, богами.

Без них ли не было проблем –

Простых, насущных, добрых тем,

Где нужно шевелить мозгами.


Кому мешал Атлант- титан?

Виновен в том, что прост и прям?

Построил мир себе простой

И счастлив, много ль надо?..

Любимая гора и дочери – плеяды...

Пасет отары день-деньской.

Закружились беды вокруг чудо-горы, потемнели рощи и пастбища Аркадии. Поднял вверх руки свои Атлант, взял черную тучу, выжал воду из нее на свою разгоряченную грудь. Клич титанов взорвал тишину, предлагая взойти на Олимп...

Стонет от боли, сжимаясь, ущелье,

На край наступила титана нога,

Горы и долы малы перед целью,

Волюшка – воля одна дорога.


Боги привстали, застыли в тревоге,

В горячих ключах застывала вода.

Речи распались на фразы и слоги,

Нет, не такою казалась беда.


В кудрях Атланта ветры метутся,

Слышен пронзительный яростный вой.

Деревья травинками стелятся, гнутся,

Их ветви трещат под титана ногой.

Титаны и боги ждут сигнала своих вождей, Атланта и Зевса. Предводители взглядами окидывают друг друга перед тем, как броситься в схватку.


Тут у олимпийца перевес,

Мир обмана для него привычен.

До зубов вооружился Зевс,

У титана – руки, как обычно...


Что ни говори, хитер Кронид,

Держится подальше от титана.

Осторожность богу говорит:

«Осторожен будь, не действуй прямо!


Берегись Атланта рук и ног,

Уклоняйся от его захвата,

Помни, что титан бессмертен, тоже – бог,

Посильней Эпиметея, брата...


И любимец он богини Геи,

Просто так его не одолеть,

Из перуна отогнать сумеешь?

Не отгонишь, испытаешь смерть!


И тартар не для него тюрьма,

Вскроется пред ним огромной раной,

И ему – не занимать ума,

Их тартара выведет титанов»...

Да, нелегко вести бой с Зевсом, грудь которого прикрыта эгидой, а все остальное прячется в клубах туч, из которых под шум громов вылетают молнии. Промахнуться трудно, так огромно тело титана. Он ловит руками молнии, гасит их в ладонях, но они прожигают тело до огней. Дымится, обугливается кожа титана. Не удается Атланту схватить Зевса. Будь так, тот бы не вырвался из объятий разъяренного Атланта. Помня это, Зевс уклоняется, постоянно находясь за пределами длины рук противника.

Помня осторожности совет,-

В клубах дыма и раскатах грома,

Сотни молний оставляют след

На плечах, груди его огромной.

Битва затянулась. В нее вступили и другие боги, схватившись не на жизнь, а на смерть с титанами, приведенными Атлантом. То там, то там вскрывается провалами земля, поглощая тела поверженных титанов. Летят они один за другим в тартар. Остается несокрушимым Атлант, хотя на теле его нетронутой и пяди не осталось


Горят леса, земля дымится,

Пожухло все и почернело.

От молний нечем защититься,

Насквозь пронизывают тело.


Горит багрянцем полоса,

Да пузырями вздулась кожа.

Гром заглушает голоса,

Потоки молний тело гложут.


Боль нестерпимую терпел,

Мышц, сухожилий видны клочья,

День незаметно пролетел,

Сражаться невозможно ночью.


Атлант бежал к себе, домой.

За ним не гнались, не бежали.

И тени бледные толпой

Припали к ранам и лизали.


Бессмертья капельку испить,

На миг к бессмертью прикоснуться

Живою жизнью вновь прожить,

Хоть на мгновение проснуться.


К земле в беспамятстве припал,

В объятия приняла Гея.

Страдальца ветер приласкал,

И тени кровь лизать не смеют.


Восстановление идет.

Белеет кожа, скрылись раны.

Он снова на Олимп пойдет,

Такой же гордый и упрямый.


Придет с мечом и со щитом

И гибель будет ждать Кронида.

Но это будет все потом.

Утихла боль, но жжет обида.


Смотрят в небе мириады глаз,

И от боли небо потемнело,

Эос на востоке занялась,

Сделалось стальным Атланта тело.

На Олимпе не отдыхали, амброзию пили только для восстановления сил. Знали, за ночь полностью оправиться Атлант, придет вновь сильный могучий, без следа повреждений, но умудренный опытом. Что стоит ему швырять в богов скалы и горы, находясь в удалении. Этого допустить нельзя!

На мгновенье и Олимп притих,

Правде с кривдой предстоит сражаться,

Кто-то в мир уходит неживых,

Кто-то будет жизнью наслаждаться.

Правдой титана не победить. Правда всегда на стороне Атланта. Без обмана здесь не обойтись. И кому же действовать, если не Гермесу, сыну Зевса и дочери Атланта Майи. внуку титана, богу торговли и обмана. Вспоминали, как ложь одолевала истину...


Все дикое уходит прочь,

Травою заросли земли провалы,

От солнца укрывает ночь,

Злобу всю, что на земле осталась.


Да и видеть многим довелось,

Со времен правленья бога Крона,

Чаще правду побеждает ложь,

Будучи бессовестно огромной.


Борьба тяжелая, а истина жила,

Но с каждым днем все более кривела,

Стали ценностью правдивые слова,

И, наконец, ложь правду одолела.


Все лгут бессовестно,

А наказаний нет.

Ну, чтобы высказаться прямо.

Еще пройдет немного лет,

Родится бог торговли и обмана.


Хотя бы только действовал умом,

Так нет же, совершает кражи,

А что украл, то продает потом,

Но Зевс не упрекнул его ни разу.


Напротив, стал посланником богов,

Крылатые на нем сандалии,

Гермес солгать всегда готов,

Уличат, он не спорит, не скандалит.

Гермеса долго уговаривать не нужно. Где требуется обмануть кого-то, он – тут, как тут. Понятие о справедливости чуждо юному богу

Как справедливы боги Эллады,

В каждом сказании видно,

Их не принять без душевной досады,

За олимпийцев обидно....

Вот-вот наступит рассвет. Титан крепко спит после сражения. Ни Океану, ни зефирам не удалось разбудить. Гигант спит на правом боку, грудь мерно и спокойно поднимается и опускается. Гермес опускается рядом со спящим дедом, будит его. Атлант просыпается:

«Не мельтеши передо мной,

Что передала Майя?»

«Пока над миром мрак ночной,

Ты выполни желания...


Что, дед, лежишь? Устал?

А время, между тем, уходит...

Ты поражение познал,

А выхода твой разум не находит,


Путей иных? Ведь молний нет,

Громами ты не обладаешь,

Ты прожил на земле так много лет,

А истины простой не понимаешь


Ты мог бы мир переменить,

На землю сбросив небо,

И всех бессмертных погубить.

В руках твоих победа!


Ведь на земле ты, дед, один,

Подбрось небесный свод.

Тогда б ты был непобедим,

Не грел бы свой живот...


А, что, если попробовать? Внук мал еще, а в словах его много разума... Не ведал Атлант того, что всяк, оторвавший небесный свод от земли, окаменевал.

Атлант поднял небесный свод,

Чтоб на богов обрушить,

И звезд сорвался хоровод,

Моря сменяли сушу.


Но завершить все не успел,

О том сказанья, речи...

Атлант горой окаменел,

Взваливши свод на плечи.

Но и обманщику Гермесу досталось. Сказать смешно, во что превратился бог!..

Он лучше бы к Атланту не ходил,

Не задевал израненого деда,

Хватило у титана мощи, сил,-

Об этом миру слух поведал:


Что душу выдул у него,

Пушинки легче стал он весом,

От правды не осталось ничего,

Пустые – все деяния Гермеса.


Теперь он стал и богом пустоты,

Ее в бутылку может закупорить,

Таким искусством, в сущности,

И боги не владеют, что тут спорить!

Но Зевсу этого было мало, Он поставил задачу, чтобы мир забыл о титане и его счастливой Аркадии.

«Атланта забыть,- Зевс поставил задачу,-

Пусть светлое станет, как черная ночь.

О гордом титане никто не заплачет,

Звездой обернулась последняя дочь!»


Нанесена богу большая обида –

Пустыми остались задачи слова.

И весть об Атланте, его Атлантиде

До наших времен сохранила молва.

Молва не только сохранила память об Атланте, но дала ему самому возможность услышать и увидеть, как гибнет Атлантида – Аркадия!

Летела молва по земле черной тучей:

«Счастливой Аркадии нет на земле...

Уран не создал ничего еще лучше,

Взорвалась она и исчезла во мгле.


Окинул Атлант мир тускнеющим взглядом,

Вздох гору потряс, он вдали увидал:

Стоит островок без лесного наряда,

Где была гора,- там зияет провал.


Покрыт островок слоем пемзы и пепла,

А все остальное – под слоем воды.

Аркадии нет, и округа поблекла,

Такой на земле не видали беды.


В безумстве ее погубили крониды,

И сбылись пророчицы Анки слова.

И небодержатель не вынес обиды,

И в скорби склонилась на грудь голова