Geum.ru

Итут иностранных языков серия «знак сознание знание» Выпуск 1 Теркулов Вячеслав Исаевич Номинатема: опыт определения и описания Горловка 2010 ббк 81. 0

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   19

Заключение



Подведу некоторые итоги.
              1. Рассмотрение концептов в предлагаемой работе осуществляется по пути определения их места в системе языка. Я предполагаю, что такой подход можно назвать лингвальной когнитологией или когнитивной лингвальной семиотикой. Соглашаясь с тем, что при помощи языка можно проникнуть вглубь сознания и установить составляющие знания и опыта человека, облеченные в форму концептов, я считаю, что именно посредничество языка подтверждает: концепты – это не столько отвлеченно, невербально существующие в сознании образования, сколько явления, имеющие лингвальную природу. Следовательно, необходимо определить их место в системе языка.
              2. Лингвальная природа концептов позволяет предположить, что язык, стремясь обозначить реалии объективного, онтологического мира, организует свой мир событий, то есть речь идет о перформативном лингвальном бытии социума и субъекта. Существует три модели взаимопроникновения онтологического и лингвального мира, следовательно, существует три способа организации знаний в концептах. Во-первых, это ситуация, когда лингвальный мир стремится к относительно адекватному описанию онтологического мира, что формирует номинативные концепты – знания о внеположенном мире. Во-вторых, это ситуация, когда лингвальный мир стремится переформатировать онтологический мир по своим законам, прибегая к услугам перформативных тактик, манипулятивных тактик, нейролингвистического программирования. В этом случае формируются перформативные концепты, в которых отражается идея индивида преобразовать мир. В перформативных концептах реализуется не номинативное, стремящееся к адекватности онтологического и реального миров знание о связанном концептом объекте, а желаемое, настроенное только на внушение своей истинности коммуниканту, знание. В-третьих, это ситуация, когда лингвальный мир является единственной реальностью – миром вымысла. В этой ситуации следует говорить о поэтических концептах, существующих только как лингвальное знание о вымышленном мире. Во всех случаях пользователь языка, пытаясь обозначить внеязыковую реальность, онтологический мир, в сущности, создает новую – лингвальную – действительность, которая подчиняется законам субъекта, стереотипам, являющимся отражением заложенных в языке моделей преобразования внеязыкового мира в языковой, преломленных через лингвальную компетенцию номинанта.
              3. При таком подходе концепт становится не столько категорией мышления вообще, сколько категорией лингвального мышления, лингвального мира. Связанность его с именем в большинстве работ когнитологов только констатируется. Для меня же важно выяснить, каким образом концепт связан с именем, как он входит в его структуру. Определение параметров существования концепта и основной номинативной единицы языка должно учитывать различие языковой и речевой номинации как статико-динамических комплексов. Номинативная единица представляет собой языковую сущность, ориентированную на означивание референта своими речевыми модификациями, каждая из которых является реальным воплощением данного виртуального номинативного языкового образования. Явление языковой номинации, следовательно, существует одновременно и как формула границ процесса означивания, и как система потенциальных речевых номинативных знаков, а явление речевой номинации – как конкретная ситуация означивания и как используемая при этом конкретная единица – модификация языкового инварианта.
              4. Традиционная лингвистика считает основной номинативной единицей языка слово. Однако многовековой опыт науки о языке показал, что понятие «слово» с трудом поддается дефиниции. Ученые вынуждены констатировать существование в языке явлений, к которым, например, относится достаточно большое количество композитов некоторых типов, не подпадающих под его универсальное определение, явлений, находящихся на грани между словом и не словом. Серьезным недостатком вербоцентрической концепции является еще и то, что слово в ней нельзя определить как общеязыковую универсалию, поскольку представление о нем в разных языках различно.
              5. Причиной неудачности словоцентрических теорий является стремление ее сторонников найти субстантную основную номинативную сущность, дать ей субстантное определение и интерпретировать при ее помощи систему языка в целом. Однако даже анализ употребления слова показал, что в речи оно может выходить за пределы субстантной тождественности самому себе и быть реализовано в единицах, формально с ним не совпадающих – словосочетаниях, сочетаниях со служебными словами и т.д. Это позволяет мне предположить, что не в слове (и не в какой-либо другой субстантной ономасиологической единице) следует искать основную (минимальную) языковую единицу номинации.
              6. По моему мнению, поиск такой единицы должен осуществляться на двух уровнях речевой деятельности. Во-первых, на уровне языковой номинации, где основная номинативная единица выступает, как показало мое исследование, в виде виртуального ономасиологического знака. В этом случае она представляет собой не субстанцию, а структуру, механизм, модель номинации. Во-вторых, на уровне речевой номинации, где она материализуется, приобретает субстантные характеристики и может выступать и в виде слова, и в виде словосочетания, и в виде любой другой единицы, настроенной на выполнение номинативной функции.
              7. Такая номинативная единица как в своем речевом, так и в языковом воплощении существует в двух параметрах – в параметре тождества самой себе, который формируется отдельностью от всего другого. Если на уровне речи тождество отдельность выступают как синтагматические, линейные тождество отдельность, то для уровня языка они имеют статус системно парадигматических тождества отдельности, основанных на комбинаторном объединении речевых номинаций в одну языковую единицу.
              8. В основе тождества номинативной единицы лежит её языковое семантическое тождество, подкрепленное формальной связанностью её речевых модификаций. Семантическое тождество на уровне языка обеспечивается единым лексико грамматико семантическим инвариантным, концептуальным, сигнификативным номинативным значением, реализуемым в речи в своих денотативных и коннотативных частных лексико-семантических и грамматических модификациях. Формальная связанность (формальный инвариант) предполагает внутреннюю формальную взаимную мотивированность одной глоссы другою. В этом случае, признавая, что обнаруживаемое в речи речевое лексическое значение глоссы меньше по объему, чем концепт, я отмечаю то, что значения всех глосс одного и того же знака, с одной стороны, обусловлены концептом, а с другой – именно в силу вышесказанного позволяют в той или иной мере описать концепт, схваченным данным знаком. А это позволяет определить место концепта в структуре знака как место инвариантного, инфраструктурного значения, определяющго возможности референции, то есть обозначения данным знаком элементов онтологического мира (референтов), и коагуляции, то есть актуализации при референции тех или иных аспектов (слотов, сем) инвариантного концепта.
              9. Коагуляции и референции осуществляются по тактикам денотации, то есть коммуникативно значимой актуализации тех или иных сем инварианта при референции, и коннотации, то есть замещения референта, основанного на его образном отождествлении с базовым референтом данной номинативной единицы. Такая трактовка расширяет зону модифицирования номинативной единицы, разворачиваемой в речи на базе слова, её надсловными модификациями – сочетаниями знаменательных слов со служебными и словосочетаниями разного типа, которые выступают, соответственно, как аналитические грамматические и лексико-семантические модификации данной номинативной единицы.
              10. На речевом уровне номинативную функцию, следовательно, выполняют слово, словосочетание, сочетание служебного и знаменательного слов, которые я называю речевыми глоссами языковой номинативной единицы. Это ставит под сомнение возможность ее обозначения терминами, указывающими на ее моновербальный характер (слово, лексема и т.п.), поскольку даже единицы, реализующие в речи слово, могут не совпадать с ним по протяженности. Кроме того, в речи могут реализоваться единицы, которые на уровне инварианта отождествляются с надсловными образованиями – коллокациями, фраземами и т.д. Модели их функционирования и реализации глубинно абсолютно тождественны моделям функционирования и реализации слова. Все это позволяет заменить термин моновербального типа для именования основной номинативной единицы языка на термин номинатема, который обозначает любую её языковую разновидность, объединяющую глоссы, связанные отношениями семантического тождества и формальной взаимообусловленности.
              11. В отличие от слова, номинатема является целостной единицей, поскольку ее интегрирующий характер предполагает невозможность абсолютизации какого-либо из компонентов ее структуры как самостоятельной сущности. Не может быть «фонетической», «морфологической» и т.д. номинатемы. Она представляет собой модель номинации, которая закономерно должна учитывать все ее параметры. С другой стороны, номинатема является и языковой универсалией, хотя бы потому, что она имеет статус не субстантного образования, а языковой модели, тактики номинации, которая, скорее всего, абсолютно тождественна для всех языков мира. Различие касается именно субстантных речевых модификаций (глосс), которые в разных языках, действительно, будут разными.
              12. Семантического тождества недостаточно для объединения глосс в одну номинатему, поскольку им обладают и самостоятельные, формально не связанные синонимичные номинативные единицы. Обязательной для глосс является формальная связанность, реализуемая при формальном и семантическом модифицировании номинатемы в речи. Существует два параметра описания последнего.

Во-первых, это «тип модифицирования», в основе определения которого лежит представление о дистрибуции речевых реализаций номинатемы. Сообразно разграничению тождественной, дополнительной дистрибуции и свободного модифицирования следует выделить отношения идентичности, то есть отсутствия различий между глоссами, вариативности, то есть употребления различных глосс в строго определенных окружениях, и дублетности, то есть возможности свободной взаимозамены глосс в одинаковых окружениях.

Во-вторых, это «вид модифицирования», то есть реальное уровневое наполнение типа модифицирования. Для лексического уровня отмечаются лексико семантическая идентичность, лексико-семантическая вариативность, лексическая дублетность и формально-семантическая вариативность. Для фонетического уровня – фонетическая идентичность, фонетическая вариативность и фонетическая дублетность. Для грамматического уровня – грамматическая идентичность, грамматическая дублетность и грамматическая вариативность. Следует сказать, что любая глосса в тексте реализует одновременно три вида модифицирования. Она может, например, вступать с другими глоссами номинатемы одновременно в отношения лексико-семантической вариативности, формальной дублетности и грамматической идентичности и т.д.
              1. Нарушение семантического тождества номинатемы приводит к возникновению на ее базе новых номинативных единиц. Процессы, обеспечивающие явление внешней мотивации, то есть мотивации одной номинатемой другой, бывают двух типов: деривация, при которой значение одной номинатемы (производящей) входит как часть в значение другой (производной), новая семантика которой определяется суммой семантик исходной единицы и словообразовательного форманта, и лексикализация, при которой новая номинативная единица формируется на базе исходной путем семантической переактуализации, перенесения семантического центра с актуализированных при речевой номинации (в первую очередь – коннотативного типа) сем исходной глоссы на онтологически доминантные семы обозначенного ею нового референта.
              2. Лексикализация осуществляется по трем базовым моделям – собственно семантическая лексикализация, грамматическая лексикализация, когда семантическое перераспределение происходит под влиянием грамматического значения глоссы, и синтаксическая лексикализация, когда семантическое перераспределение обусловлено абсолютизацией значения синтаксической позиции глоссы. Маргинальной разновидностью лексикализации является распределение значений между фонетическими дублетами исходной номинатемы, имеющее в своей основе специализацию какого-либо из дублетов на реализацию одного из речевых значений исходной номинатемы. Таким образом, лексикализация характеризуется двумя признаками – она, во первых, является процессом семантического саморазвития номинатемы, а во вторых, имеет своим результатом распад ее тождества.
              3. К лексикализационным процессам следует отнести не только семантическую абсолютизацию моновербальной глоссы номинатемы, но и семантическую абсолютизацию ее поливербальных реализаций – сочетаний знаменательного слова со служебным и свободных словосочетаний. Для нашего исследования значимы последние. Семантическая абсолютизация (автономизация) аналитических лексико семантических вариантов номинатемы приводит к образованию номинатем коллокаций, которые имеют те же структурные признаки, что и номинатемы, разворачивающиеся на базе слов – они могут реализоваться как в простых, так и аналитических модификациях всех типов и видов. Простой модификацией такой номинатемы будет являться собственно ее коллокативная субстанция. Реализация её инвариантного значения осуществляется как по денотативной, так и по коннотативной модели. В последнем случае модификацией номинатемы является фразеологизм.
              4. В отличие от номинатемы с основной словесной реализацией коллокация может быть реализована в ее словесной конденсированной модификации. При этом словесная единица выступает как дублет номинатемы, а процесс её образования определяется как универбализация, то есть словообразование в пределах тождества номинатемы. Отношения между коллокацией и ее вербальной разновидностью являются отношениями внутренней мотивации. Существуют две разновидности универбализации: эллиптическая, когда глосса-слово формально выводима из одного из компонентов исходной коллокации, и композитопостроение, когда словесный дублет представляет собой оформленную как слово комбинацию более чем одного компонента исходного словосочетания.
              5. Внешней мотивации я противопоставляю мотивацию внутреннюю, под которой понимаю мотивацию номинатемой своих речевых реализаций. Одной из форм реализации отношений внутренней мотивации (мотивированности) является процесс универбализации, когда словосочетание преобразуется в слово, выступающее в качестве его дублета в пределах тождества номинатемы. Универбализация отмечается тогда, когда словосочетание и образованное на его базе слово имеют абсолютно тождественное значение (реализуют один и тот же концепт) и синтаксическую функцию. Процесс замены словосочетания словом здесь должен трактоваться не как деривация, не как формирование новой номинации, а как усовершенствование старой, как акт замены расчлененного наименования, утратившего статус аналитического лексико-семантического варианта номинатемы-слова и ставшего самостоятельной номинатемой словосочетанием, универбализованным наименованием, равным слову и являющимся дублетом (дублетной модификацией) указанного словосочетания в пределах тождества номинатемы. Мною обнаружено шесть моделей универбализации, которые и были описаны в соответствующем разделе.
              6. Введение в обиход понятия номинатемы значимо для науки. Одной из возможных сфер его применения является практика машинного перевода. Ни для кого не секрет, что последняя, настроенная по традиции на номинативную абсолютизацию слова, не может быть признана успешной. Машинный словарь, представляющий собой реестр слов и их значений, может быть базой только для подстрочного пословного перевода. Однако подстрочный перевод никогда не имел ничего общего с реальным содержанием переводимого текста. Я считаю, что словоцентрическая трактовка номинации, доминирующая в лингвистике, является преградой как для непротиворечивого описания номинативных процессов, так и для прагматичной и успешной лексикографической практики. Успешность же теории заключается в возможности, во-первых, наиболее адекватно описать в словаре номинативные соответствия «знак – реалия», во-вторых, на основе этой адекватности составить двуязычный словарь номинативных соответствий, в-третьих, использовать данный словарь в практике машинного перевода. Именно к таким результатам может привести использование при создании словаря понятия «номинатема», которое настроено не на реестр словарных единиц, а на тактики, механизмы номинации. В пределах словарной статьи такого словаря должна быть реализована следующая информация: модели возможного модифицирования минимальных реализаций номинатемы, включающие тактики использования ее формальных, лексико-семантических и грамматико семантических реализаций; модели возможного грамматико-аналитического варьирования номинатемы, определяющие реестр возможных сочетаний базовой глоссы номинатемы со служебными единицами; модели возможного лексико-аналитического варьирования номинатемы, указывающие на возможности актуализации в зависимой глоссе речевой аналитической номинативной конструкции семантических множителей базовой номинативной единицы, модели универбализации.
              7. Предлагаемая вниманию читателей работа закончена. Я, конечно же, понимаю, что она не ответила на многие вопросы лингвокогнитологии. Но я и не ставил перед собой цель одним махом решить все нерешенные проблемы. Что-то мне подсказывает, что эта книга еще не раз будет мною дополняться и переиздаваться. Важно другое, – мною предложен один из возможных путей развития лингвистики – путь когнитивной лингвальной семиотики. Насколько он интересен – судить не мне. Вот я и жду Вашего мнения, уважаемый читатель!