Артур Таболов. Водяра

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 76

V

Отголоски этой войны долго еще сказывались на судьбах причастных к ней

людей. Оставшись не у дел, генерал Николаев занялся политикой, возглавил

партию "Союз народовластия и труда", блокировался с такой же карликовой

"Партией самоуправления трудящихся" знаменитого офтальмолога Федорова,

выставлявшего свою кандидатуру на президентских выборах 96-го года и

набравшего меньше одного процента голосов.

Интеллигентность Николаева, не помешавшая его военной карьере, стала

непреодолимым препятствием в карьере политической. Политик должен уметь

воздействовать на чувства, а не на умы, не объяснять свои идеи, а увлекать

ими. Политик должен верить во все, что говорит, даже если он врет. Этими

способностями Николаев не обладал, как и его союзник Федоров. Они даже не

смогли понять, что сами названия их партий с терминами-пустышками

"народовластие, труд, самоуправление трудящихся" вызывают неприятие

избирателей, перекормленных подобными словесами еще в советские времена. В

1997 году Николаев стал депутатом Госдумы. В его политической карьере это

был пик.

Не сбылись и надежды президента Галазова на второй срок. На выборах

1998 года Москва поддержала Дзасохова. Премьер Черномырдин может быть и

хотел выполнить свое обещание, но к тому времени Ельцин отправил его в

отставку, а его преемник, молодой премьер Кириенко, ни о каких обещаниях не

знал или не хотел знать. Дзасохов опередил Галазова на двадцать процентов,

что можно было объяснить административным ресурсом, но правильнее -

уклончивой позицией Галазова в спиртовой войне, которую ему не простили

бизнесмены Осетии.

Причастность к бурным событиям осени 1996 года повлияла и на судьбу

Алихана Хаджаева.

Информация о неудачном покушении на президента Галазова не попала в

газеты, но слухи о нем сразу разнеслись по всей Осетии и вызвали

многочисленные пересуды. Как всегда, склонялись к тому, что виноваты ингуши,

больше некому. Генеральный прокурор возбудил уголовное дело по факту

покушения, по номеру двигателя "Жигулей" следователи установили, что машина

была зарегистрирована в Ингушетии, а осетинские номера на ней сняты со

старого пикапа в одном из частных гаражей на окраине Владикавказа.

Ни заказчиков, ни исполнителей покушения следователи не установили,

зато выяснили, почему покушение не достигло цели. Многочисленные свидетели

показали, что в VIP-зале аэропорта президент о чем-то говорил с известным

водкозаводчиком Хаджаевым, пригласил его в свою "Волгу" и разрешил джипу

Хаджаева следовать в президентском кортеже. Охранники резиденции вспомнили,

что Хаджаев перенес из своего джипа и отдал Галазову спортивную сумку с

чем-то тяжелым. Начальник службы безопасности разъяснил, что в сумке,

которую позже передал ему президент, находился так называемый джаммер,

широкополосный подавитель радиосигналов, он-то и отсрочил на пятнадцать

секунд взрыв начиненного взрывчаткой "жигуля". Вызванный в прокуратуру в

качестве свидетеля Хаджаев подтвердил, что он посчитал своим долгом принять

дополнительные меры для обеспечения безопасности президента, с которым его

связывают давние деловые и дружеские отношения. На вопрос, почему он решил,

что жизни Галазова угрожает опасность, ответил: "Не знаю, интуиция. Она меня

редко когда подводит. Не подвела и на этот раз". Больше никаких объяснений

свидетель не дал.

Дело зависло "глухарем". Следствие велось, как это положено, в

остановке строжайшей секретности, но в Осетии, где все повязаны

родственными, дружескими и деловыми отношениями, секреты - понятие

относительное. Слишком многие знали о джаммере: ближайшее окружение

Галазова, охранники, следователи прокуратуры. Тем людям, что проявляли к

делу повышенный интерес, не составляло слишком большого труда выяснить все

его обстоятельства.

Ни Тимур, ни Алихан не знали этих людей, могли только догадываться, что

их следует искать среди водкозаводчиков, вложивших в контракты на поставку

американского спирта десятки миллионов долларов. Несложно было представить и

логику их рассуждений. Кому на руку, если будет наглухо перекрыт спиртовый

поток из Америки? Тем, у кого есть свои спиртзаводы. Уже в первые недели

пограничной блокады цена на спирт во Владикавказе скакнула с двух до трех

долларов за литр. Скрипели зубами, но платили, чтобы не останавливать

ликероводочные заводы.

Алихану и Тимуру не раз намекали, что нехорошо пользоваться трудным

положением, в котором оказались коллеги по бизнесу, настоящие осетины так не

поступают. Алихан отмахивался: в бизнесе нет национальностей. Тимур отнесся

к намекам серьезнее. В создавшейся ситуации крылась опасность. Возможность

мести за то, что компаньоны сорвали покушение на президента Галазова и тем

самым сделали реальным решительное наступление Москвы на осетинскую водку,

Тимур не считал угрозой. Осетины, конечно, горячий народ, но в большом

бизнесе не убивают из мести, в большом бизнесе вообще не убивают, а решают

проблемы. Убрать Алихана Хаджаева, старшего из компаньонов, и тем самым

предупредить всех владельцев спиртзаводов, что их ждет, если они будут,

воспользовавшись конъюнктурой, вздувать цены на спирт, - что ж, это был один

из способов решить проблему.

Теймураз Акоев отнесся к опасениям Тимура очень серьезно, усилил охрану

офиса, домов Алихана и Тимура, но всего предусмотреть не получилось. Самые

мрачные предчувствия Тимура сбылись.

Ну почему, почему хорошие предчувствия редко когда сбываются, а плохие

сбываются всегда? Что это за странная логика жизни?

В один из декабрьских вечеров 1996 года, когда противостояние на

границе обострилось до предела и всем стало ясно, что на скорое и мирное

разрешение кризиса рассчитывать не приходится, возле офиса компаньонов

прогремел взрыв. На воздух взлетела новенькая "БМВ" Алихана. По счастливой

случайности ни самого Алихана, ни его охранника в машине не оказалось.

Алихана задержали в кабинете какие-то дела, а охранник, подогнавший из

гаража к офису машину, заболтался с секретаршами. "Бээмвуха" стояла без

присмотра не больше двадцати пяти минут, но этого времени кому-то хватило,

чтобы заложить взрывчатку, а другой человек, известный всей владикавказской

милиции автомобильный вор, угонщик дорогих машин, успел проникнуть в салон и

завести двигатель. Нажатие на педаль сцепления, которая была соединена

стальной струной с чекой

спрятанного под водительское сиденье заряда, было последним движением в

его жизни.

Происшествие произвело на Алихана угнетающее впечатление. После этого

он не садился в машину, пока охранник не сделает на ней круг. А некоторое

время спустя сообщил Тимуру:

- Все, хватит с меня этой коммуналки. Перебираюсь в Москву. Едешь со

мной?

Предложение оказалось для Тимура полнейшей неожиданностью. Он не видел

никаких причин круто менять жизнь, оставлять обжитый дом, бросать хорошо

налаженный бизнес.

- Никакого бизнеса здесь не будет, - хмуро возразил Алихан. - На

выборах победит Дзасохов, кислород перекроют всем. Москва не успокоится,

пока не покончит с осетинской водкой. У тебя выпить что-нибудь есть?

Вопрос удивил Тимура. Алихан пил мало и редко, только в тех случаях,

когда не пить было нельзя.

- Есть.

- Наливай.

- Виски? Коньяк?

- Все равно.

Запас хорошего спиртного Тимур всегда держал в баре, без выпивки не

заканчивались никакие деловые переговоры. Он извлек бутылку "Хеннесси" и

налил в тяжелые хрустальные стаканы с толстым дном, отчего коньяка в стакане

казалось больше, чем было на самом деле.

- Вот и расходятся наши дороги. Да поможет нам Святой Георгий, -

проговорил Алихан, поднимая стакан. - Удачи тебе, брат!

- И тебе, брат! - отозвался Тимур.

У него появилось странное, когда-то давно испытанное, но не забытое

чувство тревоги, с каким молодой водитель первый раз выезжает без

инструктора в город, где отменены все правила и отключены светофоры.

Blog

Артур Таболов. Водяра

V