Название: литературный альманах
| Вид материала | Документы |
- Литературный альманах сф пгу. Выпуск, 2810.94kb.
- Название: литературный альманах, 3037kb.
- Весы 2009 -№39 Альманах гуманитарных кафедр Балашовского института Саратовского государственного, 1662.41kb.
- Моу «Сугайкасинская сош» Канашского района Чувашской Республики Литературный альманах, 317.92kb.
- Редколлегия: В. М. Плоских, М. А. Рудов, > Л. В. Тарасова Чабыт. Порыв: Литературный, 5406.09kb.
- Ю. Б. Генезис альманаха (календарная семантика) // Известия Уральского государственного, 113.46kb.
- А. В. Федин Формирование концепции миссионерской деятельности Общества Иисуса Диалог, 1239.66kb.
- Регіональний науковий юридичний альманах молодих дослідників українська державність, 2685.65kb.
- Учебно-методический комплекс дисциплины Современный литературный процесс Специальность, 748.15kb.
- Альманах Центра общественных экспертиз Выпуск Декабрь 2008 г. Альманах Центра общественных, 10211.22kb.
^ ЮЛИЯ ПЛАХОТЯ
«НЕ ОЗНАЧЕННАЯ НЕКАЯ ОБЛАСТЬ…»
*****
хрустящий наст простыни
просто нас бросило
в дрожь голосов
часовой – механизм – на посту
пост – для сна
ночь с нами
знамёна зла
разворачивает
семена снега
разбрасывает
по электроволнам греби
ток подшёрстку придаст объём
что там мелет каждая мель
где лежит водоём мутных снов
под подкоркой льда
нам не проплыть вдвоём
если не знать основ
языка на котором
поёт вода
Скажу –
дух-покровитель
покажется
сказку сказывать
да не скоро она
на
этом теле скажется
ныряй – к духам воды
у них белёсые волосы
совы и пустельги
расчертили взлётные полосы
догоняй заводи разговор турбин
у тебя в туеске весна
или волос из кос осин
На дно чёрной лунки
Аллилуйя луна
Обронила свой мокасин
*****
После полуночи видно
Что сиденья московского метро
Набиты трупами
Сова-матрёшка
Объявит
Станцию-ночь
Спит мой радио-ошейник
Я могу идти, куда угодно
Никто не пеленгует мой след
Это какое-то однородство
Люди не могут не знать мысли друг друга
Встретить пьяного фавна
На чужой станции
Вот его бородка
Вот прыгучее тело
Снимаю я майку
Под ней красный, зелёный, жёлтый
По зебре навстречу друг другу
Пересекая множественную сплошную
Но мы оба перебрали по барам
И автопилоты развозят нас по домам.
*****
Кто читает знаки свободы в птицах,
Летящих над крышей машины.
Но что думают птицы? - их гонит зима и инстинкт.
Зима инстинктов наступает,
Когда понимаешь, что
Не можешь полюбить человека
А любишь только воду,
Падающую с небес.
Но дух воды глух
к тебе
Слеп
к тебе
Нем
(*)
(не на что тут обижаться – люди всего лишь приматы)
Его холодные прикосновения
Укладывают тебя в постель
Ты вся горишь
И требуешь аспирин,
Реализуя свои гражданские права.
Стоит ли ради этого рожать государство?
Лунатичный ангел – дитя инцеста –
Не виноват. Взрослые игры переживает не каждый.
Нам приказали долго жить
Как наркоманам в ломке до
Одного дождливого лета в столетие
А что потом?
Короткий выстрел грома прекратит ли твои мучения?
*****
Рюхай, изюбрица, рюхай,
Наст настаёт в сохатиных местах
Веприки в полосатые брюхи
Кожицу прячут куста
Выпить казанчик язёвой юшки,
Яловичных голенищ
Не начистив. В кармане лежит понюшка
В чаще дрейфует дичь
Вачура тёмная и пышет
Жаром оленьих тел.
Молчали […] а где-то свыше
Тихий ястреб летел
В ятовьях осётр – ледяное чудище
Рыбье слово речёт реке
Ятрышник на твоих пробивается мудищах
И ягель у меня на лобке
Кандагаи стоны заводят хором
Коксом засыпан лес
В нём яски тесные роют норы
Норки жмутся к пломбирной земле
За тёплый стакан чего-то чуть тёплого
С потрохами себя отдашь
Спятишь от стужи – подстрелишь себя
Сунешь в нагретый ягдташ
^ Рыбья кость
рыбья кость.
подключаюсь к сети –
ничего интересного
висишь
ждёшь рыбака
тащить его с берега в воду.
Забиваю косяк
рыбы
запах не перебить
он – навязчивое божество –
Не спугнуть бы.
Рыбья кость
нутро памяти
Пока она в горле, о ней не забыть
Рыбья кость
нутро забвения
Пока она в горле, только о ней и помнишь.
Текуча-текучка-подводные камни
Пролетают мимо
со скоростью выдры.
^ Зимовье выдры
Не означенная некая область
Неба и моря –
Пригоршня сладкого снега в руке,
Суфле на поле,
Флаг огня вдалеке.
С приходом зимы пришёл в негодность
Язык, и кусты исписали
Склоны
На своём непонятном вполне
Языке
Коровы рыжие
Катерпиллеры
Сверлят гору
Сверлят снега волну
И в пересменок
У них под килем
Рыбёшка ерш
Дурит дуру-блесну
В мареве моря суда желтоглазые
Под килем – килька
Верь – не мерь
Вот это палево! –
по брюхо в сугробах лазает
Желтоглазый
Палевый зверь
©Юлия Плахотя
^ СВЕТЛАНА ГРЕБЕННИКОВА
ХОД КОНЕМ
Зверь на свободе
В этом доме непреодолимо хотелось рисовать. Здесь у меня, как нарочно, был большой выбор и краски, и кистей. И я бы могла испортить тонны бумаги и извести литры краски, если бы меня не сдерживали слишком короткий день и набор ежедневных забот. Но иногда зверь прорывался… Пока он гулял на свободе, дела ретировались в дальний угол и сидели там до захода солнца. Зверь тащил чистый лист. Медленно торопясь тот обрастал разноцветными пятнами.
^ Спиральная улитка
Сегодня самое большое из них – стрекоза, плетущая кокон. Вокруг нее собрались стрекозы помельче, каждая со своим клубочком. Осень заставляет их прясть и ткать. Танцы теперь может себе позволить кто угодно, только не они…
На небе спирально загоралось солнце. А они все плели и плели – все ночи напролет и даже днем.
Спирально закрученная улитка, не глядя на них, ползет по своим делам. На плечах у нее небольшая проблема, которую срочно надо решить, и домик под стать солнцу. На голове у нее – рожки и голубые глаза.
По дороге ей встречается черный шахматный конь. Он скачет к королеве и боится опоздать. Здесь нет клеток, и он сбился с дороги. Улитка издалека видит его и чувствует его беспокойство. Но пока она своими медленными поползновениями сможет его успокоить, проходит целая вечность. Указать правильное направление не так сложно, но из спиральной улитки выливается по капелькам и сочувствие, и доброжелательность, и любовь… и останется в виде красного следа вдоль тропинки. Это верный ориентир. Коню теперь в жизни не заблудиться. Нам есть чему поучиться у зверей.
^ Королева хмурится
Королева тоже не может найти себе места от волнения. Она сходит с тисового пня на дорогу, надев свое лучшее платье… У нее болит голова, а корона давит на усики. К тому же она голодна. Она съела бы одну из божьих коровок, бегающих вокруг пня, но считала это ниже своего достоинства – самой готовить себе обед. Уж лучше умереть от поджидающего голода и голодного ожидания.
Вот было бы хорошо, - думала она, - если бы сейчас откуда ни возьмись, с неба, свалилось счастье. Счастье сидело на небе, слышала мысли королевы, но отказывалось падать. Оно не было у нее в подчинении. Королева плохо представляла, что сама же имеет в виду под словом счастье… А счастье обращалось с королевой как с назойливой мухой.
Королеве казалось, что будь у нее на руках хотя бы пара конфет, ее положение было бы не столь плачевным. Пока же ей ничего не оставалось, как стаптывать ноги вкруг вазы с цветами и хмуриться.
Ее мысли последний раз отозвались где-то в небе…
Надо подкинуть ей пару козырей, - подумало счастье, и тут же на траву под вазой спикировало несколько трюфелей как птеродактили в доисторическом мире на свои гнезда. Только упали они не совсем удачно – королева их хорошо видела, но подойти сзади к большой стрекозе и незаметно взять было ниже ее достоинства. Стрекоза же то ли постоянно ничего не видела у себя под носом, то ли разыгрывала комедию перед остальными стрекозами. Королева, опустив усики, щурила от злости глаза, но так и ходила, заломив руки за спину, взад-вперед, нехотя взяв оставленную ей роль в этом спектакле. Театр наполнялся гостями.
^ Домашнее эхо
Картина получалась сумасбродная. Зато время очень приятно двигалось. Плавно как под водой. Такое нечасто случается поздней осенью. Осенью вода течет не по горизонтали…
Вот сейчас я, прямо-таки с порога, взялась писать. Или может прямо с холма. Я ходила на холм смотреть поезда. За холмом проходит железная дорога, и пока я там стояла, мимо меня прогремели 2 товарняка и 3 электрички. На холме было грязно, так что мои сапоги теперь требуют ванны с пеной. Еще они хотят это немедленно, я слышу, как один из них упал в коридоре, и просит внимания как плаксивый ребенок. С него течет грязь.
Я сижу в пустой комнате. Каждый звук отражается от стен и становится эхом. У меня в доме живут 1 большое эхо – от свистящего чайника и 2 маленьких – от ручки, прыгающей по бумаге, и скрипа пружин в диване, который раздается, когда мне что-то вдруг становится необходимо на него принести. Мой телефон выключен – я не хочу слушать эхо от него. А новообразовавшееся эхо от упавшего сапога вдруг оказалось таким домашним, что я его теперь глажу по вечерам как кошку, прыгнувшую на диван.
Несмотря на это я хотела бы услышать лесное эхо. В лесу оно мелодичнее… и оно естественно. В лесу я не чувствую одиночества. Я там как дома. А дома – как в гостях… В лесу будто все заодно. Скрип дерева поддерживает лягушка, поющая дуэтом с родником. Их дополняет птица, летающая над лесом… И тебе там отведено какое-то важное место. Но о важности не стоит думать. Вообще не стоит думать в лесу. Глаза – видят, руки – делают, ноги – идут. И так и надо.
^ Ни одной двери
А сейчас самое время поговорить о моей вазе. О вазе, заимствованной мною у хозяев этого дома, где мне открываются все окна и ни одной двери. Одна дверь закрывается, когда я вспоминаю свое прошлое. Это было давно и неправда, пленка с этими записями слегка попорчена и трещит при воспроизведении. Другую дверь мягко прикрывают у меня перед носом – на ней болтается табличка: «Какая разница». Еще одна дверь захлопывается, когда хозяева выходят наружу, и я слышу, как поворачивается ключ, и даже сама провожаю их до порога. Когда приедешь? – А что? Чмок-чмок…
Ящик закрывается, и нельзя открыть его в одну минуту, когда захочешь.
Я подметаю их следы, собираю их в кучку и на совке выбрасываю в унитаз. Теперь и за ними захлопнулась дверь. Немного сора, земли и вода… Где-то у них начнется новая жизнь. Возможно, вырастет цветок, который будет стоять у меня на окне.
Я сажусь на диван, меня обдувает ветер, хотя окно закрыто, теплый халат и носки безжизненно и виновато съеживаются на мне. Пятки и пальцы покалывают… Одеяло говорит: «Еще не время». На нем тоже табличка… На окне цветов давно уже нет, зато растут стопки книг и другой мусор. Цветов нет. Сегодня поздняя осень подала руку ранней зиме. И та, запрыгнув на ходу, тут же успела наследить. Окна хлопают глазами, как только что родились, с их ресниц сыпется снежная крупа. Эта манная каша – долгожданная завеса, чтобы не видеть грязи. Кто бы мог подумать, что только неделю назад грязь приходилось засыпать мукой… С третьего этажа два здоровых мужика тащили мешок муки, а дворовые ребятишки раскидывали ее и утрамбовывали сапогами. Вечерний дождь намесил тесто, а солнце наутро испекло блин. Посреди грязи появился белый остров, на нем сразу устроились бездомные собаки, почуяв запах домашней кухни. Теперь же они бегают по углам и воют сначала в одном, затем – в другом окне. Мне хочется забить все окна досками, но под рукой только планшет и старый этюдник. В этом доме нет ни одного моего гвоздя.
Вместо этого я начинаю закрывать все, что можно закрыть: дверцы шкафа, из-за которых свешивается чужое старье, крышку унитаза, который как нарочно никогда не закрывают, мытые кастрюли стоящие порознь с крышками… Я сворачиваю все окна, сигналящие мне информацией, вырубаю аську и в завершении – комп. И, наконец, я с наслаждением вырубаю ящик, который занимает половину места в комнате и уже стал считать себя членом семьи. Слишком шумно, людно – я запечный сверчок, они мешают моей песне. Я слишком одичала за дверьми.
^ Ловушка для дам
«Кто это понимает, тот никогда не попадает в неловкое положение…» - пробурчал, проползающий мимо королевы червяк. Он гордился своей продвинутостью по части психологии, но стеснялся консультировать. Он был психологом-в-себе и для себя. По большей части он разговаривал сам с собой, и это не мешало ему чувствовать себя счастливым. Его одиночество и единение с землей, в которой он жил, делали его убежденным оптимистом. Он даже хихикнул, обернувшись в сторону королевы, в изнеможении глядящей куда-то за спину большой стрекозы. «Вместе с именем и человеком в нашу жизнь входит и его прошлое. От него не спасут никакие двери». Ему нечего было терять, и он мог позволить себе такие вольности. Вмешиваться в чужие дела он не имел привычки и поэтому с увлечением стал выкапывать себе норку.
Королева сделала вид, что ничего не заметила, но глаза ее зло заблестели. Она прекрасно поняла, на что намекает этот дождевой червь и ей не нравилось, что кто-то ее смеет обсуждать. Ее страдания стали достоянием многих! Она может отдать свою жизнь, пожертвовать удобством, положением, своей короной, но позволить копаться в ее чувствах она не могла. Она пристально посмотрела на червя и почувствовала себя птицей всю жизнь проведшей на земле. «Курица!», - мысленно она обозвала себя. Она в ловушке и сама этого добилась. Так ли надо защищаться от невзгод… Она подошла и с расстройства клюнула червяка в голову.
^ Любовный треугольник
В театре такая простая схема, как любовный треугольник, может стать наказанием для зрителей, если фигура эта сложена из прошлого, настоящего и будущего. Зрители хотят действа и прошлое по всем канонам должно умереть. Но не тут-то было! Кто его заставит это сделать? Оно убеждено в своей реальности и бессмертности. По всем законам мироздания это – действительно так.
Королева умна, но играть на публику не в ее правилах. Она отзывает прошлое в сторону, в двух словах объясняется с ним, после чего прошлое зарывается в землю, а королева делает ход конем. Гремит музыка, трубы трубят, копыта стучат… С копьем наперевес гонец мчится в неизвестном направлении, и неведомые дорожки отлетают в разные стороны из-под его копыт. Зрители довольны – сюжет получился закрученный. Пока на сцене ничего не происходит, так что можно разойтись подкрепиться, а потом прийти посмотреть кульминационный момент.
^ Смерть по-дзен-буддистски
Везет же людям, которым удается жить разными жизнями, думаю я, не имея в виду театральных артистов и/или киноактеров. Я о другом, я о тех, кто не боится закончить одну жизнь сегодня, а завтра начать новую. Сегодня - учитель литературы, завтра - следопыт на алтайских тропах… Все по-настоящему. Мы крыли крышу дома черепицей, очень старались, а она осыпалась. Надо было брать битумную, скажут одни, но мы не любим разговоры «абы да кабы»… Остается только развести руками, выбросить осколки и… строить заново. Продолжение – в новой жизни. Я всегда так размышляю перед сном, отгородившись от ночи лампой с такими широкими полями, как у мексиканцев сомбреро. Иногда у меня получается ощущать себя заново рожденной. Тогда я желтее и позитивнее, чем только что вылупившийся цыпленок. Перед путешествием куда-либо я готовлю себе чистое белье, убираю комнату, прощаюсь со всеми близкими – я умираю. Я перехожу в иное состояние. Эти две недели я буду другим человеком. Возможно, у меня вырастут скошенные, как у ласточек глаза, и мне будет удобно цитировать Басе, а может быть я стану есть белладонну и медитировать. А после вернусь домой Христофором Колумбом, с бородой и усами… Это смерть по-дзен-буддистски: никто тебя не оплакивает, да и ты сам только рад переходу в другое состояние. От прежних жизней остается только ностальгия. С такой памятью о прошлом так легко и радостно жить до новой «смерти» и так трудно ждать, что все закончится… закончится еще одна прекрасная жизнь.
^ Дом в безвоздушном пространстве
Прежде чем строить дом, нужно определиться с местом. Нет проблем поставить дом. Но найти место, знаете ли, не каждому по зубам…
Я хочу, чтобы он стоял здесь! – Как здесь? На семи ветрах что ли? Да какая же это крепость, как же так жить… Нужен уютный закуток, три сосны, печка, щука в пруду… И все-таки лучше поставить его там – огромное место, как раз для нас! Территории – не меряно! Есть где размахнуться!
…Надо только начать строиться, а куда его поставить – как судьба сложится. У нее свое строительство, а ты как думала? А может у нас будет летающий домик…
Каждый человек должен определиться, для чего ему нужен дом. Будет ли он жить в нем постоянно или приходить к нему в гости. Как гном к дому или дом к гному. Были такие персонажи, жили по соседству. Дружные и по уши влюбленные, несмотря на разницу в возрасте. Будете ли вы плавать на нем или летать. Насколько будет обучен дом и чему — зависит ведь только от вас. Главное понять — надо им правильно пользоваться.
^ Букетики из звезд
Такая радость от солнца! В городе ты его не замечаешь, оно, как люстра, постоянно на своем месте. Только здесь оно живое – ты рад ему, когда просыпаешься, как человеку, в которого влюблен по уши. Оно весь день идет с тобой рука об руку. Ты смотришь на него как на друга, а иногда как на Отца. А вечером ты говоришь ему - спокойной ночи, до утра. А оно отвечает: «До завтра, моя королева».
Луна – тоже твой друг. С ней под звездами ты никогда не чувствуешь себя одиноким. Нет печали и нет забот, как нет времени и нет пространства, потому что оно волшебно искажено. Будильник похоронен в земле и на нем уже растет трава. Никто не потревожит тебя в собирании звезд. А тот, кто захочет присоединиться к тебе – будет твоим отражением. Утром же точно такие букетики ты пойдешь собирать вдоль дороги для воды и для огня – иван-чай, веточки жимолости, листья смородины… Из этого в котле, висящем меж двух миров, варится чудесный напиток…От него поднимается ароматный пар, в котором плывут бабочки и деревья, которым повелеваешь ты, подкидывая в огонь веточки и кору. Цикады в кустах как вороные кони, как кавалерийские лошадки с военной выправкой, играют марши, гарцуют на месте. Но стоит тебе привстать, пройтись вдоль дороги или нагнуться, чтобы заценить их лихачества, они - как с ума сходят – подпрыгивают так высоко, что касаются лапками волос, мельтешат перед глазами как огневые искры, не говоря уж о том, что при ходьбе приходится стряхивать их с колен.
Между камней бродят хозяйственные мыши с букетиками в зубах. Сейчас они спешат на день рождения к подружке, как же обойтись без поздравительного букета! У них птичьи голоса и кроличья резвость в беге. Я лежу на тропинке у куста можжевельника и пересвистываюсь с ними. Я фотографирую их взглядом, чтобы оставить память для следующей жизни.
^ Укушенный в голову
Клюнутый в голову червяк, наконец, полностью зарылся в землю, одни глазки слеповато таращились из норы. «Какова неблагодарность, - вспыхивал он ежеминутно, помахивая лопаточкой. – И все потому, что она отвыкла от труда. Да какой отвыкла, она тяжелее короны и пары туфель в жизни ничего не поднимала. Вот попробуй, заставь ее копать!..» – он даже рассмеялся вслух, удачная шутка получилась, остроумная. Он еще раз поднял глаза к небу, как бы призывая в свидетели счастье, выглядывающее из-за облаков. Счастье не хотело касаться червя и просто отвело взгляд: «Ну его, пускай копается…» Тогда он перевел взгляд на пробегающего муравья, прущего на закорках полудохлого трутня. Трутень лежал кверху брюхом и наслаждался покатушками. «Все равно, - думал он, - надорвется дурак, бросит, а я ему еще и нос покажу. А если не надорвется, придется цапнуть перед муравейником и немного полететь в сторону дома…» Муравей ничего не думал, он просто тащил. Червяк закатил глаза, как бы говоря: «Вот уж кто точно укушенный в голову!»
^ Кто я на самом деле
Королева никогда не задумывалась, кем она является без мантии и короны. Ей беспрекословно подчинялась и муравьиная армия, и община жуков-дровосеков, и более мелкие объединения и хуторки – водомерок, богомолов и божьих коровок… Ее царственности хватало на всех. «Своя» среди всей этой многонациональной братии. При всем при том, ей никогда не приходило в голову обобщать себя, например, с муравьями. Как вы могли подумать, что она – муравей? Она держалась особняком не в силу надменности, правильнее будет сказать – божьего промысла. И все же она была на равных только с одним – тем, который дал ей бразды правления, а проще говоря – возложил всю ответственность на нее, или если уж быть совсем перед вами честным – кинул ее (на произвол судьбы). И тут королева задумалась: ведь и у муравьев, и у стрекоз были «свои короли», кто же она… Она их бог? Но она не спасает и не судит их. Она их царь? Нет, у них есть свои вожди, а она только правит. Правит что? Их жизнь? И на этот раз не угадали. Она живет как ей удобно, между тем ей кланяются. – Идол?..
^ Солнце в виде мысли
Обычно как на божество она смотрела на солнце. Хотя ей казалось, что солнце запустила какая-то абстрактная сакральная высокогуманная Идея – в виде мысли, на то самое место, где оно и висит. Ой, простите, не висит… - королева осеклась, мысленно цыкнув на себя, - запустило в это заповедное небо пастись, жить, радоваться и радовать. Идея облекла мысль в форму и дала ей животворящую силу и почву для размышлений и практик. Королева подняла голову вверх, ее усики нагревались и будто плавились, значит, дело близится к полудню. В полдень она ждала гонца и очень надеялась на успешность мероприятия. Она готова была приложить ухо к земле и вслушиваться, не стучат ли конские копыта, но держала себя в руках.
На солнце таяли трюфели. Их запах вывел королеву из раздумий и, взяв за нос, притянул к себе. Запах говорил: ликерная начинка вот-вот потечет по траве. Она бы тебе помогла скрасить ожидания. Королева оглянулась на стрекоз, они, отбросив клубки, трещали перед полетом. На сегодня у них было намечено закрытие сезона.
Один клубок, брошенный идущей на взлет стрекозой, угодил в лоб проходящему мимо слону. От неожиданности слон сошел со своей диагонали и чуть не врезался в тисовый пень. Удар был не сильный, скорее отрезвляющий. Во всем виноват ликер, - подумал слон, - и потупил огромные глаза в землю. В промежутке между небом и землей, его взгляд зацепил королеву, спешащую к трюфелям, это заставило его тут же поднять глаза на нее. Королева почувствовала, что зацепилась за что-то и резко рванула вперед. В тот же момент ее платье издало тянущийся звук, и часть оборок упало к ногам слона. Слон опешил во второй раз: о, боже, подумал он, - и заискивающе посмотрел на небо. Его мысль взвилась высоко и, немного полетав, попало в спираль солнца. Надо сказать, воронка, образующаяся в двух шагах от солнца, засасывала не только мысли, но и многие идеи, дилеммы и даже загадки природы. Может быть, солнце боялось, что новые мысли, попавшие на небо, окажутся деспотами и будут тиранить его, пока не свергнут с престола. Так думала и королева, подобравшаяся наконец-то к любимому лакомству и, несмотря на конфуз с платьем, полностью завязла в сладкой массе, не обращая никакого внимания на виновника случившегося.