Время умирать пьеса Действующие лица
| Вид материала | Документы |
- Воскресение Действующие лица, 233.05kb.
- Аглаида Лой Тургеневская девушка пьеса в 2-х действиях Действующие лица, 635.92kb.
- Маленький принц пьеса – сказка Действующие лица, 209.54kb.
- Черные очки Театральная или радио-пьеса в 5 картинах, 15 актах Действующие лица, 969.9kb.
- Женитьба чубайса (Пьеса для чтения и театра. Комедия в 5 действиях) действующие лица:, 1420.62kb.
- «кем быть?» Или сказка про то, как выпускники волшебной школы выбирали себе лучшие, 324.05kb.
- Ирина Акс. Клеопатра. (одноактная пьеса) Действующие лица, 66.28kb.
- Александр Сергеевич евгеник онегеник космическая баллада пьеса Действующие лица Фёдор, 581.8kb.
- Зеркало души ( Рождественская сказка) Действующие лица, 74kb.
- Любовь с первого взгляда Действующие лица, 129.51kb.
^ Алина Гомова уходит.
Руфина. Простите, Роман Александрович. Продолжайте!
Гутов. В сущности, я уже все рассказал.
Руфина. Но, как я понимаю, не все агенты российских спецслужб погибли от ракеты, выпущенной в Дудаева? Иначе откуда вы могли бы все это знать?
Гутов. Вы проницательны, Фаина Ильинична. Тот, кто выжил, и написал книгу, которую я предлагаю вашему издательству.
Руфина. Так ее автор… Вы?!
Гутов. Мой друг. Виктор Суковатов. Отвечая на ваш немой вопрос, скажу: он долгое время тоже считался погибшим. А когда пришло известие, что Виктор жив, было уже поздно. У его беременной жены от нервного потрясения начались преждевременные роды. Ребенок родился мертвым. А жена умерла несколько дней спустя от потери крови. Или от горя, кто знает.
Руфина. Бог мой!
Гутов. Виктор Суковатов узнал об этом, когда вернулся из Чечни. Заперся в своей квартире и никуда не выходил. А через месяц застрелился. Пустил себе пулю в висок из пистолета Джохара Дудаева, который привез с собой как сувенир, на память. Я нашел Виктора сидящим в кресле за письменным столом. Он был мертв уже несколько дней. Перед ним на столе лежала эта рукопись. Я взял ее и прочитал. И потом перечитывал не раз на протяжении нескольких последующих лет. В ней описываются события, о которых я вам рассказал. И многие другие. Есть и художественный вымысел, но правды намного больше. Поэтому в один из дней я решил, что эта книга будет издана. Я сделаю это в память о своем друге, Викторе Суковатове.
Руфина. Это очень благородно с вашей стороны.
Гутов. Вы так считаете?
Руфина. Простите за высокопарные слова.
Гутов. Теперь, после всего, что я вам рассказал, вы прочитаете рукопись?
Руфина. Теперь да. Но пока я не могу ничего обещать…
Гутов. И не надо. Вы только прочитайте. Это все, о чем я вас прошу.
Руфина. Это я могу вам обещать.
^ Входят Елена Улетова и Алина Гомова.
Гомова. Елена, куда же вы? Постойте! Фаина Ильинична не может вас принять. Фаина Ильинична!
Улетова. Алина, милая, ты же не цепной пес, а всего лишь комнатная собачонка. Так что не пытайся меня укусить. Будет больно не мне, а тебе.
Гомова. Фаина Ильинична, я не виновата! Я не пускала!
Улетова. Извини, Фаина, дорогая, но я не могу больше ждать. А ехать к тебе в другой раз через весь город выше моих сил. Кроме того, у меня к тебе крайне важный разговор. Его нельзя отложить.
Гутов. Прошу меня извинить. Это по моей вине. Но я уже ухожу.
Улетова. Так вот из-за кого Фаиночка заставила меня дожидаться в своей приемной! А знаете, я ее понимаю! Такой видный мужчина. Рядом с ним я бы тоже забыла обо всем на свете.
Руфина. Перестань, Елена! У нас был деловой разговор. До свидания, Роман Александрович!
Гутов. До свидания, Фаина Ильинична. Буду ждать вашего звонка.
Руфина. Я обязательно позвоню. В ближайшие дни.
Гутов. Всем до свидания. И еще раз простите.
^ Роман Гутов уходит.
Улетова. Одобряю, Фаина, твой вкус.
Руфина. Не говори ерунды, пожалуйста. Алина, ты можешь идти. И принеси нам с Еленой по чашке кофе.
Гомова. Хорошо, Фаина Ильинична. Вам, как обычно, с сахаром и сливками?
^ Алина Гомова уходит.
Улетова. Мерзавка, даже не спросила, какой кофе буду пить я.
Руфина. Твои пристрастия Алине прекрасно знакомы. Так что она тебя не разочарует.
Улетова. Ты говоришь о кофе? В твоих словах я слышу какой-то подтекст.
Руфина. Ты слишком вжилась в свои детективы. В реальной жизни не все имеет второе дно.
Улетова. О, мои детективы! В них все, каждое слово, правда. Я думаю, что их можно использовать в качестве учебников в школе. По ним можно и нужно учить детей жизни.
Руфина. Не приведи Господь! Бедные дети!
Улетова. Не моя вина, что наша жизнь так ужасна. В ней слишком много подлости, измен, жестокости.
Руфина. Когда я читаю твои детективы, то вижу, что моя жизнь не настолько черна, как та, которую ты описываешь. И мне хочется жить. В этом смысле твои книги действительно очень ценны.
Улетова. Ты что-то сегодня не в духе, Фаина. Верно, мне и в самом деле надо было зайти в другой раз.
Руфина. Возможно, ты права.
Улетова. Наверное, ты просто злишься на меня из-за того, что я нарушила ваше очаровательное уединение с этим… Как там его? Ах, да, Романом. Какое прелестное, какое романтическое имя! Ты не находишь? Роман с Романом обещает много приятного. Мужчины по имени Роман созданы для наслаждения. Впрочем, как и мужчины по имени Игорь, Олег, Виктор, Данил…
Руфина. Давай не будем говорить пошлости. Ты хотела встретиться со мной. Зачем?
Улетова. О, наконец-то я узнаю свою дорогую Фаину! Жесткий взгляд, железная хватка, ни тени эмоций в голосе. Такой ты мне нравишься больше, чем сюсюкающей влюбленной дурехой.
Руфина. И себе тоже. Особенно когда я имею дело с тобой. Все вышеперечисленное верно и по отношению к тебе.
Улетова. Я всего лишь одинокая и беззащитная женщина. Мне приходится самой выживать в этом жестоком мире мужчин.
Руфина. Надо признать, тебе это неплохо удается. Ты отрастила хорошие когти и клыки.
Улетова. Если я о себе не позабочусь, то кто позаботится обо мне? Не ваше же издательство, которое обдирает меня, как медведь липку.
Руфина. Это несправедливо, Елена. Даже по отношению ко мне. Я всегда отстаивала твои интересы как свои собственные.
Улетова. К тебе это не имеет никакого отношения, дорогая. Ты же моя лучшая подруга. Но это имеет отношение к гонорарам, которые мне выплачивает ваше издательство за мои книги. Нет, я должна была сказать: к тем жалким смехотворным подачкам, которые мне кидают с единственной целью - чтобы я не умерла с голода и не лишила издательство многомиллионных прибылей.
Руфина. Ты забыла, вероятно, о тех миллионах, которые наше издательство потратило на твою раскрутку. В газетах, журналах, на радио и телевидении, на рекламных щитах вдоль дорог – вспомни, ты была повсюду. Пока твое имя не стало известно всем и каждому в этой стране, не примелькалось, не застряло в памяти, как гвоздь в заднице, никто не покупал твоих книг.
Улетова. О, Фаина, как ты груба!
Руфина. Ах, оставь, пожалуйста, свои кривляния для мужчин. Так вот, мы долгое время терпели убытки. Однако, по моему настоянию, продолжали публиковать твои детективы. Хотя ты сама, я надеюсь, понимаешь, что Елена Улетова – это не Агата Кристи и даже не Александра Маринина. Но капля точит камень, и нам все-таки удалось переломить ситуацию. Теперь твои книги читают все. Не знаю, дочитывают ли до последней страницы, но покупают. Потому что они знают о твоем существовании.
Улетова. Я благодарна тебе за это, Фаина. За все, что ты для меня сделала. Но ведь именно поэтому сейчас я имею только тридцать пять процентов от дохода, который вашему издательству приносят мои книги. А их покупают миллионы читателей по всей стране, как ты верно заметила. Мне кажется, это несправедливо.
Руфина. А как будет, с твоей точки зрения, справедливо?
Улетова. Пятьдесят пять процентов мне. И сорок пять – издательству.
Руфина. А расходы, которые мы понесли и несем, делая из дерьма конфетку?
Улетова. Предлагаю забыть о них. Как говорил… уж и не помню, кто, но хорошо сказал, стервец: в карете прошлого никуда не уедешь.
Руфина. Иными словами, ты предлагаешь переписать договор, который издательство заключило с тобой меньше года назад сроком на пять лет?
Улетова. В огонь его! Анафема ему!
Руфина. Так это вопрос справедливости или тебе просто нужны деньги?
Улетова. Разумеется, деньги. Я вся в долгах.
Руфина. Но, может быть, вместо того чтобы настаивать на пересмотре договора, ты сократишь свои расходы? Начнешь реже посещать казино. Или уменьшишь количество своих юных любовников.
Улетова. Альфонсы нынче дороги, ты права, Фаина. А казино… Святое не трогай, а то рука отсохнет!
Руфина. Не ерничай.
Улетова. А ты не учи меня, как мне жить.
Руфина. А я и не учу. Я просто говорю, что ты предлагаешь невозможное.
Улетова. В таком случае, я отнесу свои денежные затруднения к форс-мажорным обстоятельствам.
Руфина. О чем это ты?
Улетова. Думаю, что мне придется пересмотреть договор в одностороннем порядке. И отказаться от него.
Руфина. По какой причине, позволь узнать? Твои долги – это смешно с юридической точки зрения.
Улетова. Юрист, к которым я обращусь, найдет вескую причину. Не сомневайся. Можно еще на белом свете встретить рыцаря на белом коне. И он защитит бедную одинокую женщину, которую каждый норовит обокрасть, обмануть и использовать ради своей выгоды.
Руфина. Остановись, пока не поздно. Тебе же будет хуже.
Улетова. А я думаю, что вашему издательству. Без меня оно разорится, лопнет, как мыльный пузырь. Кто, как не я, приносит ему сейчас основной доход?
Руфина. Это легко исправить.
Улетова. Ха-ха-ха! Насмешила, подруга! И как же ты собираешься исправлять эту ситуацию?
Руфина. Издательство найдет другого автора. И о Елене Улетовой все скоро забудут.
Улетова. Забудут о Елене Улетовой?!
Руфина. Легко. Ты же сама понимаешь, подруга, это всего лишь вопрос времени и денег.
Улетова. Да ты просто блефуешь! Пока вы найдете другого автора, издательство вылетит в трубу.
Руфина. А другого автора не надо искать. Он уже есть.
Улетова. И кто же это, если не секрет? А, понимаю! Так вот с кем ты сегодня шепталась в своем кабинете. Вот почему велела своей секретарше не пускать меня на порог.
Руфина. Возможно, ты и права.
Улетова. Признаю, он фотогеничен. И будет хорошо смотреться на фотографиях в глянцевых журналах. Но этого недостаточно. Не каждому дано написать настоящую книгу…
Руфина. Но книга уже есть. И это бестселлер, поверь мне.
Улетова. И где же она, позволь узнать?
Руфина. Вот она. На моем столе. В этом пакете. Рукопись и электронный вариант на диске.
Улетова. Но ведь я только сейчас сообщила тебе о своем намерении. Когда же ты успела? Постой-ка! Так вот в чем дело! Ты уже давно задумала предать меня и разорить? А я-то, наивная дура, тебе доверяла!
Руфина. Не обманывай, Елена. Ты родной матери не доверилась бы, не то что деловому партнеру. И это ты задумала предать и разорить издательство, которое дало тебе все – имя, славу, деньги, положение в обществе. Но вместо благодарности ты задумала подложить ему свинью.
Улетова. Фаина, Фаина! Как ты жестока! А ведь мы лучшие подруги. Имей же снисхождение ко мне. Возможно, я заблуждалась. Ты же не хуже меня знаешь, как тяжело в этом мире жить одинокой беззащитной женщине…
Руфина. Прекрати паясничать, подруга. Ты права, я знаю об этом мире столько же, сколько и ты. Но отношусь к нему несколько иначе. И считаю, что свое слово надо держать. Чего бы тебе это не стоило. Даже если тебе выгодно его нарушить. Но деньги не самое главное в жизни.
Улетова. Как ты старомодна, Фаина! Ну, да будь по-твоему. Я еще раз обдумаю, стоит ли мне разрывать договор с издательством, которое и в самом деле сделало для меня так много. Ты всегда влияла на меня положительно, Фаина, я признаю это. Есть в тебе нечто, что рождает в душе прекрасные порывы.
Руфина. Боюсь, что фразу «души прекрасные порывы» ты понимаешь в ином смысле, чем я.
Улетова. Не будь настолько циничной, Елена. Тебе это не идет.
^ Входит Алина Гомова. У нее в руках поднос, на котором стоят чашки с кофе.
Гомова. Ваш кофе, Фаина Ильинична.
Руфина. Вот и хорошо. А то у меня что-то в горле пересохло.
Улетова. Ты все слишком близко принимаешь к сердцу, Фаина. Мой тебе совет…
^ Раздается звонок телефона. Фаина Руфина берет трубку.
Руфина. Да, я. Да, сейчас буду. (Кладет трубку). Извини, но меня срочно вызывает генеральный директор издательства. Елена, так мне что-нибудь говорить ему о нашем разговоре?
Улетова. Не стоит, дорогая. Мало ли о чем болтают между собой лучшие подруги. К чему об этом знать посторонним, тем более мужчинам?
Руфина. Ты права. Тогда, с твоего позволения…
Улетова. Если ты позволишь, я все-таки допью кофе. А потом уйду. Или ты выгонишь меня вон из своего кабинета?
Руфина. Ну что ты. Оставайся. Но меня не жди. Я могу задержаться.
Улетова. А я и не собиралась. У меня другие планы на сегодняшний день.
Руфина. Тогда прощай.
^ Фаина Руфина кладет пакет в ящик своего письменного стола и уходит.
Улетова. Какое недоверие, подруга. Даже обидно… Алиночка!
Гомова. Слушаю.
Улетова. Не стой у меня за спиной. Я очень впечатлительна. В моих детективах, если ты их читала, именно так совершается большинство убийств.
Гомова. Я не собираюсь вас убивать.
Улетова. Это хорошо. В первую очередь, для тебя. И знаешь, почему?
Гомова. Вообще-то, догадываюсь. Но вы скажите.
Улетова. Потому что я хочу дать тебе возможность заработать пятьдесят долларов. А убив меня, ты не заработаешь ни рубля.
Гомова. Пятьдесят долларов? И за что это?
Улетова. Ты расскажешь мне, кто этот мужчина, с которым так мило простилась Фаина. И я заплачу тебе пятьдесят долларов. Информация стоит денег.
Гомова. Да как вы могли мне такое предложить… Сто долларов!
Улетова. Не зарывайся, милая. Я могу спросить у самой Фаины. И ты не получишь вообще ничего.
Гомова. Ну, хорошо, хорошо. Только деньги вперед.
Улетова. И ты мне не доверяешь?! Ну и правильно. Ты далеко пойдешь, девочка. Я узнаю в тебе себя в юности... (Передает деньги). Так кто этот гость?
Гомова. Роман Александрович Гутов. Бывший военнослужащий. Принес Фаине Ильиничне какую-то рукопись. Мемуары или что-то в этом роде. Его адрес и телефон вот на этой бумажке.
Улетова. Вот видишь, как легко ты заработала пятьдесят долларов. Мне бы так… А хочешь получить пятьсот долларов?
Гомова. А что мне для этого надо сделать? Продать вам свою бессмертную душу?
Улетова. Смешно. Но я не дьявол. И эта сделка была бы для меня невыгодной. А вот если бы ты скопировала книгу этого бравого вояки и отдала копию мне…
Гомова. Но…
Улетова. Пятьсот долларов! (Достает и показывает несколько купюр).
Гомова. Но это не принесет вреда Фаине Ильиничне?
Улетова. Ну что ты! Ведь мы с ней лучшие подруги. Разве бы я могла?!
Гомова. Вы обещаете?
Улетова. Клянусь!
Гомова. Тогда ладно. Подождите пару минут.
^ Алина Гомова уходит.
Улетова. И кто сказал, что я не дьявол? Во всяком случае, искушать людей я умею не хуже... А теперь мне надо сделать один телефонный звонок. (Достает мобильный телефон). Олег? Ты где? Отдыхаешь в Турции? На мои деньги? Ах, на свои… Ты, видимо, забыл, что работаешь моим литературным агентом, и деньги тебе плачу я? Не забыл, говоришь? Тогда бросай своих турчанок и прилетай. У меня есть для тебя важное дело. Нужно собрать информацию на одного человека... Жду тебя в понедельник в полдень. В кафе напротив издательства. Если опоздаешь, то во вторник у меня будет уже другой агент. Я не угрожаю, но предупреждаю. До встречи, дружок!
^ Входит Алина Гомова.
Гомова. Вот диск с копией книги.
Улетова. Да тебе цены нет, девочка!
Гомова. Есть. Пятьсот долларов. И я хотела бы их получить немедленно.
Улетова. Какая ты жадная, Алиночка! Ну, да ладно. Держи деньги. А еще держи язык за зубами. Не то… Ты меня поняла или мне продолжить?
Гомова. Я не болтлива. И мне дорога моя работа.
Улетова. А все-таки как мы с тобой похожи, девочка! Я тоже очень дорожу своим местом под солнцем.
Гомова. Вы хотите дождаться возвращения Фаины Ильиничны?
Улетова. Ты права, я ухожу. Не провожай меня. Но помни, что ты мне еще можешь понадобиться.
Гомова. Зачем?
Улетова. Люблю сорить деньгами, девочка! Кто-то же должен их подбирать. И почему не ты?
^ Елена Улетова уходит. Свет гаснет.
Действие 3.
Небольшое уютное кафе. За одним из столиков расположились Фаина Руфина и Роман Гутов.
Руфина. Я прочитала вашу книгу, как и обещала.
Гутов. Мне надо сказать вам нечто очень важное…
Руфина. Подождите, не то я потеряю мысль. Я прочитала ее на одном дыхании, за одну ночь. Не могла оторваться, пока не дошла до последней страницы. Но так и не получила ответ на вопрос, который интересовал меня.
Гутов. Задайте его сейчас. Может быть, я отвечу.
Руфина. Было бы логично предположить, что Джохара Дудаева устраняют – кажется, так это называется на языке спецслужб? – для того чтобы прекратить бессмысленную и кровавую войну. Однако после его смерти ничего не изменилось.
Гутов. И даже более того. Вскоре чеченские бандформирования за один день захватили Грозный, который наши войска штурмовали два месяца. А через четыре месяца после гибели Дудаева Россия заключила с Чечней позорные для нее Хасавюртовские соглашения. И в республике наступили три года безвластия, когда кровь лилась рекой. Не только российских солдат, но и мирных жителей.
Руфина. Почему? Я никак не могу понять, как такое стало возможным.
Гутов. Подобных «почему» я могу задать вам десяток. Почему накануне войны российские войска спешно, в считанные дни, покинули Чечню, побросав все оружие и боевую технику? Тем самым они до зубов вооружили чеченские бандформирования танками, самолетами, ракетными установками и многим другим. Почему министр обороны Павел Грачев заверил президента России, что с Чечней можно разобраться за два часа одним парашютно-десантным полком? Из-за этого шапкозакидательства погибли тысячи наших ребят. Почему когда генерал Пуликовский взял Грозный в кольцо и одним ударом мог уничтожить всех бандитов, засевших в городе, его срочно отозвали из Чечни? А затем и вовсе отправили в отставку, по сути, просто выгнав из армии? Почему? Почему? Почему? Я думаю, что ответ напрашивается сам собой. Война – прибыльный бизнес.
Руфина. Так почему в книге нет этого ответа?
Гутов. Пусть читатели додумаются до него сами. Им будет полезно поработать мозгами. Конечно, если вы опубликуете эту книгу.
Руфина. Я думаю, что издательство опубликует ее. Но еще один момент…
Гутов. Что еще?
Руфина. Ее автор, ваш друг…
Гутов. Виктор Суковатов.
Руфина. Вы говорили, что он застрелился по возвращении домой. Я понимаю, это правда жизни. Но для книги, в целях ее рекламы, было бы лучше, если бы автор погиб в Чечне. От той же самой ракеты, которая уничтожила Джохара Дудаева. Это был бы великолепный пиаровский ход.
Гутов. К чему эта ложь? Я не понимаю.
Руфина. Вы несведущи в наших делах. Я объясню. Чтобы в современной России книга стала бестселлером, вовсе необязательно, чтобы она была талантливо написана. Достаточно вложить в ее рекламу много денег. У вас есть деньги?
Гутов. Увы. Я беден, как любой российский пенсионер.
Руфина. И наше издательство переживает сейчас не лучшие времена. К тому же, в свое время оно очень много вложило в Елену Улетову. И ему нет смысла тратиться на нового автора, который будет конкурировать с писателем, раскрученным ранее этим же издательством и приносящим ему неплохой доход. Вы меня уже начинаете понимать?
Гутов. Уже начинаю.
Руфина. Поэтому денежный вариант отпадает. Но есть другой – это сам автор. Либо он скандально известен и без того, либо его судьба может потрясти человеческое воображение, либо…
Гутов. Достаточно. Я уловил суть ваших рассуждений. Вашему издательству не нужен просто мертвый автор. Ему нужен автор, погибший как герой.
Руфина. Вы правы. При данных обстоятельствах никто не дал бы и ломаного гроша за живого писателя. За автора, который потерял жену и дочь и застрелился от горя из пистолета, подаренного ему Джохаром Дудаевым, цена, разумеется, выше. Но мемуары человека, который ценой собственной жизни уничтожил врага номер один своей страны, почти бесценны. Проще говоря, их можно продать дороже. Да, я знаю, насколько цинично это звучит. Но таковы реалии нашей жизни.
Гутов. Вы меня убедили, Фаина Ильинична. Хорошо. Хотите, чтобы автор был мертв – он будет мертв. Хотите, чтобы он погиб как герой – так и будет.
Руфина. В конце концов, ведь ему уже все равно. Он и в самом деле мертв.
Гутов. Кто?
Руфина. Ваш друг. Виктор Суковатов.
Гутов. Ах, да… Мертвее не бывает.
Руфина. Вот и хорошо. То есть, конечно, я совсем не то хотела сказать. Простите меня.
Гутов. Я понял вас правильно.
Руфина. И все-таки простите меня!
Гутов. Вы прощены, Фаина Ильинична. Но если уж речь зашла о презренном металле… Ведь за книгу положен гонорар?
Руфина. Разумеется. У вашего друга остались наследники? Какие-нибудь близкие или даже дальние родственники, которые могли бы претендовать на вознаграждение?
Гутов. Виктор Суковатов сирота. Вырос в детдоме. Жена была его единственным родственником. Но она умерла.
Руфина. В таком случае, если не будет других претендентов, гонорар может быть выплачен вам. Как художественному редактору книги.
Гутов. Это было бы кстати. Мне сейчас очень нужны деньги. Вы даже не можете себе представить, насколько… Когда я могу их получить?
Руфина. На следующей неделе вы подпишите договор с издательством. И можете требовать аванс. Окончательный расчет последует после того, как книга будет продана. Обычно начинающему автору не полагается процент с продаж, но в вашем случае, думаю, мы сделаем исключение. Так что придется немного подождать.
Гутов. А если ну его, этот процент? И всю сумму сразу на руки.
Руфина. Но вы очень много потеряете. Поверьте мне. Непроданная книга – все равно что шкура неубитого медведя. Делить ее – дело неблагодарное. Издательство решит перестраховаться, и гонорар за книгу будет невелик.
Гутов. Но все-таки больше, чем аванс. И выплачен быстрее.
Руфина. Несомненно. Однако… А что, вам действительно так нужны деньги?
Гутов. Позарез. Жизненно необходимы.
Орехова. Тогда, может быть… Я могла бы вам их одолжить. Сколько вам нужно?
Гутов. Еще не знаю. Думаю, к моменту подписания договора с издательством мне это будет известно. Но взять в долг? И от вас? Извините, Фаина Ильинична, но это исключено.
Руфина. Потому что от меня?
Гутов. Потому что я не знаю, смогу ли я вам их отдать и когда. А я офицер, человек чести. И не могу брать на себя обязательства, которые могут быть невыполнимы.
Руфина. Как знаете.
Гутов. Теперь уже вы простите меня. Но я не хотел вас обидеть. Поверьте, Фаина!
Руфина. Я верю вам. Не знаю, почему, но вы вызываете у меня доверие. Я давно уже не испытывала подобных чувств к мужчинам… То есть, я хотела сказать, к людям!
Гутов. Я вас понял. Вы мне тоже очень симпатичны. Мы могли бы стать добрыми друзьями.
Руфина. Ну, что же, для начала и это неплохо.
Гутов. Так каким может быть аванс от издательства?
Руфина. Вас устроят сто тысяч рублей?
Гутов. Я скажу вам об этом завтра. Можно?
Руфина. Разумеется. Но если вы захотите взять за книгу всю сумму сразу, то это будет тысяч двести-триста, не больше.
Гутов. Я подумаю. И о своем решении также скажу вам завтра. Благодарю вас, Фаина Ильинична!
Руфина. Мне кажется, вы уже называли меня Фаиной. Мне так больше нравится.
Гутов. Хорошо, Фаина. Тогда вам придется звать меня Романом.
Руфина. Как говорит одна моя подруга, очень романтическое имя. А кстати, вот и она! Что называется, только помяни черта…