Вопросы к экзамену по направлению подготовки бакалавров 050300 «Филологическое образование» Литература
Вид материала | Вопросы к экзамену |
- Программа вступительного испытания направление «050300 Филологическое образование», 60.55kb.
- Программа итоговой государственной аттестации выпускников по направлению 050300 «Филологическое, 996.53kb.
- История Тома Джонса-найденыша Французское просвещение: Вольтер, Дидро, Руссо Немецкое, 29.12kb.
- Программа дисциплины "современные проблемы науки", 91.53kb.
- Программа вступительного экзамена в магистратуру по направлению 050300 «Филологическое, 249.78kb.
- Программа вступительных испытаний для поступления в магистратуру по литературе составители, 2471.73kb.
- Программа вступительного экзамена в магистратуру по направлению «050300 Филологическое, 741.6kb.
- Задачи производственной (педагогической) практики Задачами производственной (педагогической), 380.98kb.
- Учебно-методический комплекс опд. Р. 01 Старославянский язык, 631.75kb.
- Программа дисциплины "современные проблемы науки", 33.09kb.
Литература.
- Захарова В.Т.Импрессионистические тенденции в русской прозе начала ХХ века: Учебное пособие. – М., 1993.
- Захарова В.Т., Комышкова Т.П. Неореализм в русской прозе ХХ века: типология в аспекте исторической поэтики. Учебное пособие. – НГПУ, 2008.
- Захарова В.Т. Проза М.Горького Серебряного века. – Нижний Новгород, 2008.
- История русской литературы: ХХ век: Серебряный век / Под ред. Ж.Нива и др. – М., 1995.
- Михеичева Е.А. Жанр философского рассказа в русской литературе рубежа ХIХ-ХХ веков. – Орел, 2008.
- Ничипоров И.Б. «Поэзия темна, в словах невыразима…». Творчество И.А.Бунина и модернизм. – М., 2003.
- Смирнова Л.А. Русская литература конца ХIХ – начала ХХ века: Учебник для студентов пед. ин-тов и ун-тов. – М., 2002.
19. Этапы русской литературной эмиграции. Художественные открытия в прозе.
Методологические принципы изучения литературы русской эмиграции. Г.Струве о русской зарубежной литературе.
Три «волны» эмиграции: основной «именной состав». Наиболее крупные центры сосредоточения. Париж – столица русской эмиграции. Основные печатные органы, издательства.
^ Поэзия «первой волны». «География», «палитра имен», Миссия «посланничества» в мироощущении поэтов. Разнообразие ярких творческих индивидуальностей. Лирика Ив. Бунина: классичность, верность традициям, высокое мастерство. Стремление объяснить мир меркой вечности. Лирика К.Бальмонта: трагизм восприятия эмигрантского существования, формальные достоинства его произведений. Лирика М.Цветаевой: «вихревая вдохновенность» (Ф.Степун), «вулканическая энергия» (Ю.Иваск). Развитие жанра поэмы в творчестве М.Цветаевой. Лирика И.Северянина: строгость форы, просветленное начало. Поэтическое наследие В.Ходасевича, Г.Адамовича, Г.Иванова, З.Гиппиус.
^ Художественные достижения эмигрантской прозы. «Новая жизнь» ведущих жанров русской литературы в творчестве И.Бунина, И.Шмелева, Б.Зайцева, Г.Газданова, В.Набокова.
Глубина трагического постижения темы любви и смерти в рассказах И.Бунина 1920-1940-х гг. Роман «Жизнь Арсеньева» – одно из вершинных достижений мировой литературы ХХ века. «Жизнь Арсеньева» как феноменологический роман. Органическое слияние прозы и поэзии. Мифологема Дома в романе. Сборник рассказов «Темные аллеи» – «самое совершенное» создание писателя. Художественное воплощение трагической концепции любви: мастерство композиции, активность внефабульной образности.
Эмигрантское творчество И.Шмелева. «Солнце мертвых»: трагическая эпопея о революции и гражданской войне. Восприятие катастрофичности мира через антиномию образов-символов. Художественное воплощение идеи национального единства. «Богомолье» – творческое развитие жанра хожений. Идея богомолья как осмысление судеб России через жажду праведности русской души. «Православный строй русской души» (И.Ильин) в автобиографическом повествовании «Лето Господне». Жанровая уникальность произведения. Основы духовного бытия России в художественном сплаве книги. Особый («крестообразный») характер хронотопа в романе. Роман «Пути небесные» (1947) как опыт создания «духовного романа». Отражение кризиса духовного сознания человека конца ХIХ века. Своеобразие художественного осмысления путей нравственного совершенствования человека, ведомого Божественным Промыслом.
Развитие творчества Б.Зайцева в эмиграции. Светлое христианское мировосприятие в романе «Золотой узор». Своеобразие психологизма: роль символики. Рассказы и повести 1920-х годов «Сергий Радонежский», «Люди Божии»: стремление «приблизиться к русской святости». Центральное произведение Зайцева эмигрантского периода – автобиографическая тетралогия «Путешествие Глеба». Жанровый синтез – «роман-хроника-поэма». Мифологема Дома в произведении. Импрессионистичность художественного мышления. Дальнейшее осмысление темы «путничества» - ведущей в творчестве Б.Зайцева.
Художественное наследие В.Набокова. Понятие «метароман» применительно к творчеству В.Набокова. Ведущие тематические линии прозы Набокова: тема «утраченного рая», тема драматических отношений между иллюзией и действительностью, тема высшей реальности (етафизическая тема потусторонности). Метатема множественной реальности. Специфика их художественного воплощения в романах Набокова «Машенька», «Защита Лужина», «Отчаяние», «Приглашение на казнь», «Дар». Ностальгическая доминанта в автобиографическом романе «Другие берега». Виртуозность художественного мастерства писателя в жанре рассказа.
Философско-эстетическое богатство прозы Г.Газданова. «Вечер у Клэр» – роман, «обогнавший время». Своеобразие «нового литературного вероисповедания». Импрессионизм художественного сознания автора. Неповторимость художественного мира газдановской прозы: парадоксальность, ироничность, элементы мистики, игры, монтажный принцип «газдановского зрения». «Магический реализм» Газданова: романы «Ночные дороги», «Призрак Александра Вольфа», «Возвращение Будды».
Литература
- Агеносов В.Литература русского зарубежья (1918 – 1996). – М., 1998.
- Анисимова М., Захарова В. Мифологема «Дом» и ее художественное воплощение в автобиографической прозе русской эмиграции первой волны. – Нижний Новгород, 2004.
- Галанина О., Захарова В. «Духовный реализм» И.С.Шмелева: лейтмотив в структуре романа «Пути небесные». – Нижний Новгород, 2004.
- Захарова В.Т., Комышкова Т.П. Неореализм в русской прозе ХХ века: типология в аспекте исторической поэтики: Учебное пособие. – Нижний Новгород, 2008.
- Любомудров А.М. Духовный реализм в литературе русского зарубежья: Б.К.Зайцев, И.С.Шмелев. – СПб, 2003.
- Мальцев Ю.В. Бунин. Франкфурт-на-Майне – Москва, 1994.
- Русское зарубежье: золотая книга эмиграции: Первая треть ХХ века: Энциклопедический биографический словарь. – М., 1991.
- Струве Г.П. Русская литература в изгнании / Глеб Струве. 3-е изд., испр. и доп. Краткий биографический словарь русского Зарубежья. Париж: YMCA-Press. – М., 1996.
^ 20. Модернизм как новый тип литературного сознания. Модернистские направления в западноевропейской и американской литературе XX века
Изменение массового сознания людей в 1 половине ХХ века: ощущение абсурдности мира и невозможности изменить собственную судьбу, утрата веры в Бога, одиночество, различные теории восприятия человека (как биологического объекта и винтика государственной машины, как ницшеанского сверхчеловека). Отражение катастрофического мироощущения в философских трудах О.Шпенглера («Закат Европы»), А.Швейцера («Распад и возрождение культуры»), М.Хайдеггера («Бытие и время»), Х.Ортега-и-Гасет («Дегуманизация искусства»).
Возникновение нового литературного направления – модернизма. Происхождение термина. Разные точки зрения на содержание понятия «модернизм» в современном литературоведении.
^ Основные черты модернизма как литературного направления. Восприятие абсурда как основного качества мира и поиск новых средств выразительности для его отражения; неверие в способность человека противостоять разрушительной силе абсурда (А. Камю «Посторонний», Ф.Кафка «Процесс»). Утрата гуманистических ценностей; поиск и подчеркивание в человеке низменных побуждений, натуралистического, животного начала, его биологической природы (творчество Д.Лоуренса). Интерес к психологии и патопсихологии человека. Творчество и искусство как противовес биологическому началу. Элитарность модернизма, противопоставление модернистского творчества массовой культуре. Отказ от разума как основополагающего начала в человеке. Поиск новых средств выразительности, которые передали бы состояние сознания человека в полном объеме, а не только его рациональную часть (прием потока сознания в романах Дж.Джойса, У.Фолкнера). Эксперимент с литературными формами (поэзия Т.Тцара, А.Бретона, «эпический театр» Б. Брехта, литературный конструктивизм Дж. Дос Пасоса). Отказ от устаревших, не работающих форм, приемов и даже базовых установок предшествующей ХХ веку культуры.
Литературные направления, развивавшиеся в рамках модернизма: дадаизм, сюрреализм, экзистенциализм, имажизм, экспрессионизм, футуризм, герметизм, веризм – и их специфика.
Литература
- Зарубежная литература ХХ века. Учебник для вузов. Под ред. Л.Андреева, 2-ое изд. – М., 2003.
- История зарубежной литературы ХХ века. Учебник под ред. Л. Михайловой и Я.Засурского. – М., 2003.
- Зарубежная литература. ХХ век. Учебник для студентов педагогических вузов. Н.Михальская, В.Пронин и др. Под общей ред. Н.Михальской. – М., 2003.
- Зарубежная литература ХХ века. Практикум. Под ред. Н.Михальской и Л.Дудовой. – М., 2003.
^ 21. Многообразие эстетических установок литературы 1920-х годов
Полемика о сущности будущего искусства. Идея теургичности искусства и ее преломление в художественном сознании 1920-х годов. Казарменная и утопическая модели социализма, соответствие им 2-х моделей искусства. Статья А.Блока «Интеллигенция и революция».
Пролеткульт. Теория и практика организации. Учение А.Богданова о специфике задач нового искусства, искусстве как способе жизнестроения. Идея классовости и коллективности искусства. Задачи искусства, специфика понимания сущности искусства. Идеи технической эстетики. Отношение к классическому искусству.
«Кузница». Требование обсуждения творческих проблем. Защита «профессионализма», неприятие изоляции пролетарского искусства. Декларация специфики тематики пролетарского искусства.
РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей). Теория и практическая деятельность организации. Литературные издания РАПП: «Октябрь», «На посту», «На литературном посту», «Настоящее». Односторонняя переработка идей Г.Плеханова об эмоциональной доминанте искусства. Мысль о классовой предопределенности искусства; деление литераторов на пролетарских писателей и попутчиков. Теория «социального заказа». Специфика понимания реалистичности искусства, требование «показа» действительности. Отсутствие разграничения содержания литературы и содержания изображенной им жизни: прочтение произведения по «идеологическому коду», требование штампа в изображении. Отношение к писателям. Итоги деятельности РАПП.
«Перевал». Идеи А.Воронского о сущности нового искусства. Деятельность журнала «Красная новь». Отношение к теории «социального заказа». Утверждение сущности искусства как способа познания жизни, место классового аспекта в общей картине мира художника, идея «блага революции». Разграничение эстетической реальности и реальности жизни. Проблема «попутничества». Отношение к классическому искусству.
ЛЕФ (Левый фронт искусств). Теория интенсификации искусства, организованного упрощения искусства. Взгляд на искусство как способ жизнестроения. Отрицание искусства как особой формы познания. Теоретики «левого» искусства. Художественные открытия «левого» искусства: С.Эйзенштейн, Д. Вертов, В.Мейрхольд, В.Маяковский, С.Третьяков, С.Родченко и др. Роль В.Маяковского в становлении ЛЕФа.
Имажинисты. Организационная структура имажинистов. Роль С.Есенина в объединении поэтов. Театральные опыты А.Таирова. Эстетические установки имажинистов: образ, очищенный от содержания, механическое соединение образов, идеализация и романтизация быта. Требование профессионализма в искусстве. С.Есенин как теоретик искусства. Статья «Ключи Марии». Мысль об образе как основе восприятия жизни, специфике мифологической образности; классификация образов.
«Серапионовы братья». Смысл названия, утверждение принципиальной аполитичности искусства. Влияние Е.Замятина на становление эстетической концепции «серапионов». Увлечение художественным мастерством, формотворчество.
Судьба литературных группировок в 1930-е годы; образование Союза советских писателей.
Литература
- Белая Г. Дон-Кихоты 20-х годов. «Перевал» и судьба его идей. – М., 1989.
- Захарова В.Т., Комышкова Т.П. Неореализм в русской прозе ХХ века: типология в аспекте исторической поэтики: Учебное пособие. Нижний Новгород, 2008.
- История русской литературы ХХ века. В четырех книгах. Под ред. Л.Ф. Алексеевой. Кн.1. – М., 2005.
^ 22. Типология романа в русской прозе 1920-30-х годов
Оценка современного состояния литературы в статьях Е.Замятина. Роман-антиутопия «Мы»: критика утопического сознания. Характер и роль литературных и библейских аллюзий в тексте романа.
Особенности композиции и архитектоники в романе Б.Пильняка «Голый год». Концепция истории и революции, мифологическая образность. Временная организация романа. Специфика решения проблемы противостояния воли и рефлексии, понимания концепции «человек-зверь». Образы большевиков – «людей в кожаных куртках» – и интеллигентов.
^ Аналитический роман: структура, принципы соотношения автора и повествования. Роман К.Федина «Города и годы»: композиция и архитектоника, смысл названия. Роль образных оппозиций в формировании проблематики, сквозные образы-символы. Л.Леонов. Проблематика романа «Барсуки». Структура повествования. Нравственная оценка теории «человек-зверь». Возможности формы сказа: соотношение живописания и аналитики. Концепция человека в романе «Вор». История работы над романом. Композиция и архитектоника романа, своеобразие авторской задачи. Система образов, принципы построения образов.
Художественное осмысление событий гражданской войны в романе М.Булгакова «Белая гвардия». Специфика пространства и времени. Специфика философского романа. Философия романа «Мастер и Маргарита»: проблема героя, мифопоэтический код романа. Соотношение легендарно-исторического, лирического и сатирического пластов повествования. Черты мифологизма и антиутопии в романе А.Платонова «Чевенгур».
«Жизнь Клима Самгина» М.Горького: проблема жанра. ^ Панорамность повествования, противостояние философских концепций. Летмотивная образность. Образ Клима Самгина, принцип «самгинских очков» в структуре повествования.
«Тихий Дон» М.Шолохова: трагическое и эпическое в романе.
Трилогия А.Н.Толстого «Хождение по мукам»: специфика жанра, проблематика; особенности структуры каждого из романов трилогии. Роман «Петр Первый»: новаторство в жанре исторического романа, концепция истории, специфика проблематики. Исторический роман 1930-х годов: причины актуализации жанра, проблематика, новые формы (Ю.Тынянов, О.Форш).
Формирование жанра производственного романа (В.Катаев, Л.Леонов, М.Шагинян и др.). Романы воспитания: творческое развитие законов жанра (Н.Островский, А.Макаренко, Г.Белых и Л.Пантелеев). Тяготение к большим эпическим полотнам. Сатирическая литература (И.Ильф и Е.Петров).
Литература
- Андрей Платонов. Мир творчества. – М., 1994.
- Баранов В. Максим Горький: подлинный и мнимый. – М., 2000.
- Белова Т. Горький: концепция культуры. – Саратов, 1999.
- Васильев В. Андрей Платонов. Очерки жизни и творчества. – М., 1990.
- Геллер М. Андрей Платонов в поисках счастья. – М., 1999.
- Голубков М. Максим Горький. 3 изд.– М., 2000.
- Захарова В.Т., Комышкова Т.П. Неореализм в русской прозе ХХ века: типология в аспекте исторической поэтики: Учебное пособие. – Нижний Новгород, 2008.
- История русской литературы ХХ века: в 4-х книгах. Кн.3: 1940—1960 годы. Под ред. Л.Ф.Алексеевой. М., 2006.
- Кораблев А. Тайнодействие в «Мастере и Маргарите». // Вопросы литературы, 1991. №5.
- Крюкова А.М. А.Н.Толстой и русская литература. Творческая индивидуальность в литературном процессе – М., 1990.
- Крюкова А.М. Алексей Николаевич Толстой. – М., 1989.
- Макаровская Г. Типы исторического повествования. – Саратов, 1972 .
- Примочкина Н. Писатель и власть: М.Горький в литературном движении 20-х годов. – М., 1996.
- Русская литературная антиутопия ХХ века. М.. 1993.
- Спиридонова Л. Горький. Диалог с историей. – М., 1994.
- Старков А.Ступени мастерства. М., 1985.
- Сухих С. Заблуждения и прозрения Максима Горького. – Нижний Новгород, 1992.
- Сухих С.И. «Тихий Дон» М.Шолохова. Лекции по спецкурсу. – Н.Новгород, 2006.
- Сухих С.И. Споры об авторстве «Тихого Дона». – Н.Новгород, 1999.
^ 23. Типология жанров в литературе периода Великой Отечественной войны.
Очеркистика периода Великой Отечественной войны: основные темы. Очерк А.Толстого «Родина»: сочетание документальности и художественного вымысла, легендарно-мифологические образы. Утверждение первоочередной ценности русской культуры, русского слова.
^ Поэзия в годы Великой Отечественной войны: движение лирических жанров, тематики. Народно-миологическая образность, фольклорные мотивы и жанры в стихах А.Ахматовой, К.Симонова, А.Исаковского. Поэмы П.Антокольского «Сын»: образы жизни и смерти, специфика воплощения проблемы отцов и детей.
^ Драматургия периода Великой Отечественной войны. Поиск в разработке жанров. Теория «воздуха». Творческое применение принципов классицизма в пьесе А.Корнейчука «Фронт». Драматический эпос К.Симонова «Русские люди». Философия и мифология трагедии Л.Леонова «Нашествие».
^ Три этапа прозы Великой Отечественной войны. Типология военной повести Документальная повесть, пути преодоления субъективности в оценке событий. М.Шолохов, «Наука ненависти»: специфика композиции. Повесть о герое. Принципы разработки характеров в повести К.Симонова «Дни и ночи». Преломление эпической традиции Н.Гоголя в повести Б.Горбатова «Непокоренные» Образ дороги. Библейские мотивы. Мифопоэтическая образность повести Л.Леонова «Взятие Великошумска».
Литература
- Захарова В.Т., Комышкова Т.П. Неореализм в русской прозе ХХ века: типология в аспекте исторической поэтики: Учебное пособие. – Нижний Новгород, 2008.
- Кузьмичев И. К. Герой и народ. Раздумья о судьбах эпопей. – М., 1973.
^ 24.Русская проза 1960-90-х годов: основные направления художественного поиска.
Концепция человека и истории в военной прозе 1960-70-х годов. «Лейтенантская» проза: Б.Васильев, В.Быков и др. Новый герой – новое понимание движущих сил истории. Изображение быта войны. Специфика пространственно-временной организации повествования.
Концептуальный роман Ю.Бондарева («Берег», «Выбор», «Игра»): проблематика и структура.
Жанровая специфика лирической прозы. Причины «возрождения» жанра, связь с литературной традицией. Память как центральная категория книги О.Берггольц «Дневные звезды». Система лейтмотивов книги В.Солоухина «Владимирские проселки». Лирическое начало прозы Ю.Казакова.
«Деревенская» проза. Проблема традиции в деревенской прозе. Отражение философии народной жизни в прозе В.Астафьева. Несобствено-авторская речь и ее функции в повествовании (В.Белов, «Привычное дело»). Проблема национального характера в рассказах В.Шукшина. Экзистенциальные проблемы в повестях В.Распутина («Живи и помни», «Последний срок», «Прощание с Матерой»). Мифопоэтические образы в творчестве писателей-«деревенщиков».
^ Антитоталитарная проза. Концепция «новой прозы» В.Шаламова и ее художественное воплощение в «Колымских рассказах». А.Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ»: документальная основа книги, Структура повествования. Дискуссия идей в романе «В круге первом». Персонажная система романа, пространственно-временная организация повествования. Христианские и культурные аллюзии, их роль в обозначении авторской концепции.
«Городская» проза. Концепция человека и истории в повестях и романах Ю.Трифонова.
^ Условно-метафорический реализм. Синтез философских идей и мифологических представлений в образной системе романов А. Кима. Мир и человек в прозе В.Маканина. Философская концепция мира в романе Л.Леонова «Пирамида». Многообразие постмодернистских художественных моделей.
Литература
- Аннинский Л. Локти и крылья. – М 1991.
- Белая Г. Художественная литература в зеркале критики. – М., 1988.
- Белая Г. Художественный мир современной прозы. – М., 1983.
- Захарова В., Комышкова Т. Неореализм в русской прозе XХ века: типология художественного сознания в аспекте исторической поэтики. – Н.Новгород, 2008.
- Касаткина Т. В поисках утраченной реальности.// Новый мир. 1997. №3.
- Комышкова Т.. Философия времени в прозе Л.Бежина («Усыпальница без праха», «Калоши счастья»). // Традиции в русской литературе. Нижний Новгород, 2000.
- Немзер А. Литературное сегодня. О русской прозе. 90-е. – М., 1998.
- Роднянская И. Сюжеты тревоги. Маканин под знаком «новой жестокости» // Новый
мир.1997, .№4.
^ 25. Мифологизация в зарубежной литературе ХХ века. Отражение национальной мифологии в латиноамериканской литературе ХХ века.
Мифологизация как одна из ключевых особенностей литературы ХХ века. Причины обращения к мифу в искусстве ХХ века
Понятие мифа и его трансформация в ХХ веке. Отражение мифа в литературе. Англо-американская школа мифокритики, труды Дж.Фрэйзера, Дж.Кэмпбэлла, М.Элиаде и других. Отечественные исследователи: М.Мелетинский, В.Топоров и др. Основные понятия и термины мифокритики: миф, мифема, мифологема, мономиф.
Использование мифологических сюжетов и мотивов в литературе ХХ века в творчестве отдельных авторов и в рамках направлений. Роль национальной мифологии для становления латиноамериканской литературы, причины обращения авторов к национальной истории и мифологии.
«^ Магический реализм» в латиноамериканской литературе. Черты латиноамериканского «магического реализма»: обращение к мифологическим традициям, попытки осмысления национальной истории, использование жанровых форм национального фольклора, реалий и ритмики речи языков аборигенов.
Творчество Г.Маркеса как пример использования мифологических образов в художественной литературе. Основные произведения: ранние рассказы, повесть «Полковнику никто не пишет», роман «Сто лет одиночества». Синтез национальной, христианской и античной мифологии в его творчестве. Ключевые мифологемы, повторяющиеся в его произведениях: дом, мировое древо, лес, дорога, солнце, тень и др.
Роман Маркеса «Сто лет одиночества» как осмысление национальной истории и истории человечества в целом. Мифологическая концепция времени в романе и ее авторская интерпретация. Циклическое и линейное время в произведении. Отражение национальной истории. Трактовка одиночества в романе. Миф о родовом проклятии и его интерпретация в произведении.
Литература
- Зарубежная литература. ХХ век. Учебник для студентов педагогических вузов. Н. Михальская, В.Пронин и др. Под общей ред. Н.Михальской. – М., 2003.
- История зарубежной литературы ХХ века. Учебник под ред. Л.Михайловой и Я.Засурского. – М., 2003.
- Мелетинский Е.«Поэтика мифа». – М., 1976.
- Кузнецова А.Зарубежная литература второй половины ХХ века. – Великие Луки, 2004.
- Шарыпина Т.Античность в литературной и философской мысли Германии первой половины ХХ века. – Н.Новгород, 1998.
Тексты для выполнения практического задания
Приложение к билету № 1
Иоанн Креститель
В стародавние времена в далекой земле появился новый пророк Иоанн Предтеча – первый креститель по-новому, водой. Людская молва славила этого пророка. Народ полюбил его, но нашлись у него лютые завистники. Посадили Иоанна в темницу. В те времена жила там красавица, услаждавшая царя и его гостей танцами. Собрались там однажды именные гости в царском дворце на пир. Пригласили туда юную танцовщицу. Царь и гости были потрясены исполнением танца красивой и грациозной юной девой. Царь решил ей подарить за танец то, что она пожелает, хоть полцарства отдать.
Но ни жемчугов драгоценных, ни золота, ни серебряной парчи не пожелала красавица. По наущению матери она попросила, чтоб ей принесли на блюде отрубленную голову Иоанна Предтечи.
Но царь был опечален, но слово, данное при гостях, он решил исполнить. Ужас охватил гостей при виде кровавого подарка. За мученическую смерть Иоанн Предтеча был причислен к лику святых. И праздник сочинили и приурочили ко дню его рождества 24 июня (7 июля). В эту ночь якобы Иоанн Креститель водным крещением купает травы и цветы. Этот праздник в наших местах называется Иоанн Цветник или Иван Купала. Память народная живуча.
Говорят, что еще в старину в купальскую ночь один из многих молился в Белоглазовском ключике, заглянул в воду и увидел на глубине парящую голову Иоанна Предтечи. В память об этом явлении поставили говоленку с иконой.
^ Приложение к билету № 2
Поэту
А.С. Пушкин
Поэт! Не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдёт минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься твёрд, спокоен и угрюм.
Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечёт тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.
Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник.
^ Приложение к билету № 3
Софокл
Эдип-царь
(перевод Ф.Ф. Зелинского)
(Отрывок)
Иокаста
Скажи и мне, во имя всех богов:
Зачем ты гневом воспылал таким?
Эдип
Скажу: ты мне почтенней, чем они.
Креонт злоумышляет на меня.
^ Иокаста
Скажи яснее: в чем его вражда?
Эдип
Назвал меня он Лаия убийцей!
Иокаста
Со слов других? По собственной догадке?
^ Эдип
Свои уста хранит он от хулы,
А подослал гадателя-злодея!
Иокаста
О, если так - освободи от страха
Свой ум, Эдип, и от меня узнай,
Что нет для смертных ведовской науки.
Тому я довод ясный укажу.
Однажды Лаий - не скажу: от Феба,
Но в Дельфах от гадателей его
Ужасное вещанье получил,
Что смерть он примет от десницы сына,
Рожденного в законе им и мной.
Но Лаий - говорят нам - у распутья,
Где две дороги с третьего сошлись,
Разбойниками был убит чужими!
А мой младенец? От его рожденья
Едва зарделся третий луч зари, -
И он его, сковав суставы ножек,
Рукой раба в пустыне бросил гор!
Да! Не заставил Аполлон малютку
Отцеубийством руки обагрить;
Напрасен страх был, Лаию внушенный,
Что от родного сына он падет;
Так оправдались вещие гаданья!
О них не думай! Если бог захочет -
Он сам сорвет с грядущего покров!
^ Эдип
Что слышу я, жена моя? Во мне
Смутился дух мой, и в волненье разум.
Иокаста
Какой тревогой встрепенулся ты?
Эдип
Сказала ты, что пал он у распутья,
Где две дороги с третьего сошлись?
^ Иокаста
Так молвили, да и поныне молвят.
Эдип
Где ж эта местность? Где погиб твой муж?
Иокаста
Земля Фокидой кличется, а местность -
Где путь двоится в Дельфы и в Давлиду.
Эдип
А сколько времени прошло с тех пор?
^ Иокаста
Дошла до нас та новость незадолго
Пред тем, как ты объявлен был царем.
Эдип
О Зевс! Что сделать ты со мной задумал!
Иокаста
Эдип мой, друг мой! Что с тобой? Скажи!
Эдип
Постой, постой!... Каков был видом Лаий?
Каких был лет в то время он? Ответь!
^ Иокаста
Могуч; глава едва засеребрилась;
А видом был он - на тебя похож.
Эдип
О смерть! Ужель я, сам не сознавая,
Себя проклятью страшному обрек?
^ Иокаста
Что ты сказал? Твое лицо мне страшно.
Эдип
Боюсь, боюсь - был свыше меры зрячим
Пророк... Но нет! Еще одно скажи.
Иокаста
Сказать готова, хоть и страшно мне.
Эдип
С немногими пошел он, иль с отрядом
Телохранителей, как вождь и царь?
^ Иокаста
Всех было пять; один из них - глашатай.
В повозке Лаий восседал один.
Эдип
Ах, ясно все... так ясно! - От кого же
Узнали вы про смерть его, жена?
^ Иокаста
Один лишь раб от смерти ускользнул.
Эдип
А где живет он ныне? Во дворце?
Иокаста
О нет. Когда вернулся он, увидел
Тебя царем, а Лаия убитым -
К моей руке припав, он умолил
Услать его из города подальше
На пастбища окраинные стад.
Я снизошла к мольбе его; и право,
Не будь рабом он, получил бы больше.
^ Эдип
Нельзя ль скорей его обратно вызвать?
Иокаста
Конечно, можно. Но на что тебе он?
Эдип
Боюсь, жена, - причин я слишком много
Тебе назвал желанья моего!
^ Приложение к билету № 4
Слово о полку Игореве
( Переложение Д. Лихачева)
(Отрывок)
Тогда великый Святославъ
изрони злато слово
с слезами смешено
и рече:
«О, моя сыновчя, Игорю и Всеволоде!
Рано еста начала Половецкую землю
мечи цвлити,
а себе славы искати.
Нъ нечестно одол сте,
нечестно бо кровь поганую пролиясте.
Ваю храбрая сердца
въ жестоцемъ харалузе скована,
а въ буести закалена.
Се ли створисте моей сребреней седине?
А уже не вижду власти
сильнаго,
и богатого,
и многовоя
брата моего Ярослава,
съ черниговьскими былями,
съ могуты,
и съ татраны,
и съ шельбиры,
и съ топчакы,
и съ ревуты,
и съ ольберы.
Тии бо бес щитовь, съ засапожникы
кликом плъкы побеждають,
звонячи въ прадеднюю славу.
Нъ рекосте: «Мужаимеся сами:
преднюю славу сами похытимь,
а заднюю си сами поделимь!
А чи диво ся, братие, стару помолодити?
Коли соколъ въ мытехъ бываеть,
высоко птицъ възбиваеть:
не дасть гнезда своего въ обиду.
Нъ се зло – княже ми непособие:
наниче ся годины обратиша.
Се у Римъ кричать подъ саблями половецкыми,
а Володимиръ подъ ранами.
Туга и тоска сыну Глебову!»
^ Приложение к билету № 5
Песнь о Роланде
(перевод А. Сиповича)
(Отрывок)
Чудесен бой, и грозен он, и страшен.
Роланд и Оливье разят исправно,
Архиепископ им не уступает,
И с ними пэров Франции двенадцать;
Французы все сражаются в согласье.
Там тысячи неверных умирают:
И кто спасенья в бегстве ни искал бы —
Не уходил от франкского меча.
Французов тоже полегло немало;
Им не видать родных, не встретить Карла,
Кто за испанскими их ждет вратами.
Над Францией чудесная гроза:
Низринулись с небес и дождь, и град,
И грома оглушительны раскаты,
И ослепляют вспышки молний частых,
И от толчков земля заколебалась.
От церкви Сен-Мишеля и до Санса,
От Безансона вплоть до Гуитсанда,
Повсюду в трещинах стоят дома.
Среди полудня полный мрак настал,
Его лишь вспышки молний освещают.
Объемлет ужас франкские сердца:
«Последние приходят времена,
Для страшного суда пора пришла».
Так люди говорят; они не знают,
Что та гроза и буря предвещают
Кончину графа храброго Роланда.
Разят французы с яростью и пылом.
Врагов побито ими много тысяч.
Не уцелел там ни один язычник.
Архиепископ хвалит от души
Баронов Франции неустрашимых:
«Кому из королей еще даны
Вассал вернее и отважней рыцарь?
И будут подвиги, что совершили,
В анналы Франции занесены».
Над павшими друзьями и родными
Не могут франки удержать слезы.
Меж тем король Марсилий сарацинов
Ведет на них огромные дружины.
Аой
^ Приложение к билету № 6
Л.Н.Толстой
Война и мир
(Отрывок)
Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tапtе, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, — красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем — Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрдотель подает как нечто сверхъестественно-прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что-то сверхъестественно-утонченное.
^ Приложение к билету № 7
У. Шекспир
Ромео и Джульетта
(перевод Б. Пастернака)
(Отрывок)
Джульетта
Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!
Отринь отца да имя измени,
А если нет, меня женою сделай,
Чтоб Капулетти больше мне не быть.
^ Ромео
Прислушиваться дальше иль ответить?
Джульетта
Лишь это имя мне желает зла.
Ты б был собой, не будучи Монтекки.
Что есть Монтекки? Разве так зовут
Лицо и плечи, ноги, грудь и руки?
Неужто больше нет других имен?
Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет.
Ромео под любым названьем был бы
Тем верхом совершенств, какой он есть.
Зовись иначе как-нибудь, Ромео,
И всю меня бери тогда взамен!
Ромео
О, по рукам! Теперь я твой избранник!
Я новое крещение приму,
Чтоб только называться по-другому.
Джульетта
Кто это проникает в темноте
В мои мечты заветные?
Ромео
Не смею
Назвать себя по имени. Оно
Благодаря тебе мне ненавистно.
Когда б оно попалось мне в письме,
Я б разорвал бумагу с ним на клочья.
Джульетта
Десятка слов не сказано у нас,
А как уже знаком мне этот голос!
Ты не Ромео? Не Монтекки ты?
^ Ромео
Ни тот, ни этот: имена запретны.
Джульетта
Как ты сюда пробрался? Для чего?
Ограда высока и неприступна.
Тебе здесь неминуемая смерть,
Когда б тебя нашли мои родные.
Ромео
Меня перенесла сюда любовь,
Ее не останавливают стены.
В нужде она решается на все,
И потому - что мне твои родные!
Джульетта
Они тебя увидят и убьют.
Ромео
Твой взгляд опасней двадцати кинжалов.
Взгляни с балкона дружелюбней вниз,
И это будет мне от них кольчугой.
Джульетта
Не попадись им только на глаза!
Ромео
Меня плащом укроет ночь. Была бы
Лишь ты тепла со мною. Если ж нет,
Предпочитаю смерть от их ударов,
Чем долгий век без нежности твоей.
Джульетта
Кто показал тебе сюда дорогу?
Ромео
Ее нашла любовь. Я не моряк,
Но если б ты была на крае света,
Не медля мига, я бы, не страшась,
Пустился в море за таким товаром.
Джульетта
Мое лицо спасает темнота,
А то б я, знаешь, со стыда сгорела,
Что ты узнал так много обо мне.
Хотела б я восстановить приличье,
Да поздно, притворяться ни к чему.
Ты любишь ли меня? Я знаю, верю,
Что скажешь «да». Но ты не торопись.
Ведь ты обманешь. Говорят, Юпитер
Пренебрегает клятвами любви.
Не лги, Ромео. Это ведь не шутка.
Я легковерной, может быть, кажусь?
Ну ладно, я исправлю впечатленье
И откажу тебе в своей руке,
Чего не сделала бы добровольно.
Конечно, я так сильно влюблена,
Что глупою должна тебе казаться,
Но я честнее многих недотрог,
Которые разыгрывают скромниц,
Мне б следовало сдержаннее быть,
Но я не знала, что меня услышат.
Прости за пылкость и не принимай
Прямых речей за легкость и доступность.
^ Ромео
Мой друг, клянусь сияющей луной,
Посеребрившей кончики деревьев...
Джульетта
О, не клянись луною, в месяц раз
Меняющейся, - это путь к изменам.
^ Ромео
Так чем мне клясться?
Джульетта
Не клянись ничем
Или клянись собой, как высшим благом,
Которого достаточно для клятв.
^ Приложение к билету № 8
К.Н. Батюшков
К друзьям
Вот список мой стихов,
Который дружеству быть может драгоценен,
Я добрым Гением уверен,
Что в сем Дедале рифм и слов
Недостает искусства:
Но дружество найдет мои, в замену, чувства,
Историю моих страстей,
Ума и сердца заблужденья;
Заботы, суеты, печали прежних дней,
И легкокрылы наслажденья;
Как в жизни падал, как вставал;
Как вовсе умирал для света;
Как снова мой челнок фортуне поверял…
И словом, весь журнал
Здесь дружество найдет беспечного Поэта,
Найдет и молвит так:
«Наш друг был часто легковерен;
Был ветрен в Пафосе; на Пинде был чудак;
Но дружбе он зато всегда был верен;
Стихами никому из нас не докучал
(А на Парнасе это чудо!),
И жил так точно, как писал…
Ни хорошо, ни худо!»
^ Приложение к билету № 9
Корнель
Сид
(перевод М. Лозинского)
(Отрывок)
Действие I, явление 6
Дон Родриго
До глуби сердца поражен
Смертельною стрелой, нежданной и лукавой,
На горестную месть поставлен в битве правой,
Неправой участью тесним со всех сторон,
Я медлю, недвижим, и смутен дух невластный
Снести удар ужасный.
Я к счастью был так близок наконец, -
О, злых судеб измены! –
И в этот миг мой оскорблен отец,
И оскорбившим был отец Химены.
Я предан внутренней войне;
Любовь моя и честь в борьбе непримиримой:
Вступиться за отца, отречься от любимой!
Тот к мужеству зовет, та держит руку мне.
Но что б я ни избрал – сменить любовь на горе
Иль прозябать в позоре, -
И там и здесь терзаньям нет конца.
О, злых судеб измены!
Забыть ли мне о казни наглеца?
Казнить ли мне отца моей Химены?
Отец, невеста, честь, любовь,
Возвышенная власть, любезная держава!
Умрут все радости или погибнет слава.
Здесь – я не вправе жить, там – я несчастен вновь.
Надежда грозная души благорожденной,
Но также и влюбленной,
Меч, мне к блаженству преградивший путь,
Суровый враг измены,
Ты призван ли мне честь мою вернуть?
Ты призван ли меня лишить Химены?
Пусть лучше я не буду жив.
Не меньше, чем отцу, обязан я любимой:
Отмстив, я гнев ее стяжаю негасимый;
Ее презрение стяжаю, не отмстив.
Надежду милую отвергнуть ради мести?
Навек лишиться чести?
Напрасно мне спасенья вожделеть:
Везде судьбы измены.
Смелей, душа! Раз надо умереть,
То примем смерть, не оскорбив Химены.
Но умереть с таким стыдом!
Чтобы открылась мне бесславная могила
И чтоб Испания за гробом осудила
Не защитившего свой оскорбленный дом!
Покорствовать любви, которую я знаю.
Я все равно теряю!
Ужели же я мог бы предпочесть
Постыдный путь измены?
Смелей, рука! Спасем хотя бы честь,
Раз все равно нам не вернуть Химены.
Я был в рассудке помрачен:
Отцу обязан я первее, чем любимой;
Умру ли я в бою, умру ль, тоской томимый,
Я с кровью чистою умру, как был рожден.
Мое и без того чрезмерно небреженье;
Бежим исполнить мщенье;
И, колебаньям положив конец,
Не совершим измены:
Не все ль равно, раз оскорблен отец,
Что оскорбившим был отец Химены!
Действие IV, явление 2.
Инфанта
Вчера ты этот долг венчала честью новой;
Твоя борьба с собой была такой суровой,
Такой возвышенной, что все вокруг тебя
Дивились доблестной, о любящей скорбя.
Но дружбы искренней ты выслушаешь мненье?
^ Химена
Вас не послушаться сочту за преступленье.
Инфанта
То был твой долг вчера; сегодня он не тот.
Родриго нам теперь единственный оплот,
Надежда и любовь простых людей и знати,
Кастильи верный щит и ужас маврской рати.
Согласен сам король с народною молвой,
Что в образе его воскрес родитель твой;
Короче, говоря без лести и коварства,
В его погибели – погибель государства.
И ты решилась бы, свой защищая дом,
Отдать отечество на вражеский разгром?
За что нас подвергать ужасному удару,
И в чем преступны мы, чтоб несть такую кару?
Ты не обязана, конечно, брать в мужья
Того, к кому вражда оправдана твоя:
На это я сама взглянула бы с тревогой;
Лиши его любви, но жизнь его не трогай.
Химена
Так поступила бы другая, но не я;
Границ не ведает обязанность моя.
Пусть счастие мое доселе в нем едином,
Пусть он любим толпой, обласкан властелином,
Пусть чествуют его храбрейшие бойцы, -
Надгробный кипарис затмит его венцы.
Инфанта
Не всякой доблести казалось бы по силам,
Отмщая за отца, забыть о сердцу милом;
Но тот велик душой и доблестен вдвойне,
Кто кровной гордостью пожертвует стране.
Поверь, достаточно лишить его приязни;
Твой холод для него тяжеле всякой казни.
Помысли обо всех и сердце приневоль.
Да и какой ответ тебе бы дал король?
^ Приложение к билету № 10
А. Н. Островский
Гроза
(Отрывок)
Катерина. Такая ли я была! Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю. Знаешь, как я жила в девушках? Вот я тебе сейчас расскажу. Встану, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключик, умоюсь, принесу с собой водицы и все, цветы в доме полью. У меня цветов было много, много. Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы – у нас полон дом был станиц да богомолок. А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы сядут рассказывать, где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдет. Тут старухи уснуть лягут, а я по саду гуляю. Потом к вечерне, а вечером опять рассказы да пение. Таково хорошо было!...Да здесь все будто из-под неволи. И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войду, я и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится. Точно как все это в одну секунду было. Маменька говорила, что все, бывало, смотрят на меня, что со мной делается! А знаешь: в солнечный день из купола такой светлый столб вниз идет, и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вижу я, бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют. А то, бывало, девушка, ночью встану, – у нас тоже везде лампадки горели, – да где-нибудь в уголке и молюсь до утра. Или рано утром в сад уйду, еще только солнышко восходит, упаду на колена, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чем молюсь и о чем плачу; так меня и найдут. И об чем я молилась тогда, чего я просила, не знаю; ничего мне не надобно, всего у меня было довольно. А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и все поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся. А то будто летаю, так и летаю по воздуху. И теперь иногда снится, да редко, да и не то.
^ Приложение к билету № 11
В.А.Жуковский
Невыразимое
Что наш язык земной пред дивною природой?
С какой небрежною и легкою свободой
Она рассыпала повсюду красоту
И разновидное с единством согласила!
Но где, какая кисть ее изобразила?
Едва-едва одну ее черту
С усилием поймать удастся вдохновенью...
Но льзя ли в мертвое живое передать?
Кто мог создание в словах пересоздать?
Невыразимое подвластно ль выраженью?..
Святые таинства, лишь сердце знает вас.
Не часто ли в величественный час
Вечернего земли преображенья,
Когда душа смятенная полна
Пророчеством великого виденья
И в беспредельное унесена,
Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать —
И обессиленно безмолвствует искусство?
Что видимо очам — сей пламень облаков,
По небу тихому летящих,
Сие дрожанье вод блестящих,
Сии картины берегов
В пожаре пышного заката —
Сии столь яркие черты, —
Легко их ловит мысль крылата,
И есть слова для их блестящей красоты.
Но то, что слито с сей блестящей красотою —
Сие столь смутное, волнующее нас,
Сей внемлемый одной душою
Обворожающего глас,
Сие к далекому стремленье,
Сей миновавшего привет
(Как прилетевшее незапно дуновенье
От луга родины, где был когда-то цвет,
^ Святая молодость, где жило упованье),
Сие шепнувшее душе воспоминанье
О милом радостном и скорбном старины,
Сия сходящая святыня с вышины,
Сие присутствие создателя в созданье, —
Какой для них язык?.. Горе душа летит,
Все необъятное в единый вздох теснится,
И лишь молчание понятно говорит.
^ Приложение к билету № 12
Э.Т.А. Гофман
Золотой горшок
(перевод Вл. Соловьева)
(Отрывок)
...То, что я вам сейчас рассказал, есть самое достоверное изо всего, что я могу вам предложить, добрые люди, и в известном смысле оно относится и к моей жизни. Ибо я происхожу именно из той долины, и огненная лилия, ставшая под конец царицей, была моя прапрапрапрабабушка, так что я сам, собственно говоря, принц. Все разразились громким смехом.
- Да, смейтесь, - продолжал архивариус Линдгорст, - то, что я представил вам, пожалуй в скудных чертах, может казаться вам бессмысленным и безумным, но тем не менее это не только не нелепость, но даже не аллегория, а чистая истина. Но если бы я знал, что чудесная любовная история, которой и я обязан своим происхождением, вам так мало понравится, я, конечно, сообщил бы вам скорее кое-какие новости, которые передал мне мой брат при вчерашнем посещении.
- Как, у вас есть брат, господин архивариус? Где же он? Где он живет? Также на королевской службе или он, может быть, приватный ученый? - раздались со всех сторон вопросы.
- Нет, - ответил архивариус, холодно и спокойно нюхая табак, - он стал на дурную дорогу и пошел в драконы.
- Как вы изволили сказать, почтеннейший архивариус, - подхватил регистртор Геербранд, - в драконы?
«В драконы...» - раздалось отовсюду, точно эхо.
- Да, в драконы, - продолжал архивариус, - это он сделал, собственно, с отчаяния. Вы знаете, господа, что мой отец умер очень недавно, всего триста восемьдесят пять лет тому назад, так что я ношу еще траур. Он завещал мне, как своему любимцу, роскошный оникс, который очень хотелось иметь моему брату. Мы и поспорили об этом у гроба отца самым непристойным образом, так что наконец покойник, потеряв всякое терпение, вскочил из гроба и спустил злого брата с лестницы, на что тот весьма обозлился и тотчас же пошел в драконы. Теперь он живет в кипарисовом лесу около Туниса, где стережет знаменитый мистический карбункул от одного некроманта, живущего на даче в Лапландии, и ему можно отлучаться разве только на какие-нибудь четверть часа, когда некромант занимается в саду грядками, саламандрами, и тут-то он спешит рассказать мне, что нового у истоков Нила.
Снова присутствующие разразились громким смехом, но у студента Ансельма что-то неладно на душе, и он не мог смотреть в неподвижные серьезные глаза архивариуса Линдгорста, чтобы не почувствовать какого-то, для него самого непонятного, содрогания. Особенно в сухом, металлическом голосе архивариуса было для него что-то таинственное и пронизывающее до мозга костей, вызывающее трепет...
^ Приложение к билету № 13
И.И. Дмитриев
Стонет сизый голубочек,
Стонет он и день и ночь;
Миленький его дружочек
Отлетел надолго прочь
Он уж боле не воркует
И пшенички не клюет;
Все тоскует, все тоскует
И тихонько слезы льет.
С нежной ветки на другую
Перепархивает он
И подружку дорогую
Ждет к себе со всех сторон.
Ждет ее… увы! Но тщетно
Знать, судил ему так рок!
Сохнет, сохнет неприметно
Страстный, верный голубок.
Он ко травке прилегает,
Носик в перья завернул,
Уж не стонет, не вздыхает,
Голубок…. навек уснул!
Вдруг голубка прилетела,
Приуныв, издалека,
Над своим любезным села,
Будит, будит голубка!
Плачет, стонет, сердцем ноя,
Ходит милого вокруг –
Но… увы! Прелестна Хлоя!
Не проснется милый друг.
^ Приложение к билету № 14
С.М. Соловьев «Диккенсовский цикл»
Стирфорс
Благородный и преступный,
Избалован, властен, горд,
Ты со мною неотступно,
Ледяной, блестящий лорд.
Мать бела, как изваянье,
Дом безмолвен, глух и сер…
На приличном расстоянье
Безупречный Литтимер.
Что за тайная угроза
Здесь нависла? Почему
Усмехнулась злая Роза
Господину своему?
Разъяренная пантера,
Что предчувствует она?
Шаг размерен Литтимера,
В мертвом доме – тишина.
Ах, зачем радушно принят
Юный лорд у рыбака?
Он обманет, он покинет
Ветряного мотылька.
Чем ты, Стирфорс, околдован?
В дымной хижине, один,
Что ты смотришь, зачарован,
В потухающий камин?
Что тебе чужое горе?
Дом родительский угрюм…
Только лодка, только море,
Только бури полнят ум.
Верь же, верь своей поэме
Направляя легкий челн,
Где тебе малютка Эмми
У морских смеется волн.
Упоен и равнодушен,
Ты не думаешь о том,
Что рукой твоей разрушен
Не один счастливый дом.
Что за буря разыгралась
В вихре волн и облаков?
Уж затоплен весь Ярмауз,
Тонут снасти рыбаков.
Нет, не надо жертв бесцельных!
На песке морском простерт,
Меж обломков корабельных,
Ты лежишь, прекрасный лорд.
Вот куда тебя манила
Убегавшая ладья…
Вся взята морской могилой
Юность гордая твоя.
Покорившись грозной каре,
Словно сделан изо льда,
Дремлешь ты, как в дортуаре,
В те далекие года.
Мать бела, как изваянье…
Слуг воспитанных пример,
На приличном расстоянье
Встал с поклоном Литтимер.
^ Приложение к билету № 15
И.С. Тургенев, «Лазурное царство»
О лазурное царство! О царство лазури, света, молодости и счастья! Я видел тебя... во сне.
Нас было несколько человек на красивой, разубранной лодке. Лебединой грудью вздымался белый парус под резвыми вымпелами.
Я не знал, кто были мои товарищи; но я всем своим существом чувствовал, что они были так же молоды, веселы и счастливы, как и я!
Да я и не замечал их. Я видел кругом одно безбрежное лазурное море, всё покрытое мелкой рябью золотых чешуек, а над головою такс безбрежное, такое же лазурное небо — и по нем, торжествуя и словно смеясь, катилось ласковое солнце.
И между нами по временам поднимался смех звонкий и радостный, как смех богов!
А не то вдруг с чьих-нибудь уст слетали слова, стихи, исполни дивной красоты и вдохновенной силы... Казалось, самое небо звучало ответ — и кругом море сочувственно трепетало... А там опять наступала блаженная тишина.
Слегка ныряя по мягким волнам, плыла наша быстрая лодка. Не ветром двигалась она; ею правили наши собственные играющие сердца. Куда мы
хотели, туда она и неслась, послушно, как живая.
Нам попадались острова, волшебные, полупрозрачные острова с отливами драгоценных камней, яхонтов и изумрудов. Упоительные благовония неслись с округлых берегов; одни из этих островов осыпали нас дождем белых роз и ландышей; с других внезапно поднимались радужные длиннокрылые птицы.
Птицы кружились над нами, ландыши и розы таяли в жемчужной пене, скользившей вдоль гладких боков нашей лодки.
Вместе с цветами, с птицами прилетали сладкие, сладкие звуки… Женские голоса чудились в них... И всё вокруг: небо, море, колыхание паруса в вышине, журчание струи за кормою — всё говорило о любви, о блаженной любви!
любви!
И та, которую каждый из нас любил,— она была тут... невидимо и близко. Еще мгновение — и вот засияют ее глаза, расцветет ее улыбка… Ее рука возьмет твою руку — и увлечет тебя за собою в неувядаемый рай!
О лазурное царство! я видел тебя... во сне.
^ Приложение к билету № 16
Поль Верлен
Осенняя песня
(перевод В.Я. Брюсова)
Долгие пени
Скрипки осенней
Зов неотвязный,
Сердце мне ранят,
Думы туманят,
Однообразно.
Сплю, холодею,
Вздрогнув, бледнею
С боем полночи.
Вспомнится что-то.
Все без отчета
Выплачут очи.
Выйду я в поле.
Ветер на воле
Мечется, смелый.
Схватит он, бросит,
Словно уносит
Лист пожелтелый.
^ Приложение к билету №17
И.А. Бунин
На распутье
На распутье в диком древнем поле
Черный ворон на кресте сидит.
Заросла бурьяном степь на воле,
И в траве заржавел старый щит.
На распутье люди начертали
Роковую надпись: «Путь прямой
Много бед готовит, и едва ли
Ты по нем воротишься домой.
Путь направо без коня оставит –
Побредешь один и сир и наг, -
А того, кто влево путь направит,
Встретит смерть в незнаемых полях…»
Жутко мне! Вдали стоят могилы…
В них былое дремлет вечным сном…
«Отзовися, ворон чернокрылый!
Укажи мне путь в краю глухом».
Дремлет полдень. На тропах звериных
Тлеют кости в травах. Три пути
Вижу я в желтеющих равнинах…
Но куда и как по ним идти?
Где равнина дикая граничит?
Кто, пугая чуткого коня,
В тишине из синей дали кличет
Человечьим голосом меня?
И один я в поле, и отважно
Жизнь зовет, а смерть в глаза глядит…
Черный ворон сумрачно и важно,
Полусонный, на кресте сидит.
^ Приложение к билету № 18
М.Горький
Фома Гордеев
(Отрывок)
Пришла весна — и, исполняя свое обещание, Игнат взял сына с собой на пароход, и вот пред Фомой развернулась новая жизнь.
Быстро несется вниз по течению красивый и сильный «Ермак», буксирный пароход купца Гордеева, и по оба бока его медленно движутся навстречу ему берега Волги, - левый, весь облитый солнцем, стелется вплоть до края небес, как пышный, зеленый ковер, а правый взмахнул к небу кручи свои, поросшие лесом, и замер в суровом покое.
Между ними величаво простерлась широкогрудая река; бесшумно, торжественно и неторопливо текут ее воды; горный берег отражается в них черной тенью, а с левой стороны ее украшают золотом и зеленым бархатом песчаные каймы отмелей, широкие луга. То тут, то там, по горе и в лугах являются селенья, солнце сверкает на стеклах окон изб и на парче соломенных крыш, сияют, в зелени деревьев, кресты церквей, лениво кружатся и воздухе серые крылья мельниц, дым из трубы завода вьется в небо.
[...]
Всюду блеск, простор и свобода, весело зелены луга, ласково ясно голубое небо; в спокойном движении воды чуется сдержанная сила, в небе над нею сияет щедрое солнце мая, воздух напоен сладким запахом хвойных деревьев и свежей листвы. А берега всё идут навстречу, лаская глаза и душу своей красотой, и всё новые картины открываются на них.
На всем вокруг лежит отпечаток медлительности; всё - и природа и люди живет неуклюже, лениво, - но кажется, что за ленью притаилась огромная сила, - сила необоримая, но еще лишенная сознания, не создавшая себе ясных желаний и целей... И отсутствие сознания в этой полусонной жизни кладет на весь красивый простор ее тени грусти. Покорное терпение, молчаливое ожидание чего-то более живого слышатся даже в крике кукушки, прилетающем по ветру с берега на реку... Заунывные песни точно просят о помощи... Порой в них звучит удаль отчаяния... Река отвечает песням вздохами. И задумчиво качаются вершины деревьев... Тишина...
^ Приложение к билету № 18
И. Шмелев
Богомолье
(Отрывок)
Пьем чай в передней, отец и я. Четыре только прокуковало. Двери в столовую прикрыты, чтобы не разбудить. Отец тоже куда-то едет: на нем верховые сапоги и куртка. Он пьет из граненого стакана пунцовый чай, что-то считает в книжечке, целует меня рассеянно и строго машет, когда я хочу сказать, что наш самовар стал розовый. И передняя розовая стала, совсем другая![...]
Почему розовый пар над самоваром, и скатерть, и обои?.. Темная горбатая икона Страстей Христовых стала как будто новой, видно на ней распятие. Вот отчего такое... За окном - можно достать рукой - розовая кирпичная стена, и на ней полоса от солнца: оттого-то и свет в передней. Никогда прежде не было. Я говорю отцу:
- Солнышко заглянуло к нам!
Он смотрит рассеянно в окошко, и вот — светлеет его лицо.
- А-а... да, да. Заглянуло в проулок к нам.
Смотрит - и думает о чем-то.
- Да... дней семь-восемь в году всего и заглянет сюда к нам в щель. Дедушка твой, бывало, все дожидался, как долгие дни придут... чай всегда пил тут с солнышком, как сейчас мы с тобой. И мне показывал. Маленький я был, забыл уж. А теперь я тебе. Так вот все и идет... - говорит он задумчиво. - Вот и помолись за дедушку.
Он оглядывает переднюю. Она уже тусклеет, только икона светится. Он смотрит над головой и напевает без слов любимое – «Кресту Твоему… поклоня-емся, Влады-ыко-о»... Солнышко уползает со стены.
В этом скользящем свете, в напеве грустном, в ушедшем куда-то дедушке, который видел то же, что теперь вижу я, чуется смутной мыслью, что все уходит... уйдет и отец, как этот случайный свет. Я изгибаю голову, слежу за скользящим светом... вижу из щели небо, голубую его полоску между стеной и домом... и меня заливает радостью.
- Ну, заправился? - говорит отец. - Помни, слушаться Горкина. Мешочек у него с мелочью, будет тебе выдавать на нищих. А мы, Бог даст, догоним тебя у Троицы.
Он крестит меня, сажает к себе на шею и сбегает по лестнице.
^ Приложение к билету № 20