Творчество м. Ю. Лермонтова в контексте русского духовного самосознания
| Вид материала | Диссертация |
- М. Ю. Лермонтова «Листок» (1841) Учитель русского языка и литературы 1 кв кат. Краснова, 28.06kb.
- Методическая разработка по теме «творчество м. Ю. Лермонтова», 127.34kb.
- Творчество В. М. Ермолаевой в контексте русского искусства 1920-х 1930-х годов, 423.07kb.
- План I. Введение. Творчество М. Ю. Лермонтова одна из самых ярких и волнующих страниц, 325.56kb.
- Творчество М. Ю. Лермонтова, 57.02kb.
- Гуревич А. Проблема нравственного идеала в лирике Лермонтова // Творчество М. Ю. Лермонтова:, 289.51kb.
- Урок проект " Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова", 72.08kb.
- «Андрей Рублев и его творчество», 28.71kb.
- Xv. Взлет отечественной культуры XIX века как выражение национального самосознания, 1517.15kb.
- Интерес к произведениям Лермонтова в Японии Ямадзи Асута, 4936.4kb.
^ Основное содержание диссертации
Во введении обоснована актуальность исследования, сформулированы цель и задачи диссертации, положения, выносимые на защиту, научная его новизна, теоретическая и методологическая основы, а также практическое значение полученных результатов.
^ Первая глава диссертации «Русское духовное самосознание в трактовке русских философов и наследие М.Ю. Лермонтова», написанная в философском аспекте, связана с зарождением и развитием русского духовного самосознания. В главе – три параграфа.
^ В первом параграфе – «Духовное самосознание и литературный процесс (теоретический аспект)» со ссылками на работы ведущих русских религиозных философов и литературоведов, даётся определение «русской идеи», рассматриваются основные вехи её исторического развития, намечаются пути её исследования применительно к творчеству Лермонтова.
^ Во втором параграфе – «Становление русской идеи в трудах отечественных философов ХIХ века и творчество М.Ю. Лермонтова» – исследуется становление русского самосознания в трудах славянофилов 30-40-х годов ХIХ века: И.В. Киреевского, Константина и Ивана Аксаковых, А.С. Хомякова, Ю.Ф. Самарина, С.П. Шевырёва, Н.М. Языкова. Здесь выявляются общие взгляды славянофилов и Лермонтова как писателя и мыслителя: они сходились в вопросах литературы, в православных и национально-политических взглядах, в разработке одинаковых тем и проблем в художественном творчестве (Хомяков – Лермонтов, Шевырёв – Лермонтов). Их как мыслителей волновали переломные исторические эпохи российского государства. Являясь приверженцем славянофилов, Лермонтов не выражал публично симпатии или антипатии к ним, точно так же как и – к западникам, находясь как бы над схватками этих двух групп (публиковался и в «Отечественных записках», и в «Москвитянине»). Интуитивно он чувствовал и сильные, и слабые стороны полемизировавших сторон.
Для России 1830-х годов важным событием стала французская революция, на которую откликнулись, прежде всего, славянофилы и Лермонтов. Отношение к ней делило русских людей на приверженцев Запада и их противников. Обеспокоило общественность перенесение праха Наполеона с острова Святой Елены в Париж. В 1840 году А.С. Хомяков пишет стихотворение «На перенесение Наполеонова праха». У Михаила Юрьевича также запечатлелась эта дата (стихотворение «Последнее новоселье», 1841). Но судьба России более всего волновала Лермонтова как поэта и гражданина. По этому вопросу он был всецело на стороне славянофилов.
Из работ крупнейшего русского религиозного философа В.С. Соловьёва важны суждения о художественной литературе и творчестве М.Ю. Лермонтова (лекция «Лермонтов» 1899). Понятие софийности и красоты как ощущения формы истины легло в основу рассуждения философа о творчестве Лермонтова, рассматриваемого целостно: в единстве биографии, мироощущения, нравственности.
^ В третьем параграфе – «Проблемы русского национального характера в трудах философов ХХ века и в контексте наследия М.Ю. Лермонтова» – рассматриваются проблемы национального генотипа в работах философов конца ХIХ – начале ХХ века: Д.С. Мережковского, Н.А. Бердяева, И.А. Ильина. Из философского наследия Н.А. Бердяева в большей мере обращается внимание на работу «Русская идея: основные проблемы русской мысли в девятнадцатом и начале двадцатого столетия». Классику русской литературы посвятил статью «М.Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества» (1908-1909) Д.С. Мережковский. В параграфе этот труд анализируется в аспекте русской духовности. Важную роль в освещении проблемы русской идеи играют размышления И.А. Ильина. В статье «Гений и раны России» он определяет становление русского архетипа. Из суждений философа отмечаются основные черты русского генотипа: широкая натура, мужество, рождаемое набегами чужеземцев, консервативность при устойчивости уклада жизни, особое уважение к дереву, выносливость в условиях сурового климата, отсутствие духа собственности. Как и у любого народа, у русских есть недостатки. К одному из таких недостатков Ильин относит наличие политического инстинкта. Идеал И.А. Ильина – «сильная самобытная личность». Такую личность он видел в великом реформаторе П.А. Столыпине (троюродный брат Лермонтова).
И.А. Ильин, ненавидевший большевизм, не всегда давал, по нашему мнению, точные характеристики писателям. Так, наиболее крупных писателей (В.В. Маяковского и С.А. Есенина), живших в то время в России, понимал одинаково отрицательно. Что касается Маяковского, то философ недалёк от истины, а относительно Есенина, творившего в русле традиций Пушкина и Лермонтова, ошибался. Близость Есенина и Маяковского если и есть, то только в смутном времени, когда им приходилось жить. Русскость Есенина и интернационализм Маяковского ни в коем случае нельзя ставить в один ряд – это разные архетипы. В пятой главе исследования анализируются их мировоззренческие позиции. Основной же принцип русской духовности, отстаиваемый И.А. Ильиным и его единомышленниками, как доказывает время, верен.
Философы ХХ века (вплоть до сегодняшнего дня) продолжали поиски русского самосознания. На этом пути встречались свои трудности, объясняемые особенностями эпохи, открытия и неудачи. Неизменным оставалось движение по двум направлениям – русскому и западному. Это касается всех сфер российского общества: политики, социологии, экономики, просвещения, литературы и искусства.
В 60-70-е годы ХХ столетия на русское духовное самосознание обращалось мало внимания. И всё-таки продолжала своё развитие философская религиозная мысль в трудах русских учёных, вынужденных жить за рубежом (Отец Сергий Булгаков, Георгий Флоровский, Василий Зеньковский, Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский, В.В. Розанов, И.А. Ильин). В советский период трагически сложились судьбы отца Павла Флоренского и Л.П. Карсавина. Диалектический материализм, бывший государственной идеологией страны, не давал возможности развиваться религиозной и славянофильской идеям, поскольку приветствовался атеизм и западническое направление в рамках диалектического и исторического материализма, Взгляды русских мыслителей: братьев Киреевских и Аксаковых, Хомякова, Шевырёва, Языкова, Данилевского, в основном замалчивались.
Проходят эпохи, меняются люди, появляются новые термины, а проблема остаётся. К счастью, рождаются новые честные учёные с русскими духовными чертами характера, бескомпромиссно ищущие истину. Если говорить о двадцатом веке, то это будут Л.Н. Гумилёв с разработанной им пассионарной концепцией; А.Л. Чижевский, труды которого составляют ядро естественнонаучной школы в русском космизме; А.Ф. Лосев и В.Ф. Асмус с их оригинальными эстетическими воззрениями; Президент Международного фонда единства православных народов В.А Алексеев, разрабатывающий проблемы Православия в творчестве русских писателей; Г.Д. Гачев с идеей национальных космо-психо-логосов; братья А.А. и П.А. Гагаевы с теорией субстрастного подхода в познании; А.А. Корольков, исследующий проблемы традиционной русской духовности и её роли в становлении культуры нации, а также крупнейшие литературоведы страны, на труды которых ссылается автор диссертации. В главе выборочно рассмотрено развитие русской мысли на протяжении двух столетий, так или иначе характеризующее феномен М.Ю. Лермонтова. По-разному можно оценивать отношение разных групп к русской идее, но, как показывает исторический опыт, дискуссии пошли на пользу развитию философской религиозной мысли. В выявлении истины участвовали и художественные произведения М.Ю. Лермонтова.
^ Вторая глава – «Поиски русского духовного самосознания в ранних произведениях М.Ю. Лермонтова» – состоит из шести параграфов. В первом – «Влияние язычества на поэтику М.Ю. Лермонтова» – речь идёт о повести в стихах «Последний сын вольности», о незаконченных поэмах «Олег» и «Это случилось в последние годы могучего Рима…». Одним из пройденных человечеством временных этапов развития является язычество, наложившее свой отпечаток на дальнейшее становление менталитета русского человека. Язычество – колыбель человечества, та детская пора наивной веры во все природные чудеса, которую прошли почти все нации в разные периоды. Одушевление предметов рождало загадочные мифы и легенды. В создании всеобъемлющей «мистириальной» хаотической картины мира важную роль играют мифологические образы, отчасти отразившиеся в славянском фольклоре и дошедшие до ХIХ века. Для многих народов мира первым Богом, «живым и творящим мыслью», было чувствующее космическое Небо. Для Лермонтова это космическое пространство станет одним из определяющих художественных образов и в поэзии, и в прозе, и в драматургии. У этого Неба было множество имён, запечатлённых в эстетике разных народов.
Перенесение свойств человека на живую природу (на неодушевлённые предметы) и на понятие самого Бога стало важнейшим этапом в становлении культурно-исторического феномена русского менталитета. Антропоморфизм сыграл определяющую роль, будучи одним из важных художественных приёмов в искусстве и литературе как виде, в частности. В истории русской словесности трудно найти такого писателя, который бы в большей или меньшей степени не использовал этот антропоморфический приём. А частота и глубина его использования зависят от того, насколько устойчиво сохранились в природе мышления гены предков. Художественное наследие Лермонтова может служить ярким тому подтверждением. Мотив «Земля и Небо», идущий от язычества и продолжившийся в христианстве, в реальном и метафорическом осмыслении проходит через всё творчество Лермонтова.
Юношеский романтизм Лермонтова – важнейший этап в его творчестве. В рамках этого переходного явления сложился у него интерес к далёкому прошлому России. Понимая важность периода язычества для становления историко-культурного этноса россиянина, Лермонтов неоднократно обращался к былинной «песне родины моей» (II,190), перевоплощаясь в героев того времени. В стихотворении «Там вырос я, там защищал / Своих Богов, свои права» (II,207), в «Начале поэмы» («Я не хочу, как многие из нас…») он с сожалением писал о крушении идеалов той поры: «И образы языческих Богов – без рук, без ног, с отбитыми носами – / Лежат в углах низвергнуты с столбов, / Раскрашенных под мрамор» (II,466). Поэтизируя языческие образы, Лермонтов вместе с тем отстаивал необходимость появления христианства. Обращаем внимание на неоконченную поэму «Это случилось в последние годы могучего Рима», в которой поэт мысленно переносится в смутную эпоху становления христианства, когда Церковь терпела муки гонения со стороны язычников. В ту жестокую пору Церковь рождалась и крепла, находя все новых и новых сторонников христианского учения. Идеалы Лермонтова этого периода выражают одну из характерных черт русского человека – стремление к свободе во что бы то ни стало, даже ценой собственной жизни.
^ Во втором параграфе – «Мифотворчество в поэтическом осмыслении М.Ю. Лермонтова» – анализируются романтические произведения балладной формы, связанные с фольклорными и историческими источниками: «Над морем красавица-дева сидит», «Атаман», «Баллада» («В избушке позднею порой…»), «Русалка», «Тростник», «Два великана». В них выявляются фольклорные мотивы, сюжетное и композиционное многообразие, лермонтовский антропоморфизм. Произведения, называемые литературоведами балладами, правильнее было бы отнести не к чисто литературно-балладным, а к жанрам, вбирающим в себя исторические и мифологические элементы с характерным для них национальным колоритом. По крайней мере, поэтические приёмы, применяемые в «Тростнике», отвечают требованиям русского народного поэтического творчества – мотивы превращения, одушевления, ритмико-интонационная структура. В поэтическом почерке обнаруживается не слепое следование устоявшимся народным образцам, а проникновение в глубинные основы народного сознания. Этим можно объяснить включение стихотворения «Тростник» в народно-песенный репертуар многих художественных самодеятельных коллективов. Обладая чутким поэтическим сердцем, Лермонтов-романтик прорабатывает знакомые сюжеты, делая их литературными, оставляя при этом народный дух. Девушка, погибшая от руки жестокого человека («Тростник»), рассказывая страшную историю, нисколько не рисуется, исповедуясь перед рыбаком, ропщет на горькую долю, «безбожно» просит прихода смерти. Совсем другая картина наблюдается в стихотворении «Русалка» (1832), написанном в этом же году. Та же водная стихия, то же волшебство, но как не похожа ритмико-интонационная структура его на мелодику «Тростника». В «Русалке» восхищают единство формы и содержания, необычная стихотворная архитектоника, сочетающая в одном произведении два размера и сказочный сюжет: любовь русалки к спящему (мёртвому) витязю, ставшему «добычей ревнивой волны». Автор и здесь создаёт совершенную гармонию: шум реки – это своеобразные музыкальные аккорды, под которые поёт русалка. Обращение к русской истории и её мифологическим образам – своеобразный поиск своего самовитого слова и выражение неравнодушия к «преданьям старины глубокой». Его глубоко одарённая поэтическая натура стремилась к многосложному решению поставленных художественных задач.
«Русская песня» – пейзаж северной России с «белыми снегами», «песней метелицы», с «девой красной», «боящейся с крыльца сойти, / Воды снести» (I,298). Всё это славянские видения Лермонтова. В стихах с народно-поэтической символикой появляются широковольные степи, леса дремучие, небо высокое, некая удаль и былинное восприятие жизни, как это случилось в стихотворении «Два великана». В историко-культурологическом генезисе народа-великана заложены сформировавшиеся за многие века его отличительные свойства характера: мужество, хладнокровие, достоинство – всё то, что присуще русскому менталитету. Победить народ-богатырь пока что никакому удальцу не удавалось. Выбранная образно-символическая структура согласуется со стихотворной формой. Акцентируя внимание на исторических судьбах русского народа и значимости национальной духовности, автор проявил в стихотворении чувства гордости за победителей в Отечественной войне 1812 года.
Интуиции как одной из составляющей творческого процесса посвящён третий параграф «Интуиция – одна из особенностей творческого мировидения М. Лермонтова». Здесь прослеживается становление генотипа, в котором важную роль играют русская (Арсеньевско-Столыпинская линия) и шотландская (Лермонт). Предметом анализа в этом параграфе послужили баллада Вальтера Скотта «Томас Стихотворец» и стихотворения Лермонтова «Желание» («Зачем я не птица, не ворон степной…»), «Гроб Оссиана», «Предсказание» («Настанет год, России чёрный год…»).
Не являясь политиком, учёным или историком, но, обладая великим чувством интуиции, Лермонтов чётко предсказал то, что может быть в России в результате вооружённой революции. Предвидение, о котором идёт речь, под силу только человеку гениальному, наделённому даром Божиим. Что это за дар? Возможно, он представляет некие биотоки, о которых много пишут сейчас. Точного ответа не может быть, поскольку не осталось мемуарных сведений на этот счёт, кроме упоминаний о необычном взгляде Лермонтова: необъяснимо пронзительные чёрные глаза, невольно приводившие в смущение того, на кого он смотрел долго. Лермонтов знал силу своих глаз. И вообще, он прожил свою жизнь так, как будто бы знал что-то, догадываясь о своём и будущем: «Забыть? – Забвенья не дал бог». Предугадывая свою особую миссию на Земле, он не согласен на забвенье: «Душа моя должна прожить в земной неволе Недолго…» (I,334); «Виденья прежних лет толпятся предо мной» (I,462), «Я схоронил навек былое» (I,480); «А много было взору моему / Доступно и понятно… » (II,76).
Оценивая феномен Лермонтова, так много сделавшего и в такие короткие сроки, мысленно общавшегося с космосом, можно предположить о загадочном «нечто», влиявшем на поэтический порыв Лермонтова. На такое предположение наталкивают его многочисленные намёки и скрываемые недомолвки. Вместе с тем, когда речь заходит об озарении Лермонтова, вовсе не означает, что творческий человек выслушал «вестника» и записал, как удавалось это американскому учёному Генри Миллеру, выступающему в роли передающей станции, записывающей тексты, посылаемые из космоса. Озарение озарением, но без титанического труда ничего не свершится. Само озарение просто так не приходит: за него платить надо, а виды этой платы бывают неожиданными. Ни Пушкину, ни Лермонтову, ни Тютчеву, ни Достоевскому не откажешь в интуиции. Это и понятно, ибо без неё немыслимо высокое творчество. У каждого крупного писателя своя особенная интуиция. Интуиция Лермонтова не имеет ничего общего с материальной силой биотоков, это, скорее всего, интуиция чисто художественного порядка, рождённая обострённым художественным воображением писателя, неустанными поисками и трудом.
Важным периодом творчества личности является время его индивидуального становления и роста. ^ В четвертом параграфе «Духовное становление генотипа (в поисках идеала)» исследуются первоистоки творчества М.Ю. Лермонтова, становление лирического «я» в системе исторического и философского мышления (индивидуальный опыт, автобиографизм, антропоморфизм). С первых шагов творчества Лермонтов чувствовал в себе особое призвание, долг перед людьми, завещанный небесами, он торопился исполнить пророческое служение: «Мне нужно действовать, я каждый день / Бессмертным сделать бы желал…» (I,359). Путь его к бессмертию генетически предопределён двумя родословными (по отцовской – Лермонтовской) и (материнской – Столыпинской) линиями. От первой идёт больше своеобычности небесной, от второй – земной традиционности.
Обращается внимание на то, что русский юноша не просто ориентируется на Байрона, но находит с ним общие биографические черты, жаждет повторения судеб, соглашаясь перенести все испытания и несчастья, выпавшие на долю предшественника. В 1830 году, передавая прозаические раздумья поэзией, он признаётся: «У нас одна душа, одни и те же муки –/ О, если б одинаков был удел!») (I,255). Сходства судеб в семейном отношении не произойдет, но мольба перед Богом быть великим человеком, как Байрон, даже если бы он оказался несчастливым, сбылась. Как бы он удивился, если бы успел раскопать родословные материалы о Байроне, открывшие свои тайны в двадцатом столетии!
Судьбоносная линия Юрия Петровича Лермонтова закончится на его сыне, не суждено будет иметь поэту своих детей. Но лермонтовская родословная оборвётся ярко, мощно, запоминающе! Как молния, сверкнёт она по небосклону вечности и осветит весь исторический путь от века Томаса до наших дней. В этом свете воскреснет на мгновение лик самого Лермонта Стихотворца. Тем самым сбудется народное предсказание о возможности воскрешения его на земле. Такими же шотландскими мотивами насыщено стихотворение «Гроб Оссиана», где автор прямо называет Шотландию своей: «В горах Шотландии моей». Романтическая символика легко уживается с образом конкретного легендарного барда Оссиана. В параграфе исследуется шотландская линия «Лермонта», родословно связывающая русского поэта с Д.Г. Байроном.
С не меньшей любовью поэт относился к памяти родителей матушки по Столыпинско-Арсеньевской линии. Здесь важно всё, вплоть до выбора имени. В христианском роду Юрия Петровича Лермонтова было заведено брать (давать) имя новорождённого по отчеству отца. Бабушка же, Елизавета Алексеевна Арсеньева (Столыпина в девичестве), проявив настойчивость, настояла на имени своего супруга, покончившего жизнь самоубийством, – Михаил. Так, видимо, распорядилось Небо. В этом имени есть своя символика: Святой Архистратиг Михаил в переводе с еврейского – «кто как Бог», верный служитель Божий. А ещё Архангел Михаил – воин (Михаил Лермонтов, по воле судьбы, был военным человеком). Не было на Руси города без храма или придела, посвящённого Архистратигу. В селе Тарханы есть церковь в честь Михаила Архистратига. Будучи набожной женщиной, Елизавета Алексеевна в своём доме поместит две картины на религиозные сюжеты: «Сон Иакова» и «Архистратиг Михаил, поражающий змея». Особенно ей импонировала картина с Архангелом Михаилом – святым покровителем Михаила Юрьевича Лермонтова и его деда Михаила Васильевича Арсеньева. Дух предков укрепляет силы и веру. Столыпинский род – один из влиятельнейших родов в царской России. Подводя итог родословной поэта, автор констатирует действенную роль двух генетических линий в появлении самобытного таланта именно такого патриотического направления, каким стал М.Ю. Лермонтов.
^ В пятом параграфе «Становление русского духовного самосознания в процессе исторического и философского мышления М.Ю. Лермонтова» прослеживается влияние на начинающего поэта западноевропейской литературы (из немецкой – Шиллер, Лессинг, Гейне; из французской – Барбье, Гюго, Мюссе; из английской – Байрон, Скотт, Шекспир, Колридж…). Отмечается влияние и отечественной литературы (В.А. Жуковский, А. С. Пушкин, И.И, Козлов, К.Н. Батюшков, И.И. Дмитриев…). Русский поэт-романтик М.Ю. Лермонтов находился в 20-30-е годы ХIХ столетия в начале творческого пути, талант его только ещё формировался, он жадно впитывал в себя всё новое. Для более глубокого и всестороннего понимания зарубежной литературы он изучает немецкий, английский, французский языки.
Национальное самосознание, отнюдь не декларативно заявленное, имеет в данном случае концептуальное значение для русской идеи. Непохожесть, с которой начинается художник слова, будет развиваться именно в сфере русской ментальности. Гений, чей талант «бессмертен силой», во многом будет первооткрывателем в поэтических решениях, выразителем своих нестандартных мыслей. Надо сказать, что с 1837 года по 1841 год заимствования резко сокращаются. Талант Лермонтова настолько был мощным, что даже в заимствованиях (подражаниях) он имел собственное «лицо», которое не спутать ни с Байроном, ни с Пушкиным, ни с кем-либо другим.
Можно дивиться тому, какими стремительными темпами развивался Лермонтов, как быстро совершенствовалось его поэтическое мастерство – от подражательных стихов к приобретению своей «поэтической походки», от надуманно-субъективного к реалистическому мировосприятию. Рассмотрению этого вопроса посвящён шестой параграф – «Эволюция самосознания в художественных поисках М.Ю. Лермонтова».
Ранняя романтическая поэзия Лермонтова, насыщенная разного рода реминисценциями в