Geum.ru

Научно-исследовательская работа студентов: Материалы юбилейной 60-й научной студенческой конференции. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2008. 325 с. Isbn 978-5-8021-0880-2

Вид материалаНаучно-исследовательская работа

Содержание


Античные образы и мотивы
Традиции нормативной поэтики горация
Подобный материал:
1   ...   46   47   48   49   50   51   52   53   ...   68

Тема любви достаточно полно представлена у всех трех поэтов, например эклоги Вергилия 2 и 8, идиллии Феокрита 20 и 14, а также
в «Дамоне» и «Купальницах» Дельвига. Но здесь важно обратить внимание на отличие изображения любви у Феокрита и Вергилия. Исследователями неоднократно подчеркивался тот факт, что Феокрит изображал своих пастухов с какой-то иронией (например, идиллии 11 и 3). Так вот эта же ирония прослеживается при описании им чувств любви.

Томления же пастухов у Вергилия в эклогах 2 и 8 показаны с особой напряженностью, мы можем видеть переливы чувств. Так, вначале
второй эклоги влюбленный Коридон обращает мольбу к своему возлюбленному Алексису. Он обещает все то, что будет в их жизни, но, будучи отвергнут, изрекает: «Этот Алексис отверг — другой найдется Алексис».

И вообще здесь можно говорить о том, что у Вергилия иной эмоциональный мир, чем у идиллий Феокрита. Он более глубок и мощен по своей силе. В буколическом мире Вергилий ищет утверждения жизни. За скорбным монологом о неразделенной любви следует песня о счастливой любви, плач над гибелью Дафниса сменяется ликованием по поводу его обожествления. Надо сказать, что пейзаж и настроение героя тесно переплетаются в эклогах Вергилия. Природа оттеняет состояние героя, демонстрируя нам огромную гамму чувств. Внешний мир
и внутренний словно единое целое. То же самое мы наблюдаем при чтении идиллий Дельвига. Например, закат и песня старца в идиллии Дамон, разговор пастуха с путешественником и ночь, буря в идиллии «Конец золотого века».


Идиллии Дельвига были высшей точкой развития жанра в 1820-е гг., но в них уже начинал разрушаться сам жанр в его традиционных основах. Отныне идиллия затухает в русской литературе, но не исчезает вовсе. Она модифицируется и продолжает жить в прозе: в эпических формах (например, в «Старосветских помещиках» Гоголя).

^ АНТИЧНЫЕ ОБРАЗЫ И МОТИВЫ
В ПОВЕСТИ И. А. ТУРГЕНЕВА «ВЕШНИЕ ВОДЫ»

Карауш Н.
Научный руководитель — канд. филол. наук, доц. Нилова А. Ю.

Тема античного наследия в литературе необозрима. Долгое время древние литературные памятники и философские труды играли роль образца для многих культур и формировали знания о мире. В каждой эпохе мы можем увидеть отклик идей, которые составляли основу личной и общественной жизни людей античного мира. В русской литературе, как и в европейской, наблюдается множество фактов античного влияния. Особенно интересен XIX в., когда отношение к античным традициям постоянно менялось в связи с историческими событиями. Поэтому в данной работе мы остановились на авторе, чье отношение
к античности имело свои особенности и практически не получило достаточного освещения в литературе.

Предметом нашего исследования послужила повесть И. С. Тургенева «Вешние воды». Главной же целью изучения стало прочтение повести
в контексте античных традиций, то есть необходимо было прояснить и проанализировать классические образы и мотивы в повести, выявить преемственность и новаторство в их трактовке. Наша заинтересованность данной повестью связана с тем, что именно здесь античность наиболее ярко сталкивается с другой моделью культуры. В этой повести классическая тема является сквозной и лежит в основе кульминационной сцены.

Повесть построена на контрасте двух женских образов, за каждым из которых вырисовывается своя историческая реальность. Так, за образом главной героини Джеммы и ее семьи стоит мир трудового западноевропейского мещанства, а за образом Марии Николаевны Полозовой — мир губительных страстей, которые многие писатели XIX в. определяют как русскую национальную черту. Эти два мира, два образа
и соотнесены в повести с античными традициями. Только если в случае с Джеммой данное соотнесение воплощено в ее собственном образе,
в ее национальности (она итальянка), а также в различных сравнениях, то в отношении Марии Полозовой это выражено в самом сюжете,
в кульминационной сцене соблазнения Санина, которая написана как воспоминание о любви Дидоны и Энея из «Энеиды» Вергилия. Обе героини связаны с главным героем, Саниным, чей образ иронически и
в то же время драматически снижен и тем самым противопоставлен образу могучего античного героя Энея.

Таким образом, античные образы и мотивы использованы автором для изображения любовного треугольника, отношения внутри которого становятся главной интригой повести. Здесь античность играет самую главную роль, а не просто используется для яркости повествования, что доказывает ее актуальность в литературе любого времени, даже прогрессивного XIX в.

^ ТРАДИЦИИ НОРМАТИВНОЙ ПОЭТИКИ ГОРАЦИЯ
В КЛАССИЦИСТИЧЕСКИХ ПОЭТИКАХ Н. БУАЛО
И В. К. ТРЕДИАКОВСКОГО

Шкипина И.
Научный руководитель — канд. филол. наук, доц. Нилова А. Ю.

Классицистическое искусство — явление уникальное в истории мировой литературы. В основе его эстетической платформы заложен принцип подражания образцам. В качестве такого образца авторами-классицистами было выбрано античное искусство, ведь именно богатейшая греческая культура и стала тем неиссякаемым источником, из которого черпали образы, сюжеты, мотивы многие и многие художники, независимо от эпохи и господствующего направления в искусстве. Поэтому кажется вполне естественным, что теоретик французского классицизма Никола Буало при создании литературного манифеста «Поэтическое искусство» («Ars poetique») в определенной степени опирался на традиции нормативной поэтики Горация. Однако поэма Буало не лишена самостоятельности и, несмотря на буквальные совпадения, обладает своими композиционными и тематическими особенностями: Буало, например, не прибегает к столь изощренной технике, какой безошибочно владеет Гораций, оперируя более простыми приемами. Более того, Буало, неоднократно ссылавшийся на античные образцы, восхищаясь творениями Гомера, Вергилия, Теренция и других авторов, ни-
сколько не умаляет заслуг французской поэзии. Очевидно, Буало считает ее если не соперницей, то, по меньшей мере, достойной преемницей великой древней античной поэзии. Так, автор «Поэтического искусства», излагая, например, историю зарождения и развития греческой трагедии, одновременно предлагает вниманию читателя и эволюцию этого жанра на почве французской литературы.

Для русской литературы XVIII столетия характерны в этот период чрезвычайно динамичные темпы развития. Именно сейчас отмечается большой наплыв совершенно разнородных текстов, который явился проявлением стремления русской литературы этой эпохи не включаться в какую-либо одну европейскую традицию, а синтезировать открывшуюся умственному кругозору культуру в целом. Именно Тредиаковский первым почувствовал потребность русской литературы в такой синтезированной жанровой системе и выразил стремление, «чтоб и
в России развелась наука стихотворная», в своей «Эпистоле к Аполлину», написанной в одном жанре с «Поэтикой» Горация (послание). Тем не менее система жанров В. К. Тредиаковского несколько отличается от той, которую предлагают Гораций и Буало. Как автор-классицист Тредиаковский действительно выбирает образцовые литературы, на основании которых русской литературе следует выстроить свою систему жанров. Необходимо учитывать, однако, что механическое перенесение культур, созданных в области словесного искусства, практически невозможно. Поэтому речь в данном случае может идти не о переносе тех или иных жанров, а о некоторой трансформации их, согласно национальным особенностям русской литературы. Таким образом, по мысли Тредиаковского, должны переноситься не отдельные жанры, а целостная жанровая структура, в которой национальные элементы становятся в отношения, адекватные той структуре, на которую происходит ориентация.