Консультанты: по вопросам логики

Вид материала

Документы

Содержание Апперцепция и язык Тем самым Витгенштейн обнаруживает сильнейший разрыв в теории — между апперцепцией и языком.

Подобный материал:

• Отличия человеческой логики от математической логики, 139.86kb.
• С. Н. Труфанов "наука логики", 2350.97kb.
• Введение в диагностику, 383.22kb.
• Функции алгебры логики, 47.25kb.
• 1. Введение в алгебру логики Прямое произведение множеств. Соответствия и функции., 38.38kb.
• Л. В. Логика Предмет и цель логики Предметом формальной (традиционной) логики являются, 427.46kb.
• Логика темы рефератов, 43.71kb.
• Многозначные изоморфы классической пропозициональной логики, 202.2kb.
• Алгебра логики и логические основы компьютера Алгебра логики (булева алгебра), 39.45kb.
• Тематический план заданий № п/п Наименование тем Количество часов лекция, 224.65kb.

^

АППЕРЦЕПЦИЯ И ЯЗЫК

Теперь мы приступим собственно к конструированию вербального языка, то есть к описанию лингвистического нормирования в его выразительном отличии от структурного нормирования.

Одна из первых попыток связать апперцепцию и язык была предпринята вслед за фон Гумбольдтом — Александром Афанасьевичем Потебней (1835-1891) в своей книге «Мысль и язык» (1862). Потебня предполагает, что именно слово является тем средством, которое, во-первых, позволяет (в нашем языке) отделять актуальные представления от неактуальных, во-вторых, тем самым пользоваться сходным по актуальности прежним запасом мысли, в-третьих, образовывать новые мысли, в-четвертых, понимать другого через понимание себя. В этом понимании Потебня предвосхищает представление, породившее нашу базовую структуру реальности.

Людвиг Витгенштейн (1889-1951) в своем «Логико-философском трактате» обнаруживает другую крайность понимания связи языка и мира — он отказывается вообще видеть объекты в мире, утверждая, что мир состоит из фактов, а не из объектов.

Витгенштейн, по нашему мнению, возвращает кантовской традиции ее невнимание к процессу, который может быть выражен как происходящий, состоявшийся или будущий процесс в языке, но не как объект. Витгенштейн идет от языка к миру, пытаясь их связать при помощи логики.

Заметим, что и теорию апперцепции и язык интерпретирует ясная и вполне предсказуемая традиция — логика. Структуризационная и структурификационная логика представляет собой описание отношений аспектно-атрибутивного присвоения, объектификации, отнесения объектов к совокупностям и исчисления атрибутов объектов по пространственно-временным различиям, создание лексем, дискурсов и сказа в языке. А пропозициональная и сигнификационная логика интерпретирует вербальный язык через предикаты. Эти две логики часто не различаются. Однако логика вообще содержит в своем исследовании проблему: логика как интерпретация объектов из языка и логика как интерпретация объектов апперцепции независимо от языка не могут быть связаны средствами самой логики. В этом смысле логика имеет характер формального описания правил интерпретации объектов разных реальностей, но не правил перевода одних в другие. Этим занимается онтологика.

^ Тем самым Витгенштейн обнаруживает сильнейший разрыв в теории — между апперцепцией и языком. Этот разрыв между апперцепцией и языком по сути так и не преодолен до сих пор. Несмотря на сильное продвижение за последнее время в теории речевых актов, в теории дискурса, в теории языка, — теория апперцепции Канта, увы, не пользовалась столь же большим вниманием.

Итак зафиксируем: Потебня идет от апперцепции и рассматривает слово как средство апперцепции в языке, то есть при все внимании к апперцепции, она для Потебни лишь способ обоснования языка, но не способ сконструировать язык. Витгенштейн идет от языка и обнаруживает факты, которые суть взаимодействие объектов в мире, но для Витгенштейна его «фактичность» лишь способ создать при помощи логики правильные выражения в языке, а не понять основания фактов, вывести факты из оснований и затем от фактов идти к языку. С этими двумя подходами нельзя согласиться. И причину этого вскрывает структурализм в лице Фуко. Мишель Фуко (1926-1984) в своей книге «Слова и вещи» (1966) в главе «Теория глагола» описывает, на наш взгляд, самую важную причину невозможности прямого перехода от апперцепции к языку — наличие глагола.

Однако Фуко при этом лишь более точно, нежели Витгенштейн, описывает взаимодействие объектов — уже не как факты, то есть отношения чистой атрибутивности, а как перечень атрибутивности, связанной в языке, которую мы можем рассматривать как связанную атрибутивность объектов, в которые указывает язык в месте глагола. Тем не менее, Фуко в своих рассуждениях идет от языка к миру объектов, но не тем же обратным путем, что и Потебня: не от апперцепции к языку. Фуко делает одно важное открытие — дискурс опосредует объект и язык. То есть дискурс суть связь апперцепции с языком.

Мы не можем согласиться с непосредственной связью апперцепции и языка, о которой пишет Потебня, в то же время, мы не можем согласиться с тем упрощенным взглядом перехода от объектов к фактам, о котором говорит Витгенштейн. То есть нам непонятно собственно, как соотносится теория апперцепции, идущая из опыта, с фактами, устанавливаемыми в логике и затем интерпретируемыми в языке. Кроме того, принимая подход Фуко, мы зададим важный вопрос: «а что такое «пение» в его примере»?» «Пение» суть процесс, а не событие, приводящее к изменению объекта, которое можно зафиксировать. Чтобы определить «пение» как атрибут в языке, нам достаточно перейти от процесса в объекте к атрибутированию процессом объекта вместе с пространством, временем и т.д. Однако это процедура перевода языка в дискурс, а не апперцептивная процедура перехода от мира объектов к дискурсу. Как нам сделать обратное движение — как апперцептировать само «пение» по отношению к объекту «Я», затем логически построить дискурс «Мне присущ процесс пения в данное время, который я порождаю в некоторых обстоятельствах», а затем задать логические правила перехода из дискурса в язык, чтобы получить выражение «Я пою»?

Таким образом мы обнаруживаем два дирекционально разных способа развития понимания языка: первый, развитый — от языка к его обоснованиям через дискурс, факты, апперцепцию, и другой, практически неразвитый — от апперцепции, к фактам, дискурсу и языку. При этом мы считаем, что сколько бы мы не истолковывали язык, сколько бы мы не находили для него фундаментальных обоснований, его понимание всегда будет ограничено нашим истолкованием. Сконструируйте язык из апперцепции — и вы его действительно поймете. Лишь сконструировав язык так, чтобы им заговорил искусственный интеллект, в то же время владеющий апперцепцией и каналами восприятия внешней реальности, мы действительно поймем язык.

Мы ставим вопросы так, как они до этого не ставились — как сконструировать язык; как перейти от апперцепции к языку. Такая постановка вопросов возникает из новой цели — создание искусственного интеллекта. Когда Минский создавал свою теорию фреймов или Рош создавал теорию уровней представления, они делали принципиально другое — создавали интерпретации вербального языка. У них стояла цель: представить знания (базы данных) так, чтобы их мог использовать компьютер в действиях (операциях) преобразования. Опять же мы не ставим цель имитировать искусственный интеллект, как это происходит в тестах Тьюринга. Мы ставим принципиально иную цель: создать искусственный интеллект, обладающий апперцептивным восприятием, способный конструировать новые знания в языковых выражениях и общаться с человеком.

В попытке поставить эту цель нами было обнаружены два разрыва: отсутствие апперцепции процессов и отсутствие ясного различения дискурса и языка. Далее мы попытаемся в общих чертах восполнить эти пробелы.

Во-первых, кантовская апперцепция объектов должна быть дополнена онтологией и апперцепцией процессов. Во-вторых мы должны сделать различение языка и дискурса. В-третьих мы должны задать правила перехода в двух разрывах: от апперцепции к дискурсу, а затем правила перехода от дискурса к языку.