От редакторов русского издания

Вид материала

Документы

Содержание 543 Глава двенадцатая. Тоталитаризм у власти 2. Тайная полиция

Подобный материал:

• Предисловие редакторов русского издания, 732.37kb.
• Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология, 6335.43kb.
• Автор, название, изд-во, год издания, 464.93kb.
• Концепция и специфические характеристики первого номера корпоративного издания для, 905.48kb.
• В. Н. Дёмин Гиперборея. Исторические корни русского народа, 1249.63kb.
• В. В. Зеленский От редактора русского издания 1929, 10660.27kb.
• Информационно-библиографические издания, 485.77kb.
• Национальное достояние русского народа, 99.7kb.
• Федеральный компонент, 401.39kb.
• Информационно-библиографический отдел Золотое кольцо России, 148.24kb.

РрЧ того, что после 1934 г. СА утратила черты элитной организации. ^СР Brkenau F. Die neue Kmintern Der Mnat. B., 1949. Heft 4.


541


540

Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

Глава двенадцатая. Тоталитаризм у власти


ду успокоительными словами и реальностью правления, и для этого они сознательно развивали особый способ поведения, который состоял в том, чтобы всегда поступать обратно сказанному⁷⁶. Сталин довел это искусство балансирования, которое требует большего умения, чем дипломатическая рутина, до того предела, в котором умеренность иностранной политики или политической линии Коминтерна почти неизменно сопровождалась радикальными чистками в российской большевистской партии. Безусловно, то, что политика народного фронта и принятие сравнительно либеральной Советской Конституции сопровождались московскими судебными процессами, было более чем простым совпадением.

Подтверждение тому, что тоталитарные правления стремятся к глобальному завоеванию и подчинению всех народов земли своему господству, можно в избытке найти в нацистской и большевистской литературе. Однако эти идеологические программы, унаследованные от дототалитарных движений (от наднационалистских антисемитских партий и пангерманских имперских мечтаний — в случае нацистов, от представлений об интернациональном характере революционного социализма — в случае большевиков), не являются решающим фактором. Решающее здесь то, что тоталитарные режимы действительно строят свою внешнюю политику исходя из той последовательной посылки, что они в конце концов достигнут своей конечной цели, и никогда не теряют ее из виду, независимо от того, сколь отдаленной она может показаться или сколь серьезно ее «идеальные» требования могут противоречить необходимости конкретного момента. Поэтому они не рассматривают ни одну страну как неизменно чужую, но, напротив, в каждой стране видят свою потенциальную территорию. Приход к власти, тот факт, что в одной стране вымышленный мир движения стал осязаемой реальностью, создает такое отношение к другим нациям, которое напоминает ситуацию тоталитарной партии при нетоталитарном правлении осязаемая реальность вымысла, поддерживаемая международно признанной властью государства, может быть экспортирована, точно так же как презрение к парламенту может быть импортировано в нетоталитарный парламент. В этом отношении довоенное «решение» еврейского вопроса было исключительным германским товаром на экспорт изгнание евреев переносило важну часть нацизма в другие страны вынуждая евреев покидать рейх &^е паспортов и денег, нацисты реализовывали легенду о Вечном Жиде, » выталкивая евреев в атмосферу непримиримой враждебности по отно

ЭтУ ⁷⁶ Примеры слишком очевидны и слишком многочисленны, чтобы их приводить.

тактику, однако, не следует отождествлять с чудовищным отсутствием доверия и пр дивости, о котором говорят все биографы Гитлера и Сталина как об отличительных ^чег тах их характеров.

щению к ним, нацисты создавали предлог для пробуждения страстного интереса к внутренней политике у всех наций⁷⁷.

Насколько серьезно нацисты относились к своему конспиративному вымыслу, рисующему их будущими правителями мира, стало ясно в 1940 г., когда, безо всякой необходимости, но и перед лицом весьма реальных шансов на победу над оккупированными народами Европы, они стали проводить на восточных территориях свою политику депопуляции, невзирая на потери в живой силе и серьезные военные последствия, и ввели законодательство, которое по принципу обратного действия распространило часть уголовного кодекса Третьего рейха на оккупированные страны Запада⁷⁸. Едва ли возможно было более эффективно рекламировать нацистское притязание на мировое господство, чем посредством наказания, как за государственную измену, за всякое высказывание или действие, направленное против Третьего рейха, когда бы, где бы и кем бы оно ни было произнесено или предпринято. Нацистское право трактовало весь мир как потенциально подчиняющийся его юрисдикции, так что оккупирующая армия была уже не инструментом завоевания, несущим с собой новое право завоевателя, а исполнительным органом, который проводит в жизнь право, предположительно уже существующее [для каждого].

Посылка, что германское право действует и за границей Германии, и наказание не граждан Германии были более чем простым средством подавления. Тоталитарные режимы не боятся логических следствий мирового завоевания, даже если они ведут к совершенно обратному и наносят ущерб интересам их собственных народов. С логической точки зрения бесспорно, что план мирового завоевания включает в себя уничтожение различий между родинойзавоевательницей и завоеванными территориями, а также различий между внешней и внутренней политикой, на которых базируются все существующие нетоталитарные институты и всякое международное взаимодействие. Если тоталитарный завоеватель ведет себя повсюду как у себя дома, то он должен относиться к собственному населению, как иностранный завоеватель⁷⁹. И

м. Циркулярное письмо Министерства иностранных дел ко всем немецким властям границей (январь 1939 г.) Nazi cnspiracy. Vl. 6. P. 87 ff.

В 1940 г. нацистское правительство издало декрет, согласно которому правонаруше

^{Ия от} государственной измены рейху до «злостных агитационных выпадов против ру

°^водящих лиц государства или нацистской партии» должны караться по принципу об

^н°й силы на всех оккупированных Германией территориях, независимо от того, были

^ли они совершены немцами или уроженцами этих стран (см. Giles О. С. p. cit.). О бед

твенных последствиях нацистской «Siedlungsplitik» в Польше и на Украине см. The

₇^rial f the majr war criminals. Vl. 26, 29.

Термин принадлежит Кравченко. Описывая ситуацию в России после суперчистки У361938 гг., он замечает «Завладей иностранный завоеватель машиной жизни Страны


^ 543

Глава двенадцатая. Тоталитаризм у власти


совершенно верно, что тоталитарное движение берет власть во многом в том же смысле, в каком иностранный завоеватель может оккупировать страну и при этом править ею не ради нее самой, но ради выгод когото или чегото другого. Нацисты в Германии вели себя как иностранные завоеватели, когда, вопреки всем национальным интересам пытались (и наполовину преуспели в этом) превратить свое поражение в окончательную катастрофу всего немецкого народа сходным образом в случае победы они намеревались расширить политику уничтожения на «негодных с расовой точки зрения» немцев⁸⁰.

Подобная же установка, видимо, вдохновляла послевоенную внешнюю политику Советского Союза. Ее агрессивность наносила ущерб самому русскому народу ведь предоставление Соединенными Штатами огромного послевоенного займа, который позволил бы России реконструировать разрушенные районы и провести рациональную и продуктивную индустриализацию страны, было решенным вопросом. Установление коминтерновских правительств на Балканах и оккупация обширных восточных территорий не дали скольконибудь ощутимых преимуществ, но, напротив, еще более истощили российские ресурсы. Но эта политика, безусловно, служила интересам большевистского движения, которое распространилось почти на половине обитаемого мира.

Подобно иностранному завоевателю, тоталитарный диктатор рассматривает природные и промышленные богатства каждой страны, включая собственную, как возможную добычу и средство подготовки следующего шага агрессивной экспансии. Поскольку экономика, предполагающая систематический грабеж, поддерживается в интересах движения, а не нации, то ни один народ и ни одна страна в качестве потенциального потребителя выгод не может установить точку полного насыщения. Тоталитарный диктатор похож на иностранного завоевателя, пришедшего ниоткуда, и его грабеж, похоже, никому не приносит пользы. Распределение добычи не производится с целью усилить экономику родной страны, но рассматривается только как временный тактический маневр. Если говорить об экономике, то тоталитарные режимы в своих странах очень напоминают пресловутую саранчу. Факт, что

Советов изменения едва ли были бы более основательными или более жестокими» (^с Kravchenk V p cit P 303)

⁸⁰ Во время войны Гитлер обдумывал введение билля о здоровье нации «После обшен ционального рентгеновского обследования фюрер должен получить списки больных л дей, особенно страдающих заболеваниями легких и сердца Согласно новому закону здоровье рейха этим семьям более не будет позволено оставаться в обществе и роЖ детей Какая судьба ждет эти семьи — будет определяться дальнейшими приказа фюрера» Не надо много воображения, чтобы догадаться, какими будут эти приказы люди, которые более не должны будут «оставаться в обществе», составили бы зна тельную часть населения Германии (см Nazi cnspiracy Vl 6 P 175)

тоталитарный диктатор правит собственной страной как иностранный завоеватель, усугубляется тем, что добавляет к безжалостности эффективность, недостаток коей является яркой отличительной чертой тирании в чужих странах. Сталинская война против Украины в 30е годы была в два раза более эффективной, чем страшное и кровавое германское вторжение и оккупация⁸¹. Вот почему тоталитаризм предпочитает руководить действиями предательских правительств, несмотря на очевидные опасности, связанные с подобными режимами.

Беспокойство в отношении тоталитарных правительств вызывает не только их особая жестокость, но и то, что за их политикой стоит совершенно новое и беспрецедентное понимание власти, точно так же как за их Realplitik кроется совершенно новое и беспримерное представление о реальности. Полное пренебрежение прямыми последствиями, а не жестокость неукорененность и отрицание национальных интересов, а не национализм презрение к утилитарным мотивам, а не безоглядное преследование собственных интересов «идеализм», т.е. непоколебимая вера в идеологический вымышленный мир, а не жажда власти, — все это внесло в международную политику новый и более дестабилизирующий элемент, нежели если бы это была простая агрессивность.

В понимании тоталитаризма власть сосредоточивается исключительно в силе организации. Как Сталин рассматривал каждый институт, независимо от его действительной функции, только как «передаточный ремень, связывающий партию с народом»⁸², и искренне верил, что самым большим сокровищем Советского Союза являются не богатства его недр и не производительная способность огромного количества людей, но «кадры» партии⁸³ (т.е. полиции), точно так же Гитлер уже в 1929 г. видел

Общее число русских, умерших за четыре года войны, по разным оценкам, составляет ^от 12 до 21 миллиона Сталин за один только год и на одной Украине уничтожил, по некоторым оценкам, около 8 миллионов людей (см Cmmunism in actin U S Gvernment Washingtn, 1946 Huse Dcument № 754 P 140141) В отличие от нацистского Режима, который аккуратно учитывал число своих жертв, надежных данных относительно числа людей, убитых системой в России, не существует Тем не менее цифры, приводимые Сувариным (Suvanne В p cit P 669), заслуживают внимания, поскольку

^ни были предоставлены Вальтером Кривицким, имевшим непосредственный доступ к формации, содержащейся в делах ГНУ Согласно этим данным, советские статистики

Кидали, что к переписи 1937 г население Советского Союза достигнет 171 миллиона чело

^ек, тогда как действительная цифра оказалась равной 145 миллионам Если исходить из jr, то потери населения составят 26 миллионов, не считая погибших на войне _8з Deutscher I p cit P 256

Суварин цитирует Сталина, который сказал в 1937 г, в разгар террора «Вы должны

°Нять, что из всех богатств, существующих в мире, самыми ценными и решающими ^ЯвЛяются кадры» (см Suvanne B p cit P 605) Все данные показывают, что в Совет°^к°й России тайная полиция должна рассматриваться как реальное элитное формирова


544


545

Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

Глава двенадцатая. Тоталитаризм у власти


«величие» движения в том факте, что 60 тысяч человек «внешне стали почти однородной единицей, что действительно эти члены [партии] имеют не только единообразные мысли и идеи, но даже очень похожее выражение лиц. Посмотрите на эти смеющиеся глаза, на этот фанатичный энтузиазм, и вы обнаружите... как сотни тысяч участвующих в движении людей становятся одним [человеческим] типом»⁸⁴. По мнению западного человека, всякая связь, какую бы ни имела власть с земными благами благосостоянием, сокровищами и богатствами, превратилась в своего рода дематериализованный механизм, каждое движение которого генерирует власть, как трение или гальванические токи генерируют электричество. Тоталитарное разделение государств на страны имущие и неимущие представляет собой нечто большее, нежели демагогический прием его авторы на самом деле были убеждены в том, что власть материальных благ несущественна и только мешает развитию власти организации. По мнению Сталина, постоянный рост и развитие полицейских кадров несравнимо более важны, чем нефть в Баку, уголь и руда на Урале, житницы на Украине и потенциальные сокровища Сибири, — короче говоря, важнее всего развитие полного арсенала власти России. Такой же стиль мышления заставил Гитлера принести в жертву кадрам СС всю Германию он посчитал войну проигранной не тогда, когда города Германии превратились в руины и была разрушена ее промышленная мощь, а только когда узнал, что войска СС более ненадежны⁸⁵. Для человека, который верил во всемогущество организации наперекор всем чисто материальным факторам, будь то военные или экономические, и который, более того, исчислял окончательную победу своего предприятия в терминах столетий, поражение было не военной катастрофой или нависшей над населением угрозой голода, а исключительно разрушением элитных формирований, которые, как предполагалось, должны были привести тайный сговор, направленный на завоевание мирового господства, через ряд поколений к, его победному завершению.

Бесструктурность тоталитарного государства, его пренебрежение материальными интересами, свобода от соображений выгоды и неутилитарные установки вообще более всего другого повлияли на развитие современной политики в направлении практической непредсказуемости. Неспособность нетоталитарного мира постичь такой склад ума, ко

ние партии. Для такой полиции характерно то, что в начала 20х годов агенты НКВД вербовались «не на добровольной основе», а рекрутировались из рядов партии. Кр°^м того, «служба в рядах НКВД не может быть избрана как карьера» (см. Beck t • Gdin W. p. cit. P. 160).

⁸⁴ Цит. по Heiden K. p. cit. P. 311.

⁸⁵ Согласно сообщениям о последнем собрании, Гитлер решил совершить самоубийств после того, как узнал, что войскам СС больше нельзя доверять (см. ТгегюгRper Н &• The last days f Hitler. 1947. P. 116 ff.).

торый функционирует независимо от всякого действия, исчисляемого количеством людей и материалов, и совершенно безразличен к национальному интересу и благосостоянию своего народа, обнаруживает себя в любопытной дилемме те, кто правильно понимает ужасную действенность тоталитарной организации и полиции, склонны переоценивать материальную силу тоталитарных стран, тогда как те, кто видит расточительность и некомпетентность тоталитарных экономик, склонны недооценивать потенциал власти, который может быть создан при полном игнорировании материальных факторов.

^ 2. Тайная полиция

На сегодня нам известны только две аутентичные формы тоталитарного господства диктатура националсоциализма после 1938 г. и диктатура большевизма после 1930 г. Эти формы господства сущностно отличаются от всякого рода диктаторского, деспотического или тиранического правления и хотя они и явились результатом непрерывного развития партийных диктатур, их сущностно тоталитарные качества новы и не выводимы из однопартийных систем. Цель однопартийных систем состоит не только в том, чтобы захватить рычаги государственного управления, но и в том, чтобы, наполнив все государственные учреждения членами партии, достичь полного слияния государства и партии, с тем чтобы после захвата власти партия стала своего рода пропагандистской организацией правительства. Эта система «тотальна» только в негативном смысле, а именно в том, что правящая партия не потерпит никаких других партий, никакой оппозиции и никакой свободы политических мнений. Когда партийная диктатура приходит к власти, она оставляет первоначальное распределение власти между государством и партией нетронутым правительство и армия располагают той же властью, что и прежде, и «революция» состоит только в том, что все правительственные посты занимаются теперь членами партии. Во всех этих случаях власть партии основывается на монополии, гарантируемой государством, и партия больше не имеет собственного центра власти.

Революция, инициируемая тоталитарными движениями после захвата ими власти, носит гораздо более радикальный характер. С самого Начала они сознательно стремятся утвердить существенные различия Между государством и движением и предотвратить поглощение «революционных» институтов движения правительством⁸⁶. Проблема захва

Гитлер часто высказывался об отношении между государством и партией и всегда настаивал на первостепенной важности расы, или «единой народной общины», а не госу


546


547

Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

Глава двенадцатая. Тоталитаризм у власти


та государственной машины без слияния с нею решается тем, что высокие посты в государственной иерархии разрешается занимать только второстепенным членам партии. Всей реальной властью облекаются только институты движения, внешние для государственного и военного аппаратов. Все решения принимаются именно в пределах движения которое остается тем центром действия в стране, где принимаются все решения официальные гражданские службы часто даже не информируются о происходящем, и члены партии, лелеющие честолюбивые замыслы получить портфели министров, всегда платят за свои «буржуазные» желания утратой влияния на движение и доверия его вождей.

Тоталитарная власть использует государство как внешний фасад, долженствующий представлять страну в нетоталитарном мире. Как таковое, тоталитарное государство лишь логический наследник тоталитарного движения, у которого оно и заимствует организационную структуру. Тоталитарные правители обращаются с нетоталитарными правительствами точно так же, как они обращались с парламентскими партиями или внутрипартийными фракциями до прихода к власти, и снова сталкиваются, хотя и на более широкой международной сцене, с двойственной проблемой защиты вымышленного мира движения (или тоталитарной страны) от воздействия фактической действительности и создания видимости нормальной жизни и здравомыслия в глазах нормального внешнего мира.

Ядро власти в стране — сверхэффективные и сверхкомпетентные службы тайной полиции находятся над государством и за фасадом показной власти, в лабиринте множества учреждений со сходными функциями, в основании всех властных перемещений и в хаосе неэффективности⁸⁷. Упование на полицию как на единственный орган власти и, соответственно, пренебрежение, казалось бы, значительно большим властным арсеналом армии, характерные для всех тоталитарных режимов, можно объяснить отчасти тоталитарным стремлением к мировому господству и сознательным игнорированием различия между чужой и родной странами, между чужими и собственными внутренними делами. Военные силы, натренированные для борьбы с иностранным

дарства (ср ранее процитированную речь Гитлера, перепечатанную как приложение ^к «Tischgespräche») В речи на Нюрнбергском съезде партии в 1935 г он изложил свою теорию в наиболее концентрированной форме «Это не государство командует нами, ^а мы командуем государством» Совершенно очевидно, что подобная власть практическ возможна только в том случае, если институты партии остаются независимыми от и ститутов государства

87 tt Гаувайлер подчеркивает, что особое положение Гитлера в качестве рейхсфюр⁶ pa CC и главы полиции Германии основывалось на том факте, что политика в области управления достигла совершенно беспрецедентного «подлинного единства партии и государства» (см Gauweiler Rechtseinrichtungen und Rechtsaufgaben der Bewegung, 1939)

агрессором, всегда были сомнительным инструментом в гражданской войне даже в условиях тоталитаризма им трудно смотреть на собственный народ глазами иностранного завоевателя⁸⁸ Более важна в этом отношении, однако, их сомнительная ценность даже во время войны Поскольку тоталитарный правитель строит политику на посылке о своем конечном мировом господстве, он рассматривает жертвы своей агрессии, как если бы они были повстанцами, повинными в государственной измене, и, следовательно, предпочитает править на оккупированных территориях посредством полиции, а не военной силы

Даже до прихода к власти движение имеет тайную полицию и шпионские службы с разветвленной сетью в разных странах Впоследствии их агенты получают больше денег и полномочий, чем обычные службы военной разведки, и часто являются тайными главами посольств и консульств⁸⁹ Их главная задача состоит в создании пятых колонн, в направлении деятельности ответвлений движения, во влиянии на внутреннюю политику соответствующих стран и в целом в подготовке того момента, когда тоталитарный правитель — после свержения правительства или военной победы — сможет открыто расположиться в чужой стране как дома Иными словами, филиалы тайной полиции в других странах являются приводными ремнями, которые постоянно превращают показную иностранную политику тоталитарного государства в потенциально внутреннее дело тоталитарного движения.

Однако эти функции, выполняемые тайной полицией, дабы подготовить осуществление тоталитарной утопии мирового господства, вторичны по сравнению с теми, что необходимо выполнять для нынешней реализации тоталитарного вымысла на территории одной страны Эта господствующая роль тайной полиции во внутренней политике тоталитарных стран, естественно, сильно способствовала обычному неправильному представлению о тоталитаризме. Всякий деспотизм в значительной мере опирается на секретные службы и больше боится собственного народа, чем народов других стран. Однако эта аналогия между тоталитаризмом и деспотизмом годится только для первых стадий тоталитарного правления, когда все еще существует политическая оппозиция. В этом отношении, как и в некоторых других, тоталитаризм извлекает выгоду из сложившихся в нетоталитарных странах неверных представлений о себе и

Во время бунтов российских крестьян в 20е годы Ворошилов, видимо, отказался использовать для их подавления части Красной Армии, это привело к созданию специальных подразделений ГПУ, которые предпринимали карательные экспедиции (см Cihga A p cit P 95)

В 1935 r заграничные агенты гестапо получили 20 миллионов марок, тогда как штатные шпионские отделы рейхсвера должны были довольствоваться бюджетом в 8 миллионов (см Dehtlltte P Gestap P, 1940 P 11)


548


549

Ханна Арендт. Истоки тоталитаризма

Глава двенадцатая. Тоталитаризм у власти


сознательно поддерживает их, какими бы нелестными они ни были. В речи, произнесенной в 1937 г. и обращенной к персоналу рейхсвера, Гиммлер признавал себя обыкновенным тираном, когда объяснял постоянное расширение сил полиции вероятным существованием «четвертого театра действий внутри Германии в случае войны»⁹⁰. Сходным образом Сталин практически в то же время почти убедил старую большевистскую гвардию (в чьем признании он нуждался) в существовании военной угрозы для Советского Союза и, следовательно, в возможности такой чрезвычайной ситуации, которая потребует сохранения единства страны, пусть даже ценой деспотизма. Самое удивительное, что оба заявления были сделаны после уничтожения всякой политической оппозиции, что секретные службы расширялись, когда в действительности уже не существовало противников, за которыми надо было шпионить. Когда шла война, Гиммлеру не потребовалось использовать и он не использовал войска СС в самой Германии, разве что в целях обеспечения работы концентрационных лагерей и для надзора над иностранной рабочей силой основная масса войск СС была брошена на Восточный фронт, где они использовались по «специальному назначению» — обычно для осуществления массовых убийств — и для проведения политики, часто противоположной политике как военной, так и гражданской нацистской иерархии. Подобно тайной полиции Советского Союза, формирования СС обычно появлялись после того, как военные силы усмиряли завоеванную территорию, и разбирались с открытой политической оппозицией.

На первых стадиях установления тоталитарного режима, однако, тайная полиция и элитные формирования партии все еще играли роль, какую исполняли аналогичные структуры при других формах диктатуры и хорошо известных террористических режимах прошлого и крайняя жестокость их методов не находит параллелей только в истории современных стран Запада. Первая стадия разыскивания тайных врагов и травли бывших оппонентов обычно соединяется с процессом упорядочения всего населения по фасадным организациям и переобучения старых членов партии в направлении добровольного шпионажа, с тем чтобы сомнительное сочувствие только что организованных сочувствующих не являлось предметом беспокойства для специально тренированных кадров полиции. Именно на этом этапе более опасным врагом постепенно становится сосед, который может проведать «опасные мысли», чем официально приставленные полицейские агенты. Конец первой стадии наступает с ликвидацией открытой и тайной оппозиции в любой организованной форме в Германии это произошло примерно в 1935 г., а в Советской России — примерно в 1930 г.