Иван Лесны. Онедугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога) Иван лесны

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 34

принадлежавшее раньше Целскому.

Все это, однако, были догадки, которые перечеркнула внезапная и

неожиданная смерть Ладислава. По утверждению Франтишека Палацкого, умирающий

Ладислав призвал к своему ложу Йиржи Подебрадского и говорил с ним о его

будущем правлении в стране.

В духе лозунга: "Король умер, да здравствует король!" тут же возник

целый ряд претендентов на чешскую корону. Самым серьезным и самым заманчивым

было, бесспорно, предложение французского короля Карла VII, который выдвинул

на осиротевший трон своего одиннадцатилетнего сына Карла. Он обещал

"выкупить все имущество, отданное в заклад короной чешской, на собственные

средства, а через четыре года отправить сына в Чехию с такой богатой казной,

чтобы хватило ее на все нужды; между тем чтобы корона еще ближайшие четыре

года оставалась под управлением пана наместника, как и до сих пор. И

предложение это было не только заманчивым и блестящим, но и, не глядя уже на

казну обещанную, самым выгодным, какое только могло быть; и в собрании оно

было встречено такой поддержкой и радостью, что друзья пана Йиржи даже

опасаться стали...", -- пишет Палацкий, добавляя далее: "И сам он, если бы

только мог предвидеть судьбу свою и своей страны под собственным правлением,

непременно первый бы с ним (с предложением французского короля -- прим.

пер.) согласился".

Но это уже рассуждения, которые история так не любит: что было бы, если

бы...

На следующий год Йиржи из Подебрад стал чешским королем и вошел в

чешскую историю (и не только в нее) более чем достойно.

Нас интересует, однако, другое.

Вскоре, практически сразу после смерти Ладислава Погробека, стали

распространяться слухи, порочащие честь Йиржи из Подебрад. Дошли они и до

наших времен.

ИЗ "ДЕЛА" ЛАДИСЛАВА ПОГРОБЕКА -- "ДЕЛО" ЙИРЖИ ПОДЕБРАДСКОГО. По Праге

поползли слухи об отравлении. В отравлении подозревали Йиржи Подебрадского и

его жену Йогану из Рожмиталя. Авторами этого утверждения были, в основном,

немцы, однако к сторонникам этой теории принадлежал и Энео Сильвио

Пикколомини, позднее папа римский Пий II, написавший "Историю Чехии", полную

яда и ненависти. От него перенимают такую точку зрения некоторые современные

историки. Взгляд папы римского не удивляет: ненависть к Чехии чашников,

символом которой был Йиржи из Подебрад, в католической Европе была в те

времена великая. Чешский земский наместник, а позднее король, выдавался чуть

ли не за профессионального отравителя. Ему приписывали все смерти

феодалов-католиков, включая престарелого Менгарта из Градца и Йиндржиха из

Рожмберка, заразившегося чумой во время эпидемии в Венгрии и скончавшегося в

Вене.

Чешские историки и современники, напротив, с самого начала, утверждали,

что Ладислав заразился чумой. Эту версию, впрочем, опровергал факт, что в

Праге тогда не было ни одного случая чумы. Спор велся столетиями, и,

пожалуй, только Палацкий в 1856 году в своей работе "Допрос свидетелей о

смерти короля Ладислава" окончательно избавил гуситского короля от

подозрения в отравительстве.

Несмотря на это, голоса о вине Подебрада не стихают до сих пор. Так,

западногерманская энциклопедия истории чешских земель, изданная в 1967 году,

оставляет подозрение в убийстве Ладислава Погробека на Йиржи Подебрадском.

Брокгауз, двадцатитомная энциклопедия 1970 года издания, говорит о смерти

Ладислава в результате отравления. В исторической работе "Felix Austria"

утверждается, что речь шла о неуклюжем убийстве мышьяком. Даже польские

историки уже в 1984 году писали, что нет сомнений в том, что Йиржи

Подебрадский -- убийца Ладислава.

Впрочем, за примерами не приходится далеко ходить. В 1977 году в

издательстве "Млада фронта" вышла фиктивная биография гуситского короля (В.

Эрбен. Мемуары чешского короля Йиржи из Подебрад), в которой написано

буквально следующее:

"Если бы жил король Ладислав -- умирало бы королевство. Ладислав

Погробек был одной душой. Королевство -- души тысяч... Я оправдываюсь?

Конечно. Перед своей совестью? Нет, только не перед совестью. Она не имеет

ничего общего с короной и жезлом...".

Еще большее изумление вызывает у читателя дальнейшие "откровения"

литературного Подебрада: "Было это, если мне не изменяет память, в то время,

когда я договаривался в Бреславле о приезде короля Ладислава. Эти его

королевские да молодеческие пирушки по публичным домам. Тогда Ладиславу

повезло. Там, в Бреславле, у нас ничего не вышло... с какой-нибудь болезнью,

которую можно подхватить у женщин. Поэтому позднее мне пришлось решить

иначе...".

Что можно добавить к этому? Невероятно, до чего может дойти "литература

факта" в погоне за оригинальностью любой ценой...

ОТ ЧЕГО ЖЕ УМЕР ЛАДИСЛАВ? Попробуем восстановить его последние дни. В

воскресенье 20 ноября 1457 года король принял участие в крестинах ребенка

отсутствующего отца Зденека Конопиштского из Штернберка. Вечером, когда он

возвращался домой, ему нездоровилось. Однако на следующий день, 21 ноября,

это не помешало Ладиславу заседать в земском суде, где разбирались дела

лужицких и силезских городов. Король был одет в "легкую шубу", причем

позднее утверждалось, что уже тогда "тело его опухло". На суде, по

свидетельствам современников, король был грустен. К вечеру настроение его

улучшилось, он поел овощей и запил их пивом. После молитвы стал жаловаться

на боли в желудке, ночь провел, "маясь животом". Судя по всему, именно в эту

ночь "образовалось у него два узла в паху", которые он скрывал "из-за сраму

места".

Во вторник, 22 ноября, после временного облегчения, боли начались

снова. Были вызваны врачи. Можно предположить, что речь шла об австрийских

врачах из свиты Ладислава. Первый не нашел у него ничего серьезного, зато

второй был обеспокоен. После этого король получил потогонные и слабительные

лекарства, согласно медико-терапевтическим обычаям того времени. Состояние

короля не улучшилось. Назавтра, 23 ноября, здоровье его ухудшилось

настолько, что всякая надежда была потеряна. Ладислав слабел. Благодарил (в

присутствии австрийских и чешских дворян) Йиржи Подебрада за верную службу

ему, королю, и за то, что он установил в Чехии порядок и покой. Попросил его

не чинить препятствий австрийским придворным, чтобы они могли вернуться

домой. Потом занялся завещанием. Свои сокровища завещал собору святого Вита

и прислуге. После обеда причастился и со свечой в руках читал по латыни

"Отче наш". Произнеся "libera nos a malo", вдруг умолк. Минуту спустя врачи

констатировали смерть.

Вся болезнь Ладислава -- от первых признаков до последнего вздоха --

продолжалась не более семидесяти часов.

Тело покойного короля, небальзамирванное и -- из опасения заразы (узлы

в паху) -- не омытое, было 24 ноября выставлено на погребальных носилках на

королевском дворе (в местах, где сегодня находится универмаг "Котва"). Тело

было покрыто златотканой парчой -- "чтобы не было видно вздувшегося живота".

В пятницу, 25 ноября, состоялись торжественные похороны. Траурную речь, или.

скорее, проповедь, произнес Рокицана в Тынском соборе, который был тогда

кафедральным костелом чашников. Потом останки короля были уложены в

усыпальнице чешских королей в соборе святого Вита, где они находятся и

сегодня.

В похоронной процессии, в сопровождении чешского и австрийского

дворянства, шел Йиржи Подебрадский. Короля несли на носилках, с которых

падали его длинные золотые волосы, и люди оплакивали его молодость и громко

жалели его.

Йиржи Подебрадский немедленно созвал чешский сейм и представителей

ближайших стран короны, чтобы предотвратить беспорядки, которые обычно

происходили после смерти королей, а также уволил австрийских дворян

Ладислава. Несколько дней спустя от отпустил и молодого Гуниади -- Матиаша

Корвина, который прибыл в день смерти короля. Позднее Йиржи выдал за него

свою дочь. (Что, надо сказать, не было удачным ходом Подебрада).

В первые же дни после смерти короля началась полемика о ее причинах.

Как уже было сказано, за границей, прежде всего в германских землях, пошли

слухи о том, что Ладислав был отравлен Йиржи Подебрадским. Чешские историки

и часть иностранных авторов утверждала -- и утверждает до сих пор, -- что

смерть была естественной, от инфекции чумы.

ОТРАВЛЕНИЕ КАК ПРИЧИНА СМЕРТИ ЛАДИСЛАВА представляется совершенно

неправдоподобным. Клиническая картина краткой болезни Ладислава не отвечает

отравлению ни одним из известных в ту эпоху и использовавшихся в этих целях

ядов. Отравление мышьяком носило бы более длительный характер. Кроме того,

мышьяк, как правило, подавался в малых дозах, чтобы отравление не было столь

явным, и его жертвы умирали от хронического отравления.

Другим открытым вопросом в случае отравления был бы сам факт подачи

яда: король находился в постоянном окружении своих австро-немецких дворян,

среди которых могли вращаться только самые верные ему чешские феодалы. Во

время же штернберкских крестин собралось общество католического меньшинства,

которому была чужда сама идея убийства короля, столь многообещающе

державшего сторону этого меньшинства.

Ну, а версия чумы, в которую верило и верит большинство чешских

историков? Мы уже упомянули о ее слабом месте: что в то время в Праге не

было отмечено никаких вспышек чумы. Иногда утверждают, что чума появлялась

тогда и спорадически, а значит, могли происходить и единичные случаи

заражения ею. Что же касается Ладислава, возникло даже предположение, что он

мог заразиться в бане. Бани в то время были одновременно публичными домами,

а Ладислав, будучи учеником Олдржиха Целского, несмотря на свою молодость,

имел большой эротический опыт и потребности. Трудно, однако, поверить в эту

версию, особенно если учесть, что обслуживанию столь высокого гостя

наверняка уделялось и в таких заведениях исключительное внимание.

Таким образом, диагноз чумы у Ладислава Погробка подкрепляется только

сведением, что у него "образовалось два узла в паху". Их, однако, никто не

видел, так как -- снова цитируем -- Ладислав никому не хотел показать их

"из-за сраму места". Кроме того, в то время пациентов не принято было

осматривать -- врачи ограничивались щупаньем пульса и видом мочи. Когда

король скончался, его труп, из страха перед инфекцией, даже не был омыт.

Словом, узлы в паху никто, кроме самого короля, не видел.

Как известно, чума -- острое инфекционное заболевание, вызываемое

чумной бактерией с инкубационным периодом от шести до десяти дней. Чума

имеет две формы: во-первых, заболевание желез, при котором происходит

воспалительное опухание лимфатических узлов и повышается температура;

продолжительность болезни -- 10--14 дней. Во-вторых, легочную форму с

геморрагической пневмонией; пациент откашливает темную, венозную кровь

("черная смерть"); эта форма особенно острая.

Судя по бубонам, у Ладислава Погробека могла быть только первая форма

чумы, однако слишком быстрое течение болезни свидетельствует против нее.

Таким образом, от версии чумы приходится отказаться.

В последнее десятилетие возникла версия, что Ладислав Погробек мог

скончаться от ботулизма (так называемого "отравления колбасным ядом").

Ботулизм -- инфекционное заболевание, вызываемое анаэробным (живущим

без кислорода) микробом. Инфекция происходит в результате пищевого

отравления "бомбированными" консервами (вспученными) или другими продуктами,

которые долгое время находились в закрытом состоянии, без доступа воздуха.

Болезнь начинается с болей в животе, однако скоро проявляются

неврологические признаки, так как токсин этого микроба поднимается по

нервным волокнам к самому мозгу, или к стволу мозга, где поражает ядра

мозговых нервов, что приводит к двустороннему параличу лица, повреждению

зрения и т. д. Если пациенту не ввести вовремя противоботулиническую

сыворотку (которой, разумеется, не могло быть в пятнадцатом веке), он

погибает от остановки дыхания. Инкубационный период при ботулизме крайне

короток -- 24 часа. Что соответствует течению болезни у Ладислава. Король

мог получить инфекцию на штернберкских крестинах, где ему могли подать

специально для него приготовленное лакомое блюдо типа мозгов или других

внутренностей, которые являются особенно благоприятной средой для

инфекционных бактерий. Очень скоро после пиршества на крестинах проявляются

первые признаки заболевания.

К сожалению, это -- столь заманчивое -- предположение не подкреплено

никакими данными о поражении нервной системы у короля. В исторических

источниках говорится только о головных болях. Ни следа о параличе лицевых

или окологлазных мышц. А при этом такое явное поражение не могло пройти

незамеченным. И все же представляется, что

ШТЕРНБЕРКСКИЕ КРЕСТИНЫ сыграли свою роль в болезни короля -- с них и

начинается вся трагедия. Таким образом, вполне вероятно, что Ладислав мог

принять здесь какую-то недоброкачественную пищу -- те же мозги или другое

лакомство, берегшееся специально для редких гостей. При этом необязательно

мог возникнуть именно относительно редкий ботулизм: скорее всего, произошла

гораздо более частая алиментарная интоксикация (отравление пищей), вызванная

инфекцией -- микробом из группы сальмонелл. Скорее всего, у Ладислава

начался сальмонеллез -- клиническая картина достаточно точно отвечает

инфекции сальмонеллой.

Непреложным фактом является то, что в Праге веками эндемическим

заболеванием был брюшной тиф. Его случаи зарегистрированы здесь задолго до

первой мировой войны. Причем сами пражане заболевали им крайне редко: у них

были выработаны антивещества против этой болезни. Зато иностранцы были

подвержены угрозе этого заболевания, а потому наиболее сведущие из них перед

поездкой в Чехословакию делали себе прививки от брюшного тифа.

В пользу заболевания от сальмонеллы свидетельствует и короткий

инкубационный период. У брюшного тифа он составляет 12--36 часов, то есть

еще короче, чем при ботулизме. Таким образом, картина заболевания, которое

включает и головные боли, говорит за тифозный сальмонеллез. Головные боли

могли быть проявлением менинго-энцефалита, который не является редкостью при

таком заболевании. Воли желудка и живота, о которых говорится в связи с

болезнью Ладислава, -- наиболее банальные признаки брюшного тифа.

В апреле 1979 года районный врач из Хинова Войтех Стрнад высказал

мнение, что у короля Ладислава была острая лимфатическая лейкемия

(интересно, что подобную мысль еще в семнадцатом веке выразил поэт Микулаш

Дачицкий).

Палеоантропологические исследования скелета короля Ладислава Погробека,

проводившиеся профессором Эммануэлом Влчеком и его коллегами, однозначно

подтвердили этот диагноз.

По всему скелету было рассеяно огромное число инфильтратов, ясно

свидетельствующих о лейкемии. Остается, однако, спорным, была ли эта

лейкемия острой. Такое количество инфильтратов, постигшее практически все

кости, не могло развиться за три дня. Болезнь должна была длиться несколько

лет, даже не причиняя больному больших затруднений. Итак, мы снова

оказываемся у своего первоначального предположения.

Некоторые признаки (узлы в паху) явственно были связаны с заболеванием

крови (лимфатической лейкемией), зато стремительное течение болезни вызывает

подозрение в пищевом отравлении с менннго-энцефалитным, токсическим

осложнением, которые на фоне лейкемии и развивавшегося вследствие нее

иммунодефицита привели к столь быстрому смертельному исходу.

Нам кажется, что такая трактовка диагноза смерти чешского и венгерского

короля Ладислава Погробека, дополненная антропологическими исследованиями,

имеет свое обоснование и очень мало аргументов против. Может быть, ее примут

те историки и врачи, для которых внезапная смерть правнука Карла IV более

пятисот лет тому назад до сих пор остается загадкой.

И кроме того, точки над "и" в этой истории необходимы для того, чтобы

смерть Ладислава Погробека перестала быть в истории "делом" Йиржи

Подебрадского -- честнейшего, справедливейшего и гуманнейшего чешского

короля.

^ ФИЛИПП IV КРАСИВЫЙ

"История Филиппа Красивого -- это цепь загадок, к первая из этих

загадок называется Филипп Красивый..."

Жан ФАВЬЕ.

Если посмотреть внимательно на парадный портрет французского короля

Филиппа IV -- гравюру, изготовленную по печати, -- на первый взгляд станет

понятно, почему он получил в истории эпитет Le Bel, Красивый. Тонкие

правильные черты и нежное юношеское лицо (Филипп был коронован в Реймсе в

семнадцать лет) ярко выделяются из невыразительного ряда портретов

многочисленных монархов, оставленных нам эпохой высокого и позднего

средневековья. Это визуальное наблюдение, однако, отнюдь не подтверждает

мнение некоторых историков, что король Филипп был всего лишь "игрушкой в

руках ловких советников" (Й. Шуста) или что в нем было что-то "холодное,

неподвижное, как в статуе" (В. Кинаст). Скорее кажется, что это лицо

излучает некую особую меланхолию, пожалуй, и замкнутость, тайну. И все это,

вместе взятое, отвечает словам Фавье, что Филипп Красивый -- первая из

загадок, которыми опутана история его почти тридцатилетнего правления.

Противоречивые взгляды на личность этого короля обусловлены

политическим климатом эпохи, в которой он жил. Его стремление к

независимости французского королевства и объединению романизированной Галлии

расценивается иногда как французский империализм -- прежде всего историками,

исходящими из фикции универсальной римской империи. Эта фикция, однако, была

анахронизмом уже до Филиппа Красивого. В его же время она уже вызывала

только антипатию европейских народов, усматривавших в ней опеку римской

курии и довлеющее германское начало. Кроме того, сама корона этой фиктивной

империи все чаще становилась яблоком раздора во всем христианском мире.

Правление Филиппа IV Красивого (1285--1314), одного из последних

Капетов по прямой линии, приходится на период обострения столкновений между

светской и церковной властью. Причем происходят они уже не только на уровне

папский Рим -- римская империя, как это было во времена Штауфенов: попытки

возродить светскую власть папства наталкиваются на отпор и растущее

национальное и государственное самосознание всей Европы.

С притязаниями на верховенство над светскими властями выступает и папа

римский Бонифаций VIII. В его лице на одной стороне и в лице Филиппа

Красивого на стороне другой сталкиваются две крайне эгоцентрические

личности, занимающие по отношению друг к другу непримиримые позиции. Это

столкновение наложило свой отпечаток на всю эпоху. До сих пор противоречить

папскому престолу (да и то в очень вежливой и осторожной форме) позволялось

разве что римским императорам. И вдруг на это отважился какой-то французский

король!

PHILIPP LE BEL -- ФИЛИПП КРАСИВЫЙ было коронован в Реймсе в возрасте

семнадцати лет. Он пришел к власти после своего отца Филиппа III, который по

приказу римской курии возглавил военный поход в Арагонию, чтобы наказать

местного короля за то, что он осмелился отобрать у Карла Анжуйского

(неаполитанского короля, вассала и любимца папы римского) Сицилию. Поход

закончился тяжелым поражением французского войска, а сам король умер на

обратном пути. Молодой Филипп (будущий Филипп IV Красивый) также принимал

участие в походе, и уже тогда оказалось, что вместе с ним приходит новое

поколение, с новым образом политического мышления и собственной системой

ценностей. Молодой Филипп был против похода. Вероятно, он считал, что силы

государства не следует ставить на службу чужим интересам и что они должны

Blog

Иван Лесны. Онедугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога) Иван лесны

Содержание