Прогулкапоарбат у
| Вид материала | Рассказ |
ГОРЕ
Наблюдая за животными, все чаще и чаще возвращаешься к мысли, что в их душах осталось гораздо больше чистого, правильного и доброго нежели у человека.
К примеру, чувство справедливости у них в крови от рождения. И не совсем прав поэт, говоря, что собак, как братьев наших меньших, не стоит бить по голове. Бить, конечно же, не надо никого, и тем более по голове, и тем паче собак.
Вглядитесь, а ведь они нам даже вовсе и не братья, а скорее дети, которых мы с удовольствием носим на руках и при этом обе стороны великолепно себя чувствуют, а уж бить по голове ребенка …Извините…
Николай – сторож нашей автостоянки мужичок средних лет – человеком был не плохим, не хорошим, а как известная характеристика в ершовском «Коньке – горбунке». И так, и сяк.
Днем, когда кто–либо из автовладельцев нуждался в простейшей помощи типа откати – прикати, он никому никогда не отказывал. Зарплата у сторожа небольшая, однако, ставя ночью на стоянку дорогую «левую» иномарку, он тем самым значительно поправлял своё материальное положение.
А потому, если желаешь ночью разгуляться и нажраться, да так чтоб «дым из ушей», возможностей хоть отбавляй. Одним словом, после ухода последнего водителя со стоянки и не имея более никаких сдерживающих факторов, Колька распоясывался вовсю.
Собаки, несущие охранную службу, попадают на стоянку по разным причинам. Сама прибежит, да так и останется, кто–то щенков подбросит, но бывает, что здесь же и рождаются. А поскольку явление инцеста в собачьем племени никак не преследуется, то дворняжки сплошь и рядом на одно лицо. То бишь, морду.
Ко времени повествования на стоянке служили три собаки.
Кузьма, немецкая овчарка - молодой , добрый и очень смышленый пес. Много раз, по хорошему настроению, провожавший меня до подъезда дома. И две дворняги Мальчик и Рыжуха по генеалогическому древу являвшаяся ему, между прочим, родной мамой.
Вот они - то и принесли однажды выводок – восьмерых щенят. И тогда начальник стоянки поручил Кольке избавиться от них: утопить, оставив наиболее крупного кобелька на развод и смену.
Так вот, когда Колька ночью погрузил семь еще совсем мокрых комочков в ящик и уже собрался было исполнить свой злодейский промысел, Мальчик – отец щенков - отсутствовал.
А нужно сказать, что муженек, он же сын Рыжухи, был отчаянно непутевым и таскался за тридевять земель, даже через широченную, смертельно опасную Каширку на любовные свидания к сучкам левостороннего Орехова.
Итак, в ту роковую ночь, почувствовав своим тонким собачьим чутьем приближение неминуемой, страшной беды, возле щенков, металась лишь одна защитница - их мать, Рыжуха.
Слабый, просительно – скулящий, с подвыванием голос Рыжей привлек внимание проходившего неподалеку Кузи. И мощный, молодой пес вступился за щенят.
Он не кусался, не лаял, не царапал Кольку, а своим большим телом не выпускал того из огороженного сеткой загона.
К тому времени напившийся до полного одурения сторож уже путался в собственных ногах, и держа в руках ящик с приговоренными щенками, никак не мог отпихнуть загородившую ему выход большую собаку.
Лютая ненависть заполнила все естество пьяного человека. Бросив в сердцах оземь ящик, он хватает тяжеленную дубину и несколько раз бьет по голове не ожидавшего с собой такого обращения пса.
Кузя заваливается на передние лапы, жалобно скуля, отползает в сторону. Вот так исчезает последняя преграда для Колюхиной затеи.
Одним словом зло свершилось. Щенки были утоплены. А пришедший в себя через тройку дней Кузя на всю свою оставшуюся собачью жизнь заработал мощнейший тик головы, часто его донимавший и, по моим наблюдениям, жестоко мучавший добрейшего и славного пса.
Прошло два года.
Окончательно спившегося Кольку со стоянки выгнали. Мальчик то ли сбежал, то ли сгинул в одной из собачьих смертельных баталий. Рыжуха подохла от невесть откуда явившейся чумки. Оставшийся же в живых щенок вырос в средних размеров веселого дворнягу.
Звонко и заливисто он лаял на всех без исключения чужаков, случайно забредших на подшефную ему территорию.
Тогда же и назвали его в честь вновь избранного президента - борца с чеченской бедой – Путиным.
В то же самое время на автостоянке появился очередной подкинутый щенок, что, в общем не было удивительным. Замечательно было другое. Оба взрослых пса - и Кузя, и Путин - тотчас взяли под опеку лохматого малыша, приняв деятельное участие в его воспитании.
Щенок от них не отходил. Их дружба стала предметом разговоров и пересудов мужиков - завсегдатаев стоянки.
Общеизвестно, что мужская дружба – водкой крепнет. Языки развязываются. Самые необыкновенные водительские истории, сыплются, как из рога изобилия.
И уж совсем незачем торопиться к своим вечно ворчащим, вечно грызущим ведьмам – женам, когда есть такое чудесное дружеское застолье на капоте, или багажнике автомобиля, а рядом всегда крутятся искренние и добрые собаченции.
Но короток собачий век. Бывает даже слишком короток.
Сосед напротив моего гаража. Вполне приличный пожилой господин, то ли со слепа,то ли не разглядев. Однажды, совершенно непреднамеренно задавил подвернувшегося под колесо лохматого щенка. Сам долго и искренне убивался по этому поводу.
Все переживали и поминали невинно-убиенного. Но что делать. Погоревали. Время поглотило и это горе.
Однако Кузя и Путин – запомнили шум мотора автомобиля моего соседа . Нужно сказать, что старые наши автомашины с прогоревшими глушителями звучали примерно одинаково. И потому дружелюбно относившиеся ко мне собаки с жесточайшей ненавистью кидались на мой автомобиль, равно как и на автомобиль моего соседа, как, впрочем, и на любой другой у которого были проблемы с глушителем, справедливо считая машину, а не человека виновником несчастья.
С тех пор всякая грохочущая повозка смертельно облаивалась и, невзирая на риск попасть под колеса, громко провожалась до невидимых, но помеченных струями условных границ законных собачьих владений.
И вот, неделю назад случилось необычайное. С соседней автостоянки к нашим собакам пришла в гости сучка с маленьким забавным щенком.
Собаки обеих стоянок дружили. И надо думать, им было о чем побеседовать, и что совместно обдумать.
Возможно, они по собачьи любили друг – друга, так как, увлекшись беседой, на какое–то мгновение выпустили из поля зрения щенка. Выезжая утром на работу из гаража, я еще издалека заприметил сидящую на проезжей части маленькую собачку и потому, за несколько метров до неё, тихонько притормозил. Остановился выжидая.
Наблюдавший со стороны эту картину и поводя мордой в сторону малыша, Путин призывно ему залаял. Но глупый щенок лишь непонимающе, с любопытством стал оглядываться по сторонам, не уходя с дороги.
Я стоял и ждал.
Путин продолжал лаять, как бы только для щенка, прося того освободить дорогу. Наконец, вняв голосу собачьего разума, щенок отошел в сторону, и я проехал.
Что там случилось между собаками, трудно понять и объяснить, но с того самого дня они больше не облаивали мою грохочущую колымагу, спокойно провожая её своими умными глазами.
Но то что произошло сегодня, спустя неделю, наверное так и останется для меня неразгаданной тайной собачьей души.
Через несколько дней, когда я понял, что, благодаря случаю со щенком, изменилось отношение собак к моему автомобилю захотелось поделиться с кем – то из стояночников этой необыкновенной метаморфозой собачьих характеров.
И сегодня, возвращаясь с работы, и проезжая мимо их загончика, я вновь подумал о Путине, о его загадочной душе, ведь именно он всегда был вдохновителем и вожаком нападения на мою машину.
Велико же было мое искреннее изумление и горе, когда, подойдя к нашему новому сторожу - веселому и приветливому человеку, желая рассказать о необычных изысканиях и открытиях в недосягаемых глубинах собачьих душ, едва назвав кличку Путина узнаю, что того только что закопали.
Оказывается, ехавшие на иномарке, на большой скорости пьяные молодые люди раздавили собаку.
- Кровищи море. Смерть мгновенная. Я даже сам ему глаза закрыл. -закончил свой мрачный рассказ сторож.
Постояли. Погоревали. Что делать? Расстроенный всем услышанным двинулся к воротам, домой.
Как вдруг замечаю Кузю.
Свернувшаяся калачиком возле входа в вольер, бедная собака настолько тяжело переживала смерть своего друга, что без содрогания на неё нельзя было смотреть.
Её голову бил жесточайший тик полученный после ударов колькиной дубины.
Я подошел к Кузе и минут десять рассказывал ему о Путине. О их славной дружбе. О том, какие хорошие они собаки. И о последней странной коллизии, которую мы оба с ним пережили.
Не скуля и не воя, а как – то по мужски, тяжело подняв трясущуюся морду, он слушал, глядя на меня своими добрыми огромными глазищами.
Мне показалось будто он плакал, но совсем уж по особенному, по своему, по собачьи.
Возможно, мне это только показалось.
Еще немного постояв, повздыхав и, не найдя больше нужных слов я повернулся и пошел домой своей человечьей дорогой, ощущая спиной немигающий взгляд убитой горем собаки.
***
4.