І варакин А. С. – Розенкрейцеры рыцари Розы и Креста

Вид материала

Документы

Содержание Элнфас Левн о магах и колдунах География н морфология «классики- розенкрейцерства ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВй, ОРДЕНА И СЕКТЫ Труверы, авторы «Короля Артура» Рюирейот - рыцари розы

Подобный материал:

• Устав Международного Комитета Красного Креста от 24 июня 1998 г статья, 70.29kb.
• Конкурс смешных стихотворений о школе Лукомская, 38.65kb.
• 3. посвящение в рыцари, 212.49kb.
• Белорусском Обществе Красного Креста По состоянию на 5 декабря 2007 года закон, 136.77kb.
• Белорусского Общества Красного Креста Чериковского района. Распространение Основополагающих, 45.69kb.
• Лекции И. Г. Шварца, 248.12kb.
• Юридический институт игу и Комитет Красного Креста: настоящее и будущее, 56.22kb.
• Программа интегрированного курса для учащихся 5-6 классов. Автор: Горбачёва, 18.31kb.
• Смирнова Инна Тайная история креста Все о древнем мистическом символе человечества, 2460.12kb.
• Задача Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца, 236.17kb.

***

Итак, обратившись ко многим авторам, исследовавшим розенкрейцеров, и суммируя эти исследования, причем как самые восторженные, так и самые скептические стараясь оставить за рамками данной книги. — к какому выводу мы все же приходим?

В одну фразу или одну формулу этот вывод, мне кажется, не уложить. Ибо мы имеем, по меньшей мере, три -начала* розенкрейцерства — в ХШ—XIV вв.. в XVII в. и в XVIII в. Однако можно считать доказанным, например, что Христиана Розенкрейца попросту не существовало, а следовательно, не могло, скорее всего, существовать и якобы созданного им Братства Розы и Креста. Невнятность самих источников относительно конкретного местонахождения даже такого исторического памятника, как Дом Святого Духа, где братья должны были собираться ежегодно, свидетельствует, что этого Училища розенкрейцеров тоже не было в природе (а если было, то что-то иное). Признание Валентина Аидреа в фальсификации даже одного из документальных источников, не говоря о всех трех, вызывает сомнение и в подлинном существовании «классических» розенкрейцеров. Ложные розенкрейцеры и XVII. и XVIII столетий, чье существование подтверждается уважаемыми авторами — например, такими, как 1ёорг Шустер, — остаются единственными «подлинными» розенкрейцерами в европейской истории. К таковым и апеллировала Е.П. Блаватская в XIX в., говоря о том, что розенкрейцерство закончилось со смертью последнего розенкрейцера Калиостро. Наиболее вероятно, что именно продолжением ложных розенкрейцеров стало и движение Розы и Креста XX в. в США п Европе.

Как ни покажется странным, но все только что приведенные данные ничуть не отменяют самого розенкрейцерства. Если припомнить, речь идет о тайном братстве, члены которого не носят никаких отличительных знаков и никакими тайными паролями и символами не обмениваются. Братьев столь мало, что они все знают друг друга очень хорошо, а соответственно, им нет необходимости в какой-либо афише. Однако л начале XVII в. тайна каким-то образом проникла за границы братства, и естественным образом возник всплеск псевдо-розенкрейцерства. которое после этого первого случая изредка продолжало накатываться такими же волнами на Европу и Америку.

В таком предположении кроется и ответ на вопрос: зачем все-таки нужно было истинному Братству Розы и Креста обнародование своих документов? Скорее всего, это произошло именно случайно, точно так же, как «остальной» мир узнал о страшных масонских ложах, когда масонские документы были обнаружены при убитом грозой посланце. Правда, стихийная или целенаправленная организация ложных розенкрейцеров могла быть очень выгодна тайному братству, таким образом законспирировавшемуся еще глубже. Немного смущает излишняя откровенность тайн этого «тайного братства».


рассматриваемая единственно как физиологический факт, религия есть откровение и удовлетворение нужды души; се существование, как факт, научно, и отрицание этого было бы отрицанием самого человечества. Никто не изобрел ее; подобно нраву и цивилизации она была сформирована нуждами моральной жизни. С этой философ* ской точки зрения религия должна рассматриваться как фатальное, если вес объяснят!, с точки зрения фатальности, и как Божественное, если считать Высший Разум основой естественных законов.

Исходя из этого принципа, розен крейцеры вели к почитанию господствующей иерархической религии. Они не были врагами папства и легитимной монархии; если они действовали против пап и королей, то лишь потому, что они считали тех и других отступниками от долга и высшими соучастниками анархии*⁴.

В самом деле, что такое деспот, духовпый или мирской, как не коронованный анархист? В этой манере возможно объяснить протестантизм и реже радикализм некоторых великих адептов, которые были большими католиками, чем некоторые папы, и большими монархами, чем некоторые короли, — к ним относятся такие эксцентричные адепты, как 1снрих Купрат и истинные иллюминаты сто школы-.


^ Элнфас Левн о магах и колдунах


До иллюминатов мы в свое время непременно доберемся. Здесь же видим, что 1сириха Кунрата (1560—1605) Э. Леви считает розенкрейцером (адептом!). То есть не исключается, что Братство Розы и Креста Христиана Розенкрейца мат- Луи Констан признает Но посмотрим далее (курсив мой):

■Тем. кто изучает оккультные науки, Купрат практически неизвестен, однако он является учителем, и учителем высшего ранга.

суверенный князь Розы и Креста, заслуживающий такого звания во всех отношениях. Его нантакли блестящи, как свет книги "Зогар", "ни изучаются как паптакли Трнтема и Пифагора, входя в сокровищницу Великого делания, как книги Авраама и Фламеля.

Кунрат, который был химиком и врачом, родился в 1560 году и уже ^в двадцать два года удостоился трансцендентной теософской инициации. "Амфитеатр Вечной Мудрости", наиболее замечательный из его трудов, был опубликован в 1597 году, с разрешения императора

¹_{-т ш}


Рудольфа, данного 1 июня этого года. Исповедуя радикальный протестантизм, автор настойчиво претендовал на титулы католика и ортодокса. Он заверял, что владеет, но держит в секрете, ключ к Апокалипсису. Ключ этот един и тройственен, как универсальная наука. Его произведение делится на семь частей, которые посвящены семи степеням инициации в трансцендентальную философию. Текст представляет собой мистический комментарий к предсказаниям Соломона и заканчивается серией синоптических таблиц, котор-являются синтезом магии и оккультной Каббалы. Они представляют собой величественные пантакли, тщательно изображенные и выгравированные. Всего их девять: (1) Догма Гермеса; (2) Магическая реализация; (3) Путь мудрости и инициальная процедура; (4) Врата Святилища, освещенные семью мистическими лучами; (5) Роза Света, в центре которой человеческая фигура простирает руки в форме креста; (6) Магическая лаборатория Кунрата, демонстрирующая необходимый союз молитвы и труда; (7) Абсолютный синтез науки; (В) Универсальное равновесие; (9) Итог персональной докгриш Кунрата, воплощающий протест против всех клеветников, - это мстический пантакль, окруженный живыми и изобретательными рикагурами. Враги философа изображены как насекомые, шуты, быки и ослы, все это украшепо латинскими легендами и большими немецкими эпиграммами. Купрат показан справа в одежде мирянина, а слева — в студенческом одеянии. Как горожанин, он вооружен мечом и попирает хвост змеи, как студент, он держит клеши и сокрушает ими змешгую голову.

Книга в целом содержит все таинства высшей инициации. Как лено на титульном листе, она христо-каббалистична. божеств* магична. физико-химичиа. тройственна и универсальна. Это настоящий учебник трансцендентальной магии и герметической филосо-фии. Более полную и совершенную инициацию не найти нигде, кроме книг "Сефер Иецира" и "Зогар". В четырех выводах, которые следуют за объяснением третьей фигуры. Купрат устанавливает: плата за завершение Великого делания (исключая содержание оператора и личные расходы) не должна превосходить тридцати талеров-Он добавляет: "Я говорил со специалистами, учившимися у одного лица, обладавшего знанием, — те, кто истратил больше, обманулись и потеряли деньги". Отсюда следует, что то ли сам Кунрат не полу* чил Философский Камень, то ли не хотел показать этого, боясь дований. Он предлагал вменить в обязанность адепта не уделять более десятой части своего здоровья собственному благу, посвящая остальное славе Божией и трудам милосердия. Наконец, он утверждал, что таинства христианства и Природы интерпретируют и освещают друг друга, и что будущее царство Мессии будет основано на дуальном фундаменте науки и веры. Пророчества Евангелия /гудут, таким образом, подтверждены книгой Природы. Иудаизм и магометанство будут убеждены в истинности христианства с помощью науки и разума. Так что. милостью Божьей, они преобразуются в религию единства. Заключает он изречением: "Печать Науки и Искусства — это простота".

Современником Кунрата был другой инициированный ученый, герметический философ и последователь Парацельса; это был Освальд Кроллий, автор "Книги Сигнатур, или Истинной и Жизненной Анатомии Большего и Меньшего Мира". Предисловие к этой работе представляет собой очерк герметической философии, написанный исключительно хорошо. Кроллий пытался продемонстрировать, что Бог и Природа, так сказать, подписывают все свои труды; что каждый продукт естественной силы носит печать этой силы, запечатленную неизгладимо, так что тот. кто посвящен в оккультные писания, может читать как в открытой книге о симпатиях и антипатиях вещей, свойствах субстанций и всех тайнах творения. Символы различных писаний были заимствованы первично из естественных сигнатур, существующих в цветах и звездах, горах и мельчайших камешках. Форма кристаллов, признаки минералов передают впечатления о мысли, осенявшей Создателя при их формировании. Эта идея весьма поэтична, она великолепна, но мы не знакомы с грамматикой этого таинственного языка миров и словаря его простой и абсолютной речи. Это было доверено лишь царю Соломону, но книги его утеряны. Кроллий намеревался не восстановить их, а попытаться открыть фундаментальные принципы универсального языка созидающего Слова.

Было установлено, что оригинальная иероглифика, основанная на первичных элементах геометрии, соответствует конституционным законам форм, определяемых переменными или комбинированными Движениями, которые, в свою очередь, определяются уравновешивающими притяжениями. Простое отличается от сложного своими внешними формами; благодаря соответствию между фигурами и числами становится возможным установить математическую клас-^с»фикацию всех субстанций, выражаемых линиями их поверхносгей, В корне этих попыток, которые являются реминисценцией науки Эдема, находится целый мир открытий, ожидаемых пауками. Их предугадывал Парацельс, на них указывал Кроллий. Их последователи реализовывали демонстрацию того, что к этому относится. Что казалось ложным вчера, будет гениальным завтра, и прогресс будет приветствовать искателей, которые перпыми заглянули в этот затерянный мир. в эту Атлантиду человеческого знания*.

Как видите. Э. Леви представил нам не только Генриха Кунрата, но и Освальда Кроллия. При этом он упомянул одно важнейшее обстоятельство: царь Соломон обладал ключами к тайным знаниям. Это так называемые «Ключики Соломона», которыми стараются пользоваться и современные маги, впрочем, не факт, что успешно. Вообще одна из основных загадок «Ключей Соломона» состоит не в том, что они открывают самые тайные тайны, а в том. что всезаявля-ют, что они навсегда утеряны, по все ими пользуются.

Размножение тайных орденов и течений XVII—XIX вв. (и еще раньше — с XVI в.) привело к тому, что помимо истинньгх магических символов и ключей в обиход «магистов» попали ложные символы и ключи, а убежденность посвященных в том. что именно они-то и посвящены в истинное знание и владеют истинными секретами, приводит к тому, что ошибки продолжают множиться, а трансцендентальная наука топчется на месте. Вероятно, как раз это могло заставить Орден розенкрейцеров в начале XVII в. выйти из подполья и осуществить легализацию. Однако, как мы знаем, это не привело к желаемым результатам. Те же самые разнородные ордена и течения стали объявлять себя теперь исключительно розепкрейцеровскими и запутали и без того нелегкую ситуацию. Центрами розенкрейцерства одновременно объявлялись то Вюрцбург. то Париж, то Голландия. Думается, в стороне ие остались и другие регионы и города, где жили маги: от Лондона до Праги.

Названные Элнфасом Леви ученые маги не афишировали своей связи с розенкрейцерством. Это лишь потому, что все (или многие) самые громкие имена, принадлежавшие к этому Ордену, втом числе Парацельс. прожили свои жизни (да еще. вероятно, не первые не последние) до легализации розенкрейцерства, а следовател должны были хранить тайну.

Впрочем, легализация, предпринятая И.В. Андреа н его сора ками. оказалась крайне неудачной, сумбурной и местами просто н лепой. -Классиками* их называют вовсе не за то. что именно они стали классиками розенкрейцерства, а за то, что на их период приходятся высшие достижения магии и алхимии как науки, а не шарлатанства. Пользуясь многими из этих достижений, возобновившиеся в XVIII в. розенкрейцеры (в 1664 г. «классики- прекратили свою деятельность в Европе) утеряли нить Великого делания и прозывались розенкрейцерами, за редким исключением, незаслуженно. Те же. кто не оставил личной деятельности (вероятно, Сен-Жермен, Калиостро), продолжали ее вне рамок прежнего розенкрейцерства, то есть «работали» не на Ьратство, а на себя. Впрочем, прошу не думать, что сказанное только что — истинно. Это такая же отсебятина, только уже моя собственная, которая, не дай Бог. когда-нибудь тоже может лечь в основу хоть и косвенных, но «документальных- Свидетельств о розенкрейцерах.


^ География н морфология «классики- розенкрейцерства


Не все из великих магов, которых дальше перечисляет Э. Лсви, были розенкрейцерами: многие, как Калиостро, были учеными-оди-почками, хотя, например, Г. Шустер и относит его к розенкрейцерам. Блаватская тоже. Они оставили по себе в Европе множество биографических загадок. Мы уже немного говорили об этом: раздвоение, растроеиие. путешествия по Вселенной, путешествия во времени и пр. Но продолжим цитировать Э. Лсви:

«Начало семнадцатого века было великой эпохой алхимии: это был период Филиппа Мюллера. Джона Торнсбурга, Михаэля Майе-ра. Ортелия. Потерия. Томаса Нортона, барона де Босолейля. Давида Планиса Камне, Жана Дюшесне. Роберта Флудда, Бенджамина Мустафы, д'Эснанье, Космополита — который находится в первом ряду, де Нюисмана, который перевел и опубликовал труды Космополита, Иогапа Батиста ван Гельмонта, Евгения Филалста. Рудольфа Глаубера, великолепного сапожника Якоба Беме. Главные среди этих инициатив были посвящены в исследования Трансцендентальной Магии, но они скрывали это одиозное имя иод покровом герметических экспериментов. Эликсир мудрости, который они хотели открыть и вручить своим ученикам, был научным и религиозным синтезом, спокойствием, которое пребывает в суверенном единении. Мистики были верными иллюминатами (курсив мой. — A.B.). потому что так называемый иллюмииизм был универсальной наукой спета.




Рис. 10. «Великолепный сапожник» Якоб Бсме


Весной 1623 года на улицах Парижа было развешено следующее объявление: "Мы, полномочные посланцы Братства Розы и Креста, видимо и невидимо проживая в этом городе, по милости Всевышнего, к которому обращены сердца всех мудрецов, даем наставления, без ппеганих средств, по разговорному языку стран, где мы находимся, и избавляем людей, которые сотрудничают с нами, от ужаса н смерти. Если кго-либо проявит к нам простое любопытство, то он никогда не будет сообщаться с нами; но если он имеет серьезное желание быть вписанным в регистр нашего братства, мы. распознаватели мыслей, объявим такого человека соответствующим нашим ожиданиям, но только не раскрывая места нашего пребывания, поскольку самой мысли в союзе с твердой волей читателя будет достаточно, чтобы сделать нас известными ему, а его нам".

Общественное мнение было захвачено этим таинственным манифестом, и если кто-нибудь открыто спрашивал о том. кто такие братья розенкрейцеры, некий незнакомец отводил его в сторону и сурово говорил: 'Предопределенные к преобразованию, которое скоро должно произойти во всей вселенной, розенкрейцеры являются хранителями высшей мудрости, и как непоколебимые обладатели всех даров Природы, они с удовольствием раздают их. Где бы они ни оказались, они знают все, что происходит в остальном мире, лучше, чем если бы они присутствовали там; они выше голода и жажды, не имеют возраста и не боятся болезней. Они могут командовать самыми могучими духами и гениями. Бог покрывает их облаком, чтобы защитить от врагов, и, если они не желают этого, их нельзя увидеть, даже имея зрение орла. Их общие собрания происходят в пирамидах Египта: "о. как некогда скала исторгла источник Моисея, эти пирамиды отправились с ними в пустыню и последуют за ними до тех пор, пока они не войдут в землю обетованную"».

Здесь мне пришлось дважды прибегнуть к курсиву, и оба раза не по тем причинам, по каким я делал это прежде. Начав с «общих собраний в пирамидах Египта», скажу, что большей нелепицы трудно себе вообразить. Э- Леви, может быть, и потешался в душе над приведенным текстом, по, к сожалению, через перевод, за который я ответить не могу, его ирония не пробилась, а потому обрывок этой парижской истории смотрится в его книге «История магии» весьма странно. Эта история не имеет ни продолжения, ни комментария мага, что еще более странно. Посвятив Лютеру несколько абзацев, он, будучи розенкрейцером, не хочет развить или хотя бы разъяснить тему парижского розенкрейцерства того же начала XVII в., что и у «классических» розенкрейцеров в Германии, то есть того же времени детализации. Но, как бы то ни было, мы можем сделать вывод и сами: с начала XVII в. история розенкрейцерства но всей Европе перестает быть тайной и делается полуявной. По-лунвность ее объясняется тем. что, хотя розенкрейцеры и заявили о себе, тем не менее оставили за собой право находиться неизвестно где и непопятно до какого часа. На их место, как мы уже знаем, выступили ложные розенкрейцеры. Вероятно, примерно такая картина наблюдалась во всей Европе, так что дислоцировать ложное розенкрейцерство, отводя ему лишь один Амстердам или один только Вюрцбург, уже неправильно. Кстати, исследователи также называют совершенно разные имена единомышленников, вернее, соратников Андреа. Кто-то считает, что его «напарником» по составлению документов розенкрейцерства был не кто иной, как мистик Якоб Беме. Я также где-то упомянул его в этом ключе, передавая сообщения исследователей. Однако здесь как раз наступил момент, чтобы высказать по этому поводу большие сомнения. Правда, любая европейская страна не очень велика, но тем не менее Вюрцбург


ВДрут сможем обнаружить в их произведениях. И вот почему. Вернувшись к истории Святого Грааля, приводимой В. Смирновым, и алхимического трактата, совершенно не отрицая поралитсльности соответствий алхимических аллегорий и мистических фшур поэмы или романа о Граале, припомним одного исследователя, замечательного поэта и художника, историка и философа Евгения Курдакова. Это ведь он в 1990-е сделал удивительное открытие, о котором до сих пор мало кто знает и говорит. Оно состоит буквально в том. что Е. Кур-даков обнаружил один из того разнообразия фрагментов общей концепту»!, на которой строится смысл существования человека. И это открытие звучит примерно так: -Бог создал человека ради того, чтобы он постоянно писал историю мироздания и своего происхождения». Сообразно этому открытию получается, что любой автор, заподозренный в творчестве (а не плагиате), в любом своем произведении (поэма, картина, симфония, здание, памятник и т.д.) в разных формах выражает только то. что хотел от него Господь. А именно — историю Сотворения, историю Существования (Жития, грубо говоря) и историю Гибели (Апокалипсис). Потому не удивительно, что, создавая алхимический трактат, Василий Валентин, возможно, никогда и не интересуясь историей Святого Грааля, думая написать вовсе о другом, тем не менее пишет (помимо своей основной истории, которую все же рассказывает целиком) историю Святого Грааля и сэра Галаада... Мы к этому, может быть, еще вернемся. Но процитируем В. Смирнова дальше:

■Так вот, своим патроном они объявляли не кого иного, как святого Иакова Компостельского, апостола-воина, идентифицируемого со святым Иаковом, братом 1Ьсподним! Тогда, в сущности, понятно, о какой династии идет речь. Понятен дискурс с Граалианой. Паломничество к Сантьяго-де-Компостелла¹⁰ было традиционным для большинства герметических философов. К нему ходили Николя Фламсль, Раймонд Луллий", сам Василий Валентин. Правда, существует мнение, что это традиционное паломничество носило чисто духовный характер, но в этом случае мы только получаем дополнительное веское утверждение, что "Древний Камень"" может иметь прямое отношение к роду брата Господня. Волес того, герметические философы обтлвляли святого Иакова своим "Святым покровителем" и называли его "Звездоделателем". Грааль, камень со звезд, Феникс, потомство Христа, величайшая святыня, святой Иаков, скрытый Царь Мира — это только часть общей терминологии, выраженной в корпусе текстов Граалианы и герметической философии. В конечном счете, весь этот дискурс восходил к теологии Храма, а значит — к Ордену тамплиеров. Только после его трагического конца идеи рыцарей принимали все более отвлеченный, аллегорический характер. Но надежда на Феникса, великого реставратора справедливой Христианской республики, в которой мирно жили бы и [гудси, и сарацины, оставалась.

Ведь нельзя же не верить Святому 11исанию, которое пообещало, что "Остаток Иакова" спасется, станет сильным народом мессианских времен, что он восстановит Храм и Царство Иерусалима, и все языческие народы придут к Сиону и Храму и принесут жертвы, и обратятся! И сам Израиль, живущий под гневом Божиим и в рассеянии, благодаря "Остатку Иакова", будет собран из изгнания, изживет злобу из своего сердца, перестанет быть жестоковыйным и будет прощен Всевышним!

Иаков Праведный. Иаков Меньший, илиАлфеев. —удивительная фигура, князь епископов, первосвященник Храма с точки зрения первых христиан. Именно его род на протяжении первых веков возглавлял христианскую общину. Алфей — "Первый", это вообще производное имя от первой буквы алфавита, "Алеф". Но ведь книги Сивилл полны пророчеств о таинственном роде, имя которого начинается на букву "А"! Традиционно связывалось это с Энеем и основанием им великого Рима. Но мы знаем вероятностный характер любых пророчеств. Что, если эти пророчества об "Остатке Иакова", об "Алфеях"? В песни третьей Сивилла пост:


Только один народ, одно лишь царское племв

Не поколеблется тут. Ему предназначено править

В смене времен и начатт. строительство нового Храма.

(Книга Еноха. Лпокрифы. Азбука, 2000)


А вот строки из восьмой песни: "Дети и внуки его составят род ^Нерушимый". Можно аллегорически понять и пророчество из * 1-й песни, если под "Зевсом" понять Всевышнего (такого рода "секретные" замены сакральных имен практиковались, как мы помним, ессеими):

Царь на Зсвсова рода великий носить будет имя Первой буквы... И небезызвестным

Сделает мощного мужа начальный знак алфавита.


Мы уже говорили, как было принято толковать в христианском смысле псе произведения Вергилия. И мы пытались распознать в горящей Трос горящий Иерусалим, в бегущей святой общине Энея — святую общину Иакова Праведного, Алфея. У обоих имена начинаются, на "А" (по-гречески Эней звучит как Anuos, т.е. начинается па букву "Л"). А как мы можем отнестись к пророчеству Христа, запечатленному у евангелиста Луки: "И вот есть последпие, которые будут первыми, и есть первые, которые будут⁴ последними" (Лк. 13:30). Поскольку Спаситель говорит это в контексте описания Судного дня, то не может ли это значить, что "1Íервые" — Первая Церковь, а также ее епископы Алфеи ■ в судные дни актуализируют свое присутствие?

То есть "Остаток Иакова" не только останется "первым" (и в смысле основания христианства, и в смысле первоепископства), но и пребудет "первым" до последних времен, чтобы стать "последним"? Тогда это обещание, что "первые" дождутся Второго 11ришествия Христа, подобно тому, как Он обещал это Иоанну, Своему названному брату: "И Иисус сказал ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока ири-иду, что тебе до того? " (Ин. 21:22). Здесь же, в конце Евангелия от Иоанна, есть пророчестпо Христа о Петре, возможно обтленяющее чудовищную метаморфозу, произошедшую с римским папством, возводящим себя к Петру, в XIII веке: "Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состареешься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет^-, куда не хочешь" (Ин. 21:18).

В алхимии есть еще очень значительный аспект, исполт.зуемый ею и впрямую возводящий нас к идее скрытого святого Царя христианского Мира. Дело в том, что в ней обыгрываютсн слова "Анри" ("Генрих") и ИНРИ (INRI¹³), т.е. аббревиатура на латыни, которая была начертана на кресте Спасителя и которая означала сокращение фразы: "Иисус Назорей Царь Иудейский". Эжен Клпселье упоминает эту игру слов, по крайней мерс по отношению к текстам Фи* лалета: "...B имени Генрих, или Анри (Henri) звучит аббревиатура IN'RI, начертанная на кресте".

Стой, читатель. А разве мы уже не сталкипллись с этим мистическим именем. Анри? Да ведь это идеальный монарх Данте, Існрих VII король Италии и император, перед которым Данте преклонил колено на его торжественной коронации в Миланском соборе! Именно с Генрихом VH Данте связывал надежды на усмирение папства и нечестивых монархов. Однако образ Іенриха VII в "Божественной комедии" подозрительно двоится с фядупгим Духом. Вождем, который должен будет выступить подлинным восстановителем религии и великой, справедливой Христианской империи. Что ж, скажешь -па. читатель, Іенрих VII рано умер. А мечты Дайте остались. Нет, нет. Все не так просто. Совсем не просто так Данте использует имя 1ен-рих-Анри в применении к Монарху, способному восстановить справедливость.

Ибо мы тогда будем вьпгуждены признать, что и Нострадамус через 200 с лишним леї- после Данте "просто так" носвяшает свои центурии королю с именем "Генрих" — Генриху П. и так же "случайно" использует имя "Існрих" — "Анри" для обозначения грядущего Великого Монарха, который должен подготовить Второе Пришествие Христа. Все комментаторы сходятся во мнении, что "Анри", Монарх — главное лицо Центурий Нострадамуса. Мишель Морен в Толковании пророчеств" пишет: "...Все это исторические феномены, имеющие одно происхождение и одну конечную цель: подготовить приход Великого Монарха, которому ои даст имя Існрих Второй... а также Второе Пришествие Христа для Церкви и Мессии для евреев". "Во избежание заблуждений необходимо отметить, что Існрих Второй не имеет отношения к тогдашнему королю Франции 1ён-риху II.,."

Центурии Нострадамуса просто переполнены пророчествами о Беликом Монархе, которого он называет Існрихом Вторым, Хадри, Хиреном, а также Селииом. Комментаторы сходятся в том. что речь везде идет об одном и том же лице! Более того, они признают, что речь идет действительно о главном персонаже пророчеств Нострадамуса! Как туг не вспомнить давнюю легенду, что имя "Нострадамус" взято им якобы в честь одного из боевых кличей тамплиеров: "Нотр-Дам! Во всяком случае, мы не можем не признать, что и Данте, и острадамус через 200 с лишним лет после пего продолжают традицию, рожденную в тамплиерских кругах, — верить в "скрытого хрис-¹ иаиского Вождя", "потомка Христа и Давида"! Ведь недаром еще со



времен алхимии имя Генрих, Лнри соотносится с аббревиатурой титула Христа — INRI! А добавление "Второй" впрямую возвращает нас к идее "Второго", "другого Заступника", обещанного Христом Иоанну и другим апостолам!

...Тайны Грядущего пока закрыты для нас. Одно только ясно — на протяжении сотен лет. начиная с XII века и первых тамплиеров, возрождается в христианском мире представление о таинственном, страждущем, скрытом Вожде Света, кровью связанном с Христом, обещанном Христом. Он — Вождь. Праведный парь. Царь последних времен. Ои должен явиться до возвращения Христа, когда падут силы тьмы и с небес на землю опустится Новый Иерусалим, сверкающий как звезда, как Невеста, убранная к брачной вечере! Л до того времени создавались и будут создаваться тексты, подобные Философскому Камню герметических мудрецов. Задача этих текстов — не только и не столько передать некую, пусть даже сакральную, информацию, нет. Их задача — Пробуждение. Их задача — Реставрация. Их задача — Воскресение! Ибо существует глубокая онтологическая, архетип и ческа я связь между святой Изначальной Церковью Иерусалима и суммой христианских идей вообще, в том числе с современным христианским миропониманием и с каждым современным человеком, верующим в Христа.

Но эта онтологическая связь "вычерюгута" из нашего сознания. И здесь уже наступает задача просто духовного исцеления: необходимо восстановить вычеркнутые связи между поверхностными и глубинными структурами христианского самосознания. Наши герои довольно искусно сохранили спою идеологию и донесли ее до нас. Их метаязык, представленный в виде легенд о Святом Граале, потомстве Христа и мировом монархе, короле Артуре, образовал корпус суггестивных текстов, оптимально воздействующих на зачарованного получателя. Но кто должен быть получателем, адресатом этих текстов?

Тебе судить, читатель, являешься ли ты адресатом целого кодекса текстов, рассчитанных на пробуждение в тебе спящего ангела! Текстов, обращенных не только к нам. но и к весьма отдаленным временам, когда нас с тобой давным-давно не будет па спете».

В. Смирнов, как видите, опять вспомнил о короле Артуре (а мы — еще и о рыцарях Круглого стола). Возьмем только Артура и рыцарей за Круглым столом, но не станем за В. Смирнова пересказывать его исследований рыцарских романов: эти исследования весьма интересно, поверьте, представлены в самой его книге. А вот об иносказаниях и аллегориях упомяігуть здесь опять не только возможно, но и весьма кстати. Вы помните, В. Смирнов говорит о том, что вместо имени Всевышнего в цитируемом им отрывке применено другое сакральное нмя —Зевса, олимпийского бога, «начальника» над богами. Но все же. каким бы ни был Зевс начальником, все они, эти греческие боги, -заседают" и восседают на Олимпе, которыйуменя. например, никакие ассоциируется с олимпийским пьедесталом, а совсем наоборот — именно с Круглым столом, где боги рассаживаются на равных. И нельзя ли продлить ассоциацию и представить мифического и философского короля Артура как того же Зевса? Выло бы любопытно...

А знаете, очень даже можно. И весьма просто. Помните Буй-Тура

севолода из «Слова о полку Игорсвс»? Так вот, имя Артур — это не нпое. как русское Яр-Тур. Причем Яр здесь вовсе ие «ярый», хотя

^ярыйтожс (по типу «Вуй — буйный»), а божественное имя — Ярило.


^ ТДЙНЫЕ ОБЩЕСТВй, ОРДЕНА И СЕКТЫ


розенкрейцеры - рыцари розы и креста


Яр. Ра. Тур, или Тавр — тоже бог, и тоже бог индо-с-вропейский. возможно . один из самих древних, чьи корни кроются еще в тотемах. Тур, Тувр. Тавр (припомним и -тавро», и даже Таро, хотя делать этого не станем: магия Таро описана и у Э. Леви, и у .л. Кульского, к которому еще обратимся) — это Бык. Более того: Бык и Бог - это, вполне вероятно, слова одного корня или даже просто одно и то же слово.

Пуда этимология — это еще не все. Дело в том, что Ра —это главный бог. как и Зевс. И дело в том. что Зевс часто изображался именно в виде быка. Так что пот к чему приводит даже небольшое ассоциативное расследование: Зевс и Артур — одно и то же. Следовательно, великий монарх Артур, -отправленный* авторами из Батаиеи в Британию, а также сопровожденный великим магом Мерлином (у колдуна также арийские корни — Морена, Мара, Меру, п том числе и волшебник Дед Мороз, более поздний вариант славянского бога, а также и покровитель Британии древний кельтский Мнрддин). который манифестирует Черного бога (Чернобога славян), яркий пример присутствия в воззрениях тамплиеров пе только тайных знаний об Изначальной Святой Церкви, но и дуализма алхимикоп. комментарий к каббалистическом)' пантаклю, содержащему и Свет, и Тьму, как



векторы вселенских процессов. Чисто ассоциативно в связи с Мер-липом припоминается не только король Артур, по и Стоунхсндж, который, как известно, в плане круглый. А еще нынешнее его фото с высоты птичьего полета очень напоминает остатки того Круглого стола (только ножки, да и то далеко не все), за которым собирались рыцари короля Артура (боги, или почти боги). Это похоже на < >лимп!

Не последним будет и вполне применимое в данном случае космологическое и астрологическое прочтение олимпийцев: насколько мы зпаем и помним, греческие боги, как и боги других народов, это не просто боги, а боги-планеты. Зевс — Солнце. Такое прочтепие отправляет нас и еще на 4—5 тысяч лет назад — в Древний Египет, в самое начало, по нынешним представлениям официальной археологии, коптской цивилизации, хотя еще Платон в «Тимсс» и «Кри-тии» прибавлял Египту по меньшей мерс от 3 до 5 тысяч лет. Говорю -по меньшей мере» только потому, что даже так называемый со-тичеехий год (1460 лет), который очень был применим в Египте, нельзя было бы «заметить» за один-два крута, таких годов должно было пройти хотя бы несколько (наверняка больше- двух), чтобы самый мудрый асгролог или астроном обратил на пего особое внимание. Слово «сотический» происходит от второго имени Исиды — Сотис. Сам этот год получался из принятого в египетском календаре исчисления длины обычного года — в 365 дней. Мы с вами знаем, что год состоит не ровно из 365 суток — нужно добавить еще 1 /4 суток, чтобы он стал полным. Египтяне этого не делали. А потому каждые 4 года к длине обычного года физически набегали одни сутки, которые календарь не желал учитывать. Соответственно, постепенно праздники, которые египтянами должны были праздноваться в одни и тс же числа, по астрономическому положению Земли сдвигались, и через сотни лет (а именно через 730 лет) то, что праздновалось зимой, должно было праздноваться летом — и паоборот. Этот -круглый стол», таким образом, был известен египтянам очень задолго до мифического короля Артура.

Но и это не все. Египтяне знали пра^ессию равноденствий (или просто прецессию); например. Сфинкс, изображающий, грубо говоря. Льва, построен в эпоху Льва — тогда па восходе солнца вдень весеннего или осеннего равноденствия взгляд Сфинкса был направлен "е просто на Солнце, а на Солнце в созвездии Льва. Ныне мы пере-^Шли из эпохи созвездия Рыб в эпоху Водолея. Одна эпоха от другой

тайные общества, ордена н секты


(их называют также эрами) отстоит па 2160 лет, и прецессия завершает полный крут через 25920 лет И данный цикл, который назывался также Большим годом (правда, у индейцев Южной Америки), тоже вполне подходит под понятие -круглого стола», за которым вместо мифических рыцарей — созвездия. И Солнце, конечно, тоже! А еще — греческие боги-олимпийцы, и это всем известно, -выросли» из египетских богов (они тоже соответствовали планетам), а следовательно — вот еще один -круглый стол» Солнечной системы.

Как видите, все это можно вычленить из одного только мифа об Артут»е. Еще учтите, что авторы, писавшие рыцарские романы о короле Артуре, были очень просвещенные и даже посвященные люди, и только на первый взгляд может показаться, что они не имели отношения ни ктамплиерам, ни к Приорату Сиона, ни к розенкрейцерству. Какому-то из орденов они непременно служили.

Из упоминаний Нострадамуса, без которого В. Смирнов, да и прежние авторы, никак не могли обойтись, мы вычленяем не только информацию о боевом кличе тамплиеров (-Нотр-Дам!»), но и, в другом месте книги, удивительно важное для нас сообщение В. Смирнова: оказывается, дед Мишеля Нострадамуса, еврейский астролог, каб-балист и лекарь Жан де Сеп-Рсми находился при дворе не менее великого эзотериста (внесшего громадный вклад в европейскую эзотерическую традицию) Рсне д'Анжу, друга и сподвижника Жанны д'Арк, рыцаря и поэта. Вспомним, что герцоги Анжуйские имеют непосредственное отношение к царствовавшей в Иерусалиме династии, начавшейся с Бодуэна Бульонского (Балдуина I) в 1099 г. Где-то рядом и таинственный Приорат Сиона... Не в лице ли Жана де Сен-Реми?


^ Труверы, авторы «Короля Артура»


Для информирования читателя немного поговорим об упоми емых В. Смирновым рыцарских романах, имеющих вовсе не исто ческое. а такое же сакральное значение, как история с Жанной д'Арк. однако служивших и кому-то, может быть, служащих до сей по просто увлекательным чтивом, насыщенным приключенческими таинственными событиями. Однако информация, содержащаяся этих романах в книге -Чаша Господня...» В. Смирнива. сейчас нам подойдет, поскольку эти тексты насыщены и даже пересыщены н

^{^ РЮИРЕЙОТ - РЫЦАРИ РОЗЫ Н КРЕПА Щ}

тразимыми доводами автора об эзотерических связях тамплиеров с церковью Иакова, с которыми мы уже с его помощью разобрались. Попробуем процитировать па эту тему другого автора - известную вам француженку М. Мельвиль.

«Один из магистроп ордена Храма — Робер де Сабле, друг Ричарда Львиное Сердце — до того, как стать тамплиером, был поэтом, по всяком случае, слагал стихи. По правде, его жалоба "Ныне воспеть..." пестрит общими местами, которые изобильно перетасовывали труверы, но пторая строфа действительно хороша:


Увы, сказал я в своем безрассудстве.

Мне вполне ведомо сие великое разочарование.

Но сердце мое охватила страсть

Быть легким и летучим.

Ах, Дама! Я раскаиваюсь,

Но истекает время, чтобы взывать о милосердии. Тому, кто ждал, сколько мог. Потому и заслужил я смерть¹⁵.


Жан Ренар¹⁴ цитирует Сабле в своем "Романе о Розе", произведении, текст которого пересыпан песнями, их Жан примешивает к своему рассказу, то называя авторов, то лишь приводя несколько строк неизвестного поэта, поистине незабываемых:


Рено и его подруга скачут рядом. Скачут всю ночь до светлого дня, А мне уже не испытать радость любви к вам.


Гио дс Провен, другой трубадур, ставший монахом — на сей раз в Клтони, — немалую часть своего труда "Библия" посвящает Ордену Храма, который он знал довольно близко. Из сто поэмы — длинной проповеди в стихах, рассказывающей о нравах клириков того времени, — становится ясно, что автор присутствовал при помазании на Царство 1ёприха. сына императора Фридриха Барбароссы, в Майн-Це в П81 г. Потом Гио в течение четырех месяцев был монахом в Клерво. затем сменил орден и обосновался в Клюнн. Он сообщает, что совершил паломничество в Иерусалим и кое-что смыслит в на-^ВИ1"ацнт1, описывает, как пользоваться компасом. "Библия" Гио де

Нровспа начинается с довольно нелепого перечисления древних философов.


Таковы их главные имена:

Те рад [Теофраст) был там. и Платон,

И Сенека, и Аристотель,

Вергилий к ним принадлежал, и Огон,

Древний Клио, и Сократ.

И Лукан, и Диоген, и т.д.


Не чем иным они занимались, как тем, что говорили благое и исправляли дурные пороки: те. кто памятует их наставления, никогда не попадут впросак.

Потом Гио переходит к похвале умершим сеньорам:


<..-> Слишком презрен и подл [этот] век. Истинно, хотелось бы мне умереть. Как вспомню баронов, С их деяниями и их именами. Которые все уже мертвы.


Следует длинный перечень имей, "какой снег выпал недавно", — подводящий автора к главному его предмету — порицанию нынешних времен, начиная с Папы.


<...> Рим. Рим,

Много еще перебьешь ты людей!


Не помилованы и архиепископы, епископы, каноники белые и черные — Те. кто приводит мир в отчаянье". Гио жалуется затем па "черных монахов" (бенедиктинцев) и их аббатов, хотя сам был братом в Клюни.


Минуло более двенадцати лет.

Как был я облачен в черные одежды.

По поводу четырех месяцев у цистерцианцев в Клерпо: Это вовсе не бьыо слишком чрезмерным злом. Я уехал оттуда совершенно свободно, —

хотя, по его словам, ни один орден не был ни "менее братским", ни более склонен к "лицемерию и нашептываниям". Он находил, что цистерцианцы слишком увлечены хозяйством, вплоть до того, что строили свинарники на своих кладбищах и держали ослиц в монашеских покоях.

Монахи Шартрсзы¹¹ не заслужили большего. Они выказали себя слишком суропыми. "Я не люблю орден, которому недостает милосердия", — пишет Гио де Провен, хотя и не приписывает при этом ничего скандального последователям св. Бруно.

Орден Великой 1оры"' ему нравится, за исключением того, что монахи много едят и слитком заняты собой.


КреПКИе СОуСЫ И ПерЧСПОС Жаркое

Они любили всегда.

Ночью, когда они должны спать.

Они умываются и укладывают волосы,

И расчесывают свои бороды,

И, (разделив) па три части, перевязывают',

Чтобы они были красивыми и блестящими <...>


Затем Гио казнит "белых каноников"".


Их безрассудство слишком дает знать о себе. К ним не приходит большое состояние <-.->


Но к монахам св. Августина и к регулярным каноникам он менее жесток. Возвращаясь к клюнийцам. моралист одобряет суровость их устава:


Не солтав, они пообещали мне.

Что, когда я захочу спать.

Мне надлежит бодрствовать.

А когда я захочу есть.

Они заставят меня поститься <...>


Гио де Провен посетил Иерусалим, где встретил рыцарей св. Иоанна, "подвигами и здравомыслием" которых он восхищался, но ^Нс У*^идел у них ни милосердия, ни былого гостеприимства.


тайные общества, ордена и секты


розенкрейцеры - рыцари розы и крести


Некоторые из стихов "'Библии" посвящены тамплиерам, которым Гио почти безоговорочно воздает¹ похвалу.


Я был в Ордене Храма, и даже Охотнее, чем в Черном ордене Или в любом ордене, который я повидал. И ни за что не отступлюсь от этого.

У них хороший орден и прекрасный, без недостатков. Вот только в битве я его не видел <—> Тамплиеры достойнейшие мужи. Там становятся рыцарями те, Кто познал мирскую жизнь. И повидал ее, и испробовал. Там никто не держит своих денег. Но каждому принадлежат все богатства. Этот орден рыцарства В великой чести в Сирии <...>


Но трувер, подобно Панургу¹*, "испытывал естествешгую боя ударов".


В битве они не отступят. Мне это, право, очень неприятно. Я возвратился из их ордена, Поскольку знаю, что побегу [с поля битвы] И никогда не буду дожидаться ударов. Не настолько я безумен <...> Дай Бог, не буду убит Лучше быть трусоватым и живым. Чем умереть смертью самой чтимой на свете. Я хорошо знаю, что у тамплиеров Орден прекрасный, добрый и верный. Но битва — дело неразумное.


Говорят, что Гио преувеличивает собственную трусость, чтобы оправдаться перед будущей цензурой: конечно, тот, кто смеет обращаться к Папе, должен быть осмотрительным в критике тамплиеров:

В большом порядке содержат они свои Дома,

Поддерживают верное и твердое правосудие.

Из-за чего орден умножает величие и богатство.

Но за две пещи обвиняли их

Много раз и часто порицали —

Они алчны, что говорят все,

И об их гордыне идет сильная молпа.


Следующие строки — почти цитата из устава по поводу белых плащей. "Что означает белизна и полное целомудрие? Чистота есть уверенность в храбрости и телесном здравии <—> Те, кто служит Всевышнему Создателю, должны был. чисты внутри и снаружи", — о чем Гио говорит так:


Конечно, много можно говорить.

Что тамплиеры должны себя видеть

И с Крестом, и в плаще.

Показать свою силу, и щедрость, и стать.

Ибо означает белый плащ

Смирение и чистую жизнь.

А Крест — порядок и покаяние.

И могу сказать без сомнений,

Что Кресг был помещен на плащ.

Дабы ни алчность, пи гордыня

Не смогли сквозь него проникнуть.

Как школяр держит у глаз написанное.

Чтобы выучить свой урок,

Так должны смотреть и видеть тамплиеры

Крест — тот пуп.

На который их направил Бог и по которому Бог их ведет.

И трувер заканчивает несколькими примирительными словами: И их жизнь, и как они держат себя.

И их возвышение, и их смелость, что им дана [свыше].

Очень любы мне.

Но сражаться они будут без меня!

Орден Храма обладал значительным комаыдорством в Провснс, родном городе Гно; его искреннее восхищение особенно ценно, поскольку именно в это время хронисты Свитой земли начали обвинять тамплиеров во всех неудачах, представляя их предателями и даже трусами. Б критичсск1гх пассажах Гио тамплиеры заняли место как часть современного ему общества. Но есть основания полагать, что они вдохновляли также и к созданию художественных произведений, не менее прекрасных, но более таинственных и много большего значения».

Как видно из сказанного М. Мельвиль, она слабо верит в то. что тамплиеры могли кого-то вдохновить на создание художественных произведений, а если и вдохновляли, то произведения получались (вероятно, только в силу таланта авторов) более прекрасными и таинственными, а также «много большего значения»! То есть никаких тайн, тем более эзотерического свойства, за тамплиерами она н признает и оценивает произведения только по литературным кач ствам. Вероятно, позитивизм М. Мельвиль достаточно сильно по шал ей взглянуть на историю тамплиеров глубже, пусть, напримс даже с той долей ненависти, с какой говорит о них Э. Лсви. Но должим ее рассказ о произведениях ««много большего значения», чс-сама история Ордена Храма:

-В том же городе, что и Гио, около 1135 г. родился Кретьеи де Труа. Он провел всю жизнь (то немногое, что о ней известно) в Шампани или во Фландрии. Его первый большой роман о рыцарях Круглого Стола — "Эрек и Энида" —датируется приблизительно 1162 г. * Что касается "Ланселота", то он нам предоставляет более точный временной ориентир ввиду упоминания имени его вдохновительницы — Марии Французской, графини Шампанской, которая в 1164 г. вышла за графа Генриха I Щедрого. Вторая дочь Алиепоры Лквитан-ской и Людовика VII, принцесса Мария унаследовала от матери вкус к изящной словесности и держала литературный двор, где находили удовольствие — грациозная игра общества и первый светский зачаток салонов - в обсуждении вопросов любви. <...> Генрих I Щедрый, ее супруг, могущество и богатство которого основывалось на шампанских ярмарках, проходивших в его графстве в Ьар-сюр-Об, 'Груз. Провснс, Ланьи, тоже покровительствовал литературе и искусствам".

Бар-сюр-Об, Труа, Провен. Ланьи: мы узнаем в них не только край великих ярмарок, но и жизненный центр, откуда распространился

Орден Храма. Пайен. фьеф первого магистра, первое командор-ство Ордена, находится совсем рядом с Бар-сюр-Об. Труа предоставил место для проведения Собора, который принял первый устав- В Провенс был один из самых значительных Домов, картуляриями которых мы обладаем. Вся Шампань. Бри, Пикардия изобиловали командорствами Ордена Храма. Если Кретьен родился около 1186 г., он должен был наблюдать в своих богатых впечатлениями детстве и юности развитие Ордена, испытать па себе притягательность его первого воззвания к миру.

Он мог знать латинский устав, возможно, и французский перевод его. которые никогда не держались в секрете, как позднее "Свод". И обнаруживается любопытное сходство между произведениями Кретьсна и этим первоначальным уставом.

Самый вдохновенный взлет поэзии Кретьсна — в его "Персева-ле...", прославляющем


Высшее сословие [Ordre], вооруженное мечом. Учрежденное и наставленное Богом — Это ордеп рыцарский

Который должеп быть без низменного начала. <..->


Советы, данные Персевалю его матерью и рыцарем Горнеманом. позволяют нам присутствовать при поступательном преобразовании под влиянием церкви рыцарства, института мирского по происхождению, в подобие светского ордена: пусть щадит он побежденного, просящего о милосердии, отправляется молиться в церковь, помогает в невзгодах дамам и девицам". Теперь откроем устав: "В этой религии [т.е. религиозной общине] процвел и возродился орден рыцарстпл [т.е. рыцарство как таковое (.каковой орден [до сих пор! пренебрегал любовью к справедливости, каковая присуща его служению, и не делал того, что должен был делать: а именно защищать бедных, вдов, сироток и храмы" (глава VI французской версии Уста-^&а)- Велико искушение вообразить, что тамплиеры были вдохновлены и этом случае текстом трувера, однако текст Устава, судя по все-^м>. япляется более ранним, нежели сочинение Кретьена де Труа.

Одно из наиболее оригинальных творений Кретьена — образ ^ранствующих рыцарей, подобных которым не находят ни в рома-^с,о предшественников, ни в цикле о Карле Великом, ни в цикле


о мятежных баронах, ни, наконец, в "Бруте" норманна Баса, перелатавшего британскую историю Глльфрида Монмутского французскими стихами, где Артур и его соратники скорее сраппимы с Карлом Великим и его пэрами. Кретин де Труа первым также поспел рыцарей — поборников справедливости, странствующих п варварских краях. И здесь снова заметно сходство с Орденом Храма — не только с общиной в Святой земле, где Гуго де Пайеи "со товарищи" нес дозор на склонах горы Кармильской, по и с тамплиерами Запада, где "братья, которые будут посланы в разные страша света, что. полагаем, будет часто происходить, — должны по силе св исполнять повеления Устава". Мы даже узнаем "достойных муж друзей Дома", у которых тамплиеры останавливаются п пути, п т "достойных мужах-вассалах", оказывавших гостеприимство геро Кретьена — Ипейпу и Ланселоту. А что напоминают нам рьщари-тежнмки, разбойничающие насильники, побеждаемые соратни короля Артура (причем побежденных отправляют ко двору Артура, где они исправляются и. снискав королевскую милость, сами ра« живаются за Круглым столом)? Не созвучна ли их судьба словам ус ва тамплиеров: "Туда, где вы могли бы собрать отлученных рыцар мы и приказываем вам отправиться; и если отыщется кго-ниб желающий препоручить себя и присоединиться к ордену рыцаре в заморской стране" — того надлежит "милосердно принять", снискать "спасение его души". Сам Артур скорее представляется гистром некоего рыцарского ордена, нежели королем, террито альным правителем. Ибо храбрецы, прибывающие к его двору, носят ему свои мечи, а не феодальную присягу* верности за свои депия, о которых редко идет речь, и принцы садятся за его стол простые рыцари.

Конечно, не следует преувеличивать ни сходства, ни тем конкретных влияний, уклад жизни рыцарей Храма, как и труды тьена де Труа. попросту сообща пыражают мечты и устремления ей эпохи.

Между прочим, в глаза бросаются и контрасты. Основная и. Кретьена — та. что военное приключение вполне совместимо с бовью и супружеством, — становится особенно внятной и актуальн в противопоставлении монашеской доктрине тамплиеров, пола шей в основу рыцарской славы плотскую чистоту: твердость от святость тела. И когда трувер направлял спосго героя через М

Меча или Замок Злоключения к даме сердца, пребывающей в великой скорби, но мало о нем воздыхающей, не звучало ли это отголоском другого призыва, провозглашенного ранее Орденом Храма: "Так смотрите же, возлюбленнейшие братья, так смотрите же, сможете ли вы перенести все эти тяготы". Этот призыв был обращен лишь к тем, "кто гнушается быть ведомым своими собственными изволениями" и "облекается навеки в прсблагородпые доспехи повиновения", в каковом повиновении "хлеб и вода Дома, и тягот и суровости предостаточно", по которое вело их к прекраснейшему на спете приключению. Рыцарское Средневековье не имело вкуса к легким путям и поддавкам: оно искренне предпочитало ощущать тернии среди великолепия геральдических лилий.

И может быть, именно этот призыв покорил сердце самого Кретьена, когда тот среди фландрских туманов писал свою мистическую повесть о Граале. Он умер, не кончив своего труда, и неясно, вернулся ли когда-либо его Псрсеваль в замок Короля-Рыболова, чтобы взять в жены свою возлюбленную Бланшефлер...

Когда баварский рыцарь Вол1»фрам фон Эшенбах в начале XIII в. снова обратился к теме Персеваля (на этот раз —Парцифаля), вдохновлялся ли он больше Кретьеном де Труа, или, как говорит он сам. неким "Киотом Провансальцем", о котором ничего не известно и произведение которого существует только в этой немецкой обработке? Исследователи обсуждали это в течение многих лет, так и ие придя к согласию. Вольфрам даст имя "тамплиеров" рыцарям, окружающим Короля-Рыболопа п замке Монсальват. Они. как и настоящие тамплиеры, обречены па целомудрие, смирение и повиновение. На их щитах и седлах — герб с голубем. Одновременно немецкий роман преобразует чашу Грааля в священный камень, странный фетиш, способный изъявлять волю и карать тех. кто ему не повинуется, но не истолковывающийся в точности как проявление божественной воли. Кажется, фон Эшенбаху хотелось избежать отождествления Грааля с сюжетом Тайной вечери, дабы паписать свою поэму в масштабе иных ценностей, нежели ценности католической веры. £му даже часто приписывают знание доктрин алхимии, но скорее ал--^имические фантазии лишь оказали некоторое влияние иа вдохно-Венае Вольфрама¹⁹.

Мне хорошо известно, — говорит Парцифалю отшельник, открывший ему тайну Грааля. — о храбрых рыцарях, жилище которых — в замке Монсальват, где хранится Грааль. Это — тамплиеры, которые часто отправляются в дальние походы в поисках приключений. От чего бы ни происходили их сражения, слава или унижения, они принимают все со спокойным сердцем во искупление своих грехов. В этом замке обитает отряд гордых воинов. Я хочу вам сказать, какова их жизнь: все, чем они питаются, приходит к ним от ценного камня, который в споем сущсстпс обладает всей чистотой. Если вы не знаете его, я вам скажу его название, uro называют "lapsil cxülis" [lapis ex coelts.-?]

Именно свойствами этого камня уничтожается и обращается в пепел феникс: но из этого пепла возрождается жизнь, именно голаря этому камню феникс осуществляет свое превращение, да* вновь явиться прекрасным, как никогда. <...> Камень сей дает чел веку такую мощь, что его кости и плоть тут же вновь обретают сво молодость. Он также носит название Грааля.

В один день получает он свыше то, что наделяет его исключи ными свойствами. Сегодня — Святая Пятница. Это день, когда м но видеть голубя, который, паря, спускается с неба; он несет бел " гостию²⁰ и кладет ее па камень. <...>

Что до тех, кго призван пребывать подле Грааля, то хочу вам сказать, как их узнают (находят). На грани камня появляется таинственное начертание, гласящее имя и род тех — молодых людей и девиц, — которые предназначены к совершению сего блаженного путеш ствия. Равно радуются бедные и богатые, когда им возвещают, им должно послать своих детей присоединиться к священному о ду. 11а поиски избранников отправляются в самые разные края: и тех пор они пребывают всегда защищенными от греховных мысл от коих происходит бесчестье; и от небес они получают прскр* вознаграждение-Рыцарям Грааля часто даруется счастливая участь <...> Иногда чается, что королевство остается без государя. Ежели народ эт королевства предан Богу и если он пожелает короля, выбранного отряда Грааля, его пожелание удовлетворяют <...>".

Поскольку страна Грааля обладает географией. Вольфрам по щает ее на границах Испании; замок Монсальват находится на го ной гряде, отделяющей страну христианскую от страны язычн совсем как Граньена. первая крепость тамплиеров. Но не обяза но ссылаться на предшествующее произведение Киота, чтобы

нить интерес, который Волтафрам испытывает к Испании, и его утверждение, что "Киот" нашел легенду о Граале в старом толедском манускрипте. В 120*9 г. молодой германский король Фридрих П женился на принцессе Констанции Арагонской, сестре короля Арагона, графа Барселонского и Прованского. Этот брак вполпе мог направить фантазию фон Эшепбаха к героическим и почти легендарным пиренейским королевствам. Альфонс 11ровапский сопроводил свою сестру па Сицилию, где и умер, а король Арагонский пал в битве в 1213 г. У каждого из них остался малолетний наследник. Похождения обо1гх детей, воспитываемых вместе в течение многих лет у тамплиеров в замке Монзон. откуда один и другой уехали тайно, дабы воссоединиться со своими вассалами в землях, пребывавших в полном смятении. — дает поразительное сопоставление с сюжетом "королевства без хозяина", — но позволила бы сделать это хронология?

К этому же кругу вопросов следует отнести и разбор различных версий Взыскания Грааля: является ли он Философским Камнем или реликвией Тайной вечери, магаческим сосудом или евхаристическим потиром, особенным образом отмеченным присутствием Вожн-им? Легенда о Короле-Рыболове, рапа которого привела к упадку королевства, сходствует с ближневосточными языческими культами. Но каковы бы ни были эзотерические познания, приписываемые Вольфраму (или Киоту), тот факт, что в их рассказе отразилась там-плиерская традиция, вовсе не доказывает той же эзотерической осведомленности у самих рыцарей-монахов Храма¹¹. Никакое достоверное свидетельство, дошедшее до нас из той эпохи, таковой осведомленности не подтверждает — даже допросы в ходе процесса, трагически завершившего жизнь Ордена, не обнаружили никакого подобия тайной доктрины. Зато не приходится сомневаться, что все общество находилось под влиянием драгоценнейшего сокровища словесности - устно передававшихся легенд. Все предания фольклора от Ирландии до Армении были перемешаны в них. как п котлах полевых кухонь. "Камень феникса" и сицилийские сказки соедиия-^ли языческую мифологию и христианское Предание, талисман кельтского полубога Брала и поучения "Золотой Легенды" Иакопа Вора-"ского. сделав это смешение общеевропейским достоянием. Нет "Укды считать тамшжеров адептами какого-либо секретного культа, ^Чт°°'*' предположить их влияние на роман Киота — они могли под-ть ему одни образы и сами послужить прототипами для других¹².


И


Пожалуй, мы не выйдем за пределы обсуждаемой темы, если дадимся вопросом: кем был "Киот Провансалец"? Одни предпо ют видеть в нем именно провансальца, учитывая каталонский дух е сочинения, но эта же особенность может быть объяснима близость Киота к тамплиерам. Или же это был Гио де Провей (ОиШае. автор рассматривавшейся нами ранее стихотворной "Библии" Это предположение не получило существенного признания, а дутем Гио был образованным, энергичным человеком, имевш опыт путешествий. Он побывал в Палестине, а в 1181 г. прислужив при коронации юного императора, и тогда вполне могла состоя его встреча с Вольфрамом фон Эшенбахом. Разница в иптоиа! двух произведений вполне объяснима двенадцатью годами, котор Гио провел под "черными покровами" Клюни. Было бы. по край мере, любопытно заново изучить многие аспекты этой проблемы, пуская, что линия связи между "Парцифалем" и "Библией" проле

ет через историю храмовников».

Как видим, М. Мельвнль остается честным исследователем — сто она не нашла той -линии связи», которую, вероятно, желалаб найти. Я повторял уже многажды, но повторю еще: В.В. Смирнов связь не только нашел, но и показал, притом блестяще. Правда, идентичности Киота Провансальского и Гио де Провена он то сомне вается...