С. Фелдман Ценности, идеология и структура политических установок*

Вид материала

Документы

Содержание С. Фелдман С. Фелдман С. Фелдман Заключение: ценности, политика и политическая идеология С. Фелдман Study of values Public Opinion Quarterly, 49 W. 'van Deth & E. Scarbrough (Eds.), The impact of values Ideology and discontent

Подобный материал:

• Политическая идеология, 73.81kb.
• История политических и правовых учений, 1720.72kb.
• 4. 1 Современные идеологические концепции и доктрины, 424.3kb.
• Идеология как элемент системы культуры, 458.93kb.
• Программа формирования ценности здоровья и здорового образа жизни обучающихся     это, 219.2kb.
• Назва модуля: Котельні установки промислових підприємств, 88.57kb.
• Тематика семинарских занятий идеология и ее общественное предназначение, 37.07kb.
• Автор к и. н. Д. С. Жуков Обзорная лекция, 176.47kb.
• Литература Тема: Идеология современного белорусского общества, 167.17kb.
• -, 1150.38kb.

Социетальные и индивидуальные ценности

В попытке оценки структуры политических установок политические психологи, естественно, сфокусировали внимание на приоритетах инди­видов. Действительно, с точки зрения психологии ценности представля­ют собой ментальные конструкты. Однако в социальных науках суще­ствует давняя традиция, по которой принято оценивать конкретные характеристики общества на основе общих социальных ценностей. Боль­шая часть ранних работ по этой теме была основана на простом наблю­дении социального поведения и установок [см.: Lipset, 1979, хороший обзор по теме для США]. Более современные качественные исследова­ния выяснили различия в культурных ценностях и их воздействие на психологические процессы и поведение. Для политпеихологов эти ис­следования дают интересную возможность использования ценностей для объединения микро- и макроуровней анализа. В той мере, в какой при­оритеты ценностей отдельных субъектов формируются социетальными Ценностями (или социальными, экономическими и политическими ус­ловиями в целом), связь между индивидуальным политическим поведе­нием и состоянием общества будет видна четче. Общие социальные фак­торы также помогли бы понять, как образуются индивидуальные ценности ^и политические установки.

273

^ С. Фелдман

Ценности, идеология и структура политических установок


Для полного успеха этому предприятию требуется четкая концепту-ализация социетальных ценностей и путей их формирования и сохране­ния. К сожалению, в настоящее время имеется брешь в литературе по этой тематике. Социетальные ценности либо берутся заданными до изу­чения их результатов⁵, либо измеряются по средним уровням их приори­тетов в маленьких выборках. И хотя исследователи уже использовали множество методов для выявления межкультурных различий в ценнос­тях, они еще не систематически изучили, как возникают эти различия. В результате многие исследования в этой области являются более опи­сательными, чем теоретическими. Несмотря на это, важно решить, ме­няются ли и как меняются приоритеты ценностей в зависимости от куль­туры. Имея огромное количество исследований по этой тематике¹; невозможно даже попытаться произвести обзор этой литературы в этой главе. Моя цель состоит в том, чтобы отметить некоторые ключевые публикации и предположить, как эти исследования могут помочь понять структуру политических установок.

Несомненно, центральным измерением ценностей в литературе о межкультурных ценностях является шкала индивидуализм-коллективизм. Интерес к зарождению и последствиям индивидуализма датируется как минимум эпохой Французской Революции. Доводы, что политика и об­щество в США в основном индивидуалистичны, стали появляться вско­ре после создания государства [см.: Lipset, 1979; Tocqueville, 1954]. Эм­пирические данные, подтверждающие эти наблюдения, появились в 1980 г. в исследовании Гирта Хофстеде. Он брал интервью у рабочих боль­ших многонациональных корпораций из 40 стран, которые они заполня­ли индивидуально. Хофстеде выделил четыре измерения социетальных ценностей: дистантность власти, избегание неуверенности, маскулин­ность и индивидуализм. По Хофстеде (1980), индивидуализм «описыва­ет связь между личностью и коллективом, превалирующую в данном обществе» [р. 213]. Как определяют Oyserman, Coon и Kemmelmeier (2002), «основной элемент индивидуализма — предположение, что индивидуа-[Ы не зависят друг от друга», тогда как «основная идея коллективиз-ia — принятие предположения, что группы связывают и взаимно обязы­вают индивидов» [р. 4-5].

Анализ данных Хофстеде позволил составить рейтинг 40 стран по шкале индивидуализма. Как и ожидалось, в США индивидуализм был выше всех, хотя Австралия и Великобритания находятся чуть-чуть ниже. Далее следуют Канада, Нидерланды и Новая Зеландия. Самые коллекти­вистские страны — Венесуэла, Колумбия, Пакистан, Перу и Тайвань. В общем, западные индустриальные страны получили высшие показате-

274

_и индивидуализма, особенно связанные с наследием Британии. Самые коллективистские страны находятся в Южной Америке и Азии. Анализ Хофстеде обеспечил исследователей руководством для изучения высоко­индивидуалистских и коллективистских стран, которое может стать ос­новой изучения последствий индивидуализма.

Вне зависимости от того, отличаются ли общества по шкале инди­видуализма, эта ценность особенно важна для политической психоло­гии. Начиная с индустриальной революции индивидуализм был связан со стремлением к социальной мобильности и поддержкой рыночной эко­номики. Индивидуализм должен был также стать ответом бедности и неравенству. Индивидуалисты полагают, что люди в конечном итоге сами i несут ответственность за себя, и, таким образом, общество не должно помогать нуждающимся. Коллективисты, напротив, рассматривают ин­дивидов в первую очередь как членов социальной группы и кого-то, чье благосостояние зависит от благополучия и действий группы.

Допущения, что нации различаются уровнем индивидуализма и что ранжирование стран по шкале индивидуализм/ коллективизм может быть четко осуществлено, стали очень важными для большого количества работ по межкультурным ценностям. Эти допущения недавно были тщательно проверены Oyserman, Coon и Kemmelmeier (2002), которые провели широ­кий вторичный анализ исследований, которые включали сравнения уровня индивидуализма/ коллективизма для США и по крайней мере еще одной страны. Их данные в целом подтвердили эти допущения, но со значитель­ными оговорками. Во многих случаях различия между странами были меньше, чем ожидалось. Было обнаружено существенное разнообразие в странах Азии: выборка из Китая обладала низким уровнем индивидуализма, в то время как его уровень в Корее и Японии был значительно выше.

Взаимосвязь между социальными и индивидуальными ценностями также требует пристального внимания. Ясно, что не всегда есть одно­значное соответствие между культурными ценностями, которые характе­ризуют общество, и ценностными приоритетами конкретных людей в этом обществе. Чтобы сделать ясным различие, Triandis и др. (1985) ввели термины идиоцентризм и аллоцентризм, чтобы описать ценности на уровне личности, относящиеся к индивидуализму и коллективизму. Триандис и коллеги обнаружили, что на индивидуальном уровне идио­центризм и аллоцентризм имеют отрицательную корреляцию, даже не­смотря на то, что индивидуализм и коллективизм считаются противопо­ложными концами одного континуума на социальном уровне.

Сложность перехода от культурного к индивидуальному уровню может быть причиной того, что измерения индивидуализма в исследованиях политических установок в США часто имеют объяснительную силу,

275

^ С. Фелдман

Ценности, идеология и структура политических установок


меньше ожидаемой [см.: Feldman, 1998; Feldman, Steenbergen, 2001; Sears Henry, Kosterman, 2000, но сравните Kinder, Menderberg, 2000]. В этих исследованиях ценность равенства оказывает более сильное влияние на установки американцев по отношению к социальному государству _и расовой политике. Хотя эти открытия могут оказаться несоответству. ющими заявлению, что в США, как в обществе, особенно высок индиви­дуализм, возможно, эти выводы довольно совместимы: если индивидуа­лизм — это широко распространенная ценность в Соединенных Штатах будет мало колебаний, объясняющих различия в политических установ­ках. На самом деле, Фелдман и Заллер (1992) обнаружили, что ссылки на индивидуализм были более широко распространены в ответах на откры­тые вопросы о социальном государстве, даже среди его сторонников. Мы можем больше узнать о влиянии индивидуализма на политические уста­новки из кросс-национальных исследований, чем из исследований в пре­делах одной нации (в особенности с высоким уровнем индивидуализма). Есть некоторые свидетельства того, что различия в уровнях поддержки индивидуализма связаны с вариациями в социальных инвестициях в за­падных индустриализированных обществах [Smith, 1987].

Иная попытка связать социальные условия и ценности предприни­мается в масштабной работе Рона Инглхарта,;Начиная с простых допу­щений о социализации ценностных приоритетов, Inglehart (1977, 1990) разработал модель изменения ценностей, которая связана с переходом от экономической недостаточности к относительной обеспеченности." Инглхарт основывал свою модель на двух предположениях: на гипотезе недостаточности: что ценности развиваются в ответ на условия низкой обеспеченности, и на гипотезе социализации: ценности формируются до зрелого возраста и являются после этого относительно устойчивыми к изменениям. Структура этой модели была в дальнейшем усовершен­ствована теорией иерархии ценностей Maslow (1952), которая утвержда­ла, что люди преследуют основные цели в предельной последовательно­сти: от физиологических потребностей к потребностям в безопасности, любви, принадлежности к обществу, самоуважении и, наконец, потреб­ности в самоактуализации. Только по мере того, как удовлетворяются низшие потребности, люди переходят к достижению более высоких по­требностей. В схеме Инглхарта, экономические лишения в молодые годы фокусируют человека на средствах к существованию и потребностях^-^ безопасности, которые приводят к развитию буржуазных и «материали­стических» ценностей. Отсутствие экономических лишений позволяет сосредоточиться на потребностях более высокого порядка, результатом которых является развитие постматериалистических ценностей. По мере того как экономическая надежность в обществе растет, все больше и

276

больше молодых людей должны развивать постматериалистические цен­ности и смена поколений должна сделать эти ценности все более преоб­ладающими в обществе.

Инглхарт классифицировал эти ценности, предлагая людям ранжи­ровать по порядку группы из четырех ценностных пунктов. Его первая классификация основывалась на одной группе из четырех составляю­щих: поддержание порядка в государстве, наделение людей большим влиянием на решения правительства, борьба с растущими ценами, защи­та свободы слова. Первая и третья составляющие относятся к материа­листическим ценностям, вторая и четвертая — к постматериалистиче­ским. В последующих исследованиях использовалось до 12 пунктов. Использование пунктов, которые относились непосредственно к эконо­мическим условиям (борьба с растущими ценами, поддержание высоко­го уровня экономического роста, поддержание стабильной экономики) привело к тому, что некоторые [Clarke, Dutt, 1991; Duch, Taylor, 1993] стали утверждать, что соотношение материалистических ценностей в обществе есть функция короткосрочных экономических условий, а не стабильных ценностных приоритетов. Хотя этот спор еще не завершен, ясно, что постматериалистические ценности есть по крайней мере нечто зависящее (и, возможно, существенно) от краткосрочных факторов.

Даже среди тех, кто утверждает, что ценности меняются, природа этих изменений/остается спорной. Flanagan (1982, 1987) утверждал, что -модель Инглхарта путает 2 основных принципа изменений: один, вклю­чающий переход от экономических к неэкономическим ценностям, и другой — от авторитарных ценностей к либеральным ценностям сто­ронников свободы. Braithwaite, Makkai и Pittelkow (1996), используя брэйт-вейтовскую интерпретацию модели свободы/равенства Рокича, утверж­дают, что изменение ценностей лучше истолковывается как переход от ценностей безопасности к ценностям гармонии.

Каковы последствия этого изменения ценностей? Первоначальное исследование Инглхарта (1997) было сосредоточено на студенческом протесте и вызову политическим властям. Последующие исследования имели дело с проблемами окружающей среды и поддержки «зеленых» партий, ядерной энергии и роли женщин в обществе. Корреляции между постматериалистическими ценностями и этими проблемами почти все­гда положительны, хотя их величина значительно варьирует. Например, Dalton (2002) сообщает, что корреляции между постматериалистически­ми ценностями и поддержкой антиядерных групп колеблются от 0,09 до ",26 в США, Великобритании, Франции и западной Германии с корреля­цией 0,01 в восточной Германии. Эти результаты очень похожи на под­держку групп, представляющих права женщин, в этих странах. Это отно-

277

^ С. Фелдман

Ценности, идеология и структура политических установок


сительно низкие корреляции, и здесь нет контроля над другими полити-ческими и социальными факторами, которые могут коррелировать и с ценностями и с установками по этим проблемам. Постматериалистиче­ские ценности действительно предсказывают результаты голосований в западной Европе, хотя эта взаимосвязь обычно слабее, чем для традици­онного лево-правого измерения [Кнутсен, 1995b]. К сожалению, во мно­гих из этих исследований представлены только процентные различия или простые корреляции, что осложняет заключения о том, насколько силь­ными могут быть влияния этих ценностей в многомерных моделях.

Хотя теория и исследования Инглхарта и получили некоторую долю критики, они были чрезвычайно влиятельны в политологии, особенно в Европе при изучении политических установок, участия и голосования. И Инглхарт сделал, возможно, больше, чем любой другой теоретик цен­ностей для развития теории изменения ценностей, которая могла бы помочь понять динамику политики индустриально развитых стран. Эм­пирическое сравнение материалистической/постматериалистической шкалы ценностей Ингатхарта со структурной моделью Шварца могло бы помочь объединить две основные линии исследований кросс-национальной динамики систем ценностей (политологической и психологической).

В заключении этого раздела я приведу интересный пример того, как изучение социальных ценностей может пролить свет на социальные и политические процессы. Используя данные по ценностям, которые он собрал для многих наций, Шварц (1997) исследовал потенциал влияния идей коммунизма во многих странах. В частности, он сравнивал выбор­ки учителей государственных школ и студентов колледжей в 9 странах восточной Европы с соответствующими примерами из 11 западноевро­пейских стран. Все примеры были получены с 1989 по 1993 г.

Шварц обнаружил существенные различия в ценностях по несколь­ким важным областям. Восточноевропейские респонденты были все выше по консервативным ценностям (типы в его теории, это: конформизм, традиции, надежность), чем каждая из западноевропейских выборок. Восточноевропейцы были все в среднем выше по иерархическим (отно­сящимся к власти) ценностям, хотя эти различия были не так четко выражены. Напротив, восточноевропейские примеры были ниже по эмоциональной независимости (стимуляция), интеллектуальной незави­симости (самостоятельность) и, что интересно, по ценностям равенств" (универсализм и доброжелательность). Как и в случае с консервативны ми ценностями, все 9 наций восточной Европы ниже ставили ценности равенства, чем каждая из западноевропейских наций. Эти различия, как оказывается, выдерживают простой контроль за такими переменными, как религия и экономическое развитие. Характеристики ценностей во-

278

сточной Европы точно не согласуются с ожиданиями о «социалистичес­ких» обществах, хотя, как утверждает Шварц, они могут быть послед­ствиями авторитарных режимов.

Как пишет Шварц, чтобы лучше всего исследовать влияние различ­ных политических систем на общественные ценности, нужно брать не­однократно через определенное время примеры из стран, которые испы­тывают изменения в политической системе. Учитывая отсутствие таких исследований, подобные данные могут предоставить важные свидетель­ства последствий социополитических структур на ценности и, в конеч­ном итоге, на установки, необходимые для демократизации. Поскольку вероятно, что молодые люди будут наиболее подвержены изменениям в политических системах, даже примеры после политических изменений должны быть полезны, так как ценности молодых людей будут разитель­но отличаться от старших членов общества предсказуемым образом.

^ Заключение: ценности, политика и политическая идеология

Даже такого объема обзор должен быть довольно избирательным, и существует огромное множество исследований ценностей, которые мне не удалось обсудить. Моей целью было показать, как ценности могут помочь политологам и психологам понять структуру политических уста­новок. Поиск организации установок является одной из главных задач исследований в политологии и психологии. Хотя для исследования этой проблемы не достаточно никакого отдельного подхода, существует зна­чительное количество свидетельств того, что ценности являются основ­ным источником структуры политических установок. Я рассмотрел не­которые из этих свидетельств, но я также попытался показать, как современные теории могут продвинуть наше понимание намного даль­ше. Психологи внесли существенный вклад в учение о ценностях с тех пор, когда была опубликована книга Рокича в 1973 г. Но все же полити­ческие психологи часто игнорируют эту работу и включают ценности в свои исследования лишь отчасти. Для многих целей этого может быть Достаточно. Открытия, что равенство является основным предсказате­лем позиций по отношению к социальному государству [Feldman, 1988] или что индивидуализм не является основным предсказателем расовых позиций [Kinder, Mendelberg, 2000], являются важными сами по себе. Но есть основания полагать, что внимание к более широким ценност­ным структурам может быть даже более продуктивным.

Взаимоотношения между ценностями особенно важны, когда мы переходим от понимания специфических установок к их организации и Идеологии. Поиск основополагающей, простой структуры ценностей может

279


^ С. Фелдман

Ценности, идеология и структура политических установок


предоставить основу для связывания индивидуальных и общественных приоритетов с фундаментальными социальными и политическими кон­фликтами. Это один из перспективных аспектов теории ценностей Шварца¹ Соотнося ценности с основными человеческими потребностями и моти­вами, Шварц систематизирует видение связей между ценностями. Двух> мерная структура, проявляющаяся в связях между ценностями, может стать фундаментом для модели идеологии, основанной на ценностях. Более пристальное внимание к структуре и более всесторонняя класси­фикация ценностей могут иметь существенную значимость для полити­ческой психологии.

Как я уже подчеркивал, все еще остается множество вопросов во­круг использования ценностей в исследованиях политической психоло~^;И гии. Мы знаем слишком мало о стабильности ценностей и степени их влияния на политические установки. Нам необходимо знать больше об условиях, при которых ценности наиболее тесно связаны с установками. Теории ценностей дают слишком мало ориентиров для предсказания того, какие ценности будут особенно сильно участвовать в формировании структуры политических установок. Необходимо намного больше рабо­ты, чтобы определить итоговую значимость ценностей для политичес­кой психологии.

Примечания

¹ Инструментальные ценности относятся к «моделям поведения», тогда как тер-_
минальные включают желаемые состояния. Последующие исследования не подтвер­
дили это деление [см.: Schwartz, 1992]. у> \

² Более того, практически весь анализ Рокичк был сделан с использованием
примеров из США. Это, видимо, не позволило ему оценить кросс-культурные вари­
ации в содержании и структуре ценностей.

³ Список был изначально из восьми типов, потом расширился до 11, далее со- Я
кратился до 10 с одним типом — духовность, который не вытекал из анализа.

⁴ МакКан сообщает о ненормированном коэффициенте стабильности 0,49.

³ Априорные различия в социальных ценностях иногда происходят из общих наблюдений социальных характеристик (основанных, возможно, на антропологичес­ких исследованиях) или из количественных изучений межнациональных ценностных различий, изначально работа Hofstede (1980).

Библиография

Airport, G. W., Vernon, P. Е„ & Lindsey, G. (1960). ^ Study of values (3rd ed.). Boston:

Houghton Mifflin.

Altemeyer, B. (1998). The other «authoritarian personality.» In M. P. Zanna (Ed.), Advances in experimental social psychology (Vol. 30, pp. 47-92). San Diego, CA:

Academic Press.

280

Alwin, D. F„ & Krosnick, J. A. (1985). The measurement of values in surveys: A comp^ar'^son °f ^ratmg^{s ancl} rankings. ^ Public Opinion Quarterly, 49, 535-552.

Bern, D. J. (1970). Beliefs, attitudes, and human affairs. Belmont, CA: Wadsworth.

Biernat, M., Vescio, T. K., Theno, S. A., & Crandall, С S. (1996). Values and prejudice: toward understanding the impact of American values on outgroup attitudes. In r seligman, J. M. Olson, & M. P. Zanna (Eds.), The psychology of values (pp. 153-190). p^ahwah, NJ: Erlbaum.

Borg, S. (1995). Electoral participation. In J. ^ W. 'van Deth & E. Scarbrough (Eds.), The impact of values (pp. 441-460). New York: Oxford University Press.

Braithwaite, V (1982). The structure of social values: Validation of Rokeach's two-value model. British Journal of Social Psychology, 21, 203-211.

Braithwaite, V. (1994). Beyond Rokeach's equality-freedom model: Two-dimensional values in a one-dimensional world. Journal of Social Issues, 50, 67-94.

Braithwaite, V. (1997). Harmony and security value orientations in political evalua­tion. Personality and Social Psychology Bulletin, 23, 401-414.

Braithwaite, V A., & Law, H. G. (1985). Structure of human values: Testing the adequacy of the Rokeach Value Survey. Journal of Personality and Social Psychology, 49, 250-263.

Braithwaite, V, Makkai, T, & Pittelkow, Y. (1996). Inglehart's materialism-post-materialism concept: Clarifying the dimensionality debate through Rokeach's model of social values. Journal of «Applied Social Psychology, 26, 1536-1555.

Braithwaite, V. A., & Scott, W. A. (1991). Values. In J. P. Robinson, P. R. Shaver, & L. S. Wrightsman (Eds.), Measure of personality and social psychological attitudes (pp. 661-753). San Diego CA: Academic Press.

Carmines, E. G., & Stimson, J. A. (1980). The two faces of issue voting. American Political Science Review, 74, 78-91.

Clarke, H., & Dutt, N. (1991). Measuring value change in western industrialized so cieties. American Political Science Review, 85, 905-920.

Cochrane, R., Billig, M., & Hogg, M. (1979). Politics and values in Britain: A test of Rokeach's two-value model. British Journal of Social and Clinical Psychology, 18, 159-167.

Conover, P. J., & Feldman, S. (1981). The origins and meaning of liberal/conservative self-identification. American Journal of Political Science, 25, 617-645.

Converse, P. E. (1964). The nature of belief systems in mass publics. In D. E. Apter (Ed.), ^ Ideology and discontent (pp. 206-261). New York: Free Press.

Dalron, R. J. (2002). Citizen politics. New York: Chatham House.

Downs, A. (1957). An economic theory of democracy. New York: Harper and Row.

Duch, R., & Taylor, M. (1993). Postmaterialism and the economic condition. Ameri­can Journal of Political Science, 37, 1А1-11Э.

Feldman, S. (1988). Structure and consistency in public opinion: The role of core beliefs and values. American Journal of Political Science, 32, A16-AA0.

Feldman, S. (1983). Economic individualism and American public opinion. American Politics Quarterly, 11, 3-29.

Feldman, S., & Steenbergen, M. R. (2001). The humanitarian foundation of public ^suPport for social welfare. American Journal of Political Science, 45, 658-677.

Feldman, S., & Zaller, J. (1992). The political culture of ambiguity: Ideological ^responses to the welfare state. American Journal of Political Science, 36, 268-307.

281