Аникевич А. Г., Камышев Е. И., Ненин М. Н политология. Учеб. Пособие 3-е изд
| Вид материала | Документы |
- Конституция Республики Беларусь 1994 г. (с изменениями и дополнениями). Мн., 2005,, 16.67kb.
- Шабельникова Н. А. Д36 История России : учеб пособие. 2-е изд, 12178.55kb.
- Камышев А. М. Введение в нумизматику Кыргызстана: Учеб пособие, 2234.61kb.
- Девиантология: (Психология отклоняющегося поведения): Учеб пособие для студ высш учеб, 3221.14kb.
- Новые поступления в библиотеку за сентябрь 2009г., 80.85kb.
- Пособие составлено исходя из требований государственного стандарта подготовки специальности, 1434.16kb.
- «Полоцкий государственный университет» Научная библиотека Новополоцк, 557.96kb.
- Учебное пособие для вузов, 2642.61kb.
- Селиверстов В. И. Заикание у детей: Психокоррекционные и дидактические основы логопедического, 2625.2kb.
- -, 122.05kb.
Развитие политической мысли в Средние века и Новое время
Долго считалось, что европейское Средневековье, начавшееся в V в., после того как под напором варваров пала Римская империя, было временем сплошного застоя, невежества и мрака. Теперь уже многие так не думают, хотя и противоположную точку зрения мало кто решается доказывать. Развитие в средние века, конечно, не останавливалось, но и культурой общество тогда не блистало. Достаточно указать на широко распространенную безграмотность высших классов: часто даже короли не умели ни писать, ни читать. Образованием и воспитанием ведала церковь. Поэтому тяготевшие к умственной деятельности люди часто шли в монастыри, где к тому же были сосредоточены и основные книжные сокровища.
^ Августин Блаженный (354430) является первым как по времени, так и по значению политическим мыслителем Средневековья. В яростных поисках истины этот бывший язычник, хорошо овладевший античной ученостью, но не удовлетворенный ею, пришел к христианству и даже стал епископом одного из североафриканских городов.
В последнем и главном своем трактате «^ О граде божьем», написанном под впечатлением о взятии и разграблении Рима королем вестготов Аларихом в 410 г., Августин высказал мысль о единстве исторического процесса, суть которого в параллельном существовании и борьбе «двух царств» (градов) земном и Божьем.
«Град земной» это государственная общность. Она возникает в результате насилия, когда слабые подчиняются сильным. Так Рим, по мнению Августина, заложила шайка разбойников, история его начинается с преступления убийства Ромулом Рема. Да и по Библии первым строителем города был братоубийца Каин. Таким образом, государство («град земной») основано «на любви к себе, доведенной до презрения к Богу».
«Град божий» это духовная общность, основанная «на любви к Богу, доведенной до презрения к себе». Земным воплощением его является Церковь. Главная предпосылка принадлежности к «граду божьему» смирение
и покорность как перед Богом, так и перед Церковью.
Оба царства (града) установлены Богом. Но земное (светское государство) есть лишь следствие греховной испорченности человека, оно необходимо только как орудие Бога для достижения им своих целей и, следовательно, играет служебную роль по отношению к Божьему царству, к союзу избранных, к Церкви, которая имеет право через своих служителей руководить деятельностью государства. Такая форма правления называется теократией.
Идеи, разработанные Августином Блаженным, сыграли существенную роль в обосновании претензий на политическую власть отнюдь не только со стороны католической церкви и римских пап в средние века. Они заметны даже сегодня, в частности, в идеологии исламских фундаменталистов.
^ Фома Аквинский (12251274) не миновал обычной для ученых той эпохи стези. Сын итальянского графа, он стал монахом доминиканского ордена, главной задачей которого была борьба с ересями и обеспечение чистоты христианской веры. Естественно, что это предполагало обширные знания со стороны доминиканцев. В полной мере ими обладал Ф. Аквинский. Изучая и комментируя произведения предшествующих ему мыслителей, особенно Аристотеля, Аквинский разработал собственную систему взглядов томизм, которая стала официальной доктриной католической церкви.
Согласно этому учению, власть на земле имеет божественное происхождение. Государство существует затем, чтобы заботиться об общем благе. Лучшая его форма монархия. Монарх должен быть в своем царстве тем, чем является душа в теле, а Бог в мире. Задача его вести подданных
к добродетельной жизни, обеспечивая им такие условия, при которых они бы не имели необходимости грешить. Эти условия мир и благосостояние. Добиваясь данной цели, монарх выполняет волю Бога, представительницей которого является церковь. Роль церкви выше, чем роль государства, поэтому владыки этого мира должны быть подчинены церковной иерархии, во главе которой находится наместник Бога на земле Римский Папа.
Нетрудно заметить, что Аквинский создал такую же рационалистскую модель, мало имевшую отношения к реальной жизни, как в свое время Платон (вспомните его теорию идеального государства). Не было в XIII в. ни образцовых монархов, ни безгрешных римских пап.
Почему же столь высоко было оценено его, казалось бы, абстрактное учение? Дело не только в том, что оно, как раньше любили подчеркивать, служило интересам церкви. Главное, что Аквинский на манер Конфуция предложил власти и церкви высокий стандарт поведения, принятие которого (пусть на каком-то этапе чисто внешнее) обеспечивало им авторитет в обществе и гарантировало стабильность. Отступление от этого стандарта, наоборот, приводило к падению авторитета власти и общественным потрясениям (вспомните о французской революции в XVIII в. или о русской в XX в.).
Там, где власть и церковь «подтягивались» к выдвинутому Ф. Аквинским идеалу, создавались наиболее благоприятные для плавного развития условия. Например, в скандинавских странах, где до сих пор сохраняется монархия, не только существует весьма завидный уровень жизни, но и самая стабильная политическая система. Короли и королевы не имеют там реальной власти, однако пользуются безусловным авторитетом соотечественников, поскольку, являясь образцовыми гражданами, служат наглядным примером для всех. Безупречное поведение католической церкви в Польше (в частности во время фашистской оккупации) помогло ей сохранить и свое влияние на народ даже после того, как государство стало социалистическим. Слово Папы Римского потому так весомо звучит сейчас в мире, что сам он эталон священнослужителя.
Так, с течением времени идеалистическая на первый взгляд схема Фомы Аквинского обернулась вполне практичной теорией.
^ Никколо Макиавелли (14691527), другой знаменитый итальянец, жил в самом конце Средневековья, поэтому не без оснований его часто называют первым политическим мыслителем Нового времени и уже совсем по праву «учителем учителей» политический науки.
Хотя Макиавелли и сам занимался политикой (он был секретарем Флорентийской республики, т. е. исполнял обязанности, соответствующие должности министра иностранных дел), славу свою он заслужил в качестве теоретика, автора таких произведений, как «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», «История Флоренции», но главное «Государь». Утверждают, что этот трактат играл роль настольной книги, практического пособия для всех тиранов, начиная с Ивана Грозного. Доподлинно известно, что его не раз внимательно перечитывал И. Сталин. А Наполеону приписывают слова: «Макиавелли единственный писатель, которого стоит читать».
В то же время, римская церковь запретила не только труды Макиавелли, но и само упоминания его имени. И это не случайно: ему принадлежат идеи, полностью противоположные тем, что пропагандировал католический святой Фома Аквинский.
Макиавелли доказывал, что политику определяют не Бог или мораль,
а практика, естественные законы жизни и человеческая психология. Власть имеет отнюдь не божественное происхождение, а вполне земную природу.
В основе ее лежат реальные интересы, главным образом, корысть и жажда властвовать. Поэтому политик в своей деятельности не должен быть связан никакими априорными схемами, правовыми предписаниями или моральными обязательствами. Ему всегда следует поступать в соответствии с обстановкой, используя именно те средства, которые скорее и лучше ведут к достижению цели. Нужно быть свирепым как лев (чтобы запугать слабых) и хитрым как лиса (чтобы обмануть сильных). И нет такого преступления, на которое не имел бы права политик, если этого требуют интересы государства. Ведь главное мерило деятельности политика это успех, а успешным считается то, что служит укреплению государства.
Государство выше всего, выше личных и партийных интересов, выше религии. В жертву ему может быть принесено все, включая любую личную добродетель. Политик вообще не должен быть честным, справедливым, верным своему слову. Надо лишь казаться таковым, чтобы вернее внушить нужные иллюзии народу или обмануть противника.
Тирания для Макиавелли – «горькое, но необходимое лекарство». Оно неизбежно там, где «материал испорчен», то есть народ развращен, где законы не действуют и для наведения порядка требуется обязательно жестокий правитель с огромной энергией.
Термин «макиавеллизм» стал синонимом политики, которая руковод-ствуется иезуитским принципом «цель оправдывает средства». Однако надо иметь в виду, что сам Макиавелли был не злокозненным и порочным человеком, а патриотом своей родины Италии. Критически оценивая ее состояние в то время, он видел, что иного пути преодолеть раздробленность и обрести политическое единство страны, единство нации, кроме силового, нет.
Среди ученых нет единого мнения по поводу того, когда закончилось средневековье и началось ^ Новое время. Одни ориентируются на 1453 г. (падение Восточной Римской империи), другие на открытие Колумбом Америки (1492), третьи на буржуазные революции в Нидерландах и Англии (XVIXVII вв.). Но какую бы из этих точек отсчета мы ни брали, ясно, что
и Томас Гоббс, и тем более Джон Локк это мыслители Нового времени.
Оба они были англичане. Оба, строя свои политические концепции, исходили из одного из природы человека. Однако понимали они эту «природу» каждый по-своему.
Томас Гоббс (15881679) был уверен, что человек от рождения зверь. Поэтому естественное состояние людей это «война всех против всех». Чтобы они не пожрали друг друга в непрерывной и бесконечной борьбе, необходимо наложить узду на их звериные инстинкты. Делает это государство, которое Гоббс уподобляет Левиафану.
Государство ставит на место законов природы собственные законы. Для этого люди должны отречься от своих естественных прав, от своей свободы в пользу власти, которая является как бы выразителем совокупной воли всех членов общества. Поскольку же все они эгоисты, то добровольного согласия на такое отречение не достаточно. Государство основано на принудительности, на насилии.
Во главе его стоит верховная власть, которая выше законов и не подлежит суду и контролю, то есть абсолютна. Формы этой власти могут быть разные, но лучше других монархия. Ведь люди, осуществляющие власть, тоже эгоисты, а эгоизм одного легче удовлетворить, чем эгоизм многих.
Народ, по Гоббсу, это толпа, которая не имеет перед государством никаких прав, включая право собственности и даже право иметь свое суждение о добре и зле. В государстве Гоббса добро это то, что предписывает власть, а зло это то, что она запрещает.
Джон Локк (16321704), напротив, считал, что поскольку человек создан «по образу и подобию Божьему», то в естественном состоянии люди склонны к добру, взаимопомощи и сотрудничеству. А грозные признаки «войны всех против всех», о которой писал Т. Гоббс, появляются, по мнению Локка, лишь вследствие роста народонаселения, когда люди оказываются вынужденными конкурировать друг с другом за обладание средствами существования. Чтобы в процессе этой конкуренции они совсем не озверели, общество учреждает государство, которое упорядочивает отношения между индивидами, создает условия, позволяющие им оставаться людьми, то есть добрыми, справедливыми, честными. Индивиды при этом не отказываются от своих естественных прав полностью, а соглашаются на их ограничение лишь настолько, насколько это нужно для данной цели. Поэтому и власть получает лишь ограниченные права, необходимые главным образом для охраны личности и собственности граждан.
Лучшей формой управления Локк считает конституционную (парламентскую) монархию. Верховная власть здесь принадлежит не правительству (монарху), а народу, нации. Если правительство (монарх) поступает вопреки интересам общества, нарушает принятые во благо граждан законы, то они имеют право взяться за оружие и свергнуть такое правительство.
Концепция, разработанная Д. Локком, изложена им в произведении, изданном у нас в стране под названием «Два трактата о правлении». Развивая ее, французские просветители XVIII в. (Вольтер, Дидро, Монтескье, Руссо
и др.) создали то, что вошло в историю политической мысли как теория общественного договора.
Суть ее, очень кратко выраженная, состоит в том, что государство учреждено людьми, заключившими общественный договор в соответствии с законами человеческого разума, вследствие чего любая власть зависит от поручения, данного ей народом. Целью такого государства должно быть высшее благо людей свобода и равенство. Если государство не способно гарантировать этого, если власть становится антинародной и действует в ущерб интересам граждан, то они имеют право расторгнуть договор, иначе говоря, восстать.
Однако это крайне нежелательный вариант, так как любые общественные потрясения, тем более революция и гражданская война, ведут к резкому ухудшению жизни народа, бедствиям и общенациональным трагедиям. Поэтому лучше заранее предусмотреть такой порядок взаимоотношений между обществом и властью, который не позволил бы государству узурпировать права народа и стать деспотическим. Для этого в основной закон, в конституцию, регулирующий отношения между народом и государством, включается как важнейшая его составная часть перечисление личных прав и свобод граждан, центральное место среди которых занимает священное и нерушимое право частной собственности. Именно обладание такой собственностью превращает человека в свободную и независимую личность. А чтобы ослабить государство, которое по природе своей не может быть добрым и всегда обнаруживает тиранические поползновения, конституция закрепляет так называемое разделение властей, благодаря чему законодательная, исполнительная и судебная власти не могут быть сосредоточены в одних руках или
в одном органе.
Среди произведений, в которых излагается эта теория, особо можно выделить «О духе законов» Монтескье и «Об общественном договоре» Руссо. Если в первом из них лучшим типом государственного устройства провозглашалась конституционная монархия, идеалом которой для Монтескье была Англия, то второе стало настоящей библией радикалов и революционеров, вроде Робеспьера, вскоре свергнувших и казнивших французского
короля.
Оценивая труды французских политических мыслителей в целом, ученые нередко отмечают отсутствие в них оригинальности, что гораздо больше присуще итальянцам, англичанам, немцам. Но зато легкость, доступность
и привлекательная форма изложения позволили именно французам сыграть роль главных пропагандистов новых идей не только в Европе, но в Америке.
Так, учеником и последователем Ж.-Ж. Руссо считал себя ^ Томас Джефферсон (17431826) автор Декларации независимости США (1776),
в значительной степени предопределившей характер позднее принятой американской конституции.
Интересно, что Джефферсон, имевший огромный практический опыт политического деятеля (был губернатором штата, послом, госсекретарем и даже президентом), настаивал на необходимости ограничения прерогатив президента и доказывал целесообразность периодических восстаний народа, которые должны повторяться каждые 20 лет с тем, чтобы очищать тело государства от скверны злоупотреблений. В конце жизни, правда, он высказывался не так категорично, но тем не менее продолжал утверждать, что конституции непременно должны пересматриваться каждым следующим поколением. Ведь мир принадлежит живым, и мертвые не должны определять порядок
в нем.
^ Политические мыслители XIXXX в.
Карл Маркс (18181883) был крупнейшим политическим мыслителем XIX в. Он родился в Германии, в зажиточной и культурной семье адвоката. Окончив Берлинский университет, К. Маркс защитил в 1841 г. диссертацию на степень доктора философии и с тех пор занимался научной и публицистической деятельностью. После поражения революции 194849 гг., он эмигрировал в Англию, где и жил до самой смерти, создав массу весьма разнообразных трудов. Многие из них были написаны совместно с его другом Фридрихом Энгельсом (18201895), который, по собственному свидетельству Маркса, часто лидировал в их творческом союзе. Тем не менее Энгельс всегда признавал превосходство Маркса в теоретических вопросах и считал себя лишь второй скрипкой в деле формирования учения, получившего название «марксизм».
Традиционно в этом учении выделяют три «составные части»: философию (диалектический и исторический материализм); политическую экономию, в основе которой лежит открытый Марксом закон прибавочной стоимости; социально-политическую теорию, обычно ранее называвшуюся «теорией научного коммунизма». В советскую эпоху именно третья составная часть марксизма провозглашалась его «вершиной», ориентированной на практическое воплощение, выводом из теоретического изучения действительности, основой стратегии и тактики коммунистических партий.
Анализу социально-политических проблем Маркс посвятил целый ряд работ, в частности: «Классовая борьба во Франции с 1848 до 1850 г.», «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», «Революция и контрреволюция
в Германии», «Гражданская война во Франции», «Критика Готской программы» и др. Но чаще всего для характеристики его социально-политических взглядов привлекается «Манифест Коммунистической партии», написанный Марксом совместно с Энгельсом в 1847 г.
В брошюре, предназначенной быть программой для одной из коммунистических организаций ( «Союз коммунистов»), доказывалось, что движущей силой истории человеческого общества является борьба классов, на которые это общество стало делиться, как только вышло из первобытного состояния. В древности борьбу вели рабы и рабовладельцы, в Средние века феодалы
и буржуазия, в Новое время буржуазия и пролетариат. Высшая форма классовой борьбы революция. В процессе «коммунистической революции» (позднее говорили «социалистической»), организованный «в господствующий класс» пролетариат (позднее это называли «диктатура пролетариата») свергает господство буржуазии. «На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (позднее такую ассоциацию стали именовать «коммунистическое общество»). Однако осуществить свою «историческую миссию» пролетариат может только в том случае, если им будут руководить коммунисты, т. е. партия, теорию которой, по словам из «Манифеста», можно выразить одним положением: «уничтожение частной собственности». Везде и всюду поддерживая всякое революционное движение, коммунисты «открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя».
В дальнейшем Маркс неоднократно возвращался к высказанным идеям, в разных произведениях по-разному их выражая, но для большинства последователей Маркса истинным символом веры оставался «Манифест Коммунистической партии». «Эта небольшая книжечка стоит целых томов: духом ее живет и движется до сих пор весь организованный и борющийся пролетариат цивилизованного мира», писал в 1895 г. В. Ленин. Эти слова, как актуальные, цитировали руководители КПСС вплоть до ее крушения. А в учебниках, изданных в советский период, «Манифест Коммунистической партии» объявлялся «классическим произведением зрелого марксизма», идеи его «жизненными и действенными», действительность подтверждающей верность прогнозов Маркса.
В настоящее время в связи с известными событиями, происшедшими
в нашей стране и в мире, утверждается другое отношение к Марксу: в нем видят создателя совершенно ложного, утопического учения, попытка реализации которого привела к построению в СССР общества «казарменного социализма», противопоставила это общество «цивилизованному человечеству» и в конечном счете явилась причиной краха России как великой державы. Тем, кто пытается защищать марксизм, ссылаясь на искажение этой теории практической деятельностью Ленина и Сталина, современные критики Маркса отвечают: Ленин и Сталин были верными учениками Маркса, они делали то, что логически вытекало из его учения.
Среди многочисленных обвинений, предъявляемых сегодня социально-политическому учению Маркса, особенно нужно отметить следующие:
1. ^ Провозглашение необходимости уничтожения частной собственности. Ее существование критики Маркса считают обязательным условием эффективного функционирования общественного производства.
2. ^ Возложение «всемирной исторической миссии» по созданию нового, более совершенного общества на пролетариат. Критики Маркса, опираясь на его собственные произведения, доказывают, что пролетариат не более чем продукт разложения буржуазного общества, вырождающийся класс,
у которого нет будущего. Следовательно, бессмысленно связывать с ним какие-либо оптимистические перспективы.
3. ^ Воспевание классовой борьбы и революций «локомотивов истории», идеи насильственного ниспровержения существующего строя и слома государства. На взгляд критиков Маркса, это не только неверно по существу (они считают, что прогресс достигается в основном благодаря сотрудничеству классов, а не их борьбе), но и придает его учению «криминальный характер».
4. Недооценка сложности, иррациональности человека, в результате чего Маркс противопоставлял человека будущего («родовое существо») человеку настоящего («не подлинное существо»), испорченному условиями жизни капиталистического общества. Такое деление, по мнению критиков Маркса, в дальнейшем служило оправданию самых страшных преступлений против личности и вело к новому, уже классовому расизму, когда пролетарий объявлялся носителем лучших человеческих качеств, а буржуа достойным лишь презрения выродком.
Современные защитники Маркса новые марксистские фундаменталисты, - опровергая обвинения в его адрес, обычно ссылаются на то, что Маркса так никто и не понял. О нем судили не по его собственным произведениям (главное из которых, «Капитал», осталось незаконченным), а по более легко и доступно написанным работам Энгельса. Популяризируя идеи своего рано умершего друга, Энгельс неизбежно их искажал. Сказывалась
и свойственная Энгельсу нетерпеливость, из-за которой он часто преувеличивал готовность общества к революционным преобразованиям, видел предпосылки социализма там, где их еще быть не могло. Именно по стопам
Энгельса шли российские большевики, трактуя «уничтожение частной собственности» не по-европейски как преодоление, овладение, включение в состав нового, развивающегося целого, а по-азиатски как истребление, террор, «красногвардейская атака». То, что Маркс рассматривал как длительный положительный процесс, представлялось его последователям коротким актом отрицания.
«Новые марксистские фундаменталисты» доказывают, что «подлинный Маркс» раскрывается не в пропагандистских брошюрах типа «Манифеста Коммунистической партии», а в таких трудах, как «Капитал», три огромных тома которого составляют, по подсчетам специалистов, менее 1/24 задуманной Марксом работы. Больше того, правильно понять Маркса можно, лишь освоив достижения предшествующей ему мысли, на которые он неизменно опирался. Отмечая этот факт, В. Ленин еще в 1914 г. записал: «Нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его первой главы, не проштудировав и не поняв всей логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса полвека спустя!!» С тех пор, считают новые марксистские фундаменталисты, ничего не изменилось: Маркс остается непонятым, а вдобавок еще и оклеветанным. Единственный ключ к подлинному Марксу культура мышления, базирующаяся на знании духовных богатств, выработанных человечеством.
Противоречивые оценки Маркса и созданного им учения, характерные для сегодняшней России, давно преодолены европейскими учеными, признающими Маркса одним из самых выдающихся умов XIX в., без трудов которого невозможно было бы выстроить здание современной науки. Такое отношение к Марксу-ученому ничуть не умаляется по той причине, что российские большевики по-своему интерпретировали его учение и на практике осуществили в России свой чудовищный эксперимент.
^ Макс Вебер (18641920) оказал огромное влияние на развитие политической мысли ХХ в. Он происходил из состоятельной и культурной немецкой семьи, изучал общественные науки в Гейдельбергском университете, где позднее стал профессором, и с юности, приобретя вкус к политике, сочетал научную деятельность с практической, в частности, выполнял различные официальные миссии во время первой мировой войны. Он был экспертом германской делегации при заключении Версальского договора в 1918 г., одним из авторов конституции Веймарской республики и даже претендентом на пост ее президента.
Как и Маркс, Вебер оставил после себя множество незавершенных работ и верных учеников. Последние («веберисты») обычно дискутируют
с марксистами. И те, и другие весьма остро реагируют, когда какая-то мысль их учителей ставится под сомнение. Что же касается самого Вебера, то он, враждебно относясь к социализму (в нем Вебер видел угрозу человеческому достоинству), испытывал восхищение перед Марксом, у которого, несомненно, многому научился.
Большое влияние на Вебера оказал также Ф. Ницше (1844–1900). Подобно Ницше, Вебер был националистом. Причем этот национализм, по словам виднейшего социолога Р. Арона (19051983), кстати, явно симпатизировавшего Веберу, «не ограничивался только патриотизмом, заботой о независимости или государственном суверенитете. Он почти неизбежно вел к тому, что мы склонны называть сегодня империализмом. Народы вовлечены в постоянное соревнование, то внешне мирное, то открыто жестокое. Это соревнование не имеет ни конца, ни милосердия. Где-то люди умирают в траншеях, а где-то влачат животное существование в рудниках или на заводах под угрозой или экономической конкуренции, или пушечного огня. Мощь нации становится и конечной целью, и средством ее достижения. Только она гарантирует безопасность, способствует распространению культуры (ибо культуры по преимуществу национальны), но она же является и целью в себе, как выражение человеческого величия.»
Величие нации и мощь государства Вебер ставил превыше всего. Любя Германию и веря в нее, Вебер патетически восклицал: «Благодарю Бога, что я родился немцем». Всякие убеждения отходили на второй план, когда речь шла о Германии. «Поэтому он был готов, если это казалось необходимым
с точки зрения внешней политики, объединиться с любой партией, принять любое мировоззрение, сулившее наибольший успех Германии», говорил
о Вебере его ученик и друг, знаменитый философ Карл Ясперс.
Центральное место в веберовской политологии занимает мысль о насилии как главном, первичном факторе в определении власти. Разумеется, это не значит, что Вебер рассматривал власть как перманентное (непрерывное) насилие. Наоборот, он подчеркивал, что на одном насилии власть долго держаться
не может. Чтобы успешно функционировать, она должна формировать в обществе убеждение, что существующие институты лучше всего ему подходят. Если общество признает власть, то она считается легитимной (т. е., с одной стороны, законной, с другой – справедливой по мнению большинства населения).
Исходя из характера мотиваций, вызывающих повиновение, Вебер выделяет три типа такой легитимной власти:
традиционная основана на вере в святость издавна сложившихся традиций и в легитимность тех, кто в силу этих традиций призван властвовать;
рациональная основана на вере в обязательность существующего порядка и в легитимность имеющихся носителей власти;
харизматическая основана на вере в исключительные личные достоинства имеющего власть вождя и доверии к установленному им порядку.
Понятие о традиционном типе власти дают феодальные государства Западной Европы. В наше время в странах, сохранивших монархию, такая власть существует лишь символически.
Иллюстрацией рационального типа власти может служить современная бюрократия. Общество понимает, что без повседневной, непрерывной работы специалистов-чиновников сегодня не обойтись, и принимает как этих носителей власти, так и обслуживаемый ими порядок.
В качестве примеров харизматического господства обычно приводят правления Цезаря и Наполеона, Сталина и Гитлера, генерала де Голля и Фиделя. Кастро. Этот тип власти откровенно авторитарен. По существу, он целиком базируется на силе, но только не грубой, физической (что отнюдь не исключено), но и на силе дара вождя, на его харизме («дар божий»), то есть прирожденной способности влиять на людей.
По Веберу, именно харизматический лидер способен предложить новые ответы на волнующие общество вопросы и выступить с инициативами, которые выходят за рамки того, что принято в данном обществе. Этим он выгодно отличается от традиционной бюрократии, приученной к рутине и шаблону и оказывающейся беспомощной, когда жизнь ставит перед ней проблемы, не поддающиеся решению на основе предписанных правил.
К власти харизматический лидер приходит путем плебисцита прямого народного волеизъявления (поэтому веберовскую теорию демократии называют плебисцитарной). После этого народ, как и бюрократия, отстраняется от принятия каких-либо решений и вся власть сосредоточивается в руках вождя, который несет полную ответственность за все, что делается в государстве. По воспоминаниям жены М. Вебера, он такими словами выражал суть созданной им теории: «В демократии народ выбирает вождя (фюрера), в которого верит. Затем избранник говорит: «А теперь заткнитесь и подчиняйтесь!» Народ и партии не смеют и пикнуть. Потом народ может судить. Если вождь совершил ошибки, то пусть лезет в петлю».
Теория плебисцитарной демократии вызвала большой интерес на Западе, где в 193040-е г. на Вебера пытались возложить ответственность и за приход Гитлера к власти в Германии, и за его политику.
В 195060-е г. она вновь привлекла к себе внимание в связи с процессами, происходившими в развивающихся странах. Во-первых, традиционная власть там была разрушена, а рациональная (бюрократическая) – дискредитирована за годы колониализма; харизматическое лидерство оказалось, следовательно, единственно приемлемым типом авторитета. Во-вторых, персонализация политических проблем была обусловлена политической культурой освободившихся стран. Политическая борьба неизбежно должна была принять вид борьбы между личностями, так как неграмотным и лишенным политического опыта массам человек-лидер был ближе и понятнее, чем политическая программа. В-третьих, случайный и во многом искусственный характер возникших государственных образований превращал проблему национальной идентификации и национального строительства в центральную проблему политической жизни, что при отсутствии объективных внутренних предпосылок для такого строительства способствовало выдвижению на первый план личности лидера как чуть ли не единственного зримого символа и инструмента национальной интеграции.
В нашей стране взрыв интереса к М. Веберу и его теории приходится на вторую половину и особенно конец 1980-х гг., когда на повестку дня встал вопрос о борьбе с традиционно всесильной властью КПСС. В частности, даже поверхностный анализ показывает, что идя к власти, Б. Ельцин руководствовался стремлением сыграть роль харизматического лидера.
Среди политических концепций, популярных в начале XX в. и не утративших значение по сей день, наряду с теорией плебисцитарной демократии можно также выделить теории элит (от франц. elite лучшее, отборное
избранное).
Согласно лежащей в их основе идее, управляющий обществом класс всегда и везде формируется «как ничтожное меньшинство против подчиняемой им массы управляемых». Автор приведенной цитаты итальянец Гаэтано Моска (18581941) назвал этот класс политическим, а его соотечественник
и научный конкурент ^ Вильфредо Парето (18481923) позднее предложил другой термин «властвующая элита», которым преимущественно теперь
и пользуются.
Чтобы войти в управляющую обществом элиту, претендующие на это индивиды должны обладать определенными качествами, именно такими, которые особенно высоко ценятся в данную историческую эпоху. Когда-то предпочтение отдавалось воинской доблести, потом на первый план выступила деловитость, то есть способность приобрести богатства...
Что касается умения управлять людьми, то оно ценилось всегда. При этом управленцы использовали разные методы: одни были склонны к насилию, к запугиванию («львы»), другие предпочитали манипулировать управляемыми при помощи хитрости и даже прямого обмана («лисы»).
В каждом отдельном обществе во властвующую элиту входят как «львы», так и «лисы». Общий же характер элиты определяется соотношением в нем этих двух типов. Так, XX в., В. Парето считал «веком львов». Приход к власти в Италии фашистов, в частности «льва» Муссолини, он рассматривал как доказательство верности своей теории и принял от установившегося режима предложенные ему почести, в том числе пост сенатора.
Любая элита стремится сделать свою власть постоянной, наследственной, если не юридически, то фактически. В то же время всегда есть новые силы, желающие заменить собою старые. В зависимости от того, какая из этих тенденций преобладает (на сохранение старой элиты или на замену ее новой), происходит либо «закрытие» политического класса, либо его обновление. Первую тенденцию Г. Моска именует аристократической, вторую демократической.
Поскольку у каждой из них есть свои плюсы и минусы, то лучшим Моска считает такой вариант общественного развития, которому свойственно равновесие аристократической и демократической тенденций. Хорошей иллюстрацией к этой точке зрения могут служить события последних лет
в нашей стране.
^ Русская политическая мысль
По целому ряду объективных причин Россия позднее других государств вышла на историческую арену. Влиятельным субъектом европейской политики она стала лишь в XVIII в. Этому предшествовали несколько веков внутреннего созревания, важных социально-экономических и духовных процессов, не последнее место среди которых заняла разработка политической идеологии самодержавия.
Как и во всех средневековых странах Европы, основные теоретические концепции на Руси вдохновлялись церковью. Так, в конце XV в. митрополит Зосима, отнеся новозаветные пророчества «первые будут последними, а последние первыми» к грекам и русским, провозгласил идею: «Москва новый град Константина» (напомним, что в 1453 г. турки взяли Константинополь столицу Византии, то есть Восточной Римской империи).
Немного позже игумен одного из московских монастырей Филофей
в послании к Ивану III развил ее в целую теорию: «^ Москва третий Рим. Два Рима пали, а третий стоит, и четвертому не быть», писал Филофей. Такую устойчивость Москвы (и, естественно, всего Русского царства) он объяснял нерушимым единством церкви и власти, их приверженностью православной вере и решительным неприятием каких-либо ересей.
Во времена Василия III (первая треть XVI в.) появилось «Сказание
о князьях Владимирских» тверского монаха Спиридона. Оно начиналось с библейского рассказа о разделении мира Ноем между сыновьями, потом переходило к событиям в Римской империи, которую цезарь Август якобы тоже поделил между своими наследниками. Одним из таких мифических наследников Спиридон называет двоюродного брата Августа Пруса. Потомком Пруса (ему достался северо-восток Европы, Пруссия) является призванный славянами в качестве князя Рюрик, от которого ведут свой род московские государи.
Значение этого произведения заключалось не только в том, что оно освящало фигуру самодержца. Оно также обосновывало претензии Русского государства на обладание землями, которые принадлежали тогда Литве
и Польше, загораживающим России выход к морю. Не случайно «Сказание» Спиридона стало официальной исторической теорией и политической доктриной Москвы в XVIXVII вв.
Общей идеей, объединяющей все три памятника нашей средневековой политической мысли, была идея об особой роли России как единственной
в мире страны, сохранившей правую веру. Представление это было очень величественно, но и весьма ответственно. Ведь если истина сосредоточена
у нас, а весь окружающий мир духовно «изрушился», то, строя свое государство, мы, русские, должны идти каким-то совершенно своеобразным путем,
а на чужой опыт опираться лишь в очень ограниченной степени как на опыт отрицательный. Не трудно понять, что такой подход был чреват опасностью самоизоляции, косности и застоя.
Однако реальная жизнь, насущные потребности государства рано или поздно ломают любые препятствия на своем пути, а сковывающие развитие идеологические схемы постепенно уходят в прошлое. В России это особенно было заметно в XVIII в.
^ Феофан Прокопович (16811736) видный мыслитель своего времени, сподвижник Петра I. Его перу принадлежит самое значительное политическое произведение петровской эпохи трактат «Правда воли монаршей», который стал идейным обоснованием «просвещенного» абсолютизма в России.
Работая над созданием своего учения, Прокопович опирался как на европейскую науку, так и на российский опыт. В естественной, то есть предгосударственной, жизни людей, полагал он, имели место мир и война, любовь
и ненависть, добро и зло. Но все-таки по природе своей человек более склонен к добру, так как определяющую роль для него играет инстинктивное стремление к продлению рода, забота родителей о своих детях и т. п. Государственная власть необходима для того, чтобы не нарушался этот естественный закон, чтобы держать в узде злые страсти людей, охранять человеческое сожительство.
Наиболее подходящей для России формой правления Прокопович считал наследственную монархию. Однако наследником не обязательно должен быть кровный родственник, но то лицо, которое, по мнению правящего монарха, сможет наилучшим образом продолжить его дело, защитить целостность отечества и служить народной пользе.
Идея «всенародной» пользы красной нитью проходит через все общественно-политические произведения Прокоповича. Заботу властителя о благе народа он видит в обеспечении государственной безопасности, мира, внутреннего порядка, правосудия, благосостояния и просвещения граждан. Особенно много внимания Прокопович уделял необходимости организации школ, академий, библиотек; настаивал на всеобщности образования; требовал исправления нравов, искоренения суеверия и невежества. Он защищал также свободные от давления церкви научные исследования, свободу совести и религиозную терпимость, равенство женщины, ее право на образование, занятие государственных должностей и т. д.
Эти идеи Прокоповича разделяли и развивали другие русские мыслители XVIII в., в том числе В. Н. Татищев (16861750) и М. В. Ломоносов (17111765).
^ А. Н. Радищев (17491802) думал во многом по-другому. Получив образование на Западе (5 лет учился в Лейпцигском университете), он испытал влияние философов, теории которых подготовили Великую французскую революцию. Поэтому не мудрено, что «самодержавство», оправдываемое Прокоповичем, Радищев определял как «наипротивнейшее человеческому естеству состояние» и прославлял «великий пример» Кромвеля, казнившего английского короля.
Вернувшись в Россию, Радищев написал свое знаменитое «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790), где не только показал ужасы крепостного права, но и выразил сомнение в способности власти изменить положение. Просвещенный, заботящийся о народе монарх возможен лишь во сне. В действительности же есть одно «мучительство». Но из мучительства, предупреждает Радищев, рождается вольность. «Русский народ очень терпелив, и терпит до самой крайности. Но когда положит конец своему терпению, то ничто не может его удержать, чтобы не преклонился на жестокость».
За эту книгу Радищев был приговорен к смертной казни посредством отсечения головы. Устрашив таким приговором общество, Екатерина II заменила казнь ссылкой в Сибирь. Делавший все вопреки воле матери, Павел I Радищева вернул, но жизнь его закончилась трагически: он покончил с собой.
Сейчас о Радищеве говорят и пишут разное. Некоторые исследователи утверждают, что он вовсе не был таким революционером, каким его выставляли в советское время; что «Путешествие» он опубликовал от обиды на царицу, обошедшую его карьерой; что если и был в молодости радикалом, то потом свои взгляды изменил. По этому поводу (а он далеко не первый
и не последний в истории) надо иметь в виду следующее: вне зависимости от субъективных намерений объективно Радищев заложил революционную традицию в русской политической мысли.
В XIX в. ее продолжили декабристы. Основу их политических взглядов составили идеи французских просветителей XVIII в. Декабристы мечтали о создании в России такого общества, в основу которого были бы положены права человека и гражданина. Наряду со сторонниками конституционной монархии среди декабристов были и ярые республиканцы.
^ П. И. Пестель (17931826) придерживался республиканских взглядов. По его проекту, названному «Русской правдой», в стране отменялось крепостное право, ликвидировались сословия, объявлялась свобода печати и вероисповедания, освобожденные с землей крестьяне привлекались к управлению государством. Гарантией успеха этих преобразований Пестель считал физическое уничтожение царя и его семьи. Многие декабристы с подобными
мерами были не согласны, но все сходились во мнении, что совершаемый
в интересах народа насильственный переворот должен произойти без участия
в нем народа. Это казалось декабристам необходимым для того, чтобы избежать «ужасов народной революции».
Из истории вы знаете, чем закончилось выступление декабристов. Революция без народа невозможна, участие народа в революции это неизбежные ее ужасы. Стремление декабристов избежать большой крови привело к тому, что пролилась их собственная кровь. Сегодня есть тенденция осуждать декабристов и превозносить Николая I, который, расстреляв из пушек «бунтовщиков» на Сенатской площади и повесив в Петропавловской крепости их пятерых предводителей, предотвратил якобы национальную трагедию. В действительности именно поражение декабристов предопределило дальнейшее историческое отставание России от уже переживших свои революции передовых европейских стран. А у нас «котел» все равно взорвался, только
с еще большей силой в 1917 г.
^ П. Я. Чаадаев (17941856) стал широко известен в 30-е г. XIX в. в качестве политического мыслителя. Его «Философические письма», по словам
современников, потрясли читающую Россию. Согласно теории Чаадаева, способность того или иного народа к развитию зависит от степени его приобщения к всемирно-исторической традиции. Так, европейские народы добились значительного прогресса потому, что в течение многих веков сохраняли свое единство на основе христианства, причем в его наиболее действенном социальном варианте, каким является католицизм. Россия же получила христианство
от Византии в православной форме, что способствовало ее изоляции от западных стран и закономерно отсюда вытекающему историческому отставанию.
По указанию Николая I Чаадаев был объявлен сумасшедшим и навсегда лишен права печататься. Однако в обществе распространилась его рукопись «Апология сумасшедшего», где он ответил тем своим критикам, которые возмущались его «непатриотическими» взглядами. Отстаивая право
на борьбу с отрицательными сторонами российской действительности, он признал неосновательность некоторых своих суждений о России. Главное же, Чаадаев пришел к выводу, что осмыслившая европейский опыт Россия будет призвана сказать миру новое слово, «решить большую часть проблем социального порядка».
Критическая оценка России и в то же время пророчество о высоком ее предназначении в будущем человечества, высказанные Чаадаевым, оказали влияние на формирование в 4050-х годах XIX в. идеологии славянофилов
и западников, споры между которыми дошли до наших дней.
Славянофилы (И. Киреевский, К. Хомяков, К. Аксаков, Ю. Самарин
и др.) обосновывали особый путь исторического развития России, принципиально отличный от стран западной Европы. Самобытность России они видели в отсутствии, как им казалось, классовой борьбы в ее истории, в общине
и православии. Если на Западе господствовали атеизм и вольнодумство, порождавшие вражду и противоречия, то основой развития России, полагали славянофилы, были привитые церковью добро и согласие. Характерными чертами русского народа они считали религиозность и смирение.
Обвиняя Петра I в произвольном нарушении органического развития России и насильственном привнесении чуждых нашим национальным началам западноевропейских идей, порядков, нравов и вкусов, славянофилы тем не менее не были противниками торговли и промышленности, банковского дела, образования и т. д. Они отстаивали свободное выражение общественного мнения, добивались гласности, выступали против телесных наказаний
и смертной казни. Возражая против конституции и какого-либо формального ограничения самодержавия, славянофилы были за созыв Земского собора из выбранных представителей всех общественных слоев и отмену крепостного права.
С течением времени взгляды славянофилов претерпевали определенные изменения, но в главном они оставались верны себе: негативно оценивая западноевропейский опыт и идеализируя так называемый «русский путь», славянофилы неизменно стремились примирить интересы всех сословий российского общества, добиться социального согласия.
Западники (Т. Грановский, К. Кавелин, С. Соловьев, Б. Чичерин и др.) связывали будущее России с усвоением достижений европейской цивилизации. Соответственно они критически смотрели на царское самодержавие
и мечтали об установлении в стране парламентаризма. Убежденные сторонники реформ, западники очень высоко ценили деятельность Петра I по европеизации России. Именно Петра I они ставили в пример Александру II, пытаясь побудить его к отмене крепостного права и принятию конституции.
^ Революционные демократы (В. Белинский, А. Герцен, Н. Чернышевский, Н. Добролюбов и др.) стояли близко к западникам. Особенно широкое распространение их идеология получила в 60-х г. XIX в. Они также считали Россию отсталой страной, но, в отличие от западников, надежды на ее возрождение связывали не с деятельностью царя и правительства, а с крестьянской революцией, которая и должна была уничтожить крепостное право. После этого, полагали революционные демократы, у России появлялся шанс перейти через крестьянскую общину, минуя капитализм, прямо к социализму.
Легко заметить, что в теории революционных демократов западничество, с его признанием отсталости России, своеобразно сочеталось со славянофильством, отводящим России особую роль в истории роль маяка для других народов.
^ А. И. Герцен (18121870) много страниц в своих произведениях посвятил обоснованию этой миссии. Художественно выражая мысль о преимуществах отсталой России перед обогнавшими ее странами, он писал, что история, как бабка, страшно любит младших внучат. Здесь мы видим аргумент, безусловно, близкий тому, что приводил в XV в. митрополит Зосима. Не позволяет ли даже такой частный факт отметить некую общую традицию русской политической мысли?
В 7080-х г. XIX в. на смену революционной демократии пришло народничество, в котором выделяют три основных направления: пропагандистское (П. Лавров), анархо-бунтарское (М. Бакунин) и заговорщическое
(П. Ткачев).
^ П. Л. Лавров (18231900) основной упор делал на подготовке революции путем развития научной мысли среди интеллигенции и пропаганде социалистических идей в народе. Основным субъектом исторического действия, по его мнению, являются «критически мыслящие личности». Понимая несправедливость и неразумность существующего общественного устройства и
необходимость замены его справедливым и разумным социализмом, эти личности (из интеллигенции, осознавшей свой долг перед народом) несут соответствующие идеи в массы, которые потом и осуществляют под их руководством революцию.
^ М. А. Бакунин (18141876) исходил из того, что народ к революции готов всегда, а русский крестьянин социалист от рождения. Поэтому он предлагал не тратить время на пропаганду, а сразу начинать бунтовать народ, опираясь при этом даже на разбойников идеальных, как он считал, русских революционеров. Бакунин был врагом всякой государственности, так как она порождает становящуюся над обществом бюрократию. На место разрушенного в ходе народной революции государства должно встать, по Бакунину, общинное самоуправление.
^ П. Н. Ткачев (18441886), в отличие от других народников, не верил
в способность крестьянства осуществить революцию. Но зато он считал сравнительно простым делом захват власти в стране. Самодержавие, по мнению Ткачева, не имело прочных корней в обществе и его можно было свалить с помощью «заговора», то есть твердых и решительных действий сознательных революционеров, объединенных в конспиративную централизованную партию. После прихода к власти сознательное меньшинство, опираясь на мощь государства, должно организовать просвещение народа и преобразовать жизнь на основах социализма. Однако, предупреждал Ткачев, с этим переворотом нужно поторопиться, так как в России медленно, но неуклонно развитие идет в сторону капитализма, а утверждение его отодвинет социалистическую перспективу страны на неопределенное время.
Именно под влиянием идей Ткачева сложились те революционные кружки (общества), деятельность которых привела к убийству Александра II (1881). В немалой степени отразились они и на сущности большевизма.
Это направление политической мысли оформилось в начале XX в. Наиболее видными его представителями были В. Ленин (18701924),
Л. Троцкий (18791940), И. Сталин (18791953).
Сейчас в нашей стране издана масса литературы как о каждом из них
в отдельности, так и о большевизме в целом. Высказано множество точек зрения о различии между ними и сходстве, о принадлежности большевизма
к марксизму и, наоборот, об отходе Ленина и Сталина от Маркса и Энгельса. Студент сегодня имеет полное право на любую позицию, лишь бы она была аргументирована, основана на выстроенных в логическую цепь фактах. В настоящем пособии мы хотим подчеркнуть лишь одно: отличие большевизма от тесно с ним связанного меньшивизма до революции 1917 г.
Его вожди (Г. Плеханов и Ю. Мартов), будучи убежденными социалистами, резко отрицательно отнеслись к ленинской идее социалистической революции в России. Они считали, что страна к этому не готова, что нет в ней для этого ни материальных, ни социальных, ни духовных предпосылок. Ссылаясь на Маркса, меньшевики утверждали, что России необходимо пережить достаточно длительный период капиталистического развития, прежде чем ставить вопрос о социализме, и обвиняли Ленина в волюнтаризме и авантюризме.
Ленин, защищаясь от их критики, тоже обращался к Марксу, к его словам о «диктатуре пролетариата». Именно с помощью диктатуры Ленин рассчитывал начать строительство социализма в отсталой крестьянской стране. Сходство с планами Ткачева, как видим, поразительное.
Тогда точку в споре поставили большевики, выславшие из России своих идейных противников, включая лично близкого Ленину Ю. Мартова
(Г. Плеханов к тому времени уже умер). Среди уехавших были Н. Бердяев,
С. Булгаков, И. Ильин, П. Новгородцев, П. Сорокин и др. Еще раньше родину покинули активно, но безуспешно боровшиеся с советской властью П. Струве и П. Милюков. Все перечисленные, а список далеко не полон, крупные политические мыслители, которые своими трудами составили славу России за границей.
Теперь к нам возвращаются не только их имена, но и их книги, идеи. Приходит и понимание того, что теоретические разногласия не преодолеваются силой запретов. Непрерывный диалог между учеными-политологами
и политиками разных направлений, властью и оппозицией вот непременный атрибут демократического общества.
^ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
- Аристотель. Политика // Аристотель. Сочинения в 4-х т. Т. 4. – М.: Мысль, 1983. – С. 376 – 644.
- Вебер, М. Политика как призвание и профессия / Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990. – С. 644 – 706.
- Гоббс, Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Сочинения в 2-х т. Т. 2. – М.: Мысль, 1991.
- Данте, А. Монархия /А. Данте / пер. с итал. В. П. Зубова; Комментарии
И. Н. Голенищева-Кутузова. – М.: КАНОН-пресс-Ц; Кучково поле,
1999. – 192 с. (Серия «Публикация ЦФС»).
5. Ирхин, Ю. В. Политическая мудрость древнего Востока: взгляд из XXI века на политические идеи Древнего Египта, Вавилона, Индии и Китая / Ю. В. Ирхин. // Вестник Российского университета дружбы народов. – Серия. Политология. – 2000. – № 2. С. 5 – 20.