1. Начало трагедии
| Вид материала | Документы |
- Урок литературы в 8 классе по трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта», 56.14kb.
- Моцарт и Сальери, 29.21kb.
- Бойко Наталья Викторовна г. Семей 2011 пояснительная записка, 224.68kb.
- К семинару по трагедии Софокла, 11.2kb.
- От трагедии искусства к трагедии художника, 215.3kb.
- Образовательные ресурсы Интернет. Ссылки на сайты по литературе, 99.11kb.
- -, 9035.29kb.
- "Рождение трагедии, или Элиннство и пессимизм" рождение трагедии из духа музыки, 1524.2kb.
- М. Ю. Лермонтова о трагедии незаурядной личности в условиях «железного» века. Цели, 57.87kb.
- Положение о межрегиональной олимпиаде по регионоведению среди вузов Сибири и Дальнего, 109.81kb.
1. Начало трагедии.
В результате огромных затрат на Ливонскую войну и разорения страны в ходе опричнины страна попала в тяжелейший экономический кризис. Этот кризис получил название "порухи 70-80 годов XVI века". Запустели наиболее развитые в экономическом отношении центр (Москва) и северо-запад (Новгород и Псков) страны. Часть населения разбежалась, другая — погибла в годы опричнины и Ливонской войны. Более 50 % пашни (а местами до 90%) оставались необработанными. Многие помещики, не говоря о крестьянах, бедствовали. Резко возрос налоговый гнет, цены выросли в 4 раза. В 1570—1571 гг. по стране прокатилась эпидемия чумы. Крестьянское хозяйство потеряло устойчивость, в стране начался голод. Помещики в этих условиях не могли выполнить свои обязанности перед государством, а у последнего не доставало средств для ведения войны и управления державой. В этих условиях государственная власть пошла по пути прикрепления основного производителя — крестьянства — к земле феодалов-землевладельцев.
18 марта 1584 г. во время игры в шахматы умер Иван Грозный. Его старший сын Иван был убит отцом в припадке гнева (1581), младшему сыну Дмитрию было лишь два года. Вместе со своей матерью, седьмой женой Ивана IV Марией Нагой, он жил в Угличе, отданном ему в удел. На престол вступил средний сын Грозного — двадцатисемилетний Федор Иванович (1584-1598), мягкий по натуре, но не способный к управлению государством. "Я царь или не царь", — сакраментальная фраза, вложенная в его уста А.К.Толстым, удачно характеризует Федора Ивановича. Понимая, что престол переходит к блаженному Федору, Иван IV создал при сыне своеобразный регентский совет.
Фактическим правителем государства стал шурин царя боярин Борис Федорович Годунов, на сестре которого был женат Федор. Годунов входил в регентский совет при Федоре Ивановиче. Он выдержал ожесточенную борьбу с крупнейшими боярами за влияние на государственные дела. Среди бояр,входивших в Совет, были Никита и Федор Никитич Романовы — брат и племянник первой жены Ивана Грозного, а также Иван Петрович Шуйский — отец будущего русского царя Василия Шуйского.
В 1591 г. при неясных обстоятельствах в Угличе погиб, якобы напоровшись на нож в припадке эпилепсии, последний из прямых наследников престола царевич Дмитрий. Народная молва, а также обвинения, инспирированные противниками Годунова, приписывали ему организацию убийства царевича с целью захвата власти. Однако историки не располагают убедительными документами, которые доказывали бы виновность Годунова.
Со смертью бездетного Федора Ивановича в 1598 г. прекратилась старая династия.
Царь Федор умер б января 1598 г. Древнюю корону — шапку Мономаха — надел на себя Борис Годунов, одержавший победу в борьбе за власть. Среди современников и потомков многие сочли его узурпатором. Но такой взгляд был основательно поколеблен благодаря работам В. О. Ключевского. Известный
русский историк утверждал, что Борис был избран правильным Земским собором.
Земскими соборами в России называли представительные учреждения, возникшие в России в период реформ — в середине XVI в. Правительство созывало земские соборы для решения важных политических и финансовых вопросов. На соборы приглашали помимо Боярской думы и высшего духовенства также представителей дворянства, духовенства и верхов посадского населения.
Сохранилось не одно, а два соборных постановления об утверждении Бориса в царском чине. На первом имеется дата — “июль 1598 г.”, на втором — “I августа 1598 г.”. Если верить этим расхождение тем, что списки были составлены при созыве собора в феврале — марте, а подписи собраны при закрытии собора в августе. Гипотеза В. О. Ключевского кажется, однако, неудачной.
Тщательная проверка списков и подписей избирателей позволяет установить иную дату составления грамоты. После коронации, в первых числах сентября, Борис пожаловал чинами многих знатных дворян, участвовавших в выборах. Основной факт состоит в том, что избирательная грамота Годунова отразила состав Боярской думы не на 1 августа 1598 г., а на январь 1599 г. Новые бояре и окольничие поименованы в грамоте с теми чинами, которые пожаловал им Годунов в конце 1598 г.
Новая датировка объясняет, почему далеко расходятся между собой списки церковного собора в двух утвержденных грамотах. Не две-три недели, а год разделял две редакции грамоты, и в этот период сменились настоятели ряда монастырей. Возникла даже новая епископская кафедра в Кореле, и она впервые названа в поздней редакции “утвержденной грамоты”.
Факты позволяют обнаружить второй подлог в избирательных документах Годунова. Цели и мотивы этого подлога можно понять. Окружение нового царя ориентировалось на прецедент — избрание царя Федора. Земский собор “избрал” на трон слабоумного царского отпрыска ровно за месяц до его коронации. Годуновская канцелярия стремилась доказать, что и Борис короновался на царство через месяц после избрания на Земском соборе.
В самом конце 1598 г.— начале 1599 г. власти созвали в Москве Земский собор и представили ему на рассмотрение новую утвержденную грамоту. Законность нового собора не вызывала ни малейшего сомнения. В полном соответствии с соборной практикой XVI в. его члены были назначены самим правительством. На соборе присутствовали как сторонники, так и бывшие противники Годунова. Таким образом, новый собор обладал достаточной представительностью.
Годунов вел успешную внешнюю политику. При нем происходило дальнейшее продвижение в Сибирь, осваивались южные районы страны. Укрепились русские позиции на Кавказе. После продолжительной войны со Швецией в 1595 г. был заключен Тявзинский мир (близ Ивангорода). Россия вернула себе утерянные земли на берегу Балтики — Ивангород, Ям, Копорье, Корелу. Было предотвращено нападение крымских татар на Москву. В 1598 г. Годунов с 40-тысячным дворянским ополчением лично возглавил поход против хана Казы-Гирея, не отважившегося вступить в русские земли. Велось строительство укреплений в Москве (Белый город, Земляной город) и в пограничных городах на юге и западе страны.
Однако ослабленная Россия не имела сил для ведения широкомасштабных военных действий. Этим обстоятельством воспользовались ее усилившиеся соседи - Речь Посполитая, Швеция, Крым и Турция. Обострение международных противоречий станет еще одной причиной разразившихся в период смуты событий.
Крупным успехом было учреждение патриаршества в России. Повысился ранг и престиж русской церкви, она стала окончательно равноправной по отношению к другим православным церквам. Первым русским патриархом в 1589 г. был избран Иов - сторонник Годунова. Ему подчинялись четыре митрополита (Новгородский, Казанский, Ростовский, Крутицкий) и шесть архиепископов.
Борис Годунов, пожалуй, первым из русских царей сделал попытку сближения с Западной Европой. Он приглашал иноземцев на русскую службу, предоставлял им право беспошлинной торговли и освобождал от налогов. 18 московских дворян впервые были посланы учиться за границу (ни один из них во время смуты не вернулся назад). Не осуществилось еще одно желание Бориса - открыть в Москве университет.
Главная задача нового царя и его советников заключалась в преодолении хозяйственной разрухи. Дав некоторые льготы дворянству и посадским людям, правительство в то же время пошло по пути дальнейшего закабаления крестьянства, что выразилось в политике его дальнейшего закрепощения в конце XVI в.Это вызвало недовольство широких народных масс
На страну легло бремя крепостничества. Крестьяне, холопы, горожане покидали обжитые места в центре и бежали на окраины, за пределы пограничных оборонительных линий - засек. В глубинах “дикого поля” - необжитых южных степях образовались казацкие общины, которые успешно вели борьбу с кочевниками. Отражая частые нападения со стороны татар, донские казаки продвинулись к устью Северского Донца и основали там свою столицу Раздоры. Успехи казацкой вольницы вызывали глубокую тревогу в московских верхах. Пока тихий Дон служил прибежищем для беглых, крепостной режим в центре не мог восторжествовать окончательно. Борис прекрасно понимал это, и его политика в отношении окраины отличалась решительностью и беспощадностью.
Шаг за шагом правительственные войска, продвигаясь вслед за казаками, строили средь “дикого поля” новые городки и укрепления. Степные воеводы верстали колонистов на службу и обязывали их пахать государеву пашню. На следующий год .после коронации Борис послал в глубь казачьих земель крупные военные силы для основания города Царева-Борисова. Новая крепость отстояла уже на сотни верст от старых русских рубежей. Зато из нее открывались кратчайшие пути к Раздорам. Противостояние крепости с царским именем и казачьей столицы имело некий символический смысл. Название крепости показывало, что взаимоотношения с казачеством стали для Бориса не только предметом постоянного беспокойства, но и вопросом престижа.
Казачье войско не могло существовать без подвоза боеприпасов и продовольствия из России. Стремясь подчинить казачью вольницу, Годунов запретил продажу пороха и продовольствия на Дон и стал преследовать тех, кто нарушал строгий указ. Царь Борис сознавал, какую опасность таит в себе бурлящая окраина. Но предпринятые им попытки стеснить казачью вольность обернулись против него самого. Донские казаки поддержали восстание в пользу самозванца.
При вступлении на престол Борис торжественно обещал покончить с нищетой народа в своем царстве. После коронации он не раз повторял, что готов разделить с подданными последнюю рубашку. Иноземные послы считали, что Годунов помышляет об облегчении участи крестьян. Но какими бы ни были помыслы Бориса, они не получили осуществления на практике. Отмена Юрьева дня и проведение в жизнь указа о сыске беглых крестьян безмерно расширили власть феодальных землевладельцев над сельским населением. Дворяне все чаще вводили в своих поместьях барщину, повышали оброки. Крестьяне с трудом приспосабливались к новому порядку. Они мирились с временной отменой Юрьева дня, пока им сулили близкие “государевы выходные лета”. Но шли годы, и население все больше убеждалось в обмане.
В начале XVII в. на Россию обрушились неслыханные стихийные бедствия, вызвавшие массовое разорение деревни. В дни холодного лета 1601 г. длительные дожди помешали созреванию хлебов. Ранние морозы довершили беду. Крестьяне использовали незрелые, “заблые”, семена, чтобы засеять озимь. В итоге на озимых полях хлеб либо вовсе не пророс, либо дал плохие всходы. Посевы, на которые земледельцы возлагали все свои надежды, были погублены морозами в 1602 г. В 1603 г. деревне нечем было засевать поля. Наступил страшный голод.
По обыкновению цены поднимались к весне. Нечего удивляться, что уже весной 1601 г. хлеб стал дорожать. Через год цены на рожь — основной продукт питания русских людей — поднялись в 6 раз, а затем еще втрое. Не только малоимущие, но и средние слои населения не могли покупать такой хлеб.
Исчерпав запасы продовольствия, голодающие стали ловить и поедать кошек и собак, есть траву и липовую кору. Голодная смерть косила население по всей стране. Трупы умерших валялись по дорогам. В городах их едва успевали вывозить в поле, где закапывали в большие ямы. Только в Москве городские власти за время голода погребли на трех больших братских кладбищах 120 тысяч мертвецов. Эту цифру приводят такие осведомленные современники, как француз Жак Маржерет и русский писатель и монах Авраамий Палицын.
Летописцы очень точно охарактеризовали положение, сложившееся в разгар голода, когда “бысть великое насилие, многие богатые дома пограбили, и разбивали, и зажигали, и повсюду был страх великий и умножишаяся неправды”. Беднота нападала на хоромы богачей, устраивала поджоги, чтобы легче было грабить, набрасывалась на обозы, едва те появлялись на столичных улицах. Перестали функционировать рынки. Стоило торговцу показаться на
улице, как его мгновенно окружала толпа, и ему приходилось думать лишь об одном — как спастись от давки. Голодающие отбирали хлеб и тут же поедали его.
Грабежи и разбои в Москве по своим масштабам, по-видимому, превосходили все, что творилось в уездных городах и на дорогах. Именно это и побудило Бориса возложить ответственность за поддержание порядка в столице на высший государственный орган — Боярскую думу. Бояре получили наказ использовать любые военные и полицейские меры, чтобы “на Москве по всем улицам, и по переулкам, и по полым местам и подле городов боев, и грабежов, и убийства, и татьбы, и пожаров, и вся-ково воровства не было никоторыми делы”. Пока в окрестностях столицы действовали малочисленные шайки “разбоев”, правительство гораздо больше опасалось восстания в городе, нежели нападения шаек извне. Но положение переменилось, когда “разбои” объединились в крупный отряд. Его предводителем был Хлопко. По словам современников, среди “разбоев” преобладали беглые боярские холопы. Прозвище атамана указывает на то, что он также был холопом. В сентябре 1603 г. Хлопко действовал на Смоленской и Тверской дорогах. В то время в Москве порядок в западных кварталах “по тверскую улицу” охранял воевода Иван Басманов. Понадеявшись на свои силы, он вышел из городских ворот и попытался захватить Хлопка. Пятьсот повстанцев приняли бой. Басманов был убит. Лишь получив подкрепления из Москвы, правительственные войска разгромили восставших. Хлопка и других пленных привезли в столицу и там повесили.
В выступлениях 1602—1603 гг. трудно провести разграничительную черту между разбойными грабежами и голодными бунтами неимущих. Социальный характер движения проявлялся прежде всего в том, что порожденное голодом насилие было обращено против богатых. В разгар восстания Хлопка царь Борис издал указ о немедленном освобождении всех холопов, незаконно лишенных пропитания их господами. Царский указ подтверждает слова современников о том, что на разбой шли прежде всего боярские холопы.
^ 1. Лжедмитрий I.
Нестабильность экономики и социальные конфликты люди того времени объясняли, как Божью кару за неправедные действия незаконного, “безродного” царя Бориса Годунова. Бояре, всячески стремясь сохранить власть, стремились убрать потенциальных претендентов. Так, одного из самых близких по крови к Федору Иоанновичу его двоюродных братьев - Федора Никитича Романова (отца будущего основателя династии Романовых царя Михаила) насильно постригли в монахи и сослали в Антониево-Сийский монастырь (неподалеку от Архангельска) под именем Филарета.
В обстановке всеобщего недовольства Борисом широкое распространение получили слухи, что жив царевич Дмитрий, “чудесно спасшийся” в Угличе. В 1602 г. в Литве объявился человек, выдававший себя за царевица Дмитрия. Он поведал польскому магнату Адаму Вишневецкому, что его подменили “в спальне угличского дворца”. Покровителем Лжедмитрия
стал самборский (вблизи Львова) воевода Юрий Мнишек.
Согласно официальной версии правительства Бориса Годунова, человек, выдававший себя за царевича Дмитрия, был монах Григорий (в миру - мелкий дворянин Юрий Богданович Отрепьев). Юшка, как его звали в молодости, проявил незаурядные способности - знал латинский и польский языки, имел каллиграфический почерк, обладал редкой способностью быстро ориентиро ваться в конкретной обстановке. Дед отправил его в Чудов монастырь, но Отрепьев недолго прожил под надзором деда. Архимандрит вскоре отличил его и перевел в свою келью. Там чернец, по его собственным словам, занялся литературным трудом. “Живучи де в Чюдове монастыре у архимандрита Пафнотия в келий,— рассказывал он знакомым монахам,— да сложил похвалу московским чудотворцам Петру, и Алексею, и Ионе”. Пафнотий поспешил отличить инока, не достигшего двадцати лет, и дал ему чин дьякона.
История последующего взлета Отрепьева описана одинаково самыми различными источниками. Патриарх Иов в своих грамотах писал, будто взял Отрепьева на патриарший двор “для книжного письма”. На самом деле Иов отличил способного инока не только из-за его отличного почерка. Чернец вовсе не был простым переписчиком книг. Его ум и литературное дарование доставили ему более высокое положение при патриаршем дворе. У патриарха Григорий продолжал “сотворяти каноны святым”.
Прошло совсем немного времени с тех пор, как Отрепьев являлся во дворец в свите окольничего Михаила Никитича. Теперь перед ним вновь открылись двери кремлевских палат. В царскую думу патриарх являлся с целым штатом писцов и помощников. Отрепьев оказался в их числе. Патриарх в письмах утверждал, что чернеца Отрепьева знают и он сам, святейший патриарх, и епископы, и весь собор. По-видимому, так оно и было. Сам Отрепьев, беседуя с приятелями, говорил им, что патриарх, видя его способности, стал брать его в верхние покои дворца, где была царская дума, и он (чернец) приобрел “славу великую”. Фраза Отрепьева насчет “славы” не была простым хвастовством. Карьера его на поприще монашеской жизни казалась феерической. Сначала он был служкой у монаха Замятии, затем келейником архимандрита и дьяконом и, наконец, стал придворным патриарха. Надо было обладать незаурядными способностями, чтобы проделать такую карьеру в течение одного только года. Способности чернеца были необычны для монашеской среды, в которую он попал нечаянно. Не подвиги аскетизма помогли выдвинуться юному честолюбцу, а его необыкновенная восприимчивость к учению. В несколько месяцев он усваивал то, на что у других уходила вся жизнь. Примерно в двадцать лет Отрепьев стал заниматься литературными трудами, которые доверяли обычно убеленным сединой подвижникам.
В.О.Ключевский справедливо писал, что Лжедмитрий был лишь испечен в польской печке, а заквашен в Москве. Заручившись поддержкой польско-литовских магнатов. Лжедмитрий тайно принял католичество и обещал римскому папе распространить католицизм в России. Лжедмитрий обещал также передать Речи Посполитой и своей невесте Марине Мнишек, дочери сан-домирского воеводы, Северские (район Чернигова) и Смоленские
земли, Новгород и Псков. Авантюра Лжедмитрия не была его личным делом.
Лжедмитрий появился в обстановке всеобщего недовольства правительством Бориса Годунова как со стороны знати, так и со стороны русских крестьян, горожан, казаков. Лжедмитрий понадобился польским магнатам для того, чтобы начать агрессию против России, замаскировав ее видимостью борьбы за возвращение престола законному владельцу. Это была скрытая интервенция.
4.Вторжение.
В ходе гражданской войны, к весне 1605 г. обозначился критический момент. Правительству Годунова пришлось вести боевые действия не только в пределах России, но и за ее рубежами.
В начале XVII в. Османская империя захватила Азербайджан. Народам Кавказа пришлось вести тяжелую борьбу с турецкими завоевателями. После того как кахетинский царь обратился в Москву за помощью и объявил о принятии русского подданства, Россия активизировала свою политику на Кавказе. В 1603 г. война между Турцией и Ираном возобновилась, и вскоре же Москва приступила к осуществлению давно задуманных планов. Воевода И. М. Бутурлин с семитысячным войском прибыл в 1604 г. на Терек и вскоре же занял городище Тарки. В 1605 г. в Дагестане произошли крупные военные столкновения между русскими и турецкими войсками. Три дня турецкий паша с крупными силами осаждал русскую рать в Тарках. По договору с пашой русские получили право беспрепятственно уйти на родину. Однако условия договора не были выполнены. При отступлении русская рать была окружена в степях и подверглась почти поголовному истреблению. Весть о новой неудаче Годунова распространилась по всей России.
В 1604 г. Лжедмитрий с помощью польских магнатов, навербовав две тысячи наемников и используя недовольство казаков, предпринял поход на Москву. Его поддерживали многие бояре и дворяне, недовольные Годуновым. Поддерживали Лжедмитрия и народные массы, связывавшие с ним надежды на избавление от гнета.
Борис Годунов в борьбе со Лжедмитрием I допустил целый ряд ошибок. Он не верил, что самозванца поддержит народ, поздно объявил указ о том, кто стоит за спиной якобы воскресшего царевича Дмитрия. Проявив нерешительность, Годунов не возглавил поход против самозванца. Судьба Лжедмитрия решалась под г. Кромы: маршрут движения па Москву сознательно был избран через районы, где жило казачество и было много беглых крестьян — участников восстания Хлопка. Под Кромами царские войска перешли на сторону самозванца.
В Москве знали о том, что Ян Замойский и другие ведущие политики Речи Посполитой решительно отвергли планы войны с Россией. Мнишек не успел собрать войско к лету, и самое удобное время для вторжения было упущено. Никто не думал, что “вор” начнет войну в разгар осенней распутицы. Борис Годунов был уверен, что ему удастся избежать войны с помощью дипломатических средств. В 1604 г. в Краков выехал стрелецкий голова
Смирной Отрепьев, дядя самозванца. Он должен был собрать сведения о своем беглом племяннике, а затем публично изобличить его, добившись личной с ним встречи. Осенью 1604 г. московское командование не предприняло никаких мер к усилению западных пограничных гарнизонов и не собрало полевую армию. Все это подтверждает вывод о том, что вторжение застало страну врасплох.
Самозванец был прекрасно осведомлен насчет положения дел в России. Он решил наступать на Москву не по Старой Смоленской дороге, а кружным путем через Чернигов. В Северской земле царскому правительству не удалось насадить поместную систему и создать себе прочную опору в лице уездных дворян. Северские дети боярские были плохо обеспечены землей и крепостными, и число их было невелико. Со времен Грозного власти ссылали в Севск и Курск опальных холопов с предписанием “писать их в казаки”. После разгрома отряда Хлопка в Северскую землю бежало немало “злодейственных гадов” (так называли повстанцев дворянские писатели) и всякого рода “черни”, искавших на юге спасения от голодной смерти.
Черниговская земля была населена украинцами, поддерживавшими тесные связи с украинским населением в пределах Речи Посполитой. Именно поэтому слухи о появлении “доброго царя” на Киевщине мгновенно распространились по Северской Украине.