Geum.ru

Моцарт и Сальери

Вид материалаДокументы

Содержание


Ба! право? Может быть...
Быть может, посетит меня восторг
Намедни ночью
Усильным, напряженным постоянством
Подобный материал:

Моцарт и Сальери.

Михаил


(редакция №2)

Маленькие трагедии – цикл пьес А. С. Пушкина, который включает в себя 4 трагедии. “Моцарт и Сальери” – единственное произведение цикла, главные герои которого имеют реальные прототипы.

“Моцарт и Сальери” – трагедия, и трагедия об одном Сальери, Моцарт – только искра, от которой загорается пламя, освещающее для нас душу Сальери. Таков излюбленный прием Пушкина: взять персонаж, вполне состоявшийся, и осветить его извне, как частицу бытия, и сразу накопленное в нем вспыхнет пожаром. Тогда мы с изумлением видим, какая страсть назрела в душе у героя. В “Моцарте и Сальери” Моцарт играет второстепенную роль. Он должен противоречить Сальери в том, что составляет его сущность. Если Сальери олицетворяет собой человеческое самоутверждение, то Моцарт является весь олицетворением небесных сил. Именно так он представлен в драме. Пушкин по себе знал, как много серьезного в душе гения, как много скорбного в его жизни, как много труда в его творчестве. Но все это в Моцарте скрыто от нас, он обращен к Сальери и к нам своей небесной стороной: беспечный в жизни, бессознательно и шутя создающий гениальное в искусстве.


Ба! право? Может быть...

Но божество мое проголодалось.


Он творит не для того, чтобы что-то доказать, как Сальери, а потому, что он “с волей небесною дружен”. У Пушкина Моцарт бессознательно предчувствует свою скорую гибель. Его душа открыта звукам небесным. Из всех людей, которых мог встретить Сальери, Моцарт ближе всех стоит к Богу, и поэтому его явление – наиболее резкий вызов существу Сальери.

Пушкин внес множество тонких штрихов в эту оппозицию. Коренное различие между ними в том, что Сальери чувствует себя “служителем искусства”, а Моцарт - “сыном гармонии”. Для Сальери искусство – суровый властелин, награждающий за труд, а он его вернейший раб.


...Быть может, посетит меня восторг

И творческая ночь и вдохновенье;

Быть может, новый Гайден сотворит

Великое – и наслажуся им ...


Другого отношения к искусству он не понимает, оттого каждого оценивает в меру его усердия и полезности для общего дела.

Моцарт же живет музыкой, и музыка живет в нем. Он не служит, не ждет от неё даров.

Намедни ночью

Бессонница моя меня томила,

И в голову пришли мне две, три мысли.

Сегодня я их набросал .


Для Моцарта творчество – одно из естественных проявлений его жизни. Увлечение музыкой не унылая обязанность, а радость, наслаждение. Пушкин сам был Моцарт в искусстве, и он знал легкую и изящную радость творчества. Он знал, о чем писал.

Характерно, что Сальери пытается хотя бы частично оправдать себя тем, что представляет свою жертву в наиболее невыгодном свете. То же гордое самоутверждение, бунт против небес, доведенное до последней черты мятежное настроение. Как и Раскольников, Сальери разряжается активным действием, точнее активным противодействием Верховной силе. Подобный поступок не может не вызвать содрогание сердца. Мы чувствуем, что он убил самого себя. У А. С. Пушкина в его маленькой трагедии происходит страшное, тайное , некрасивое убийство, не дуэль, а предательство. Драматизм сцены усиливает звучание “Реквиема”.

Моцарт говорит Сальери: “Прощай же!” А Сальери в ответ: “До свидания”. Хотя он-то как раз точно знает, что больше не увидится с Моцартом, и следующие его слова: “Ты заснешь надолго, Моцарт”.

Моцарт оказывается жертвой музыкального ремесленника, человека, который не родился великим, а потому пытается доказать самому себе, что хоть в чем-то сравнялся с Богом.


Усильным, напряженным постоянством

Я наконец в искусстве безграничном

Достигнул степени высокой.


Пушкин обрекает дух Сальери на гибель. Поэт доказывает, что никакое убийство нельзя оправдать пусть даже кажущейся высокой целью. Личность его погибнет, не способная вынести внутреннено разлада. Богоборчество у Пушкина приводит к самоуничтожению.


...Но ужель он прав,

И я не гений? Гений и злодейство

Две вещи несовместные. Неправда:

А Бонаротти? Или это сказка

Тупой, бессмысленной толпы – и не был

Убийцею создатель Ватикана?


В трагедии “Моцарт и Сальери” А. С. Пушкин первым сделал вывод, который однозначно разбивал все теории “сверхлюдей”: “Гений и злодейство две вещи несовместные”.