Geum.ru

Вчисло гуманитарных вузовских дисциплин включен курс «Культурология»

Вид материалаДокументы

Содержание


1.5. Культурология как наука о культуре
2. Культура древней руси
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   12

^ 1.5. Культурология как наука о культуре


Термин «культурология» как обозначение специальной дисциплины был введен в 60-ые годы прошлого века Лесли Уайтом, который вслед за Дюркгеймом, Блоком, Веллерстайном обращает внимание на необходимость сближения исследователей социально-гуманитарных наук, взаимопроникновения истории и социологии, сближения исследований «примитивных» и «цивилизованных» народов.

Сам факт возникновения культурологии важен и симптоматичен. Он свидетельствует о начавшемся перемещении «фокуса внимания» ученых из области естествознания в область обществоведения. Культурология как класс наук имеет иные цели, методы, критерии успеха, нежели науки о природе. Границы культуры легко просматриваются. Цели, методы, критерии успеха культурологических исследований могут быть сформулированы: это все, что создано или создается разумом, руками человека и что может быть объективировано, стать коллективным достоянием. Это те смыслы, формы, содержания, которые придает человек физическим, социальным и идеальным объектам. В культуре нет и не может быть столь же устойчивых порядка, системы, законосообразных механизмов функционирования и развития, какие мы наблюдаем в природе. Все культурные системы символичны, условны, конечны. В культурологии описание, теория, субъективное видение, выражение, интерпретация – тесно сближены. Теория культуры – это не описание фактов и законов, а выявление смыслов, норм, ценностей и отклонений от них, осуществляемое с помощью демонстрации фактов, оценок, образного фантазирования и логического вывода. В науках о культуре неприменим метод беспристрастного анализа и описания, здесь ценностные понятия – «добро», «зло», «истина», «победа», «поражение», «подвиг», «предательство», «святость», «печаль», «радость», «страх», «раскаяние» - выступают как фундаментальные универсалии. В культурологии, таким образом, невозможно отделить личную оценку ученого от общественных ценностей.

Культурологу недостаточно описать, объяснить, дать правдоподобный прогноз и научить практика успешно справляться с заданной ему культурной работой. Помимо этих функций, культурологическое знание имеет и другие, более специфичные: социо-гуманитарные науки рождаются и развиваются в диалоге. Предмет, истина, проблема уясняются в споре, дискуссии или дискурсе определенного рода. Культурологическая теория, помимо объяснительно-предсказательной функции, имеет ценность сама по себе. В этом отношении она подобна стихотворению или роману. Она ценна возвышенным настроением, которое создает, расширением интеллектуального горизонта, не только ответами, которые дает, но и вопросами, которые порождает.

Культурологический дискурс отчетливо диалогичен. Дело в том, что сообщество ученых-культурологов гораздо более размыто и внутренне сложнее структурировано, чем сообщество, скажем, физиков или ботаников. Поэтому спо­ры, дискуссии различного рода выражают "дух" культурологии в большей степени, чем консенсус, согласие по основным прин­ципам, которое с удивительной быстротой устанавливается в ес­тественных науках даже во времена "научных революций". Кон­сенсус отличает "дух" сообщества естествоиспытателей от духа сообщества культурологов. Культурология как наука, как систематизированное знание, как рационализированная и согласованная деятельность большого числа людей тяготеет к слиянию со стихийным "разговором эпохи", с непрерывно идущими в обществе - с помощью речи - процессами размежевания, консолидации и идеологического оформления социальных групп. Наша эпоха выдвинула на культурную авансцену множество ма­лых групп, меньшинств, личностей, которые обрели голос, и часть из них не соглашаются с точкой зрения ученых-професси­оналов. Политико-этическая и конфессиональная дискуссии становятся непреходящим моментом сегодняшней культурной ситуации. Сам консенсус в обществе достигается уравновешива­нием мнений спорящих сторон. При этом объектами спора ста­новятся самые фундаментальные основы экономики, политики, образования, просвещения. В межкультурном диалоге происходит не только ознакомление культур друг с другом, но и снятие межкультурных напряжений, взаимооплодотворение и взаимодополнение точек зрения, сформировавшихся у людей разных культур.

Культурологическое знание – персоналистично. Переоткрытие знаний каждым человеком, вновь вступающим в науку, - черта не только гуманитарной сферы, но и естествознания. Однако в социо-гуманитарных науках личный опыт значит больше. Социо-гуманитарное знание изменяет свой вес и знание в зависимости от личной и исторической ситуации.

Интуиция, интеллект, наблюдение, количественные методы, правомерно и с успехом используются в культурологии. Но их явно мало. Нужны еще «вчувствование», личный опыт. Кроме того, науки о культуре возникли и изначально использовались в особенно значимых коммуникативных ситуациях, например, в педагогическом процессе, при управле­нии людьми, в церкви и монастыре, парламенте, творческом об­щении философов, поэтов, художников. И все же науки о куль­туре не сводятся ни к исповедальному дискурсу, ни к диалогу. В них есть устойчивое, объективно-значимое ядро, которое, одна­ко, никогда не раскрывается до конца, а лишь обогащается путем интерпретации, герменевтического и психоаналитического выведения на поверхность сознания скрытых смыслов и ценностей.

В XVII веке наука отделилась от религии, перестала быть служанкой богословия. Всплеск свободной мысли, исследова­ний "расколдованной" природы был настолько мощным, что пафос естественнонаучного познания стал казаться универ­сальным, а методы естествознания - приемлемыми и в гумани­тарных науках.

Но сегодня всем уже должно быть ясно, сколь велико разли­чие между естествознанием и культурологией. Естествознание опирается на опыт непредубежденного, незаинтересованного исследования, на эксперимент, который, в принципе, не имеет моральных и политических ограничений. Культурологические науки не могут себе этого позволить и не достигнут успеха, если будут опираться только на интеллектуалистские схемы и прак­тический опыт взаимодействия человека с природой.

Культурология как самоопределяющийся класс наук – детище ХХ века. Ресурсы для роста культурологии – огромны. Но столь же велики трудности упорядочения, систематизации культурологических знаний. Эти трудности могут быть технического, психологического и социального характера. Но они все же не способны помешать быстрому развитию культурологии как самостоятельной отрасли знаний.

Закономерно, что в курсе культурологии история и теория русской культуры выделяются в особый раздел. В предлагаемом учебном пособии анализируются проблемы русской культуры от древнейших времен до Октябрьской революции. Материал поможет студентам усвоить большой объем информации и разобраться в тех проблемах, которые неизбежно выдвигаются при изучении истории и теории русской культуры.

^ 2. КУЛЬТУРА ДРЕВНЕЙ РУСИ

2.1. Особенности языческой культуры древних славян

На протяжении многих лет историки, археологи и этно­графы обсуждают различные версии происхождения русских. Сходятся в одном: родительское древо — древние славяне. Известный византийский император и писатель Маврикий (на него ссылается Н. М. Карамзин) уже в VI веке свиде­тельствует: «Сии люди, на войне жестокие... возвращались домой с одним своим природным добродушием... Они не знали ни лукавства, ни злости; хранили древнюю простоту нравов, неизвестную тогдашним Грекам; обходились с плен­ными дружелюбно и назначали всегда срок для их рабства, отдавая им на волю или выкупить себя и возвратиться в Отечество, или жить с ними в свободе и братстве» /1, c.33/. Маврикий подчеркивает качества восточных славян, поразив­шие его: «...Они любят свободу и не склонны ни к рабству, ни к повиновению. Храбры, в особенности в своей земле, выносливы, легко переносят голод и жару, недостаток в одежде и пище. Юноши их очень искусно владеют оружием» /1, с.33/. Спустя несколько столетий, другой византиец — ис­торик Лев Диакон — подтвердит данную Маврикием харак­теристику: «Сей народ отважен до безумия, храбр, силен» /2, с.11/.

История древних славян — это период развития языче­ства и, как везде в аналогичные периоды — господство ми­фологического типа мировоззрения и культуры, основанных на магических верованиях. Нашим предкам каждый лес, ру­чей, колодец, отдельное дерево представлялись имевшими своего духа, свою душу. Явление известное, свойственное всем народам ранней стадии развития: «человек непроизволь­но и бессознательно превращает природное существо в ду­шевное, субъективное, то есть человеческое» /3, с.445/. Дру­гими словами, для культуры древних народов был характе­рен анимизм (anima — душа): воззрение, согласно которому все — и человек, и зверь, и дерево, и камень, — имеет свою душу и все живо до тех пор, пока душа не расстанется с телом.

Языческая культура славян знала строгое расписание го­довых магических праздников. Смена времен года и сель­скохозяйственных сезонов сопровождалась торжественными празднествами. В декабре славяне встречали сурового бога зимы Коляду. Новый год (1 января) был древним славян­ским праздником заклинаний благополучия на весь год. Весной начинался радостный цикл праздников солнца. На масленицу пекли блины — символ солнца, провожали соло­менное чучело божества — зимы, сжигали его за пределами села, а иногда одновременно зажигали просмоленное колесо на высоком шесте (еще один символ солнца). Первая неделя лета была посвящена покровителям любви — Ладе и Лелю. Веселыми песнями и свадьбами отмечали эту неделю сла­вяне.

Заметное место занимало поклонение богам стихии и по­кровителям того или иного вида человеческой деятельности. Изображения богов ставились на городских площа­дях, богам сооружали храмы, при которых находились жре­цы-кудесники, волхвы, чародеи. О своих богах славяне сла­гали мифы и легенды, особенно благодаря бога солнца, ко­торый научил людей ковать металл и установил правильные семейные отношения.

Сегодня славянское язычество известно нам фрагментарно. Поэтому в современной науке существует несколько основных трактовок религиозно-мифологических представлений древних славян.

Например, академик Б.А. Рыбаков рассматривает культуру славянского язычества как единый процесс перехода от политеизма к монотеизму и выделяет четыре этапа развития.

1-й этап – культ «упырей» (вампиров) и «берегинь»: дуалистический анимизм первобытных охотников каменного века, одухотворявших всю природу и деливших духов на враждебных и благожелательных. Древнейшим этапом было поклонение «берегиням». Они рассматривались язычником-славянином как «покровительницы», «охранительницы» жизни и домашнего оча­га, а особое место среди них занимает Берегиня-Земля. Женское рукоделие донесло до наших дней торжественный обряд служения Берегине: богиня изображается с поднятыми к небу руками и солнечными дисками над головой. В пред­ставлении древних художников образ великой богини неизменно сливался с символами жизни — деревом, цветами, солнцем. Не случайно слова «берегиня» и «березка», священ­ное дерево древних славян, так близки по звучанию.

2-й этап – культ земледельческих небесных божеств «Рода» и «рожаниц». Исторически рожаницы (Мокошь и Лада) предшествовали Роду. Это были богини плодовитости в период матриархата. Затем, когда славянское общество вступило в пору патриархата, главным божеством становится Род – символ мужской плодовитости. К VIII – IX вв. формируется уже монотеистическая религия во главе с Родом. Символом бога Рода Б.А. Рыбаков считает так называемого «Збручского идола», найденного более 100 лет назад на славянском капище возле г. Збруч в Польше, - каменный столб с резными картинами.

Необходимо отметить, что этот памятник древней сла­вянской культуры до сих пор вызывает споры. Форма и изоб­ражения настолько символичны, «зашифрованы», что тре­буют дальнейшей работы специалистов. Но сейчас важно подчеркнуть — скульптор или скульпторы с большим мас­терством для своего времени изобразили сложное миропо­нимание. По словам большого знатока русского искусства Б. А. Рыбакова, «збручское изваяние — философский трак­тат, написанный резцом и кистью на серых гранях извест­някового столба», «целая космологическая система, четко сложившаяся к IX веку» /4, с.236/.

Какова же эта система, это миропонимание языческой Руси, составлявшее основу дохристианской культуры?

«Збручский идол» — высокий четырехгранный столп — символ четырех сторон света. Каждая грань несет на себе особую серию изображений. Наверху, на каждой из сторон столба, изображено человеческое лицо, и эта четырехликая голова увенчана одной общей шапкой, очень напоминающей головной убор русских князей. Все грани разделены чертами на три пояса — горизонтальное членение. Смысл трехъярус­ной композиции заключается в обычном делении Вселенной на небо — мир богов, на землю — мир людей и на таин­ственный мир подземный, обитатели которого держат на себе всю тяжесть земли. Отсюда изображения: верхний ярус со­стоит из четырех фигур в рост, в среднем ярусе четыре чере­дующиеся фигуры мужчин и женщин, держащихся за руки. Образованный хоровод — единство жизни, цепь жизненных событий. В нижнем ярусе — фигуры мужчин, стоящих на коленях и поддерживающих все находящиеся над ними изоб­ражения. Боги даны здесь во весь рост, люди по сравнению с ними — маленькие существа, подземные духи значительно крупнее людей, они почти равны богам, и только согнутые колени уменьшают их рост. Центральная фигура збручской статуи — великая богиня Земли Берегиня, под ней, во вто­ром ярусе, женщина и ребенок.

Идол венчается головой Рода с четырьмя ликами, смотрящими на все четыре стороны света. Таким образом, сам «Збручский идол» это и есть бог Род, своеобразный символ плодовитос­ти и в то же время символ мироздания. По мнению Б.А. Рыбакова, Род известен в письменных источниках и под другими именами Святовит, Сварог («Небесный»), Стрибог («Бог-Отец»).

Другими словами, «все изображения, вся система рельефов на теле основного идола (символа продолжения жизни ро­да) гармонически сливается в обобщенный образ Вселен­ной» /4, с.247/.

3-й этап - культ Перуна, являвшегося в древности богом грозы, молний и грома, а в дальнейшем ставшего божеством войны, покровителем воинов и князей. При создании государства в Киевской Руси в X веке Перун стал главным богом в княжеско-государственном культе, установленном великим киевским князем Владимиром.

Культ Перуна наиболее ярко выражен в так называемом «Пан­теоне Владимира». В 979-980 гг. по велению киевского князя раз­личных богов славян собрали в одном месте и было устроено капи­ще, в центре которого располагался Перун. Вокруг Перуна размеща­лись идолы других богов. Стрибог (Род-Святовит-Сварог) - древ­нее божество верхнего яруса небес и Вселенной, который под име­нем Сварога известен как отец Дажьбога. В «Пантеоне Владимира» присутствует и сам Дажьбог - древний бог света, солнечности, по­датель небесных благ. На этом капище были установлены еще три идола: Мокошь - древняя богиня земли; Симаргл - божество се­мян, корней, ростков растений, которое изображалось в виде «крыла­той собаки»; Хорс — божество солнечного диска.

4-й этап в развитии язычества наступает уже после принятия христианства, когда даже крещеные древние русичи продолжают в той или иной степени соблюдать языческие обряды, - период «двоеверия».

Совершенно иначе рассматривают структуру славянской мифологии В.В. Иванов и В.Н. Топоров, определяющие несколько уровней внутри древнейшей славянской мифологии.

К высшему уровню относились два праславянских божества, чьи име­на достоверно известны - Перун и Волос (Велес), а также некий женский персонаж, чье праславянское имя неясно (возможно, это Мокошь). Эти божества, воплощавшие военную и природно-хозяйственную функции, свя­заны между собой как участники грозового мифа: бог грозы Перун, оби­тающий на небе, на вершине горы, преследует своего змеевидного врага Велеса, живущего внизу, на земле. Причина распри — похищение Велесом скота, людей, а в некоторых вариантах и жены громовержца. Поединок завершается победой Перуна, которую символизирует проливающийся с небес дождь, приносящий плодородие. Кстати, В.Н. Топоров считает, что «Збручский идол» является изображением именно Перуна.

К богам высшего праславянского уровня относят, правда, с до­лей условности, также: Сварога - бога или духа огня, Дажьбога - солнечного бога, подателя благ, и безымянную землю (Мать сыра земля) — всеобщий источник жизни, мать всего живого, в том числе и человека.

На более низком уровне находятся божества, связанные с хозяй­ственными циклами и сезонными обрядами — Род, Чур, большинство женских богинь (Мокошь и др.).

Следующий уровень характеризуется мифологическими персо­нажами, не имеющими личных имен — Доля, Лихо, Правда, Кривда, Смерть, Суд и др. Многие из этих персонажей позднее присутству­ют в сказках (например Горе-Злосчастье). На этом же уровне нахо­дятся и герои мифологического эпоса — Кип, Щек, Хорив и др.

К низшей мифологии относятся разные классы неиндивидуализи­рованной (часто и неантропоморфной) нечистой силы, связанной со всем мифологическим пространством от дома древнего славянина до леса, бо­лота и т.п. — домовые, лешие, водяные, кикиморы, русалки и др.

Универсальным славянским мифологическим образом, в котором синтезируется все выше описанное, является мировое дерево, называемое по-разному – райское дерево, береза, дуб, клен, яблоня, сосна. Все дерево в целом может сопоставляться с человеком, особенно с женщиной. С помощью мирового дерева моделируется тройная вертикальная структура мироздания. Три царства – небо, земля, преисподняя; четверичная структура мира – север, запад, восток, юг; жизнь и смерть – зеленое дерево и усохшее дерево.

Описание мира у славян происходило в системе двоичных противопоставлений: жизнь – смерть, счастье – несчастье, правый – левый (неправый), верх – низ, огонь – влага и др. Нередко разные стороны противоположностей представали в виде мифологизированных существ и персонажей: Род (жизнь) – Марена (смерть), Перун (верх) – Велес (низ), Правда – Кривда и др.

Характерные черты славянской мифологии определяют основные направления эстетической культуры.

Пахарь-славянин жил в условиях особой опасности. Вот почему всей жизни человека сопутствовали различные за­клинания и магические обряды, и в них одинаково проявля­лись две стороны магии: предохранение от зла и пожелание добра. Десятками заговоров, теперь уже во многом нам не­понятных, славянин-язычник пытался отгородиться от враж­дебной стихии. Искусство приходило ему на помощь, созда­вая амулеты — «обереги». Льняные одежды мужчин были богато расшиты цветными узорами, женская одежда, поми­мо тканых и вышитых рисунков, щедро украшалась сереб­ряным и самоцветным «узорочьем». У поясов висели костя­ные гребни с вырезанными фигурами коней, медведей, изоб­ражением ладьи с парусом.

Отметим еще раз: древнеславянское искусство, и в част­ности изобразительное, носило в основном магический ха­рактер. Это означало, что всем изображениям придавался определенный внутренний смысл, и все они были призваны служить средствами воздействия древнего славянина-земле­дельца на солнце, воду, землю и зверей, на все то, что он обожествлял. Однако, создавая амулеты — «обереги», по­крывая орнаментом посуду и домашнюю утварь, украшая деревянную избу и боевую ладью фигурами сказочных дра­конов и животных, славянин-язычник становился художни­ком. Наиболее полно проявились вкусы славянских масте­ров при изготовлении различных бронзовых предметов с цвет­ной эмалью1. Яркими эмалевыми вставками украшали они шпоры дружинников, подвески к конской сбруе, пряжки поя­сов, массивные браслеты и особенно — застежки плащей. Металлическая основа усложнялась красивым кружевом и прорезями, придававшими этим изделиям легкий воздушный вид. На золотистом фоне такого бронзового кружева эффектно играли блестящие краски эмали.

Рассматривая культуру древних славян, нельзя обойти вниманием и строительное искусство. Две тысячи лет назад славянские дома делились на две основные группы: северные просторные рубленые избы лесных жителей (их основой был сруб из стройных бревен) и южные, построенные из криво­го степного леса или прутьев (там глина восполняла недо­статок дерева, жилище частично опускалось в землю). Раз­личие сказалось и в терминологии. В северных землях архи­тектора называли «плотником» (от слова «плот» — связка бревен). Закономерна и смысловая связь понятий «строить» и «стройное». Постройка воспринималась как «стройное», гармоническое целое. В южных степях не «строили», а «со­зидали», потому что основным материалом была глина («зьд» или «зъд»). Отсюда «здание» — глиняная постройка, «зодчий» или «здатель» — мастер глинобитного дела, и лишь позднее — строитель вообще.

Ансамбли славянского поселка были различны: встреча­лась и разбросанная планировка, и деление на два «поряд­ка», и круговая планировка, когда дома поставлены по кру­гу и все двери выходят на центральную площадь. Позднее эта строительная система включала в себя и укрепления.

Уже в VI—V веках до н. э. возникли крепостные соору­жения славянских городищ. В древних крепостях было два элемента, составлявших переход от военно-оборонительного сооружения к художественному зодчеству: это ворота, обыч­но с перекидным мостом через ров, и высокая сторожевая башня. Название башни в Древней Руси — «вежа», оно свя­зано со словом «вежды» — глаза и «ведать» — знать. Баш­ня всегда была «глазами» крепости, средством наблюдения за внешним миром.

Не только жилища и крепости, но и погребальные соору­жения древних славян свидетельствовали о развитии строи­тельного искусства. Дом мертвого должен воспроизводить дом живого, поэтому и клали в могилы модели домов.

Период славянской языческой культуры формально за­канчивается X веком — принятием христианства. Но только формально. Старинные культы и праздники, потерявшие свой первоначальный магический смысл, остаются в нашей жизни до настоящего времени, отражаются в устном народном творчестве и декоративно-прикладном искусстве.

Языческая культура — закономерная ступень нашей ис­тории. Веками сложившиеся навыки, основы материальной и бытовой культуры, мифологическое мировоззрение были настолько мощными, что переход к новому типу культуры — христианскому — был возможен только на основе своеобраз­ной «переплавки» принципов древнерусского язычества и византийско-болгарского христианства. Русские мастера ус­пешно восприняли христианскую художественную культуру прежде всего потому, что еще в языческий период они пере­жили великий творческий расцвет, прошли путь художествен­ного развития, подъем которого приходится на X век, — эпоху «покровителя южных земель» Святослава и мудрого правителя Владимира Красное Солнышко. Первые культур­ные созидания Руси после принятия христианства — это со­зидания язычников, «это наследие тех грандиозных языче­ских святилищ, которые были щедро украшены резьбой, росписью, золотом и костью, в которых варягов-чужеземцев приносили в жертву Перуну, в которых клялись оружием соблюдать договоры с императорами Византии и буйно пи­ровали на обрядовых братчинах, слушая гусельный звон сладкозвучного Бояна» /5, с.91/.