Сборник статей памяти академика Фщ И. Щербатского издательство «наука» Главная редакция восточной литературы

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 32

Ф. И. Щербатской и тут находит, что буддизм как философское

учение близок к последнему слову европейской,

научной 'мысли. Изложив «основные стороны буддийского

философского учения», Федор Ипполитович в заключение

пишет, что '«они, будучи правильно поняты и переложены на

наш философский язык, обнаруживают замечательную близость

как раз к самым последним, самым новейшим достижениям

в области научного миросозерцания» (стр. 47)..

Кого же имеет он -в виду конкретно? Оказывается, на этот

раз современную научно-философскую мысль олицетворяет

у него Анри Бергсон. Именно у этого французского мыслителя,

«Творческая эволюция» которого так широко читалась

в России в конце первого и в течение всего второго десятилетия

нашего века, Ф. И. Щербатской находит идеи, весьма

близкие к некоторым идеям буддийских философов. «У буддистов,

как и у Бергсона, термин „бытие" равносилен термину

„перемена"» (стр. 22); «буддисты, как Бергсон, считают,

что душа „я" не есть реальность, а просто условный

знак» (стр. 23).

Наступают 30-е годы. В 1932 г. Ф. И. Щербатской издает

«Buddhist Logic». В эти годы мы, имевшие счастливую возможность

общаться с Федором Ипполитовичем, часто слышали

от него о том впечатлении, какое произвела на него

известная, пользовавшаяся тогда громкой славой работа

Гуссерля — «Logische Untersuchungen». Ф. И. Щербатской в;

то время как раз много размышлял над оценкой категорий

л законов различных направлений буддийской логической

мысли, и его, видимо, очень заинтересовало стремление

Гуссерля выделить «чистое сознание», отделенное от бытия

и сознания конкретного субъекта, и в целом общее феномено

Ф. И. Щербатскои

(1866—1942)

логическое направление автора «Logische Untersuchungen».

И следы зтого интереса явно усматриваются в собственной

работе Ф. И. Щербатского по буддийской логике.

Пройти мимо всех этих фактов нельзя. Их нужно понять.

Как отнестись к тому, что положения, понятия и категории

индийских философов VII в. (т. е. и для истории Индии в

для нашей—(периода «глубокого средневековья) оцениваются

(положениями и понятиями европейской философии нового

и новейшего времени? Как отнестись к тому, что к идеям

буддийских мыслителей средневековья прилагаются идеи

рационализма в кантовекой форме, интуитивизма — в редакции

Бергсона, феноменологии — в интерпретации Гуссерля?

Означает ли это у Щербатского открытие у мыслителей

далекой древности таких идей, которые затем совершеннонезависимо,

но чуть ли не буквально в той же форме родились

в умах мыслителей совершенно другого исторического

времени и иного культурного мира? А так как в философии

каждая идея принадлежит системе в целом и только в ней

и существует в своем подлинном смысле, означает ли это

открытие, что в истории повторяются не только отдельные

идеи, но и целые системы? Или же у Федора Ипполитовича

обращение к Канту, Бергсону и Гуссерлю — только поиски

«понятных» для европейского читателя^Шфеводов терминов

или их пояснений, т. е. в сущности iBcero лишь переводческий

или комментаторский прием? Все это — вопросы весьма

серьезные, и в наше время, с его повышенным чувством

историзма, мимо них пройти нельзя. Без этого нам будет

трудно двигаться действительно вперед в дальнейшем изучении

буддийской философии да и культуры вообще.

В. И. Кальянов

^ АКАДЕМИК Ф. И. ЩЕРБАТСКОЙ.

ЕГО ЖИЗНЬ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

В истории отечественного востоковедения Ф. И. Щербатскому

принадлежит особое место. Он до сего времени остается

общепризнанным авторитетом в области индийской

философии и буддийской культуры в Индии и на Дальнем

Востоке. Его имя приобрело широкую популярность в странах

Запада и Востока, а монументальные труды прославили

нашу науку далеко за .пределами Родины.

I

Федор Ипполитович Щербатской родился 19 сентября

1866 г. в Кельцах (Польша), где в то время служил его

отец, человек -высокой культуры. Он дал сыну прекрасное

образование, и тот с детства в совершенстве владел тремя

западноевропейскими языками (английским, французским и

немецким).

В 1884 г. Ф. И. Щербатской окончил гимназию в Царском

Селе и поступил на историко-филологический факультет

Петербургского университета. Научные интересы его определились

рано. Он стал посещать лекции проф. И. П. Минаева

по языкознанию и санскриту, а во время командировки

последнего в Бирму занимался санскритом у С. Ф. Ольденбурга.

Одновременно он лрослушал у германиста

Ф. А. Брауна курсы готского, древнесеверного, англосаксонского

и древневерхненемецкого, у проф. И. В. Ягича — церковнославянского

и сербскохорватского языков.

Особенно увлекся Ф. И. Щербатской санскритом, поразившим

его богатством форм. Большую роль в этом сыграл

руководивший занятиями и усиленно поддерживавший его

интерес И. П. Минаев, индианист-филолог, основоположник

научной индологии в России, под обаянием которого как

учителя и ученого Щербатской находился всю жизнь.

В 1889 т. он окончил университет, сдав экзамены на степень

кандидата и представив диссертацию на тему: «О двух рядах

гортанных в индоевропейских языках». Ф. И. Щербатской

твердо решил специализироваться по санскритологии.

Не без участия и помощи Ольденбурга он поехал сначала

в Вену, а затем в Бонн, чтобы совершенствовать свои знания

в язьже у крупнейших санскритологов Георга Бюлера и

Германа Якоби. В письме из Бонна от 1(14) января

1900 г. Федор Ипполитович писал Ольденбургу: «Благодарю

Вас за хлолоты о моей судьбе, которые Вы самоотверженно

и добровольно на себя возложили».

К тому времени научная индология в Европе была уже

создана. Тремя ее основателями, продолжившими дело, начатое

в Инди<и знаменитым Уильямом Джонсом, выступили

Е. Бюрнуф во Франции, И. Колебрук в Англии, Т. Бенфей

в Германии. Они передали свое наследие и заветы

многочисленным ученикам. Во Франции это были

А. Барт, Е. Сенар, А. Фуше, Л. Фино и, конечно, Сильвен

Леви; в Англии — Т. Рис-Дэвиде, С. Бендол и Дж. Бэрджес,

Ф. Томас и др.; в Германии—Георг Бюлер и Герман

Якоби, Э. Лейман ,и Г. Людерс. Г. Бюлер, талантливейший

из учеников Т. Бенфея, лровел 17 лет в Индии и лоднял

преподавание санскрита на совершенно новую ступень,

обеспечив ему роль самостоятельного предмета, а не подчиненной

языкознанию дисциплины, как было до него. Особенность

школы проф. Бюлера состояла в том, что он применял

к европейской системе исследований методы традиционного

индийского образования. При таком методе изучается определенная

шастра, т. е. научная трактовка предмета в какойнибудь

области. В основе всего лежит знание санскрита, на

которое индийское преподавание обращает исключительное

внимание. Считается, что без точного, глубокого и отчетливого

знания этого языка немыслима плодотворная работа в

индийской филологии.

В Вене у проф. Г. Бюлера Ф. И. Щербатской начал заниматься

индийской поэтикой, чем заложил прочный фундамент

для дальнейших исследований по индийской философии.

Они получили оформление в двух работах, а именно: в издании

исторической поэмы «Haihayendracarita» с комментарием

>и немецким переводом и в статье «Теория поэзии в Индии

» (1902 г.), которая явилась одной из первых и оригинальных

работ в этой области (после П. Реньо и С. Тагора)

и ооередила на несколько месяцев работу Германа

Якоби о Dhvanyaloka («Учение о тайном смысле поэтической

речи»). Кроме теории шоэзии он изучал грамматику Панини,

дхармашастры, а также эпиграфику. Занятия эпиграфикой

завершились статьей о надписи царя Шиладитья II (VII в.).

Несколько лет спустя, в 1889 г., Ф. И. Щербатской едет

в Бонн, известный тогда как центр развития индологии, как

«Бенарес на Рейне», к Герману Якоби и углубленно изучает

там прежде всего философскую шастру. В профессоре

Г. Якоби Ф. И. Щербатской нашел ученого, духовно близкого

себе, ибо, если для Бюлера индийские науки были

приложением к историческим и литературным исследованиям,

для Якоби они являлись самостоятельным объектом исследования;

главным он считал проникновение в сущность

самого предмета, то, что Щербатской называл bhavana —

«четвертой ступенью восприятия (предмета». После занятий

с Якоби он окончательно остановился на философии как на

основном средстве постижения духовной культуры Индии.

Его не привлекала ведийская культура, реальность которой,

как он говорил, скрыта в дебрях доисторической мифологии,

его не удовлетворяло изучение событий политической истории,

все свое внимание он обращал на готовые явления,

которые возникли в связи с этими событиями. По этому

поводу Федор Ипполитович любил повторять санскритское

изречение «purvam asti pagcad asti kim anena» («Раньше

было, теперь есть, не все ли равно!»). Он считал, что только

через индийскую философию, конкретнее — логику, возможно

постигнуть особенности индийской культуры. Именно в

философии он усматривал главный ее смысл, «центр наивысших

ее достижений» в духовной сфере.

II

С 1900 г. Ф. И. Щербатской приступил к чтению лекций

на кафедре санскритской словесности факультета восточных

языков. В течение сорока лет преподавал он санскрит, пали

и тибетский язык в Петербургском — Ленинградском университете

и в Ленинградском институте живых восточных

языков.

Ученики, вышедшие из школы Щербатского, продолжали

его дело. Интересы одних лежали преимущественно в области

буддийской культуры и индийской философии, других —

в различных отраслях востоковедения. К первым следует отнести

О. О. Розенберга, Е. Е. Обермиллера, М. И. Тубянекого

и А. И. Вострикова, посвятивших свою жизнь углубленному

изучению буддийской философии и тибетской исторической

литературы и создавших замечательные работы, а

также академика Б. Я. Владимирцова, автора классических

трудов по языку, истории и культуре монголов.

К ученикам второго направления принадлежали академик

И. А. Орбели, академик А. П. Баранников, сыгравший

исключительную роль в развитии новоиндийской филологии;

безвременно ушедший от нас академик АН Лит. ССР и

профессор Ленинградского университета Б. А. Ларин, работавший

в области сравнительно-исторического языкознания

и индоевропейской культуры, член-корр. АН СССР

П. Е. Ернштедт, крупнейший авторитет в области коптского

и классических языков, М. А. Ширягв, занимавшийся новоиндийской

филологией, А. А. Драгунов, знаток китайского

и тибетского языков, Б. И. Панкратов, высоко эрудированный

специалист в области дальневосточной филологии и

культуры, Л. С. Пучковский, известный специалист по монгольской

филологии. Старейшим учеником Федора Ипполитовича

являлся член-корр. АН СССР А. А. Фрейман, общепризнанный

авторитет в индоиранской филологии.

Ф. И. Щербатской умел всего себя отдавать преподаванию.

Главный метод его состоял в том, чтобы с первых Ж1;

дней привить ученику навыки самостоятельного чтения текста

и его усвоение. Тяжелый на первых порах, метод этот в

дальнейшем всегда оправдывал себя. Ф. И. Щербатской

стремился добиться от ученика не только знания самого

предмета, но и понимания своеобразия индийского ума,

строгой логичности индийской мысли. Постоянно напоминая

о признанных индийской традицией трех ступенях усвоения

предмета, а именно: gravana (слушание), dharana (запоминание),

cintana (размышление), он особо подчеркивал важность

четвертой ступени — bhavana.

Преподавание санскрита Ф. И. Щербатской начинал с

учебника проф. Георга Бюлера. Затем читались тексты,

преимущественно произведения классической санскритской

литературы («Мегхадута», «Дашакумарачарита» и др.) с

комментариями и соответствующие шастры, т. е. научные

трактаты («Аламкарашастра», «Вьякарана», «Таркабхаша

» и др.). Большое значение придавалось чтению комментария.

Брали, например, «Сандживани» Маллинатхи, Федор

Ипполитович интерпретировал источник и тогда полностью

раскрывался его смысл. Трудные места с полемическими

рассуждениями ученику предлагалось штудировать

несколько дней подряд, пока тот не запоминал их наизусть.

На занятиях всегда царила атмосфера непринужденности,

исключавшая всякую скуку. Своим демократизмом и простотой

обращения, приветливостью, добродушием, мягким юмором

Федор Ипполитович сразу же располагал к себе. Он никогда

не жалел своего времени для ученика, если последний

проявлял интерес к занятиям, терпеливо воспитывал в нем

упорство и любовь к систематическому труду. Только

при соблюдении этих условий, считал он, можно добиться

успеха.

Ill

Научные интересы Ф. И. Щербатскаго сосредоточивались

на проблемах индийской философии и буддизма, точнее, его

философии и логики и буддийской культуры вообще. Этому

в значительной мере способствовало близкое соседство нашего

отечества со странами буддийского мира, огромные,

неисчерпаемые богатства Азиатского музея (ныне Ленинградское

отделение Института востоковедения АН СССР),

а также начавшееся тогда интенсивное и всестороннее исследование

истории центральноазиатских культур. «Через буддизм,—

оисал Федор Ипполитович,— Индия становится нашим

соседом на всем протяжении нашей азиатской границы

от Байкала до Нижней Волги».

Желая расширить сферу своих занятий и углубленно

изучить тибетскую литературу, он в 1905 «г. совершил поездку

в Монголию, где совершенствовал свои знания в тибетском

языке и тщательно штудировал источники монастырских

буддийских библиотек. В Урге он часто встречался с

далай-ламой, вел с ним беседы на различные темы, в частности

по вопросам буддийской философии, и переводил

«ему тибетские стихи на санскрит. По просьбе далай-ламы

Ф. И. Щербатскому приходилось переводить на тибетский

литературный язык все известия англо-китайских газет, касавшиеся

Тибета, а также на русский язык бумаги, составлявшиеся

приближенными. Это позволило Федору Ипполитовичу

накопить ценный материал по современному деловому

и канцелярскому тибетскому языку.

Позже Щербатской .поехал в Забайкалье к бурятам, где

тоже общался с ламами и знакомился с культурой края.

В письме из Агинского дацана от 3 августа 1907 г. он писал

Ольденбургу: «Не знаю, говорит ли во мне голос узкого

специалиста, но мне представляется желательным иметь з

Иркутске кафедру санскритской словесности для изучения

буддизма. Ведь только таким путем «мы можем сохранить

значение распространителей европейской культуры на восток...

Но наряду с промышленным развитием должно идти

и гуманитарное, и тут я себе представляю Иркутск центром

изучения буддизма в будущем. Ведь Монголия — это живая

Индия. Все, что происходит здесь, в Are, есть, по всей вероятности,

полнейшая копия того, что происходило в VII в.

в Наланде. Влияние Индии перешло уже на фольклор,

Владимирцов приходит к выводу, что весь почти фольклор

индийский. Следовательно, наряду с литературой мы имеем

здесь саму жизнь, которую должны были бы по литературе

•отгадывать. А предстоит на этом основании изучить, кроме

логики и философии, такие системы, как Kalacakra и др.

йогические. Проанализировав всю буддийскую литературу,

2 Зак. 807 17

мы создадим такую филологию, которая превзойдет, как

более молодая, классическую, и вознесем Индию выше Греции

и Рима, на что она имеет полное право!».

Эти мысли в известной степени были повторены в 1928 г.,

когда он (вместе с С. Ф. Ольденбургом и М. И. Тубянским)

указывал на необходимость «обращения к устной традиции

буддийской учености».

Свои занятия до -буддийской философии и логике

Ф. И. Щербатской начал с изучения единственного в то время

опубликованного философского сочинения буддистов — с

учеблика индийской логики знаменитого Дхармакирти, буддийского

философа VII в.

Результаты своих исследований он изложил в капитальном

двухтомном труде «Теория дознания и логика по учению

позднейших буддистов», впоследствии переведенном на

французский и немецкий языки. Второй том, вышедший в

1909 г., стал докторской диссертацией Щербатского. Ученый

высоко ценил Дхармакирти и отмечал, что раскрыть в полном

объеме все его значение в истории индийской философии

— «значит написать историю индийской философии».

Помимо критического издания текста «Ньяябинду» на санскрите

и тибетском он /посвятил Дхармакирти пять больших

работ.

Научная деятельность Ф. И. Щербатского -проходит в

Академии наук. Он активно участвует в создании «Bibliotheса

Buddhica» — «Собрании оригинальных и переводных буддийских

текстов». Серия была основана в 1897 г. академиком

С. Ф. Ольденбургом и получила всемирную известность.

С 1904 г. работы Щербатского стали .появляться в изданиях

этой серии. В 1910 г. он был избран членом-корреспондентом

Петербургской Академии наук по разряду восточной словесности.

IV

Ф. И. Щербатской был твердо убежден, что влияние буддизма,

хотя тот почти исчез из Индии, заметно сказалось на

брахманской образованности и культуре. Чтобы ознакомиться

с этой стороной вопроса, он в 1910 г. отправился в Индию.

К этому времени Федор Ипполитович был уже зрелым

ученым, тем не менее он очень скоро отонял, что ему нужно

переучиваться у индийских пандитов. Вот что писал он из

Бомбея С. Ф. Ольденбургу в апреле 1910 г.: «В Европе я

считал себя недурным знатоком ньяя, но, приехав сюда, увидел,

что нужно переучиваться с начала, и что без знания

mlmarhsa" невозможно хорошо знать и ньяя. Я сразу напал

на двух пандитов из Mithila", настоящих gastrl, один из них

sannyasi. С их помощью (прохожу полный курс ньяя, как он

проходится самими шастринами. Это настоящие учителя

18

индусы совершенно старинного покроя, не знающие, разумеется,

ни слова по-английски. Жизнь с ними устроить было

довольно мудрено, т. .к. нужно считаться с кастовыми порядками,

пришлось нанять поместительный дом и отдельный

для них штат прислуги, также и для себя. Но я считал,

что моя главная цель изучение шастр, а объезд и знакомство

с Индией второстепенная, и поэтому решил сделать все,

чтобы использовать своих шастринов. Скоро уже 4 месяца

как я ежедневно по 16 часо,в сижу за ньяя и все еще не

могу сказать, чтобы чувствовал себя сво!бодно. Другой раз,

разжевав какое-либо рассуждение, ощущаю нечто вроде

того, что чувствуется в теле после первого урока езды на

велосипеде. Одновременно у меня завязались сношения со

здешними джайнами, арьясамадж, брахмасамадж и маха

раджей Бародским, все необыкновенно предупредительны и

внимательны, книг и рукописей по ньяя у меня уже образовалась

порядочная 'библиотека».

Помимо глубокого знания философских шасгр,

Blog

Сборник статей памяти академика Фщ И. Щербатского издательство «наука» Главная редакция восточной литературы

Содержание