История философии: Запад Россия Восток

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 39

РАЗДЕЛ III

Три этапа исторического развития

античной философии

ВВЕДЕНИЕ

При рассмотрении периодизации античной философии были выде-

лены три ее этапа: пребывание-исхождение-возвращение. Эта триада

была разработана античными неоплатониками для рассмотрения лю-

бого процесса, прежде всего - вневременного движения в пределах

чистого бытия и вообще любой внечувственной реальности. Но когда

мы имеем дело с конкретным историческим бытием, данная триада

предполагает развертывание ее вневременной структуры во времени:

в реальной истории мы сталкиваемся с определенной последователь-

ностью, и только в этой исторической последовательности (линейный

характер которой, впрочем, не следует преувеличивать) раскрывается

структура того целого, которое мы в данном случае рассматриваем

как историю философии европейской античности.

Намеченная в предшествующем разделе эволюция основных идей

и концепций ранней греческой мысли представила читателю один важ-

ный аспект понимания первого этапа античной философии. Теперь

нам предстоит рассмотреть все три этапа в целом, уделяя преимущест-

венное внимание не столько эволюционному моменту в развитии фи-

лософских идей, сколько тому механизму, благодаря которому гречес-

кая культура ко времени Платона вместила полноту своего духовного

самоопределения, начиная с Аристотеля, сумела раскрыть ее, дробно

воспроизвести и развить в отдельных аспектах, а на завершающем

этапе - преимущественно в философии позднего платонизма - вновь

вернуться к исходной собранности и целостности.

Понятно, что при таком подходе, предлагаемом в данном разделе,

преимущественное внимание уделяется институциональному аспекту

античной философии: как самому институту философской школы в

целом, так и тем его моментам, которые обеспечивают специфические

формы порождения, передачи и распространения философского об-

раза мысли и жизни в античности - жанрам философской литерату-

ры, способам преподавания в философской школе, межшкольной и

внутришкольной полемике, формам диспутов, постепенному форми-

рованию техники и инструментария философского исследования. По-

нятно также, что в данном случае особенно важно всякий раз фикси-

ровать, как сама античность осознает и формулирует те или иные

аспекты своего философского самоопределения, и ставить свидетель-

ства такого рода рефлексии во главу угла нашего рассмотрения.

Глава 1. ПРЕБЫВАНИЕ (~m~o~n~j))

^ 1. НАЧАЛО АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ

Диоген Лаэртий (1 12) и ряд других авторов сообщают, что "филосо-

фию философией, а себя философом впервые стал называть Пифагор".

С точки зрения эволюции философских в современном понимании

идей пифагорейская философия была рассмотрена в разделе II как

одна из составляющих некоего общего и начавшегося ранее историко-

философского процесса. Здесь же вопрос о начале древнегреческой

философии формулируется так: каков исторический смысл предания,

согласно которому Пифагор первым назвал философию философией,

а себя - философом? Для современного сознания этот вопрос может

быть поставлен и таким образом: почему в одно и то же время в Гре-

ции VI в. до н.э. возникают институт школы, философия и наука -

три феномена, которые в античности были неразрывно связаны друг с

другом?

Прежде всего обратим внимание на то, что имена философия и

философ, а также глагол философствовать ПОЯВЛЯКУГСЯ в совершенно

определенной исторической ситуации и создаются для того, чтобы про-

тивопоставить уже существующим некую новую позицию человеческого

разума, новое отношение к божеству, к миру чувственно воспринимае-

мому и к миру человеческого знания. Первые философы (ф1Л6(то<р01),

т. е. "почитатели мудрости", самим своим именем противопоставлены

прежде всего мудрецам ((ro

пифагорейцы противопоставили себя представителям недавно возник-

шей и развивающейся ионийской науки (ioTOpin). Рассмотрим оба эти

духовные и интеллектуальные движения ближе.

Мудрецы и ученые

В разное время называлось разное число мудрецов: традиционное

число "семь" в применении к мудрецам носит явно фольклорный ха-

рактер, что вполне соотносится и с традиционными состязаниями в

мудрости, которые в Греции были институализованы: мы уже обраща-

ли внимание на то, что начиная с 582 г. до н.э. они проводились в

честь Аполлона во время и в рамках Дельфийских игр. Создание та-

кого института было очевидным образом вызвано тем, что возникла

новая интеллектуальная элита, нуждавшаяся в общегреческом при-

знании. Агоны мудрецов - состязания в мудрости на общегреческих

играх - были единственным институтом, который начал реально фор-

мироваться в территориально разбросанной Греции начала VI в. до

н.э. и давал новой элите возможность закрепить определенные формы

культивирования интеллектуальной деятельности, достаточно незави-

симые от непосредственных практических нужд.

Кем были мудрецы? - Законодателями, государственными и поли-

тическими деятелями. Элиан (<Пестрая история>, 3, 17) замечает,

что "Солон [был во благо] афинянам, Биант и Фалес оказали боль-

шую помощь Ионии, Хилон - лакедемонянам, Питтак - митилен-

цам, Клеобул - родосцам". О большинстве мудрецов дошли совсем

незначительные сведения, но о некоторых мы знаем немного больше.

Таковы прежде всего Солон и Фалес.

Знаменитый афинский законодатель Солон известен нам по цело-

му ряду стихотворных фрагментов: он использовал традиционные для

литературы того времени элегию и ямб. Диоген Лаэртий в первой

книге своего сочинения сообщает, что практически все мудрецы писа-

ли стихи. Писание стихов представителями новой интеллектуальной

элиты подтверждало их умение использовать традиционные формы

проявления мудрости. Но помимо этого они же - из первых прозаи-

ков. Законы были первыми представительными прозаическими тек-

стами, сопоставимыми с множеством стихотворных текстов, которые

до сих пор оставались у греков преимущественной сферой примене-

ния письменности.

До какой степени непростым было овладение прозой, можно судить

на примере того же Солона, который, по сообщению Плутарха, пона-

чалу и законы хотел изложить в стихах. Плутарх сообщает (<Солон>,

3): "Некоторые говорят, что Солон и законы пробовал изложить сти-

хами, и приводят такое начало его поэмы:

Будемте прежде молиться владыке Крониону Зевсу:

Этим законам судьбу да пошлет он и славу благую.

Однако текст его законов был прозаическим, и Аристотель об этом

тексте замечает: "...так как законы не были написаны просто и ясно,..

то неизбежно возникало много споров... Некоторые думают, что Со-

лон нарочно сделал законы неясными, чтобы решение дел зависело от

народа. Однако это предположение неправдоподобно, а скорее этот

факт объясняется тем, что он не умел в общей форме выразить наи-

лучшее" (<Афинская полития> 9,2).

Несмотря на очевидные трудности, с которыми сталкивались пер-

вые составители прозаических текстов, конец VII века - VI век до н.э.

оказывается временем активного законотворчества или - если исполь-

зовать слова Аристотеля - временем, когда греки впервые опознают

это специфическое умение: в общей форме выразить наилучшее. Для

этого нужны были именно проза и оказавшееся непростым умение ею

пользоваться независимо от условности стихотворных жанров.

Другая сфера применения исключительных интеллектуальных спо-

собностей мудрецов на первых порах могла обходиться традиционны-

ми стихотворными жанрами или же вообще ограничивалась практичес-

кими советами. Так, говоря о Фалесе, Геродот упоминает его роль в

государственных и военных делах: он предлагал ионийцам держать

один булевтерий в Теосе - центре Ионии (I 170-А4), помог Крезу

переправить войско через реку Галис (I 75-А6); помимо этого, Геродот

рассказывает о предсказании Фалесом солнечного затмения (1 74-

А5). Ряд источников говорит также об "открытии" Фалесом Малой

Медведицы. Фалес, вероятно, ничего не писал, а если и писал, то

<Астрономию для мореходов> в стихах (Диоген Л. 1 23). Фалес за-

нимался также торговлей и путешествиями*.

Эта вторая сфера применения исключительных интеллектуальных

способностей, связанная со знанием астрономии и географии, стала

решительным образом развиваться после распространения в Греции

папируса, что происходит в том же VI в. до н.э. Сочетание алфавитно-

го письма с наиболее удобным в то время писчим материалом способ-

ствовало возникновению "научной" прозы и "науки" (шторщ).

Если прежде для фиксации и широкого распространения даже са-

мых необходимых сведений использовались преимущественно стихи

(прекрасный пример такого рода сводки практических советов на все

случаи жизни - <Труды и дни> Гесиода), то теперь в руках у тех, кто

хотел установить и зафиксировать определенные факты, были удоб-

ный писчий материал и проза. Переход к прозаической фиксации све-

дений по географии, метеорологии, астрономии происходит как раз

между Фалесом и Анаксимандром. Это и был переход от эпохи мудре-

цов к ионийской науке.

Целый ряд авторов свидетельствует, что Анаксимандр - первый

в целом ряде областей: он "первым открыл равноденствие, солнцево-

роты, [изобрел] часы и [установил], что Земля находится в самом

центре [космоса] (12А2), "первым соорудил гномоны для распознава-

ния солнцеворотов, времени, времен года и равноденствия" (А4), пер-

вый занялся географией, начертил географическую карту (А6*) и скон-

струировал глобус (А1); наконец, он "первым из известных нам элли-

нов осмелился написать и обнародовать речь о природе" (А7). Оста-

вим на совести Аристотеля это название сочинения Анаксимандра о

природе, но зафиксируем несомненный факт: Анаксимандр первым

написал прозаическое сочинение, в котором "сделал суммарное изло-

жение своих воззрений" (Диоген Л., II 2). Как и писание прозой пер-

вых законов, писание первого прозаического научного сочинения -

дело трудное и абсолютно непривычное: Анаксимандр явно использо-

вал в своем сочинении глубокомысленные поэтические метафоры.

Даже о Геродоте многие ученые спорят: был ли он историком в

нашем понимании, или же первоначально он был, скорее, географом

и этнографом. Однако следует сказать, что четкое разделение на отдель-

ные научные дисциплины было менее всего свойственно ионийской

1отор1т(. Скорее общим пафосом этого взгляда на мир, впервые старав-

шегося опереться преимущественно на разум, было стремление исчер-

пать его мысленно в его временном и пространственном протяжении.

Важно было дойти до предела в пространстве и во времени, т. е. дойти

до края мира в пространстве и мысленно вернуться к его началу во

времени. На краю Земли мысленный взор мог, например, вместе с

^Подробнее о Фалесе было рассказано в предшествующем разделе.

Гомером и представлениями египтян предположить Океан, или вод-

ную стихию, окружающую Землю реку; но мог создать иное мыслен-

ное представление о том объемлющем (~t`o peri`econ), в пределах кото-

рого помещается наш мир. Оно же оказывалось началом, из которого

мир некогда возник.

В качестве такового могло выступать некое беспредельное начало,

что, вероятно, и предположил Анаксимандр, считавший его вечным и

нестареющим (12В2, ср. А9); заметим, что эти же эпитеты имело у

орфиков Время (Орфические фрагменты, 66 Kern, в издании А. В.

Лебедева, с. 48), которое "всему отец" (Пиндар, II Олимпийская ода,

17). Или же таким началом мог быть воздух, также понимаемый как

некое беспредельное (А5), о чем учил Анаксимен, составивший про-

заическое сочинение на ионийском диалекте, написанное, согласно Дио-

гену Лаэртскому (II 3), "слогом простым и безыскусственным"; сгу-

щаясь, воздух становится ветром, облаком, водой и землей, а разре-

жаясь - огнем (А5).

В дальнейшем ионийская 1сттор1ц преимущественно развивает ра-

ционалистически достоверный аспект географических, этнографичес-

ких и собственно исторических построений. Ближайшая фигура, соот-

носимая с Анаксимандром и Анаксименом, - Гекатей Милетский,

автор <Генеалогий>, <Описания Земли> в двух частях, посвященных

Европе и Азии, далее - Геродот. Исследование реальной Земли и

действительно бывшего исторического прошлого оказывается безус-

ловно продуктивнее отвлеченных спекуляций о строении мира и его

происхождении-возникновении.

На этом пути рационалистического исследования мира разум осоз-

нает свою самостоятельность и преисполняется известным презрением

к мифологическому прошлому и традиционным взглядам на мир, а

значит, - и презрением к традиционным авторитетам и недостаточно

обоснованным мнениям. Геродот осмеивает представления Гекатея об

очертаниях Земли так же, как сам Гекатей осмеивал своих предшест-

венников. К тому же, в поле зрения новой генерации эллинских ин-

теллектуалов попадает множество других традиций: Египет и Восток

служат для них богатой питательной почвой, так что еще в античности

многие "открытия" первых ученых рассматривались как простое за-

имствование. Геродот замечает, что "полос, гномон и двенадцать час-

тей дня эллины узнали от вавилонян" (II 109),а именно эти открытия

приписывали Анаксимандру. Современные исследователи усматрива-

ют влияние на Анаксимандра зороастризма.

Такое необыкновенное расширение кругозора развивает свободо-

мыслие. В то же время процесс рационализации и секуляризации тра-

диции происходит в городах, получивших письменные законы: теперь

каждый мог толковать их и отстаивать свое понимание [= защищать

свою позицию] в суде. О том, что эти две сферы - наука и законода-

тельство - вместе определяли мировоззрение, можно судить по един-

ственному фрагменту Анаксимандра, согласно которому возникающие

и гибнущие вещи этого мира "выплачивают друг другу правозаконное

возмещение неправды [= ущерба] в назначенный срок времени" (В1).

Обратим внимание на то, что благодаря деятельности мудрецов-

законодателей и представителей ионийской науки в обиход греческой

культуры первой половины - середины VI в. до н.э. вошли новые

письменные тексты, одни из которых претендовали на исключительное

значение и авторитет в городской жизни (записанные законы), другие

("научные" прозаические сочинения) грозили путем расширения

кругозора и использования рационалистических моделей мира заме-

нить, а посредством рационалистической критики отменить, т. е. лишить

доверия, уже существующие традиционные авторитеты. К ним при-

надлежит прежде всего Гомер, а также Гесиод, в <Теогонии> изло-

живший происхождение богов и мира, а в <Трудах и днях> - исто-

рию человеческого общества и практические советы на всякий день и

случай. Когда угроза сокрушения традиционных авторитетов осозна-

ется как безусловно реальная, на сцену выходят пифагорейцы.

Пифагорейская философия

Пифагор перебирается с Востока на Запад и организует некий

союз единомышленников, объединенных общими политическими, ре-

лигиозными, научными и педагогическими задачами. В "пифагорей-

ском союзе", который оказался в значительной степени прообразом

реально возникшей позже философской школы в собственном смысле

слова, прежде всего культивируется определенная политическая ори-

ентация (аристократическая), а также определенный образ жизни, пред-

полагающий не столько ее единообразно конкретную жесткую регла-

ментацию, сколько особый взгляд на человеческую душу, ее бессмер-

тие и загробное существование, а в здешней жизни - определенное

воспитание. Но для того чтобы изложить этот особый взгляд, необхо-

димо было найти самое возможность для него.

Эту возможность давало подчеркнутое благочестие, которое пифа-

горейцы стремились поддержать традиционными средствами: изложе-

нием своего учения - безусловно нового для тогдашней Греции - в

стихотворной (гексаметрической) форме. Пифагорейцы создают мно-

жество текстов, приписывая их мудрецам седой древности - Орфею,

Мусею, Лину, и тем самым не только сохраняют, но и укрепляют

традицию. Для нас такого рода тексты - фальсификации, которые

кажутся не совсем законным и добросовестным средством поддержа-

ния и укрепления традиции. Но не следует забывать о том, что сам

Пифагор ощущал себя более чем обыкновенным человеком, и такой

его образ культивировался его учениками и последователями. Муд-

рость основателя учения представлялась богооткровенной, и его адеп-

ты ощущали себя причастными к подлинному божественному истоку

всякой мудрости: им, однако, были доступны только любовь к этой

божественной мудрости и ее смиренное толкование.

Здесь же находит свое место и наука: она призвана теперь не про-

тивопоставлять себя традиции, как это ярко проявилось у ионийцев, а

служить для объяснения, истолкования ее. Она теперь может также

развиваться и самостоятельно, а не быть так или иначе прикованной к

общегородской и вообще практической жизни, поскольку для нее от-

крывается эта особая ниша - политически обособленный кружок еди-

номышленников, "школа", при наличии которой не нужно больше

оправдывать и объяснять самое возможность заниматься наукой, не

приносящей непосредственно практической пользы

Метод совмещения благочестия и учености был также найден в

ходе "школьной" разработки священных текстов. Деятельность Феи-

гена из Регия, которая по времени (последняя треть VI в.), месту и

направленности безусловно сопоставима с тенденцией сохранения

эпической традиции, характерной и для пифагорейцев, приводит к

созданию аллегорического метода толкования Гомера, а также способ-

ствует развитию того, что мы теперь называем гуманитарной наукой.

Работа над изданием и толкованием текстов Гомера приводит Феагена

к созданию грамматики. <Схолии к Дионисию Фракийскому> прово-

дят различение грамматики: одна возникла еще до Троянской войны,

и она была занята буквами и их произнесением; другая - icepl i6v

eU,Tivian.ov, наука, исследующая использование чистого греческого язы-

ка, которую впоследствии усовершенствовали перипатетики (1а).

Таким образом, культивирование естественных и точных наук, ко-

торые, собственно говоря, только теперь, т. е. в рамках школы, по-

лучают почву для самостоятельного - неприкладного - развития, и

возникновение науки о языке в так называемой пифагорейской школе

также оказывается совершенно понятным: у пифагорейцев и в близ-

ких к ним кругах между непосредственной реальностью физического

мира и социальной действительностью возникает институциональная

прослойка, оправдывающая такой вид независимой интеллектуальной

деятельности, более того - провоцирующая его.

Феаген дает нам возможность представить, как можно было

направить и использовать стремление рационалистически объяснить

мир и не позволить в то же время рационалистическому напору уничто-

жить традиционные ценности. Нам известны физические аллегории

Феагена, согласно которому Гомер называет огонь Аполлоном, Гелио-

сом, Гефестом, воду - Посейдоном и Скамандром, воздух - Герой и

проч. (А.В. Лебедев, с. 89-90), а также учение о стихиях в <Орфичес-

кой поэме> Ономакрита, который считал началом всех вещей огонь,

Blog

История философии: Запад Россия Восток

Содержание