Geum.ru

Моя служба в царской армии России началась со случая, который оказал решающее влияние на мою жизнь

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   36   37   38   39   40   41   42   43   44

Едва президент успел вернуться в столицу, как к нему неожиданно явился вечером 22

июня министр иностранных дел Риббентроп. Цель его приезда подтвердила наше

предположение, что Германия намерена использовать бедственное положение

Финляндии в своих интересах. Подчеркнув необходимость получения гарантии того, что

адресованные нам поставки оружия и товаров не попадут в "чужие руки", фон

Риббентроп возобновил требование подписания Финляндией соглашения с Германией, в

котором она обязалась бы не заключать сепаратного мира.

Заключение соглашения неизбежно, если мы заинтересованы в получении оружия,

боеприпасов и зерна, без которых ситуация станет неуправляемой и нельзя будет создать

исходных позиций, на основе которых можно бы было начать переговоры о мире. В связи

с опасностью обстановки я посчитал, что вынужден отказаться от прежней точки зрения

относительно такого соглашения. Соглашение, конечно, можно заключить, [464] но при

одном условии, чтобы его подписал один президент и связал бы руки себе, но не

правительству и не парламенту.

Вечером 23 июня, когда Риббентроп еще оставался в Хельсинки, правительство через

Стокгольм получило от советского правительства записку следующего содержания:

"Поскольку финны несколько раз обманывали нас, мы хотим, чтобы

правительство Финляндии передало подписанное президентом и

министром иностранных дел сообщение, что Финляндия готова сдаться и

обратиться к советскому правительству с просьбой о мире. Если мы

получим от правительства Финляндии эту информацию, Москва готова

принять финскую делегацию".

Таков был фон происходивших в те дни событий. Необходимо было выбрать либо

безусловную сдачу, либо же подписание соглашения, которое увеличило бы наши

возможности создания предпосылок для приемлемого мира без условий.

После войны многие говорили, что неисправимые оптимисты в Ставке якобы требовали

подписания соглашения потому, что Финляндия могла бы вместе с Германией довести

войну до победного конца. Такое искажение фактов, мягко говоря, свидетельствует о

поразительной неосведомленности. Во-первых, Ставка не какое-то коллегиальное

учреждение, а орган, задачей которого является осуществление воли и решений

главнокомандующего. Ее дело не готовить для страны возможности продолжать войну,

которую уже можно было считать проигранной, а стабилизировать обстановку и создать

основу для переговоров о мире. В предложенном мною виде соглашение не обязывало

народ Финляндии. В случае отказа президента от своего поста Финляндия

беспрепятственно могла бы действовать в соответствии с требованиями сложившейся

обстановки. Какие это требования, для меня было полностью ясно.

Результатом длительных переговоров с Риббентропом явилось то, что он, в конце концов,

сообщил о согласии Гитлера на не подтвержденное обязательство, выданное в форме

письма, подписанного президентом, в котором было бы сказано, что ни он (президент),

ни его правительство не будет действовать в целях заключения такого мира, который не

одобрила бы Германия. 26 июня 1944 года президент Рюти единолично подписал такое

заверение. [465]

Видимо, не нужно говорить, что мне претило подталкивать президента на меру, из-за

которой через некоторое время ему пришлось отказаться от своего поста. Это было тем

более неприятно, ибо меня прочили на этот пост в качестве преемника Рюти. Но я не

считал себя вправе поступить иначе. Нужно отдать честь президенту Рюти за то, что он

подписал обязательство, хотя был полностью осведомлен о его последствиях. На одном

заседании суда над военными преступниками я сказал, что поступок президента Рюти -

это гражданский подвиг, и такой оценки он заслуживает.

Военная помощь, полученная нами благодаря подписанному соглашению, была по

численности весьма ограниченной, но все же сыграла определенную роль. Из войск в

конце июня к нам прибыла одна дивизия, которая включилась в борьбу несколько раньше,

чем было приостановлено наступление русских. Гораздо больший вклад внесла

прибывшая еще до подписания соглашения бригада самоходной артиллерии, которая,

правда, не была полностью укомплектована, но располагала современными и

эффективными орудиями. Наибольшую же ценность для нас имели противотанковые

орудия и обильные боеприпасы к ним. Поставка зерна в ближайшие месяцы также была

гарантирована. Нам удалось, хотя бы и с ножом у горла, создать основу для стабилизации

положения и одновременно для заключения мира.

Первое наступление на линию Выборг-Купарсаари-Тайпале, длившееся четверо суток,

обнажило слабый участок фронта - открытую местность, пригодную для

массированного применения танков, севернее населенного пункта Тали. Одновременно с

беспрерывными атаками, начатыми 25 июня на всем протяжении фронтового участка

между Выборгом и Вуокси, противник бросил в бой 10-11 дивизий, поддержанных

танками и самоходными артиллерийскими установками на участке восточнее Выборга.

Всю силу авиации сосредоточили против местности, которую обороняли лишь две

дивизии и одна бригада. Нас очень беспокоило усталое состояние этих войск, особенно

когда маневры русских в устье Выборгского залива стали указывать на то, что можно

ожидать наступления на побережье западнее Выборга. В связи с этим резервы следовало

держать в готовности и на направлении, упомянутом последним.

На направлении главного удара севернее Тали противнику удалось постепенно вбить в

нашу оборону клин глубиной четыре [466] километра. Однако русских оттеснили

несколько назад контратаками, во время которых наши войска почти нечеловеческими

усилиями чуть было не перерезали пути отступления этому клину и не окружили его

широким кольцом. Причина неудачи этого маневра крылась в необыкновенной слабости

наших бронетанковых войск. В течение четырех суток линия фронта колебалась волнами,

атаки и контратаки следовали друг за другом непрерываемой серией. Поскольку

обороняющимся самим грозила опасность оказаться в окружении, они, в конце концов,

вынуждены были отвести линию фронта назад с обеих сторон прорыва и занять позиции

на выровненном, но неукрепленном рубеже Ихантала.

Таким образом, противник на левом фланге линии Выборг-Купарсаари-Тайпале вгрызся в

нашу оборону примерно на шесть километров, чем немедленно и попытался

воспользоваться. 30 июня на всей этой новой линии обороны шли ожесточенные бои, но и

на этот раз оборона выдержала. Последняя часть, переброшенная из Восточной

Карелии, - 6-я дивизия под командованием доблестного генерал-майора Вихма, который

пал героем в этих боях, - вовремя успела занять позиции и стабилизировала оборону под

Ихантала. Наступление на линию Выборг-Купарсаари-Тайпале, в котором участвовало

16-17 дивизий, было отражено. На такое окончание мы не смели даже и надеяться. Это

было настоящим чудом. Впоследствии этот фронт отражал все атаки вплоть до конца

войны.

Противник все же не отказался от своего стремления открыть ворота в Южную

Финляндию. Когда наступление на участке Ихантала захлебнулось, он стал наступать

через Выборгский залив на фронте Вуокси в районе Вуосальми, имея явной целью

двухсторонним маневром на окружение прорвать наши оборонительные позиции между

Выборгом и Вуокси.

Из этих двух операций предыдущая, несомненно, была более опасной, ибо с последней

недели июня стало ясно, что русские и на морском фронте пошли в наступление

большими силами 59-й армии, недавно переброшенной на Карельский перешеек.

Первые атаки 1 и 2 июля, нацеленные на острова в устье Выборгского залива, были

отбиты. В это же время во внешних шхерах было обнаружено большое скопление

кораблей, и разведка также донесла, что войска противника на восточном берегу [467]

Выборгского залива получили подкрепление. 4 июля, после двух дней упорных боев, мы

потеряли острова. Сейчас мы ожидали наступления на побережье, которое защищали

части береговой обороны и кавалерийская бригада.

5 и 6 июля противник пытался безуспешно захватить группу островов, протянувшуюся

вдоль побережья, после чего 7 июля, вечером, начал массированное наступление, которое

после многочасовых боев наши войска отразили. Во время этих боев была потоплена

целая группа десантных судов в результате блестящих действий нашей авиации. Потери

противника были велики. Пока продолжались эти бои, дальше в море стояли

транспортные суда, целью которых была высадка основных сил, после того как будет

захвачен плацдарм. 9 июля противник предпринял еще одну неудачную попытку

высадиться на берег, после чего десантные суда и транспортные корабли покинули свои

позиции. Так была отражена парализующая опасность, нацеленная на фланг и

коммуникации оборонительной линии Выборг-Купарсаари-Тайпале. При этом в операции

не потребовалось ввода в бой всех сил, имевшихся в нашем распоряжении. Пехотные

части береговой обороны и батарей заслужили особое признание за упорное

сопротивление, а также командующий морскими силами генерал-лейтенант Валве - за

его дальновидную и самостоятельную деятельность.

Нам предстояло выдержать еще одно упорное сражение, прежде чем противник осознал,

что за наш разгром следует заплатить огромную цену. В конце июня было обнаружено

большое скопление войск и техники на фронте Вуокси к югу от Вуосальми, где сеть дорог

севернее реки создавала хорошие предпосылки для продолжения наступления. 4 июля, за

день до форсирования Выборгского залива, противник атаковал наше предмостное

укрепление на южном берегу Вуокси, но успеха не имел. Решающее наступление началось

9 июля, которому предшествовала мощная артиллерийская подготовка и бомбовые удары

авиации. Реку форсировали широким фронтом под прикрытием дымовой завесы. Вскоре

противник закрепился на противоположном берегу, и в последующие дни плацдарм был

расширен в северном и восточном направлениях. Несмотря на контратаки, в которых

участвовали войска, переброшенные с выборгского участка, сбросить противника на

другой берег реки не удалось, но он не смог воспользоваться [468] плацдармом для

дальнейшего продвижения вглубь. Наступательные действия русских, поддерживаемые

все новыми силами, продолжались вплоть до 20 июля, после чего давление значительно

ослабло. И на этом участке фронт был стабилизирован, все попытки форсировать реку в

ее нижнем течении и прорвать линию обороны Суванто-Тайпале были отбиты.

В середине июля было установлено, что противник начал переброску с Карельского

перешейка гвардейской дивизии и основной части танков и артиллерии. Эти силы

перебрасывались, прежде всего, на фронт в Прибалтике, что было явным признаком

отказа русских от намерения проникнуть на юг Финляндии. После этого на перешейке

шли лишь бои местного значения. Защитники Карельского перешейка получили

возможность передохнуть. Прошло некоторое время, прежде чем мы смогли снять отсюда

две бригады и отправить их на театр военных действий близ нашей восточной границы.

К этому времени немцы попросили вернуть им 122-ю пехотную дивизию и бригаду

самоходной артиллерии, что указывало на их огромную потребность иметь все резервы

сил в своем распоряжении. Эти обе воинские части хорошо выполняли свои задачи, в

особенности бригада самоходной артиллерии, отважно участвовавшая в боях, помогая

ликвидировать критические моменты в обстановке на линии Выборг-Купарсаари-

Тайпале. Они отправились домой в конце июля - начале августа.

Характерным примером отношений между "братьями по оружию" может служить

следующий факт. Немецкая дивизия, находившаяся на побережье Выборгского залива,

сражалась бок о бок с 200-м полком, сформированным из эстонских добровольцев,

которые встали под наши знамена, чтобы не оставаться под командой хозяйничавших в их

стране немцев и избежать отправки в рядах немецких подразделений на чужие поля

сражений. Когда военные действия переместились на территорию Эстонии, эти

добровольцы попросили расформировать полк, чтобы продолжить борьбу на своей

родине. Приказ о расформировании был отдан 16 августа, и на следующий день у меня

появилась возможность выразить этому отважному полку свою благодарность, когда его

представители прибыли в Ставку, чтобы приветствовать меня.

Политика немцев в прибалтийских странах, как, впрочем, и вообще на Востоке, была до

непонятного близорукой. Трем [469] прибалтийским народам, которые летом 1941 года

встретили немецкие войска как освободителей и были готовы участвовать в борьбе

против Советского Союза, они даже не разрешили создать органы самоуправления.

Впрочем, и в других отношениях обращение с эстонцами, литовцами и латышами могло

быть во многом иным. Финляндия неоднократно выступала с предложениями об

улучшении ситуации, к которым подключался и я. Наша точка зрения встречала

понимание в кругах военного руководства Германии, но, поскольку определяющей

являлась позиция национал-социалистической партии, эти обращения не привели к

каким-либо результатам. Из-за близорукой немецкой политики в странах Прибалтики

армия Германии потеряла поддержку, которая могла бы иметь огромное значение.

Как уже раньше было сказано, русские начали наступление в Восточной Карелии

одновременно с наступательными действиями на Карельском перешейке против линии

Выборг-Купарсаари-Тайпале. Еще до этого остатки войск в полосах Свири и Маселькя

получили распоряжение отступить на границу, ибо отразить наступление представлялось

невозможным.

18 июня обширный плацдарм на южном берегу Свири был оставлен нашими войсками.

Русские не пытались существенно помешать отходу финских сил. Когда русские спустя

три дня форсировали Свирь в западной части Олонецкого перешейка, наши войска,

находившиеся там, перешли к сдерживающим действиям, так же как и на участке

Маселькя, где наступление было начато 20 июня.

В Восточной Карелии было построено несколько оборонительных рубежей,

располагавшихся по глубине, которые сейчас очень понадобились. На направлениях реки

Свирь и Маселькя в нашем распоряжении были силы, несколько превышающие четыре

дивизии и две бригады, на которые вели наступление одиннадцать дивизий и шесть

бригад, усиленные мощными авиационными, бронетанковыми и артиллерийскими

частями. Главный удар в наступлении наносился на прибрежный участок Ладожского

озера, где велись жестокие бои на отражение атак десанта, высаженного на участке между

Туулос и Виителе. Поддержанные мощной авиацией, танками-амфибиями и

канонерскими лодками, две бригады перерезали шоссе, идущее вдоль берега Ладоги, а

также железную дорогу, ведущую в Олонец, После неудачных попыток уничтожения

плацдарма противника нашим войскам удалось вырваться частично [470] прямо через

глухие места, и частично по недавно начатой строительством дороге.

На других направлениях также возникали критические ситуации, из которых все же наши

войска выходили с честью. Противник научился выгодно использовать лесную местность.

Это стало ясно в процессе сдерживающих боев на промежуточных позициях. Мы

стремились отвести войска в боевой готовности на линию Ууксу, проходящую от

Питкяранта до озера Лаймоланярви, где, также как и на линии Выборг-Купарсаари-

Тайпале, у нас была на счету каждая дивизия.

Маневр удался и здесь. После непрерывных двадцатидневных боев основные силы

олонецкой группы 10 июля вышли на линию Ууксу, где они были вынуждены еще неделю

напрягать усилия, отражая бешеные атаки противника. Кульминации наступления не

состоялось, поскольку русские сняли с этого фронта свои отборные войска и

значительную часть артиллерии и перебросили их в прибалтийские страны, остатки же

направили на Иломантси и в леса между Лаймола и Толвоярви.

В этих глухих местах наши войска продолжали упорно и непоколебимо вести борьбу, и

там, под знаком обороны, прошли последние сражения войны. Когда сюда в конце июля

подошло подкрепление с Карельского перешейка, боевая часть под руководством генерал-

майора Рааппана даже перешла в наступление на участке восточнее Иломантси, где

перерезала коммуникации двух русских дивизий и отразила все атаки войск, шедших им

на помощь. Однако сил, чтобы воспрепятствовать русским дивизиям, несшим огромные

потери в личном составе, выйти из окружения, было недостаточно. Уйдя к своим, эти

части оставили на поле боя большую часть оборудования. Победа под Иломантси

повлияла на нашу утомленную армию столь вдохновенно, что ее следует считать

необыкновенно большой.

После двухмесячных боев, требовавших большого нервного напряжения, продвижение

противника было окончательно остановлено.

Представляет интерес предпринять попытку проанализировать цели и методы их

достижения в генеральном наступлении русских на Финляндию, а также проследить, как

это сочеталось с ходом событий на больших фронтах.

В ноябре 1943 года союзники в Тегеране договорились о высадке войск в июне 1944 года

во Франции и о начале одновременного [471] наступления на Германию на всех фронтах.

Пройдя в течение января - февраля 1944 года через Украину и выйдя в районе Луцка в

Польшу, а также на границу с Эстонией, затем в марте - на румынскую и венгерскую

границы, русские обеспечили себе выгодные исходные позиции для генерального

наступления. Притягательный рубеж виделся и на северном участке фронта - быстрое

продвижение в направлении Риги и Кенигсберга лишило бы группу немецких армий,

находящуюся в странах Прибалтики, коммуникаций и значительно приблизило бы

русские армии к столице Германии, овладеть которой раньше западных союзников было

для русских очень важно.

Рассматривая события на этом фоне с военной точки зрения, мягко говоря, удивляешься

тому, что русские вообще пошли в наступление на Финляндию. С одной стороны,

масштабная попытка, предпринятая ими на этом второстепенном фронте, ослабила

наступательную мощь в странах Прибалтики, а с другой - финская проблема, вне всяких

сомнений, и так была бы решена после разгрома германских вооруженных сил, ибо

Финляндия осталась бы в одиночестве сражаться против мощной Красной Армии. Чем

больше ослабевала сила Германии в зоне Балтийского моря, тем больше было у

правительства Финляндии возможностей вывести страну из войны. Таким образом, с

полной уверенностью можно сказать, что Финляндия одобрила бы умеренные условия

мира и в том случае, если бы на нее не наступали, и нас нельзя бы было рассматривать

как немую угрозу Советскому Союзу на заключительной стадии войны. Если мы

воздержались от наступления на Ленинград, когда немецкие войска были на его

окраинах, а затем, в дни самого большого могущества Германии, упорно сопротивлялись

всем их попыткам вовлечь финнов в эту операцию, то никому, видимо, и в голову не

может прийти, что мы пошли бы в наступление на Ленинград после того, как немецкие

войска были отброшены от него на 150 километров в западном направлении. Для

решающих операций против немцев русским не нужна была территория Финляндии, в

том числе и те районы, которые мы оккупировали. Чем же объяснить наступление

русских на Финляндию?

Согласно информации, полученной от союзников, советское правительство решило

сначала поглотить Финляндию, а уж потом приступать к выполнению других задач.

Посол США [472] в Турции Стейнгардт, работавший в свое время послом в Москве и

хорошо знакомый с русскими условиями, говорил нашему послу в Анкаре, что это

наступление для западных стран было полной неожиданностью и положение Финляндии

вызывало там серьезную озабоченность. Ожидалось, что Красная Армия, благодаря

своему превосходству в силе, войдет в Хельсинки самое позднее в середине июля, хотя бы

это и стоило ей ста или двухсот тысяч солдатских жизней. Да и в том случае, если бы

Финляндия осталась самостоятельной, существовала опасность оккупации всей страны