Моя служба в царской армии России началась со случая, который оказал решающее влияние на мою жизнь

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• День, который перевернул всю мою жизнь, 1620.62kb.
• День, который перевернул всю мою жизнь, 1624.86kb.
• Реферат по чопу на тему, 58.64kb.
• Виктор Нигагосов – Жизнь оккультиста или Десять лет спустя Москва 2005 год, 5197.48kb.
• Биография Родился 20 марта (1 апреля н с.) в местечке Великие Сорочинцы Миргородского, 37.8kb.
• -, 182.29kb.
• «Гимназии №5», 23kb.
• Опера это жанр, который всегда притягивал меня, и если бы моя жизнь сложилась по-другому,, 247.46kb.
• В. А. Круглов Кадровая политика бкп в армии в 40–50-е гг., 104.67kb.
• Мохандас Карамчанд 10. 1869, Порбандар, 30., 40.11kb.

успеха, и отношения с Германией ухудшались на глазах. В начале июня немцы

прекратили поставки зерна в Финляндию, в связи с чем ситуация с питанием, в ожидании

нового урожая, стала еще более острой. Чем больше ослаблялась мощь Германии, тем

яснее в Финляндии понимали, что страна остается в одиночестве и единственной опорой

являются для нее свои собственные резервы. [455]

Я надеялся, что день моего рождения, 4 июня, пройдет незаметно, но этого не случилось.

В Ставку прибыли гости с поздравлениями, и даже президент приехал поздравить меня.

Он приехал со мной в Энсо, где я принял парад бронетанковой дивизии, получившей

новое вооружение. После обеда, во время которого президент Рюти, выступая, подчеркнул

серьезность положения, у меня появилась возможность побеседовать со многими

фронтовыми командирами, которые все еще продолжали верить в успешное завершение

войны, хотя прежний оптимизм несколько спал. Таково было полученное мной общее

впечатление, однако само по себе ясно, что многих командиров внутри грызло сомнение

и плохие предчувствия, хотя они и не хотели говорить о них прямо в присутствии

президента и главнокомандующего.

Начиная с ранней весны, возросла разведывательная деятельность противника, усилились

артиллерийские обстрелы наших позиций на Карельском перешейке. В мае

разведдонесения сообщали об изменениях в составе войск противника, о появлении новых

пехотных дивизий, а также артиллерийских и бронетанковых частей. Установлено было и

появление нового, до сих пор неизвестного для нас штаба корпуса. Эти данные, однако, не

полностью совпадали со сведениями, полученными от немцев, в которых утверждалось,

что часть этих войск находится в Прибалтике.

Состав русских войск на Карельском перешейке менялся каждую весну. Русские имели

обыкновение в это красивое время года отводить войска на отдых и пополнение в

большие лагеря, расположенные севернее Ленинграда. Может быть, и сейчас шли такие

переброски, поскольку все ожидали решительных операций против немцев в

прибалтийских странах. Оперативные органы Ставки были также склонны к принятию

такой точки зрения, подобного мнения придерживались и некоторые из офицеров

высшего командного звена на перешейке. Недооценки угрожающей опасности

наступления с этого направления содействовало частично и то, что на укрепленных

позициях, выстроенных в течение трех лет, мы сможем отразить попытку возможного

наступления.

После прорыва блокады Ленинграда я почувствовал беспокойство по поводу того, что

основная часть наших сил дислоцировалась в Восточной Карелии. Даже после того как

оттуда была переброшена группа частей на Карельский перешеек, в [456] Восточной

Карелии насчитывалось в целом девять дивизий и три бригады, тогда как на Карельском

перешейке было шесть дивизий и две бригады, включая и бронетанковую дивизию.

Однако ослабить войска в Восточной Карелии означало отказаться от всей этой

территории, стратегическое значение которой было очень велико и передача которой

была одним из наших козырей при заключении мира. В основе этих расчетов лежала

понятная сама по себе надежда, что инженерные укрепления на Перешейке окажутся

достаточно сильным подкреплением небольшой численности войск, находящихся там.

На первой линии обороны Карельского перешейка в то время стояло три дивизии: 10, 2 и

15-я и одна бригада, распределенная между 4-м и 3-м армейскими корпусами. Кроме

того, на линии Ваммелсуу-Тайпале находились 3 и 18-я дивизий и кавалерийская бригада,

которые вели там работы по инженерному укреплению, а также на линии Выборг-

Купарсаари-Тайпале-бронетанковая дивизия. Все они находились в распоряжении

главнокомандующего. На конечной стадии Зимней войны численность войск на

перешейке равнялась семи дивизиям и двум бригадам. Поскольку в каждой дивизии того

времени было 11-12 батальонов, а теперь только 7, численность пехоты составляла лишь

половину численности 1940 года. Разницу выравнивало лишь то, что подразделения были

достаточно полно укомплектованы и лучше вооружены и что артиллерия была

значительно сильнее прежней. Кроме того, сейчас мы располагали двумя линиями

обороны, каждая из которых была почти наполовину короче главной линии обороны,

которая была у нас во время Зимней войны.

На рассвете 4 июня 1944 года на пятнадцатикилометровом прибрежном участке

разразилась настоящая буря. После воздушных бомбардировок, длившихся целый час, в

которых участвовали сотни самолетов, началась такая сильная артиллерийская

подготовка, какой мы не видели ни в одной из наших войн. Насколько она была мощна,

можно представить, если учесть, что гром был слышен в Ставке, и даже в Хельсинки, или

на расстоянии 220-270 километров. Несмотря на то, что оборонительные позиции по

большей части были разрушены, атаки все же отбили на всей линии. В тот же вечер,

возобновив наступательные действия, противник при поддержке танков захватил

несколько выдвинутых вперед опорных пунктов и удержал их. Ночь помешала добиться

окончательного решения. [457]

На следующий день около пяти утра артиллерийский огонь начался с еще большей силой.

По сведениям русской стороны, в полосе наступления на этом этапе было 300-400 орудий

в расчете на один километр фронта. Для сравнения следует упомянуть, что в сражении

под Сталинградом плотность артиллерии составляла 200 орудий на километр.

Воздействие огня было прямо пропорционально числу орудий и количеству выпущенных

снарядов, к этому следует добавить беспримерные авиационные налеты на наши

передовые позиции и коммуникации - в них участвовала примерно тысяча самолетов.

День 10 июня с полным правом можно назвать черным днем в нашей военной истории.

Три гвардейские дивизии против одного единственного оборонявшегося финского полка

прорвали оборону и отбросили обороняющиеся силы в прибрежной полосе на десяток

километров назад. Яростные бои велись на некоторых сдерживающих линиях, но

сопротивление было сломлено под давлением массированного наступления танков.

В связи с быстрым продвижением противника 10-я дивизия, бившаяся близ Финского

залива, потеряла большую часть своей артиллерии. 11 июня ее рассеянные подразделения

отвели на линию Ваммелсуу-Тайпале для пополнения и переформирования.

На других направлениях наши части отражали небольшие атаки. Главный удар в

наступлении наносился по западному участку Карельского перешейка, где местность

позволяла применение танков и огромного количества артиллерийских орудий и где

нашему правому флангу угрожали русские военно-морские силы. По оценкам,

численность наступавших войск равнялась десяти дивизиям, которые поддерживало

большое количество артиллерийских и бронетанковых частей.

Сразу по получении сведений о наступлении я передал почти все резервы, находившиеся

на Карельском перешейке, в распоряжение командира 4-го армейского корпуса генерал-

лейтенанта Лаатикайнена. Эти резервы состояли из 3-й дивизии, кавалерийской бригады

и одного полка 18-й дивизии, к которым в виде подкрепления я на следующий день

добавил бронетанковую дивизию. 4-й армейский корпус получил приказ остановить

наступление противника перед оборонительной линией Ваммелсуу-Тайпале и удержать

его там. Четвертая [458] дивизия, находившаяся в Восточной Карелии, а также третья

бригада, которая по просьбе генерала Дитла была в резерве за линией Салла, получили

приказ как можно быстрее перебазироваться на Карельский перешеек.

Перед линией Ваммелсуу-Тайпале шли упорные бои. Самым жестоким было сражение на

участке южнее Кивеннапа, где три егерских батальона бились с усиленной танками

гвардейской армией. Бой был с самого начала неравным и закончился тем, что егерям

пришлось сдаться. Из-за этого левый фланг 4-го армейского корпуса оказался

незащищенным, где вторая дивизия эффективно сдерживала противника. И эта дивизия

вынуждена была теперь отступить на линию Ваммелсуу-Тайпале. 12 июня русские вышли

на весь фронт корпуса по этой линии. 3-й армейский корпус также отступил на

вышеназванную линию.

Хотя эти позиции на некоторых участках и не были окончательно укреплены, все же

можно было ожидать, что они станут твердой линией обороны. Начиная с 1942 года, эти

позиции укрепляли с помощью различных оборонительных сооружений, плюс ко всему

они располагались на выгодной для обороны местности.

12 июня на центральную часть Карельского перешейка прибыли первые подразделения

четвертой дивизии из Восточной Карелии. В этот же день я отдал приказ о переброске на

Карельский перешеек 17-й дивизии и 20-й бригады.

13 июня противник неудачно пытался прорвать линию обороны Ваммелсуу-Тайпале, но

на следующий день он был готов бросить в бой все свои силы. На побережье атаки

отбили, однако под деревней Куутерселькя, расположенной севернее основной

железнодорожной магистрали, русским удалось совершить прорыв, значение которого

оказалось решающим. Правда, ночью генерал-майор Лагус своей бронетанковой дивизией

снова овладел высотами около деревни, но после этого они в результате упорных боев

переходили из рук в руки, пока 15 июня утром ими окончательно не овладел противник.

Превосходство в силе было так велико, что возвращать себе оборонительную линию боем

не было смысла, поэтому войскам было приказано отойти на пять километров.

Подразделения, сражавшиеся на побережье, также были вынуждены отступить из-за

угрозы окружения и опасности потери связи. [459]

Оборона на линии Ваммелсуу-Тайпале была прорвана в полосе 15 километров, и едва ли

следовало ожидать, что противник промедлит воспользоваться своим успехом. Утром 15

июня было установлено, что в северо-западном направлении двигаются мощные колонны.

Перед ними были лишь остатки разбитых войск, воля которых к борьбе в связи с

превосходством противника в силе была подорвана. Единственной свежей частью на этом

направлении была 3-я бригада, которая быстро заняла оборону на позициях севернее

Уусикиркко. Передо мной встала проблема, сможем ли мы воспрепятствовать

проникновению противника в направлении дефиле между Выборгом и Вуокси, если нет,

то возникнет угроза окружения наших войск, действующих в центральной части

Карельского перешейка. И им так же будет угрожать опасность быть отброшенными к

Вуокси.

За несколько дней обстановка изменилась настолько, что вся наша оборона стала трещать

по швам. Поскольку следовало ожидать, что бои развернутся на всех фронтах и потребуют

полного внимания с моей стороны, я посчитал за лучшее передать в другие руки

непосредственное решение тех проблем, которые каждый день и час ставили перед

командованием бои на Карельском перешейке, и решил подчинить 3-й и 4-й армейские

корпуса одному командиру. В качестве такового мы выбрали командира группы,

действующей под Олонцом, генерал-лейтенанта Оеша, который 15 июня получил

соответствующие указания. Если бы обстановка обострилась, он должен был перейти к

сдерживающим боям и отвести войска в боеспособном состоянии на линию Выборг-

Купарсаари-Тайпале.

Для высвобождения войск, необходимых для обороны Карельского перешейка, неизбежно

было снимать их из Восточной Карелии. 15 июня я отдал приказ о начале последней

стадии эвакуации, иными словами, необходимо вывезти оттуда еще оставшееся там

военное оборудование. В течение трех лет Восточная Карелия выполняла свою важную

задачу буферной зоны, и на данном этапе у нас была хорошо подготовленная территория

для ведения сдерживающих боев, глубина которой составляла 200 километров.

В то время, когда была прорвана оборона вблизи Финского залива, левый фланг 4-го

армейского корпуса, и особенно 2-я дивизия генерал-майора Мартолы, успешно

сдерживали массированные атаки противника на центральном участке Карельского [460]

перешейка. 14 и 15 июня под опорным пунктом Сииранмяки состоялся самый горячий

бой всей войны. Если бы фронт здесь был прорван, то были бы поставлены под угрозу не

только отход 3-го армейского корпуса за Вуокси, но и выполнение трудной задачи,

поставленной перед генерал-лейтенантом Оешем.

Продвижение противника по западной части Карельского перешейка требовало принятия

срочных мер, и 16 июня был отдан приказ, согласно которому войскам необходимо было

отойти и занять оборону на линии Выборг-Купарсаари-Тайпале. Первый фланг 4-го

армейского корпуса в этот день был отброшен к водному рубежу Финский залив-озеро

Куолемаярвй-озеро Каукярви-озеро Пэркярви, где 4-я дивизия генерал-майора Аути,

переброшенная из Восточной Карелии, удерживала противника на направлении главной

железной дороги в ожидании того, как сложится обстановка на направлении Кивеннапа.

Там, в 25 километрах к югу, на линии Ваммелсуу-Тайпале сражалась 3-я дивизия генерал-

майора Паяри. Ей угрожала опасность окружения. 17 июня 3-ю дивизию отвели на

правый фланг, тем самым опасная ситуация была ликвидирована. Спустя три дня 4-й

армейский корпус занял оборону на линии Выборг-Купарсаари-Тайпале в полосе Выборг-

Вуокси. 3-й армейский корпус после успешных сдерживающих боев занял позиции на

водном рубеже Вуокси-Суванто-Тайпале, где он оборонял предмостное укрепление возле

Вуосальми.

Маневр на отступление был, в общем, выполнен даже лучше чем ожидали. Состав русской

наступающей армии постепенно возрос до 20 пехотных дивизий, 4 бронетанковых бригад,

5-6 танковых полков и 4 полков самоходной артиллерии, но, несмотря на такое огромное

превосходство в силе, противнику, после того как 10-я дивизия понесла поражение, не

удалось рассечь наши войска на части и воспрепятствовать их переходу в полном порядке

с одного сдерживающего оборонительного рубежа на другой. Командиры крепко держали

управление в руках, и стойкость финского солдата осталась не сломленной.

Этот военный маневр напоминал отступление во время Зимней войны, но все же

отличался тем, что расстояния на этот раз были более протяженными, а ночи светлыми.

Мы снова оказались на линии, где было остановлено наступление русских в 1940 году.

Сейчас этой линии предстояло испытание в [461] летнее время. Линия Выборг-

Купарсаари-Тайпале была готова не полностью, но она все же по условиям местности

представляла собой выгодный рубеж для обороны. В приказе, отданном мной 19 июня, я

обратился к чувству ответственности войск, подчеркнув, что будущее Финляндии

окажется в опасности, если противнику удастся прорвать оборонительную линию, на

которую мы вышли. Я выразил уверенность в том, что финский солдат, успешно

используя условия местности и опираясь на свое упорство, будет стоять за себя

непоколебимо.

20 июня началась новая стадия боев, в которой на всех фронтах шли горячие схватки. В

Восточной Карелии русские перешли в наступление, а на Карельском перешейке через

Выборгский залив вскоре была проведена такая же операция, которая во время Зимней

войны подвергла наши силы исключительно трудному испытанию.

В полосе Выборг-Вуокси шириной примерно сорок километров оборону держали три

дивизии и две бригады, а вдвое большую полосу Вуокси-Суванто-Тайпале обороняли две

дивизии и одна бригада. Все эти войска, за исключением переброшенной из Восточной

Карелии 20-й бригады, которой была доверена оборона Выборга, принимали участие в

боях по отражению наступления русских на Карельском перешейке. Резервы -

бронетанковая дивизия, а также отведенная для пополнения 10-я дивизия - находились

западнее Выборга, куда, как полагали, будет нанесен главный удар наступающими.

Дополнительные войска усиления из Восточной Карелии ожидали с нетерпением. 17-я

дивизия уже была в пути, а 11-я и 6-я в этот момент грузились в вагоны для переброски на

400 километров. Прибудут ли они вовремя? Не помешают ли этим переброскам

воздушные налеты?

20 июня 21-я армия противника перешла в наступление в полосе Выборг-Вуокси и

добилась значительных успехов. Выборг пал после непродолжительного боя, который по

силе нельзя было сравнить с боями за этот старинный город в последние дни Зимней

войны. Падение Выборга было горьким ударом для боевого духа войск и одновременно

означало потерю прочного опорного пункта, который должен был бы связать упорной

обороной значительные силы противника. Кроме того, противник обрел трамплин для

броска через Выборгский залив. Но, несмотря на повторяющиеся массированные атаки со

стороны города, противник не смог продвинуться вперед, [462] так как на этом

направлении 10-й дивизии полковника Савонйоуси и только что прибывшей из

Восточной Карелии 17-й дивизии генерал-майора Сундмана удалось организовать

прочную оборону.

В промежутке между 20 и 24 июня русские наносили яростные удары по всему фронту

между Выборгским заливом и Вуокси и, кроме того, пошли в наступление на

предмостный укрепрайон Вуосальми.

Результаты атак, направленных на линию Выборг-Купарсаари-Тайпале были весьма

скромными: противник только под Выборгом да еще северо-восточнее города потеснил

обороняющуюся сторону на несколько километров, но и в этих местах обстановку

стабилизировали. Подкрепления из Восточной Карелии прибывали равномерным

потоком. 11-я дивизия появилась 24 июня, а 6-ю ожидали несколькими часами позднее.

Больше сил ожидать было неоткуда, ибо, начиная с 20 июня, войска в Восточной Карелии

сами вели бои.

Мероприятия по отражению налетов вражеской авиации на скопления материалов и

техники не дали ожидаемого результата. В связи с этим я счел необходимым спросить

генерала Эрфурта, не может ли германское военное руководство выделить нам несколько

авиационных подразделений. На мою просьбу ответили согласием, и группа немецких

самолетов вскоре стала успешно участвовать в боях по отражению авиационных атак.

Кроме того, я попросил передать в наше распоряжение кое-какие дивизии, а также

противотанковые орудия и снаряды к ним - нам их сильно не хватало. Это послужило

началом тех трудных переговоров, которые закончились так называемым "соглашением

Риббентропа".

На этом прервем рассказ о военных действиях и перейдем к описанию хода событий на

политической арене.

Президент Рюти ежедневно поддерживал связь с министром обороны и со мной, и таким

образом у него была возможность внимательно следить за развитием обстановки. Он

считал, что для достижения мира необходимо преобразовать правительство. 15 июня он

спросил меня, не согласился бы я в новом правительстве занять пост премьер-министра.

Я решительно отказался, поскольку не мог оставить должность главнокомандующего в

момент самой большой опасности. [463]

Несколько дней спустя президент приехал ко мне в Ставку для того, чтобы сообщить, что

намерен отказаться от поста главы государства в случае, если я соглашусь стать его

преемником. Я посчитал необходимым отвергнуть и это предложение. Что касается

реорганизации правительства, предложил на должность премьер-министра кандидатуру

генерала Вальдена и выразил уверенность в том, что хорошим министром обороны был бы

горный советник Котилайнен. Рамзая из-за его хороших связей с англичанами было бы

желательно оставить на посту министра иностранных дел. Тогда же я узнал, что с

Вальденом уже говорили по этому вопросу, но он, по настоятельному требованию врача,

не согласился принять на себя эту обязанность.

Прошло еще несколько дней, и я счел нужным известить президента, что до стабилизации

положения считаю нежелательным реорганизацию правительства. Такая мера, с одной

стороны, оказала бы вредное влияние на настроение армии, а с другой - поставила бы

под угрозу поставки товаров из Германии.

21 июня президент республики вместе с министром обороны и министром иностранных

дел снова посетил меня в Ставке, где главный квартирмейстер доложил гостям

обстановку, сложившуюся на фронте, подчеркнув, что она вызывает озабоченность.