Статья подготовлена в рамках семинара, см
| Вид материала | Статья |
- И. И. Чиронова Терминосистема «формы предпринимательской деятельности» в английском, 168.71kb.
- Литература и медицина: трансформация образа врача в русской литературе XIX века, 158.96kb.
- Исторические аспекты эстетического воспитания детей и молодежи средствами массовой, 50.91kb.
- Принципы осуществления, 55kb.
- Т. Е. Арсеньева коммуникативные стратегии образовательного радиодискурса статья, 117.05kb.
- Зав кафедрой Мировой экономики ргтэу, 148.07kb.
- С. г шевченко Методика маркетингового исследования комплекса услуг консультационной, 208.84kb.
- Программа семинара 21 ноября (понедельник) 30 10. 00 Регистрация участников семинара, 22.54kb.
- Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, 211.37kb.
- Статья подготовлена учителем технологии моу «сош№45», 68.25kb.
Сама эта девушка носит мужское псевдо (прозвище) "Шевалье де Еон" и проповедует "розовую" идею: " Кто такой Шевалье? Просто такой товарищ, в общем-то... Дипломат екатерининских времён французский. В дипломатической области он тоже прославился, но в этой области я как бы и не претендую на это; но вот он прославился тем, что не первый, но один из самых известных в истории транссексуалов…" - "И ты считаешь себя мужчиной?" - "Ну так, скажем, я к мужчинам ближе, чем к женщинам… Ну, я себя в мужском роде не называю, чтобы не шокировать людей, чтобы не путать. А думаю как о мужчине..." Дальше речь зашла о лесбиянках. Интервьюер спрашивает: "Но ты, насколько я понимаю, к ним не относишься?" - "Ну почему не отношусь? Ну если мне нравятся женщины? К кому я отношусь? А мужчины не нравятся - увы и ах! Ну вот, так получилось".
ТЕМА оказывала влияние на общую атмосферу в "Сороке". По воспоминаниям ее бывших завсегдатаев, "в "Сороке" огромное количество народу ненатуральной ориентации. Уже о каждом надо спрашивать не женат он или нет, или, там, замужем - надо спрашивать, какой он ориентации. Там огромное количество /такого/ народу". Надо, впрочем, учитывать, что не все, кто объявляет себя ушедшим в тему (то же, что голубой), делают это на практике: часто все ограничивается словами - своеобразные игры, "примерка" экзотической сексуальной роли. Важна (по крайней мере, вначале) ее демонстрация и - реакция среды.
Общее наблюдение: однополая любовь вполне приемлема (во всяком случае, на уровне деклараций) в сообществах пацифистской ориентации: в хип-культуре, в "Сороке" и у ролевиков, разделяющих в общем ее ценности. Если речь о политических группировках, то наиболее терпимы в данном отношении левые - напр., анархисты.
Сообщества ультраправой ориентации настроены здесь резко негативно, отстаивая ценности "здоровья нации", ее численного прироста и проч. Это относится как к фашиствующим группировкам разного толка, так и к неоязычникам. Бритоголовые (в прямом смысле - т.е. те, кто брили голову или очень коротко стриглись) - в конце 1980-х гг. люберы, а в 1990-х - скинхэды почитают своим долгом бить или изгонять из общественных мест людей нетрадиционной ориентации, а таковыми они считают всех, чей облик несет те или иные признаки феминности (скажем, длинные волосы).
Любопытное исключение, на первый взгляд, составляют национал-большевики, которые тяготеют в политическом поле скорее вправо (ценность “сильного” государства), а в стилевом - к полюсу демонстративной маскулинности. Декларируя идеал гиперболической маскулинности, характерный для ультраправых, они, однако, терпимы и к гомосексуальным проявлениям: "Есть там такой момент, - вспоминает А.Топорова, – я, правда, сама этого не видела, но мне рассказывали, - один товарищ, как выпьет, он начинает приставать к мужчинам. Потому что там же не считается гомосексуализм пороком", - возможно, не без литературного влияния их лидера и идеолога Э.Лимонова. Впрочем, на практике национал-большевики не столь тверды и в своей политической идентификации: они себя идентифицируют не как "правые",а как "право-левые", поскольку постмодернизм (по Э.Лимонову) лишил традиционные понятия "левого" и "правого" смысла, смешал политический спектр, придав скользяще-игровую неопределенность всем традиционным идентификациям. Тем не менее, "голубая" тема все же противоречит общей маскулинности их жизненного стиля - на уровне групповых практик, а не идеологии. И именно на уровне групповых практик обнаруживается тенденция к подавлению гомосексуальности. Та же А.Топорова приводит характерный случай, точнее, фольклорный сюжет: "Мне рассказывали историю, рассказывали очень много раз ее. Что… приехали национал-большевики из Омска, вот, там они более академические: студенты… Стали они выпивать. Собрались у Гребнева, стали выпивать. И вдруг – значит, они уже все пьяные, вдруг один из этих приехавших стал приставать к одному – там спал – с намерениями, сексуальному. И тут они выволокли его на улицу… Выволокли его на улицу. Там стали бить. Причем дамы – тоже принимали участие в избиении. Дама била сковородкой. Все остальные били как-то – как уж попадали. Оставили его там. Вернулись. Выпили еще. Решили, что мало дали. Вернулись. И так они возвращались четыре раза. Дальше он утром проспался, вернулся…" Примечательно, что этот эпизод снова и снова рассказывают как поучительную историю: он вошел в групповую мифологию (как форма представления групповой оценки и нормы). Замечу, что А.Гребнев относится к однополому сексу в целом неодобрительно. "Не люблю я их, - говорил он в беседе с социологом (женщиной) о "меньшинствах". - Ты не считаешь, что человек может делать то, что хочет? - Не считаю… Тут просто можно зайти очень далеко, если позволять человеку делать все, что он хочет... Я уверен, что тот, кто хочет всякого вот такого, он человеком просто не является. Человек - это тот, кто хочет, чего и я хочу, и Лимонов, и куча наших соратников…"
Он вообще против отклонений от "нормальных человеческих мужских желаний" и утверждает, что в среде нацболов нет "никаких ужасов. Садомазохизма не наблюдается, педерастия не прижилась, копрофагией тоже никто не увлекается, зоофилия - тоже нет. А так - все нормально, традиционно, сумасшедшая немного половая жизнь…"
Гаремные структуры и лидерство.
Еще одна трансформация стратегии поиска партнера - гаремоподобные структуры, характерные для многих молодежных сообществ: вокруг центральной фигуры (как правило, группового лидера) концентрируется несколько особ противоположного пола, и сообщество сплачивается чувством "коллективной влюбленности" в эту центральную фигуру. Впрочем, влюбленность, как мы выше видели, может иметь и однополую направленность (не обязательно выливающуюся в гомосексуальную связь, поскольку в отношениях с лидером всегда сохраняется определенная дистанция, нередко исключающая секс).
Такую структуру наблюдают к питерских нацболов: "Гребнев там – у него как бы гарем: все девушки партийные… Ну, у них там… с половой жизнью вообще очень странно, потому что у них там свободно… как бы все со всеми, и у них там… они… это другая среда, я не знаю… ну, там полная неупорядоченность". Есть в этом "гареме" и "первая жена" - официальная невеста вождя: "Вот она как раз не в партии. Она просто личная девица. И она – это очень забавно, когда она все время там урезонивает…" Примечательна роль этой "личной девицы". Во-первых, она "не в партии" - тем самым, сохраняется равенство отношения лидера ко всем "партийным" девушкам: среди них он никого не выделяет особо, ииаче вся система была бы разрушена. Во-вторых, ее наличие и "официальный" статус позволяет сохранять дистанцию по отношению к остальным, так чтобы их общая влюбленность не переросла в личную связь с кем-то одной.
Гаремные структуры - трансформация стратегии поиска партнера и одна из основных структур вовлечения в сообщество новых членов.
Комсомольский вожак Иван Метелица (лидер ЛО РКСМ) часто стоит в пикетах у Гостиного Двора, где агитирует и продает партийную прессу. По словам его друга (в прошлом и соратника по комсомолу), "человек из 7 -8 постоянного ядра (ЛО РКСМ. - Т.Щ.) - половина примерно девушки… Девушки-комсомолки - причем они были даже более активные, чем молодые люди… во время пикетов подходили, знакомились с Иваном, потом становились активными членами". Многие указывают, что их приводит в ту или иную группировку своеобразное влечение (интерес, любовь, восхищение) к лидеру (не всегда формальному).
Нередко гаремоподобные структуры образуют костяк сообщества. Это хорошо видно на примере религиозных общин. Е.Островская описывает характерный пример - буддийскую общину Римей, руководимую В.Федько. Наблюдая жизнь этой общины, исследовательница заметила, что "регулярно посещают проводимые Федько медитации 8-10 человек. Из них только, исключая Федько, 2 мужчины, они появляются лишь во время встреч, проводимых на базе Дацана (обычные медитации часто проводятся на квартирах членов общины. - Т.Щ.)". Костяк общины образуют несколько "особо приближенных" к лидеру женщин, которые занимаются его личным обслуживанием, подготовкой ритуалов, оповещением участников и т.д..
Гаремные модели используют разного рода секты, как транснациональные, так и доморощенные. В 1997 г. в "Комсомольской правде" была публикация по материалам расследования деятельности одной такой секты в Новосибирске. Некий психотерапевт основал сообщество под названием "Система". Сам он занял в ней место "Бога". "В секте числились: Лика - старшая жена Бога, Лона - вторая жена и самая юная из трех - Ольга", а кроме них - подростки-"работники", обслуживающие Бога и обеспечивавшие секте средства "перепродажей колготок". По их словам, в общине практиковался групповой секс. Ходили разговоры о том, что среди "жен" психотерапевта были "по меньшей мере еще две жительницы Новосибирска, родившие ему наследников". Здесь материализовался настоящий гарем, приняв в своей доморощенной грубости несколько анекдотичную (для постороннего, но трагичную для вовлеченных) форму. В большинстве сообществ, однако, гаремные структуры скорее миф: коллективная влюбленность в лидера редко перерастает в реальные физические связи. "Любовь" к лидеру остается подспудной основой и постоянным подкреплением группового единства. В более ослабленной форме гаремоподобные структуры характерны и для групп (школ, секций) восточных единоборств. Бывшая ученица, посещавшая одну из таких групп, отмечает особую атмосферу "коллективной влюбленности" в Учителя - как "первый стимул для того, чтоб не пропускать тренировки… Тем более, когда вот настолько строятся отношения, что ты видишь, что - да, значим для этого человека, - то естественно, чувствуешь, что… да, наверное, это вот ощущение влюбленности". При этом тренер поддерживает отношения равного внимания и "чуткости" ко всем ученикам, никого не выделяя, - с тем, чтобы сохранять единство группы.
Своеобразная модификация гаремоподобных структур - фан-клубы, с принятой в них экзальтацией по отношению к любимому исполнителю (со стороны как фанатов, так и фанаток, которые обычно составляют там большинство).
Для самих исполнителей это обстоятельство весьма значимо и отражается в фольклоре музыкантской тусовки (байках, анекдотах, прозвищах музыкантов). Сексуальная привлекательность и наличие поклонниц рассматривается как необходимая составляющая профессионализма. Саша Васильев (из группы "Сплин") говорит о лидере другой популярной музыкальной группы И.Лагутенко ("Мумий Тролль"): "Самое главное, что вместе с Лагутенко в русском роке появился яркий секс-символ, на который можно мастурбировать. Раньше этого никогда не было. Сексуальные люди, конечно, присутствовали, но он резко поднял планку. Кстати, нам тоже лифчики на сцену бросают".
Для многих участников музыкальных коллективов, опрошенных в рамках настоящего исследования, первоначальным стимулом к занятиям музыкой послужило желание "привлечь внимание девушек". Нам важно отметить связь сексуальной привлекательности со структурами управления. В музыкальной тусовке (и субкультуре) эта связь определяется понятием драйв (от англ. to drive - 'вести, водить, заводить'): значение этого понятия точно не определяют (полагая его принципиально неопределимым, т.е. сакральным), но в общем его смысл сводится к "воздействию", влиянию на аудиторию, способности "вести" за собою - на уровне чувств, состояний и поведения. Иными словами, смысл этого сакрального понятия сводится к способности управлять. Управлять, используя "любовь" поклонников, чувственное влечение аудитории, которое музыкант должен уметь стимулировать: это умение культивируется как часть профессионализма. По существу, понятие "драйва" используется в этой культуре как средство трансформации сексуальных влечений в отношения управления. Примечательно, что в структуре фан-клубов женщинам отводится, как правило, обслуживающая, подчиненная роль. В среду самих музыкантов они допускаются с трудом и большими ограничениями (только когда нет мужской альтернативы, чаще всего - если играют на редких музыкальных инструментах) и сохраняют в этой среде статус исключения.
Сексуальная идеализация кумира характерна и в среде футбольных фанатов. Этот мотив типичен для кричалок (самый известный жанр фан-фольклора):
Полюбила футболиста -
Добрый он и нежный,
И красивый, и речистый
Дмитриев Олежек.
В легендарный период чемпионства "Зенита" девушки на трибунах скандировали:
Я хочу родить ребенка
От Володи Казачонка! (СПб., 1984-86 гг.).
Таким образом, специфика репродуктивного статуса (его неопределенность, отсутствие постоянного партнера) и стратегии (поиск партнера) становится основой своеобразной модели лидерства, весьма распространенной в молодежных сообществах.
В хип-культуре и пост-хиповской культурной среде подобные централизованные структуры часто оформляются как игровые "семьи". Только воспроизводят они не структуру обычной парной семьи, а скорее структуру гарема. Восемнадцатилетний Майкл Какаду, потусовавшись в системе (тогда преимущественно хипейской по духу), пройдя трассу (играющую здесь роль посвящения), приобрел в своей бывшей битломанской тусовке авторитет и статус "отца" этой тусовки: "И я был, - рассказвает он, - отцом этих всех битломанов, всей битломанской тусовки. У меня была "жена" (неверая), у ней "любовник", у меня "любовница", были "дети", "внуки"…" (Москва, 1988 г.). Отметим, что вокруг такого "отца" обычно несколько женщин, имеющих статус его "жен", "любовниц" или "дочерей.
Современные сорокоманы, стилистически (по сленгу, ценностям и фольклору) близкие хип-культуре, упоминают аналогичное "движение родственников": "Ты мой папа, я твоя дочка, ты мой дедушка, я твоя бабушка". Удочерение-усыновление сорокоманское, псевдобратья - тоже, наверное, интересный момент… Началось это всё давно, году в 94… как-то вдруг пошло: "Давай ты будешь моим папой" - "Давай" - "Классно". Поскольку у меня там 5 дочек в "Сороке" - "Ты сам их захотел?" - "Нет, знаешь, они добровольно… это свободные ассоциации" - "То есть, скорее девочки напрашивались?" - " Да, естественно. Я как-то не особо... Понимаешь, это же была определённая обязанность - как честный человек охранять, оберегать от всяких неприятностей". Эти "семьи" не очень связаны с отношениями власти, вообще в хип-культуре неактуальными. Тем не менее, и здесь можно отметить очевидные отношения патроната. Хип-культура демонстрирует еще и женский вариант "гарема": подобные же "ядерные" структуры возникают (посредством обряда "усыновления") вокруг "мамы" - женщины, опекающей новичков, обычно нескольких. В сексуальном отношении такая "мать", однако, полностью табуирована, и это резко отличает такую группу от типичной гаремной структуры, где близость с лидером хотя бы теоретически допускается, ее добиваются, и все держится на негласной конкуренции за его внимание.
* * *
Репродуктивное поведение, пожалуй, наиболее значимо как элемент идентичности, медиатор общения и фактор консолидации молодежных сообществ. Заметную роль во внутригрупповых процессах играют и питейные практики.
Питейные практики.
Опознавательный знак.
Ситуация первого знакомства двух скинхэдовски одетых и обритых молодых людей в описании одного из них: "На троллейбусной остановке я познакомился со скинхэдом-сайкером… я спросил у него, занимается ли он спортом, он ответил "нет" и спросил у меня: - А ты что, качаешься? - я ответил "да". - "Мы тоже накачиваемся, - сказал он. И добавил: Пивом".
"Накачивание" пивом фигурирует при знакомстве как опознавательный знак, первый, о котором говорят, элемент идентичности. Любопытно отметить, что питейная практика описывается в тех же терминах, что и "формирование тела" (накачивание) - в роли групповых символов они взаимопереводимы, т.е. питие включается в общий контекст телесных практик.
В разных сообществах - свои знаковые и даже культовые напитки. Чаще всего в этом качестве называют пиво. Оно популярно в среде анархистов и футбольных фанатов, скинхэдов и национал-большевиков. “Пивка попить” в их разговорах означает: “встретиться”. Пиво позволяют себе даже айкидоки, хотя в этой среде потребление алкоголя вообще не поощряется.
Портвейн, в особенности дешевый, романтизировали митьки - в пору, когда об их движении можно было говорить в контексте молодежной культуры (конец 1980-х).
Водка нередко дополняет пиво в застольной практике анархистов, провозглашающих, что "пиво без водки (а то и "водка без пива") - деньги на ветер" и цель - напиться до полного беспамятства, в котором видится телесный аналог идейной анархии. В фольклорном дискурсе национал-большевиков мифологизируется "дешевая водка", как "народный напиток"; фольклорное значение имеет и количество выпитого (ср.: модель “героического” пьянства). Застолье – постоянная тема внутрипартийных баек, в которых акцентируется его экстремальный характер: "Они рассказывают о том, как они вчетвером выпили за сутки 16 бутылок водки. Вот этой дешевой, паленой водки. Вообще алкоголь очень большое место занимает во всем этом... (наблюдатель имеет в виду -- в повседневных беседах. -- Т.Щ.)". Делается акцент на тяжелые питейные практики: приглашение "пивка попить" означает только преамбулу к гораздо более серьезному мероприятию. Социолог, имевший доступ к этой форме их времяпрепровождения, свидетельствует, что реально на партийных пьянках "пива не было никогда: пиво – это вообще как бы – ничто! У мальчиков – ничто! Водка – это замечательно…" - "А какая-то водка есть предпочтительная?" - "Дешевая! Дешевая – это хорошо…" Подобные разговоры, разумеется. должны пониматься как форма самопрезентации, конструирования символического образа "бойца", в числе прочего, и через его уастойчивость к фолкьлорному напитку.
Гораздо большая сдержанность в отношении алкоголя изображается в самоописаниях, исходящих из сообществ демократической направленности (ДВР, МХД, "Яблоко"). В партийных байках фигурируют напитки высшего качества (виски, хороший коньяк) в очень небольших, скорее символических, количествах ("две рюмки коньяку"). Серьезная степень опьянения приписывается скорее антигерою (трикстеру) и входит в партийные анекдоты.
Трезвость нормативна в разного рода сообществах спортивно-оздоровительной и перфекционистской направленности. У вышеупомянутых айкидоков, например, тренер совсем "не пьет и не курит" и полагает, что "алкоголь - это то, в чем по идее человек не нуждается. Он может вот эти стимуляторы, какое-то успокоение, искать в самом себе и с помощью тренировок". Ученики и тренер отмечают совместные праздники, собирают застолье - но строго безалкогольное, если присутствует тренер и если празднуют в тренировочном зале. Правда, иногда собираются и без учителя, у кого-нибудь на квартире - тогда немного пива присутствует: "Вы знаете, что - многие вообще не употребляют. Иногда бывает, что - вот сейчас, когда такая сильная реклама пива, - иногда я знаю, что… вот… некоторые - по праздникам…" Но в этом случае питие воспринимается как нарушение групповой нормы (пусть и не очень значительное). Совершенно недопустимо употребление алкоголя у кришнаитов и в некоторых других мистических сообществах. Русские неоязычники (из группы Схорон еж Словен") предпочитают (во всяком случае, во время ритуала) квас. Пропаганда трезвости присутствует среди анархистов, в основном, в связи с популярной у них практикой вегетарианства.
Хип-культура пьянства не одобряет, но и и не осуждает, особенно если на халяву. Культового напитка, пожалуй, нет: в фольклоре его место занимает травка (марихуана, или мариванна), которая считается у них более безобидной и менее разрушительной для тела и человеческих отношений, чем алкоголь. Говорят, что под травкой люди добрые и всех любят, а от спиртного - лезут в драку. О хипарях-музыкантах ходят легенды, что они играют под кайфом, но сами они говорят, что такое - редкость, что пить перед выходом на сцену не принято - если только под пивом или травкой. Зато опьянение в хип-фольклоре - постоянный атрибут антигероя (здесь - противника, врага, напр., милиционера). В этом сборнике читатель найдет повествование о разгоне ОМОНом слета Rainbow под Петербургом в 1998 г. По этому поводу тут же возникло много телег (легенд, анекдотов) и даже песен: один из постоянных мотивов - "ОМОНовцы были пьяны".
Фактор консолидации.
Чаще всего в питейной мифологии упоминается консолидирующая роль этого рода мероприятий. Общественное распитие практически во всех сообществах, где практикуется, рассматривается как средство укрепления группового единства, смыкаясь здесь по значению с коллективной трапезой.
На собраниях молодых поэтов в университетском Подвале продавали пиво, что выгодно отличало это место от других поэтических тусовок: "Ну какое-то вот... я не знаю... очень, очень много было людей... разных. Там продавали пиво, все тут же пили пиво. Там некоторые немножко пьяные уже... (усмехается) Как бы “подвал” чем отличается от всех других литературных объединений. “Подвал” в лучшую сторону отличается тем, что во всех ЛитО пьют чай с пирогами, а в подвале пьют пиво все время. Вот это плюс... Ну, вот Барковский клуб такой существует у нас в городе. Вот они часто очень приходили именно в “подвал”... не в другие ЛитО, а вот в “подвал”. Да, и они очень остроумные стихи там читали. Так скажем, под пиво развлекали публику (усмехается) ". С наличием пива связывают особую атмосферу Подвала: "Обстановка там была чисто приятельская, очень хорошая. На самом деле, жаль, что в этом году “подвала” нет. Он был не похож на все остальные места, где тусуются поэты. Там было все гораздо... общение там было более открытым, простым".
Распитие часто служит формой ритуализации коллективных мероприятий. У бритоголовых совместное времяпрепровождение называется “пивка попить”, а излюбленные места их встреч – пивные бары “Висла” и “Руслан”.
Партийные пьянки обычно более ритуализованы, чем у "неформалов", и нередко совмещаются с партийными собраниями или стилизованы под них. В РКСМ они обыгрывались как "заседание": по воспоминаниям одного из постоянных участников, в РКСМ "специальных пьянок не было, всегда официальное заседание, протокол даже вели. Спорили, кто протокол будет вести. Но постоянно один и тот же человек вел. Споры были “только не я” - все самоотводы брали..." Заседания питерской организации национал-большевиков в передаче А.Гребнева выглядят так, что они просто собирались и "пили в Бункере" (подвале в центре города, на Песках). Для “взрослых” партий (ЛДПР и партии право-либерального крыла, напр., ДВР) более характерны торжественные и вполне респектабельные застолья с узким кругом приглашенных: “Устраиваются партийные банкеты, - свидетельствует один из членов ДВР. - Но это всегда происходит после того, как они заканчивают с обсуждением каких-то вопросов…" Молодежь там присутствует редко, только в лице "своих представителей", лидеров молодежных организаций. Подпитие во время заседаний и публичных акций не допускается (во всяком случае, на уровне нормы).
Совместное застолье рассматривается почти везде как своего рода ритуал, обозначающий и закрепляющий объединение (договор, согласие), межличностную связь.
Приглашение вместе выпить означает принятие человека в число “своих”: "Мне недавно звонит Гребнев, - рассказывала после нескольих недель знакомства с национал-большевиками молодая исследовательница, - и говорит: - Мы должны с тобой выпить, ты мне помогаешь, там…" Тот же поощрительный смысл имеет участие в партийных застольях и для неофитов более респектабельных партий. “Ну, в лице своих представителей молодежь приглашают на разные мероприятия, - говорит один из молодых членов ДВР. - Того же X обычно приглашают, чем он очень гордился, рассказывал, что он “лично с Егор Тимурычем…” Ну, просто как бы близкий контакт со знаменитостью, как я понимаю. Я не думаю, что то, что они вместе употребляют алкоголь, имеет принципиальное значение. Но вот то, что как бы это самое сближение, как сокращение дистанции – да, это, конечно, является знаком каких-то…"
Посредством выпивки закрепляется совместное решение, договоренность. В фольклоре либеральной среды (таковая есть, и ее фольклор явно выходит за рамки отдельных партий) статус анекдота или, может быть, притчи обрело "сакраментальное всеми осмеянное: эпизод перед выборами 95-го, когда выступал печальный Гайдар и сказал, что “Вчера же они с Григорием Алексеевичем обо всем договорились, выпили две рюмки коньяку! А потом Григорий Алексеевич отыграл обратно”".
Экспликация иерархии.
Коллективные возлияния имеют свой этикет и сюжет, представляя своего рода ритуал, в котором демонстрируется не только групповое единство, но и групповая иерархия. Прежде всего выделяется роль группового лидера.
Вспоминая "заседания" ячейки РКСМ, очевидец отмечает: "И в пьянке даже была у них иерархия: Иван (лидер питерской ячейки. - Т.Щ.) пил вино или шампанское, остальные - водку. Он, конечно, и от водки не отказывался, но если было вино, то это ему. Вот, я помню, покупали водку, и ему обязательно джин-тоник покупали баночку. Ставил перед фактом. Мотивировал тем, что водку он не любит". Характерный пример знакового выделения лидера (лидерство как право на привилегии). Из той же серии - манера Ивана выпивать "для сугрева" во время партийных акций, что другим совершенно не позволительно: "Вот он на митингах - со всеми, активнее даже всех, а потом мог сказать: - Стойте! - а сам пойти в кафе и там выпить что-нибудь для сугрева".
Чаще, однако, лидер демонстрирует, наоборот, максимальное (даже преувеличенное) следование групповой норме алкогольного поведения. В суровой по духу НБП - необычайные питейные способности: "А вообще какое место в жизни пьянство занимает?" - спрашивает социолог у А.Гребнева. - "В моей? В моей - да (смех). Огромное просто место. Перманентное. Ну как… Ну что значит пьянка? Ну, выпил, например, сегодня водки и поехал по делам, съездил… Приехал - опять выпил... Есть люди, которые кофе пьют постоянно, а я из другой породы. Я пиво и водку пью постоянно…". На глазах творится и практикой поддерживается миф - образ лидера, как не просто воплощения нормы, но экстремального ее воплощения.
Подобный же алкогольный экстремизм приписывают Чижу - лидеру известной музыкальной группы "Чиж и К°": "Чиж, - говорит о нем коллега из группы "Сплин" А.Васильев, - работает в одном определенном стиле с хипповским уклоном, играет блюзы. Но главное не в этом. Чиж - человек, которого не перепить ни при каких обстоятельствах. Железный троянский конь. Мы его боимся. Приехали как-то в Вятку, и нам говорят, что позавчера здесь играл Чиж, но не уехал - нас дожидается, чтобы домой ехать вместе. Мы в ужасе схватились за голову. И наши самые худшие опасения подтвердились. Говорят, что первым в Питере с поезда сошел бодрый и довольный Чиж, потом вынесли нас". Приведенный текст - типичная телега: фольклорная форма, характерная для молодежной, а в особенности - хип-культурной традиции. Телеги функционируют как форма трансляции субкультурных традиций, норм, сленга, - т.е. фактически играют роль мифологии.
В трезвом сообществе айкидо лидер, наоборот, демонстрирует полное (без всяких исключений, допустимых для рядовых членов) воздержание от алкоголя: тоже экстремальную форму алкогольного поведения, только другую его крайность. Соответственно обозначается близость к лидеру: узкий круг наиболее к нему приближенных демонстративно не пьет, демонстрируя солидарный с лидером тип алкогольного поведения.
Одно из средств демонстрации иерархии - тосты. Из описания застолий в районной организации ДВР: "То, что я слышал, обычно представляло собой очень бледный первый тост, который обычно представлял собой изложение каких-то программ, а потом – ну, потом были персональные тосты. А дальше происходило… Ну, просто у кого-то недавно был день рожденья. Это отмечают…". Последовательность тостов отражает иерархический порядок; их содержание апеллирует к внутригрупповой репутации адресата. Подобная речевая форма не только фиксирует, но и конструирует иерархию.
Семантика разделения.
Питейные практики имеют не только интегративный, но и разделительный смысл. Во-первых, как демонстрация отделения своих, своего сообщества, от остального социума. Здесь следует обратить внимание на одну черту коллективных застолий: снятие разного рода табу, ограничений, обязательных в повседневной жизни.