Geum.ru

Рауль Мир-Хайдаров. За все наличными

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   45

2



В Москву Тоглар вернулся в середине сентября. В аэропорту Домодедово

его встречал Городецкий. Стояла сырая, промозглая погода, шел мелкий

обложной дождь, а в открытых настежь дверях зала ожидания гулял ветер,

принося запахи мокрого леса, прелых листьев, грибов. И он, загорелый, в

светлом костюме, после теплого, пахнущего еще зрелым летом Ростова, сразу

почувствовал себя неуютно. Мысль о пальто, плаще, осенних ботинках, зонте,

шарфах и перчатках как-то не приходила ему в голову там, рядом с Натальей.

Почему-то припомнилась крыловская басня "Стрекоза и муравей", и странно --

она вызвала улыбку. Багаж, чемодан и саквояж, куда он переложил содержимое

спортивной сумки, у него был с собой, и они тут же отправились домой.

Аргентинец сразу почувствовал настроение Тоглара и, как всегда

иронично-шутя, заметил:

-- Все, брат, кончилось лето. Москва не Ростов. Но ты не горюй, нынче

все легко поправимо, наше время пришло! Если тебя волнует осенне-зимний

прикид, деньги на первое время, не переживай. Я всю неделю в крупном

выигрыше, карта так и прет, никогда так долго не везло, даже страх порою

берет, к чему бы это. Можешь рассчитывать на любую сумму. Свои люди,

сочтемся.

В белом просторном "вольво" Городецкого было тепло, и первое ощущение

московской слякотности, неуютности быстро прошло, хотя Тоглар мыслями

находился еще в Ростовском аэропорту, где осталась заплаканная Наталья. Но

он среагировал на сказанное:

-- Спасибо, братан. С деньгами у меня порядок. Думаю, на первое время

мне хватит. "Чехи", зная, что никогда меня живым не выпустят, платили

хорошо, они понимали, что человеку нужны стимулы. Потом, скажу тебе по

секрету, -- он решил почему-то вдруг сблефовать по-крупному, -- уходя, я

прихватил у них казну. Семь бед -- один ответ.

-- Лихо! -- присвистнул Аргентинец. -- "Чехов" редко кому удается

кинуть. Молодец!

-- Три года плена, наверное, стоят немалых денег. Чеченская казна --

как компенсация за моральный ущерб, за то, что я долго не видел тебя,

братву, -- от души рассмеялся Тоглар, радуясь, что запустил удачную утку. По

крайней мере, ни у кого не вызовут любопытства или удивления его крупные

траты на первых порах.

Как ни уговаривал Константин Николаевич Городецкого отвезти его сразу в

гостиницу "Националь" или "Метрополь", тот отказался наотрез.

-- Поживешь у меня два-три дня, оклемаешься, а потом переедешь в

"Метрополь". Там перед Дантесом все ходят на цырлах, и тебе, как его старому

корешу, почет и уважение будет.

Так и приехали на Кутузовский, в дом к Городецкому, который Тоглару

очень хотелось увидеть. Пятикомнатная квартира на третьем этаже, с

консьержкой в подъезде, с порога -- да что с порога, с тяжелой бронированной

двери, обитой красным деревом, с массивными бронзовыми ручками, с

телеглазом, просматривающим просторную лестничную площадку, -- поразила

сразу. Прихожая, коридор, где одновременно могли одеваться пять-шесть пар,

оказались выложены мореным деревом и зеленоватыми, с красными прожилками,

мраморными плитами. С высоты почти четырехметрового потолка свисали две

многопудовые хрустальные люстры в виде гигантских виноградных гроздей.

Кругом зеркала, картины, напольные и настенные светильники, бра, торшеры;

старинные китайские вазы -- бронзовые и фарфоровые; карликовые деревья

"бонсай" на изящных высоких консолях из светлой вишни -- казалось, он попал

в какой-то дворец или студию, где снимали сцену из жизни голливудских звезд.

Городецкий, наслаждаясь произведенным эффектом, водил его из комнаты в

комнату, давая какие-то важные, на его взгляд, пояснения. В одном из залов,

словно специально для Константина Николаевича, уже топился камин, совсем

по-сельски потрескивали дрова, и он с удовольствием расположился в глубоком

кожаном кресле, протянув ноги к огню. Да, не зря хвалился Городецкий --

квартира была блеск!

Аргентинец, придвинув к креслу столик на колесиках, уставленный

напитками, оставил его одного и ушел в столовую, где хозяйка и две его

дочери уже накрывали стол. Тоглар знал Светлану, жену Аргентинца, давно, но

как-то не предполагал, что у него взрослые дочери-студентки, девушки на

выданье.

Застолье у Городецкого затянулось допоздна. Тоглару было по-свойски

хорошо в душевном кругу домочадцев Аргентинца. Шум, смех и шутки не смолкали

с первой до последней минуты вечеринки, женщины веселым нравом не уступали

хозяину. Несколько раз среди трапезы Константин Николаевич проваливался

памятью в Ростов, к Наталье, и тому виной была дружная семья Городецкого.

Тоглар примерял себя, Наталью к семейной жизни, к уюту и в какие-то минуты

видел вместо Светланы, жены Аргентинца, Наташу, видел ее хлебосольной

хозяйкой большого и уютного дома. Городецкий на этот день отменил

запланированные картежные игры, и весь вечер они провели дома, беседуя до

глубокой ночи.

-- Мне бы хотелось купить похожую квартиру где-нибудь рядом, я люблю

этот район. Люблю ходить пешком. Есть еще одна причина -- я решил жениться,

обзавестись семьей. Если бы ты знал, как я устал... И, честно говоря, я

по-хорошему завидую тебе, -- искренне, но грустно сказал Константин

Николаевич.

-- Ты решил жениться на той девушке из Ростова? -- уточнил Аргентинец,

вороша щипцами поленья в камине, и яркий отблеск упал на его лицо.

-- Отгадал, на ней. Хочу жить домом, принимать гостей, встречать вместе

с тобой Новый год, Пасху, Рождество. Сколько может стоить такая хата?

Аргентинец на минуту задумался.

-- Наверное, около полумиллиона долларов. Но если ты всерьез, это легко

узнать -- у меня есть знакомый хозяин риэлторской конторы. Я ему поставляю

богатых клиентов, а он мне платит два процента со сделки, так что я на твоей

квартире еще и заработать смогу, -- улыбнулся Городецкий.

-- Что такое риэлтор или, как ты сказал, риэлторская контора? -- не

понял Тоглар.

-- По-простому, на старый манер -- это маклер. По новому, западному

стилю -- торговец недвижимостью. Теперь... везде узкая специализация, каждый

занимает свою нишу. Лучше работать с ними, у них всегда есть выбор. В

квартире, выставленной на продажу, они делают ремонт, причем сотрудничают с

дизайнерскими конторами, мебельными фирмами. В общем, избавляют богатых

людей от лишних хлопот.

-- Можем мы сейчас же позвонить твоему маклеру? -- загорелся Тоглар.

-- Почему же нет... -- И Аргентинец, взяв лежавший рядом сотовый

радиотелефон, набрал какой-то номер.

На другом конце тотчас подняли трубку.

-- Здравствуй, Серега. Это Городецкий. Как жизнь, как дела? --

Аргентинец держал трубку на отлете, и Тоглар слышал, как отвечал маклер:

-- Неплохо. Но жить лучше не помешало бы. Ри-элтору для полного счастья

всегда нужен богатый клиент.

-- А у меня тут есть один. Правда с претензиями. Хочешь переговорить?

-- Спрашиваешь...

Аргентинец передал Фешину трубку.

-- Добрый вечер. Меня зовут Константин Николаевич. Вы бывали дома у

Городецкого?

-- Бывал. Эта квартира прошла через мои руки, я ее продал прежнему

владельцу. Наша фирма сделала там ремонт. Кстати, как, нравится?

-- Да, нравится, -- не стал лукавить Константин Николаевич. -- И я

хотел бы иметь нечто подобное, а главное, в этом же районе, в сталинских

домах. Люблю, знаете, простор, воздух, свет...

-- Одну секунду, я включу компьютер, -- попросил маклер. Дождавшись,

пока на дисплее появятся данные, он спросил: -- Вы будете платить сразу или

по частям, перечислением или наличными?

-- Могу сразу и наличными, если, конечно, устроит ваше предложение.

-- Варианты у нас есть, и даже там, где вы хотите, рядом с гостиницей

"Украина". Дом стоит в глубине двора, так что шум с Кутузовского проспекта

не будет вас беспокоить по утрам.

-- Сколько комнат? -- уточнил Тоглар, он уже вошел во вкус.

-- Две квартиры на шестом этаже, на одной лестничной площадке.

Трехкомнатная и четырехкомнатная.

Тоглар чуть задумался, потом спросил:

-- А нельзя ли соединить эти две квартиры вместе?

-- Можно, -- хмыкнул на другом конце провода Серега. -- Нынче ничего

невозможного нет. У вас большая семья?

-- Нет. Небольшая. Но я художник. И хотел бы в трехкомнатной сделать

большую мастерскую, студию, комнату для гостей -- необычную, чтобы

чувствовалась обитель, а не просто жилье художника. Понимаете?

-- Понимаю. Нечто такое мы уже делали. У нас есть для основы

европейские модели подобной студии: фотографии, видеообзор. Но две квартиры

в таком престижном районе, сталинском доме, особый ремонт... это станет вам

дорого.

-- Дорого это сколько? -- спросил Тоглар, не выдавая своей радости.

-- Около восьмисот тысяч долларов. Возможны какие-то скидки, ведь вы

покупаете сразу две квартиры и готовы оплатить наличными. Разумеется, нам

понадобится аванс, чтобы начать оформление ордера и подключить дизайнеров,

проектантов, строителей.

-- Я могу заплатить и все сразу, если понравится и квартира, и ваш

проект, но какие у меня будут гарантии?

Но тут вмешался в разговор все слышавший Аргентинец.

-- А я и буду гарантом. Он ведь знает, с кем имеет дело: подведет --

оторвут голову, вот и весь консенсус. Тут одни коллеги Сереги попытались

кинуть нашего братана Мансура, он квартиру на Петровке купил, рядом с

главной ментовкой. Теперь нет ни этой конторы, ни хозяина, мир праху его, а

оставшиеся компаньоны до сих пор выплачивают штраф за подлянку. Мансур --

мужик крутой.

Маклер, конечно слышавший слова Городецкого, сказал:

-- Мы стараемся работать честно.

-- Можем мы завтра же, с утра, посмотреть ваши квартиры? -- Тоглар уже

не мог сдержать нетерпения.

-- Разумеется. Где увидимся? Ваш телефон?

-- Приезжайте к Городецкому к десяти утра.

-- Лады, договорились... -- И Серега отключился.

-- Ну вот, я и заработал шестнадцать тысяч баксов, не выходя из дому,

-- пошутил Аргентинец. Потом, спохватившись, спросил: -- Ты всерьез тянешь

на такую дорогую хату?

-- Чтобы жить с тобой рядом, никаких денег не жалко, -- потирая руки,

довольно заметил Тоглар. -- Тем более за такие апартаменты, где у меня

наконец-то будет мастерская и я смогу заняться живописью.

-- Живописью? Ты это всерьез? Я думал, что это твоя Наталья захочет

иметь какой-нибудь пижонский салон, -- искренне удивился Аргентинец.

-- Вполне серьезно, дорогой, вполне. Единственное, что меня привлекает

сегодня, кроме Натальи разумеется, -- это краски, холсты, кисти, мастихины.

Я хочу попробовать рисовать, мне кажется, это у меня в крови. И давай выпьем

за мой будущий дом, он ведь с твоей легкой руки возникнет, -- взволнованно

сказал Тоглар.

-- За дом выпьем. Дом -- штука серьезная, тем более если он такой

уютный... -- И они сдвинули бокалы с белым вином.

Потом они еще долго сидели, обсуждая ближайшие планы Константина

Николаевича. Глядя в окно, за которым все так же нудно моросил дождь, Тоглар

вдруг словно опомнился:

-- Какие прожекты строим -- квартира, мастерская... А мне ведь завтра

не в чем выйти на улицу. Посмотри на эту мокреть, и утром вряд ли

распогодится... Нужно срочно купить осенний прикид, хочется пешком

прогуляться по Москве... соскучился...

-- Прикид нынче дело серьезное, теперь кругом по одежде встречают... --

серьезно заметил Аргентинец. -- Шмотья навалом, завались, но, оказывается, и

Карден с Версаче не потолок, есть и покруче. В этом деле я, честно говоря,

не секу. Но, -- осенило его, -- есть у меня один молодой и чересчур шустрый

компаньон, когда-нибудь он в великого каталу вырастет, помяни мое слово --

талант! -- Хозяин оживился. -- Понимает с полуслова, полужеста, на ходу

подметки режет, как говаривали в старину. Я его беру в напарники, когда

чувствую, что соперник мне не по зубам или они против меня тоже в паре

катают. Так у этого молодого гения -- у него кликуха, с моей легкой руки,

Эйнштейн -- есть одна существенная слабость: он помешан на модной одежде --

короче, сам увидишь. Что сегодня надо носить и где это купить -- лучше его

не знает никто, даже Слава Зайцев или Алексей Греков. Вот ему я могу

позвонить, оказать услугу, он сочтет за честь.

-- Прекрасно, ты решил с риэлтором, решай и с имиджмейкером, кажется,

это так называется. Однако, я вижу, жизнь сильно изменилась: были бы деньги,

а остальное решается вмиг, и даже по самому высшему разряду.

-- Уровень, брат, от денег зависит. А все остальное -- разделение

труда, каждый должен делать только то, что делает лучше других. Это закон

успеха. Я, как ты знаешь, играю в карты, Бог дал мне такой талант. У других

-- свои таланты. Так я звоню Эйнштейну.

-- Давай, давай, не голым же мне ходить...

Молодого гения удалось отыскать только с третьей попытки. Вначале

Эйнштейн огорчился, что его побеспокоили не из-за очередной крупной игры, но

когда узнал, что надо по высшему разряду упаковать богатого и уважаемого

человека, в нем проснулся азарт художника. Он обещал экипировать друга

Аргентинца так, что от зависти лопнут самые прикинутые пижоны столицы.

Договорились, что он заедет за Тогларом к Городецкому к одиннадцати утра.

Друзья решили, что за час Константин Николаевич успеет осмотреть с риэлтором

квартиру, тем более она находилась почти рядом...