Geum.ru

Рауль Мир-Хайдаров. За все наличными

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   45

2



В том, что он вышел на верный путь в поиске фальшивых долларов, через

своих друзей гангстеров, Татлян убедился ровно через две недели после того,

как они на "кара-дюшатель" подъехали на премьеру пьесы абсурда. Эта

постановка была единственной премьерой, отчета о которой "Лос-Анджелес

таймс" так и не получила: русский аб-сурд на сцене оказался Татляну не по

плечу. В тот вечер, когда он наконец-то ухватил веревочку от клубка,

ведущего к вожделенной тайне, Карлен в компании Криса и Абрека подъехал к

Концертному залу имени Чайковского на площади Маяковского, чтобы

завизировать статью о камерном оркестре Юрия Башмета, которую он написал по

заказу одного чикагского музыкального журнала. Задержался Карлен там гораздо

дольше, чем предполагал, и, выйдя на плохо освещенную Тверскую, не

подозревал, что лимузин все еще дожидается его. Но машина стояла на месте,

хотя парковка тут была запрещена, а из распахнутой задней двери раздавался

веселый девичий смех.

-- А вот и наш театральный обозреватель явился, с самим Башметом целый

час общался... Каро его зовут, он американец, -- представили друзья Татляна

двум девушкам, скорее всего студенткам, москвичкам.

-- Они на Башмета на завтра билеты купили, мы их возле кассы

подкараулили. Так что, пожалуйста, организуй подругам автограф мэтра.

Девушки, оказывается, меломанки, обожают серьезную музыку, -- поигрывая

ключами от машины, заметил Армен.

-- Может, тебе, Каро, следует взять у девушек интервью? Смотри, какие

красивые, умные... -- вмешался в разговор Ваган-Крис.

-- Он просто обязан это сделать! Мы тут ждем его больше часа, штраф

гаишнику валютой заплатили, умираем с голоду, а он там о Малере, Шнитке и

Губайдуллиной рассуждает, -- притворно возмущался Армен, заводя машину.

-- Ох, какие высокие познания в музыке! Может, вы и Эдисона Денисова

знаете? -- иронично заметила одна из девушек. -- Или лично знакомы?

-- Мы все знаем, -- кивнул Ваган. -- А сейчас давайте заскочим в

"Пекин", поужинаем. Это рядом, только развернуться надо. Заодно обмоем

статью Карлена -- это его первый заказ из серьезного музыкального журнала, и

он очень волновался, подпишет Башмет статью или нет. По глазам вижу --

угодил маэстро. Заодно и встречу с вами отметим...

Видимо, парни всерьез нацелились на этих девушек, да те и впрямь

производили хорошее впечатление. Абрек всегда говорил в таких случаях: люблю

домашних девочек, а это был как раз тот самый случай.

В "Пекин" они явились в самый разгар вечера, в час, который любил

чистодел Тоглар, когда при отсутствии собственного настроения можно было

зарядиться от царившего вокруг веселья. На входе швейцар попытался было

задержать гостей до прихода метрдотеля, но Ваган коротко обрезал его,

сказав: "Зарезервировано", -- и, отодвинув плечом в сторону, широким жестом

пригласил компанию в продымленный зал, хотя курение за столами строжайше

запрещалось. В зале метрдотель уже спешил навстречу большой компании, узнав

Криса и Абрека, завсегдатаев ресторана. Он провел их к столу во втором ряду

от прохода, на котором действительно стояла табличка "Зарезервировано".

Когда они стали шумно рассаживаться, споря, кому куда разместиться,

Карлен неожиданно заметил, как Крис и Абрек, суетившиеся возле девушек,

вдруг как по команде застыли, ибо увидели впереди, через стол, большую

компанию за богато накрытым столом с роскошными цветами. И на мгновение

напрочь забыв про своих очаровательных спутниц, разом склонились в

подобострастном поклоне, приветствуя каких-то важных знакомых. Карлен даже

не представлял, что его самоуверенные, нагловатые друзья могли перед кем-то

так низко гнуть спину и смотреть, даже издалека, так заискивающе-лакейски.

Казалось бы, те сидят рядом, что стоило подойти, поздороваться, обменяться

любезностями, но чувствовалось, что ереванским гангстерам это не по рангу.

Татлян сразу понял, что чисто случайно оказался рядом с очень высокими

людьми криминального мира Москвы, и решил быть начеку. Разумеется, во что бы

то ни стало надо их тайно заснять. Будет возможность подтвердить перед

центром еще раз, что он тут не сидит сложа руки, а действует рядом с самыми

главными авторитетами столицы.

Пока Армен изучал огромную карту вин в сафьяновом переплете, а Ваган

знакомился с многостраничным и мудреным китайским меню, которое отнюдь не

представлялось ему китайской грамотой, девушки отправились в дамскую комнату

привести в порядок прически и вообще навести марафет. Воспользовавшись

возникшей паузой, Карлен спросил у Абрека:

-- Это что за важные господа за соседним столом? Посмотри, какое

внимание уделяют им хозяева "Пекина", метрдотель вообще от них не отходит, а

официанты чуть ли не бригадой их обслуживают. Наверное, какие-нибудь

знаменитости, а может, сенаторы, конгрессмены?

-- Сенаторы? Конгрессмены? -- усмехнулся Абрек, откладывая в сторону

роскошную карту вин, чувствовалось, что выбор уже сделан. Он задумчиво

постучал пальцем по столу. -- А, пожалуй, ты прав, дорогой Каро. Они и есть

на сегодня реальные конгрессмены и сенаторы, а вовсе не те клоуны, что сидят

в Госдуме и Совете Федераций, воображая из себя хозяев страны, гарантов

порядка и конституции. Впрочем, разве стал бы я раскланиваться так

уважительно с теми марионетками из Кремля? За кого ты меня принимаешь?

-- Тогда в чем дело? -- сделал непонимающие глаза Карлен.

-- А в том, друг мой, что через год с небольшим в России президентские

выборы... Вот ты смотри и запоминай, скорее всего кто-то из сидящих за тем

столом, а может и не один из них, захочет вскарабкаться на самые высшие

ступеньки власти в стране. А потом уже ее из рук не выпустит. А власть --

штука сладкая, -- воодушевился Армен, и глаза его загорелись.

-- Да, ты прав, -- пришлось согласиться Карлену. -- А люди, видно,

интересные...

-- Еще бы! -- Армен входил в роль приближенного к сильным мира сего.

Откинувшись на стуле, он рассказывал: -- Вон тот, в сером костюме, будет

выставлять свою кандидатуру точно. Деньги его уже не интересуют -- наелся.

Фамилии его не знаю, врать не стану, а кликуха -- Шаман. Держит в руках

тюменскую нефть, три-четыре крупных банка, две газеты и один телеканал. О

недвижимости не говорю: заводы, трубопроводы, дворцы, пароходы, яхты,

самолеты и т. д. и т. п. Рядом с ним его друг, бывший соратник по камере,

погоняло Дантес. Фамилия Лозовский, зовут Олег, сам из Днепропетровска,

занимает в "Метрополе" целый этаж. В свободное время Дантес не прочь в

картишки сыграть по-крупному. А рядом с ним, слева, вон тот вальяжный, в

светлой тройке, -- знаменитый Алик Тайванец, выдающийся катала. Говорят, с

тех пор как открыли границы, он часто играет на крупных мировых курортах в

паре с легендарным московским каталой Городецким, ходячей энциклопедией по

криминальной жизни России. Аргентинца, такая кликуха у Городецкого, ты видел

не раз в закрытых катранах, куда мы с тобой захаживали, он всегда в белом

смокинге щеголяет. Так вот там, где они катают вдвоем с Тайванцем, ставки на

миллионы, на виллы и дворцы, прииски и заводы. Слышал, что они недавно в ЮАР

две шахты выкатали, не знают, кому продать, у тебя нет в Штатах клиента?

Короче, наводят на Западе шорох, высоко держат знамя российских катал, --

рассмеялся Абрек. -- А тот, что подливает Тайванцу в бокал его любимое

французское шампанское "Тайттингер", наш хороший знакомый, владелец

ресторана "Золотой петушок", кликуха Хавтан, классный мужик, живет по

понятиям. Мы обязательно с Крисом должны сводить тебя к нему в гости. У него

в Москве лучшая русская кухня, а шеф-повар Петрович просто волшебник, маг и

чародей. А вот главного в этом застолье я не знаю.

-- Почему ты решил, что он главный? -- не удержался Карлен, искоса

разглядывая людей за соседним столом.

-- Тут и решать нечего. Погляди, Шаман и Дантес оказывают ему всяческое

внимание, это за версту видно. Я имею в виду того поджарого господина во

главе стола, в элегантной твидовой тройке и роскошных очках в золотой

оправе. Говорят, этот субчик купил разорившееся казино "Трефовый туз",

шикарно переделал его, но название менять не стал. А еще он приобрел на

аукционе фирмы "Гелос" знаменитую картину Ивана Пуни "Трефовый туз",

написанную в начале века, и повесил ее в главный зал, над английским

камином.

-- Эстет какой-то... -- усмехнулся Карлен.

-- Вряд ли. Просто эстету Шаман с Дантесом почести оказывать не станут.

Я же отсюда вижу, как они его ублажают... Нет, это человек высокого полета,

-- убежденно сказал Армен и тут же расцвел широкой улыбкой, потеряв интерес

и к "сенаторам" с "конгрессменами", и к Карлену, -- к столу подходили явно

похорошевшие за несколько минут отсутствия девушки.

Стол к возвращению девушек уже был накрыт, и веселье закипело с первых

тостов. Что-что, а гулять кавказцы умеют, тем более в компании

очаровательных женщин. По аппетиту друзей Карлен понял, что они

действительно проголодались, да и кухня в "Пекине" была отличной, если,

конечно, разбираться в ней. Оркестр играл почти без перерыва, видимо заказы

сыпались один за другим. Когда приятели с девушками уходили танцевать,

Карлен, несколько раз проходя мимо стола с "сенаторами" и "конгрессменами" в

курительную комнату, успел заснять всю компанию с разных точек, чтобы

получилось наверняка. Фотографии будущих владык России в криминальном

окружении когда-нибудь могли принести солидные дивиденды или... стоить

жизни. От выпавшей в тот вечер удачи Татлян был не менее счастлив, чем его

друзья-гангстеры, -- он уже выстроил в уме план дальнейших действий. Но

вдруг, когда компания в очередной раз отплясывала нечто цыганско-кавказское

в центре зала, а сам Карлен лениво ковырялся в грибах сян-гу, запивая их

прекрасным бургундским вином, так понравившимся девушкам, удача улыбнулась

репортеру светской хроники еще раз. К соседнему столу уверенным шагом

приближался... Картье! Чувствовалось, что завсегдатай злачных мест зашел

сюда не случайно, то ли опоздал на прием, то ли вызвали его в ходе застолья:

телефоны спутниковой связи лежали у каждого рядом со столовыми приборами --

привычная деталь новейшего времени.

Карлен, обладавший орлиным зрением, увидел, что за столом заметили

приближение запоздавшего гостя, и все приветливо заулыбались, а Дантес даже

привстал, чтобы выйти навстречу. Но тут господин в твидовой тройке, вокруг

которого сегодня все и крутилось, тоже с улыбкой привстал с места, и гость,

подойдя к нему первому, обнялся с ним, а уж потом с остальными поздоровался

за руку. Место ему определили рядом с поджарым господином в очках с золотой

оправой. Глядя на компанию, весело внимавшую тосту нового гостя, Карлен уже

точно знал, что в самое ближайшее время надо поставить на прослушивание

телефоны Картье, всезнающего Аргентинца и Хавтана. Рано или поздно это

поможет выйти на след фальшивых долларов, печатающихся в России.


С тех пор как Карлен переехал в новый дом на улице Ямского поля, в его

распоряжении почти всегда была личная автомашина. То Ашот оставлял ему ключи

от "мерседеса", уезжая по делам своей фирмы, то Армен с Ваганом -- те тоже

частенько покидали Москву, и если Ашот больше мотался по России и странам

СНГ, то гангстеры с четвертого этажа путешествовали по миру, чаще всего

разыскивая по заказу должников, укрыв-шихся за границей. Дело это им

нравилось, потому что охота всегда велась за большими деньгами. Когда Абрек

с Крисом в первый раз оставили ему "кара-дюшатель", Карлен опешил: такую

машину он не доверил бы даже брату родному, в нем уже прочно сидел

стопроцентный янки. Там, в США, в двухсотмиллионной Америке, не нашлось бы

ни одного человека, который одолжил бы такую дорогую машину приятелю или

соседу, -- Карлен мог побиться об любой заклад. Армен, заметивший его

растерянность, сказал:

-- Бери, дорогой Каро, мы же не в Америке. Ты наш друг, товарищ,

катайся, радуйся. Мы же видим, как она тебе нравится. Разобьешь -- тоже не

беда. Вещь для человека, а не человек для вещи, как говорят у нас в Армении,

не забыл еще? Жизнь так коротка, а деньги при нашем образе жизни ничего не

значат. Сегодня нет -- завтра будут, не будут -- отнимем. Опиши это

где-нибудь у себя в репортаже, хотя тебя там вряд ли поймут: что скифу --

стремя, то гунну -- седло, -- не преминул лишний раз козырнуть своей

начитанностью Армен.

В общем, в Москве Карлен Татлян вел вполне светскую жизнь. Он даже

иногда со страхом думал: "Откопай я в России какой-нибудь подпольный центр

по печатанию долларов и завтра же меня перекинут на очередной

неблагополучный участок работы, скажем в Польшу или Венгрию, или того хуже

-- в Ливан или Латинскую Америку. Ну, кинут за успехи какое-нибудь

вознаграждение, которое едва ли превысит пять тысяч". Только в Москве Карлен

понял, что ни пять тысяч, ни десять, да и тридцать -- не деньги, а так...

пыль, на карманные расходы. Может, они в Америке деньги, потому что там

любой и каждый экономит по центам. Оттого служба в ЦРУ, которой он еще год

назад так гордился, стала терять в его глазах привлекательность. Вот

провернуть бы удачное дельце, как его двоюродный брат Ашот Казарян, чтобы

сразу купить весь этаж с пентхаусом в роскошном доме престижного района и

"мерседес" последней модели, да и в тратах себя, как и он, не стеснять --

нет, в Америке такое могли себе позволить только очень богатые люди. Об этом

пока можно было только мечтать.

3



Как-то Крис с Абреком совершенно неожиданно, среди недели, сорвались в

Лондон. Неожиданно, потому что у них с Карленом были иные планы: собирались

в четверг пораньше на "кара-дюшатель" отправиться в Санкт-Петербург, где

Татлян никогда не бывал, а друзей-гангстеров ждали какие-то финансовые дела.

Надо было получить расчет по старым счетам -- дела у их должника,

оказывается, круто пошли в гору. В общем, собирались покутить в Северной

Пальмире основательно, а заодно показать заповедные уголки американцу,

наслышанному о великолепии города на Неве.

Утром, когда Карлен спустился на четвертый этаж, он застал друзей,

лихорадочно собирающихся в дальнюю дорогу.

-- А, Каро, доброе утро, -- кивнул Армен. -- Хорошо, что зашел,

отвезешь нас в аэропорт. В Англию вылетаем на несколько дней, срочное дело.

Пожалуйста, свари кофе, это у тебя хорошо получается, особенно по

итальянскому рецепту.

Карлен прошел на кухню, где увидел неубранный со вчерашнего кутежа

стол. Судя по горе окурков в трех больших пепельницах, гостем был мужчина и

сидели долго, хотя выпили необычно мало -- всего две бутылки армянского

коньяка "Ереван". Насыпая в голландскую кофеварку "Филипс" свежемолотый кофе

"Арабика", Карлен углядел среди пустых тарелок два паспорта. Но не сами

паспорта удивили Татляна, а их дипломатический зеленый цвет. По таким

документам не чинят препятствий ни на въезде, ни на выезде, по ним вообще

таможня не вяжется. Повинуясь профессиональ-ному инстинкту, он раскрыл один

и другой, дипломатические паспорта были выписаны на его друзей. Положив

документы на место, он вернулся в зал с дымящимся на подносе кофе, не сказав

ни слова, -- друзья вполне могли подумать, что он их не видел. Конечно,

ясно, что паспорта принес вчерашний поздний гость, с которым хозяева

квартиры засиделись допоздна, от него, наверное, и поступило срочное задание

вылететь в промозглый Лондон. Жаль, что Карлен не знал этого человека, тот

наверняка заинтересовал бы его секретное ведомство. Впервые за свою не

долгую, но достойную карьеру в ЦРУ, передавая отчет за неделю, Норман скрыл

важную информацию: не сообщил в центр о гангстерах, вылетевших по

дипломатическим паспортам к самым близким союзникам американцев по НАТО --

англичанам.

...В день возвращения соседей из Англии Татлян собирался на концерт

русской рок-звезды, после чего его приглашали на домашнюю вечеринку в доме

одной из богатеньких поклонниц певца и даже упомянули имя ее отца,

известного московского банкира. Но звонок прилетевшего Армена расстроил его

планы: Абрек приглашал его вечером в гости отметить сверхудачную поездку в

Лондон, намекнул, что они приготовили ему сюрприз.

-- Но у вас же пустой холодильник, -- попытался отказаться Карлен, чем

донельзя рассмешил Абрека.

-- Ну и что? Мы позвонили Хавтану в "Золотой петушок", сделали заказ. С

минуты на минуту оттуда подъедут два официанта и накроют нам стол не хуже,

чем в любом ресторане. Петрович постарается, он знает, что это для нас. Так

что отведаешь сегодня настоящие русские блюда, ждем...

Действительно, когда в назначенное время Карлен спустился на четвертый

этаж, большой стол в зале был накрыт по всем правилам этикета. Хавтан

прислал даже дорогую посуду и серебряные приборы, видимо, выездное

обслуживание особо важных персон было поставлено у него не хуже, чем в любой

европейской столице.

Карлен ожидал увидеть на вечеринке еще кого-нибудь, но стол был накрыт

на троих. Заметив его удивление, что нет ни друзей, ни девушек, как обычно,

Ваган сказал:

-- Жаль, Ашот из Алма-Аты не успел вернуться, мы ему звонили туда, еще

дня на три задержится. Мы сегодня обмываем важное событие, потому никого не

пригласили, даже халдеев отправили домой. Но если появится желание, то

попозже поедем куда-нибудь в ночной клуб: в "Сохо" или в

"Манхэттен-Экспресс", а может, позвоним Оле с Надей -- помнишь, ужинали с

нами в "Пекине"? -- они захватят для тебя подружку. Надо на зимние каникулы

слетать с ними куда-нибудь на Фиджи или Таити, а может, даже встретить там

вместе Новый год. Новый год среди пальм в плавках -- наверное, это здорово,

-- разошелся Крис.

Абрек широким жестом попросил друзей за стол и указал место Карлену.

Боясь, чтобы американец ненароком не испортил эффект от заготовленного

сюрприза, Армен поспешил:

-- Каро, дорогой, подними салфетку со своей тарелки. Мы ведь обещали

тебе подарок из Лондона привезти, если удача выпадет.

Карлен осторожно поднял фирменную салфетку с вензелем и эмблемой

"Золотого петушка" -- на белоснежном английском фарфоре лежали золотые часы

с тяжелым золотым браслетом. По модели они сильно смахивали на знаменитые

"Картье-танк", но это были другие, более изящные, аристократические

швейцарские часы "Франк Мюллер". Такие часы стоили вровень или даже

перевешивали в цене последние модели известных автомашин, "мерседес"

например. Видя, с каким недоумением гость уставился на подарок, очевидно

зная о его баснословной цене, Абрек весело заметил:

-- Каро, в Москве у крутых людей пошла мода на дорогие швейцарские

часы: "Ролекс", "Патек Филип", "Пьер Бальман", "Даниель Рот", "Вашерон

Константин" -- ну, ты сам в курсе... Ты наш друг, бываешь среди московского

бомонда, вот мы и решили сделать тебе памятный подарок. Остановились на

"Франке Мюллере", мы и себе за компанию прикупили по штучке, но разные

модели. Если эти тебе не понравятся, можешь махнуться с любым из нас,

правда, себе я взял на кожаном ремешке, но они ничуть не дешевле твоей

модели. Ну что, махнемся?

-- Нет, мне нравятся эти, -- завороженно сказал Карлен, не решаясь

взять часы в руки. -- Честно говоря, я не могу осмыслить, что буду носить на

руке целый "кадиллак".

-- Ну, если дело только в этом, то слава Богу! А я уж подумал -- не

понравились, -- сказал обрадованно Ваган и предложил тост: -- За то, чтобы

"Франк Мюллер" служили всем нам долго и показывали только радостное время,

как сегодня...

И вечеринка покатилась своим неторопливо-размягченным ходом.

Странно, но Карлен, то и дело невольно поглядывавший на запястье, где

матово-благородно блестело золото тяжелого браслета, вдруг почувствовал, что

хозяева квартиры, несмотря на удачную поездку -- а это явствовало из их

слов, -- были как-то напряжены, скованны, такими он никогда их не видел. И

только он собрался спросить, что стряслось, как Ваган неожиданно поднялся с

полной рюмкой...

-- Дорогой Каро, -- сказал он, волнуясь. -- Я хочу сказать речь. А ты

послушай... В последние дни произошло нечто важное -- для нас, для нашей

родины -- Армении. Если бы мы погибли там, в Лондоне, или если завтра нас

пристрелят где-нибудь на улицах Москвы, наверное, найдется немало людей,

которые скажут: подумаешь, убили двух бандитов. Может, и так. Но три дня

назад мы сделали для нашей Армении, для нашего многострадального народа,

особенно для Карабаха, гораздо больше, чем многие праведные граждане.

Сказать об этом даже самым близким не могу -- мы дали слово держать все в

тайне. Иначе могут возникнуть межгосударственные осложнения, скандалы, да и

мы вмиг окажемся за решеткой. Но должны же мы поделиться хоть с кем-то нашей

победой, нашим вкладом в борьбу за свободу армян в Карабахе. Ты и Ашот --

наши лучшие друзья. И мы решили поделиться этим с тобой, так как Ашота нет,

ты один будешь знать нашу тайну.

-- Почему я? -- все же спросил Карлен, внутренне собравшись, и

подзадорил: -- Может быть, не стоит?

-- Стоит, стоит, -- поддержал друга Армен.

-- Тогда я весь внимание...

-- Давайте сначала выпьем, а потом я закончу...

Они сдвинули бокалы... Потом Ваган стал рассказывать, а Армен кивал в

такт его словам, словно подтверждая, что все так и было.

-- ...Мы сидели на квартире в центре Лондона, ожидая условного

телефонного звонка, и в эти часы о многом переговорили, передумали. Что

операция опасная, от нас не скрывали. В случае, если бы полиция нас сцапала

живыми, мы бы валили все на разбой, личную месть -- никакой политики, иначе

следы потянутся в Ереван, тень падет на Армению. Хотя наш дядя Рафик Сво

всегда предупреждал: держитесь подальше от политики, от нее все зло на

земле, но это был тот случай, когда политика столкнулась с интересами народа

нашей родины, и мы не могли отказаться. Так вот, однажды, в минуты

тягостного ожидания, Абрек и говорит: "Если мы завтра засыпемся, найдется ли

человек, который помянет нас добрым словом, заплачет, узнав, что нас уже нет

в живых, не забудет поставить свечку за наши грешные души". И мы оба

подумали о тебе, Каро, ведь ты наш сосед, наш земляк, наш друг. Потому что

ты сразу принял нас такими, какие мы есть, гангстерами.

Карлен протестующе поднял руку, но Ваган не стал поправляться.

-- Да, именно так, но ты не стыдился везде бывать с нами, ты даже

поселился рядом, и за это мы любим тебя, Каро.

-- Так что же произошло в Лондоне? -- спросил Татлян.

-- Событие вроде небольшое, смахивает на уголовку, как и было задумано,

но чрезвычайно важное, я не преувеличиваю. Два чеченца, нафаршированные

наличностью -- да и крупные счета в лондонских банках на их имя были

открыты, -- приехали закупить знаменитые "стингеры", против которых

беспомощны и самолеты, и вертолеты, и танки; а кроме того -- средства

космической связи и другое новейшее вооружение, чем славится Англия. Это был

не первый их визит в Лондон и не первая партия оружия, переправленная в

Чечню через Азербайджан. Об этом прознали армяне, проживающие тут, и

передали то ли нашим спецслужбам, то ли спецслужбам армянских партий за

рубежом -- ты ведь знаешь, как сильна партия "Дашнакцутюн" повсюду, где

проживает армянская диаспора, от Франции до Аргентины и от Ливана до Канады.

Но суть не в том, кто поручил нам это ответственное дело, а в том, что

чеченцы, быстро освоившие путь в Европу, закупали параллельно на свои деньги

оружие для Азербайджана, куда его гораздо легче доставить хоть морем, хоть

по воздуху -- суверенное же государство.

-- Значит, Дудаев рассчитывается с Азербайджаном за этот надежный

транзитный коридор оружием? -- уточнил Татлян.

-- Именно так... Хотя на сегодня чеченцы, пользуясь открытым небом,

ввозят и вывозят что хочешь и кого хочешь, но в Грозном, видимо, понимают,

что ситуация в любую минуту может измениться и русские перекроют им небо в

случае войны -- все-таки ПВО и авиация в России до сих пор что надо. А того,

что чеченцы готовятся к войне, не видит только слепой. Ты думаешь, почему в

России все чаще полыхают военные склады? Это не диверсия, это продажные

генералы имитируют случайные пожары, распродав чеченцам оружие. День и ночь

туда машинами, поездами доставляются снаряды, оружие, амуниция. Но Бог с

ними, с чеченцами, у нас свои проблемы. У наших спецслужб были

неопровержимые доказательства, что часть вооружения куплена для Баку, а это

значит -- против Карабаха, против армян. Сделку пытались предотвратить по

дипломатическим каналам, но когда дело касается больших денег, пропадает

страх перед международными санкциями, забывают о наложенном эмбарго в

горячих точках мира, не так ли?

-- Да, мне это знакомо... -- Карлен хотел дать Вагану передохнуть,

потому что видел, как тот волновался, вновь переживая все, что свершилось в

Лондоне.

-- Так вот, эту сделку могла остановить только смерть покупателей. И

тогда вышли на нас... А мы сделали свое дело. И сделали чисто... Надеюсь,

нам зачтется это и в Армении, да и в России тоже. Поэтому давайте выпьем за

то, чтобы никто и никогда не замышлял дурного против нашей родины, а если и

отыщутся такие подлецы, ну что ж, всегда найдутся настоящие парни, которые

встанут у них на пути. Встанут -- и остановят.

Карлен с Абреком молча поднялись и, сказав одновременно по-армянски:

"Да будет так!" -- осушили свои бокалы до дна.

У Карлена неожиданно набежали на глаза слезы, и в эту минуту он ощутил,

как никогда до сих пор, что и он часть маленькой Армении, ее

многострадального и древнего народа, что он армянин, хотя и был гражданином

всесильной и могучей Америки.

Армен улыбнулся, похлопал Вагана по плечу: успокойся, мол, друг, все в

порядке.

-- Но, дорогой Каро, Ваган от волнения не все рассказал. Самое

невероятное, что у этой истории неожиданный финал, на который мы никак не

рассчитывали. Надо заметить, что наши заказчики честно признались: денег у

них нет ни копейки, даже на авиабилеты, они только выправили нам паспорта.

Так что кроме смертельного риска мы еще и сами оплачивали эту опасную

операцию. -- Разговор взял в руки Армен, с которого напряжение, как и с

Вагана, тоже заметно спало. -- Люди, за которыми мы охотились, очень богатые

и, как нам сказали, из очень влиятельного чеченского рода -- тейпа. Они

остановились в самом дорогом отеле Лондоне -- "Лейнсборо", жили в номере

люкс за шесть тысяч долларов в сутки. Я их понимаю, люди они молодые, любят

пофорсить, да и жизнь, видимо, у них такая же рисковая, как и у нас с

Крисом.

-- В Лондоне был, а вот в "Лейнсборо" жить не приходилось, -- признался

Карлен.

-- Куда тебе, бедному репортеру! -- поддел Ваган. -- Там такие

апартаменты, закачаешься! Да Армен вот расскажет -- он от нечего делать там

все буклеты изучал...

-- Изучал, -- согласился Армен. -- А чем было еще заняться, если

операцию переносили несколько раз? Лондон мы совсем не видели, когда утихнут

страсти, обязательно слетаем обратно, поживем в "Лейнсборо". Отель -- в

самом центре столицы, рядом с Гайд-парком. Неподалеку -- Букингемский

дворец. Гостиница, правда, небольшая -- в прошлом веке в этом здании

располагался госпиталь. Говорят, что при реконструкции на каждый номер было

потрачено больше, чем по миллиону долларов. Роскошь невероятная: кругом

хрусталь, красное дерево, золото, мрамор! Кровати с изысканными балдахинами,

на стенах -- подлинники картин мастеров живописи, на полу -- ковры ручной

работы. За номерами люкс закреплен личный дворецкий и автомобиль "даймлер",

но наши подопечные пользовались "роллс-ройсом", и водителем у них был

чеченец родом из Сирии, давно живущий в Лондоне.

-- Подозреваю, как нелегко вам пришлось... -- посочувствовал Карлен.

-- Не то слово, -- обрадовался поддержке Армен. -- Конечно, каждый шаг

чеченцев был под контролем наших спецслужб, все разговоры прослушивались,

все контакты отслеживались и опять ставились на прослушивание. Но тем не

менее мы еле унесли ноги: их телохранители, отвозившие куда-то большую сумму

наличных денег, вернулись раньше, чем планировали. Мы едва не столкнулись с

ними нос к носу на выходе из лифта, это нас и спасло. В номере мы были не

больше пяти минут: хозяева сами открыли нам дверь, потому что ждали на

переговоры людей, которых не знали, мы и пришли под видом этих бизнесменов.

Итальянские пистолеты "бернанделли" с глушителями мы оставили на месте

возмездия.

-- Нет, ты о главном, о главном скажи! -- нетерпеливо подгонял друга

Ваган.

-- Ну, это, положим, не главное... -- Армен откровенно радовался, как

будто только сейчас по-настоящему осознал, что дело сделано, а они вернулись

живы и здоровы.

-- Так что же случилось еще? -- Азарт захватил и Карлена.

-- Ты не поверишь, друг! -- хохотнул Ваган. -- Но доказательства

налицо!

Армен, залпом осушивший стакан минералки -- видно, в горле пересохло от

волнующего рассказа, -- вновь перехватил инициативу:

-- Вот именно! В общем, когда мы уходили, Крису случайно бросилась в

глаза модная сейчас сумка-саквояж. Фирма "Дюпон" делает такие дорогие вещи

для богатых путешественников. Он ее распахнул, а она полна долларов. Тут я,

на всякий случай, заглянул в гардероб. Там стояла еще одна такая же сумка,

только размерами побольше, и тоже полная. Ну, мы, не будь дураками,

прихватили это добро -- и деру! Бог спас, что не налетели на телохранителей,

а то бы хана! А когда мы быстро осмотрели их карманы, в надежде найти важные

для нас документы, то наткнулись на кредитные карты известных мировых

банков, но мы их не тронули. Но удача и тут улыбнулась нам. У одного из них

в кармане лежали четыре чека на очень и очень большие суммы, видимо, эти

деньги предназначались торговцам оружием. Чеки мы, конечно,

экспроприировали. В тот же день все деньги перевели на кредитные карты, а

потом гужевали на них в Лондоне. Вон они, саквояжики. Загляни, если не

веришь. Когда мы живыми вернулись на свою квартиру, суеверно решили, что

такая удача выпала нам за богоугодное дело. Ведь эти деньги были

предназначены для войны, для смерти...

Татлян, с одной стороны, веря в историю, а с другой, боясь крутого

розыгрыша, на который всегда был мастак Абрек, встал и неторопливо подошел к

двум действительно роскошным дорожным сумкам. Распахнул одну, другую...

Карлену даже показалось, что запах долларов перекрывает запах дорогой кожи.

Такого количества денег он не видел даже в кино...

Подошедший сзади Крис запустил руки в один саквояж, Армен -- в другой,

и они, не сговариваясь, достали столько пачек, сколько ухватили их могучие

руки. Все это они высыпали на стол перед оторопевшим журналистом:

-- Бери, трать! Лучше прогуляем эти деньги, чем на них купят бомбы и

"стингеры" против мирных людей...

Карлен, второй раз за вечер оказавшийся в нокдауне, подошел к столу и,

отделив десять или двенадцать пачек долларов в банковских упаковках, сдвинул

их к своей тарелке. Он ощущал какой-то внутренний протест, понимая, что не

имеет права брать деньги, добытые разбоем, убийством, но протест этот был

какой-то робкий, вялый, да и, с другой стороны, он уже надел золотые часы

"Чингизхан", от Юлисс Нардан купленные на эти же деньги, и расставаться с

ними ему почему-то уже не хотелось.

-- Ну, теперь, когда с души свалилась такая тяжесть -- все-таки,

оказывается, тайну носить в себе непросто, -- давайте выпьем за жизнь, за

молодость, за любовь! Жизнь так прекрасна! Особенно после того, когда

сознательно ставил ее на кон и тебе выпал выигрыш... -- предложил тост

повеселевший Крис, и Карлен лишь теперь почувствовал, чем рисковали молодые

люди в Лондоне. На какой-то миг Татлян даже позавидовал друзьям -- они

свершили что-то важное в жизни, сразу возвысившее их над другими, хотя сами

еще не в полной мере осознали это.

-- Ну вот и лады, что не стал отказываться, -- похвалил Армен, кивнув

на высившиеся горкой пачки денег перед Татляном. -- А я, честно говоря,

опасался чистоплюйства с твоей стороны. А ты наш парень, наш! За это стоит

выпить! Ребята, да мы же ничего еще не съели. Зря, что ли, Петрович

старался. А ну-ка, налегай...

Карлен, впервые пробовавший редкие блюда русской кухни, приготовленные

Петровичем, о котором ему уже прожужжали уши, ел с заметным аппетитом,

особенно всевозможные заливные, ассорти из осетровых и холодную дичь с

брусничным соусом, и быстро понял, что к такой еде лучше всего подходит

русская водка. И армянский коньяк, и шотландское виски, и даже французское

вино выглядели сегодня за этим богато накрытым столом явными чужаками.

Раньше Карлен только про одежду или интерьер мог сказать -- гармония, но

русская кухня вкупе с водкой тоже составляли совершенное единство стиля. Это

было для Карлена еще одним приятным открытием в России. И он подумал, что

теперь, когда у него есть такие деньги, он непременно станет завсегдатаем

"Золотого петушка". Вкуснейшая еда, над которой явно колдовал сам Петрович,

на время заставила его забыть и о подаренных часах, и о деньгах, лежавших

рядом.

-- Если завтра ты не очень занят, приглашаем тебя прокатиться вместе с

нами в гостиницу "Софитель-Ирис", -- предложил Абрек. -- Там открылся

международный салон одежды "Ягуар-стиль". Мужской прикид там высочайшего

класса, под стать твоему "", в общем -- для самых крутых "новых русских".

Купим костюмчики, плащи фирмы "Дормей", "Обвиос", закажем сорочки, шелковые

халаты. Тебе, дорогой Каро, вообще надо приодеться, у американцев в этом

отношении вкус не очень... Ты на них не ориентируйся, они все одеты кое-как,

да и шмотки у них дрянь. Но ты прежде всего армянин, а на Кавказе всегда

было принято одеваться модно, дорого, с шиком. Ты вращаешься в элитных

московских кругах, ходишь на премьеры, а там снобов больше чем на-до. По

одежке встречают -- по уму провожают -- сейчас эта русская пословица весьма

актуальна.

Карлен не стал возражать Абреку, по правде сказать, ему самому не

нравилось, как одевались американцы. Практичность его новых сограждан лишала

одежду ее существенных качеств: изящества, элегантности, -- тут Татлян был

согласен со своими друзьями.

Посидели за столом, накрытым хавтановскими официантами, не долго, часа

два, не больше. Застолье словно встряхнуло путешественников, вернувшихся из

Лондона сумрачными и озабоченными, к ним вернулось былое жизнелюбие, азарт,

и они решили поехать и покутить в ночной клуб "Сохо". Как ни соблазняли

Каро, тот не согласился, сославшись на то, что должен закончить материал для

газеты. Договорившись встретиться утром и вместе позавтракать, друзья

разошлись.

Поднявшись к себе в комнату с пакетом, набитым долларами, Карлен долго,

очень долго сидел за-думавшись в глубоком кожаном кресле. Дописывать статью

сегодня он и не собирался, просто хотелось остаться одному и осмыслить

неожиданно возникшую ситуацию.

Через день Карлену предстояло отправить в центр еженедельную шифровку,

но он уже знал, что не сообщит о двойном убийстве в лондонском отеле

"Лейнсборо", не назовет фамилии убийц. Он понимал неординарность

случившегося: такое перерождение агента не могло прийти в голову даже самым

изощренным педагогам-стратегам из секретного ведомства: понятно, если бы

перекупили, подставили женщину, заставили под страхом смерти, но... голос

крови? В США такое вряд ли кто мог принять всерьез, а зря... Но недаром же

говорят: кто пьет вино и кто пьет воду -- думают по-разному.

Так он и сидел, невидяще глядя на пачки долларов, разбросанные перед

ним на низком журнальном столике, и размышляя совсем по-русски: как жить

дальше? И вдруг его обожгла мысль, которая могла поставить все на свои

места, внести ясность в мучивший вопрос. Он бросился к гардеробу и достал из

кармана невзрачного твидового пиджака детектор для проверки подлинности

валюты. Затем из каждой пачки, наугад, вытащил по купюре и стал тщательно

проверять их. Но доллары были настоящие...