Экскурс: пранаяма в аскетических практиках за пределами Индии Йогические концентрация и медитация

Вид материала

Документы

Содержание Йогические концентрация и медитация

Подобный материал:

• Экскурс: пранаяма в аскетических практиках за пределами Индии Йогические концентрация, 5703.63kb.
• Налоговая система Индии Административная система, 40.2kb.
• В. Аверьянов Астральное Каратэ: Принципы и практика, 1614.65kb.
• Перевод Н. Б. Гафуровой, 2737.39kb.
• I концентрация  Медитация, 638.92kb.
• Лекции:  Мудры и бандхи тематическое занятие, 225.82kb.
• Однажды мастер дзен предложил своим ученикам задавать ему вопросы. Один ученик спросил:, 2500.77kb.
• Универсальная Йога Просветления. Пробуждение и активация вашей Корневой энергии «Кундалини», 46.2kb.
• Автор: йоги, 439.7kb.
• Свами шивананда. Концентрация и медитация, 12792.4kb.

^

Йогические концентрация и медитация

Асана, пранаяма и экаграта уничтожают человеческое состояние, даже если соответствующее упражнение длится незначительный отрезок времени. Застывший в неподвижной позе, ритмично дышащий йог, глаза и внимание которого сосредоточены на одной точке, переживает выход из мирской модальности существования. Он становится "автономным" по отношению к мирозданию, внешнее напряжение уже не беспокоит его (он выходит за пределы "противоположностей" и поэтому в равной мере нечувствителен к жаре и холоду, свету и темноте и т.д.); деятельность органов чувств уже не уносит его наружу к объектам чувств; психоментальный поток уже не наполнен отвлекающими образами, стереотипами, памятью и не стремится к ним – он становится "концентрированным", "объединенным". Такой уход от мира сопровождается погружением в себя, и это погружение прямо пропорционально степени ухода. Йог возвращается к себе, овладевает собой, окружает себя все более надежной "защитой" для того, чтобы обезопасить себя от вторжения извне, короче говоря, становится "неуязвимым".

Само собой разумеется, что такая концентрация, переживаемая на всех уровнях (асана, пранаяма, экаграта), сопровождается все более возрастающим вниманием к собственной физиологической жизни йога. По мере продолжения упражнений, ощущение йогом своего тела становится совершенно отличным от ощущений непосвященного. Неподвижность тела, замедленный ритм дыхания, сужение поля сознания до одной-единственной точки, вместе с вибрацией, возникающей в нем (йоге) в результате слабой пульсации внутренней жизни, – все это, по-видимому, уподобляет йога растению. Это сравнение, однако, не является уничижительным, даже если оно соответствовало бы действительности. В мифологии Пуран и в иконографии ризома и лотос являются символами космоса. Символом мироздания является лотос, плавающий на поверхности изначальных вод. Растительность всегда означает изобилие, плодородие, прорастание семян. А что касается индийской живописи (например, фресок Аджанты), то блаженство изображенных персонажей выражено при помощи мягких, пластичных жестов, напоминающих колыхание водорослей; у зрителя даже складывается впечатление, что в венах этих мистических существ течет не кровь, а сок растений.

Таким образом, изначальное сравнение между йогом в состоянии концентрации и растением не является таким уж неправдоподобным. Совершенно очевидным фактом является ностальгия, которую испытывает индиец, когда размышляет о замкнутом и непрерывном цикле органической жизни – цикле, лишенном неравенства и резких перепадов, таком, который существует на растительном уровне. И все же мы не верим, что целью преодоления человеческого состояния при помощи неподвижности, ритма, навязанного дыханию, концентрации на одной точке является шаг назад, что означало бы возвращение к растительной модальности жизни. Цели, поставленные "Йога-сутрами", и, более того, цели, намеченные в других видах йоги, явно противоречат такой гипотезе. Нам представляется, что аналогии с растительным миром, которые мы можем усмотреть в йогических позах, дыхании и концентрации, находят свое полное объяснение в архаическом символизме "возрождения". Морфологически асану и пранаяму можно сравнить с "эмбриональным дыханием", используемым в даосизме, с позой "эмбриона", в которой многие народы хоронили усопших (в надежде на возвращение к жизни), а также со многими церемониями инициации и обновления. В данной книге мы не имеем возможности подробнее рассмотреть эти церемонии, мы отметим только, что все они предполагают магическое проецирование адепта на "зарю времени", мифическое начало времен. Incipit vita nova¹⁹ (каждое духовное возрождение является "новым рождением"), но это возможно лишь в том случае, если прошлое время отменено, а вместе с ним и "история", и если настоящее мгновение совпадает с мифическим началом вещей, то есть с сотворением мира, с космогонией. В этом смысле поза тела йога и "эмбриональное дыхание" могут рассматриваться как эмбриональные, растительные онтологические модальности, хотя они и преследуют совершенно другие цели (в "Йога-сутрах", а также и в других видах йоги).

Как мы уже говорили, асана и экаграта имитируют божественный архетип; йогическая поза сама по себе обладает религиозным значением. Йог никоим образом не подражает "деяниям" и "страданиям" божества, и тому есть причина, ведь Бог "Йога-сутр" – Ишвара – является чистым духом, который не только не создавал мир, но даже не вмешивается в его историю ни прямо, ни косвенно. Следовательно, ввиду отсутствия деяний, йог имитирует принадлежность к этому чистому духу. Преодоление человеческого состояния, "освобождение", полная автономность – прообразом всего этого является Ишвара. Преодоление человеческого состояния, то есть практика йоги, имеет религиозное значение в том смысле, что йог имитирует способ существования Ишвары: неподвижность и концентрацию на себе. В других разновидностях йоги асана и экаграта могут приобретать религиозную окраску в силу того только факта, что с их помощью йог становится живой статуей и, таким образом, имитирует некую иконографическую модель.

Ритмичность дыхания и максимальной длительности его приостановка способствуют концентрации (дхаране). Патанджали сообщает нам, что при помощи пранаямы приподнимается завеса тьмы и интеллект становится способным (йогьята) к концентрации. Качество своей концентрации йог может проверять посредством пратьяхары (этот термин, который обычно переводят как "отключение чувств" или "абстрагирование", мы предпочитаем переводить как "способность освобождать деятельность чувств от власти внешних объектов"). Согласно "Йога-сутрам"²⁰, пратьяхару можно рассматривать как способность интеллекта (читта) испытывать такие ощущения, как если бы контакт был подлинным.

Бходжа, комментируя эту сутру, сообщает, что чувства, вместо того чтобы направляться к объекту, "пребывают в себе". И хотя чувства уже не направлены к внешним объектам и их деятельность прекращается, интеллект (читта) не утрачивает своего свойства иметь сенсорные образы. Когда читта желает познать какой-либо внешний объект, то он не использует сенсорную деятельность – он способен познать объект своими собственными силами. Такое знание, полученное посредством созерцания, с точки зрения йоги является более действенным, чем обычное знание. "Следовательно – пишет Вьяса, – мудрость [праджня] йога познает все явления такими, как они есть"²¹.

Освобождение деятельности чувств от господства внешних объектов (пратьяхара) является завершающей стадией психофизиологической аскезы. Теперь уже йога не будут "отвлекать" или "волновать" чувства, сенсорная деятельность, память и т.д. Вся деятельность прекращена. Читта, являясь психической субстанцией, отдающей приказания и освещающей приходящие извне ощущения, может служить в качестве зеркала, в котором отражаются объекты, и чувства при этом не становятся между ним и объектом. Не посвященный неспособен достичь такой свободы, потому что его ум не остается стабильным, а постоянно подвергается воздействию деятельности чувств, подсознательного и "жажды жизни". Реализуя читтавритти ниродхах (то есть подавляя психоментальный поток), читта пребывает в себе (сварупматре). Но такая "автономия" интеллекта не приводит к полной изолированности от явлений внешнего мира. Даже будучи отделенным от этих явлений, йог продолжает созерцать их. Вместо познания посредством форм (рупа) и ментальности (читтавритти), йог теперь непосредственно созерцает сущность (таттву) всех объектов.

Независимость от раздражителей внешнего мира и от динамизма подсознания, которую йог достигает посредством пратьяхары, позволяет ему практиковать состоящую из трех ступеней технику медитации, именуемую в писаниях саньямой. Этим термином обозначаются последние этапы йогической медитации, последние "члены йоги". Вот они: концентрация (дхарана), медитация (дхьяна) и энстаз (самадхи). Эти ментальные упражнения становятся возможными только после достаточного овладения всеми физиологическими упражнениями, когда йог уже достиг совершенного владения своим телом, подсознанием и психоментальным потоком. Для их описания используется прилагательное "тонкий" (антаранга), чтобы подчеркнуть тот факт, что в них не используется никакая физиологическая техника. Они настолько похожи, что йог, практикующий одну из них (например – концентрацию), может с легкостью обнаружить, что против собственной воли оказался в состоянии медитации или энстаза. Именно по этой причине эти последние йогические упражнения носят общее имя – саньяма.

Концентрация (дхарана происходит от корня дхри, "крепко держать") является по сути дела экагратой ("фиксированием на одной точке"), но содержание ее чисто умозрительное. Другими словами, дхарана осуществляет такую "фиксацию" в целях понимания – именно это и отличает ее от экаграты, единственной целью которой является остановка психоментального потока и "фиксация его на одной точке". Патанджали дает ей (дешабандхашчиттасья дхарана) следующее определение: "фиксация мысли на одной точке"²². Вьяса добавляет, что йог обычно концентрируется на "центре живота (пупе), на лотосе сердца, на свете внутри головы, на кончике носа, на кончике языка или на каком-либо внешнем объекте или месте". Вачаспатимишра добавляет, что дхараны невозможно достичь без помощи объекта, на котором фиксируется мысль.

Комментируя "Йога-сутры" I, 36, Вьяса упоминает о концентрации на "лотосе сердца", которая приводит к переживанию чистого света. Давайте отметим это обстоятельство – "внутренний свет" обнаруживают посредством концентрации на лотосе сердца. Подобное переживание засвидетельствовано уже в Упанишадах – оно неизменно связывается с обнаружением подлинного "Я" (Атмана). "Свет сердца" часто упоминается в описаниях индийских мистических методов, в период, последовавший за созданием Упанишад. В связи с этим высказыванием Вьясы, Вачаспатимишра приводит подробное описание лотоса сердца. У него восемь лепестков, и он находится между животом и грудной клеткой, обращенный книзу венчиком; йог должен повернуть его венчик кверху, посредством задержки дыхания (речака) и концентрируя на нем свой интеллект (читта). В центре лотоса находится солнечный диск с буквой "А", и здесь пребывает состояние бодрствования. Над ним находится лунный диск с буквой "U" – это место пребывания сна. А еще выше находится "огненный круг" с буквой "М" – место пребывания глубокого сна. Выше всех находится "высший круг, сущностью которого является воздух" – это место, где пребывает четвертое состояние (турия, "каталептическое состояние"). В этом последнем лотосе или, точнее, в его околоплоднике находится "нерв [нади] Брахмы", направленный кверху и доходящий до круга солнца и до других кругов. В этом месте начинается нади, называемая сушумной, пересекающая в свою очередь внешние круги. Это место расположения читты; посредством концентрации на ней йог приобретает сознание читты (другими словами, он становится сознанием сознания).

И хотя мы рисковали утомить читателя этим описанием, все же тексту Вачаспатимишры стоило уделить внимание, потому что он знакомит нас с "мистической", "тонкой физиологией", занимающейся "органами", которые обнаруживают свое существование только при йогической концентрации и медитации. Мы опять обратимся к этой проблеме, когда будем рассматривать тантрическую технику медитации, и тогда нам будет необходимо продемонстрировать связи между "тонкими органами", мистическими буквами и различными состояниями сознания. Однако уже сейчас необходимо понять, что традиция классической йоги, представителем которой является Патанджали, знала и использовала схемы "мистической физиологии", которым позже было суждено сыграть значительную роль в истории индийской духовности.

В своей "Йогасара-санграхе" Виджнянабхикшу цитирует отрывок из "Ишварагиты", согласно которому дхарана длится столько времени, сколько двенадцать пранаям. "Время, необходимое для концентрации ума на объекте [дхарана], равно времени, необходимом для выполнения двенадцати пранаям" (то есть двенадцати контролируемым, равным и замедленным вдохам и выдохам). Посредством увеличения продолжительности этой концентрации на объекте в двенадцать раз достигается "йогическая концентрация", дхьяна. Патанджали характеризует дхьяну как "поток унифицированной мысли"²³, а Вьяса придает этому определению еще большую завершенность: "Континуум ментального усилия для ассимиляции объекта медитации, в котором не присутствует какое-либо другое усилие для ассимиляции других объектов". Виджнянабхикшу объясняет этот процесс следующим образом: когда, после достижения дхараны, уму удается на определенный период времени, без каких-либо помех (как внутренних, так и внешних), "остановиться перед самим собой" в качестве объекта медитации – тогда достигается дхьяна. В качестве примера он приводит созерцание Вишну или какого-либо другого Бога, которого йог представляет себе в лотосе сердца.

Вряд ли стоит говорить о том, что эта йогическая "медитация" совершенно непохожа на любую нетрадиционную медитацию. Во-первых, в рамках обычного психоментального опыта никакой "ментальный континуум" не может достичь той плотности и чистоты, которых позволяют достичь йогические методики. Во-вторых, нетрадиционная медитация останавливается или на внешней форме объектов, или на их значении, в то время как дхьяна делает возможным "проникновение" в объекты для магической их "ассимиляции". В качестве примера мы можем привести йогическую концентрацию на "огне", в том виде, в каком ей обучают в наши дни (медитация начинается с концентрации, дхараны на горящих углях, находящихся перед йогом). Она не только раскрывает йогу феномен сгорания и его более глубокое значение, она, кроме того, позволяет ему: 1) отождествить физико-химический процесс, происходящий в угле, с процессом окисления, происходящим в человеческом теле; 2) отождествить огонь, находящийся перед ним, с огнем Солнца и т.д.; 3) объединить сущности всех этих видов огня для визуализации жизни как "огня"; 4) проникнуть в этот космический процесс сначала на астральном уровне (солнце), затем на физиологическом уровне (человеческое тело) и, наконец, на уровне бесконечно малых величин ("зерно огня"); 5) свести эти уровни к общей для них всех модальности, то есть к пракрити в роли "огня"; 6) "овладеть" внутренним огнем при помощи пранаямы, приостановки дыхания (дыхание – огонь жизни); 7) наконец, при помощи приобретенного "проникновения в суть огня" распространить свою "власть" на горящие угли (если процесс сгорания является одинаковым во всей Вселенной, то частичное "господство" над явлением несомненно приводит к полному) и т.д.

При описании некоторых упражнений (причем весьма приблизительном), связанных с "медитацией на огне", мы не ставили себе целью объяснить механизм "дхьяны", мы ограничились тем, что привели несколько примеров для иллюстрации ее механизма. Во всяком случае более специфические упражнения описать невозможно. И в этом нет ничего удивительного. Особенно трудно объяснить акт "проникновения" в "сущность огня". Ни поэтическое воображение, ни интуиция бергсонианского типа не помогают понять этот акт. Главным отличием йогической медитации от этих иррациональных "полетов мысли" является ее последовательность и ясность сознания, которая сопровождает медитацию и направляет ее. "Ментальный континуум" никогда не ускользает от воли йога и никогда не обогащается за счет неконтролируемых ассоциаций, аналогий, символов и т.п. И такая медитация ни на секунду не прекращает быть инструментом для проникновения в сущность явлений, то есть инструментом для овладения реальностью и ее "ассимиляции".