Л. Е. Козловская К63 Книги. Библиотеки. История: Статьи. Публикации. Сообщения. Тверь: Твер гос ун-т, 2005 81 с
| Вид материала | Документы |
- Книги. Библиотеки. История статьи. Публикации. Сообщения Выпуск 5 тверь 2004, 1106.88kb.
- Новые поступления 2 Сельское хозяйство 2 Общие вопросы сельского хозяйства, 60.89kb.
- Е. П. Лаврова Научный руководитель Чапоров, 2255.91kb.
- Материалы ежегодной научно-практической конференции студентов и аспирантов факультета, 4757.64kb.
- Материалы ежегодной научно-практической конференции студентов и аспирантов факультета, 3705.2kb.
- Биологический факультет материалы IX научной конференции студентов и аспирантов апрель, 1105.11kb.
- Министерство общего и профессионального образования российской федерации тверской государственный, 2500.89kb.
- Биологический факультет материалы VIII научной конференции студентов и аспирантов апрель, 1513.61kb.
- Монографії інноваційні методики навчання у професійно, 293.78kb.
- Книги, поступившие в библиотеку в июле-октябре 2005 года, 422.78kb.
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Тверской государственный университет»
Научная библиотека
КНИГИ
БИБЛИОТЕКИ
ИСТОРИЯ
Статьи. Публикации. Сообщения
Выпуск 6
ТВЕРЬ 2005
УДК 025.171(09)
ББК 76.113
К63
Составители:
О.В. Вершинина, Л.Е. Козловская
Ответственный редактор
Л.Е.Козловская
К63 Книги. Библиотеки. История: Статьи. Публикации.Сообщения. – Тверь: Твер. гос. ун-т, 2005 – 81 с.
В настоящем выпуске публикуются доклады, прочитанные на ежегодных библиотечных чтениях «Краеведческие исследования библиотек», организованных Тверским библиотечным обществом. Статьи знакомят нас с краеведческими изысканиями библиотек о жизни и деятельности людей, связанных с Тверской землей: В.М. Соколова, В.Я. Шишкова, рассказывают о презентации книги «Тверская прокуратура от Екатерины II до наших дней», об электронных копиях книг «Соборное уложение 1649 г.», «Киево-Печерский патерик», о библиографических указателях о В.А. Морозовой и А.М. Унковском. Продолжено изучение истории и фондов Тверской универсальной областной научной библиотеки им. А.М. Горького, специализированной библиотеки для слепых им. М.И. Суворова, библиотеки Тверской государственной медицинской академии. Включена статья о международных связях научной библиотеки Петрозаводского государственного университета. Сборник предназначается как для специалистов, так и для широкого круга читателей.
УДК 025.171(09)
ББК 76.113
ISBN 5-230-08578-9 © Тверской государственный
университет, 2005
^ В.В. БАРЫШЕВ
Законодательное собрание Тверской области
ИЗ ИСТОРИИ ПРОКУРОРСКОГО НАДЗОРА В ТВЕРСКОЙ ГУБЕРНИИ
На краеведческих библиотечных чтениях в 2005 г. состоялась презентация книги А.А. Аникина, В.В. Барышева, Е. М. Артемьева и др. «Тверская прокуратура от Екатерины II до наших дней» (Тверь ; Вышний Волочек, 2004).
Важнейшим элементом государственного аппарата императорской власти в царской России являлась прокуратура. Поиск эффективного механизма надзора начался в период формирования централизованного российского государства и на первых порах проявился как борьба с феодальным иммунитетом. При Иване Грозном своеобразным органом высшего надзора являлась опричнина. При Алексее Михайловиче данную функцию выполнял Тайных дел приказ.
Первобытный хаос управления, местничество, казнокрадство, злоупотребления чиновников, неисполнение указов вынудили Петра I создать вначале институт фискалов, а после того, как надежды императора на эту службу не оправдались, - институт прокуратуры. В 1722 г. в России возник орган, специально предназначенный для контроля и надзора за соблюдением законов, за действиями и решениями Правительствующего сената, других центральных и местных учреждений. Суть самой должности прокурора ее основатель Петр I выразил так: «…сей чин яко око наше и стряпчий о делах государственных»1. Сменялись эпохи, изменялись функции органов прокуратуры, но во все времена надзор за соблюдением законов в государстве российском оставался главенствующим.
Прокуратура с момента своего возникновения не была исключительно центральным органом. «Око государево» должно было держать в поле своего зрения всю страну. C 1733 г. при Анне Иоановне стала вводиться территориальная структура органов прокуратуры на местах.
Дальнейшее развитие институт прокуратуры получил при Екатерине II. Расширилась не только центральная прокуратура, но и местная в связи с учреждением провинциальных прокуроров. В 1764 г. по высочайшему указанию императрицы был подготовлен «Именной список представляемым вновь прокурорам» по коллегиям, губерниям и провинциям2.
В «Именном списке» указано имя первого тверского прокурора отставного капитана Герасима Шишкова, определенного в Тверскую провинцию Новгородской губернии.
Екатерининская реформа 1775-1776 гг., упразднив провинциальную прокуратуру, в корне преобразила систему прокурорского надзора. Наряду с общенадзорным органом была создана судебная прокуратура. Надзор в губерниях и наместничествах осуществляла группа из трех человек: прокурор и его два помощника – стряпчий казенных и стряпчий уголовных дел. В Тверском наместничестве было четыре группы. Главная – при губернском правлении и палатах уголовных и казенных дел; второстепенные – при верхнем земском суде, верхней расправе и губернском магистрате. Кроме того, в уездах были введены должности уездных стряпчих.
Несмотря на внушительный штат прокурорского надзора, роль прокуроров и стряпчих была незначительной. В большинстве своем чины прокуратуры существовали только на бумаге.
Образование Тверской губернии совпало с реорганизацией системы прокурорского надзора, начатой Павлом I в 1796 г. в связи «с переменой в образе правления некоторых губерний»3. Закрылись верхние земские суды, верхние расправы и губернские магистраты, упразднились состоявшие при них прокурорские чины. 31 декабря 1796 г. для Тверской губернии утверждено штатное расписание, в котором за должностями губернатора и вице-губернатора идут губернский прокурор, два губернских стряпчих и уездные стряпчие. С этого дня началась точка отсчета истории Тверской прокуратуры как полнокровного надзорного органа в губернии.
В январе 1797 г. первый губернский прокурор надворный советник Николай Яковлевич Толстой получил от генерал-прокурора Алексея Борисовича Куракина ордер, в котором тот наставлял своего подчиненного, чтобы он «во всех местах по каким бы то ни было делам изъяснялся самым чистым и простым слогом, употребляя всю возможную точность, а высокопарных выражений, смысла затемняющих, всегда избегал»4.
В апреле 1801 г. по указу императора Александра I в Тверь был определен губернским прокурором коллежский советник Иван Александрович Чепчугов. 20 июня его привел к присяге Вознесенский протоирей Варлаам. Вступая в должность, Иван Александрович клятвенно обещал «верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего до последней капли крови»5.
Так же верно и усердно служили его последователи (о чем говорят их награды), тверские губернские прокуроры: кавалер ордена св. Анны 2-й степени надворный советник Александр Егорович Аверкиев, кавалер орденов св. Владимира 4-й степени, св. Анны 2-й степени с алмазами, св. Станислава 3-й степени коллежский советник Михаил Васильевич Щеткин, кавалер орденов св. Станислава 2-й степени, св. Владимира 4-й степени, св. Анны 3-й степени надворный советник Андрей Ильич Шкалин.
В сорок с небольшим лет в 1846 г. тверским прокурором стал надворный советник Гавриил Александрович Фененко. Уже через год за отличное усердие по службе ему был пожалован чин коллежского советника.
В 1869 г. в связи с проведением судебной реформы должность губернского прокурора в Твери упраздняется. Последним в блестящем списке блюстителей закона в губернии был надворный советник Феликс Фомич Пальчевский, единственный прокурор, вышедший из тверских чиновничьих низов.
Многогранны и разносторонни были обязанности губернского прокурора. Наряду с сохранением в губернии «всякаго порядка, законами определеннаго»6, он контролировал производство и отправление самих дел. В его функции входило охранять интересы императорского величества, наблюдать, чтобы никто не заставлял народ сдавать запрещенные сборы, истреблять повсюду взяточничество.
Удручающее состояние правосудия обязывало особо выделить надзор за рассмотрением дел в судебных присутствиях. Например, в январе 1825 г. губернский прокурор A.Г. Аверкиев получил от своих помощников ведомости о разрешенных судами делах в декабре 1824 г. Картина предстала неутешительная. Тверским уездным судом из 461 дела было разрешено 83, Ржевским судом из 42 – 7, 3убцовским судом из 34 – 3 и так далее. Сразу последовало его обращение в губернское правление, в котором незамедлительно предписывалось судебным и всем присутственным местам, чтобы «они в течение сего и последующих месяцев как можно озабочивались скорейшим решением дел и если после сих предписаний будет усмотрена за какими-нибудь присутственными местами подобная сему медленность, то с членами и секретарями оных мест поступлено будет по всей строгости законов»7.
Однако царившие повсеместно в России в середине XIX в. произвол и небрежение правосудием, волокита, медлительность в рассмотрении дел, взяточничество и поборы оставались основным бичом судопроизводства. Рассылка строгих предписаний приносила мало пользы. Дело доходило до курьезов. При проведении в 1841 г. ревизии в двух департаментах петербургского надворного суда обнаружилось, что в них оставалась почти тысяча нерешенных дел. Когда императору Николаю I стали известны результаты ревизии, он собственноручно написал: «Неслыханный срам; беспечность ближнего начальства неимоверна и ничем не извинительна; Мне стыдно и прискорбно, что подобный беспорядок существовать мог почти под Моими глазами и Мне оставался неизвестным»8.
Министерство юстиции после этого приняло решение обозреть все подведомственные судебные места. Проверку в петербургских судах проводил министр юстиции, генерал-прокурор граф Виктор Никитич Панин, а в девяти центральных губерниях (в т.ч. и Тверской) – его заместитель, действительный статский советник Василий Александрович Шереметев, которому по указу Николая I были представлены права ревизующего сенатора. Он мог проводить ревизию присутственных мест, подвергать виновников судебной волокиты взысканиям и даже увольнять их от должностей с преданием суду.
Ревизия судебных мест в Тверской губернии проходила в мае 1844 г. В.А. Шереметев уведомил тверского губернатора тайного советника А.П. Бакунина и губернского прокурора надворного советника А.И. Шкалина о своем приезде 7 мая в г.Вышний Волочек, а 8 – в Торжок и Тверь и поручил губернскому прокурору, чтобы к его прибытию «подготовлены были по всем судебным местам... именные ведомости о всех состоящих в производстве делах»9.
Такие распоряжения А.И. Шкалин сразу направил в тверские палаты гражданских и уголовных дел, тверскому, новоторжскому и вышневолоцкому уездным стряпчим. Как были исполнены распоряжения губернского прокурора, видно из рапорта новоторжского уездного стряпчего Назарова: «Имею честь донести, его Превосходительство господин исправляющий должность товарища министра юстиции изволил прибыть в город Торжок 8 числа мая пополудни в 4 часу и отправился в присутственные места…В ходе ревизии присутственных мест отмечено большое накопление нерешенных дел по уездному суду»10.
Много беспорядков, упущений и отступлений от установленных законами правил обнаружил В.А. Шереметев и в тверских палатах уголовного и гражданского суда. Об этом он поставил в известность губернского прокурора и предписал ему добиться от палат «непременного и точного исполнения сделанных им предложений»11. Одновременно с этим В.А. Шереметев направил отношение губернатору А.П. Бакунину, в котором сообщил об открытых им беспорядках.
Отношение министра юстиции было рассмотрено на заседании губернского правления. По результатам его обсуждения в судебные места был направлен приказ, сообщающий, что через некоторое время чиновники из губернии проверят, как выполняются замечания, и если обнаружится, «что кем-то беспорядки не устраняются, то нерадивые будут удалены от должностей как неспособные занимать их и бесполезные на службе»12.
Проведенная В.А. Шереметевым ревизия присутственных мест в губернии сказалась на судопроизводстве в лучшую сторону. Сыграла она и свою положительную роль в превращении губернской прокуратуры в более авторитетный орган, надзиравший за разрешением дел в судах.
В обязанность губернским прокурорам вменялось наблюдение за правильностью содержания арестованных. Значимость этому придавало то обстоятельство, что Николай I, Александр II лично интересовались арестантами, содержащимися более года по уголовным делам и по делам о несостоятельности. Ведомости о них губернские прокуроры представляли непосредственно императору.
Губернский прокурор постоянно требовал от уездных стряпчих «при посещении арестантов замеченные в замке непорядки и отступления от правил стараться предотвращать своевременными настояниями посредством местных властей. А в случае неуважения настояний доносить с надлежащей подробностью»13.
В январе 1856 г. губернский прокурор запросил от уездных стряпчих подробные сведения, касающиеся не только исполнения правил содержания арестантов, но и состояния тюремных помещений, наличия одежды для арестантов, заболеваемости среди них, отправления молитвословия, организации, питания и работ в замках и острогах.
В ответ ржевский уездный стряпчий доложил губернскому прокурору: «…тюремный замок помещается в казенном здании, в котором для размещения арестантов имеется 5 камер. При оном имеются: кухня, баня и цейхгауз для хранения арестантской одежды. Пекарни же, кладовой и прачечной не имеется. Арестанты размещаются по родам: пола, возраста, преступления и сословия. При тюремном замке имеется смотритель из дворян, писарь и частно служащий надзиратель. Караул наряжается для тюремного замка ежедневно в количестве одного унтер-офицера, ефрейтора и двенадцати рядовых нижних чинов из Ржевской инвалидной команды. Отопление и освещение замка производится через поставщика согласно контракта, заключенного с Тверской казенной палатой. Церкви в тюремном замке не имеется, назидания в нравственном и религиозном отношении арестантов никто не преподает. Медицинские пособия арестантам преподаются через городского врача. На продовольствие арестантов и на путевые издержки в 1855 году отпущено из казны денег 214 рублей серебром. При замке имеется кружка для подаяний. Арестанты допускаются в баню каждую неделю. Работами арестанты никакими не занимаются, кроме поддержания чистоты в замке»14.
В 1855 г. в ржевский тюремный замок поступило съестных продуктов: говядины – 8 пудов 34 фунта, рыбы – 10 фунтов, хлеба печеного – 2 пуда 32 фунта, капусты – 37 ведер, квасу – 6 ведер, 237 калачей, 123 гречневика, 105 яиц и много других продуктов питания. В городском остроге имелось в наличии для арестантов 30 суконных армяков, 25 полушубков, 28 суконных шаровар, 27 мужских рубах, 27 портов, 79 суконных и 18 льняных юбок, 15 женских платков, 42 суконных одеяла, 66 простыней, 90 наволочек.
По сведениям тверского уездного стряпчего Назарова, поданным губернскому прокурору, в 1855 г. в Тверскую тюремную больницу поступило 203 арестанта, 177 из них выздоровели, 18 – умерли. 8 человек продолжили лечение в 1856 г. Среди поступивших в больницу 104 арестанта страдали острыми болезнями, 11 – повальными, 31 – хроническими, 39 – наружными, 7 – душевными и 11 человек любострастными болезнями.
Получив от уездных стряпчих рапорты и ведомости о содержании арестантов, губернский прокурор обратил внимание, что во многих из них сообщалось об отсутствии «должного назидания содержащихся под стражей людей в их нравственном и религиозном отношении со стороны местных духовных властей»15. Последовало его отношение Тверскому тюремному комитету, который, в свою очередь, сообщил об этом Тверскому архиепископу. Не довольствуясь направленным на места архиепископом распоряжением, губернский прокурор незамедлительно дал знать о его направлении уездным стряпчим и попросил их донести ему, «какое будет последствие изъясненного распоряжения»16. Распоряжение архиепископа возымело свое действие. Вот что доносил своему начальнику зубцовский уездный стряпчий Попов: «с 26 апреля [1856 г. - авт.] протоиереем Зубцовского Успенского Собора правила христианского благочиния по отправлению в установленные дни молитвословия в особом помещении арестантских камер соблюдаются»17.
Как положительное явление следует отметить, что за все время существования прокуратуры чиновники канцелярии губернского прокурора и уездные стряпчие заметно отличались от чиновников других присутственных мест дисциплиной, порядком и ответственностью. Многие из них досрочно производились в следующие классные чины. С каждым годом среди уездных стряпчих становилось больше не только профессионально подготовленных, но и широко образованных людей. Так, осташковским уездным стряпчим в 1846 г. был титулярный советник Никита Афанасьевич Божуков. Сын священника, он решил посвятить свою жизнь служению Богу. Поступил в Тверскую семинарию. На последнем курсе обучения подал прошение об отчислении из студентов в Святейший Правительствующий Синод. В его аттестате сказано, что обучался он латинскому языку, арифметике, географии, поэзии, риторике священной и гражданской, истории и философии при хорошем поведении с хорошими успехами. После своего отчисления в 1812 г. Н.А. Божуков поступил на службу в Тверскую гражданскую палату канцеляристом. Дослужился до чина губернского секретаря. Знал хорошо судебное делопроизводство. По личному прошению был направлен в Осташков уездным стряпчим.
Не менее тщательно проходил в губернии подбор лиц на должности судебных следователей. Институт судебных следователей начал формироваться в России в 1860 г. по Именному Высочайшему указу императора Александра II. В ходе разработки комплекса мер по реорганизации уголовного судопроизводства произошло отделение следствия от полиции. По 44 губерниям Российской империи было распределено 900 должностей следователей.
Начался подбор лиц на эти должности. Немало заявлений-просьб претендентов поступило непосредственно губернскому прокурору. Одно из них начиналось словами: «Его Высокородию Господину Тверскому губернскому прокурору, окончивший курс юридических наук в Императорском Гатчинском институте, состоящий на службе по ведомству Государственных имуществ, и затем более пяти лет занимающийся юридическою практикою под руководством опытных столичных юристов, губернский секретарь Василий Васильевич Петров имеет честь почтительнейше просить Господина Тверского губернского прокурора принять его судебным следователем. Цель Петрова: быть полезным деятелем в следственно-уголовном производстве»18.
Ряд просьб о назначении на должность следователя поступали Тверскому губернатору, который уведомлял об этом прокурора. Например, сообщая о просьбе ржевского помещика Александра Крыжова, губернатор генерал-лейтенант князь П.Р.Багратион писал: «Покорнейше прошу уведомить меня, не встречаете ли Вы со своей стороны каких-либо препятствий к удовлетворению означенного ходатайства г.Крыжова»19 .
Несмотря на сложности в подборе судебных следователей, штаты в целом были укомплектованы. В 1862 г. следователями и следственными комиссиями по всем губерниям России было закончено 85 тыс. следствий. В числе четырех губерний, где было закончено больше всего следствий, указывалась и Тверская губерния.
Становление прокуратуры происходило в условиях отстаивания независимости местных прокуроров и стряпчих от произвола губернского начальства. По этому поводу еще Александр I утвердил положение, в котором отмечалось: «Польза службы требует, дабы прокурор, как блюститель за точным исполнением законов, и как чиновник, ни в чем губернатору не подчиненный, никогда с ним в тесной дружественной связи не был, ибо в сем последнем случае Верховное Правительство ни чрез кого уже по обязанности ни в каких беспорядках в губернии и узнавать не будет иметь способа»20.
Нередко губернским прокурорам приходилось вставать на защиту уездных стряпчих. В 1831 г. калязинский уездный стряпчий Озеров письменно уведомил прокурора о нанесенной ему в присутствии судьей Змеевым обиды. Судья сильно разгневался на стряпчего лишь за то, что тот неоднократно указывал ему на разные беспорядки в судебном присутствии. Губернский прокурор передал рапорт на рассмотрение в губернское правление, которое приказало калязинскому уездному предводителю дворянства провести расследование и доставить его результаты в правление. Надзор за присутственными местами калязинским уездным стряпчим был настолько хорошо организован, что в 1833 г. губернскому прокурору из Москвы от товарища Министра юстиции статс-секретаря графа В.Н. Панина пришло письмо, в котором говорилось: «Его Императорское Величество по представлению г. Министра юстиции в 28 день минувшего апреля Высочайше повелеть соизволил выдать коллежскому регистратору Озерову из Государственного казначейства единовременно двести рублей»21.
Эпохой великих реформ назвали современники время царствования императора Александра II. Особое место в их ряду занимает судебная реформа. 20 ноября 1864 г. были опубликованы новые судебные уставы, по которым прокуратура стала составлять часть судебного ведомства и учреждалась при судебных местах, но в то же время от судебной власти была отделена. Ее служебное положение и тогда определялось началами иерархической подчиненности, независимости и единства прокурорской власти.
Во главе прокуратуры стоял министр-юстиции как генерал-прокурор. В судебных палатах прокуратуру представляли прокурор судебной палаты и его товарищи. В окружных судах – прокурор окружного суда и его товарищи. Каждый судебный округ делился на следственные участки, которые находились под наблюдением товарищей прокурора окружного суда.
Создание окружных судов в Тверской губернии относится к 1866 г. Были учреждены Кашинский, Ржевский и Тверской окружные суды. Среди прокуроров этих судов было немало образованных людей, отдававших все свои силы служению делу правосудия. Один из них – Александр Евграфович Сабинин. Выпускник юридического факультета Московского университета. Надворный советник. Потомственный почетный гражданин города Москвы. До своего назначения в Тверь занимал должность товарища прокурора Вологодского окружного суда. Был женат на потомственной почетной гражданке Твери Надежде Ивановне Гроховской. В 1909 г. А.Е. Сабинин стал кавалером ордена Св.Анны 3-й степени, позднее по Высочайшему приказу был назначен членом Тифлисского окружного суда и удостоился чина коллежского советника.