Geum.ru

Л. Е. Козловская К63 Книги. Библиотеки. История: Статьи. Публикации. Сообщения. Тверь: Твер гос ун-т, 2005 81 с

Вид материалаДокументы

Содержание


И.и. феоктистова
Список использованной литературы
Г.с. гадалова
Н.в .романова
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7

До чина статского советника дослужился Борис Иосифович Ильин. После окончания курса юридических наук в императорском университете он стал следователем при Московском, затем Екатерининском окружных судах. Затем – прокурором Тверского окружного суда. За усердие по службе Б.И. Ильин не раз удостаивался высоких наград. Имел ордена Св.Анны 3-й степени и Св.Станислава 2-й степени, серебряные медали на Александровской ленте в память царствования императоров Александра III и Николая II.

В ноябре 1889 г. Ржевский окружной суд был присоединен к Тверскому, который, как и Кашинский, просуществовал до 1917 г.

Декрет о суде №1 в ноябре 1917 г. упразднил прежнюю прокуратуру. Попытки вновь ввести в России прокурорский надзор относятся к началу 1918 г. Но лишь в ходе проведения в РСФСР в начале 1920-х гг. судебной реформы учреждается государственная прокуратура. Хотя решение об этом ВЦИК принял 28 мая 1922 г., введение института прокуратуры было отсрочено до августа.

1 августа 1922 г. появился первый приказ Тверского губернского прокурора С.В. Лызлова, гласивший о вступлении им в исполнение прокурорских обязанностей. Наряду с ним при управлении губернской прокуратуры состояли 4 помощника прокурора и 12 помощников находились непосредственно в уездах. В дальнейшем число оперативных работников возросло за счет введения дополнительных должностей.

1928 г. стал последним годом функционирования губернской прокуратуры. 14 января 1929 г. по постановлению ВЦИК Тверская губерния частично отошла к Москве. Тверь стала центром округа, вошедшего в Московскую область. Другая часть губернии, западная, в составе Великолукского округа отошла к западной области, центром которой был Смоленск. Последним из блестящей плеяды губернских прокуроров Тверской губернии был Е.С. Постников.

После ликвидации губернского деления во главе прокуратуры стоял окружной прокурор. Ему подчинялись помощники, которые именовались участковыми прокурорами, поскольку они возглавляли прокурорские участки, образованные из нескольких районов.

29 января 1935 г. постановлением Президиума ВЦИК СССР в Твери (в 1931-1990 Калинин), ставшей центром Калининской области, была создана областная прокуратура. В каждом из 55 входивших тогда в состав области районов начала функционировать районная прокуратура. Много испытаний выпало в последующие годы на долю работников органов прокуратуры области: борьба с преступностью, репрессии. В июле 1937 г. 8 работников прокуратуры Калининской области вместе с прокурором области Л.Я. Назаровым были привлечены к уголовной ответственности. Они обвинялись в принадлежности к контрреволюционной организации и в проведении вредительской деятельности.

С началом воины 77 работников органов прокуратуры области встали на защиту Родины. Большинство из них не дожили до победного салюта, сложив свои головы на полях сражений с фашистскими захватчиками.

В послевоенные годы в органы прокуратуры пришло новое поколение молодых людей, испытавших все тяготы военного лихолетья. После фронта они, не задумываясь, встали в строй защитников правопорядка.

Семь десятилетий прошло со времени образования областной прокуратуры. В ее историю вписано много светлых и драматических страниц. Труд 15 прокуроров и следователей отмечен присвоением почетного звания «Заслуженный юрист Российской Федерации», 25 работникам вручен нагрудный знак «Почетный работник прокуратуры Российской Федерации». Многие награждены орденами и медалями.

Большой вклад в укрепление законности и правопорядка в области внесли прокуроры, государственные советники юстиции 3-го класса Виктор Степанович Жгутов, Иван Николаевич Зыков, Владимир Емельянович Цветков, Юрий Сергеевич Гребенев. Это благодаря их усилиям жизнь областной прокуратуры в 1950-1980 гг. прошла в условиях активизации надзорной деятельности, кадрового укрепления областной, районных и межрайонных прокуратур.

Около 300 оперативных работников числится ныне в штате органов прокуратуры области. Это прокуроры, заместители и помощники прокуроров, следователи. Они продолжают дело своих предшественников, вписывая новые страницы в историю Тверской прокуратуры, начало которой было положено в 1764 г.


ПРИМЕЧАНИЯ


1 Российское законодательство. X-XX вв. М., 1986. Т. 4. С. 184.

2 Сенатский архив. СПб., 1910. Т. Х1У. С. 192-196.

3 Полн. собр. законов Российской империи. СПб., 1830. Т. 24. С. 249.

4 ГАТО, ф. 466, оп. 2, д. 2343, л. 132.

5 Там же. Оп. 1, д.38, л. 3.

6 Российское законодательство. X-XX вв. М., 1987. Т. 5. С. 278.

7 ГАТО, ф. 526, оп. 1, д. 18, л. 22-24.

8 Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Тайные советники империи. М., 1995. С. 267.

9 ГАТО, ф. 526, оп. 1, д. 286, л. 6.

10 Там же. Л. 11.

11 Там же. Л. 16.

12 Там же. Л. 23.

13 Там же. Д. 408, л. 1.

14 Там же. Л. 109.

15 Там же. Л. 56.

16 Там же.

17 Там же. Л. 59.

18 ГАТО, ф. 526, оп. 1, д. 480, л. 4.

19 Там же. Л. 6.

20 Звягинцев А.Г. Указ. соч. С. 190.

21 ГАТО, ф. 526, оп. 1, д. 74, л. 240.


^ И.И. ФЕОКТИСТОВА

Тверской государственный университет


СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ 1649 ГОДА

К юбилею книги


З н а ч е н и е

В коллекции кириллических изданий Научной библиотеки Тверского государственного университета хранится книга, которой в 2004 г. исполнилось 355 лет. Это Соборное уложение царя Алексея Михайловича, изданное в 1649 г.

Соборное уложение – первый печатный свод российских законов, памятник истории и культуры XVII в. – почти на протяжении 200 лет было основой русского законодательства. В 1830 г. оно открыло Полное собрание законов Российской империи и до настоящего времени остается главным источником отечественной юриспруденции.

Кодекс 1649 г. воплотил общую тенденцию развития государственной системы – начало перехода от сословно-представительной монархии к абсолютизму. Процесс сопровождался ростом законодательной деятельности, стремлением подвергнуть правовой регламентации как можно больше сторон и явлений общественной и государственной жизни.

Свод законов охватывал все сферы жизни общества. Важнейший результат этого законодательного акта состоял в оформлении сословной структуры общества, в определении прав и обязанностей каждого из сословий. Уложение закрепило права и привилегии господствующего класса феодалов под эгидой дворянства и узаконило целую систему документальных оснований крепостной зависимости и сыска беглых крестьян, что обеспечивало для той поры устойчивое равновесие феодально-крепостнической системы.

Впервые в истории русского законодательства было дано наиболее полное выражение статуса власти царя и бралось под защиту закона православное вероучение и церковное богослужение.

Уложенная книга вышла в типографии «Московский печатный двор» – центре книжной культуры XVII в. – и является первой печатной книгой государственного назначения, важнейшим памятником московского письменного делового языка 1740-х гг. Как памятник печатный, разошедшийся в количестве 2400 экземпляров, с которых в свою очередь делались списки в Москве и других городах, книга сыграла большую роль в процессе складывания русского литературного языка.

О значении появления печатного кодекса свидетельствует и тот факт, что в уже в XVII - начале XVIII в. было сделано несколько переводов кодекса на иностранные языки: латинский, французский, датский и немецкий. На родном языке книга переиздавалась 22 раза с практическими, учебными и научными целями.

Уложение относится к числу сложных и емких по содержанию памятников отечественной истории. Его изучение началось в 30-е гг. XIX в. и продолжается по сей день.

З а г л а в и е к н и г и

Слово «уложение» – один из терминов, употреблявшихся в русском законодательстве до XX в. Применительно к XVII в. он означает – собрание всех действующих законов. Наиболее близким к «уложению» по значению является понятие «кодекс».

Рукописный текст «Уложения» и печатный текст 1649 г. не имеют заглавия. В предисловии книга названа «Соборным уложеньем» («… по нынешнему его государеву указу и Соборному уложенью») или одним словом «Уложенье» («И указал государь то все Уложенье написать»). На определенных исторических отрезках появляются разные варианты названия кодекса. В «Большом энциклопедическом словаре» (М., 1997) статья называется «Соборное уложение 1649 г.», что соответствовало традиции советской историографии. Уложение названо «соборным», так как было утверждено Земским собором 1648-1649 гг., специально созванным для его обсуждения.

Составление Уложения связано с именем Алексея Михайловича (1629-1676, годы царствования – 1645-1676), сына Михаила Федоровича Романова. По отзыву лучших людей своего времени «он был всякой философской хитрости искусен, и храброму учению навычен, и по своей мудрости и царскому милосердию достоин царствовать над многими государствы». Алексей Михайлович принимал непосредственное участие в создании кодекса. В год выхода книги ему исполнилось 20 лет.

И с т о р и я с о з д а н и я

Созданию Уложения предшествовало стихийное восстание в Москве в начале июня 1648 г., связанное с повышением налога на соль. В нем участвовали посадские люди, стрельцы, боярская дворня, холопы, крестьяне, временно наезжавшие в столицу. Народ требовал выдачи наиболее ненавистных представителей власти.

Восставшие расправились с дьяком Назарием Чистым, одним из богатейших людей Московского государства, руководившим сбором соляного налога. Был выведен на Красную площадь и растерзан толпой судья Земского приказа Леонтий Плещеев. Окольничий Петр Траханиотов, заслуживший особенно худую славу, был обезглавлен. Народ требовал казни царева «дядьки» боярина Бориса Морозова, вершившего дела от имени царя, инициатора соляного налога. Царь выходил к народу с иконой Спасителя и просил прекратить расправу.

События июня 1648 г. показали недовольство существующими порядками разных слоев общества. 10 июня в Москве состоялось совещание с участием дворян, наиболее богатых купцов, разных сотен и слобод торговых людей, на котором была выработана челобитная царю. Ее авторы выступали от всех московских людей, жаловались на тяжкие притеснения. Челобитчики выдвинули требование созвать Земский собор и составить справедливый государев указ.

16 июля 1648 г. был созван Земский собор, крупнейший в истории России, в нем участвовало 340 человек. На Соборе было подано челобитье о составлении Уложения, «чтоб вперед по той Улаженной книге всякие дела делать и вершить».

У л о ж е н н а я к о м и с с и я

Для выработки кодекса в июле 1648 г. была создана специальная правительственная комиссия (по тем временам – приказ). Возглавлял ее князь Никита Иванович Одоевский – образованный инициативный человек, представитель древнего знаменитого рода, известный как воевода, военачальник и дипломат, глава нескольких приказов. Самым пожилым по возрасту членом комиссии был окольничий князь Семен Васильевич Прозоровский, талантливый администратор и военачальник, судья Поместного и Судного приказов. А самым молодым был окольничий князь Федор Федорович Волконский. Он входил в состав руководства Челобитного приказа, был вторым воеводой в Астрахани.

В Уложенную комиссию вошли также два дьяка. Дьяк Гаврила Леонтьев служил в Патриаршем дворе, Земском и Стрелецком приказах. Дьяк Федор Акимович (или Иванович) Грибоедов был подьячим Приказа Казанского дворца.

По мнению большинства исследователей, именно Ф.А. Грибоедов осуществлял авторскую работу. Известно, что он обладал выдающимися литературными способностями. Ему принадлежит сочинение «Истории о великих князьях и царях земли русской», составленное по повелению Алексея Михайловича для царских детей. Отец Федора Ян Гржибовский приехал в Россию из Польши в начале XVII в. Сын его стал зваться Грибоедовым.

Комиссия успешно справилась с поручением. 3 октября 1648 г. началось чтение проекта кодекса на Соборе в обеих его палатах, 29 января 1649 г. закончилось редактирование текста. Кодекс имел вид бумажного свитка, длиной 433 аршина 9 вершков (примерно 308 метров). На его лицевой стороне был рукописный текст, на оборотной – 315 подписей участников Земского собора. Для типографии свиток еще раз переписали в форме книги.

П е ч а т н ы й д в о р в с е р е д и н е XVII в. С п р а в щ и к и

Рукопись передали на Московский печатный двор, для которого в 1620 г. в Москве на Никольской улице были отстроены новые каменные палаты, и с тех пор его работа непрерывно расширялась. Основной его продукцией оставались книги богослужебные и культовые, но в то же время он стал первой русской типографией, где начали печатать книги «светского» содержания.

В России книгопечатание всегда являлось монополией государства. Указы об издании любой книги начинались с обязательной фразы, подтверждающей, что документ исходит от царя и от патриарха. Цены на продажу книг устанавливало правительство. Перед началом печатания каждой книги служили молебен, рабочим выдавали деньги на калачи.

Правительство Алексея Михайловича, придавая большое значение Печатному двору, подбирало работников с большой осторожностью. Прежде всего это касалось справщиков. Они занимались редактированием рукописей, готовящихся к печати, и чтением корректур. Справщики заседали в Правильной палате и составляли особую постоянную комиссию, обычно из пяти человек: три справщика, один чтец, один писец. К услугам их была типографская библиотека. Это была высшая интеллигенция XVII в., к которой правительство часто обращалось с ответственными поручениями.

Справщики, работавшие над Уложением, были людьми известными и уважаемыми. Иван Васильевич Шевелев, по прозвищу Наседка, церковнослужитель, бывший ключарь Большого Успенского (Богородицкого) собора в Москве, был талантливым писателем, автором полемических сочинений в защиту Православной Церкви. И.В. Шевелев-Наседка известен как один из первых русских стихотворцев.

Не менее заметной фигурой был Михаил Степанович Рогов, протопоп собора черниговского князя Михаила, также известный литератор, автор богословских книг. Большим уважением пользовался старец Савватий, работавший справщиком Печатного двора около 20 лет.

Остальные двое справщиков были мирянами. Это Шестой Мартемьянов и Захарий Афанасьев. Последний, один из всей пятерки, остался справщиком и при Никоне. Другие были его противниками, за что пострадали в 1652 г., когда Никон стал патриархом. Рогов был уволен со службы, а Шевелев-Наседка и старец Савватий арестованы.

Особенно плодотворный период деятельности коллектива справщиков приходится на сороковые годы и связан с патриаршеством Иосифа (1642-1652). Характерной особенностью, отличавшей работу справщиков Печатного двора этого периода, было внимательное отношение к языку, стремление к его чистоте.

И з д а н и е и п р о д а ж а У л о ж е н и я

Сведения о печатании «книги судных дел», как ее называли служащие типографии, содержатся в расходных книгах Печатного двора. Их них мы узнаем, что Уложение печаталось одновременно на 12 станах. Стоимость тиража (1200 экз.) составила 903 руб. 26 коп. Треть этой стоимости уходила на бумагу, которая закупалась за границей и была очень дорогой.

Себестоимость одного экземпляра составила 62 коп. (по другим данным – 76 коп.). Продажная цена – 1 руб. (бычка в это время можно было купить за 54 коп.). Печатные книги в России XVII в. стоили дорого, иногда дороже рукописных.

Первый завод (первое издание) печатался с 7 апреля по 20 мая 1649 г. тиражом 1200 экземпляров. Указ о продаже датирован 1 июня. А к 7 июня тираж, поступивший в продажу (1100 экз.), был распродан. Поднесено: царю – 9 экз. (6 в переплете «по обрезу золотом» и 3 в простом переплете), патриарху – 3 экз. (2 в переплете «по обрезу золотом» и 1 в простом переплете), справщикам – 5 экз.

17 августа 1649 г. в связи с челобитной тридцати самых богатых купцов Москвы (гостей), которые обвиняли дьяков Г. Леонтьева и Ф. Грибоедова в нарушении принятого порядка перечисления чинов, последовал царский указ – написать гостей Уложенной книги выше дьяков. 27 августа вышел указ о том, чтобы печатать второй завод, числом 1200 книг. Завод этот вышел в свет 21 декабря 1649 г., для продажи был принят 1181 экз. С января по 25 августа 1650 г. продали 1173 экз., т. е. продавалось по 5 экз. в день. За восемь месяцев второй тираж был распродан.

Таким образом, в 1649 г. вышло два издания Уложенной книги. Первое издание имеет много помарок и в исследовательской литературе считается неисправным. Второе отличается от первого по набору, заставкам, красным буквам, в нем исправлены ошибки и устранены помарки первого издания.

Данные о продаже Уложения говорят о том, что книга была ходовая, востребованная. Основными покупателями являлись служилые люди (дворяне, жильцы, стряпчие) и знать (бояре, князья, окольничие, стольники). На их долю приходится около 60% всех купленных книг. Приказные люди и подьячие приобрели 19% Уложения. На Печатном дворе сохранились сведения о том, что из 664 экз. Уложения было продано: знати – 86, служилым людям – 271, духовенству – 76, приказным людям – 127, торговым людям и посадским – 66, мастеровым Печатного двора – 13, крестьянам и дворовым людям – 9, стрельцам – 4, прочим – 12 экз. Среди покупателей Уложения много известных фамилий: Н.И. Романов, Б.И. Морозов, Г.Г. Пушкин, Ф. Шаховской, Ф. Волконский, Ф. Долгоруков и др. Около 40% книг приобрели жители других городов России: Рязани –39, Смоленска – 33, Новгорода – 31, Каширы – 25, Ярославля – 24, Суздаля – 18, Галича – 17, Костромы – 17, Нижнего Новгорода – 16, Коломны – 15, Арзамаса – 12, Вологды – 11, Торопца – 10, Тулы – 10, Владимира – 10 и т. д.

С о д е р ж а н и е

Памятник представляет собой объемный том в 338 листов. Открывает книгу оглавление, затем – введение, далее – собственно собрание законов и завершают книгу выходные сведения: «Совершена сия книга повелением великаго государя царя и великаго князя Алексея Михайловича всея Русии самодержца в третьее [так! – И.Ф.] лето Богом хранимыя его державы и при сыне его государеве благоверном царевиче и великом князе Дмитрии Алексеевиче, в первое лето рождения его лета 7157-го генваря в 29 день». 29 января 7157 г. (от сотворения мира) является датой окончания работы над рукописным Уложением на свитке.

Небольшое введение содержит краткую официальную версию истории создания кодекса: решение о его составлении, принятое на совещании царя с Боярской думой и Освященным собором, круг источников, который надлежало использовать, состав Уложенной комиссии, решение Земского собора для обсуждения и утверждения текста Уложения с указанием нормы представительства от каждого чина, корпорации и посада.

Основная часть имеет сложную и строгую систему построения и состоит из 25 глав, разделенных на статьи, общее количество которых составляет 967:

Глава I. А в ней 9 статей о богохулниках и церковных мятежниках.

Глава II. О государьской чести и как его государьское здоровье оберегать, а в ней 22 статьи.

Глава III. О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакова бесчиньства и брани не было.

Глава IV. О подпищикех и которые печати подделывают.

Глава V. О денежных мастерех, которые учнут делати воровские денги.

Глава VI. О проезжих грамотах в ыные государьства.

Глава VII. О службе всяких ратных людей Московского государьства.

Глава VIII. О искуплении пленных.

Глава IX. О мытах, и о перевозех, и о мостах.

Глава X. О суде.

Глава XI. Суд о крестьянех, а в ней 34 статьи.

Глава XII. О суде патриарших приказных, и дворовых всяких людей, и крестьян, а в ней 3 статьи.

Глава XIII. О Монастырском приказе, а в ней 7 статей.

Глава XIV. О крестном целовании, а в ней 10 статей.

Глава XV. О вершеных делах, а в ней 5 статей.

Глава XVI. О поместных землях, а в ней 69 статей.

Глава XVII. О вотчинах, а в ней 55 статей.

Глава XVIII. О печатных пошлинах, а в ней 71 статья.

Глава XIX. О посадских людех, а в ней 40 статей.

Глава XX. Суд о холопех, а в ней 119 статей.

Глава XXI. О розбойных и о татиных делех, а в ней 104 статьи.

Глава XXII. А в ней 26 статей. Указ за какие вины кому чинить смертная казнь и за какие вины смертию не казнить, а чинить наказанье.

Глава XXIII. О стрельцах, а в ней 3 статьи.

Глава XXIV. Указ о атаманех и о казакех, а в ней 2 статьи.

Глава XXV. Указ о корчмах, а в ней 21 статья.

Самой большой является глава X «О суде» (287 ст.), самой маленькой – глава V «О денежных мастерех, которые учнут делати воровские денги» (2 ст.).

По видам права можно систематизировать главы следующим образом: нормы государственного права – особенно главы I-X; судоустройства и судопроизводства – больше всего главы X-XV; вещного права – главы XVI, XVII, XIX, XX; уголовного права – главы XXI и XX, а также статьи в первых главах.

Изложение права в Уложении дано не по отраслям права, а по тому или иному объекту нарушений, который рассмотрен одновременно со всех сторон. Поэтому часто в одной статье или в группе соседних статей даются вкупе нормы материального и процессуального права. А общее построение главы дано в обычной для того времени последовательности – от возбуждения дела до исполнения судебного решения.

О с о б е н н о с т и о ф о р м л е н и я

Старопечатная книга, к которой относится Уложение, очень близка по своему облику к рукописной – по рисунку шрифтов, орнаментике, композиции наборной полосы, размещению выходных данных и другим элементам.

Типографские шрифты для русских старопечатных книг создавались, как правило, на основе шрифтов рукописной книги. Для этой цели использовали рукописный полуустав, реже устав, переходящий в полуустав, и в единичных случаях – скорописи. Поэтому рисунок типографских шрифтов, так же как и рукописных, был самый разнообразный. С 20-х гг. XVII в. шрифты создавались мастерами при Московском печатном дворе. Мастерство изготовления шрифтов очень ценилось и называлось «художеством».

На особенность старопечатных шрифтов указывало применение надстрочных знаков, выносных букв и разных начертаний отдельных букв.

Знаки сокращения (титла) применялись для написания священных слов и сокращения объема текста. Надстрочные знаки ударения и придыхания имели большое значение при чтении текста вслух. В типографском полууставе применялись также различные начертания отдельных букв и вынос букв над строкой.

Из знаков пунктуации ставилась запятая, малая и большая точки.

Запятая и малая точки ставились внизу строки, а большая точка – посередине между словами. Значение большой точки близко к современной.

Уложение напечатано кириллическим шрифтом, основанным на рукописном полууставе, форматом в половину бумажного листа (на одном листе – две полосы набора). Шрифтовой набор включает 25 строк. Размер шрифта: 10 строк = 89 мм. Листы пронумерованы по нижнему полю справа буквенной цифирью. Колонтитулы включают слово «глава» и ее номер.

Напечатана книга в две краски. Печать выполнялась техникой Ивана Федорова: в два проката с одной (разборной) формы. Красной краской напечатаны названия глав, инициалы, номера статей в оглавлении и частично в основной части, колонтитулы. Первая буква названия главы напечатана черным цветом. Этот прием был отходом от рукописной традиции и имел чисто декоративное назначение.

Уложение оформлено довольно скромными заставками. Заставки занимают первое место среди орнаментальных украшений русских старопечатных книг. В Уложении – 29 заставок, сделанных с 8 или 10 досок. В узорах заставок XVII в. встречаются только растительные элементы: завитки стеблей, шишки, ягоды, разного рода плоды и цветы.

Преобладающий вид контуров заставок – прямоугольники, лежащие на длинной стороне, продолженной в обе стороны. Наверху, в середине, и на четырех углах помещаются добавочные украшения, иногда пять, иногда три или одно; изредка они в заставке отсутствуют.

В Уложении встречаются инициалы двух видов: наборные и гравированные. Наборные киноварные буквицы начинают каждый абзац, гравированные – каждую новую главу. Как и заставки, буквицы украшены растительным узором. Окончание наборной полосы в форме треугольника характерно для книг первой половины XVII в.

Последняя страница заканчивается колофоном с выходными данными, где год издания дается по летоисчислению от сотворения мира: «Совершена сия книга… лета 7157…».

У л о ж е н и е в к о л л е к ц и и р е д к и х к н и г НБ ТвГУ

Два экземпляра Соборного уложения 1649 г. поступили в фонд Научной библиотеки Тверского государственного университета в начале 30-х гг. XX в. в числе ценнейшего книжного собрания, переданного Тверским музеем. Оба экземпляра относятся ко второму первопечатному изданию 1649 г., особенностью которого являются некоторые отличия: в количестве заставок (с 8 или 10 досок), особенностях нумерации листов, опечатках, исправлениях, помарках.

Экземпляры Уложения отличаются записями, признаками принадлежности, переплетами, степенью сохранности.

Владельческие знаки говорят о том, что на протяжении трехсот лет книги сменили нескольких владельцев. Некоторые из них оставили свои имена. На экземпляре № 92250 на обороте 338 листа сделана самая ранняя запись о покупке Уложения – 30 мая 1726 г. дьяком, стременным конюхом Петром Кузиным. На обклейке переплетной крышки имеется ярлык «Библиотека И.Г. Хавскаго», свидетельствующий о принадлежности книги Ивану Григорьевичу Хавскому (ум. в 1878 г.) – почетному гражданину Санкт-Петербургской губернии, владельцу поместья в Корчевском уезде, проживавшему в Твери во второй половине XIX в. На первом листе книги зафиксирован библиотечный шифр Тверской мужской гимназии.

На экземпляре № 130762 имеются две записи XVIII в. Первая – владельца книги устюженца купецкого человека Андрея Михайлова сына Шишкина. Вторая – о продаже Уложения Иваном Кондратьевым сыном Проковым. На обклейке верхней крышки переплета почерком XIX в. сделана владельческая запись: «Троицкия церкви погоста Костовскаго Вышневолоцкаго уезда».

Оба экземпляра имеют переплеты XVIII в. – доски в коже. Переплеты отличаются качеством материала, особенностями оформления, степенью сохранности.

Экземпляры Уложения изучены и введены в научный оборот главным библиотекарем НБ ТвГУ Г.С. Гадаловой.

В год юбилея книги с целью сохранности памятника культуры российского уровня в Научной библиотеке создан компакт-диск, в основу которого положены электронные копии двух экземпляров Уложения. В CD-ROM включены статьи об истории создания книги, археографическое описание экземпляров, материалы о книжных коллекциях библиотеки, фотографии и иллюстрации. Издание предназначено сотрудникам библиотек, музеев, архивов, преподавателям и студентам, занимающимся историей права, а также широкому кругу читателей, интересующихся историей России.


^ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ


1. Буганов В.И. Соборное уложение 1649 (Уложение царя Алексея Михайловича) // Сов. истор. энциклопедия: В 16 т. / Гл. ред. Е.М. Жуков. М., 1961-1976. Т. 13. С. 102-103.

2. Гадалова Г.С. Старопечатные и рукописные кириллические книги научной библиотеки Тверского государственного университета: Каталог / Под ред. И.В. Поздеевой. М.; Тверь, 1995. 110 с.

3. Гадалова Г.С., Перелевская Е.В., Цветкова Т.В. Кириллические издания в хранилищах Тверской земли (XVI в.- 1725 г.): Каталог. Тверь, 2002. 304 с.

4. Зернова А.С. Книги кирилловской печати, изданные в Москве в XVI-XVII вв.: Свод. каталог / Под ред. Н.П. Киселева; М-во культуры РСФСР; Гос. б-ка СССР им. В.И. Ленина; Отд. редких кн. М., 1958. 150 с.

5. Зернова А.С. Орнаментика книг московской печати кирилловского шрифта. 1677-1750: Атлас: К 400-летию русского книгопечатания / Ред. С.А. Клепиков; Гос. б-ка СССР им. В.И. Ленина. Отд. редких кн. М., 1963. 165 с.

6. Зернова А.С. Орнаментика книг московской печати XVI-XVII вв.: Альбом / Под общ. ред. чл.-кор. АН СССР проф. А.А. Сидорова. М., 1952. 28 с., 84 л.

7. Луппов С.П. Книга в России в XVII в.: Книгоиздательство. Книготорговля. Распространение книг среди различных слоев населения. Книжные собрания частных лиц. Библиотеки / Б-ка АН СССР. Л., 1970. 224 с.

8. Маньков А.Г. Уложение 1649 года – кодекс феодального права России / Отв. ред. К.Н. Сербина. Л., 1980. 270 с.

9. Морошкин Ф. Об Уложении и последующем его развитии / Речь, произнес. в Торжеств. собрании Имп. Моск. ун-та ординар. проф., доктором прав Федором Морошкиным 10 июня 1839 г. М., 1839. 87 с.

10. Н. В. Уложение // Рус. энциклопедический словарь: В 16 т. / Изд. проф. И.Н. Березиным. СПб., 1873-1979. Т. 3, отд. 4. С. 65-66.

11. Павленко Н.И. и др. История России с древнейших времен до 1861 года / Под ред. Н.И. Павленко. 2-е изд., испр. М., 2003. 560 с.

12. Поздеева И.В. и др. Московский печатный двор – факт и фактор русской культуры. 1618-1652 гг.: От восстановления после гибели в Смутное время до патриарха Никона: Исслед. и публикации. М., 2001. 544 с.

13. Сидоров А.А. История оформления русской книги / А.А. Сидоров. М.; Л., 1946. 380 с.

14. Соборное уложение 1649 г. // БЭС / Гл. ред. А.М. Прохоров. 2-е изд., перераб. и доп. М.; СПб., 1997. С. 1117.

15. Соборное уложение 1649 г.: Текст и коммент. / Подгот. текста Л.И. Ивиной; Коммент. Г.В. Абрамовича и др.; Рук. авт. коллектива А.Г. Маньков. Л., 1987. 448 с.

16. Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года / Ред. К.А. Софроненко. М., 1957. 503 с.

17. Уложити, уложу // Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка: [В 3 т.]: Репринт. изд. М., 1989. Т. 3, ч. 2. С. 1198.

18. Черных, П.Я. Язык Уложения 1649 г.: Вопросы орфографии, фонетики и морфологии в связи с историей Уложенной книги / П.Я. Черных; Отв. ред. П.С. Кузнецов; АН СССР. Ин-т языкознания. М., 1953. 372 с.


^ Г.С. ГАДАЛОВА

Тверской государственный университет


КИЕВО-ПЕЧЕРСКИЙ ПАТЕРИК

История создания и бытования древнерусского памятника


Слово «патерик» – калька с греческого «πατεριχόν», образованного от «πατήρ», что означает «отец», отсюда второе русское название книги – «Отечник». Патериками назывались сборники назидательных рассказов о святых отцах церкви какой-либо одной местности. Жанр патерика насчитывает многовековую историю. Первые переводы Скитского, Синайского, Египетского и Римского патериков с греческого на славянский язык в X–XI вв., как пишет Л.А. Ольшевская, «рано вошли в круг чтения древнерусского человека, приобщая его через простые по стилю и занимательные по форме рассказы о жизни монахов к высоким истинам христианства. По мнению В.Р. Федера, славянские переводные патерики принадлежали к золотому фонду Священного предания, которое по авторитетности не уступало Священному писанию»1.

Именно переводные патерики легли в основу первых русских патериковых сводов, среди которых самый известный – Киево-Печерский патерик, насчитывающий около 10 редакций и свыше 200 списков. В свою очередь, под влиянием этого выдающегося памятника древнерусской литературы были составлены Волоколамский, Псково-Печерский и Соловецкий патерики, каждый из которых повествует об истории создания своих обителей и первых насельниках.

С точки зрения Л.А. Ольшевской, феномен Киево-Печерского патерика «во многом объясняется «соборностью» средневекового сознания, преимущественно коллективным характером творчества»2. «Остов» памятника составляют послания, написанные в 20-е гг. XIII в. Владимиро-Суздальским епископом Симоном, постриженником Киево-Печерского монастыря, и печерским монахом Поликарпом.

В послании еп. Симона – упрек Поликарпу (добивавшемуся высокой церковной должности) в чрезмерном честолюбии, несовместимом с иноческими идеалами. Для назидательности своего обличения и наглядности показа святости и богоизбранности Киево-Печерского монастыря Симон присоединяет к посланию девять рассказов о подвигах печерских иноков. По мнению историков3, под влиянием послания Владимиро-Суздальского епископа Поликарп пишет свое послание игумену монастыря Акиндину, к которому прилагает одиннадцать рассказов из жизни монастыря. Эти послания вместе с историей создания Печерской Успенской церкви, написанной епископом Симоном, составили основу Патерика.

Однако в своем первоначальном виде текст Киево-Печерского патерика до нас не дошел. Согласно реконструкции состава Основной редакции памятника, проведенной А.А. Шахматовым4 и Д.И. Абрамовичем5, в Патерик помимо посланий Симона и Поликарпа входило летописное по происхождению (из Повести временных лет) «Слово о первых черноризцах печерских».

Уникальность памятника состоит в том, что на протяжении всего Средневековья (с XI по XVII в.) шел процесс его формирования, активного бытования и редактирования, что позволяет, с одной стороны, увидеть за историей текста отдельного произведения закономерности развития всей литературы Древней Руси, а с другой – понять ее неразрывную связь с историческими судьбами народа, творца и носителя духовной культуры.

Как определяет Ольшевская, «интенсивная работа по формированию Патерика в XI–XIII вв. была вызвана потребностью в отечественном религиозном олимпе, что подняло бы престиж русского государства и церкви в христианском мире. Активизация редакторской деятельности в XV столетии (создание Арсеньевской, Феодосьевской, Кассиановской редакций) объясняется усилением борьбы за единение страны как непременное условие ее государственной самостоятельности и мощи, стремлением утвердить мысль о преемственности в духовном развитии русского народа. Неоднократное редактирование Патерика в XVII в. было связано с обострением религиозно-политической ситуации в западных областях страны, поэтому новые “справщики” памятника максимально раздвигают границы монастырской истории, включая ее в контекст общерусской»6.

Арсеньевская редакция памятника была составлена, по мнению исследователей, ранее 1406 г., которым датируется древнейший из дошедших до наших дней список, выполненный «замышлением боголюбиваго епископа Арсенья Тферьскаго» (РНБ, ОСРК, ф.560, q.п.I.31) и получивший название «Берсеневский» по имени ржевского купца, владельца рукописи в 30-е гг. XIX в.7 Создание редакции связано с именем еп. Арсения Тверского (1390–1409), умного энергичного пастыря и активного политика, при котором активизировалось монастырское строительство и оживилось тверское летописание. Место рождения тверского владыки неизвестно. Место его пострига исследователи связывают с Киево-Печерской лаврой, на что косвенно указывают данные летописей и строительство в Твери монастыря «на Желтикове», где в 1394 г. была заложена теплая церковь в честь печерских преподобных Феодосия и Антония, а в 1404 г. главный собор обители, по примеру лавры, был посвящен Успению Пресвятой Богородицы.

Редактирование Киево-Печерского патерика еп. Арсением выразилось в том, что он ввел в состав памятника Несторово житие прп. Феодосия Печерского, Слово похвальное святому, Сказание о начале Печерского монастыря, в то время как эпистолярная часть в Патерике была опущена. По мнению Е.Л. Конявской и Г.М. Прохорова,обращение тверского епископа к истории Патерика и к редактированию памятника вызвано некоей ностальгией по месту его пострига8. С точки зрения Ольшевской, исключение еп. Арсением из состава памятника эпистолярной части позволило ослабить личностное, частное начало, присутствовавшее в сочинениях Симона и Поликарпа, и тем самым усилить общерусское значение патерикового свода. Живой интерес к памятникам культуры Киевской Руси на рубеже XIV-XV вв., по ее мнению, «объясняется усилением борьбы за объединение русских земель, где столкнулись интересы московских и тверских князей, для которых Киев с его святынями – символ былого могущества Руси»9.

По-видимому, обе точки зрения не взаимоисключают, а дополняют одна другую, т.к. обращение еп. Арсения к Киево-Печерскому Патерику, помимо всего прочего, вызвано было необходимостью иметь в Твери памятник, рассказывающий о первых устроителях общежительного монастыря на Руси, в честь кого он возвел храм «на реце на Тмаце», что, несомненно, выражало преемственность традиций древней столицы. Но преемственность эта была выражена прежде всего в создании самого монастыря в честь печерских подвижников. Как установлено историками, строительство в конце XIV в. церкви во имя прп. Феодосия и Антония Печерских в Твери является первым свидетельством почитания на севере Руси игумена Печерской лавры – Антония10. Кроме того, Патерик в Берсеньевском списке предваряет Служба прп. Феодосию, что, по мнению Т.А. Ильиной11, делает рукопись богослужебной книгой, а значит, и диктует состав памятника.

К первой четверти XIV столетия ученые относят создание Феодосьевской редакции Киево-Печерского патерика, названной так по имени ее редактора и переписчика. Несмотря на спутанность и бессистемность в расположении текстов, эта редакция более других восходит к Основной редакции, а ценность ее заключается в том, что она донесла до нашего времени старший извод одного из центральных произведений Патерика – Послание Симона к Поликарпу. Списки Феодосьевской редакции немногочисленны.

Новая редакция Патерика – Кассиановская – сложилась в середине XV в. Начальный этап работы связывается с именем печерского «мниха» Иоанна, которому бесспорно принадлежит составление оглавления памятника. Однако вопрос о степени его участия в редактировании Патерика не имеет однозначного решения в научной литературе. Редакция названа по имени печерского «клирошанина», а затем «уставника» Кассиана, чье имя указано в традиционных концовках в списках 1460 и 1462 гг.

Руководствуясь тематическим принципом, инок Кассиан дополнил предшествующие редакции новыми статьями, в том числе летописными. Большинство рукописных списков последующих времен восходят именно к Кассиановской редакции. Например, уже в 1462 г. в Московском Вознесенском монастыре по повелению княгини Евпраксии была снята копия с одного из списков этой редакции, что, по мнению исследователей, связывалось со стремлением Москвы, «нового духовного центра «поднимающейся нации», упрочить свой авторитет в деле объединения русских земель за счет обращения к культурному и политическому наследию Киевской Руси»12. Н.Н. Розов увязывает спешку в деле распространения памятника с тем, что «в Твери – давней соперницы Москвы – уже в начале XY в. была создана своя собственная редакция Киево-Печерского патерика» – Арсеньевская13.

Списки 1460 (печерский) и 1462 г. (московский) относятся к Кассиановской первой редакции, названной по имени заказчика рукописи Акакиевской; список, выполненный в Печерском монастыре повелением «уставника» Кассиана 10 апреля 1462 г., – ко второй редакции. В отличие от первой, где материал расположен тематически, во II Кассиановской редакции статьи располагаются в хронологическом порядке.

Помимо широкого распространения в рукописях II Кассиановская редакция памятника легла в основание печатных изданий: польского 1635 г. (под редакцией Сильвестра Коссова), киевского 1661 г. и всех последующих. Интенсивная редакторская работа по подготовке печатных изданий в XVII в. была вызвана «обострением религиозно-политической борьбы в западных областях страны, которая закончилась провозглашением унии»14. В патерике Сильвестра Косова предисловие и примечания носят религиозно-полемический характер и направлены против протестантов и католиков в защиту святости печерских подвижников, в то время как дополнительные летописные вставки (о крешении Руси, о первых русских князьях и митпрополитах и пр.) призваны доказать независимость Русской церкви от западной.

Рукописная редакция Патерика архимандрита Киево-Печерской лавры Иосифа Тризны (1647-1655) известна в единственном списке (РГБ, ф. 304, № 714). По мнению Д.И. Абрамовича15, новая рукописная редакция была вытеснена печатными изданиями и не смогла с ними конкурировать, однако взаимосвязь ее с печатным изданием 1661 г. несомненна. Отличительной особенностью данной редакции стало включение летописного материала как о Печерской обители, так и не имеющего к ней отношения16. По мнению исследователей, значение редакции Иосифа Тризны велико, поскольку ее составители пытались в новых исторических условиях «разомкнуть» границы патерикового повествования и рассмотреть агиографическую хронику монастыря на фоне общерусской и мировой истории17.

В 1657-1658 гг. монахом Тарасием был составлен еще один вариант патерикового свода, инициатива создания которого связана с именем игумена Гадяцкого монастыря Калистрата Холошевского. Он, как и предыдущий, не имел широкого распространения, на сегодня известно всего два его списка.

Киево-Печерский патерик издания 1661 г. – яркий образец книгопечатного дела на Украине, на территории которой в первой половине XYII в. действовало 20 типографий. Первая типография в Киеве была учреждена в Киево-Печерской лавре в 1616 г.

Кто был непосредственно редактором издания Патерика, вышедшего в 1661 г. по «повелению и благословению» архимандрита обители Иннокентия Гизеля (ум. 18.03.1683 г.), неизвестно. Исследователи связывают редакторскую работу над памятником с преподавателями Киевской академии, что прослеживается в литературных приемах издания.

Содержание книги является компиляцией древних редакций памятника и его позднейших переделок XVII в. Однако, по мнению Ольшевской, несмотря на то, что переработка памятника далеко отстоит от первоначального вида Патерика, она хорошо иллюстрирует общий процесс литературного дела в XVII в., поскольку «возврат к исконным авторским циклам в композиции Патерика здесь происходит на новом, более высоком, уровне и отражает тенденцию роста личностного начала в художественном творчестве»18.

Открывается памятник Посвящением, адресованным самому Господу Иисусу Христу, «о нем же живем и движемся», и Его Пречистой Матере, «нашей единой заступнице, прибежищу и покрову». В Посвящении говорится о пользе чтения житий святых. Здесь же имеются сведения о трудных исторических обстоятельствах и условиях, при которых происходило издание книги19. Предисловие Патерика восходит к польскому изданию Сильвестра Косова, направлено против хуления на святых Печерской обители и состоит из вопросов и ответов.

В зависимости от авторства произведений структура Патерика поделена на три части: в первую часть вошли жития святых, написанные Нестором или созданные на основе его сочинений, во вторую – произведения Поликарпа, в третью – статьи, написанные епископом Симоном. Дополнительно в состав Патерика 1661 г. вошли жития его авторов – Нестора летописца, архимандрита Поликарпа и епископа Симона, сказания о «чуде» 1463 г. и «мироточивых главах», предметно-именной указатель «Собрание вещеи изрядных, обретающихся во всех главизнах книги сея». В конце книги – «Погрешения типографская» с просьбой к читателям о прощении «делавщим в время мятежно».

Помимо уникальности состава и содержания Патерик является выдающимся памятником и в полиграфическом отношении среди киевских изданий второй половины XVII в. Книга богато иллюстрирована и содержит 49 гравюр с 49 досок, 11 заставок с 9 досок, 21 концовку с 8 досок, многочисленные инициалы со многих досок, наборные украшения, гравированную рамку на титульном листе, а также гравированное изображение герба России и планы пещер Киево-Печерской лавры.

Для современного читателя гравюры представляют интерес не только как иллюстративный материал, но и как источник по истории страны. По мнению исследователей, изображение соборной Успенской церкви и планы пещер монастыря сделаны с натуры20. Кроме того, любопытно видение и отображение русских мастеров XVII в. истории своего монастыря и его подвижников, среди которых один из первых историков страны – Нестор летописец. Большинство гравюр выполнено мастером Илией в период с 1655 по 1660 г. Издание Патерика, вероятно, было задумано еще архимандритом Петром Могилой (ум. 1647 г.), при котором в период борьбы православной церкви с протестантской и католической, как проявление движения за национальную независимость, была проведена канонизация «рядовых» печерских святых21.

Киево-Печерский патерик неоднократно издавался как на церковно-славянском языке, так и на русском языке. Печатное издание памятника на русском языке было осуществлено в 1897 и 1900 г. в Москве в переводе Е. Поселянина «в его полном составе, без малейщих пропусков» 22.

Несмотря на церковную направленность сборника, агиографические штампы и давность событий, Киево-Печерский патерик – живой литературный памятник и для современного читателя. Прежде всего сборник дает представление об истории монастыря, основанного в ХI столетии, и о его первых подвижниках, рисует картины из жизни Киева того времени, выстраивает сложные взаимоотношения между монастырем и миром, монастырем и светской княжеской властью. При этом «почерк» каждого автора, несмотря на диктат жанрового канона, достаточно хорошо определяем. По мнению Ольшевской, рассказы Симона были написаны в духе переводных патериков, в то время как Поликарп «не просто записал рассказы учителя о печерских святых, а выступил в Патерике как историк-исследователь, как писатель-публицист»23. Эти черты особенно ярко проявляются в рассказах о киевских князьях. Так, например, Симон, вероятно, в силу своего сана отстаивает в Патерике мысль о великой миссии преемников князя Владимира Мономаха и, не поднимаясь до уровня критического осмысления действительности, рисует идеальный образ князя-монаха (Слово о Святоше, о Черниговском князе). Поликарп, напротив, несмотря на, казалось бы, заслуги князя Святополка Изяславича перед монастырем (в рассказах Нестора Святополк Изяславич – покровитель монастыря и инициатор канонизации прп. Феодосия Печерского), выступает с резким осуждением князя, виновника бед, обрушившихся на Русь (Житие о Прохоре чудотворце).

Открывается Патерик жизнеописаниями первых игуменов – преподобных Антония (ум. 1073 г.) и Феодосия (ум. 1074 г.), олицетворяющих, по словам Г.П. Федотова, «два потока духовной жизни: один – пещерный, аскетико-героический, другой – надземный, смиренно-послушный, социально-каритативный»24. Основатель Киево-Печерского монастыря игумен Антоний – яркий представитель крайней степени религиозного подвижничества, родился в 983 г. в г. Любеч, дважды побывал на Афоне, где принял постриг и приобщился к аскезе. Вернувшись в 1028 г. в Киев, поселился в Иларионовой пещере на Днепре. Вскоре вокруг него собрались ученики и последователи, среди них – Никон Великий, Феодосий Печерский, Моисей Угрин и др. Они также выкопали себе пещеры, в пещерах же устроили церковь, трапезную, общий подземный ход, поставили над пещерами деревянную церковь в честь Успения Божией матери. Так было положено начало Киево-Печерской обители, зафиксированное летописцами под 1051 г.

Об авторитете Антония, прославившегося своими монашескими подвигами, свидетельствует тот факт, что в 1054 г. к нему пришел за благословением вступивший на киевский стол князь Изяслав. Однако осложнение отношений с князем в 1061 г. привело к тому, что Антоний предпочел оставить монастырь и удалился в Ближнюю, так называемую «Антониеву», пещеру. Игуменом монастыря стал Варлаам, затем с 1067 г. – Феодосий, при котором в 1073 г. был возведен каменный Успенский собор, а сам монастырь из пещерного превратился в общежительный. По мнению ученых, малая распространенность Жития прп. Антония, написанного не позднее 90-х гг. XI в., а затем и его утрата связаны с тем, что роль Антония в деле основания монастыря была со временем приписана Феодосию. «В религиозно-политической борьбе эпохи,– пишет Ольшевская,– победила “феодосьевская” школа монашества, занявшая прокняжескую позицию и противостоявшая греческой митрополии, активно участвовавшая в общественной жизни страны и осуждавшая крайние степени религиозного подвижничества – затворничество, отшельничество, юродство»25.

Рассказы Патерика, названные в печатном издании «житиями», в отличие от жизнеописаний святых, не дают целостного повествования о том или ином подвижнике. Задача «списателя» рассказать о сáмом значительном в подвижнической деятельности героя с момента его прихода в обитель. Источниками рассказов о печерских святых для авторов служили большей частью не летописи, а монастырские предания. Как пишет Дмитриев, «все рассказы Патерика остросюжетны, элемент чудесного в них носит сказочный характер. Различные сюжеты преследуют своей целью проиллюстрировать ту или иную христианскую добродетель, показать подвиг монаха во славу христианской морали»26.

Один из ярких примеров – рассказ о Моисее Угрине, который вместе с братьями пришел из Венгрии на службу к русским князьям. Один из братьев Моисея – Георгий, служивший конюшим у князя Бориса, погиб вместе с князем по приказу Святополка Окаянного в 1015 г. на реке Альте (см.: Житие Бориса и Глеба27). Другой – Ефрем по смерти Георгия стал монахом и, по преданию, основал Борисоглебский монастырь в Торжке (см.: Житие прп. Ефрема Новоторжского28). Сюжет рассказа о Моисее Угрине в Патерике перекликается с историей прекрасного Иосифа (ср. Бытие 39). По воле обстоятельств Моисей во время войны князя Ярослава Мудрого с королем Болеславом оказался в плену у поляков, где подвергся настойчивым домогательствам со стороны одной вдовы. Но ни хитрости женщины, ни обещания свободы, ни богатство, ни истязания, ни плотское искушение – ничто не отвратило стремления юноши к монашеской жизни, которую он смог достичь только после смерти самого Болеслава и этой женщины. По возвращении на родину Моисей постригся в Киево-Печерской лавре, «чтобы впоследствии стать здесь хранителем и защитником целомудрия»29.

Киево-Печерский патерик – это не просто сборник рассказов о монахах одного из монастырей Руси, это своего рода энциклопедия жизни того времени, быта, традиций и обычаев. Так, например, в предании о варяге Шимоне (в крещении – Симон), отдавшим золотой венец и пояс весом в 50 гривен золота на создание Успенской церкви, переданы сведения о зарождении одного православного похоронного обряда, известного в России и до сего дня. Варяг Симон завещал себя похоронить с молитвой, написанной для него на листке преподобным Феодосием Печерским. Речь здесь идет о так называемой «разрешительной молитве»: «лист с этой молитвой (разрешающей умершего от бывших на нем клятв и запрещений и испрашивающей отпущения тех грехов, в которых он не каялся) кладется покойникам в гроб, а в случае заочного отпевания может просто зарываться в землю»30. По свидетельству иностранцев, эти письма писались покровителю Руси св. Николаю или предназначались апостолу Петру. Этот обычай получил распространение только на Руси, а само письмо в народе стали называть «пропуском» или «подорожной».

В Киево-Печерском патерике мы находим сведения и о первом известном по имени русском иконописце Алимпии или Алипии (ум. ок. 1114 г.). Согласно рассказу Патерика Алимпий был отдан родителями в научение иконописному мастерству. Учителями его стали цареградские мастера, украшавшие мозаикой Печерскую церковь (1083–1089 гг.). Когда роспись собора была закончена, Алимпий постригся в монахи. Мастерство Алимпия, который «добре извык хитрости иконной», пользовалось среди его современников уважением, а иконы, им написанные, или ангелом, ему помогавшим, творили чудеса. Как показало исследование современных ученых, всемирно известные мозаики Михайловского Златоверхого собора в Киеве принадлежат работе прославленного печерского монаха.

В искусстве Алимпия ученые видят близость к традициям константинопольской художественной школы, отмечая при этом создание им своего собственного художественного языка, в котором преобладает чисто русское начало. «Мерцающей живописью» называют мозаики Алимпия. По словам В.В. Долгова, «чрезвычайно утонченные и яркие, мозаики Михайловского собора являлись выдающимся произведением древнерусской живописи и убедительно свидетельствовали о том, что в Киевской Руси того времени уже сложилась национальная школа изобразительного искусства, свободная от влияния Византии»31. К сожалению, оба собора, в украшении которых принимал участие великий древнерусский художник, не дошли до нашего времени: Успенский собор Киево-Печерской лавры был взорван фашистами во время Великой Отечественной войны, Михайловский Златоверхий собор в 1935 г. взорвали коммунисты.

Интерес профессионалов и рядовых читателей вызовут страницы, посвященные «лечцам» Киево-Печерской обители. Как пишет Т. Можарская, «лечцы» Древней Руси – типичные представители народной медицины. Секреты исцеления передавались «в семейных школах» из поколения в поколение…. Введению в лечебную практику многих средств растительного и животного происхождения медицина западно-европейских стран, Византии и Малой Азии в значительной мере обязана народной медицине наших предков. Так, знаменитый Авиценна рекомендовал при многих болезнях мед, липовый цвет, березовый сок, называя эти средства «русскими лекарствами»32.

По свидетельству Киево-Печерского патерика в обители уже в XI в. была больница. Первыми врачами авторы Патерика называют Петра Сириянина, Дамиана, Алимпия, Григория, Атанаисина, Агапита. Некоторые из них лечили все болезни, другие то, к чему были уготованы. Так, Григорию был дан дар изгонять бесов и он мог исцелять душевнобольных, Алимпий помогал тем, кто страдал от кожных болезней. Пациентами Дамиана были дети. Большой популярностью не только в монастыре, но и за его стенами пользовался Агапит. «В подвижничестве и в лечебном деле» он следовал основателю монастыря Антонию, получившем знания, вероятно, на «Святом Афоне». Агапит лечил разные болезни. Его пациентами были как простые люди, так и бояре, князья и члены их семей. Среди тех, кого вылечил печерский целитель, был князь Владимир Мономах. Лечил Агапит в основном травами, а успех его лечения исследователи связывают с умением подбирать больному продукты питания.

Первый портрет Агапита выгравировал в Киево-Печерском патерике гравер Илия. В 1986 г. московский судмедэксперт С.А. Никитин создал скульптурный портрет талантливого целителя по методу известного ученого М.М. Герасимова. Агапит изображен с пучком целебных трав33.

Подробности подвижнической и обыденной жизни иноков хорошо проиллюстрированы на гравюрах Патерика, отражающих этап становления древнерусского искусства гравирования. В рассматриваемый период гравюры – неотъемлемые части единого целого с текстом. Это еще не самостоятельные произведения, их задача проиллюстрировать словесный материал, помочь раскрыть содержание, воздействовать на зрительные центры человека и украсить книгу34. Одной из таких ярких иллюстраций является гравюра о «проскурниках» Спиридоне и Никодиме. За неспешной работой иноков – важное и ответственное дело, не терпящее суеты: выпекание просфор. В левом углу – печь, рядом с ней лопаты и ухват – детали повсеместного древнерусского быта. Справа за столом Никодим, слева, возле печи – Спиридон. Языки пламени – эпизод тушения пожара в «пеклянице», напоминающий «рассказ Синайского патерика о Георгии из Каппадокии, который однажды влез в только что протопленную печь и вытер ее своим плащом»35.

Патериковые рассказы наравне с отдельными житиями святых всегда были любимым чтением на Руси. К рассказам Киево-Печерского патерика обращались в своем творчестве Н.С. Лесков и Л.Н. Толстой. Первый поэт России А.С. Пушкин высоко ценил художественные достоинства памятника, искренне восхищался «прелестью простоты и вымысла» его рассказов36.

В фондах Научной библиотеки Тверского государственного университета сохранилось два экземпляра первого печатного издания Киево-Печерского патерика на церковно-славянском языке (Патерик, или Отечник Печерский. Киев, 1661). Один из экземпляров (инв. № 130522) полный (за исключением плана пещер), хорошей сохранности. Переплет XVIII в.: доски в коже с тиснением. Средник – суперэкслибрис Московского печатного двора (лев и единорог под короной в круге). Судя по записям, а XVII в. книга принадлежала старцу Корнилию Заякину – строителю Киево-Печерского монастыря (?), в XIX в. – библиотеке Желтикова монастыря.

Второй экземпляр (инв. № 656802) неполный, помимо плана пещер в книге нет ряда листов: 73, 74, 77, 84-89, 177, трех последних ненумерованных и листовой гравюры. Верхняя крышка и корешок переплета, застежка посредине правого обреза утрачены. Книга принадлежала библиотеке села Молдино Вышневолоцкого уезда, что засвидетельствовано на листах экземпляра священником Евфимием Соколовым 25 мая 1846 г.

После революции в начале 1920-х гг. оба Патерика вместе с другими книгами из тверских учреждений и личных дворянских библиотек попали, вероятно, в Тверской музей, а оттуда в начале 1930-х гг. в библиотеку Тверского педагогического института (ныне Научная библиотека ТвГУ).

Несмотря на дефектность, второй экземпляр представляет собой уникальный образец раскраски гравюр и орнаментальных украшений. Раскраска многоцветная, но не яркая (цвета зеленый, коричневый, оранжевый, кирпичный, желтый, синий). Раскрашены все элементы гравюр, кроме лиц персонажей. Некачественно изготовленная краска (прежде всего зеленая «ярь медянка») разрушила структуру бумаги. По свидетельству О.Р. Хромова, крупного специалиста в области гравированной книги, такие повреждения являются датирующим признаком раскраски книги. Чем больше повреждения, тем раньше по времени была раскрашена книга. Согласно мнению ученого, высказанному в частной беседе, Патерик из коллекции старопечатных книг НБ ТвГУ был раскрашен в конце XVII в. или на рубеже XVII- XVIII вв. К сожалению, процесс разрушения бумаги сегодня нельзя остановить. Чтобы сохранить для будущих поколений уникальные раскрашенные иллюстрации Киево-Печерского патерика, сотрудники Научной библиотеки Тверского государственного университета решили создать их электронную копию, предварив это издание полнотекстовым изображением полного экземпляра Киево-Печерского патерика из фондов библиотеки37.


ПРИМЕЧАНИЯ


1 Ольшевская Л.А. «Прелесть простоты и вымысла…» // Древнерусские патерики: Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик. М., 1999. С. 233. См. также: Федер В.Р. Сведения о славянских переводных патериках // Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1976. Вып. 2, ч. 1. С. 212.

2 Ольшевская Л.А. Указ. соч. С. 233.

3 Дмитриев Л.А. Киево-Печерский патерик: Комментарий // Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., 1980. С. 692.

4 Шахматов А.А. Киево-Печерский патерик и Печерская летопись. СПб., 1897.

5 Абрамович Д.И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902. XXIX, 213 с.

6 Ольшевская Л.А. Типолого-текстологический анализ списков и редакций Киево-печерского патерика // Древнерусские патерики. С .233.

7 См.: Кубарев А. О Патерике Печерском // ЧОИДР. М., 1847. № 9. Отд. 1. С. 5–6; Прим. С. 9.

8 Конявская Е.Л., Прохоров Г.М Арсений // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. Вып. 2., ч. 1. С. 69.

9 Ольшевская Л.А. Типолого-текстологический анализ списков и редакций Киево-Печерского патерика. С.270.

10 Васильев В. История канонизации русских святых // ЧОИДР. М., 1893. Кн. 3, отд. 3. С. 111.

11 Ильина Т.А. Митрополит Киприан и тверской епископ Арсений: исторические и творческие связи // Търновската книжовна школа и християнската култура в Източна Европа: Седми международен симпозиум, Велико Търново, 8–10 октомври 1999 г. Велико Търново, 2002. С. 137–145.

12 Ольшевская Л.А. Типолого-текстологический анализ списков и редакций Киево-Печерского патерика. С. 284.

13 Розов Н.Н. Книга в России в XV веке. Л., 1981. С. 20.

14 Ольшевская Л.А. Типолого-текстологический анализ списков и редакций Киево-Печерского патерика. С. 297. См. также: Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII в. М., 1974. С. 312–313.

15 Абрамович Д.И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. С.98, 108–109.

16 Кучкин В.А. Фрагменты Ипатьевской летописи в Киево-Печерском патерике Иосифа Тризны // ТОДРЛ. 1969. Т. 24. С. 196–198.

17 Ольшевская Л.А. Патерик Киево-Печерский // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1987. Вып. 1. С. 311.

18 Ольшевская Л.А. Типолого-текстологический анализ списков и редакций Киево-Печерского патерика. С. 309.

19Титов Ф. О Киево-Печерском патерике // ссылка скрыта

20 Украинские книги кирилловской печати XVI–XVIII вв.: Каталог изданий, хранящихся в Государственной библиотеке СССР имени В.И. Ленина / Сост. А.А. Гусева, Т.Н. Каменева, И.М. Полонская. М., 1981. Вып. 2, ч. 1. С. 14, №107.

21Ольшевская Л.А. Патерик Киево-Печерский. С. 310.

22 Поселянин Е. От переводчика к первому изданию // Киево-Печерский патерик: Полное собрание житий святых в Киево-Печерской лавре подвизавшихся. 2-е изд. М., 1900. С. 4.

23 Ольшевская Л.А. «Прелесть простоты вымысла…». С.236.

24Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М., 1990. С.76–77.

25 Ольшевская Л.А., Травников С.Н. Патерик Киево-Печерский: Комментарии // Древнерусские патерики. С. 392.

26 Дмитриев Л.А. Киево-Печерский патерик. С. 693.

27 Сказание о Борисе и Глебе // Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1997. Т. 1. С. 336.

28См. издания Пролога под 28 января и рукописные жития святого (например: ГАТО, ф. 1409, оп. 1, д. 475).

29 Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237) / Пер. А.В. Назаренко; Под ред. К.К. Акентьева. 2- е изд., испр. и доп. СПб., 1996. С. 275 (Subsidia Buzantinorossica. T. 1).

30 «Письмо к св. Николаю» в иностранных сообщениях о России // nfo.ru

31 riki.ques.info

32 Можарская Т. Лечили и князей, и бедняков // .kiev.ua/agapit

33 Там же.

34Разбор сочинения Д. Ровинскаго: Обозрение русскаго гравирования на металле и на дереве до 1725 г. / Сост. В. Стасов. СПб., 1858. С. 6.

35 Ольшевская Л.А. «Прелесть простоты вымысла…». С. 234.

36 Пушкин А.С. Письмо к П.А. Плетневу // Полн. собр. соч. М.; Л., 1941. Т. 14. С. 163 (переизд.: М, 1996).

37 См.: Патерик, или Отечник Печерский. 1661 год: [Электронный ресурс]. Тверь, 2002.


^ Н.В .РОМАНОВА

Тверская универсальная областная научная библиотеки им. А.М. Горького


ИЗ ИСТОРИИ ТВЕРСКОЙ УНИВЕРСАЛЬНОЙ ОБЛАСТНОЙ

НАУЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ ИМЕНИ А.М. ГОРЬКОГО


Первого ноября 1954 г. открылись для читателей двери нового здания Калининской областной библиотеки им. А.М. Горького.

До этого времени специально для библиотеки спроектированного и построенного дворца книги не было. Публичная (с мая 1860 г.), центральная губернская (в 1918-1919 гг.), центральная городская (с 30 ноября 1920 г.) и областная (с 31 июля 1935 г.) библиотека располагалась в приспособленных зданиях по различным адресам, но всегда в центре г.Твери.

В 1860 г. библиотека открылась в здании Тверского губернского правления (угол Миллионной ул. и Фонтанной площади). Затем переехала в здание Тверской городской управы (Знаменский пер.). С 1918 по 1924 г. занимала несколько комнат в восточном крыле Императорского (путевого) дворца. До Великой Отечественной войны находилась по адресу: Свободный переулок, дом 18/43 (бывш. Тверская городская управа).

В период оккупации г.Калинина двухэтажное здание, в котором кроме областной им.М. Горького размещалась и областная детская библиотека, было разрушено. Уцелела одна комната, площадью 40 м2 со сводчатым потолком, и четыре стены всего здания.

В акте от 13 июля 1943 г. по установлению размеров ущерба, причиненного библиотеке оккупантами, говорится, что библиотека была разграблена, а затем расстреляна прямой наводкой из арторудий, остатки книг уничтожены и сожжены. В огне погиб 200-тысячный фонд и архив библиотеки, сгорела летняя читальня в городском саду.

После освобождения г. Калинина с января 1942 по ноябрь 1949 г. библиотека располагалась в Доме учителя. Для восстановления книжного фонда ей были переданы книги, частично сохранившихся библиотек Дома учителя, Дома врача (медработника, санпросветработы), шестой средней школы, Института усовершенствования учителей. Пять тысяч книг из личных библиотек граждан, покинувших в октябре 1941 г. город, были привезены М.И. Ивановым. Часть литературы из этого собрания, имеющая опознавательные знаки (фамилии, печати) возвратилась к владельцам. Открытие вновь восстановленной библиотеки состоялось 1 марта 1942 г. В апреле того же года стала функционировать детская библиотека им. Пушкина, которая ранее входила в структуру областной библиотеки.

В целях создания нормальных условий для обслуживания читателей решением исполкома Калининского областного Совета № 15 от 4 апреля 1949 г. библиотеке во временное пользование было передано здание Дома пионеров на улице Салтыкова-Щедрина, 27 (ныне здание музыкальной школы № 1 им. Мусоргского) и оставлены три комнаты в Доме учителя.

Анна Михайловна Кузнецова вспоминала о том, как радостно сотрудники библиотеки переносили туда книги, а их было около полумиллиона. Через год началось строительство нового здания.

В Государственном архиве Тверской области сохранились документы о проектировании и начале строительства здания с 23 февраля 1946 г.1 Решением Калининского городского Совета от 20 августа 1947 г. библиотеке отводился земельный участок на месте разрушенной в годы Великой Отечественной войны