Журналистика и медиаобразование-2010 Сборник трудов IV международной научно-практической конференции Белгород, 22-24 сентября 2010 года Белгород 2010

Вид материала

Документы

Содержание Кому и зачем нужна медиакритика? Кому нужно освещение событий в области СМИ? Каково влияние нашей работы и как нам увеличить это влияние?

Подобный материал:

• А. В. Турьянский (председатель), 1251.83kb.
• Оссии: философская и междисциплинарная парадигма материалы Всероссийской научной конференции, 4577.11kb.
• Оссии: философская и междисциплинарная парадигма материалы Всероссийской научной конференции, 3866kb.
• И программа V международной научно-практической конференции «вклад молодых ученых, 94.45kb.
• Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции по страхованию, 1875.83kb.
• Участие в конференциях преподавателей сга в 2010–2011 годах, 111.85kb.
• Итоги и перспективы энциклопедических исследований сборник статей итоговой научно-практической, 3612.81kb.
• Аннотации к докладам участников II международной научно-практической конференции, 2961.39kb.
• Космические путешествия: наука, образование, практика материалы Международной научно-практической, 2709.09kb.
• В. П. Казначеев д м. н., академик рамн, президент зсо мса, 3287.57kb.

Кому и зачем нужна медиакритика?¹


Майк Хойт

Журнал «Columbia Journalism Review» - США


Кто является целевой аудиторией для медиажурналистики и медиакритики? Они предназначены для журналистов? Или же для широкой аудитории? И в чём заключается воздействие медиажурналистики и медиакритики?

Ключевые слова: медиажурналистика, медиакритика, влияние на аудиторию


Who is the target audience for media reporting and media criticism? It is aimed at journalists? Or is there a larger audience? What is the impact of journalism reporting and journalism criticism?

Key words: journalism/media reporting, journalism/media criticism, impact

Предмет нашей беседы – «Кто является целевой аудиторией для журналистов, пишущих о СМИ, и представителей журналистской критики средств массовой информации (медиакритиков)? Другие журналисты? Или всё же более широкая аудитория?»

Короче говоря: Кому нужно освещение событий в области СМИ?

Самим СМИ это нужно. Это мы знаем точно… Но я также хочу заявить, что наша потенциальная аудитория гораздо больше, чем одни только журналисты. Например, в Соединенных Штатах аудитория одного медиакритика исчисляется миллионами.

Вы не знаете Джона Стюарта? Он комик и ведёт юмористическую телепередачу, которая пародирует новостные программы и называется «Ежедневное представление» (The Daily Show). Он очень популярен в США.

Конечно, Стюарт очень смешной. Однако Стюарт серьезен в то же самое время. Он пародирует политиков и обсуждение важнейших проблем. И очень часто он пародирует СМИ. Он высмеивает СМИ за их недостатки.

Его передача чаще всего выходит после телевизионных новостей, и его главной мишенью в последние несколько месяцев был канал «Fox News», известный своими правыми консервативными взглядами. Хотя этот канал использует разные методы объективной журналистики, на самом деле он передаёт не столько новости, сколько комментарии. И эти комментарии консервативной направленности практически не позволяют увидеть новости.

И Стюарт постоянно высмеивает этот канал за его лицемерие. Вот два простых примера:

* Он показал эпизод с ведущей канала «Fox News» Мегин Келли, когда она цитирует опросы с целью доказать, что «американцы настроены против реформы здравоохранения президента Обамы». И затем он показал более ранний эпизод, датируемый 2008 годом, когда опросы показывали сильную поддержку Обамы. В этом эпизоде Мегин Келли говорит зрителям: «Не верьте опросам».

* Он продемонстрировал эпизод с ведущими «Fox News», которые озвучивают предположение, не имеющее какого-либо основания: якобы символ недавних переговоров на высшем уровне о ядерном оружии похож на полумесяц, являющийся символом ислама. И сотрудники Стюарта сделали то, что не сделали журналисты канала «Fox News»: они обратились в Белый Дом с просьбой разъяснить этот символ. И, как выяснилось, данный символ является стилизованным изображением атома. Конференция была посвящена атомной проблематике, отсюда и символ.

И снова Стюарт представил все в юмористическом ключе, однако одновременно он был серьёзен. И аудитория Стюарта очень желает услышать от него именно такую критику прессы.

По всей видимости, существует много читателей, которые очень озабочены качеством работы журналистов, которую они видят и слышат каждый день. Некоторые из этих читателей и телезрителей понимают, что качество этой журналистской работы не является константой, и что серьезная медиакритика может сделать эту работу лучше.

По моему мнению, будет ошибкой не попытаться заинтересовать этих людей. Усилие в этом направлении сделает нашу критику лучше.

Представьте себе, что вы на вечеринке, на которую приглашены люди из разных слоев общества. Еда превосходная, обстановка прекрасная, вино вкусное.

Но когда вечереет, беседа переходит в профессиональное русло. Полицейские говорят с полицейскими, дипломаты – с другими дипломатами, работники одной отрасли со своими друзьями по цеху, и журналисты – с журналистами. Это нормально. Я люблю журналистов, вы любите журналистов.

Но представьте себе эту же вечеринку, когда все за столом говорят со всеми. Есть возможность в беседе узнать что-то новое, вы можете объяснить свою точку зрения посторонним людям, вам задают вопросы, и, возможно, вы сами задаете себе вопросы.

Что касается моего собственного журнала «Columbia Journalism Review», его читателями прежде всего будут представители журналистского сообщества – журналисты, редакторы, управленцы СМИ, преподаватели журналистских дисциплин и т.д. Однако нам очень не нравится, когда нас называют профессиональным журналом, и мы сознательно стараемся выйти за рамки профессионального круга.

Мы считаем, что число потенциальных читателей, не являющихся журналистами и т.п., велико, так как СМИ играют важнейшую роль в общественной жизни.

Теперь мы подходим к самой сложной части нашей проблемы – как привлечь внимание этих людей, как сделать их нашими читателями?

Я надеюсь, что специалисты расскажут нам об этом, а я хочу высказать следующие соображения.

Я не могу сказать, что мой журнал достиг больших успехов в этом деле. Наш тираж остается маленьким – 20 тыс. читателей. С нашим веб-сайтом (www.cjr.org) мы достигли большего, распространяя печатные материалы через Всемирную паутину. У нас примерно 150 тыс. неповторяющихся посещений в месяц.

Вероятно, мы могли бы достичь лучших результатов. Я думаю, сделать это нам поможет только качество работы. Медиаритики могут:

• Использовать самые лучшие инструменты журналиста – отличный стиль, прекрасные описания событий и персонажей, самый современный дизайн, хорошее оформление. Если мы собираемся критически писать о журналистике, нам нужно также попытаться развивать ее. Это может быть трудно, особенно если располагать минимальными ресурсами. Мой бюджет на художественное оформление сейчас составляет 6 тыс. долларов США. В евро это тоже немного. Трудно кого-то поразить, обладая такими деньгами. Но мы стараемся.
  
• Задействовать социальные сети и т.п. средства – Твиттер, подкасты, Фейсбук, приложения для электронных книг Киндл и для Айпэд и т.д. Надо использовать все, что заставить общество говорить о нас.
  
• По большому счету, я думаю, именно важность проблем, лежащих в основе наших сюжетов, заставит общество говорить о нас. Наши сюжеты не должны быть посвящены журналистике и журналистам ради самой журналистики, но журналистике и стандартам демократичной дискуссии.
  

К счастью, или может к несчастью, мы живем в такое время, когда проблем слишком много.

• Для начала, как может выжить бескомпромиссная журналистика? Как будет финансироваться журналистика для серьезного читателя?
  
• На заре цифровой эры, в чем польза всех новых СМИ, и в чем вред? Кое-что тут новое и привлекательное, просто замечательное. Но не все. Наши сюжеты могут рассказать об этом.
  
• С развитием журналистики какие традиции должны появиться? От каких традиций нужно отказаться? Какие стандарты никогда не должны меняться?
  
• Кто понимает новый мир? Кто не понимает? Кто может ответить на вопросы о будущем журналистики и о развитии журналистики?
  

Если порученные нам сюжеты – описания людей, описания событий, интервью и т.п. – имеют в своей основе некоторые из указанных выше проблем, тех проблем, которые должны быть важными для больших аудиторий, у нас по-моему появляется шанс быть услышанными этими аудиториями…

Один из путей оказать воздействие – сделать так, чтобы наши материалы читали много людей. Поэтому одной из моих обязанностей является массовая рассылка электронных писем людям из нашим списков. Эти списки мы сами составили, включив туда тех людей, которые, как мы думаем, будут заинтересованы разными сторонами нашей работы. У нас есть несколько списков – список преподавателей журналистских дисциплин, список учёных, список политиков и т.д.

Меня попросили обсудить ряд проблем, с которыми вы пытаетесь разобраться на этой конференции, и которые на самом деле можно свести к нескольким важнейшим проблемам, касающимся нашей задачи:

• Что мы, журналисты, пишущие о событиях в области СМИ и критики СМИ, даем журналистскому сообществу, особенно сейчас, когда оно переживает экономические и технологические потрясения?
  
• Что медиакритики дают обществу в целом? Мы на что-нибудь влияем?
  

Или можно сказать проще:

Каково влияние нашей работы и как нам увеличить это влияние?

В последнее время мы слышим этот вопрос все чаще и чаще. И слышим мы его в большинстве случаем от учредителей нашего журнала. Бизнес-модель журнала «Columbia Journalism Review» основана на подписке и рекламе. Но большее место у нас занимает филантропия. Проще говоря, мы просим у фондов и богатых людей деньги, чтобы выполнять нашу работу. И в последнее время наши учредители все чаще и чаще говорят нам: «Ваша задача - улучшить журналистику на благо демократии и на благо общества. Покажите нам улучшения. Докажите ваше влияние».

Эти слова нас в какой-то степени огорчают. Мы можем собрать разные документы, которые покажут, что самые лучшие из наших сюжетов цитируют и обсуждают, что ссылки на них присутствуют по всему Интернету, что читатели посещают наш сайт и обсуждают их, что преподаватели журналистских дисциплин используют их в обучении, что радио и телепрограммы обращаются к нам, чтобы услышать наше мнение о них и т.д. Мы можем показать, что мы участвуем в широком обсуждении проблем журналистики.

Однако что именно люди берут из этого обсуждения, создавая потом с помощью этого хорошие журналистские работы, трудно измерить. Да, мы время от времени получаем письма благодарности от журналистов-практиков, в которых они пишут, что наша работа помогла им сделать их работу лучше. Мы за эти письма им благодарны. Однако такие письма мы получаем довольно редко.

Пожалуйста, не говорите никому: я знаю, что это шокирует – многие американские журналисты не выносят критики. Критика больно бьет по их самолюбию… В Америке многим журналистам не нравится критика, и они редко признают тот факт, что критика попала в самую точку.

У нас нет большой коллекции писем, в которых бы писалось: «Дорогой редактор. Вот только сегодня самый важный третий абзац моего материала я значительно улучшил благодаря озарению, которое я получил, читая ваши работы. Вы сделали мой стиль тонким и глубоким. Большое спасибо».

Может быть, тут вы получаете много таких писем. Мы не получаем.

Доказать объективно свое влияние – это трудная задача. Я верю в Бога и я верю во влияние критики в области СМИ, и это трудно доказать наглядно. Ну и что? Я думаю, что это нормально. Если это в какой-то степени дело веры, пусть так и будет.

Конечно, я верю, искренне верю, что умелое освещение событий в области СМИ (медиажурналистика – прим. ред.), или журналистская критика средств массовой информации (медиакритика - прим. ред) могут сделать очень много – как и для самой журналистики, так и для общества в целом. Я думаю, это один из важнейших видов журналистской работы для нас. Я также думаю, что выполнять ее хорошо очень важно, и сейчас важнее, чем раньше.

Я заметил в письмах из журнала «Message» ко мне, что германские коллеги всегда используют термин «медиажурналистика» (англ. – media reporting) и не используют термин «медиакритика» (англ. – media criticism).

Прежде всего, я хочу сказать, что нам нужны оба термина.

Нам нужны глубокие публикации о прессе; именно благодаря освещению разных событий и проблем в медийной сфере мы получаем информацию о качестве работы прессы и о направлении её развития. Сегодня нам особенно необходимы репортажи о проблеме выживания журналистики. Вы вступили в эпоху, когда непонятно, как будет работать экономика, но нам нужны отделы новостей, которые традиционно серьезно делали свою работу для общества, потому что это нужно обществу, чтобы оно продолжало жить.

Один американский журналист, пишущий о СМИ, недавно выдал такую метафору: ситуация такова, что журналисты похожи на племя, у которых их родная долина больше не может их прокормить. Журналисты должны найти новую долину, где они смогут прокормить себя и перебраться туда.

Мы – те, кто занимается освещением событий в области СМИ, должны действовать как разведчики, готовящие этот переход: находить новые идеи, освещать удачные эксперименты, искать новые возможности, будь они инновациями, новыми путями поиска материала, новыми идеями освещения политики правительства, которые нужны для решения нашей проблемы. Нам нужно сообщить эти данные нашему племени, чтобы состоялось их обсуждение. Вот чего требует серьезная журналистика.

Но чтобы оказать серьезное воздействие, я считаю, что мы также должны обеспечить критику в области СМИ на достаточно высоком уровне. Будучи критиками, мы можем:

• Оценить качество работы журналистов по важным темам. Мы можем оценить отдельные сюжеты, отдельные выпуски новостей, или целые сегменты прессы.
  
• В то время когда журналистика переживает трудные периоды изменений и экспериментов, мы можем оценить эти эксперименты – какие из них важные, какие нет?
  
• В то время, когда журналистика вступила в цифровую эру, традиции и обычаи журналистики, и даже ее стандарты, меняются. От каких традиций и обычаев надо без колебаний отказаться? Какие надо развивать? Чем никогда нельзя пренебрегать? Вот один пример – дилемма оперативности и качества. Цифровая эра требует все большей оперативности. Что при этом теряется? Мы можем продолжить дискуссию на эти темы.
  

Мы вступили в период быстрых изменений, и сейчас наши решения будут влиять на будущее в течение десятков лет. Таким образом, сегодня наша работа может быть очень полезной и способна оказать максимальное воздействие.

Самая лучшая работа, по моему мнению, которая оказывает самое большое воздействие, максимальное влияние, это такая работа, в которой сочетается освещение событий в области СМИ и критика в области СМИ. Тут умная и сочувствующая критика основывается на серьезных и глубоких публикациях о медийных делах. …

Наш журнал «Columbia Journalism Review» был основан в 1961 году, когда повеял свежий ветер, и люди поняли, что новости, которые они читали и смотрели, не были простым природным явлением, наподобие приливов или времен года, их создавали люди, и делали их или плохими, или хорошими. Эти люди были иногда старательными и любознательными, иногда ленивыми и самодовольными.

Группа преподавателей факультета журналистики Колумбийского университета так описывала причины создания данного журнала в его первом выпуске осенью 1961 г:

«Среди журналистов, и вне круга журналистов, повсеместно чувствуются опасения о состоянии журналистики. Работники нашего журнала разделяют эти опасения, и не только по поводу предполагаемого ухудшения дел в журналистике, но также и по поводу предположений, что журналистика любого рода пока еще не соответствует запросам нашего времени. Мы считаем, что настоятельные требования создать журнал, занимающийся критикой, вынуждают нас пренебречь всеми рисками, связанными с этим».

Мне нравится, как это сформулировано – «пока еще не соответствует запросам нашего времени». Сказано с очень позитивным настроем. Другими словами, они думают, что журналистика еще не достигла своей полной зрелости, и они хотят этому помочь.

Они думали, что их время было трудным. Им бы заглянуть в наше время.

Эти преподаватели журналистских дисциплин хотели иметь журнал для публикации новых идей, которые служили бы журналистике не просто ради журналистики, или служили бы журналистам не просто ради самих журналистов, но которые служили бы демократии.

Итак, как они хотели это сделать? Редакторы заявили, что задача этого нового журнала была довольно простой: мы пытаемся улучшить журналистику, стимулируя обсуждение ее многочисленных проблем. Мы улучшаем ее через профессиональные репортажи и критику. ….

Есть один сюжет, о котором я хочу вам рассказать - об одной резонансной статье в номере журнала за июль 2009 года. Эта статья была посвящена важному событию, текущему большому экономическому кризису, и вопросу о том, предупреждала ли нас пресса о тех процессах, которые в конце концов подорвали экономику.

После начала кризиса возник вопрос – а где была пресса? И удивительно большое число журналистов, пишущих об бизнесе, стали заявлять публично, что пресса тогда выполнила свою работу, она задолго предупредила о надвигающейся катастрофе, но к сожалению никто не обратил на это внимания. Другими словами, люди сами были виноваты. «Вы нас не послушали».

Мы заподозрили, что дело обстояло не так. Чтобы это прояснить, мы сделали то, что делают журналисты – мы представили отчет. Наш редактор в секторе бизнеса Дин Старкман с двумя помощниками прочел примерно 2 тысячи статей из ведущих изданий деловой прессы, датируемых 2003–2007 годами и тщательно их проанализировал и разделил на группы. Используя это в качестве основы, Дин смог написать очень убедительную критическую статью.

И вот он что обнаружил: хотя в прессе были статьи-предупреждения о «мыльном пузыре» жилищного строительства и о том, что он рано или поздно лопнет, эти статьи утонули в хоре ликующих биографических очерков руководителей кредитного сектора и руководителей банковского сектора.

Но самое важное то, что пресса практически не предпринимала тогда расследований связей между этими неликвидными долгами по всему миру и хищническим кредитованием покупки жилья, которое и послужило источником этих долгов. Это хищническое кредитование разорило тысячи людей и тысячи городских районов и стало возможным не без участия самых сильных экономических институтов Америки. Расследований этого участия практически не было.

Несколько исключений, например, в «Los Angeles Times», только подтверждали правило. Но в другом случае журналист, который резко отозвался о больших объемах хищнического кредитования, был превращен в изгоя и уволен из своей газеты «The Wall Street Journal».

Статья Дина Штаркмана произвела сильное впечатление на деловую прессу. Конечно, не всем в деловой прессе она понравилась, но им было трудно ее игнорировать. Его приглашали произносить речи о своем расследовании на многих журналистских мероприятиях. Его статья вышла за пределы новостных студий, она попала в блоги, посвященные политике и экономике.

Она попала в академические круги. Она была включена в курс обучения некоторых крупных университетов и даже в книгу, посвященную кризису. Она стала предметом обсуждения политиков: в прошлом месяце Фил Энджилайдес, человек, возглавивший правительственное расследование причин экономического кризиса, публично восхвалял эту статью во время допроса свидетелей на слушании.

Мы чувствуем, что эта статья изменила тон обсуждения работы деловой прессы в отношении кризиса. Она подняла обсуждение этой темы с уровня поспешной защитной реакции до уровня вопроса, возникшего, по крайней мере, в некоторых редакциях: «Как избежать этого в следующий раз?» Опять же, это трудно объективно измерить, но мы в это воздействие верим….

И ещё: мы критически оцениваем работу прессы, но это происходит далеко не всегда. По нашему мнению важно писать о хороших журналистах и поощрять их работу.

В Америке многие признают, что журналистский корпус Вашингтона очень плохо проверял факты, изложенные администрацией Буша в качестве основания для войны в Ираке. Но, по нашему мнению, было мало написано о журналистах, которые писали об этой войне, как из Америки, так и из других стран мира. Эти люди шли на большой риск, согласившись лично стать свидетелями войны.

Вот что мы сделали: мы наняли трех журналистов с опытом описания военных конфликтов. Один был из Лондона, другой из Ливана, и еще один из США. Мы попросили их разыскать военных журналистов, которые временно выезжали из Ирака на отдых, ведь работа там была такой трудной, что они довольно часто делали перерывы в своей работе. Их надо было просто расспросить о том, что они пережили в Ираке, что они делали там и что они там видели.

Мы взяли расшифровку этих интервью, их было 44, и создали изложение, разделенное по темам и по времени. Мы опубликовали его в спецвыпуске нашего журнала. Мы позволили журналистам сообщить их истории своими собственными словами, истории о трудностях в их работе, о расхождениях в том, что они видят, и в том, что они слышат от политиков, о рисках, на которые они шли, и об уроках, которые они усвоили.

Мы подумали, что это познавательно, это же подумали многие другие. Один издатель просил нас продолжить наше изложение, и мы это сделали, и опубликовали его в виде книги, которая, я рад вам сообщить, попала в руки очень многих читателей и на несколько факультетов журналистики.

Не могу сказать, что все наши сюжеты оказали воздействие. Некоторые не оказали. Однако стоит подумать о том, что все же обеспечивает лучшим критическим статьям в области СМИ их воздействие.

• Прежде всего, авторитет. В нашей профессии, мы иногда просто рецензируем репортаж (репортажи) без особого освещения событий. С другой стороны, мы иногда просто освещаем события, не критикуя что-либо особо. И снова я должен сказать, что лучших результатов мы достигаем, когда делаем эти два дела вместе – когда честная и продуманная медиакритика сочетается с хорошим описанием.
  
• Еще один фактор воздействия: по моему мнению, это позитивный настрой. Я не знаю можно ли точно перевести на немецкий язык слово «snark». В Америке это слово означает писать с сарказмом, множеством колких слов, и с чувством пренебрежения предметом статьи. Я думаю, что некоторые журналисты при этом считают себя остроумными, но это уменьшает воздействие их произведений.
  
• Очень полезно иметь независимое суждение.
  

Мы пытаемся вести критику СМИ, находясь одной ногой внутри самой медиасферы, и другой ногой - за её пределами.

Стоя на ноге, которая находится внутри нашего журналистского круга, мы можем сопереживать собратьям-журналистам. Мы ведь тоже журналисты. Мы понимаем, что делать хорошую журналистику очень трудно. И мы уважаем тех, у кого это получается.

Стоя на ноге, которая находится вне нашего круга, мы сможем сопереживать уже читателям и зрителям. Действительно ли они получают то, что заслуживают? Объясняют ли им мир такими словами, которые они понимают?

В деловой прессе, например, есть тенденция к специализации, к переусложнению, к интервью с хорошо осведомленными важными фигурами в бизнесе (это так называемая журналистика эксклюзивного доступа). И многие читатели чувствуют себя тут очень непривычно. Ощущение такое, что одно высокопоставленное лицо говорит с другим высокопоставленным лицом, и не ощущается, что это журналисты говорят с читателями, простыми людьми. Это неприемлемо.

Важно, чтобы пресса находилась постоянно в хорошем рабочем состоянии. Подлинная демократия нуждается в хороших журналистах, как легкие нуждаются в воздухе. И стóящие журналисты нуждаются в критике, которая бы поддерживала их и вдохновляла.

Мы, медиакритики, помогаем журналистам в создании здоровой интеллектуальной атмосферы в мире, которая ему жизненно необходима. Поэтому мы должны постоянно стимулировать журналистику - как сказали основатели моего журнала пятьдесят лет назад, для того, чтобы она «соответствовала запросам нашего времени».

Всё в журналистике меняется, кое-что в сторону улучшения, кое-что в сторону ухудшения. И очень многие изменения пока ещё невозможно оценить. Существует миллион проблем, которые надо решить, и миллион решений, которые нужно принять. Эти решения будут основаны на широком обсуждении, проходящем прямо сейчас, и мы все в качестве медиакритиков имеем возможность воздействовать на это обсуждение.

Мы сможем сделать это, если будем делать нашу работу хорошо. Это и есть наше воздействие. И пусть его будет очень трудно измерить.