Валентина Павловна Панова родилась 19 августа 1936 года в селе Блгославенка Оренбургской области. В 1938 году её семья переехала в Медногорск. Родители купили домик в поселке Ракитянка, где она в 1954 году закон

Вид материала

Закон

Содержание И живет без всякой славы Память, совесть и вина Вот и Павел Дмитриевич Кузьмин всю жизнь помнит своего фронтового друга Костю Рахвалова. Война оставила седую грусть I. Квартирантка

Подобный материал:

• Владимир Н. Еременко, 9195.69kb.
• Вероника Михайловна Тушнова родилась в 1919 году в городе Казани, в 1922 году поступила, 149.25kb.
• Предисловие, 4954.91kb.
• Под снегом, 12668.16kb.
• Анна Ахматова (1889 — 1966), 65.82kb.
• 11 июня 1889 года в дачном предместье Одессы у инженер-капитана 2-го ранга Андрея Антоновича, 194.15kb.
• Муниципальный район безенчукский глава района Юрий Федорович Евдокимов, 231.5kb.
• Ляды Плюсского Псковской области. После окончания средней школы поступила в Псковский, 111.69kb.
• Г. К. Малеева учитель начальных классов псош, 36.78kb.
• Моравская Мария Магдалина Франческа Людвиговна, 17.92kb.

И живет без всякой славы

Иван Федорович Медведев – почти ровесник века: 22 июня этого года ему исполнилось девяносто лет. Возраст уважаемый, солидный. Но так как человек он скромный, то, хотя и живет в Медногорске двадцать лет, о нем знают немногие. Те же, кто знает, отзываются о нем очень положительно: хозяйственный, хороший семьянин, добрый работник и т.п.

Родился и вырос Иван Федорович в селе Ново-Покровка, в семье, как он сказал, хлебопашца. И жил, как в песне поется: «Отец мой был природный пахарь, и я работал вместе с ним». И как отец, привык с детства делать все основательно. Закончив начальную школу в Ново-Покровке, работал в колхозе. В двадцать лет женился, и к началу войны с Финляндией у них с женой были два сына и дочь.

Иван Федорович – участник двух воин: Финской и Великой Отечественной. Был ранен на Орловско-Курской дуге. И хотя прошло много лет, он хорошо запомнил этот день и охотно поделился своими воспоминаниями.

«Воевал я в противотанковом истребительном батальоне ездовым на «сорокапятке» - это противотанковая пушка, - начал свой рассказ Иван Федорович».

- Ранило меня 14 апреля 1943 года под деревней Совин Лог, где немец здорово укрепился. Никак не могли его выбить из этой деревни до тех пор, пока не подошли «Катюши» Стали продвигаться дальше. Я ехал впереди, вдруг один из моих коней что-то заноровился, ничего не могу с ним поделать. Соскочил с седла, взял за повод. Только кони сделали один шаг, раздался страшной силы взрыв, меня отбросило на несколько метров, я и не помню как. Привели меня в чувство подоспевшие минеры: рука раздроблена, голова обожжена, еле поднялся. Когда вели мимо того места, где произошел взрыв, я остановился взглянуть на коней. Увидел одну голову с позвоночником и четыре ноги моего норовистого, а от другого ничего не осталось. Знакомый минер, ведший меня, сказал: «Хорошо, Иван, что ты соскочил с седла, а то было бы с тобой то же, что и с конями». Чуть позже минеры установили, что немцы заминировали противотанковыми минами каждый квадрат на подступах к Совиному Логу».

После госпиталя Иван Федорович возвратился домой инвалидом второй группы. Стал работать в колхозе бригадиром, здесь же трудились его старшие сыновья, которых отец тоже приучил к труду.

Издавна в народе считается, что человек прожил жизнь не зря, если построил дом, вырастил сына и посадил дерево. Иван Федорович в Демьяновке построил три дома, вырастил трех сыновей. А старший сын Николай посадил большой фруктовый сад.

Но постиг их семью жестокий удар: трагически погиб Николай – разбился на мотоцикле, оставив троих детей. И на семейном совете было принято решение - средний сын берет в жены старшую сноху, чтобы детей воспитывал не чужой человек, а родной.

А следом еще удар – укрупнение колхозов. Все, что с такой любовью и большим трудом строилось, выращивалось, пошло на снос. Медведевы – отец и сыновья со своими семьями – перебираются в Блявтамак, обустраиваются здесь. Но в 1971 году умирает любимая жена Ивана Федоровича Анна Ефимовна. Дочь их Мария Ивановна Пазюк, которая живет в Медногорске, вспоминает: «Папа с мамой жили в полном согласии, все их старания были направлены на заботу о нас, их детях, чтобы мы были всегда сыты, обуты, одеты, чтобы нам было уютно в родном доме. Мы им за это очень благодарны!».

И вот я познакомилась с этим замечательным человеком. Хотя он сейчас немощен, его замучили болезни, раненная рука, утепленная пуховой рукавичкой, трясется, все равно в его облике проглядывают следы былой мужской силы и красоты. Широкоплечий, красиво посаженную голову украшает седина, фигура подтянутая – все в нем выдает человека без вредных привычек. У Ивана Федоровича есть внуки, правнуки и даже праправнучка.

Государство отметило его боевые и трудовые успехи: Иван Федорович награжден десятью медалями, среди которых – «За отвагу», «За боевые заслуги» и др. В 1980 году он, как инвалид войны, получил благоустроенную квартиру в Южном микрорайоне, у него приличная пенсия. Этот человек своим ратным и мирным трудом заслужил достойную старость.

2000 г.


«Жить по чести и совести»

(Давал наказ отец дочери при вступлении в комсомол)

Далеко в прошлое канули комсомольские годы, но тех, кто прошел настоящую школу союза молодежи, отличают настойчивость, мужество и ответственное отношение к любому, пусть даже, на первый взгляд, маленькому делу.

В тридцатые годы получила свой комсомольский билет белокурая девушка с голубыми глазами Аня Шонгина. В семье радовались вместе с ней и мать, и отец, который был первым председателем Карагайского сельсовета. Отец рассказал, что в молодости был тоже комсомольцем, а комсоргом у них был Муса Джалиль. И наказывал отец дочери, чтобы не посрамила звание комсомольца, жила достойно – по чести и совести.

Сама жизнь ставила перед Анной серьезные задачи. Не хватало учителей в селе, и ее после окончания средней школы послали преподавать в начальные классы. Для 17 лет это очень ответственно, и Аня со всей серьезностью отнеслась к порученному делу. В июне 41-го находилась дома, с утра подругами пошли купаться, загорать. Отдохнувшие, веселые возвращались девушки домой и увидели во дворе отца, который был очень мрачен.

- Беда, дочки. Война!

Кончилась беззаботная юность. Мужчины призваны на фронт, ушли по комсомольским путевкам ребята-одноклассники всем выпуском. На девичьи плечи свалились все заботы: и ремонт школы, и обеспеченность учебниками, и помощь колхозу в уборке урожая.

Тяжелой была зима 1942 года: в семьи шли одна за другой похоронки. В первый же год войны погибли все одноклассники. Пришла в их семью похоронка на отца. На село напала эпидемия скарлатины – в Карагае умерло 48 детей, в том числе и два родных младших брата Ани.

Весной в село привезли 130 детей из детского дома, эвакуированного из г. Миргород Полтавской области. Многие ребята были ранены, так как поезд попал под обстрел. Анну Ивановну переводят завучем, а вскоре и директором детдома.

Необходимо было не только обуть и одеть ребят, но и найти необходимые лекарства. В это время Анна была членом Новопокровского РК ВЛКСМ. Она ставила вопросы на пленумах перед секретарем райкома об оказании помощи. И комсомольцы помогали: ходили по домам, собирали, кто, что даст из обуви, продукты питания. Помогали в заготовке топлива.

А детям нужны и ласка, и теплые добрые слова. Весь коллектив с большой душевной теплотой относился к ребятам. Одна девочка, Таня Украинка (эту фамилию дали ей при регистрации спасенных детей) в три года запомнила только имя. Так вот эта малышка привязалась к молодой веселой девушке. Анна Ивановна стала брать ее домой. Потом мать решила:

- Аня, давай возьмем Танечку, я удочерю ее вместо умерших сыновей.

Так у Анны Ивановны появилась младшая сестра.

В детском доме детей надо было не только кормить, одевать и обувать, но и воспитывать, организовывать их жизнь так, чтобы, ни одного часа пустого, свободного. Колхоз выделил землю для огородов, для выпаса коров. Ребята в летнее время ухаживали за растениями, выращивали к своему столу картофель, капусту и другие овощи. Старшие косили травы, заготавливали корм для скота. К концу войны жизнь в детдоме улучшилась: детей стали лучше кормить и одевать в добротную школьную форму.

А в 1946 году в Карагай приехал из Ракитянки Федор Петрович Князьков в гости к своей сестре, которая работала в этом же детдоме. Это был демобилизованный фронтовик-офицер, вдовец, на руках которого была семилетняя дочь Ида. Он и стал мужем Анны Ивановны – одним единственным на всю жизнь.

Так Анна Ивановна Князькова приехала в Ракитянку, начала работать учителем начальных классов. Появились свои дети: Нина и Светлана. На некоторое время пришлось оставить работу. Дети подрастали. Ида ходила учиться в восьмую школу.

Таня, закончив десятый класс, поступила в Оренбургский пединститут, а на каникулы приезжала к Анне Ивановне с Федором Петровичем. Супруги оказывали ей посильную помощь.

В поселке Ракитянка, на улице Больничной, было общежитие ИТР. В этом же общежитии находилась столовая № 10. В начале 50-х годов о столовой пошла плохая слава: невкусно готовят, грязно и т. д. Общественность пришла к выводу, что все происходит по вине заведующей.

Вызывают А.Н. Князькину в горком КПСС и дают задание – принять заведование этой столовой. В Князьковой не ошиблись: за короткий срок в помещении был наведен порядок. Посетители, а это молодые шахтеры, инженерно-технические работники и члены их семей, были довольны.

В 1955 году Анну Ивановну, как деловую и энергичную женщину, выдвигают на пост председателя поселкового Совета, которым она руководила бессменно 12 лет. Одновременно ее назначают членом попечительского совета при Медногорском детском доме. Вскоре ее избирают членом ГК КПСС и членом горисполкома.

Принципиальная, строгая, она следила за порядком в поселке. Работу вела в тесном сотрудничестве с комитетом ВЛКСМ, парткомом и администрации рудника. За время, когда она работала председателем, был озеленен поселок, оборудован стадион, на противоположном берегу речки разбит парк с аллеями из цветов и молодых деревьев, в центре – фонтанчик, вокруг которого стояли скамейки. В парке построена небольшая теплица. На своих приусадебных участках жители поселка впервые стали сажать фруктовые деревья. Были построены магазины № 34 и коопторг, новое отделение здание столовой № 10, переоборудована столовая № 6.

В это время стали ученицами одна за другой дочки, и Анну Ивановну несколько лет подряд избирают председателем родительского комитета школы № 8. Большую работу проводит она и как руководитель поселка, и как руководитель родительского комитета по предупреждению правонарушений среди несовершеннолетних.

Под ее руководством активисты-родители брали шефство над неблагополучными семьями, над подростками, склонными к правонарушениям, проводили рейды.

Дважды Анну Ивановну посылали делегатом на областной съезд по семейному и общественному воспитанию; на первом съезде получила Почетную грамоту, которую вручила ей жена В. Чкалова.

В это время Князькова взяла опекунство над подростком Александром С., сиротой. Ему было 15 лет. В настоящее время он живет в Белгороде, женат, имеет двоих детей. Вместе с женой приезжал в гости. Ведет переписку, прислал фотографии своей семьи. В каждом письме сердечно благодарит свою наставницу за ее доброе сердце, за то, что в те далекие трудные годы она приняла живейшее участие в его судьбе.

В такой кропотливой беспокойной обстановке быстро сдает сердце, и Анна Ивановна перешла на работу в библиотеку, а когда переехала в город, до пенсии работала в городском музее. Живет одна, но одинокой себя не ощущает: ей пишут письма дети и внуки, знакомые. Из управления соцзащиты часто навещает ее Наташа Рыбникова, которая приносит продукты и которой Анна Ивановна очень благодарна.

Младшая дочь ее живет в Тольятти с мужем и тремя сыновьями, там же Ида и Таня со своими семьями – они друг друга поддерживают в это сложное время во всем.

Старшая дочь в Магаданской области. В прошлом году подарила маме красивый мех голубого песца на шапку и воротник, и темно-вишневый драп на пальто.

- Мамочка, обязательно сшей и носи. Нас, молодых, сама молодость красит, а вам, старикам, надо одеваться красиво.

Анна Ивановна по-прежнему общительна, несмотря на то, что годы уносят здоровье. Всю жизнь она прожила по совести, как завещал отец.

Встречая день рождения комсомола, Анна Ивановна готовится и к своему юбилею, через два дня ей 75 лет.

Хочется пожелать Анне Ивановне доброго здоровья и теплого отношения к ней со стороны друзей и знакомых.


Память, совесть и вина

Говорят, когда человек понесет наказание за свое преступление, ему легче жить, чем тому, кто сам всю жизнь платит раскаянием.

В памяти ветеранов войны на век остались воспоминания о друзьях-товарищах тех суровых лет. Суворовский завет: «Сам погибай, а товарища выручай», - стал законом жизни для многих, потому что они за эти годы вместе съели не один пуд горькой соли.

Вот и Павел Дмитриевич Кузьмин всю жизнь помнит своего фронтового друга Костю Рахвалова.

Подружились они в августе 1941 года. В самый разгар боя за одну деревушку бойцы вдруг поняли, что они окружены. Сопротивляться было практически нечем: боеприпасы кончились, а с той стороны, откуда ждали подкрепления, появились немцы. Костя Рахвалов был из этих мест – жил в соседней деревне.

- Так, Павел, быстро и незаметно вон к тому дому, там у меня хорошо знакомый дед живет. Конечно, если он не эвакуировался.

Они быстро добежали до огородов, затем, низко пригибаясь, вдоль забора между кустами смородины подобрались к надворным пристройкам. Дед, услышав, что выстрелы почти стихли, вылезал из погреба, когда они вошли в сарай.

Он сразу узнал Константина:

- Ах, ты! Какая оказия.… Здесь вас найдут! Ну-ка быстренько в дом.

Быстро и осторожно приблизились к дому, огляделись: никого не видно, вошли в дом. В доме окна выбиты, на полу разбитые стекла.

- Ну-ка, отодвиньте комод!

Отодвинули, дед открыл половицу:

- Быстро полезайте туда, и чтобы вас не слышно и не видно.

Они спустились в небольшой подвал. Дед закрыл половицу, поставил на место комод.

А немцы уже во всю вели зачистку, захватывая в плен красноармейцев. Ворвались и в дом к Герасиму Петровичу. Осмотрели пол, который состоял из цельных досок, заглянули под кровати, на печь, прошли к сараям, осмотрели погреб, копну сена потыкали и пошли дальше.

В доме водворилась тишина. Константин и Павел уселись поближе к отдушине. Так и тянуло закурить, но они боялись привлечь внимание кого-либо, запахом дыма, не зная, что там творится наверху.

Стемнело. Послышались шаги деда, и снова тихо. Когда уже высоко взошла луна, они услышали, как дед осторожно отодвигает комод. Приподнял половицу, позвал их: «Пойдем, закусим, чем Бог послал».

Потихоньку прошли на кухню. При лунном свете хорошо было видно: на столе стояла чашка с вареной картошкой, лежали свежие огурцы, помидоры, нарезаны хлеб и сало. Они ели, а Герасим Петрович рассказывал, что творилось в деревне:

- Пленных согнали на площадь за сельсоветом, оградили колючей проволокой и охрану поставили. Нас всех жителей собрали перед сельсоветом, объяснили, что все мы и все, что есть в деревне, принадлежит германскому правительству.

Старостой назначили моего свояка. Так я его попросил, чтобы ко мне на постой никого не ставил, мол, старухи нет у меня, убирать за ними некому. А вам я, хлопцы, вот что приготовил, - он достал из нагрудного кармана два тетрадных листа бумаги, каждый сложен вчетверо. – Это молитва, называется «Живые помощи», она сбережет Вас, только читайте ее каждый день.

Первый лист он протянул Косте. Павел взял молитву, поблагодарил старика:

- Спасибо, отец! Если б не ты, сидеть бы нам теперь за колючей проволокой. Но меня так терзает чувство вины перед пленными товарищами, что хоть в пору иди и сдавайся, чтоб вместе с ними испить их горькую чашу.

- Напрасно, сынок, такое думаешь. Вы должны как можно скорее добраться до своих и вернуться, чтобы нас освободить. Как только луна спадет, я вас провожу.

К счастью, на следующий день собрались тучи, и к ночи пошел дождь. Старик проводил их далеко за село, провел через лес, вывел на дорогу.

- Вот, сынки, давайте по дороге, пока темно. Старайтесь идти бесшумно, но как можно быстрее. Ну, храни вас Бог!

Обнял каждого, перекрестил, и они пошли. С этих дней между Костей и Павлом установилась крепкая дружба. Как говорится, делили и хлеб, и табак. Ничего друг от друга не скрывали. Но была общая тайна, одна на двоих, которая лежала тяжелым камнем на их совести.

Это было под Бобруйском. Ровно через три года после начала войны грохот артиллерийской канонады известил мир, что началась битва за Белоруссию. Тяжело было наступать по болотистой местности на высоты, занятые немцами. Люди изматывались за день так, что к ночи не хотелось ни есть, ни пить – хотелось упасть на землю и спать. Но обязательно надо нести караул.

В эту ночь посты были расставлены особенно часто, так как поступило сообщение, что небольшими отрядами немцы делают ночные вылазки на наши передовые, и есть случаи, когда вырезали целые расчеты спящих бойцов. Павел и Костя дежурили в одно и тоже время. Мучительно клонило в сон. Павел начал ходить туда-сюда: стояла теплая июньская ночь, пели соловьи, запах цветущих трав веял сладким дурманом. Не заметил, как заснул на ходу, проснулся оттого, что упал. Быстро вскочил. Сон как рукой сняло, но не может понять, куда, же ему теперь идти. Наконец, сообразил: упал лицом туда, значит надо пойти в обратную сторону, прошел метров десять и оказался на своем посту. Только более или менее пришел в себя, как услышал шаги.

- Стой! Кто идет? – постарался крикнуть погромче, чтобы на соседних с ним постах товарищи услышали, если не дай Бог, вздремнули…. Оказалось это был поверяющий Максимов.

Сделав все по форме, поверяющий пошел дальше. А к Павлу бесшумно подбежал Рахвалов:

- Пашка, беда! У меня поверяющий вытащил замок. Заснул я, видать, крепко. Проснулся от твоего голоса; хвать, а замка-то нет. Ты как-то говорил, что подобрал замок от найденного ружья. Выручай! Сбегай, принеси! Я здесь послежу.

Павел бегом в блиндаж, благо рядом, достал из вещевого мешка замок и отдал другу.

Через некоторое время слышит голос Константина:

- Стой! Кто идет?

Ответа не последовало. Проходит мгновение, и раздается выстрел. Этот выстрел убил наповал поверяющего, который смело шел, ведя за собой двух других командиров снимать с поста и арестовывать спящего дежурного.

Не признался Рахвалов начальству, что у него вытащен был замок. Павел друга не выдал, да его никто ни о чем и не спрашивал. Но смерть этого человека была на их совести и наложила печать некоторого охлаждения на их дружбу.

Закончилась война. Павел с горечью вспоминал об этом случае, но долго никому не рассказывал и только к старости, когда уже притупилась память об этом событии, поведал, раскаиваясь, своим близким. Память притупилась, а совесть нет, будит она чувство вины…

1 февраля 2006 года.


Война оставила седую грусть

(Невыдуманные истории)


В дошкольном возрасте я очень любила подслушивать разговоры взрослых. Я не все понимала, но в памяти многое осталось, и вот теперь, когда всплывают в памяти эти разговоры и эпизоды жизни (а они выпали на годы войны), я их осмысливаю, и мне хочется некоторые из них изложить на бумаге. Эти эпизоды связаны с жизнью женщин в годы Великой Отечественной войны в поселке Ракитянка, где я жила в то время.


I. Квартирантка


Первой квартиранткой, которую к нам поселили, была Лиза Козлова, родом она из Оренбурга. Приехала в поселок в конце 1941 года с очередной партией раненых, которых разместили в госпитале, расположенном в ДК «Горняков». Женщина была молодая и очень полная.

В первый же день в разговоре с мамой она пожаловалась ей на своего командира, который отправил ее с передовой сопровождать раненых и при этом так и сказал:

- А то еще родишь здесь?

- И никак не смогла я его убедить, что я не беременная.

- Вот и вы, Евдокия Дмитриевна, посматриваете на меня как-то испытывающее подозрительно.

Мама моя, улыбнувшись, ей ответила:

- Поживем, увидим…

Нам, детям, эта женщина сразу заявила, чтобы мы называли ее не тетя Лиза, а просто Лиза.

Было решено, что спать она будет со мной на одной кровати, потому что другого места не было.

У Лизы я впервые увидела косметику. Над столом висело зеркало, и она выставила перед ним пудру, губную помаду, крем «Метаморфоза» и др.

Мы с сестрой как зачарованные смотрели на Лизу, когда она, собираясь на работу, занялась макияжем. Сестренка не выдержала:

-Ой, Лиза, какая ты стала красивая!

Как только она ушла на работу, мы позвали своих подружек из соседнего дома и все напудрились и накрасились, как хотели. В этот момент вошла мама. Возмущению ее не было предела:

- Это еще что придумали? А ну-ка сейчас же смыть все – обезьянка вас ночью целовать будет! Я возразила:

-«Ой, откуда она возьмется?» - и рассмеялась.

Мама нас всегда пугала.

И вот среди ночи я просыпаюсь от того, что волосы мои кто-то подергивает и причмокивает: я поняла, что меня целует обезьянка да как заору. Лиза проснулась, начала меня успокаивать: «Что? Что с тобой? Спи!»

- Меня обезьянка целует за то, что я твоей губнушкой красилась, - плачу я.

- Что за глупости? Обезьяны далеко отсюда, в Африке.

- Да-а я читала: «Приплыл по океану из Африки матрос, Малютку-обезьяну он в ящике привез…..»

- Какой еще матрос? А-а-а , вспомнила, так та обезьянка от тоски давно умерла, так что не бойся, не плачь.

Я зарыдала еще больше потому, что стало жаль обезьянку.

Лиза включила свет, мама встала со своей кровати.

- Вот Евдокия Дмитриевна плачет твоя дочь, говорит, что обезьянка ее целовала.

- Не будет больше брать твою помаду и пудру.

- Евдокия Дмитриевна, разве так можно?

-Можно, - отрезала мать.

Утром, когда Лиза собиралась на работу я подслушала ее негромкий разговор с мамой.

-Евдокия Дмитриевна, вы что-же сделали с дочкой, что она так расстроилась?

- Ой, не говори Лиза, я ведь не подумала, что она так напугается; взяла пальчиками за волосы и тихонько потягиваю в разных местах да причмокиваю.

- Ой, нельзя так пугать детей. Не делайте больше этак.

- Теперь не надо будет так делать, потому что она и близко не подойдет к твоим баночкам.

Однажды Лиза пришла радостная с работы и объявила:

- Завтра уезжаю на фронт. Прошла все комиссии, и установили, что годна к службе. Мама удивленно всплеснула руками.

- И как тебе охота под пули лезть? Не понимаю ….

-А я не лезу под пули, я спасаю тех, кто вынужден лезть под эти проклятые пули, помогаю им остаться живыми. Эх, если ты видела, каких мужиков спасаем мы, санитарки! А как мне их жалко! Если бы можно было, я бы их собой, своей грудью заслонила всех.

На другой день мы распрощались с Лизой, рано утром мать проводила ее, перекрестив иконой Спасителя.

17 октября 2009 г.