Джордж Ритцер Современные социологические теории

Вид материала

Документы

Содержание Микросоциальные теории гендера Разновидности современной теории феминизма Обзор различных теорий феминизма Отличия в теориях — ответы на вопрос пояснительного плана: «Почему же положение женщин такое,какое оно есть?» Гендерное различие Культурный феминизм

Подобный материал:

• Современные социологические теории, 14098.35kb.
• Демонстрационная версия рабочей программы по курсу «социология» выписка из учебного, 59.84kb.
• Выписка из Государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования, 270.96kb.
• Программа дисциплины Эмиль Дюркгейм вчера и сегодня для направления/специальности 020300, 87.35kb.
• Конспект лекций по социологии автор составитель, 713.04kb.
• Тематика курсовых работ по общей социологии Современные российские социологические, 35.76kb.
• Примерной программы наименование дисциплины: Современные социологические теории Рекомендуется, 169.92kb.
• Алексеева та современные политические теории опыт запада курс лекций московский государственный, 4958.5kb.
• Примерный перечень тем курсовых работ по дисциплине, 36.79kb.
• Тема: Становление и развитие социологии. Социологические теории, 59.99kb.

Теория мировых систем

Эта теория оценивает мировой капитализм, взятый во всех его исторических фазах, как единственную систему социологического анализа. Национальные и иные культурные сообщества (например, колонии и туземные племена) — значи­тельные структуры в мировой системе глобального капитализма, как и экономи­ческая стратификация этих сообществ и групповых образований (центральная, второстепенная и периферийная экономики), разделение труда, капитала и влас­ти между ними и внутри них и классовые отношения в каждом отдельном сооб­ществе. Поскольку данная теория сконцентрирована на капитализме, индивиды рассматриваются здесь с точки зрения той роли, которую они играют в создании прибавочной стоимости. Соответственно, этой теории свойственно оценивать роль женщин в социальной системе лишь постольку, поскольку их труд становит­ся частью капиталистического порядка — т. е. когда они выступают в качестве работников, поставленными в рамки капиталистического производства и рынка. Однако данную модель социальной системы колеблет цельное и прямое рассмот­рение проблемы гендера.

Кэтрин Б. Уорд (Ward, 1984,1985а, 1985b, 1988,1990,1993; Word & Pyle, 1995) утверждает следующее: 1) мировая система не может быть познана, пока не будут надлежащим образом проанализированы труд, который ведется в домашнем хозяй­стве, и труд в сфере неформальной экономики; 2) поскольку женщины составляют большинство занятых этими видами труда, им следует уделить в теории мировых систем особое внимание, а не просто упомянуть как «работников». Ведение домаш­него хозяйства предполагает всю работу по дому, направленную на поддержание и воспроизводство работников; неформальная экономика — это такая организация работы, в которой не существует четкого разделения между трудом и капиталом и регулирования труда с помощью закона или капиталистической организации. По мнению Уорд, почти 66 % всей работы в мире приходится на эти две экономиче­ские сферы, являющиеся некапиталистическими и в значительной степени игно­рируемые. Кроме того, ученый полагает, что их доля растет, точно так же, как расширяется в глобальных масштабах сам капитализм. Таким образом, если от­вечать на вопрос «А как насчет женщин?», то можно обнаружить в мировой си-

[365]

стеме обширный «субконтинент» некапиталистического производства, существу­ющий рядом с глобальным капитализмом, постоянно расширяющийся и вступа­ющий во взаимодействие с последним. Модель, показывающая трудовое участие женщин в масштабе всего мира — потребность в домашней работе здесь постоянна, помимо этого, женщины так или иначе задействованы в неформальной и капитали­стической экономике, — может, на наш взгляд, стать основой для создания теории структур труда в рамках мировой системы. Далее, Уорд утверждает, что бесплат­ный труд женщин как вклад в мировую экономику и доминирование мужчин над женщинами надлежит понимать и объяснять не просто как продукты капитализ­ма, но как «отличительные свойства явлений, обладающие своей собственной логикой» (Ward, 1993, р. 52).

Микросоциальные теории гендера

Теоретики, придерживающиеся микросоциального подхода, стремятся скорее не к тому, чтобы объяснить невыигрышное социальное положение женщин, а чтобы понять гендер в рамках восприятия общества как совокупности взаимодействую­щих людей. Их интересует, как проявляются в процессе взаимодействия гендер­ные характеристики и каким образом этот процесс вызывает их. Две главные мик­росоциальные теории гендера — символический интеракционизм (Cahill, 1980; Deegan & Hill, 1987; Goffman, 1979) и этнометодология (Feiistermaker, Berk, 1985; Fenstermaker, West, & Zimmerman, 1991; West & Fenstermaker, 1993; West & Zim­merman, 1987).

Гендерная теория, обусловленная рамками символического интеракционизма, исходит из свойственному ему общего положения: «Гендерная идентичность, по­добно иным ее социальным видам, возникает в процессе социального взаимодей­ствия и связана с самостью индивида, превосходящей границы одной ситуации, [и] должна постоянно подтверждаться в различных ситуациях взаимодействия... поскольку самость — это предмет постоянной эмпирической проверки» (Cahill, 1980, р. 123). Символический интеракционизм отвергает идею Фрейда о том, что ключевым в становлении гендерной идентичности признаком является отождеств­ление ребенка с одним из родителем, пол которого тождествен его полу. Привер­женцы символического интеракционизма утверждают: ребенок, овладевая язы­ком, узнает, что он вполне определенно отождествляется с представителями того или иного пола и учится идентифицировать себя как «мальчика» или «девочку», а следовательно, отождествлять себя с «мамочкой» или «папочкой». В своих ра­ботах сторонники данного научного направления поясняют, как в разных ситуа­циях сохраняется индивидами гендерная самость. Главным персонажем таких научных описаний становится осведомленный индивид, имеющий ряд идей и по­нятий, которые высказываются в его внутренних монологах и в разговорах с кем-либо, четко определяющих, что значит быть мужчиной или женщиной. Индивид в той или иной ситуации реализует свою самость, которая гендерно означена, и дей­ствует согласно с таким самоопределением, которое, правда, может подвергнуться изменениям в процессе взаимодействия, оставаясь вместе с тем хранилищем гендерного компонента, выявляемого в поведении человека от ситуации к ситуации.

Последователи этнометодологии сомневаются в устойчивости гендерной иден­тичности, изучая, «как осуществляется гендер». Следовательно, он воспринима-

[366]

ется в качестве «исполняемого» акторами в различных ситуациях. Ученые такого плана отталкиваются от выдвинутого Циммерманом (Zimmerman, 1978, р. 11) по­ложения о том, что «свойства социальной жизни, представляющиеся объективны­ми, реальными и превышающими рамки одной конкретной ситуации, на самом деле обусловлены совершением локальных процессов». Приверженцы этномето-дологии проводят различие между полом (биологическое определение человека в качестве мужчины или женщины), категорией пола (социальное определение че­ловека в качестве мужчины или женщины) и гендером (поведение, удовлетворя­ющее социальным ожиданиям, предъявляемым к мужчинам или женщинам). Это имеет важнейшее теоретическое значение. В том случае, когда упор, сделанный на усвоении индивидом четкой гендерной идентичности, сводит понятие гендер к такому атрибуту, как пол — к неотъемлемой части индивидуальности, аргументом, выдвигаемым сторонниками этнометодологии, становится то, что гендер не может быть понят в качестве присущего личности свойства, поскольку он «приобретает­ся» в конкретной ситуации взаимодействия. Так как категория пола — это посто­янно присущее личности качество, такое «обретение» гендера в социальных си­туациях всегда предполагается потенциально возможным. Разделяемые людьми представления о нормах, соответствующих поведению мужчин или женщин, ак­тивизируются ситуативно. В конкретной ситуации люди осознают «ответствен­ность» за выполнение гендерной роли, причем степень такой ответственности за­висит от того, в какой мере ситуация позволяет человеку вести себя как мужчина или как женщина, давая возможность другим людям распознать мужские или жен­ские образцы поведения. Люди, принадлежащие к разным культурам, — в том чис­ле классовым и расовым — вероятно, сочтут поведение друг друга неясным в плане гендерной идентичности: в этом случае то, что делает другая сторона, не опознается как поведение, свойственное представителям мужского или женского пола. С дру­гой стороны, этнометодологические исследования выявили, что разделение труда, которое происходит при ведении домашнего хозяйства, кажущееся непропорцио­нальным, рассматривается и мужчинами, и женщинами, пребывающими в самой этой ситуации, как справедливое и равное. Это происходит, потому что обе сторо­ны вполне охотно принимают нормативные требования, касающиеся распределе­ния гендерных ролей в быту, и соответствуют им'.

Согласно символическому интеракционизму и этнометодологии, нормативные концепции гендера реализуются в границах, обусловленных социальными инсти­тутами. Гофман (Goffman, 1979) одним из первых отметил (с этим все более со­глашаются сторонники символического интеракционизма, поддаваясь постмо­дернистскому влиянию (Denzin, 1993)), что такие нормативные концепции не вытекают исключительным или преимущественным образом из процесса взаимо­действия с другими людьми. Опосредованные послания — образы, порождаемые рекламой, телевидением, кинофильмами, книгами, журналами — прямо, без вли­яния процессов человеческого взаимодействия, показывают и взрослым, и детям, как исполняется гендерная роль. Эти опосредованные сообщения предлагают нам то, что Гофман называет «демонстрациями» гендера: «упрощенную, преувеличен­ную, стереотипную» информацию о том, какие «конструкты» свойственны в дан­ном взаимодействии либо мужчине, либо женщине. Этот анализ поднимает вопрос о причинно-следственных связях: имитируют ли средства массовой информации

[367]

жизнь или жизнь подражает СМИ? Микросоциальный подход к исследованию гендера успешен в границах заданных парадигм. Однако он оставляет без внима­ния проявление в самих этих парадигмах исключительно мужских, свойственных I элите предубеждений. Этой проблемы мы коснемся ниже, рассматривая феминист­скую социологическую теорию.

Разновидности современной теории феминизма

Любая социологическая теория феминистского толка, в том числе и та, что изло­жена во второй половине данной главы, покоится на современной теории феми­низма — системе воззрений общего плана, позволяющих изложить и объяснить социальный опыт людей, преимущественно фокусируясь на роли и значимости женщин. В этом разделе излагаются вопросы, которые феминистская теория вы­двигаются на первый план при создании социологических учений феминистско­го толка. Представленная «схема» теории феминизма — всего лишь одна из воз­можных конструкций или идеальных образцов, позволяющих смоделировать всю совокупность интеллектуального наследия¹.

Наша типология теорий феминизма выстроена вокруг основного феминистс­кого вопроса «Л как насчет женщин?». Из модели ответа на него определяются главные категории нашей классификации (см. табл. 9.1). В результате было вы­явлено четыре основных ответа на главный вопрос. Согласно первому, положе­ние женщин и их опыт в большинстве случаев отличаются от того места, которое отводится мужчинам, и их опыта. Второй подход утверждает, что место женщин в большинстве ситуаций не только отличается от того, что занимают мужчины, но также оказывается менее привилегированным или откровенно неравным по срав­нению с мужским. Третий ответ гласит, что положение женщин необходимо оце­нивать с точки прения непосредственного соотношения сил между женщинами и мужчинами. Женщины угнетены — для них определяют разного рода ограничения, заставляют подчиниться, подгоняют под стереотипы, их оскорбляют и пользуют­ся ими. Согласно четвертому типу, переживание женщинами существующего раз­личия, неравенства и угнетения обусловлено их местом в системе структурного угнетения или в системе координат, образуемых векторами угнетения и привиле­гии, — в зависимости от классовой, расовой и этнической принадлежности, воз­раста, выбора привязанностей, семейного положения и местожительства. Различ­ные варианты теории феминизма можно классифицировать как теории гендерного различия, гендерного неравенства, гендерного угнетения, структурного угнетения. Среди этих категорий также определяются различия, связанные с ответом на вто­рой вопрос: «Почему же положение женщин такое, какое оно есть?» (Различные

¹ Существуют и некоторые другие системы классификации, например, разработанные Chafetz (1988); Clough (1994); Glennon (1979); Jaggar (1983); Jaggar & Rothenberg(1984); Kirk & Okazawa-Rey (1998); Lengermann & Wallace (1985); Snitow, Stansell, & Thompson (1983); Sokoloff (1980). Читатели могут обратиться к ним, чтобы провести сравнение с указанной в данном разделе идеальной моделью или расширить ее. Все вместе эти работы дают множество типов теории феминизма, в том числе: «чер­ный» феминизм, консерватизм, экспрессионизм, инструментализм, лесбийский феминизм, марк­сизм, поляризм, психоаналитический феминизм, радикализм, сепаратизм, социализм и синтетиче­ское учение. В нашей типологии мы попытались учесть большую часть этих теорий, хотя и не все они описаны под такими названиями.

[369]

Такой метод классификации позволяет нам схематично представить всю сово­купность современной феминистской теории и обширной социологической лите­ратуры по гендерной тематике, начиная с 1960-х гг. Направляя свои усилия на исследование вопросов феминизма, социологи обычно использовали некоторые положения существующей социологической теории в качестве отправной точ­ки для направления, названного гендерной социологией. Термин гендер часто заме­няет слово «женщины», однако ебли быть точным, социология гендера — это изуче­ние социально обусловленных мужских и женских ролей, отношений и особенностей личности (Acker, 1992). В настоящее время появляется все больше социологических исследований, посвященных вопросам маскулинности (например, Arendell, 1995; Connell, 1990.1995; Collinson & Hearn, 1996; Fine, Weis, Addelston, & Marusza, 1997; Hood, 1993; Kimmel, 1996; Messner, 1997; Pyke, 1996; Schwalbe, 1996). Рассмотре­ние отношений между мужчинами и женщинами неэквивалентно теории феми­низма, которое представляет собой критическое описание человеческого опыта, исходящим из сосредоточенности на женщинах и их роли. Но вместе с тем неко­торые ученые, работающие в рамках гендерной социологии, выпустили работы, обладающие значимостью для теории феминизма, а многие социологи прямо под­ключились к созданию феминистской теории.

В завершение раздела рассматриваются теории гендерного различия, гендерно­го неравенства, гендерного угнетения и структурного угнетения. Дается общее опи­сание подхода, указываются основные имеющиеся в его рамках расхождения и излагаются пути реализации их рекомендаций. Однако следует особо оговорить несколько моментов. Во-первых, наследие многих теоретиков не поддается жесткой классификации. Поэтому приходится отмечать либо их преобладающую теорети­ческую направленность, либо указывать различия в их теоретических положениях. Во-вторых, важнейшей тенденцией в работах феминистов стало «переплетение» идей, заимствуемых из разных теорий, которые оказываются необходимыми при рассмотрении таких специфических вопросов, как корпоративная политика или природа государства. Это можно охарактеризовать термином Куна — как «нормаль­ное построение теории». В-третьих, наш обзор носит выборочный характер. Учи­тывая весь объем недавно появившихся феминистских и социологических работ, посвященных положению женщин, можно сказать, что исчерпывающий обзор в масштабах данной главы невозможен.

Гендерное различие

На сегодняшний день сторонники феминизма продолжают обсуждать понятие «различие», ставшее предметом рассмотрения в пяти разных случаях. Во-первых, ученые обсуждают, подходит ли термин «различие» для описания дифференциа­ции мужчин и женщин лучше, чем термин «гендерныеразличия», чему посвяще­на данная глава, или к нему следует прибегать, когда имеется в виду теория, свя­занная с проблемой дифференциации только среди женщин. Вторым спорным вопросом является отмеченная постмодернистами вероятность того, что гендер нельзя понимать как неотъемлемое свойство человеческой личности и что он представляет собой «исполнение», продиктованное конкретным процессом взаи­модействия или связанным с ним контекстом (Butler, 1990, 1993; Connell, 1992b; Flax, 1990; Frye, 1996; Nicholson, 1994; Thorne, 1993). Предмет третьей дискуссии —

[370]

участие феминистов, придерживающихся позиции гендерного различия, в поли­тике; это спор о политике, направленной на удовлетворение специфически жен­ских потребностей (сюда относится, например, отпуск по беременности и уходу за ребенком или исследование рака груди). Когда-то данный аспект являлся самым сильным аргументом, к которому прибегали феминисты (Gordon, 1994; Skocpol 1992), однако сейчас сторонники этого направления все более задумываются о переходе от политики, провозглашающей, что «женщина и ребенок прежде всего», к твердому убеждению, что следует выявлять несправедливость, затрагивающую всех людей, например такую, как капиталистическая организация труда или здравоохра­нения (Bacchi, 1990; Barrett & Phillips, 1993; Fineman, 1995; Scott, 1990; Stacey, 1994; Vogel, 1993). Четвертая дискуссия, касающаяся гендерных различий, получила наиболее массовый отклик. Она развернулась вокруг вопроса о том, какие черты — «специфически женские» или «специфически мужские» — наиболее подобающий «образец» для индивида и для социальной организации. Пятый спорный вопрос со­стоит в том, являются ли теории гендерного различия в силу самого факта их суще­ствования «эссенциалистскими». «Эссенциализм» означает, что вещь или человек обладает или не обладает определенным качеством в силу заданных условий или сво­ей врожденной природы. Большинство теоретиков феминизма не разделяют его, по­скольку они придерживаются критического императива «не теоретизировать о мире, а изменять его», тогда как указанное направление мысли отрицает возможность из­менений. Обращение теоретиков феминизма к аспектам гендерного различия» при­вело к созданию трех ответвлений: культурного феминизма, доказывающего ценность женского способа существования, теорий объяснения, в рамках которых исследуют­ся возможные причины гендерного различия, и феноменологических и экзистенци­альных теорий, поясняющих взгляд на женщин как на «Других».

Культурный феминизм

Аргумент непреложного гендерного различия был, конечно, первоначально ис­пользован в мужском патриархальном дискурсе против женщин, с целью заявить, что женщины стоят ниже мужчин и выступают по отношению к ним подчинен­ными. Однако этим аргументом воспользовались феминисты «первой волны», пе­реиначившие его суть. Они создали теорию культурного феминизма, превознося­щую положительные аспекты того, что рассматривалось как «женский характер» или «женская личность». Такие теоретики, как Маргарет Фулер, Френсис Уил-лард, Джейн Адаме и Шарлотта Перкинс Гилман были сторонниками культурно­го феминизма, провозглашавшего, что для управления государством обществу требуются такие женские добродетели, как готовность к сотрудничеству, заботли­вость, пацифизм и неприятие насилия при улаживании конфликтов (Deegan & Hill 1998; Donovan, 1985; Lengermann & Niebrugge-Brantley, 1998). Это представление существует ныне в виде утверждений, что для женщин существуют особые стан­дарты этических суждений (Friedman, 1993; Gilligan, 1982; Held, 1993), что женс­кое сознание предполагает «заботливое внимание» (Fisher, 1995; Ruddick, 1980). Также подобная точка зрения выражается в убеждении о существовании различ­ных моделей мотивации, ведущих к достижению цели (Kaufman and Richardson, 1982), а также женского стиля общения (Bate & Taylor, 1988; Crawford, 1995;

[371]

Tannen, 1990, 1993, 1994), женской открытости эмоциональным переживаниям (Beutel & Marini, 1995; Lorde, 1984; Mirowsky & Ross, 1995), женских сексуальных фантазий (Hite, 1976; Radway, 1984; Snitow, Stansell, & Thompson, 1983) и уверен­ности в менее агрессивном поведении женщин и большей их способности обеспе­чить мирное сосуществование (A. Campbell, 1993; Ruddick, 1994; Wilso & Musick, 1997). Культурный феминизм, как правило, стремится подчеркнуть высокий ста­тус ценностей, отличающих именно женщин, но не объясняет исток таких отличий.