Geum.ru

Австро-Венгрия XVI века

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   27   28   29   30   31   32   33   34   35

Венецианцы были непобедимы объединившись, но сейчас дворяне грызлись между собой, а в кварталах бедняков готовы были поднять восстание. Бодемар потратил значительную сумму на подкуп вождей этого будущего восстания. Испанская армия находилась в Ломбардии и могла, в случае успеха, добраться до Венеции довольно скоро. Маркиз не дал знать королю о своем намерении, но намекнул Оливаресу и получил в ответ молчаливое одобрение. В случае успеха Испания получала грандиозный карт-бланш - не только господство в Италии, но и свободу рук для помощи австрийским Габсбургам в восстановлении самодержавия.

Пользуясь своей дипломатической неприкосновенностью, маркиз Бодемар мешками закупал оружие, которого хватило бы на пару полков. По одному в Венецию стали проникать переодетые и безоружные пока солдаты: испанцы и немцы. Бодемар вступил в контакт с одним из адмиралов Республики - маркизом де Молитерно. Природный неаполитанец и поданный испанской короны, бывший некогда одним из лучших капитанов испанского флота, Молитерно вынужден был бежать из-за конфликта со всемогущим в то время герцогом Осуной. Поступив на службу Венеции, Молитерно одержал несколько побед над хорватскими морскими разбойниками - "ускоками". Ему присвоили звание адмирала. Теперь Бодемар обещал ему от имени короля восстановление доброго имени, возврат конфискованных неаполитанских поместий и пожалование новых и прочие блага. Молитерно встал на его сторону и потихоньку набирал на корабли своих людей. Когда весной весь военный флот Венеции отплыл на Крит, Молитерно с несколькими кораблями остался в городе для охраны Адриатики от ускоков. О лучшем раскладе Бодемар не мог и мечтать

Проект был продуман до мелочей. "Как скоро наступит ночь, те из тысячи солдат, которые придут без оружия, отправятся за оным к послу. Пятьсот... прибудут на площадь святого Марка, большая часть других 500 - ...в окрестности Арсенала, остальные овладеют всеми судами на мосту Риальто", - писал маркиз Бодемар.

Захватив Арсенал, следовало убить всех его начальников, взять штурмом дворец Дожей, разгромить оружейные склады, сжечь Адмиралтейство. Для того чтобы отвлечь внимание жителей от происходящих событий, город планировалось поджечь в сорока местах. Поджигатели были навербованы в бедняцких кварталах.

Бодемар привлек к делу правителя Миланского герцогства эрцгерцога Леопольда, и командующего расквартированным в Милане испанским корпусом маршала Спинолу. Спинола, ненавидевший Венецию как подлинный генуэзец, принял план с энтузиазмом. Был для вида приведен в действие план переброски его войск на юг, на Сицилию. 8000 солдат грузились на барки в Кремоне и плыли к устью По, где подошедшие из Сиракуз испанские военные корабли должны были везти их на юг. В действительности предполагалось взять курс на север - к лагунам Венеции.

По плану Бодемара, восстание планировалось поднять не только в Венеции, но и в одном из близлежащих городов - Брешии. Овладев ею, эрцгерцог Леопольд должен был двинуться сушей к Венеции.

Смерть старого и выборы нового дожа несколько сместили планы маркиза. Операцию было решено провести в ночь перед Днем Вознесения, когда новый дож будет торжественно обручаться с Адриатическим морем, бросая в его воды золотое кольцо.

Для того, чтобы многочисленные торговые суда, сосредоточенные в гавани, не помешали операции, решено было сжечь их. Обладавший неплохим чувством юмора, Бодемар решил использовать для этого традиционные потешные карнавальные огни, в изобилии заготавливавшиеся в городе к предстоящему празднику. По его приказу петарды начинялись особой нефтяной смесью, которую было невозможно погасить.

В ночь перед Вознесением, 15 июня 1622 начался Апокалипсис республики Святого Марка. Город внезапно запылал в 40 местах. Словно факелы вспыхнули корабли в беззащитной гавани. Наемники Бодемара ворвались в Арсенал, затем маркиз лично повел их на штурм дворца Дожей и овладел им. Страшный хаос, овладевший беззащитным сонным городом, давал маркизу все козыри; оставшиеся в городе члены совета Десяти были убиты в своих домах, Адмиралтейство и Арсенал к утру оставались под полным контролем заговорщиков.

Утром в гавани появились испанские галеоны, а за ними - транспорты с батальонами Спинолы. Началась двухдневная агония обреченной "жемчужины Адриатики".


Весь следующий день шли уличные бои. Новоизбранный дож Джакомо Контарини, сумев собрать пару подразделений земской милиции, удерживал несколько кварталов, и в то же время разослал гонцов с просьбами о помощи. Но верных Республике войск по близости не было - все войсковые части находились в Албании либо на Крите. Венеция была уже отрезана от внешнего мира - маршал Спинола, выслав 3000 солдат в Венецию в распоряжение Бодемара, с остальными десантными силами атаковал Кьоджу, и захватил ее. В это же время эрцгерцог Леопольд стремительно двигался к Венеции из Милана. Бергамо, Брешия, а затем и Верона без боя открыли ворота перед эрцгерцогом. Сказывалась архаичность строя "города-государства", сохранявшегося в Республике. Вышеуказанные города Террафермы оставались так же "городами-государствами", но подчиненными метрополии, зависимыми и бесправными, и хотя и сохраняли коммунальное самоуправление, но и оно не было обеспечено от мелочного вмешательства и регламентации со стороны венецианской администрации. А резкое повышение налогов за время последней войны сделало венецианский режим в подвластных итальянских коммунах крайне непопулярным, и коммуны эти теперь с легкостью меняли венецианского подеста на испанского. Разумеется, ни одна из коммун не подумала создавать какие-то формирования для отпора испанцам или помощи Венеции. Только лояльный Республике Фриуль выслал несколько отрядов, но они не смогли организовать существенной помощи.

В самом городе Бодемар, выгрузив легкие пушки, огнем сметал баррикады сторонников дожа. Чернь из бедняцких кварталов, вожди которой были заранее куплены Бодемаром, теперь восстала и грабила богатые дома. Наличие в городе массы пролетариата, ожесточенного высокими налогами, голодом и безработицей, начавшейся в Венеции с упадком текстильного производства вследствие войны и прекращения поставок с Востока, сыграло пожалуй решающую роль в падении Республики - ненавидевшая олигархический режим чернь выступила на стороне Бодемара.

Через сутки все было кончено. Город оказался под полным контролем испанских войск и под управлением испанского посла, который тут же создал временное правительство из участников заговора - обедневших венецианских патрициев, принявших участие в заговоре (как и в РИ) для низвержения ненавистного режима "государственной инквизиции" Совета Десяти.

Несколько сенаторов, на момент переворота бывшие в своих имениях в Терраферме, собрались в Тревизо и объявили себя новым правительством Республики под председательством сенатора Карло Дзено. Но Брешия, Бергамо, Верона, Падуя и Виченца уже открыли ворота испанцам; эрцгерцог Леопольд и Спинола с двух сторон двигались к Тревизо. Сенаторы оставили в городе наспех сколоченный гарнизон и бежали в Удино, в последнюю верную Республике провинцию - Фриуль. Там они провозгласили манифест, призывавший к священной борьбе за свободу Республики против вероломного нападения Испании, призыв о помощи к государствам Европы, прежде всего Франции и императору СРИ, и приказ венецианским войскам и флоту немедленно вернуться в Италию.

Оливарес предвидел, что в случае успеха операции Бодемара венецианский флот, сражавшийся с ромеями в Архипелаге, двинется на помощь столице. Но обстоятельства весьма благоприятствовали испанцам. Морозини после сражения при Аморгосе отправил в Венецию победную реляцию, но победой это можно было назвать разве что в том плане, что ромейский флот отступил первым, причем у венецианцев не хватило сил преследовать его. Повреждения венецианских и французских кораблей были столь серьезны и многочисленны, что после сражения Морозини пришлось вернуться в Кандию и заняться ремонтом судов.

На момент, когда быстроходный фрегат доставил в Кандию известие о захвате Венеции испанцами и приказ Сената выступать на помощь столице, эскадра Морозини была еще не в состоянии выйти в море. Когда же ремонт был худо-бедно завершен, Испания уже успела принять меры. Еще до переворота Оливарес перебросил в Александрию Египетскую сильную эскадру, во главе которой стал адмирал дон Мигель де Эспиноса. Получив заранее соответствующий приказ, сразу же после событий в Венеции, Эспиноса покинул гавань Александрии и отплыл на север, к Родосу. Там он предложил командующему ромейским флотом Константину Родонаки совместно напасть на эскадру Морозини.

Греческий адмирал не колебался ни секунды, понимая что другого подобного случая не будет. 1 июля 1622 года на выходе из Кандии эскадра Морозини была атакована объединенным испано-ромейским флотом. Бой этот был еще более ожесточенным, чем сражение при Аморгосе - венецианцы дрались "не за победу, а за жизнь". Но силы противника были слишком превосходящими, тем более что французский адмирал, не имея директив от своего правительства, отказался вступать в бой с испанцами и вскоре покинул театр военных действий, уведя потрепанную французскую эскадру в Тулон. Венецианский флот, потеряв почти половину своего состава, вынужден был снова укрыться в гавани Кандии.

К этому времени Скопин-Шуйский с победоносной армией вступил в Константинополь, привезя с собой австро-венгерские трофеи и набальзамированное тело императора Димитрия, вскоре погребенное в Святой Софии. На другой день после погребения императрица Ксения получила реляцию о победе Родонаки и Эспиносы над венецианцами, и просьбу адмирала о присылке десантных войск - Родонаки умолял не упускать столь уникальную возможность отвоевать древний греческий Крит.

В связи с тем, что военные действия на албанской границе прекратились (сосредоточенная там венецианская армия Изолани выступила на север, на помощь сенатскому правительству), было решено перебросить на Крит высвободившийся 15тысячный корпус. С остальными силами Скопин-Шуйский переправился в Вифинию для "урегулирования отношений" с Аббасом.

Меж тем в Мадриде в королевском совете обсуждался вопрос - что делать с нежданной "добычей". Король дон Филипп, нервно теребя бахрому камзола, выслушивал министров, поглядывая на Оливареса. Еще час назад, получив от своего privado доклад о захвате Венеции, король, в коем юношеское благородство обусловило первую реакцию, кричал о бесчестном и подлом нападении и называл Бодемара негодяем. Но и ему тут же стало ясно, что пути назад нет и Венецию теперь необходимо удержать.

Члены Совета, ошарашенные новостью еще более, чем их монарх, не могли сказать ничего вразумительного. Внезапно Оливарес извлек из под полы плаща свиток, только что ему доставленный - так называемый "меморандум Бодемара".

Маркиз начинал свои соображения с того, что Венецию необходимо удержать, и к тому есть несколько способов. Макиавелли пишет, что в республиках никогда не умирает любовь к былой свободе. Это в самом деле так, и венецианская чернь, сегодня восставшая против патрициата по социальным причинам, завтра может восстать и против Испании в едином патриотическом порыве. Любой политический кризис в дальнейшем может привести к восстанию и потере Венеции. Макиавелли пишет, что для государя есть только 2 способа прочно удержать покоренный город-республику - либо его разрушить, либо переселиться туда на жительство. Переселиться в Венецию католический король разумеется не может. Разрушение Венеции было бы чрезвычайно удобным способом удержания ее территории. Но вряд ли у нашего благородного государя - тут Оливарес поднял глаза на короля - поднимется рука на такое хотя и выгодное, но чересчур варварское деяние. Разрушить прекраснейший город Европы, город Тициана и Веронезе, Сарти и Мануччи, интеллектуальную и культурную столицу Европы - это деяние, которое вызовет проклятие и современников и потомков, и нанесет страшный удар репутации католического короля в Европе.

Но есть - писал Бодемар - третий способ, который сродни "переселению на жительство", который позволит сделать Венецию лояльной и использовать ее богатства, торгово-промышленный потенциал и энергию на усиление испанской короны.

Во-первых, венецианцы очень гордый народ - гордый своей историей и славой. Необходимо сделать подданство Испании не унизительным для венецианцев, сделать так, что бы они не чувствовали себя утратившими государственную независимость. Для этого есть превосходный способ - объединить Венецианскую республику с Миланским герцогством в одно государство - королевство Ломбардии и Венеции, в коем Венеция станет столицей, король Испании - королем, а вице-королем будет назначаться принц крови из дома Габсбургов (и эрцгерцог Леопольд, женатый на тосканской принцессе Клариче Медичи и совершенно обитальянившийся, меценат и покровитель наук и искусств - прекрасная кандидатура). Модель будет напоминать отношения Австрийских Габсбургов с Нидерландами, с той разницей, что во-первых венецианцы - добрые католики, и протестантской оппозиции не будет, а во-вторых - интересы Нидерландов и метрополии серьезно расходились, в то время как интересы Испании и Венеции в случае объединения тождественны почти во всех направлениях и Венеция от такого альянса весьма выигрывает.

Не секрет, что государственный строй Республики до сих пор представлял собой ярко выраженную олигархию. Монополия на власть находилась в руках патрициата. Членство в Венецианском "парламенте" - Большом Совете - было наследственным. Все фамилии, имевшие право на участие во власти, были занесены в специальную книгу, которая носила название "Золотая книга". В Золотой книге насчитывалось порядка 300 фамилий венецианских семей. Каждый мужчина из семьи нобилей (аристократов) по достижению 25-летнего возраста входил в состав совета. Максимально Совет включал в себя до 2500 членов, таким образом, в Совет входило порядка 5% всего взрослого мужского населения Венеции. Большинство населения - пополаны (народ) вовсе не имели политических прав и формально не могли влиять на политику властей. Патрициат прочно удерживал власть, все органы республики - Сенат, Дож, Малый Совет, Верховный Суд (Совет Сорока) и наконец пресловутый "Совет Десяти" - всемогущий орган государственной безопасности - избирались Большим Советом.

Аристократия никогда не смирится с потерей власти, и поэтому необходимо сейчас добить ее, и сломав олигархический строй, привлечь пополанов к управлению. Под властью католического короля Большой Совет необходимо сохранить, сделав его выборным - из представителей дворянства, ремесленных цехов, купеческих корпораций, а так же городских коммун Террафермы и Миланского герцогства. Сенат должен назначаться королем из состава Большого Совета. Таким образом при монархии народ будет иметь гораздо больше политических прав, чем имел он при так называемой республике.

Венецианское купечество разоряется от потери левантийских рынков - что ж, объединение с Испанией откроет венецианцам утраченный ими торговый путь через Египет - все равно у испанского купечества, традиционно ориентированного на Америку, до сих пот не доходят руки до Индийского океана. Одного этого будет достаточно, что бы сделать венецианское купечество лояльнейшими подданными католического короля.

Венецианская промышленность и торговля принесут испанской казне большие доходы. Сукноделие Венеции развито слабо, не в силах конкурировать с более продвинутым испанским и при ликвидации таможенного барьера испанские сукна несомненно завоюют венецианский рынок. Венецианское же производство шелковых и хлопковых тканей, стекольных изделий, бумаги, типографское дело - в сущности не составляют конкуренции испанским производителям, и возражений с их стороны ожидать не приходится. Сырье вновь пойдет на фабрики, рабочие получат работу и хлеб, бедняки же смогут переселиться в Ливию и получить там землю и кредит на обзаведение. Народ восславит короля.

По мере чтения меморандума король дон Филипп становился все менее мрачным, а под конец широко улыбнулся. Вместо бесчестного и вероломного захватчика он мог теперь выступить как освободитель, благодетель и реформатор, призванный самим народом Венеции законный государь. Выход был оптимальным, и пожалуй единственным. Единственно достойным "католического короля".

Уже через 2 дня быстроходное судно с инструкциями эрцгерцогу и Спиноле покинуло Барселону. Бодемару и его венецианским сторонникам даны были полномочия на составление проекта новой венецианской конституции, созыв совета коммун и устроение государственного управления. К инструкциям прилагался королевский манифест. В нем переворот Бодемара освещался как восстание против олигархического режима, подчеркивалось участие в нем простонародья Венеции ( что было истиной) и дворянства (таковым было названо участие в заговоре Бодемара десятка венецианских патрициев, которым грозил вылет из Большого Совета из-за утраты имущественного ценза). Король Испании из искренней любви к народу Венеции соглашался принять республику под свое покровительство и оказать посильную помощь в преобразовании венецианского государства в целях народного блага. (Обращение к испанскому королю от имени народа Венеции с просьбой об этом покровительстве было уже составлено Бодемаром и приобрело официальный статус благодаря подписи нескольких членов Большого Совета и шумному одобрению простонародья на площадях, причем одобрению этому немало способствовали вошедшие в гавань транспорты с египетским хлебом, который тут же распределили по бедняцким кварталам.) Бодемар в эти дни превзошел самого себя. Он встречался с представителями купечества, цехов, "тощего народа", городских коммун Террафермы, раздавал заманчивые обещания и произносил перед народом речи, коим бы позавидовали демагоги античности, а вечером делал записи в дневнике, ставшем затем основой для поразивших позднейших историков своим цинизмом мемуаров.

Указ о выборах в новый Большой совет был объявлен через неделю. До его созыва вся полнота власти принадлежала вице-королю - эрцгерцогу Леопольду, фактически же Венецией правил Бодемар.

Сам король намеревался прибыть в Венецию и принять власть из рук вновь избранного Большого Совета представителей коммун Ломбардии и Венеции. Амбициозный Филипп собирался короноваться железной лангобардской короной и придать официальный статус фактическому вассалитету к Испании итальянских княжеств - Мантуи, Тосканы, Пармы и Модены, а от папы потребовать личного участия в короновании. Король Италии - таковым собирался стать Филипп, не больше не меньше.

1 июля Спинола взял Тревизо и двинулся в Фриуль. За 2 недели край был завоеван, сенатское правительство бежало в Далмацию.

Захват Венеции вызвал возмущение в остальной Европе. Но открыто вмешаться никто не мог. В Голландии скончался Морис Оранский, император Фридрих был его наследником, но Штаты обставляли его признание рядом условий и шли переговоры. Сверх того на Голландии и императоре висела "московская война". Что же касается Франции - хитрый Оливарес заранее принял меры, чтобы парализовать ее вмешательство.

Еще в последние годы правления ГенрихаIV возобновился острый конфликт между гугенотами и короной. Возведя Наварца на трон Франции, гугенотская знать требовала себе абсолютной власти на юге, требовала пожалования губернаторств в провинциях с широкими полномочиями. Все эти Роганы, Монморанси, д`Амвили считали себя победителями и пытались превратить переданные им под управление провинции в удельные княжества. Не говоря уже о том, что существование гугенотской "федеративной республики" на юге находилось в коренном противоречии с интересами короны и с той политикой централизации, которую проводил Генрих в последний период своего правления.

Король попытался жестко ограничить аппетиты гугенотской знати - в ответ на него посыпались обвинения в вероотступничестве, пасторы Ла-Рошели открыто объявили короля отступником и тираном. Добрый король тяжело переживал конфликт с бывшими соратниками, но ощущал себя королем Франции, ответственным за государство Французское. Не посягая на свободу протестантской религии, обеспеченную Нантским эдиктом, Генрих решился ограничить амбиции дворян-протестантов. Удар был нанесен по их главному оплоту - Наварре.

С времен Жанны д`Альбре Наварра была протестантской страной, и после перемещения Генриха на трон Парижа превратилась в дворянскую кальвинистскую республику. Теперь Генрих издал эдикт о включении Наварры и Беарна в состав королевства Франции в качестве провинций. Протестанты отстранялись от власти, свобода католического культа восстанавливалась. При этом уверенный в любви к себе народа этих земель, Генрих не ждал сопротивления. Но по воле судеб престарелый король скончался в Фонтенбло через месяц после издания эдикта.

Теперь в руках протестантов были все козыри - новый король Людовик XIII был воспитанником иезуитов и мужем испанской инфанты, и соответствующая пропаганда была развернута пасторами. Новый виток религиозных войн во Франции был готов к запуску.

Гугеноты собрали совещание в Ла-Рошели. Оливарес, никогда не смешивавший политику с религией, тут же воспользовался моментом. Вожди гугенотской знати, принцы Роган и Субиз получили огромные суммы лично и субсидию на сбор армии, ее снаряжение, подкуп соратников. Под их влиянием Ла-Рошельское совещание решило оказать сопротивление королю в отношении Наварры. Официальным обоснованием были объявлены древние права rikos ombres этого королевства.

Гражданская война во Франции фактически началась.

Первой реакцией Франции на переворот Бодемара было немедленно оказать военную помощь своему верному союзнику - Республике. В Безансоне была срочно собрана армия, во главе которой встал сам коннетабль Франции, престарелый герцог Ледигьер. Дабы выйти прямо на территорию Венеции, не пробиваясь с боями через миланские земли, Ледигьер двинулся через союзную Швейцарию, и через Граубюнден вступил в пограничную альпийскую область Венеции - Вальтелину. Здесь коннетабль обнаружил, что вся Терраферма уже занята испанцами, и республиканцы ушли в Далмацию. Ледигьер решил дождаться возвращения из Албании венецианской армии Изолани, что бы с двух сторон ударить по испанским войскам. Но в августе Ледигьер получил из Парижа приказ возвращаться - во Франции началась гражданская война. Ледигьер, передав захваченную Вальтелину Граубюндену (в следующем году испанские войска выгонят швейцарцев из долины) двинулся восвояси.