Австро-Венгрия XVI века
| Вид материала | Документы |
- Промышленно развитые страны мира в начале XX века: сша, Великобритания, Германия, Франция,, 171.3kb.
- Первая мировая война война между двумя крупными коалициями капиталистических держав:, 40.96kb.
- Реферат на тему: "Революція у Австро-Угорщині р. І її наслідки (в датах І подіях)", 195.34kb.
- Власть Центральной Рады была восстановлена, но немецкое командование и диплом, 206.12kb.
- Первая мировая война 1914-18, 74.8kb.
- Н. Г. Чернышевского Кафедра истории России Русская церковь и государство в первой половине, 326.05kb.
- По столицам австро – венгрии, 100.65kb.
- Начало первой мировой войны, 201.07kb.
- А. С. Пушкин Если ополчится на меня полк, 190.67kb.
- Начало войны. 15 июня 1914г, 256.35kb.
Кроме того греческим кораблестроителям принадлежала идея модернизировать корсарские суда "алжирского" типа, употребляемые "Островным братством". Были
построены по образцу их судов корабли в 340-390 тонн с 32-38 пушками (отношение длины к ширине от 3,4 : 1 до 3,5 : 1. Нововведение это дало превосходные результаты, хотя эти суда и были перегружены парусным и артиллерийским вооружением. Таким путем ромейский флот приобрел быстроходные суда с одной крытой батареей -- то были первые фрегаты (собственно название "фрегат" происходит из Средиземного моря, где так назывались быстроходные галеры). Фрегаты оказались столь полезными, что число их быстро возросло; в следующие 7 лет оно увеличивалось до 40. Их боевое значение сказалось в последовавших вскоре больших морских войнах с лучшей стороны.
Армия во главе с Михаем Храбрым сосредотачивалась в Валахии (старому господарю снова приходилось защищать свою страну от завоевателей). Другая армия во главе со Скопиным-Шуйским базировалась в Македонии - ей предстояло отражать возможные вторжения из Албании или десанты в Грецию.
На Украине для боевых действий оставалось только казацкое войско Сагайдачного с подкреплением из донских казаков. С этими силами Сагайдачному предстояло овладеть Львовом и всей Галичиной, а затем соединиться с московской армией для наступления на Варшаву. Крымские ногаи должны были выступить на Балканы против венгров.
Московская армия, собранная в один кулак, должна была из Литвы развернуть наступление на Варшаву. С Польшей собирались покончить блицкригом.
Россия в сущности пожинала плоды "головокружения от успехов" последнего десятилетия. Невменяемая внешнеполитическая позиция "блестящей изоляции", проводимая великой империей, привела к тому, что Россия осталась в Европе практически без союзников. Голицын приложил все силы к тому, чтобы привлечь в союз хотя бы Англию, но безуспешно. Король Джеймс готов был оказать помощь, но острый конфликт с парламентом делал для него невозможным проведение активной внешней политики. Яков I заключил мир с Испанией и изгнал из английских портов пиратские корабли - таким образом, он нажил себе в лондонских купцах, промышлявших пиратством, непримиримых врагов. Крестьяне поднимали восстания, и после одного из таких восстаний король Яков I запретил огораживания; с нарушителей запрета стали брать большие штрафы. Богатые купцы покупали земли и занимались огораживаниями, а "новые дворяне" участвовали в купеческих компаниях - поэтому оба сословия одинаково ненавидели короля. В то время как король предлагал новую войну с Голландией, пуританское большинство палаты требовало союза с ней и войны с Испанией. Конфликт углублялся и на военную помощь Англии рассчитывать не приходилось. Не удалось привлечь в союзники и Данию, над которой была занесена шпага непобедимого Мориса Оранского.
Весной Басманов собрал свою армию в Вильне. Литовские власти все еще удерживали юг страны - воеводства Новогрудское и Брестское с Полесьем, а так же Жмудь. Басманов двинулся в Жмудь, причем вперед была брошена конница Лыкова. Здесь, на литовской и католической земле русские войска подвергли все самому свирепому разорению. Но неприступные Биржи, в которых укрылся князь Януш Радзивилл, взять так и не удалось.
Разорив Жмудь, Басманов перешел Неман и двинулся на юг. В начале июня он взял Гродно, а через 2 недели у Бреста настиг отряд литовской армии во главе с гетманом. Старик Ходкевич при столь явном превосходстве врага не принял боя, а укрылся в сильно укрепленном и отлично снабженном запасами Бресте.
Басманов дважды штурмовал Брест, но Ходкевич отбился. Время уходило. Воевода снял осаду и двинулся на запад - прямо к Варшаве.
15 июля конные разъезды донесли Басманову о сближении с польской армией. Выбрав позицию неподалеку от города Седлец, Басманов приказал готовится к сражению.
Силы противников были примерно равны: по 50 тысяч пехотинцев и кавалеристов. Басманов построил стрелецкую пехоты четырьмя мощными квадратными колоннами - терциями; подходя к противнику, шедшие впереди колонны пищальники делали залп, а затем уступали место пикинерам, которые шли в атаку, выставив вперед 5-метровые копья. Меж тем пищальники, отлично обученные боевому фехтованию, забрасывали мушкеты за спину, и отступив на фланги колонн, улучали момент для того чтобы врубиться бердышами во фланг вражеской пехоте. Это была старая венгерская тактика, введенная Михаилом Глинским, и до тех пор никакой противник не мог противостоять страшному удару этих колонн.
Дворянская конница была выдвинута на фланги. Обнаружив на левом фланге вражеской армии скопление польских панцирных гусар, Басманов усилил конницу правого фланга легкой кавалерией из служилых ногаев, татар и башкир.
Корпус Валленштейна практически в полном составе выстроился на правом фланге армии союзников. Левую ее сторону составляла польская армия. Поляки, введя чрезвычайные налоги, сумели не только усилить собственную "лановую пехоту", вооружение и тактика которой были практически аналогичны московским, но и навербовать значительный корпус немецких наемников. Особые надежды поляки возлагали на атаку "гусарии".
Польские панцирные гусары собственно и начали битву, ринувшись в бой без приказа. Басманов, так же создавший мощный кавалерийский кулак на своем правом фланге, двинул навстречу панцирных московских "жильцов". При сближении из-за фланга жильцов вырвалась лава легкой татарской конницы. Буквально сметя польских "пахоликов" татары ударили в незащищенный фланг гусар. Их боевой порядок смешался, атака замедлилась - и в этот момент с фронта налетели жильцы. После короткой рубки гусары были опрокинуты и обратились в бегство. Лыков немедленно бросил в атаку всю свою конницу, и опрокинув гусар на польское шляхетское "посполитное рушение", врубился в его ряды. В течении часа вся конница польского левого фланга была опрокинута. Но Лыков, преследуя разбитую польскую конницу, увлекся и фактически покинул поле боя (позднее выяснилось, что его дворяне ворвались в польский обоз и принялись грабить панские шатры).
Польская пехота с началом атаки гусарии так же начала движение вперед. Теперь Басманов заметил это и направил против них четыре своих колонны. Огромные колонны, двигаясь по сухому полю, подняли облака пыли, которую ветер гнал прямо в лицо полякам; те не успели сделать и нескольких залпов, как стрельцы протаранили их строй, поднимая на пики тех, кто стоял в первых рядах. Пищальники врубились бердышами во фланг вражеской пехоты, немецкие наемники ударились в бег, польская лановая пехота почти вся погибла.
Басманов был уже практически уверен в победе. Он приказал своим колоннам повернуть и ударить Валленштейну во фланг - но колонны были столь велики, что не могли повернуть сразу (даже на перестроение современной испанской терции требовался час); одна из них в облаках пыли ушла так далеко, что не успела вернуться к исходу сражения. Тут и сказалось преимущество тактики и выучки ветеранов Мориса Оранского - "манипулы" Валленштейна почти мгновенно поменяли строй. Три стрелецкие колонны разворачивались столь медленно, что Валленштейну удалось перебросить им навстречу свои легкие гаубицы, которые открыли беглый огонь, засыпая противника картечью. Стрельцы не могли сомкнуть строй для атаки, убитые густо падали под ноги идущим сзади, колонны остановились и превратились в мишень для французских и немецких мушкетеров. Батальоны Валленштейна подходили беглым шагом; три первых шеренги делали залп и становились на колено, перезаряжая ружья, потом стреляли следующие три шеренги, потом снова три первых. Гаубицы стреляли картечью непрерывно; они раскалились до такой степени, что трудно было стрелять. Басманов, только что торжествовавший победу, в ужасе увидел, как поле за полчаса покрылось грудами русских тел.
Спасая положение, воевода бросил в атаку кавалерийский резерв своего левого фланга - но большая часть дворян полегла под картечью, а остальным, повернувшим обратно, врубились в спину прошедшие в интервалы между "манипулами" французские кирасиры. После этого стрелецкие колонны были полуокружены противником, и сражение превратилось в кровавую бойню.
От полного истребления русскую пехоту спасла вернувшаяся на поле сражения конница Лыкова. Его атака была отчаянной, но она позволила пехоте уйти из под обстрела и отступить к своему лагерю, оторвавшись от противника. Басманов получил несколько ран, но сумел отвести остатки армии; Валленштейн за нехваткой конницы не смог организовать эффективного преследования.
20000 русских воинов остались на поле боя - и вместе с ними ушла в прошлое целая эпоха военной истории. Груды мертвых тел, сломанные копья и бердыши, пробитые картечью панцири стали страшным доказательством окончательного торжества артиллерии на полях сражений.
Басманов начал немедленное отступление в сторону Дрогичина, чтобы успеть переправится через Буг, пока поляки не оправились и не собрали достаточно конницы для преследования. В своих опасениях он был прав. Гетман Конецпольский не смог сразу собрать свою конницу для контратаки лишь из-за ополченцев. Гусары, опрокинутые контратакой Лыкова на посполитное рушение, смешались с ним. Рушение же состояло из шляхтичей, по большей части ни разу не бывших в настоящем бою. Удар русской конницы и разгром вызвал среди них панику, многие дали деру до самой Вислы. Поэтому польскому гетману стоило большого труда собрать снова свою кавалерию. Но на следующий день в распоряжении союзников был уже значительный польский конный корпус, собраны были и остатки наемной пехоты - и Валленштейн двинулся в погоню за русскими.
Польская конница настигла русское войско уже у берегов Буга. Басманов, подойдя к Бугу, немедленно начал наводить понтонные мосты на плотах, но кроме того, усвоив уроки поражения, приказал стрельцам взяться за лопаты, и за несколько часов на берегу Буга вырос укрепленный лагерь, окруженный рвом, валом и даже с несколькими "бастионами" для пушек. Конное прикрытие и обоз успели переправится - и натолкнулись на литовские разъезды. Ходкевич успел стянуть остатки своих войск и личное войско подошедшего ему на помощь князя Альберта Радзивилла Несвижского.
Данных о численности противника за Бугом не было, и Басманов постарался переправить всю конницу дабы отбросить противника и расчистить путь. В это же время разъезды донесли о подходе армии Валленштейна и Конецпольского.
Оценив ситуацию, Валленштейн, который вовсе не стремился тратить свою пехоту, штурмуя валы русского лагеря, предложил Конецпольскому найти другую переправу и выйти в тыл русским, после чего русская армия, заблокированная в лагере, была обречена на капитуляцию.
Однако князь Лыков, переведя конницу на противоположенный берег, сокрушительной атакой отбросил литвинов от обоза. Басманов немедленно отдал приказ переправлять артиллерию. Первые пушки перевезли нормально, но Валленштейн вскоре заметил, что русская артиллерия замолчала, и что пушки исчезают с валов.
Поняв в чем дело, чешский гетман отдал приказ о штурме русского лагеря. На валы обрушился град ядер и картечи, после чего солдаты Валленштейна двинулись на штурм.
Немцы ворвались в русский лагерь, где началась резня. Ожесточенная рубка продолжалась внутри лагеря. Стрельба практически стихла - и в рукопашном бою на саблях и бердышах стрельцы явно одолевали. Через пол-часа боя немцы были отброшены обратно на вал.
На другом берегу Басманов, заранее облюбовавший несколько господствующих круч над рекой, приказал срезу после переправы втащить туда пушки. Русская тяжелая артиллерия загрохотала, ведя через реку обстрел ядрами захваченных немцами валов лагеря. Осаждающие вынуждены были отойти с валов, и под артиллерийским прикрытием части русской пехоты перешли реку по мосту.
Наступившей ночью русские снялись с лагеря и двинулись на север. Конный арьергард охранял отход пехоты и артиллерии, поминутно ожидая атаки преследователей. Но атаки не было.
Русская армия отступала дальше в порядке, не подвергаясь почти никакому преследованию, хотя поляки и Валленштейн были в силах организовать таковое и обескровить, а может и совершенно добить рать Басманова. Виной тому, что это не было сделано, были события в польском лагере.
Польская армия, в состав которой входило шляхетское ополчение, превратилась фактически в вооруженный сейм. И в таковом качестве эта армия выдвинула требование - Великое Княжество Литовское, до сих пор бывшее отдельным государством (Люблинской унии в этом мире не было) должно быть полностью инкорпорировано в состав Польской короны. Литвинская государственность подлежала упразднению, и даже титул монарха объединенного государства должен был быть один - "король Польши".
Как раз в этот момент в Бресте у Ходкевича собрались все сенаторы ВКЛ. Им поляки и предъявили свои требования, категорически отвергнутые литвинами.
Отказ литовской Рады вызвал взрыв негодования поляков. "Нехай они сами выгоняют из Литвы московитов как хотят, а мы пойдем отбивать нашу Подольщину" - кричала шляхта. Король Сигизмунд был на стороне литвинов (ибо в ВКЛ его власть была наследственной, а в Польше - выборной), но ничего не мог поделать со своим буйным воинством. Валленштейн предпочел не вмешиваться, ибо в его намерения как гетмана Чехии вовсе не входило способствовать усилению королевской власти в Польше.
Лев Сапега и Кароль Ходкевич явились в польский лагерь с мольбой, почти заклинанием - перейти в дальнейшее наступление и освободить Вильну. Но раздраженные поляки отказали, удовольствовавшись победой и обеспечением безопасности Польши с севера - поступали известия, что стремительно отступающий Басманов бросил все захваченные замки Подляшъя и даже Гродно, занятое Альбертом Радзивиллом, и уходит к Вильне. Был объявлен поход на защиту земель Польской короны - в Галичину, где гетман Сагайдачный осаждал Львов, и полыхали крестьянские восстания.
На юге расклад был следующим. Согласно плану кампании основная роль в разгроме Польши отводилась армии Басманова, которая должна была сокрушить польское войско в генеральном сражении и взять Варшаву. Сагайдачному предписано было двинуть на соединение с Басмановым в Польшу значительный казацкий корпус, который возглавил полковник Марк Жмайло с титулом наказного гетмана. Сам же Сагайдачный должен был очистить от поляков родную Галичину и овладеть Львовом. После этого согласно планам Димитрия гетману предстояло перейти Карпаты и совершить отвлекающий удар по ближайшим венгерским комитатам.
В мае Сагайдачный двинулся в Галичину и осадил Львов. В городе стоял значительный польский гарнизон во главе с опытным воином, мальтийским командором паном Юдицким. Большая часть населения города - католики и униаты - была лояльна Польше и категорически не желала сдавать Львов казакам. Для верности Юдицкий, поддержанный магистратом, выгнал из города "ненадежных" мещан. Город и оба Львовских замка были серьезно укреплены.
Сагайдачный осадил Львов, взяв его в тесную блокаду. Городу, как он считал, ждать помощи было неоткуда, и вместо того, чтобы тратить людей на приступах, можно было взять город измором, как император Димитрий недавно взял Каменец. Казацкие отряды рассыпались по Галичине, захватив ряд небольших городов. Самбор - родина гетмана - был очищен от поляков. На Покутье вспыхнуло крестьянское восстание. Коломыя была занята, и только в Галиче держался кастелян Язловецкий.
Жмайло, выступив на север, на соединение с Басмановым, перешел Буг у Владимира-Волынского, захватил Холм и, подойдя к Люблину, получил весть о разгроме московской армии. Жмайло послал гонцов к гетману, и начал отступление на восток, на Волынь. В начале августа казаки перешли Буг, и немного севернее Владимира-Волынского столкнулись с авангардом союзников, возглавляемым помощником Валленштейна графом Терцки.
Казаки шло табором, и как только конные дозоры обнаружили противника, они замкнули кольцо из бронированных возов, и плотным ружейным огнем отбили атаку. Меж тем как Терцкий выстраивал свои отряды, казаки взялись за лопаты и быстро окопав бронированные возы землей, соорудили укрепленный лагерь. Пушки были расположены на импровизированных бастионах - набитых землей срубах.
Терцкий приказал взять табор в блокаду. Жмайло атаковал мушкетерские роты, пытавшиеся обойти и охватить правый "рог" табора, причем произошла стычка с долгой и довольно упорной перестрелкой. Как позднее вспоминал Терцки, "огонь казацкий по плотности не уступал мушкетерскому, а по меткости далеко превосходил наших". Но когда в рядах мушкетеров появилось несколько "полковых пушек" положение быстро изменилось. Поливаемые картечью казаки сумели залечь, укрывшись за неровностями местности, и попытались окопаться, но когда подошедшая польская конница сбила с поля и вогнала в табор казацкую, "пешие молодцы так же укрылись в своем лагере". Гусары даже ворвались было в табор, но Терцки приказал им отступить. Он укрепил позиции пехоты "испанскими рогатками" и расставил пушки, огонь которых дважды отразил новые попытки казацких вылазок. Остаток дня прошел в стычках и перестрелках. Атаковать сам табор чешский генерал не спешил, поджидая Валленштейна.
Жмайло отлично понимал, что дожидаться подхода главных сил противника - верная гибель. Ночью он вывел свои отряды из табора заболоченной низиной. При этом в потемках произошло несколько стычек с пехотой противника, но казаки благополучно прорвались, бросив почти всю "армату" в таборе.
Как только начало рассветать, Терцки, к которому уже подходили отряды Валленштейна и Конецпольского, начал преследование. Спустя два часа после рассвета он настиг казаков. Они уже перешли заболоченную реку, впадающую в Буг, и оставив в чаще леса 2000 стрелков прикрывать отход и оборонять переправу, двигались на юг.
Прискакавший на передовую Валленштейн приказал немедленно выдвинуть легкие пушки. Поливаемые картечью с противоположного берега, казаки бросились в лес. Далее, как писал Терцки в своей реляции, "сами офицеры, сошедши с коней для придания большей охоты солдатам, быстро вскочили в воду с мушкетами и заняли берег. Тогда кавалерия, перешедши переправу по их следам, смело ударила на козаков, принудила их обратить тыл и погнала. Часть козаков рассыпалась по травам и болотам, часть же прямо побежала к переправе через следующую речку. Французская пехота, прибыв ко второй переправе, сначала картечным огнем вытеснила козаков из их засады, а потом, вскочив в воду, обратила молодцов в бегство. Тут остервенелая польская конница, не давая отдыха лошадям и храбрым своим рукам, поразила всех на голову, так что ни один козак не ушел для подания своим вестей".
К вечеру Терцки настиг Жмайла с главными силами. Тот попытался зацепится за переправу через следующую из множества мелких речек, впадающих в Буг. Казаки успели худо-бедно окопаться, и польская конница была отбита ружейным огнем. Но подошедшая пехота Валленштейна, выдвинув пушки, быстро выбила казаков из недостроенных окопов, принудив бежать на ту сторону реки, а польская кавалерия, ударив на переправу, причинила казаком огромные потери. Заложенный Жмайлом на другом берегу табор так же еще не был достроен, и вражеская пехота, под прикрытием артиллерийского огня перейдя речку, атаковала его. Вслед за французами в табор ворвались поляки. В ожесточенной резне погиб сам полковник Марк Жмайло. Только наступившая темнота спасла казаков от полного истребления. Остатки казацкого войска рассеялись по лесу, и по одиночке и небольшими группами сумели пробраться к войску Сагайдачного.
Два дня спустя его величество король Сигизмунд вступил в сдавшийся Владимир-Волынский.
Гетман Сагайдачный, получив известия о разгроме Жмайла, снял осаду Львова и двинулся на восток, к Кременцу. Казаки Жмайла, уцелевшие в последнем бою, понемногу прибывали в его лагерь, и из их рассказов гетман постепенно составил впечатление о всей мощи вражеской армии.
Ждать помощи в ближайшее время не приходилось - ни с севера, ни с юга. Гетману все более становилось ясно, что оптимальным, хотя и тяжелым решением будет отойти в Подольщину, и загородившись неприступной твердыней Каменца, развернуть активную партизанскую войну.
Однако предложению гетмана категорически воспротивился князь Михаил Вишневецкий. Негласно Димитрий пообещал ему Волынь в наследственное удельное владение, и князь ни за что не хотел покидать край, настаивая на обороне Луцка. Он успел укрепить город, и теперь предлагал Сагайдачному действовать в поле на тылы и коммуникации противника, пока он сам будет выдерживать осаду в Луцком замке.
Гетман отнесся к плану скептически. Луцкий замок, выстроенный Витовтом по образцу прусских замков Тевтонского ордена, был неприступен еще 100 лет назад, но вряд ли мог устоять против новейшей осадной техники, с которой Сагайдачный хорошо познакомился, участвуя во главе наемников в последней европейской войне. Однако переубедить Вишневецкого не удалось. Он усилил стены замка, углубил рвы, выстроил мощные земляные предмостные укрепления напротив каждых ворот. Запасов было вдоволь, гарнизон составляло личное войско князя, преданное ему "до живота". Князь был уверен, что выдержит осаду до зимы, когда польское воинство неизбежно уйдет на зимние квартиры.
В середине августа Валленштейн и Конецпольский подошли к Луцку. Вишневецкий спалил предместья и засел в замке.
Русь еще не видела таких осад. В первые же дни Валленштейн заставил свое воинство взяться за лопаты и начал строительство циркумвалационной и контрвалационной линий. Благородная шляхта сама разумеется в земляных работах участия не приняла, но выслала на них своих слуг и пахоликов, а так же согнанных из окрестностей крестьян. В две недели, попутно отбив несколько вылазок из замка и нападений казаков из вне, Валленштейн закончил строительство и взял замок в тесную осаду.
Продовольствие для осаждающей армии было доставлено на судах по Бугу во Владимир, а далее под огромным конвоем во главе с Терцки - к Луцку. Позднее, когда Сагайдачный практически перерезал коммуникации армии Валленштейна, чешский гетман не обратил на это внимания. Нападения казаков легко отбивались осаждающими на контрвалационной линии, и Сагайдачный, скрипя зубами от бессилия, вынужден был наблюдать со стороны весь процесс взятия Луцка.