Игорь владимирович вишев

Вид материала

Библиографический указатель

Содержание О смерти и бессмертии человека Творческий гуманизм: реальное личное бессмертие Бытие человека как онтологическая

Подобный материал:

• Роман Петрович Костюченко, Николай Владимирович Максимович, Сергей Владимирович Мыльников,, 1886.15kb.
• Игорь владимирович арнольд, 72.92kb.
• Программа кооперационной биржи «Информационные технологии», 56.27kb.
• Шкурлов Игорь Владимирович, 101.58kb.
• Игорь Владимирович Ларсон, 2977.21kb.
• Программа дисциплины Коммуникационное сопровождение инвестиционных процессов для направления, 103.75kb.
• Коган Ефим Яковлевич Осовецкая Нина Яковлевна Прудникова Виктория Аркадьевна Шиян Игорь, 595.97kb.
• Мыслитель, творец, педагог, 203.36kb.
• Внастоящей работе проведен анализ зависимостей затухающих акустических колебаний отливок, 47.5kb.
• S. Brusnik Игорь Владимирович Волков. Мечта летать, 1676.75kb.

О СМЕРТИ И БЕССМЕРТИИ ЧЕЛОВЕКА

//Вестник Российского философского общества. — 2008. — № 3. — С.69–71.


Культурно-просветительская акция «Философский поезд» замечательна и беспрецедентна по своей задумке и осуществлению. Она во многом, если не в решающей степени, скрасила и смягчила воспоминания не только о климатических, но и о многих других трудностях и сложностях, вызванных пребыванием в Сеуле во время работы XXII Всемирного философского конгресса. Без «Философского поезда», несомненно, эти воспоминания и о столице Республики Корея, и о самом мировом форуме философов, событии, безусловно, значительном и знаменательном, были бы более тяжелыми и незаслуженно негативными, т.е. очевидно односторонними, тогда как теперь устоявшееся впечатление о поездке в целом стало сбалансированным и адекватным.

Научные конференции, «круглые столы» и другие мероприятия, проводившиеся в городах, посещаемых «Философским поездом», и в нем самом явились дальнейшим развитием философских идей, которые обсуждались и на заседаниях XXII философского конгресса и в иных трудах российских философов. «Философский поезд» позволил многим по-новому, вживую открыть для себя Россию и еще не раз восхититься ею. Плавание из Кореи в Россию на пароме, сделанном в Японии, зафрахтованным Панамой и потому под ее флагом, с экипажем из китайцев корейского происхождения (наглядный пример глобализации), купание в Японском море, удивительно спокойном на этот раз,(69–70)экскурсии по городам посещения, ознакомление с экспонатами различных музеев, прогулки по акватории Владивостока, Амуру и Байкалу, дружеские встречи и другие составляющие культурной программы, оставили в памяти неизгладимый след. Все это еще долго будет переживаться снова и снова.

Но особенно памятным для меня (помимо Круглого стола «Проблемы иммортологии — науки о бессмертии», прошедшем на Сеульском конгрессе, о котором речь особая) стал Круглый стол «Место и значение проблемы смерти и бессмертия человека в процессе переосмысления современной философии» в «Философском поезде». Состоявшаяся дискуссия еще раз подтвердила заинтересованность российских философов в обсуждении, по существу, центральной мировоззренческой проблемы.

В своем вступительном слове я привел ряд высказываний зарубежных и отечественных ученых, свидетельствующих о ее исключительной актуальности. В решающей степени, как было подчеркнуто, она обусловлена в первую очередь такими открытиями последнего времени, как реальная возможность клонирования человека и расшифровка его генома; обнаружение фермента теломераза, который рядом исследователей неслучайно был назван ферментом бессмертия; все более широкое применение стволовых клеток; создание искусственной хромосомы и, по существу, целого бинома живого организма; успехи крионики, нанотехнологии, «компьютерного бессмертия» и многими другими. Все они делают насущно необходимым именно философское рассмотрение этой проблемы. Мною было дано также разъяснение смысла некоторых ключевых понятий концепции практического бессмертия человека и его реального воскрешения, в контексте которой достижение реального личного бессмертия и восстановление человеческой жизни в случае ее утраты исследуется наиболее последовательно и разносторонне.

В развернувшейся оживленной дискуссии было высказано немало интересных и спорных соображений, главным образом именно философского характера, но иногда, как мне представляется, они свидетельствовали об определенном незнании сути дела. Так что эта дискуссия во всех отношениях была вполне оправданной.

Н.М. Солодухо обратил внимание на «асимметричность» начала и окончания жизни человека, поскольку он рождается случайно, а умирает неизбежно, что, по его мнению, и порождает «пронзительность» вопроса о смерти человека — физически и психически здоровый человек не желает умирать. Отсюда и возникает желание личного бессмертия и воскрешения, о чем говорил еще Н.Ф. Федоров. В ходе дискуссии я подчеркнул свое позитивное отношение к философии общего дела, разработанной этим русским философом, но именно в ее научной компоненте — неатрибутивного характера смертности человека, принципиальная возможность возвращения к жизни уже ушедших поколений, идея регуляции и целенаправленного изменения стихийного хода естественных процессов и т.п.

О.Д. Маслобоева заострила внимание на том, что данная проблема(70–71)не может сводиться только к ее естественнонаучному и техническому решению, поскольку она имеет принципиально значимые нравственные аспекты. И действительно, при рассмотрении проблемы достижения реального бессмертия и воскрешения человека исключительно важное значение придается разработке философских оснований новой постановки проблемы, выявлению социальных факторов, объективно требующих нетрадиционного подхода к ее решению, исследованию нравственно-гуманистических и ценностных аспектов, из которых главным считается необходимость всестороннего развития личности и непресекаемая смертью реализация ее неисчерпаемого творческого потенциала.

И.И. Кондрашин особо подчеркнул, что организм человека претерпевает не только естественное, но также моральное и интеллектуальное старение, и потому правильнее говорить о максимальном продлении жизни, тогда как о бессмертии можно говорить только на генетическом уровне и преемственном развитии культуры. Высказывая в этой связи свою точку зрения, я заметил, что традиционный подход к рассматриваемой проблеме сводится лишь к аллегорическому, а не действительному ее решению, оправдывает смерть человека и примиряет его с ней, недооценивает открывающихся сегодня возможностей борьбы с трагическим финалом человеческой жизни. Между тем эти возможности становятся все более очевидными и эффективными, поскольку методы ювенации, как свидетельствуют эксперименты, способны охватить все стороны жизнедеятельности человеческого организма. Они позволяют с достаточным основанием и уверенностью ставить вопрос о неограниченно долгом продлении человеческой жизни при сохранении или омоложении оптимальных параметров ее телесной и духовной жизнедеятельности.

А.Д. Королев отметил необходимость дальнейшего исследования методологических аспектов данной проблемы и целого ряда других принципиально значимых вопросов. Это, естественно, настоятельно требует коллективных усилий философов, и состоявшийся «круглый стол» лишний раз подчеркнул справедливость данного мнения. Практически все его участники сошлись на том, что необходимо добиться для каждого человека свободы выбора между старостью и молодостью, между смертью и жизнью, а значит — и свободы выбора реального личного бессмертия.

Вместе с тем приходится с сожалением констатировать, что этот «круглый стол» оказался ограниченным во времени и был во многом скомкан вследствие очередного мероприятия, впрочем, как и весь прощальный, для нас, вечер. Но, как бы там ни было, я надеюсь, что состоявшееся в «Философском поезде» обсуждение проблемы смерти и бессмертия человека оставит заметный след в сознании участников дискуссии и послужит делу ее дальнейшей разработки.


И.В. Вишев, доктор философских наук, профессор кафедры философии Южно-Уральского государственного университета (г. Челябинск)(71)


ТВОРЧЕСКИЙ ГУМАНИЗМ: РЕАЛЬНОЕ ЛИЧНОЕ БЕССМЕРТИЕ

И ВОСКРЕШЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

//IV Садыковские чтения: Сборник научных трудов. — Уфа, РИЦ БашГУ, 2008. — С.74–78.


Проблема гуманизма, которая всегда интересовала и волновала людей, стала в наше время особенно актуальной и острой. Данное обстоятельство обусловлено целым комплексом сложнейших факторов. Среди них в первую очередь (74–75) необходимо отметить фундаментальные открытия последних лет в области науки и техники, которые вводят в круг принципиально новых возможностей и перспектив решения проблемы продления человеческой жизни и ее восстановления в случае утраты. Такого рода достижения настоятельно требуют нетрадиционного философского осмысления и дальнейшей разработки соответствующей им научной методологии познания и преобразования действительности — природы, общества и самого человека. Между тем научно-оптимистический поиск решения этого комплекса проблем происходит в условиях все более обостряющихся социальных и идеологических противоречий. Это крайне осложняет и затрудняет его ход и получение положительных результатов.

Среди упомянутых открытий, наряду с расшифровкой генома человека, ферментом теломераза, регенерацией стволовых клеток, успехами протеоники, крионики, нанотехнологии и т.п. следует, прежде всего, подчеркнуть особое значение клонирования млекопитающих, а значит — и человека. Несмотря на разафишированные заявления Брижит Буаселье, директора фирмы Клонэйд, о клонировании первых людей и итальянского профессора Северино Антинори, директора Института репродукции человека в Риме, будто бы клонировавшего по крайней мере трех человек, никаких достоверных свидетельств об этом до сих пор не получено. Однако реальная возможность клонирования человека никем из ученых фактически не оспаривается. Более того, в ряде экспериментов срок существования клонированного эмбриона человека уже доводился почти до двух недель.

Поэтому вполне обоснованно утверждается: «Если процесс размножения клеток, полученных в результате клонирования (в том числе в терапевтических целях), не останавливается на предельном 14- дневном сроке, и эмбрион помещается в матку женщины, то такой эмбрион превратится в плод и в дальнейшем в ребенка. Таким образом, в определенных условиях «терапевтическое» клонирование может превратиться в «репродуктивное»»⁵¹. Такого рода факты и открывающиеся в связи с ними перспективы, по моему убеждению, требуют принципиально иного взгляда и подхода к решению проблемы кардинального увеличения продолжительности человеческой жизни. Наиболее адекватное сегодня выражение такого нового подхода к решению данной проблемы находит в современной концепции практического бессмертия человека и его реального воскрешения⁵². Именно под этим углом зрения и рассматривается данная проблема.

Сочетание в данном контексте понятий «бессмертие» и «воскрешение», предполагающее смерть, как ни странным оно может показаться на первый взгляд, вполне органично. Дело в том, что понятия «долголетие», «сверхдолголетие» и т.п., на мой взгляд, не выражают должным образом (75–76) мировоззренческого смысла и значения идеи обретения человеком способности, оставаясь молодым, жить неограниченно долго (когда бы можно было утверждать — он стал практически бессмертным), и ее альтернативного характера религиозно-мистическим вероучениям о трансцендентном личном бессмертии. Иными словами, имеется в виду не абсолютное бессмертие, например в смысле бессмертия души, которое принципиально недостижимо и невозможно, а бессмертие относительное, но именно бессмертие, поскольку человек сможет жить без какого бы то ни было, даже самого отдаленного, видового и любого другого предела индивидуальной жизни, т.е. действительно, он станет практически бессмертным, не знающим смерти.

Однако механизм телесной и духовной жизнедеятельности, запрограммированный на беспредельное продолжение индивидуального бытия, не может исключить смерти от той или иной случайной причины (травмы, неизвестные болезни и т.п.). Вследствие этого возникает необходимость восстановления жизни человека, его воскрешения, что должно стать еще одним проявлением и подтверждением реальности личного бессмертия. Иначе говоря, если смерть и случится, то она станет лишь временным, преходящим событием. И произойти это может не один раз, т.е. человек сможет проживать не одну, а несколько жизней. Однако в связи с этим возникает одна из самых сложнейших, пожалуй, проблем — личностной идентичности человека⁵³.

Клонирование человека или иные аналогичные методики предполагают главным образом телесное восстановление человеческой жизни, так сказать, «воскрешение во плоти», — человек во второй раз вырастает из такой же самой клетки, из какой он появился впервые. Иными словами, его собственная клетка, из которой он клонируется, — это та же самая «зигота», из которой человек вырос и сформировался как единая, целостная, индивидуальная психофизическая система, т.е. не только физическая, не только телесная, но и психическая. Следовательно, человек должен стать идентичным себе как телесно, так и по многим психическим чертам и характеристикам — темпераменту, тем или иным способностям и склонностям, а также по многим другим особенностям того же рода. Он будет «похож» на себя и физически, и во многом психически.

При этом человек во второй и в любой последующей своей жизни сможет совершенно точно идентифицировать себя по фотографиям, видеофильмам и другим иллюстрациям, свидетельствам родных, близких и знакомых, различным документам и иным источникам. Он сможет проследить всю свою предшествующую жизнь вплоть до своей смерти и ясно осознать, что теперь живет новой жизнью, видит и слышит то, что никогда бы не мог уже ни увидеть, ни услышать, участвует в событиях, о которых ничего бы не знал и никогда бы в них не смог принять участия, короче говоря, снова живет. Но в данном случае речь идет лишь о том, что, в принципе, осуществимо уже сегодня. Решение подобного рода задачи, по существу дела, является промежуточным, временным. Конечная цель в этой области предполагает нечто существенно большее. (76–77)

Цель эта — восстановление в максимальной степени именно личностных свойств клонируемого человека. К решению данного круга проблем, например В.А. Лось, подходит с очевидно научно-оптимистических позиций. «Понятие «смерть» коррелируется с другим — «бессмертие», — подчеркивает этот автор, — под которым понимается возможность продления жизни бесконечно длительное время. В сугубо биологическом контексте речь идет об омоложении организма, поддержании жизнедеятельности в условиях анабиоза; и др. В данном случае ставится задача бесконечно длительного сохранения материального (биологического) носителя жизни»⁵⁴. В этом, собственно говоря, и заключается смысл понятия «практическое бессмертие человека».

Что же касается именно личностного восстановления человека, то Лось по этому поводу высказывает следующее принципиальной значимости соображение. «Вместе с тем, — полагает он, — в связи с высоким уровнем компьютеризации активно обсуждается идея «реконструкции» всего комплекса сознания личности. Речь идет о «компьютерном бессмертии», когда характеристики выдающейся личности (словарный запас, интеллектуальный потенциал и др.) закладываются в память ЭВМ. Тем самым интеллект личности фиксируется во времени, сохраняются ее (личности) социокультурные основы»⁵⁵. Эта область исследований называется также «загрузкой». Так что данная проблема находится в поле зрения ученых и, несомненно, тоже будет успешно решена, несмотря на все многочисленные трудности, которые им приходится преодолевать.

Одна из главных среди них — противодействие со стороны Русской Православной Церкви. Так, священник Антоний Ильин говорит: «Церковь выступает против клонирования человека — так называемого репродуктивного клонирования. Такое клонирование — это действительно вызов замыслу Божию о человеке»⁵⁶. Такого рода утверждения не могут не вызвать определенного удивления, поскольку, согласно тому же христианскому вероучению, — «пути Господни неисповедимы». Поэтому слишком опрометчивыми представляются такого рода суждения, ибо никто из приверженцев православия, как и других вероисповеданий, не может дать гарантий, что божественные планы могут существенно поменяться, скажем, решить через ученых какие-то принципиально иные задачи.

Но не в меньшей степени, если не в большей, подобного рода трудности возникают вследствие проникновения религиозного влияния в сферу государственного образования и философского сообщества. Создается атмосфера, благоприятная для распространения и укоренения скептического, а то и прямо нигилистического отношения к исследованиям по клонированию человека. Например, при Российском философском обществе создана Научно-богословская секция, в которой ведущую роль играет академик РАН В.А. Садовничий, ректор Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. Так, выступая (77–78) с докладом на пленарном заседании IV Российского философского конгресса 24 мая 2005 года, Садовничий как раз наглядно смешивает и научное, и богословское. Сначала он справедливо отметил трудности познания человеком «самого себя», своей физиологии и строения, но особенно внутреннего мира человека: «Ведь каждый индивидуум — это, как принято говорить, свой собственный, уникальный, неповторимый мир. Разные люди в одной и той же ситуации, в одно и то же время по-разному воспринимают окружающее, по-разному оценивают целесообразность тех или иных своих действий в сложившихся условиях, по-разному относятся к мотивам поведения других людей»⁵⁷.

Но вот далее это свое высказывание Садовничий вполне серьезно проиллюстрировал на таких «достоверных», как ему, видимо, представляется, примерах. «Весьма наглядными в этом плане, — полагает он, — являются библейские примеры, в частности, различия в поведении Адама и Евы или Авеля и Каина. В последнем случае единокровные братья, выросшие и жившие в одинаковых условиях, совершенно по-разному понимали, что такое добро, благо и что такое зло, совершенно по-разному воспринимали окружающий мир»⁵⁸. Садовничий почему-то не нашел только нужным упомянуть при этом, что Библия «наглядно» повествует о том, как уже в первой, «божественной», семье совершается тяжкое преступление — один «божий» внук убивает другого.

В этой связи Д.И. Дубровский далеко не без основания замечает, имея как раз в виду эту научно-богословскую структуру при РФО: «Глядя на него, некоторые деканы и профессора тоже наверно запишутся в эту секцию»⁵⁹. Столь же «заразительным» примером стала постоянно функционирующая и широко популяризируемая православная церковь при МГУ.

Однако, несомненно, есть еще конструктивные силы, которые продолжают успешное развитие философской мысли, социогуманитарных, естественнонаучных и технических исследований. Свидетельством тому является тот отрадный факт, что до сих пор не был продлен мораторий на запрет исследований по клонированию человека и не были приняты соответствующие запретительные законы, рекомендованные ООН. Так что сегодня они в России вполне законны. И эти исследования успешно продолжаются и в нашей стране, и во всем мире⁶⁰. (78)


БЫТИЕ ЧЕЛОВЕКА КАК ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ

И АКСИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

// Современная онтология II: Материалы международной научной конференции «Бытие как центральная проблема онтологии» (25–29 июня 2007 г., Санкт-Петербург, Россия) /Под редакцией проф М.С. Уварова. — СПб.: Изд. Дом С.-Петерб. госуд. ун-та, 2007. — С.401-406.


Проблема бытия как предельно широкой философской категории, обозначающей все сущее, — одна из главных в истории философской мысли с самого ее начала (элеаты и др.). Смысл и характер ее решения во многом определялся как общим контекстом культуры Запада и Востока, так и целым рядом специфических факторов. Многие философы этой проблеме уделяли особое внимание в построении своих теоретических систем (Г. В. Ф. Гегель, Н.А. Бердяев, М. Хайдеггер и др.). Но так или иначе эту проблему решает для себя каждый философ. Особое значение среди различных ее аспектов занимает диалектика бытия и небытия, одной из наиболее распространенных интерпретаций которой является представление о превращении одной формы бытия в другую его форму — об абсолютности бытия, или нечто, и относительности небытия, или ничто. Однако в данной статье речь пойдет не об общих аспектах проблемы бытия как предмета онтологии, несмотря на всю их чрезвычайную значимость, а о специфическом преломлении основных идей в связи с решением проблемы бытия человека в органическом единстве ее онтологических и аксиологических компонентов, актуальность которых особенно возросла прежде всего вследствие таких достижений современной техногенной цивилизации, как реальная возможность клонирования человека, его модификации вообще и многих других.

Уместно напомнить, что, по существу дела, такого рода круг вопросов стоял и раньше. Особенно весомо их актуальность подчеркнул выдающийся мыслитель-гуманист и ученый России К.Э. Циолковский, 150-летие со дня рождения которого отмечается в этом году. Он был убежден, что, люди, по его словам, «очень несовершенны. Например, невелика продолжительность жизни, мал и плохо устроен мозг и т.д.» [1, с.292], да и вообще у них, согласно этим представлени-(401–402)ям, «нет ни одного порядочного или безукоризненного органа» [1, с.296]. А в другом месте подобные размышления Циолковский закончил таким примечательным восклицанием: «Разве человек не имеет бездну физических, умственных и социальных недостатков, чтобы оставаться с тем, что имеет!» [2, с.159]. И такого рода высказываний у него немало.

Признание такого рода несовершенства человека и общества, в котором он живет, является поистине творческой постановкой проблемы и мощным импульсом для научного поиска ее решения. На возможности естественной эволюции в данном отношении рассчитывать, разумеется, не приходится. И в этой связи Циолковский высказывает гениальное по своему смыслу и значению как в мировоззренческом, так и в методологическом отношении суждение, что «когда в это дело вмешаются высшие умы человечества, то дело может пойти иным ходом» [3, с.194]. Так что со временем человек обязательно, считал он, «примется за преобразование своего тела» [1, с.296], начав со сравнительно простых действий — упражнений, операций и пр. [1, с.296]. Таким образом, речь сегодня идет, по сути дела, не столько о принципиально «новой» постановке проблемы, сколько о новых возможностях ее решения.

Так, И.К. Лисеев, руководитель центра био- и экофилософии Института философии РАН, говоря об обсуждении проблемы модификации человека на Круглом столе Института философии РАН и журнала «Человек», поддержав ее постановку и развернувшуюся дискуссию, заметил, что теперь необходимо вести речь также, по его словам, «о новой онтологии, о новом видении мира в новых условиях. О соотношении человека, природы и мира. О новых познавательных методах, новой гносеологии, ведь познавательные методы тоже меняются. Тогда новые этические нормы получат свое целостное оформление» [4, с.82]. Не может не вызвать глубокого удовлетворения(402–403)оценка им этой темы как перспективной и высказанное намерение принимать активное участие в ее дальнейшем обсуждении.

Завершая этот Круглый стол о модификации человека, его ведущий Б.Г. Юдин, руководитель отдела комплексных проблем изучения человека Института философии РАН и главный редактор журнала «Человек», подчеркнул еще раз: «Во всех дискуссиях об улучшении или модификации человека так или иначе, часто скрыто, а иногда и открыто, во главе угла оказывается вопрос о природе человека: что есть человек, где он кончается и начинается пост-, или сверх-, или трансчеловек? С моей точки зрения, никто, никакой авторитет не даст нам определений: вот это — человек, а это — постчеловек. Мы должны сами (для чего и занимаемся такого рода дискуссиями) задумываться и пытаться найти решение» [4, с.95]. Приведенные пространные высказывания свидетельствуют, на мой взгляд, в целом о положительном отношении к данной проблематике, что весьма отрадно.

В том же ключе, по существу, рассматривает данную тему А.А. Баталов, заведующий кафедрой философии Уральской государственной медицинской академии (г. Екатеринбург), в статье «Человек как бесконечномерный субъект-объект». «Дискуссии о природе (сущности, субстанциональности) человека, — отмечает он в связи с этим, — продолжаются более двух тысяч лет и будут продолжаться. Одна из причин этого — невероятно живучая онтологическая парадигма, восходящая еще к досократикам. Ее лейтмотив — поиск в многообразии вещей и процессов какого-то глубинного, простого, вечного первоначала «природы», «сущности», «первопричины», или, как еще говорят, «предельного основания»» [4, с.121]. Таких разного рода «предельных оснований», в том числе и в отношении онтологии человека, по-разному объяснявшие его жизнедеятельность, в ходе развития философской мысли было «открыто» немало, причем для этих подходов оставался характерным редукционизм.

«Человеческое бытие, — подчеркивает Баталов, стремясь устранить указанную ограниченность, — имеет множество параметров. В каждом из них  — свои конкретные противоположные начала» [4, с.125]. При этом, считает он, надо уйти от «искушения», по его выражению,(403–404)«принять какую-то одну из «параллелей» за «экватор», иначе говоря, за самую незыблемую, сокровенную суть». Однако тот или иной параметр человеческого бытия в определенный его период может стать системообразующим, доминантным. «Тогда, — пишет Баталов, — человеческое бытие на более или менее длительное время может быть с той или иной долей условности описано как одномерное». Ключевым моментом в данном случае является как раз «условность» этой одномерности, ее относительность, что, в итоге и должно позволить устранить «порок» редукционистского подхода. «Если кому-то все же обязательно нужна формула «предельного основания человека», — с некоторой долей иронии заключает Баталов, — то можно предложить аксиому: «Человек есть бесконечномерное существо»» [4, с.126]. И хотя это тоже еще не «окончательный» ответ, но мысль вполне понятна и представляет собой определенный шаг вперед.

Новейшим примером меняющейся «мерности» человека является открывающаяся сегодня реальная возможность его модификации, особенно посредством метода клонирования. «Несмотря на сдерживающие законы, — отмечает В.С. Степин, — исследования по клонированию ведутся во всех развитых странах мира, причем все идет к неизбежному клонированию человека» [5, с.4]. Однако вряд ли правомерно связывать эту тенденцию исключительно с ценностными запросами «общества потребления». Такой взгляд сужает поле ее детерминации и акцентирует внимание на возможных негативных последствиях, тогда как в действительности, по существу дела, теперь открываются неведомые ранее перспективы совершенствования онтологии человека, включая достижение его практического бессмертия, т.е. обретение способности к неограниченно долгой жизни [6], и реальное воскрешение [7, с.170–173; 8, с.109–112], которое должно стать, по моему убеждению, новой базовой ценностью современной и будущей цивилизации [9, с.754–755].(404–405)

Возможность этого обусловлена не только клонированием человека, позволяющего заменять больные или устаревающие органы и ткани без опасности биологического отторжения, сохраняя тем самым оптимальные параметры жизнедеятельности организма, и даже телесно воскрешать его; но и такими открытиями, как расшифровка генома человека, что делает целенаправленным воздействие на генетический механизм онтогенеза и создает для протеоники принципиально новые основания; перспектива теломерной терапии, регенерации стволовых клеток, успехи крионики, нанотехнологии, так называемой «загрузки», т.е. передача закодированной психической информации человека на иные материальные носители (компьютер и т.п.) и возвращение ее восстанавливаемому телу, и многими другими. Вполне естественное для начала пути существование еще нерешенных до конца вопросов и «белых пятен» вряд ли должно сколько-нибудь серьезно смущать ответственных исследователей. Сегодняшнее слово науки в данной области — отнюдь не ее последнее слово, будут совершенствоваться прежние методики и открываться новые.

Сейчас, когда возникла реальная возможность решать онтологические проблемы бытия человека, его традиционная ценностная проблематика стала обретать новый смысл и звучание, в частности и прежде всего в форме иммортогуманизма и трансгуманизма. Решение проблемы самоценности человека и его жизни может стать действительным, а не оставаться декларативным, как это происходит, по существу дела, до сих пор.

Между тем ситуация в отношении перспектив развития такого рода исследований представляется в настоящий момент крайне напряженной и даже опасной, в определенном смысле — поворотной. Дело в том, что 19-го апреля 2002 года Государственной Думой Российской Федерации был принят Федеральный закон «О временном запрете на клонирование человека». Президент РФ В.В. Путин подписал его 20 мая того же года. Этот закон был опубликован в Российской газете 23 мая 2002 года и через месяц после этого вступил в силу. Следовательно, срок действия данного моратория, который уже нанес развитию отечественной науки трудновосполнимый ущерб, —(405–406) истек 23 июня 2007 года. Возникает отнюдь не риторический вопрос: что же дальше?

Драматизм, если не трагизм, ситуации заключается в том, что еще 8 марта 2005 года под несомненным влиянием религии и консервативно настроенных ученых Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию, также запрещающую клонирование человека. Один из главных ее пунктов — настоятельный призыв к членам-государствам принять национальные запретительные законы для этой области исследований. Необходимо всем дать себе ясный отчет в том, что существенно возросшее влияние религии и консерватизма на всех уровнях российской власти может привести к замене моратория соответствующим запретительным законом, и тогда исследования в данной области науки станут противозаконными и, по существу, невозможными. Это не только еще далее вспять отбросит отечественную науку, но крайне усугубит фатальность и безысходность смерти. Этого допустить нельзя.

В то же время несомненно отрадным обстоятельством является то, что целый ряд стран (Англия, Франция, Канада, Китай, Япония, Южная Корея, где, кстати сказать будет проходить XXII Всемирный философский конгресс, и др.) не поддержали эту Декларацию и продолжают столь многообещающие исследования. И все же очень не хотелось бы отправляться за здоровьем, молодостью и бессмертием из родной России в иные дальние края. Эти проблемы мы способны решать и сами вместе со всеми.

В настоящее время, спустя две недели после окончания действия моратория, никаких решений в связи с этим принято еще не было. И хотя опасность негативного исхода сложившейся ситуации остается реальной и крайне серьезной, крепнет надежда, что здравый смысл и гуманистические устремления, свобода научных исследований и свобода выбора человека между старостью и молодостью, жизнью и смертью одержат верх. Необходимо сделать все для того, чтобы не смерть по-прежнему торжествовала над жизнью, а напротив, чтобы жизнь восторжествовала над смертью. Разумно совершенствуемая онтология человека под жестким контролем таких исследований со стороны государств и научной общественности, его неограниченно долгое бытие должны стать высшей и непреложной ценностью.(406)


Литература

1. Циолковский К.Э. Животное космоса //Циолковский К.Э. Собр. соч. — М., 1964. Т.IV.
   
2. Циолковский К.Э. Начало растений на земном шаре и их развитие //Циолковский К.Э. Собр. соч. — М., 1964. Т.IV.
   
3. Циолковский К.Э. Механика в биологии: Подобие организмов и уклонение от него //Циолковский К.Э. Собр. соч. — М., 1964. Т.IV.
   
4. Человек. — 2006. — № 6.
   
5. Степин В.С. Философия и поиск новых ценностей цивилизации //Общество риска и человек в XXI веке: альтернативы и сценарии развития. — Москва–Саратов: Издательский центр «Наука», 2006.
   
6. Вишев И.В. На пути к практическому бессмертию человека. — М.: МЗ Пресс, 2002.
   
7. Вишев И.В. Проблема реального воскрешения человека: мировоззренческий и естественнонаучный аспекты //Вестник Российского философского общества. — 2005. — № 2.
   
8. Вишев И.В. Достижение практического бессмертия человека и его реального воскрешения — двуединая задача //Вестник Российского философского общества. — 2007. — № 2.
   
9. Вишев И.В. Проблема практического бессмертия и реального воскрешения //Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24–28 мая 2005 г.): в 5 т. Т.4. — М.: Современные тетради, 2005.(406)